Платон и Варя

- Ты опять купил бумажную книгу?
- Купил.
- У тебя что планшета нет?
- Есть.
- Мало того что читаешь, еще бумажные книги. Тебе не стыдно?
- Стыдно.
- Сколько десятилетий Гретта с такими как ты борется, а вы всё не вымрете.
- Я больше не буду, извини.
- Ага, ага, где ты их только достаешь, уже и магазины все закрыли.
- Не скажу.
- И правильно, не говори, а то всё Гретте расскажу.
- Не надо.
- Сходил бы что ли на эротический массаж или в свингер-клуб, все глаза пялишь.


С ужасом жду Новый год. Они же придут, придут на все каналы. Переключай, не переключай - всё одно. Даже на Матч ТВ. Хорошо, что есть ютуб, и кот, и почитать можно. Положил кота под бок (если ляжет), включил музыку спокойную в ютубе и читай. И так весь Новый год.


Жена сказала, что мне надо на ком-нибудь жениться.
- Я на тебе женат, - удивленно ответил я и оторвался от Зинаиды Гиппиус.
- Ну смотри, вот, например, Пелагея.
- Кто такая Пелагея, - перебил я жену.
- Певица, знаменитая, - Лена стала заметно нервничать.
- И что Пелагея?
- Разводится с Иваном Телегиным.
- Кто такой Иван Телегин, - мне все это стало не нравиться.
- Хоккеист знаменитый.
- Да ладно, я всех хоккеистов знаю. Третьяк, Фетисов, Мальцев, Харламов, Боби Ор.
- Он в ЦСКА играет.
- Хорошо, но какое это отношение имеет к нам, зачем разводиться.
- Чтобы потом пожениться, - на меня смотрели как на сумасшедшего.
- На ком?
- Не знаю. Но зато об этом напишут газеты.
- Ага, ага, газеты напишут только в том случае, если я зарежу поэта, например, Г.В.
Я представил, как я еду к Г.В. на Конаковскую дачу и вместо обещанной ему книги Сопровского из серии журнала «Огонек» везу за пазухой топор. Я выхожу на дальней глухой станции, потом долго иду по заснеженной степи к даче Г.В. Г.В. сидит за столом, пьет чай с баранками и пишет стихи. Я смотрю на него сквозь окно. Мне жаль Г.В., но тяга к известности толкает меня на чудовищный поступок. Я открываю дверь дачи, достаю топор… На этом моё воображение дало сбой.
Я посмотрел на жену:
- Мне кажется жизнь это не догонялки.
Лена взяла с холодильника шоколад и пошла в спальню досматривать сериал.
Я еще какое-то время представлял заголовки газет. Мне почему-то было стыдно перед Г.В.


Старый город начинается возле моей работы. Каждый раз, когда я выхожу курить, я с тоской смотрю на Старый город и думаю, что мне уже давно пора его посетить. Почему за 4 месяца прибывания в Южном городе я там не был, не знаю. Может, потому что я много слышал о Старом городе. Лучшие режиссеры страны и мира приезжают в Южный город, чтобы снять Старый город. Это последние декорации чего-то там. Какой-то тайны. Поэтому мне кажется, что посещать Старый город надо в солнечную погоду. А сейчас зима, идет дождь. Уже несколько недель. Пасмурно. Я опять смотрю на группу в фейсбуке, где всемирно известный гид Южного города собирает желающих послушать истории о Старом городе. Я почему-то всегда не успеваю, хочу пойти, но не успеваю. Группы наполняются и уходят в Старый город.


Похоже зря я писал в фейсбуке, что самый удобный ряд в хоккейном спорткомплексе в Москве это 13 (он самый широкий, для камер). Сегодня Витя сделал мне подарок на Новый год и купил 2 билета на хоккей Спартак - СКА. Так вот. 13-й ряд давно раскуплен. Вот она жажда графомана, лишь бы написать о чем-нибудь. Вот и сижу теперь без 13-ого ряда.


Эх если б я ругал либералов
И хвалил патриотов
Или ругал патриотов
И хвалил либералов
У меня бы была совсем другая жизнь
Чистая ясная понятная
Полная радости и вдохновения
Мне бы выдали лавровый венок
(неважно кто)
Меня бы любили девушки
(неважно какие)
Я бы уже давно восседал в президиумах
Вел литературные семинары
Ездил на международные
Или российские конференции
Пил Асти или Абрау-Дюрсо
У меня бы водились деньги
(о эти деньги!)
У меня бы был костюм
Хороший добротный костюм
И вместо подзаборного кота Феника
Я бы разгуливал по побережью
С розовым лабрадором.


Китайская славистка
Приехала в редакцию
Литературного журнала
Стоит жмется на морозе
Бьёт ногой о ногу
Трет руки
Никак не может войти
Никого нет
Китайская славистка не понимает
Что это просто юридический адрес
Что журнал здесь никогда не сидел
Что у него нет редакции
Что редколлегия собиралась по кафе
Работала за бесплатно
И просто переписывалась
По электронной почте
Там в Китае
Все литературные журналы
Имеют мраморные дома
У них лакеи в ливреях
Золотые экипажы
Миллионные тиражи
Толпы читателей
Ломящихся в парадную
И страждущих свежий номер
Китайская славистка
Пишет мне в мессенджер
Требует, чтобы я открыл ей дверь
Впустил обогрел налил чая
Бедная китайская славистка
Бедная китайская славистка

Надо начать писать эпохальный труд. На 100500 страниц. Писать я его буду 30 лет. Нет-нет так рано я не умру. Писать я его буду 50 лет. Надо писать так, чтобы никто после моей смерти не смог это прочесть и все бы сказали: "Он так задолбал нас своим трудом, который писал 50 лет, что надо дать ему посмертно "Большую книгу". Ну или что там будет в тот момент. В общем дать большую.


Где-то там в далекой Москве
Проходят Новогодние утренники
Сверкают елки
Хрустит снежок
Андрей Коровин с табуретки
В доме-музее Булгакова
Обещает прочесть мой рассказ
И три раза поклониться
Достопочтенной публике
Пустили какие-то диаметры
Провели массовые акции протеста
Против Нового года
Издали 50 литературных журналов
Закрыли 50 литературных журналов
Набили морды двум поэтам
(зачем непонятно)
Потом долго сидели и пили портвейн
(на что непонятно)
В метро ходят новогодние вагоны
Президент с бумажки заучивает речь
1000 Дедов Морозов
Как Чикатило
Бродят по подворотням
Герман Власов сидит на даче
И переводит Туркменбаши
Илья Леленков дежурит в котельной
Даниэль Орлов пишет роман
Миша Квадратов завел очередного кота
В общем все продолжается
Все жизнь!
Все кругом жизнь.


Маме духи
Папе дрель
Осе зажим в виде парящего орла
Дяде Андрею плату
Тете Ире греческие оливки
Ванюше экскаватор
Кирюше подъемный кран
Оленьке наклейки
Жене серьги
Борису ремень
Марине Асти
Полине стрекозу
Надежде очки
Иннокентию Ивановичу гвоздодер
Семену Федоровичу путевку
Лизе белье
Вере специй
Вадиму щенка
Тамаре Петровне новую метлу
Адаму кофе
И оставить заначку на утро.
И Тимофей Петрович
Забыл о Тимофее Петровиче

Меня должно держать напряжение.
Все должно быть по науке.
Кульминация поворот отдых
Кульминация поворот отдых
Я должен жевать жевать и жевать
Я должен смотреть не отрываясь
Я должен глотать и глотать
Потому что не дай бог
Не дай бог сами понимаете

- Мне кажется, Слава, в вашем повествовании не хватает эпического начала, - сказала мне соседка Надежда и вернула зажигалку.
Вообще-то Надежда не курит, но иногда, чтобы поддержать разговор, она просит у меня сигарету, и для этого я ношу в кармане тонкий ментоловый «Вог», хотя сам курю «Донской табак».
- Эпос, эпос, что это такое? – я повернулся к соседке и заметил на ее лице полуулыбку. Эта странная полуулыбка так часто появлялась на ее лице, невозможно понять ее причину.
- В вашем повествовании слишком много человека.
Я смотрел в темноте на Надежду. Она глядела в сторону плато, там на плато всегда ходит ветер и от этого чувствуешь радость жизни.
- То есть вам Надежда не хватает птичек? – мне стало смешно и весело.
- Ну да. Обожествление природы – это и есть Юг. Горы, море, Неаполь скифский, Старый город, коты.
- Ну котов у меня хватает.
- Ваши коты не имеют родины, вы же человек без корней.
После этих слов Надежды мне стало немного обидно. У меня есть корни, но я никогда не придавал им значения.
-Мне грустно, - сказал я и загрустил.
- Настоящий Южный город не различает мифологию и жизнь, - продолжила Надежда, - хотя вам этого не понять.
- Отчего же.
- Ваши герои, как герои Мураками вместо сакэ пьют кока-колу, вместо суши едят гамбургеры и вместо того, чтобы заниматься любовью, говорят о любви.
- Зато я их люблю.
- Зачем любить то, что не существует.
Надежда подняла с земли монетку (кто-то потерял монетку) и пошла к себе во двор.


Совсем одноклассниц из первого класса не помню. Учительницу первую помню Татьяну Ивановну, Надю Петрову, с которой в садике целовался, помню, а одноклассниц не помню. В школе только с класса восьмого-десятого. Хотя из седьмого помню Веру Артамонову, которая в восьмом родила. Но ведь родила же, чего страдать, хотя досталось ей, да. Но Вера, была бы возможность, тогда в восьмом и замуж бы вышла, а так уже после школы, после десятого. Где теперь эта Вера Артамонова? Что с ней стало. Может быть уже заслуженная бабушка или прабабушка. Сидит в чепце на даче у печки у телевизора и вяжет шерстяные носки своим пяти внукам или правнукам, или это наши бабушки вязали, а мы уже ничего вязать не умеем. Сидит вяжет и понимает, что жизнь у нее удалась.


Платон говорит.
- Я со своей женой очень странно познакомился. Ходил в столовую, ну брал тем оливье, пельмени, борщ в обед, котлетки, но вдруг стал замечать, что Нина, кассирша, мне то селедку под шубой забудет пробить, то компот, то грибочки, я вроде, молча все это сносил, а потом застыдился. Нина как-то вечером выходила после смены, а у меня как раз премия квартальная была, за рейс в Алупку, я подошел, взял ее под локоть:
- Может в ресторан сходим, Нинок?
Ну Нина отказывалась, но я все-таки повел ее в самый лучший ресторан нашего городка, французский с Эйфелевой башней в центре, больше даже из чувства вины, чем из любви. А в ресторане выпили, и вот тяну я ее с собой к себе в общагу, а Нина говорит:
- Ты же из-за оливье меня к себе тянешь.
А я раздухарился уже, ну выпил же:
- Нет, нет, - кричу, -как увидел тебя сразу полюбил.
- Ага, ага, селедку ты под шубой полюбил, - смеется, но поехала, да.
Ну а я утром проснулся, а у меня же в общаге грязища, а она уже вымыла все прибралась, стоит блестит, улыбается.
Я огляделся. Даже плинтус отмыла, даже стекла. Когда успела. Стоит и молчит, как в поликлинике. Ну я, конечно, к ней переехал, да и забеременела она прямо в ту ночь.


Сидел в кафе Южного города. Певица, голос которой разносился по всему кафе из динамиков, предлагала физически уничтожать мужчин, ставящих в социальных сетях лайки под фотографиями других красивых женщин (не жен). Если бы моя жена следила, кому я ставлю лайки, я бы давно лежал в могилке. Так что, слава моей жене. И другим мудрым женщинам!


Сижу в кофейне у Адама. Заходит молодой человек. Рассматривает меню, написанное на доске. Рассматривает долго, потом говорит:
- А вот какое кофе пили в Древней Руси?
Мы с Адамом в недоумении смотрим друг на друга, потом медленно переводим взгляд на посетителя.
Посетитель, понимая, что сказал что-то не то, уточняет:
- Ну при Петра I.
Мы с Адамом облегченно вздыхаем.
Адам снимает кепку кофейщика и произносит:
- Русияно.