Паранойя

Рейтинг: PG-13
Размер: Мини
Статус: закончен
Жанры: AU, Драма, Мистика


Он сто­ял воз­ле ог­ромно­го ок­на в пол и смот­рел на уг­рю­мое не­бо, ко­торое пред­ве­щало дождь, сы­рость, грязь. За ок­ном кру­жили во­роны. Их чер­ный цвет уг­не­тал и без то­го неп­ростое сос­то­яние.

— Том! — пос­лы­шал­ся го­лос из-за объ­ем­ной пе­рего­род­ки.

Он лишь тре­вож­но обер­нулся, но сры­вать­ся с мес­та и бе­жать к не­му, как это де­лал в пос­ледние трое су­ток, не хо­телось. В ру­ках тле­ла толь­ко что при­курен­ная си­гаре­та. Хо­телось нес­коль­ко ми­нут оди­ночес­тва. Хо­телось взять пе­редыш­ку и при­вес­ти мыс­ли в по­рядок. Хо­телось быть силь­ным… но не по­луча­лось.

За­тяж­ка. Вы­дох.

Он сно­ва при­нял­ся наб­лю­дать за кру­жащи­ми во­рона­ми, слов­но ма­зохист. Да­же че­рез плот­но зак­ры­тые ок­на был слы­шен их прон­зи­тель­ный крик. От сто­яния у ок­на ста­нови­лось хо­лод­но, и от­ча­яние сно­ва и сно­ва под­сту­пало к гра­нице са­мо­об­ла­дания.

За­тяж­ка. Вы­дох.

Мыс­ли, как наз­ло, не со­бира­лись в еди­ную мо­за­ику про­ис­хо­дяще­го, а блуж­да­ли от од­но­го эпи­зода вос­по­мина­ний к дру­гому. Он всег­да был рас­су­дитель­ным ре­алис­том и счи­тал, что из лю­бой си­ту­ации мож­но най­ти вы­ход. Ну­жен толь­ко ло­гичес­кий и пра­виль­ный под­ход. Но по­чему сей­час все раз­ва­лива­лось на гла­зах, и его зна­ние жиз­ни не по­мога­ло, а толь­ко усу­губ­ля­ло слу­чив­ше­еся?

Сно­ва за­тяж­ка. И оче­ред­ной вы­дох.

Чувс­тво ви­ны сжи­гало из­нутри, а си­гаре­ты не при­носи­ли об­легче­ния. Меж тем не­бо ста­нови­лось еще мрач­нее. На го­род опус­ка­лись су­мер­ки. А во­роны да­же не ду­мали прек­ра­щать свой та­нец на фо­не гро­зовых туч. Они слов­но зло­радс­тво­вали, ви­дя его ме­тания.

За­тяж­ка. Вы­дох.

Пер­вая кап­ля дож­дя опус­ти­лась на стек­ло, мед­ленно про­чер­чи­вая мок­рую до­рож­ку вниз. Том без­различ­но про­водил ее взгля­дом. За пер­вой кап­лей по­яви­лась вто­рая… третья… и вско­ре стек­ло ста­ло мут­ным от хлы­нув­ше­го дож­дя. Том от­влек­ся от ок­на пос­мотреть на стаю во­рон, но они ис­па­рились, а он да­же не за­метил, в ка­кой мо­мент пти­цы пе­рес­та­ли кру­жить и раз­дра­жать сво­им ис­тошным кри­ком.

Пос­ледняя глу­бокая за­тяж­ка, и тле­ющий ого­нек от­пра­вил­ся в пе­пель­ни­цу.

Том по­тер ру­ками ли­цо, сго­няя ос­татки ми­нут­ной сла­бос­ти, и нап­ра­вил­ся в дру­гой ко­нец прос­торной квар­ти­ры-сту­дии. В тот са­мый, от ко­торо­го он сбе­гал по­курить в им­про­визи­рован­ное ку­хон­ное прос­транс­тво. В ко­тором на­ходил­ся че­ловек, из­ме­нив­ший всю его жизнь.

— Билл, — собс­твен­ный го­лос зву­чал ус­та­ло и хрип­ло, слов­но он вмес­те с во­рона­ми сры­вал го­лосо­вые связ­ки за ок­ном.

— Я звал те­бя.

В уг­лу си­дел Билл. Вся его по­за вы­зыва­ла боль в ду­ше. Уло­жив го­лову на ко­лени, он от­ча­ян­но сжи­мал их ру­ками. Кос­тяшки паль­цев по­беле­ли нас­толь­ко, что да­же в по­лутем­ной ком­на­те Том ви­дел это. Вмиг за­хоте­лось под­дать­ся эмо­ци­ям. Но кто-то из них дол­жен быть силь­ным. Том по­чувс­тво­вал, как вновь нах­му­рились бро­ви. Он слов­но брал се­бя в ру­ки, мыс­ленно на­маты­вая из­мо­тан­ные нер­вы на ку­лак, преж­де чем по­дой­ти и сесть ря­дом.

— Я по­курить хо­дил.

— От­пусти ме­ня.

— Мы уже го­вори­ли об этом. Ты же зна­ешь, что я не мо­гу.

— Но ты дол­жен. Ты не мо­жешь веч­но дер­жать ме­ня вза­пер­ти.

— Мо­гу.

— Ты бе­зумен, — с губ Бил­ла сор­вался нер­вный и ус­та­лый смех. — Те­бе на­до схо­дить к пси­хи­ат­ру.

— Я знаю.

— Так по­чему не схо­дишь? Бо­ишь­ся, что я ис­па­рюсь?

— Да, — в этом сло­ве бы­ло столь­ко твер­дости, что сом­не­вать­ся не при­ходи­лось, и он дей­стви­тель­но бо­ял­ся. Боль­ше все­го на све­те бо­ял­ся от­пустить то­го, ко­го лю­бил бе­зум­ной, пе­рехо­дящей все воз­можные гра­ницы лю­бовью.

— У нас по­луча­ет­ся без­вы­ход­ная си­ту­ация. Ты ни­чего не хо­чешь де­лать, что­бы по­мочь се­бе, и сво­дишь ме­ня с ума, удер­жи­вая здесь.

— Я прос­то не ви­жу вы­хода.

Внут­ри под­ни­малась боль, ко­торую уда­лось не­надол­го заг­лу­шить. Каж­дый раз все пов­то­рялось с за­вид­ным пос­то­янс­твом. Толь­ко это бы­ло сов­сем не то, что хо­телось из­влечь из этой си­ту­ации. Уме­ющий убеж­дать сей­час сам нуж­дался в этом. А мо­жет, прос­то за­кон­чи­лись до­воды и фак­ты? Мо­жет, он прос­то ус­тал? Так мно­го воп­ро­сов, и не у ко­го по­лучить от­ве­ты.

И сно­ва нер­вный смех Бил­ла ра­зор­вал ти­шину, на­руша­емую лишь сла­быми от­го­лос­ка­ми дож­дя за стек­лом.

— Два бе­зум­ца, за­пер­тые в прос­транс­тве без воз­можнос­ти вы­хода. Это за­бав­но.

Он смот­рел, как Билл мед­ленно вы­тянул но­ги, скло­няя го­лову к гру­ди, и за­чем-то пы­тал­ся из­влечь не­сущес­тву­ющую грязь из-под ног­тя.

Том сел ря­дом, скрес­тив но­ги, и ос­то­рож­но при­кос­нулся к ру­ке Бил­ла, ук­ры­вая ее теп­лом сво­ей ла­дони. Эти при­кос­но­вения нуж­ны бы­ли им обо­им. Том чувс­тво­вал это, ров­но так же, как чувс­тво­вал ду­шу Бил­ла. Они всег­да бы­ли од­ним це­лым. И как пос­ле все­го, что меж­ду ни­ми бы­ло, ус­ту­пить прось­бе и от­пустить?

Билл вни­матель­но смот­рел на не­го нап­ря­жен­ным, но та­ким род­ным взгля­дом. В сгу­ща­ющих­ся су­мер­ках его гла­за ка­зались еще бо­лее глу­боки­ми и без­донны­ми. Хо­телось в них уто­нуть и за­быть обо всех проб­ле­мах ра­зом.

— Том, от­пусти ме­ня.

Он от­ри­цатель­но по­качал го­ловой.

***



Том си­дел в крес­ле и смот­рел на об­ле­тев­шее осен­нее де­рево, ку­да па­ру ми­нут на­зад се­ла во­рона. Она прон­зи­тель­но крик­ну­ла. И он по­думал, что она слов­но по­теря­ла свою стаю. Зва­ла со­роди­чей для про­дол­же­ния вче­раш­не­го тан­ца. Се­рые ту­чи по­ка не со­бира­лись рас­хо­дить­ся. Соз­да­валось впе­чат­ле­ние, что он пой­дет по­курить, и все пов­то­рит­ся с са­мого на­чала: кру­гово­рот мыс­лей, по­иск ре­шения... и в ито­ге все ос­та­нет­ся по-преж­не­му.

Раз­мышле­ния прер­вал шум. Слыш­но бы­ло, как от­кры­лась вход­ная дверь и лег­кие каб­лучки зас­ту­чали по по­лу, ста­новясь все слыш­нее и слыш­нее. Вско­ре в по­ле зре­ния по­яви­лась Со­фия.

Том слег­ка улыб­нулся, гля­дя на то, как де­вуш­ка оза­бочен­но ог­ля­дыва­ет ком­на­ту, а за­тем ти­хонь­ко про­из­но­сит:

— Здравс­твуй, Том.

— Здравс­твуй, Со­фи.

Вни­мание прив­лек Билл, за­шеве­лив­ший­ся на не­боль­шом ко­жаном ди­ване. Он слов­но дре­мал, а мо­жет, прос­то слу­шал ти­шину, не вы­давая сво­его при­сутс­твия.

Со­фия пос­пе­шила скрыть­ся за мно­жес­твом пе­рего­родок, ко­торых в ком­на­те бы­ло столь­ко, что она по­ходи­ла на ла­биринт.

— Том, кто это?

— Со­фия.

— Что она тут де­ла­ет?

— Приш­ла нас про­ведать.

— Ты обе­щал, что за­берешь у нее клю­чи и она не бу­дет пос­то­ян­но вры­вать­ся в на­шу квар­ти­ру.

Билл сел, гля­дя в упор на То­ма. Нес­коль­ко ми­нут он свер­лил его не­доволь­ным взгля­дом, а за­тем сдал­ся и ус­та­ло пе­рек­лю­чил свое вни­мание на во­рону за ок­ном. А она про­дол­жа­ла кар­кать, слов­но при­зыва­ла что-то пло­хое. Том сно­ва по­чувс­тво­вал, как хму­рит­ся.

Пред­чувс­твие, что гря­дут оче­ред­ные раз­борки, да­вало о се­бе знать.

— Она ме­ня раз­дра­жа­ет.

— Чем?

— Хо­тя бы тем, что у нее есть воз­можность бес­пре­пятс­твен­но вхо­дить и вы­ходить.

— Она в этом не ви­нова­та.

— Мне пле­вать.

— Билл, она моя сес­тра. Я не мо­гу ей зап­ре­тить.

— А я? Кто я для те­бя? — и сно­ва вы­жида­ющий взгляд в упор.

Он мол­чал нес­коль­ко се­кунд, а за­тем, сглот­нув, ти­хо про­из­нес:

— Ты тот, без ко­го я не мо­гу жить.

Билл не от­ве­тил, лишь сно­ва при­нял­ся смот­реть в сто­рону ок­на.

Чер­ная во­рона за­мол­кла, рас­смат­ри­вая ок­ру­жа­ющий мир, а по­том и вов­се уле­тела.

— До сви­данья, Том.

Он вздрог­нул от раз­давше­гося где-то ря­дом го­лоса, так как со­вер­шенно не слы­шал стук каб­лучков Со­фии.

— По­ка, Со­фи.

Звук зак­ры­ва­ющей­ся две­ри и по­ворот клю­ча в зам­ке.

И сно­ва вдво­ем в за­пер­том прос­транс­тве.

— День сур­ка ка­кой-то, — ус­та­ло, поч­ти нес­лышно про­из­нес Билл. — Я хо­чу, что­бы выг­ля­нуло сол­нце. На­до­ела эта тос­кли­вая по­года.

— Она не бу­дет та­кой всег­да. Ког­да-ни­будь сол­нце по­кажет­ся из-за туч.

Том за­мол­чал, все так же не сво­дя взгля­да с Бил­ла. Он ка­зал­ся та­ким спо­кой­ным. До бе­зумия за­хоте­лось при­сесть ря­дом, по­чувс­тво­вать теп­ло его те­ла, вдох­нуть зна­комый за­пах и на нес­коль­ко ча­сов рас­тво­рить­ся в этих ощу­щени­ях, за­быть не­надол­го су­щес­тву­ющую ре­аль­ность.

Он пе­ребо­рол се­бя. Им вла­дел страх, что ти­хая гладь пру­да от при­кос­но­вений пой­дет рябью. Луч­ше так… си­деть и мол­чать.

— А пом­нишь, как мы поз­на­коми­лись? — не­ожи­дан­ный воп­рос вы­вел То­ма из за­дум­чи­вос­ти.
Губ Бил­ла кос­ну­лась мяг­кая улыб­ка.

— Да, это бы­ло за­бав­но, — вос­по­мина­ния бы­ли та­кими теп­лы­ми. И он не смог не улыб­нуть­ся в от­вет.

— Там, в а­эро­пор­ту, я еще по­думал, что ты псих. Ты так вы­рывал у ме­ня эту сум­ку и до­казы­вал, что она твоя.

— Ты с не мень­шим эн­ту­зи­аз­мом пы­тал­ся убе­дить ме­ня в об­ратном, — он ус­мехнул­ся, гля­дя на Бил­ла и вспо­миная, как не­лепо выг­ля­дела их пер­вая встре­ча.

— Кто бы мог по­думать, что эта сум­ка при­над­ле­жала дру­гому, — он ус­мехнул­ся. — Как ты ду­ма­ешь, ес­ли бы не бы­ло пу­тани­цы с ба­гажом… мы бы встре­тились?

Мо­мент при­ят­ных вос­по­мина­ний раз­ве­ял­ся, слов­но си­гарет­ный дым.

— Уве­рен в этом.

— Я по­рой пред­став­ляю, как сло­жилась бы моя жизнь без те­бя, — он по-преж­не­му упор­но не смот­рел на То­ма, раз­гля­дывая все от­тенки се­рого за ок­ном.

— И как ус­пе­хи? Ду­ма­ешь, бы­ло бы луч­ше?

— Ни­как. Но те­бе бы­ло бы луч­ше без ме­ня. Я пе­речер­кнул всю твою жизнь.

— Неп­равда. Ты и есть моя жизнь.

— Те­бе нуж­но ме­ня от­пустить.

— Я не мо­гу.

Том пе­ревел взгляд на пей­заж за ок­ном. Стая во­рон соб­ра­лась на де­реве, что­бы на­чать из­во­дить его сво­ими прон­зи­тель­ны­ми, жут­ки­ми пес­ня­ми. Веч­ные спут­ни­ки осе­ни и пло­хой по­годы, цве­та пе­чали и мра­ка.

Том встал и, ми­нуя ду­шащие сво­им при­сутс­тви­ем пе­рего­род­ки, нап­ра­вил­ся в сто­рону ку­хон­ной зо­ны. Си­гаре­та вновь ока­залась в ру­ке, слов­но эта при­выч­ка бы­ла вы­рабо­тана го­дами. Но он от­лично пом­нил, что ни­ког­да так мно­го не поз­во­лял се­бе ку­рить. И по­чему эти поч­ти всег­да кри­чащие во­роны бы­ли сви­дете­лями па­губ­ной при­выч­ки?..

За­тяж­ка. Вы­дох.

И мож­но на­чинать сна­чала. Во­рошить мыс­ли, од­ну за дру­гой, сно­ва и сно­ва. Под­вергать се­бя му­чени­ям и соз­да­вать ил­лю­зию, что чем боль­ше ты ду­ма­ешь, тем быс­трее най­дет­ся ре­шение. Но он всег­да бо­ял­ся за­дать се­бе воп­рос: а су­щес­тво­вало ли оно?

За­тяж­ка. Вы­дох.

По­рой ему хо­телось ока­зать­ся по ту сто­рону стек­ла и стать той са­мой пти­цей, рас­пра­вить крылья и па­рить, не ка­са­ясь зем­ных проб­лем. Не схо­дить с ума. И не ве­рить в то, что бе­зумен. Билл прав. Он всег­да прав, и на­ходить­ся веч­но вза­пер­ти не­воз­можно. Ког­да-ни­будь клу­бок с нит­ка­ми раз­мо­та­ет­ся, и бу­дет ви­ден ко­нец. Но сей­час ему ка­залось, что клу­бок нас­толь­ко плот­ный и боль­шой, что вдво­ем им его не раз­мо­тать.

За­тяж­ка. Вы­дох.

И опять Билл прав, ему бы сей­час не по­мешал пси­холог. Толь­ко он спо­собен ра­зоб­рать­ся в тон­ких ни­тях ду­ши. И кто зна­ет, мо­жет, взгляд со сто­роны на их с Бил­лом от­но­шения бу­дет бо­лее пра­виль­ным. Воз­можно, вы­ход есть, и он где-то ря­дом, а Том его прос­то не ви­дит.

За­тяж­ка. Вы­дох.

***



Во­рона поч­ти кос­ну­лась кры­лом стек­ла, при­зыв­но кар­кнув и выр­вав То­ма из раз­мышле­ний. Прош­ло нес­коль­ко се­кунд, преж­де чем он осоз­нал, что про­ис­хо­дит. Он опять сто­ит в ку­хон­ной зо­не с си­гаре­той в ру­ках и за­воро­жен­но пя­лит­ся на на­чина­ющий­ся дождь.

Дни ста­ли по­ходить один на дру­гой. Хо­тя кто ска­зал, что зав­тра уже нас­ту­пило? Мо­жет, это все еще се­год­ня, толь­ко нес­коль­ки­ми ча­сами поз­же? Ка­лен­дарные чис­ла сли­вались в один сплош­ной не­сураз­ный день. Но все же это не вче­ра. Шес­тое чувс­тво под­ска­зыва­ло, что нас­ту­пило ут­ро. Толь­ко Том не пом­нил, в ка­кой мо­мент про­лете­ла ночь. И ухо­дил ли он от­сю­да. Оп­ре­делен­но, он схо­дит с ума и вы­пада­ет из ре­аль­нос­ти. Ста­ло страш­но.

За­хоте­лось к Бил­лу. Но тут он сам дал о се­бе знать. В дру­гом кон­це квар­ти­ры раз­дался ог­лу­ша­ющий шум, Билл что-то кри­чал. Том, не за­думы­ва­ясь, сор­вался с мес­та.

Он бил со всей си­лы по стек­лу же­лез­ным сту­лом и от­четли­во вык­ри­кивал сло­ва:

— От­пусти… ме­ня… су­ка!

Нес­коль­ко се­кунд, и Том уже креп­ко сжи­мал по­коре­жен­ный стул. Еще нес­коль­ко уда­ров, и пок­рывше­еся тре­щина­ми стек­ло рас­сы­палось бы, не вы­дер­жав ис­пы­тание на проч­ность.

— Прек­ра­ти! — кри­чал он, пы­та­ясь дос­ту­чать­ся до ос­леплен­но­го гне­вом соз­на­ния Бил­ла. — Ты его все рав­но не ра­зобь­ешь!

Билл тя­жело ды­шал. Гри­маса не­навис­ти и зло­бы ис­ка­зила его кра­сивое ли­цо. И от это­го То­му ста­ло боль­но. По­тому что он не мо­жет ни­чего из­ме­нить. По­тому что он ви­новат в том, что сей­час про­ис­хо­дит. По­тому что он хо­тел все­го лишь за­щитить Бил­ла, но те­перь сам нуж­дался в за­щите.

— Что ты де­ла­ешь? Что? — Билл кри­чал от бес­си­лия и ус­та­лос­ти. Том знал это, по­тому что чувс­тво­вал то же са­мое. Он всег­да ин­стинктив­но чувс­тво­вал Бил­ла. Все эти го­ды это по­мога­ло им. Толь­ко по­чему сей­час под­во­дит? Он по­нимал его. Ему и са­мому хо­телось кри­чать. Но крик — та­кая не­поз­во­литель­ная рос­кошь. На­до дер­жать се­бя в ру­ках.

— Это все ра­ди нас.

— Ложь! Ты все де­ла­ешь толь­ко ра­ди се­бя! По­тому что те­бе ком­фор­тно имен­но так, а не ина­че! — про­дол­жал кри­чать за­веден­ный Билл. — От­пусти ме­ня, ты, чок­ну­тый псих!

Билл сдал­ся и от­дал стул То­му, на­чиная бить и швы­рять все, что толь­ко по­пада­лось под ру­ки. Том от­бро­сил в сто­рону ис­порчен­ный пред­мет ин­терь­ера. И, в до­лю се­кун­ды ока­зав­шись ря­дом с Бил­лом, креп­ко об­нял его сза­ди, сжи­мая за­пястья на гру­ди. Он прис­ло­нил­ся лбом к его за­тыл­ку.

— Прек­ра­ти! По­жалуй­ста, прек­ра­ти! Этим ни­чего не ре­шишь.

— Я не хо­чу ни­чего ре­шать, су­ка! Я прос­то хо­чу вый­ти!

— Все бу­дет хо­рошо, Билл, — про­шеп­тал он, все еще креп­ко сжи­мая его в сво­их объ­яти­ях.

— Не бу­дет.

— Не го­вори так. Мне слож­но ве­рить в это од­но­му… по­моги мне.

Том чувс­тво­вал, как Билл пос­те­пен­но об­мя­ка­ет в его ру­ках, как гул­ко бь­ет­ся сер­дце под сжи­ма­ющи­ми его за­пясть­ями.

— Том, это боль­ная ил­лю­зия тво­его вос­па­лен­но­го моз­га, — поч­ти ше­потом про­из­нес он, пы­та­ясь выс­во­бодить­ся из зах­ва­та. И Том его от­пустил, хо­тя хо­телось об­ратно­го. Мо­жет, это и вправ­ду боль­ная и ни­чем не под­креп­ленная ве­ра в бу­дущее? Мо­жет, Билл и на этот раз прав, и от­пустить его ста­ло бы вы­ходом. Тем са­мым вы­ходом, ко­торый все это вре­мя был ря­дом, а он его упор­но не ви­дел. Как все бы­ло слож­но. И как хо­телось ре­шить эту проб­ле­му вмес­те, а не нас­та­ивать каж­до­му на сво­ем.

Билл ус­та­ло опус­тился на ко­жаный ди­ван, а Том про­дол­жал наб­лю­дать за его по­дав­ленным сос­то­яни­ем, ощу­щая и про­пус­кая всю боль че­рез се­бя. В гру­ди за­коло­ло, и воз­ду­ха ста­ло не хва­тать. Са­мое вре­мя взять тот са­мый стул и до­бить стек­ло, что­бы впус­тить в зат­хлое прос­транс­тво гло­ток све­жего воз­ду­ха. Хо­лод­но­го, но та­кого от­рез­вля­юще­го.

От не­об­ду­ман­но­го пос­тупка спас стук в дверь.

На нег­ну­щих­ся но­гах Том по­шел от­кры­вать.

Ключ от вход­ной две­ри ка­зал­ся та­ким ле­дяным в раз­го­рячен­ной ла­дони. Два по­воро­та — и он лишь нем­но­го при­от­крыл дверь. Там сто­яла она — ма­ма.

— Здравс­твуй, Том.

Она ни­ког­да не при­ходи­ла в эту квар­ти­ру, сто­ронясь ее. Их об­ще­ние ог­ра­ничи­валось лишь ред­ки­ми те­лефон­ны­ми звон­ка­ми, ко­торых он ста­рал­ся из­бе­гать. При каж­дом удоб­ном слу­чае мать за­води­ла те­му о том, что Билл ему не па­ра, и жить с де­вуш­кой бу­дет нам­но­го пра­виль­нее. Спо­ры ни­чем хо­рошим не за­кан­чи­вались. И вот она сто­ит на по­роге в та­кой слож­ный для не­го мо­мент. По­чему все это про­ис­хо­дит с ним?

— Что ты тут де­ла­ешь? — пос­ле за­тянув­ше­гося мол­ча­ния спро­сил он.

— Ты да­же ме­ня не впус­тишь?

— Я не про­сил те­бя при­ходить. Сей­час не са­мое под­хо­дящее вре­мя.

— Я знаю. Я все знаю, сын. Но я хо­чу те­бе по­мочь.

— Чем? — воп­рос от­ча­яния. А вдруг она зна­ет вы­ход? А вдруг под­ска­жет? Хо­тя сом­не­ния бы­ли го­раз­до силь­ней.

— Ос­тавь его. Пой­дем со мной, — она про­тяну­ла ру­ку сы­ну. — Те­бе нуж­на по­мощь. Я же ви­жу это. И я те­бе по­могу.

— Я не мо­гу его бро­сить, тем бо­лее сей­час. То, что ты пред­ла­га­ешь… это не по­мощь, ма­ма.

— Ты не смо­жешь бес­ко­неч­но дер­жать его вза­пер­ти. Ра­но или поз­дно он все рав­но уй­дет. Не му­чай се­бя и его. Это не при­ведет ни к че­му хо­роше­му.

— Вы все сго­вори­лись, что ли? Все это вре­мен­но, по­ка я не най­ду вы­ход из си­ту­ации.

— Он со­вер­шил…

— За­мол­чи! Про­шу те­бя, за­мол­чи! — он не дал ей до­гово­рить, за­ранее зная, что мать со­бира­ет­ся ска­зать. — Все за­будет­ся, и лю­бая проб­ле­ма ре­ша­ема. Нуж­но прос­то вре­мя.

За пе­рего­рожен­ным прос­транс­твом раз­дался звук бь­юще­гося стек­ла и гром­кий вык­рик Бил­ла:

— Я же про­сил, что­бы они все ос­та­вили нас в по­кое! Пусть уби­ра­ют­ся к чер­ту!

— Том, по­жалуй­ста… ос­тавь его.

— Я не мо­гу. Прос­ти ме­ня, ма­ма, — он смот­рел на нее с со­жале­ни­ем и чувс­твом ви­ны, но ра­зор­вать­ся на два ла­геря не мог. Он всег­да вы­бирал Бил­ла. Вот и сей­час он ему ну­жен. — Я дол­жен ид­ти.

В ее гла­зах от­ра­жались боль и не­пони­мание. Но из­ме­нить что-ли­бо бы­ло не в ее си­лах.

Том мед­ленно зак­рыл дверь, дваж­ды по­вора­чивая ключ в зам­ке.

***



Том слы­шал сквозь пе­лену заб­ве­ния собс­твен­ное имя. И чем силь­нее он прис­лу­шивал­ся, тем быс­трее приб­ли­жал­ся к гра­нице ре­аль­нос­ти.

— Том.

Его звал Билл.

Пе­лена мгно­вен­но сле­тела, и Том обес­по­ко­ен­но ос­мотрел ого­рожен­ное прос­транс­тво. Ка­жет­ся, он зад­ре­мал в крес­ле. На ко­жаном ди­ване Бил­ла не бы­ло. Го­лос раз­да­вал­ся за пе­рего­род­кой. Том пред­по­ложил, что это бли­же к вход­ной две­ри.

— Том.

Он сор­вался с мес­та.

Билл си­дел на ко­ленях, об­хва­тив се­бя ру­ками, и мел­ко дро­жал.

Том нес­коль­ко се­кунд бес­по­мощ­но смот­рел на пред­став­шую ему кар­ти­ну, а за­тем ос­то­рож­но опус­тился на ко­лени воз­ле не­го. Мяг­ко при­каса­ясь к шее, он чуть пог­ла­дил выс­ту­па­ющие поз­вонки, слов­но ста­ра­ясь че­рез при­кос­но­вение пе­редать часть сво­ей уве­рен­ности в том, что все бу­дет хо­рошо. Но так ли это на са­мом де­ле?

Он приб­ли­зил­ся к вис­ку и тре­пет­но по­цело­вал. Еще од­но лег­кое при­кос­но­вение губ, за­тем еще и еще… опа­ляя ухо теп­лым ды­хани­ем, он про­шеп­тал:

— Я ря­дом… я здесь.

Билл под­нял низ­ко опу­щен­ную го­лову и пос­мотрел в гла­за. В них плес­ка­лось столь­ко бо­ли и не­пони­мания, что То­му ста­ло не по се­бе. Он ос­то­рож­но об­хва­тил ла­доня­ми его ли­цо, при­каса­ясь к ис­ку­сан­ным гу­бам мяг­ко, не­навяз­чи­во.

Билл нер­вно схва­тил­ся за его за­пястья, пе­реда­вая свою дрожь. Он сжал их так силь­но, что по­беле­ли кос­тяшки на паль­цах.

— Том, я не пом­ню, как я здесь очу­тил­ся.

Нес­коль­ко се­кунд да­вящей ти­шины, и по по­меще­нию, слов­но рас­ка­ты гро­ма, раз­дался смех. Нер­вный смех бе­зум­но­го че­лове­ка.

— Я прос­то не пом­ню. Та­кое бы­ва­ет? — от­сме­яв­шись, спро­сил Билл.

— Бы­ва­ет… у те­бя та­кое час­то бы­ва­ет. Все в по­ряд­ке, — он пог­ла­живал боль­ши­ми паль­ца­ми блед­ные ску­лы и пы­тал­ся заг­ля­нуть в гла­за, ища где-то внут­ри приз­на­ки здра­вого смыс­ла.

На мгно­вение Билл за­тих, слов­но прис­лу­шива­ясь к че­му-то, про­бегая взгля­дом по пус­тым се­рым сте­нам, а за­тем ус­та­вил­ся на То­ма. Взгляд был бо­лез­ненным. Он свел бро­ви на пе­рено­сице, и хват­ка на за­пясть­ях уси­лилась.

— Я во­об­ще не пом­ню, по­чему мы тут ока­зались. Что про­изош­ло, Том?

— Ни­чего осо­бен­но­го. Прос­то ты нем­но­го заб­лу­дил­ся в се­бе.

— Неп­равда. Что-то слу­чилось, и ты мне об этом не го­воришь. Я чувс­твую это. Не об­ма­нывай ме­ня… по­жалуй­ста. Ска­жи, как есть, — про­сил он.

Про­сил так жа­лос­тли­во, что у То­ма за­билось сер­дце. Ему сей­час не хо­телось ни­чего го­ворить, а хо­телось сво­ими ров­ны­ми и мяг­ки­ми при­кос­но­вени­ями ус­по­ко­ить внут­реннюю дрожь Бил­ла, заб­рать его боль се­бе и, мо­жет, да­же от­пустить. Но как?

— Все хо­рошо, — шеп­тал он, слов­но ман­тру, дав­но за­учен­ную, прев­ра­тив­шу­юся в шаб­лон для стрес­со­вых си­ту­аций, — все бу­дет в по­ряд­ке. Ты дол­жен мне ве­рить.

— Мне страш­но.

— Тшшш… я знаю. Но мы спра­вим­ся. Те­бе на­до при­лечь.

— Том, я бо­лен?

— Нет, что ты, — пос­пешно от­ве­тил он и пой­мал на се­бе взгляд, слов­но его ули­чили во лжи.
— Ты не бо­лен. Ты прос­то за­путал­ся.

— Ты врешь.

Как при­говор. Но Том про­пус­тил это. Он лишь зас­та­вил Бил­ла под­нять­ся на но­ги, и они мед­ленно, под шар­канье собс­твен­ных ша­гов, пош­ли в ком­на­ту.

Билл тя­жело упал на мяг­кий ди­ван. Взмок­шие во­лосы при­лип­ли ко лбу, и Том ос­то­рож­но уб­рал их с ли­ца, си­дя на краю, воз­ле не­го.

— Ду­рац­кие пе­рего­род­ки, — прик­рыв гла­за, Билл тя­жело ды­шал.

— Ты их сам пос­та­вил.

— На­до уб­рать. Они кра­дут воз­дух.

— Обя­затель­но убе­рем, — про­шеп­тал Том, гля­дя на из­му­чен­ное род­ное ли­цо.

Чер­ный во­рон с гром­ким кри­ком про­нес­ся сов­сем ря­дом, на­поми­ная о сво­ем при­сутс­твии. Том гля­нул на все та­кое же се­рое не­бо, ко­торое пла­кало мел­ки­ми кап­ля­ми, смы­вая осен­нюю грязь с до­рог и го­товя го­род к при­ходу зи­мы.

***



За­тяж­ка. Вы­дох.

Кто ска­жет, сколь­ко дней прод­лится эта не­пого­да, из­ма­тыва­ющая и без то­го рас­ша­тан­ные нер­вы? В ка­кой-то мо­мент То­му за­хоте­лось собс­твен­но­руч­но уда­вить во­рону, что кар­ка­ла за ок­ном, си­дя на про­мок­шем де­реве.

За­тяж­ка. Вы­дох.

Мыс­ли бес­связ­но блуж­да­ли в го­лове. Ка­жет­ся, он уже не ис­кал вы­хода, лишь прок­ру­чивал слу­чив­ше­еся сно­ва и сно­ва. Мо­жет, где-то ря­дом про­мель­кнет от­вет. Мо­жет, на­конец нас­ту­пит про­яс­не­ние.

За­тяж­ка. Вы­дох.

Как уз­нать, что че­ловек со­шел с ума? И зна­ют ли су­мас­шедшие, что про­ис­хо­дит пос­ле то­го, как от­верга­ешь ре­аль­ность? Все пе­реме­шалось в го­лове, и нет ни еди­ной здра­вой мыс­ли. Он ощу­тил на за­пястье при­кос­но­вение чь­их-то хо­лод­ных паль­цев. И лег­кий ше­пот воз­ле уха… кто-то про­из­нес его имя. Не­пони­ма­ющим взгля­дом Том смот­рел на свою ру­ку с тле­ющей си­гаре­той и не мог по­нять, от­ку­да это стран­ное чувс­тво.

За­тяж­ка. Вы­дох.

Во­рон на де­реве за­кар­кал силь­нее обыч­но­го, слов­но при­зывая его к че­му-то. А ощу­щения и ше­пот ста­нови­лись все нас­той­чи­вей и нас­той­чи­вей. По­ка во­рон за ок­ном не на­чал рас­плы­вать­ся, а его про­тив­ный крик — заг­лу­шать­ся. И в этот мо­мент он рас­пахнул гла­за, не по­нимая, что толь­ко что про­изош­ло. Сон?

Ко­неч­но же. Он ле­жал на ди­ване и прох­ладные при­кос­но­вения мог­ли при­над­ле­жать толь­ко Бил­лу, ко­торый шеп­тал его имя. Мо­мент про­буж­де­ния по­казал­ся ему та­ким при­ят­ным, что он по­чувс­тво­вал, как губ кос­ну­лась мяг­кая улыб­ка.

Ли­цо Бил­ла не вы­ража­ло ни­како­го бес­по­кой­ства. Лишь лег­кая блед­ность на­мека­ла на то, что эти дни прош­ли в из­ма­тыва­ющих стра­дани­ях. Билл по­цело­вал То­ма в лоб. Сей­час он из­лу­чал спо­кой­ствие. И То­му на нес­коль­ко се­кунд по­каза­лось, что он дей­стви­тель­но схо­дит с ума, по­ка Билл не на­чал го­ворить:

— Я вспом­нил все, что бы­ло.

Мо­мент при­ят­но­го про­буж­де­ния был по­терян. Он мол­ча смот­рел на че­лове­ка, ко­торо­го лю­бил слиш­ком го­рячо и слиш­ком креп­ко, прек­расно по­нимая, что тот хо­чет до не­го до­нес­ти.

— Я знаю, что ты сей­час бу­дешь ме­ня от­го­вари­вать от при­нято­го ре­шения и не за­хочешь ви­деть ре­аль­ность. Мы с то­бой хо­дим по зам­кну­тому кру­гу. Каж­дый раз все пов­то­ря­ет­ся… я за­бываю, об­ви­няю те­бя во всех смер­тных гре­хах… ты тер­пишь… а по­том мы пе­режи­ва­ем сво­еоб­разное рож­де­ние за­ново. И я всег­да под­чи­ня­юсь тво­им до­водам, счи­тая, что так бу­дет луч­ше, что так пра­виль­но.

Том хо­тел воз­ра­зить, но ему не да­ли. Паль­цы лег­ли на гу­бы, преж­де чем он ус­пел про­из­нести хоть сло­во. И он по­вино­вал­ся, за­мол­кая и пы­та­ясь раз­га­дать, к че­му при­ведет их оче­ред­ной раз­го­вор. Но дур­ное пред­чувс­твие за­билось в гру­ди.

— Се­год­ня все бу­дет ина­че. Ты выс­лу­ша­ешь ме­ня, и мы вмес­те ра­зор­вем этот зам­кну­тый круг, — он пос­мотрел на То­ма, слов­но ожи­дая его сог­ла­сия, что­бы про­дол­жить.

И Том мед­ленно кив­нул.

— Я со­вер­шил то, че­го не дол­жен, и ме­ня ждет на­каза­ние. Ты это зна­ешь, но упор­но не хо­чешь приз­на­вать. Том, я бе­зум­но люб­лю те­бя… и мне бы хо­телось зак­рыть­ся от все­го ми­ра и си­деть здесь с то­бой, по­ка па­мять хоть не­надол­го воз­вра­ща­ет­ся ко мне. Но так нель­зя.

— Я не хо­чу это слу­шать, — Том весь по­доб­рался, го­товясь к обо­роне, на­мере­ва­ясь от­го­ворить Бил­ла от его за­теи.

— Те­бе при­дет­ся, — и Билл уве­рен­но, но мяг­ко по­цело­вал То­ма в гу­бы, слов­но пы­та­ясь уте­шить. — Что нас ждет? Мы оба сой­дем здесь с ума. Сво­им не­жела­ни­ем от­пустить ме­ня даль­ше чем на два мет­ра ты об­ре­ка­ешь нас обо­их. Это не вы­ход.

— Его по­ка нет, но он бу­дет.

— Не бу­дет, — Билл об­ре­чен­но по­качал го­ловой и Том по­чувс­тво­вал, как сдав­ли­ва­ет­ся груд­ная клет­ка внут­ри не­го, как ста­новит­ся труд­но ды­шать, но еще труд­нее приз­нать, что Билл прав.

Па­ника на­чала ох­ва­тывать все кле­точ­ки моз­га. Он ис­кал нуж­ные сло­ва, но на­ходи­лись лишь не­нуж­ные вос­по­мина­ния, в ко­торых они оба нес­час­тны.

— Я бе­зумен, и мне здесь не мес­то.

— Где, как не воз­ле ме­ня, Билл? Я по­забо­чусь о те­бе. Все бу­дет хо­рошо.

— Хо­рошо уже не бу­дет, и ты это по­нима­ешь. Ты дол­жен ме­ня от­пустить от се­бя.

И сно­ва по­иск. Как убе­дить его ос­тать­ся? Как най­ти оче­ред­ные сло­ва, что­бы оп­равдать эту не­об­хо­димость? До­казать, что он ну­жен здесь и сей­час…

Том в па­нике, слов­но хва­та­ясь за пос­леднюю со­ломин­ку, об­хва­тил ру­ками ли­цо Бил­ла. Он смот­рел в его гла­за, пы­та­ясь най­ти хоть нем­но­го по­нима­ния, но сло­ва с губ так и не сле­тели. Том ис­кал… ис­кал вы­ход как ни­ког­да. Пе­реби­рал все по­хожие си­ту­ации в го­лове, но, как наз­ло, все сли­лось в один боль­шой ком, а нуж­ных слов по-преж­не­му не бы­ло.

— Да­вай не бу­дем все ру­бить сго­ряча, — он прик­рыл гла­за и прис­ло­нил­ся лбом к Бил­лу, пы­та­ясь унять свое сер­дце­би­ение. — Мы ус­по­ко­им­ся и еще раз об­су­дим все ва­ри­ан­ты.

— Их все­го два… ли­бо мой… ли­бо твой, — ти­хий ше­пот воз­ле губ, теп­лое ды­хание и же­лание об­нять его так, что­бы он сно­ва все за­был. Или хо­тя бы вер­нуть на день на­зад.

— Билл, про­шу те­бя…

— Ты злишь­ся на ме­ня?

— Я люб­лю те­бя.

— Ес­ли б это бы­ло так, то ты бы от­пустил ме­ня. В лю­бом че­лове­ке есть ми­лосер­дие. По­дари мне его.

— Билл, я ук­рыл те­бя от все­го ми­ра. Я о те­бе за­бочусь. Это и есть ми­лосер­дие.

И сно­ва гла­за в гла­за. В од­них чи­талось спо­кой­ствие, в дру­гих — без­гра­нич­ная па­ника.

— У нас с то­бой раз­ные по­нятия на этот счет.

— Что ты хо­чешь? Что­бы я со­шел с ума без те­бя?

— Я хо­чу, что­бы все это за­кон­чи­лось. Я знаю, и ты это­го то­же хо­чешь, но не мо­жешь приз­нать­ся са­мому се­бе. Том, прош­ло­го не вер­нуть, как и со­де­ян­но­го. Мне нуж­на по­мощь… но не твоя. А те­бе нуж­но спо­кой­ствие.

— Ты ду­ма­ешь, что без те­бя мне бу­дет спо­кой­но? — он вы­шел из се­бя, вска­кивая на но­ги и, слов­но ра­неный зверь, на­чиная ме­рить прос­транс­тво кру­гами. Том об­хва­тил го­лову ру­ками от бе­зыс­ходнос­ти, ус­та­лос­ти. Он по­нимал, что Билл прав. По­нимал это всег­да, но упор­но сле­довал сво­им пред­став­ле­ни­ям о пра­виль­ном. Слов­но у ду­шев­но­боль­но­го, в нем бо­ролись две сущ­ности: од­на тре­бова­ла ос­та­вить все как есть, дру­гая мо­лила сжа­лить­ся и от­пустить.

Раз­го­воры и уго­воры про­ходи­ли не пер­вый раз. И с каж­дым ди­ало­гом уве­рен­ность та­яла. Вто­рая сущ­ность по ку­соч­ку, по ма­лень­ко­му мил­ли­мет­ру бра­ла верх. И Том впа­дал в па­нику, не зная, как пре­дот­вра­тить то, что уже за­ранее об­ре­чено на про­вал.

Се­год­ня… сей­час был тот мо­мент, ког­да ру­ки опус­ка­лись.

Билл уве­рен­но и спо­кой­но по­дошел к То­му, по­дошел так, что он по­зави­довал его вы­дер­жке. Мяг­кая улыб­ка кос­ну­лась губ, и Том смот­рел, как за­воро­жен­ный, боль­ше не пы­та­ясь ис­кать вы­ход. Сте­на, ко­торую он стро­ил внут­ри се­бя, рух­ну­ла. Мыс­ли вы­било нах­лы­нув­шей вол­ной бе­зыс­ходнос­ти. По­нима­ние, что это фи­нал их сов­мес­тной ис­то­рии, приш­ло так же не­ожи­дан­но, как лу­чик сол­нца прос­каль­зы­ва­ет сквозь тол­щу чер­ных туч.

— Ты бо­ишь­ся сде­лать шаг впе­ред.

— А ты нет?

— Нет. Воз­вра­та не бу­дет. Еще не изоб­ре­ли ма­шину вре­мени для ис­прав­ле­ния собс­твен­ных оши­бок, — Билл по­пытал­ся от­шу­тить­ся. — Мне жаль, что все так по­лучи­лось. Жаль, что ис­портил те­бе жизнь. Жаль, что ни­чего нель­зя вер­нуть. Жаль, что ты ме­ня не по­нима­ешь.

— Мне боль­но, — Том прик­рыл гла­за, что­бы не ви­деть его. Не ви­деть этой уве­рен­ности в гла­зах. Что­бы не раз­ры­дать­ся на его пле­че, ведь он всег­да счи­тал, что сле­зы — при­виле­гия жен­щин. Что­бы не дать во­лю тем эмо­ци­ям и чувс­твам, ко­торые не да­ют от­пустить его.

Том не был уве­рен в пра­виль­нос­ти сво­их дей­ствий. Мо­жет, это все­го лишь ми­нут­ная сла­бость, ко­торую он так дол­го хра­нил внут­ри, не да­вая ей выр­вать­ся на­ружу? Мо­жет, он по­жале­ет, что под­дался на уго­воры и бу­дет кру­шить от собс­твен­ной глу­пос­ти все на сво­ем пу­ти? А мо­жет, это и был тот са­мый вы­ход… мо­жет, Билл все же прав…

— Я знаю, — ти­хий и ус­по­ка­ива­ющий ше­пот раз­дался сов­сем ря­дом с ухом. Род­ной го­лос, ко­торый хо­телось за­пом­нить, за­писать на плен­ку и пе­рема­тывать сот­ню ты­сяч раз.

Том по­чувс­тво­вал при­кос­но­вение паль­цев к сво­ей ще­ке, гу­бам.

— Мне то­же боль­но. Но по-дру­гому ни­как. Том, дай клю­чи.

Ру­ка слов­но не при­над­ле­жала ему. Она бы­ла тя­желой, с мел­кой дрожью в паль­цах. Том да­же не пом­нил, как дос­тал клю­чи из кар­ма­на, но ощу­тил при­кос­но­вение и хо­лод, как ког­да кто-то ухо­дит и ос­тавля­ет за со­бой лег­кий ве­терок.

Звук от­кры­ва­ющей­ся две­ри.

Ти­шина.

***



Том пы­тал­ся по­нять, что он чувс­тву­ет, ког­да пос­ле борь­бы меж­ду «за» и «про­тив» он смог от­пустить Бил­ла. Вот так прос­то от­дать клю­чи и поз­во­лить се­бе быть вы­ше сво­их за­виси­мос­тей. Он прис­лу­шивал­ся мно­го раз, но от­ве­та не бы­ло. С од­ной сто­роны, внут­ри не­го слов­но взор­вался бал­лон с кис­ло­родом, и ды­шать ста­ло нам­но­го лег­че. Все за­кон­чи­лось, и нет боль­ше му­чений, веч­ных по­ис­ков ре­шений — как быть, что де­лать. А с дру­гой… у не­го заб­ра­ли часть ду­ши. Ощу­щение то­го, что ты умер по сво­ей во­ле, но кто-то пос­чи­тал это неп­ра­виль­ным и вер­нул к жиз­ни, не по­забо­тив­шись о том, что без уте­рян­ной час­ти жить бу­дет край­не слож­но.

Пус­то­та внут­ри скво­зила. Том ощу­щал хо­лод­ный воз­дух отов­сю­ду. За­хоте­лось вклю­чить отоп­ле­ние, вски­пятить чай­ник и за­лить внут­реннос­ти по­доби­ем теп­ла. Сей­час, си­дя в крес­ле воз­ле ог­ромно­го ок­на, он чувс­тво­вал оди­ночес­тво, ко­торое ни­чем нель­зя вос­полнить.

Впер­вые за дол­гое вре­мя ту­чи на не­бе рас­сту­пились, поз­во­ляя осен­не­му сол­нцу взгля­нуть на го­род. Это бы­ло мни­мое теп­ло, по ощу­щени­ям схо­жее с тем, что сей­час про­ис­хо­дило внут­ри То­ма. Но это бы­ло сол­нце. «Билл его так ждал…» про­нес­лось в го­лове, и в ком­на­те раз­дался зна­комый го­лос:

— Здравс­твуй, Том.

На мгно­вение ста­ло теп­лее.

— Здравс­твуй, Со­фи.

За сес­трой в ком­на­ту во­шел па­рень. Это был мо­лодой че­ловек при­ят­ной внеш­ности. В  от­вет на его удив­ле­ние Со­фия лишь улыб­ну­лась и се­ла в крес­ло нап­ро­тив То­ма.

— Не об­ра­щай вни­мания. Я всег­да с ним здо­рова­юсь, ког­да при­хожу. Счи­та­ешь это стран­ным?

— Нет, — он мяг­ко улыб­нулся ей и при­сел на край ди­вана за ее спи­ной. — Ма­ма моя час­то с от­цом раз­го­вари­ва­ет.

— Это по­мога­ет.

— Не уве­рен, но каж­до­му свое. Мне про­ще го­ворить с мер­твы­ми на клад­би­ще.

— Там слиш­ком ти­хо, — она нах­му­рилась, слов­но от бо­лез­ненных вос­по­мина­ний. — Мы близ­не­цы, и всег­да чувс­тво­вали друг дру­га. Зна­ешь, та­кое ощу­щение, что он все еще здесь. Я каж­дый раз при­хожу. Здо­рова­юсь и не­надол­го ос­та­юсь, что­бы по­чувс­тво­вать его, что­бы хоть на нес­коль­ко ми­нут по­верить, что он жив.

— И я все еще здесь, — Том ус­та­ло улыб­нулся.

— Пси­холо­ги всег­да со­вету­ют от­пускать умер­ших.

— Я знаю.

Том пе­ревел взгляд на нез­на­ком­ца, ко­торый об­вел по­меще­ние оце­нива­ющим взгля­дом и, слов­но пы­та­ясь пе­ревес­ти те­му раз­го­вора, ска­зал:

— Клас­сная квар­ти­ра. Толь­ко за­чем здесь столь­ко пе­рего­родок? Мне ка­жет­ся, они пор­тят прос­транс­тво.

— Это Билл их ста­вил, — за­дум­чи­во и нем­но­го отс­тра­нено от­ве­тила Со­фия. Она слов­но бы­ла здесь и не здесь од­новре­мен­но.

— Ес­ли ты хо­чешь про­дать квар­ти­ру, то при­дет­ся их уб­рать, что­бы не от­пу­гивать по­тен­ци­аль­ных по­купа­телей.

— Я знаю.

— За­чем он их ста­вил?

— А вот это­го я уже не знаю. Он был бо­лен. Пот­ребность в них я спи­сываю на это.

— Ты так и не ска­зала, по­чему ты хо­чешь ее про­дать? Мог­ла бы жить здесь са­ма.

— Нет. Она при­над­ле­жала бра­ту. Здесь Билл убил То­ма и по­весил­ся сам… чер­тов при­дурок.

— Не злись на не­го. Я ви­новат в этом, — ти­хо от­ве­тил Том, зная, что его ник­то не ус­лы­шит. — Мы пов­здо­рили. Я дал по­вод для рев­ности.

— Ты не­нави­дишь его?

— Да. Од­ним ма­хом он заб­рал две жиз­ни. Ма­ма бы­ла жес­ткой жен­щи­ной, но она лю­била То­ма боль­ше все­го на све­те. Лю­била так, что не вы­нес­ла смер­ти сы­на. Она ни­ког­да не жа­лова­лась на сер­дце, но оно в са­мый не­под­хо­дящий мо­мент под­ве­ло. Те­перь я ос­та­лась од­на.

— Мне жаль. Я не хо­тел, что­бы все так по­лучи­лось.

То­му ста­ло боль­но от ее слов. Он ви­новат… ви­новат в сво­ем эго­ис­тичном же­лании ос­та­вить все на сво­ем мес­те. Том вспом­нил мать… вспом­нил все! Он был за­цик­лен на сох­ра­нении от­но­шений с Бил­лом в этом ми­ре, и со­вер­шенно за­был, что при­чиня­ет боль жи­вущим в дру­гом.

— Дав­но ты но­сишь эту злость в се­бе?

— Уже пол­го­да.

— Мо­жет, сто­ит прек­ра­тить все это?

— Сто­ит прис­лу­шать­ся.

— Мне жаль, что ты не зас­тал его в этом ми­ре. Мне бы так хо­телось вас поз­на­комить.

— Я был бы рад.

— Мне то­же жаль. Боль­но ви­деть те­бя та­кой. Ты зна­ешь, что ме­ня­ешь­ся, ког­да пе­рес­ту­па­ешь по­рог этой квар­ти­ры? Ты дол­жна ее про­дать как мож­но ско­рее, что­бы не му­чить се­бя вос­по­мина­ни­ями.

Со­фия все так же си­дела в крес­ле и смот­ре­ла нап­ро­тив, слов­но ви­дела его. Или прос­то То­му хо­телось вы­дать же­ла­емое за дей­стви­тель­ное.

— Зна­ешь, я ведь толь­ко сей­час вспом­ни­ла, что так и не пла­кала по То­му. Что-то внут­ри не да­ет во­лю чувс­твам. Как ты ду­ма­ешь, это пло­хо?

— Я не пси­холог, но ду­маю, что нет в этом ни­чего хо­роше­го.

Па­рень встал и по­дошел к Со­фии, при­сажи­ва­ясь на кор­точки воз­ле нее. Том смот­рел, как тот ос­то­рож­но и лю­бя взял ее за ру­ку и при­жал­ся к ней гу­бами. Прос­тое и не­замыс­ло­ватое дей­ствие выз­ва­ло в нем боль. Как он мог всех так под­вести? Об­речь на стра­дание мер­твых и жи­вых? И пра­виль­но ли бы­ло от­пускать Бил­ла ту­да, где он бу­дет рас­пла­чивать­ся за свои гре­хи?

Вспом­ни­лись сло­ва Бил­ла: сде­лан­но­го не во­ротишь.

— Билл ушел. И ме­ня здесь боль­ше ни­чего не дер­жит. Прос­ти ме­ня… я эго­ист, ко­торый свя­то ве­рил в то, что есть воз­можность быть вмес­те, нес­мотря ни на что. Я зас­та­вил стра­дать Бил­ла… ма­му… те­бя… Мне так жаль.

Со­фия улыб­ну­лась пар­ню, и в ее гла­зах Том про­чел бла­годар­ность за под­дер­жку. Он не знал его, но чувс­тво­вал, что сес­тре с ним бу­дет хо­рошо… сов­сем как ког­да-то им с Бил­лом.

За ок­ном кар­кну­ла ста­рая зна­комая, слов­но пы­талась ска­зать, что вре­мя приш­ло. Ее крик уже не ка­зал­ся мер­зким и из­ма­тыва­ющим. Том грус­тно улыб­нулся ей, а за­тем в пос­ледний раз об­ра­тил­ся к Со­фи:

— Я люб­лю те­бя… Мне по­ра.

Он встал и по­шел к две­ри, не обо­рачи­ва­ясь. И ус­лы­шал, как Со­фия всхлип­ну­ла, а за­тем и вов­се раз­ры­далась. Но это бы­ли не сле­зы горь­ко­го от­ча­яния. Это бы­ли сле­зы об­легче­ния, ког­да мер­твые ухо­дят, ос­тавляя жи­вых в по­кое.