Ева

           В рассказе Нагибина «Эхо», героиня, девочка Витька, в определенной ситуации просит героя мальчика подать ей «трусики» (так в тексте, сам я это уменьшительно-ласкательное «трусики», не особо жалую, но там уместно, учитывая, сколько Витьке лет и какая она). Ей выйти из речки надо, она голая купалась, а кругом пацаны. И он не подает. Не хочет ронять свое реноме перед братвой (которого все одно нет). Потому что – чмо. Или не чмо, а просто по-другому мыслит жизнь. С оглядкой на коллектив, установки и понятия.
           А она, Витька, – не такая. И она не знает, что может быть иначе. Она знает, что своих надо защищать.
           Всегда.
           Везде.
           Вообще всех кто слабее.
           И будь на месте героя, не только бы подала «трусики», но и в драку бы вступила за него.
           А он – нет. Ему ссыкотно при пацанах. Он уже вписан в систему. В ****ый социум. И ему живется почти хорошо (нужно только уметь договориться с самим собой – найти оправдания подлости). А ей не очень. Таким как эта Витька – всегда живется не очень. Потому что вокруг такие, как этот ссыкун. Почти порядочные…
           А самое главное, она его прощает.
           Она думает, что он не предал, а просто испугался. А труса можно простить. И она прощает. После того как крикнула: «Трус! Трус!», прощает.
           Он прибегает мириться, что-то пытается объяснить, и Витька в ответ улыбается «радостно, доверчиво, преданно».
           Вот еще поэтому плохо живется – потому что, такие как Витька, всегда относятся к миру «радостно, доверчиво и преданно». Чтобы не случилось. Как Ева, что еще не стыдится своей наготы и купается голой.
           А мир к ним – по-другому.
           Мир – это люди.
           Такие как этот мальчик.
           В лучшем случае.