***

Валентин ТЯН


У БЕРЕГА КРУТОГО


























 
Москва
Экслибрис-Пресс
2017


ББК 84 Р-7
Т 99



Тян В.В.
У берега крутого: Киноповесть. Рассказы.- М.:Экслибрис-Пресс, 2017.- 256с.
ISBN 978- 5-88161-402-7


         В сборник включены киноповесть и рассказы разных лет. В их основе невыдуманные истории,  размышления о  жизни .
Герои  киноповести и  рассказов ищут свое место в жизни и в своем трудном поиске  заблуждение ,  огорчения, радости сложившейся судьбы.


















                ©   Тян В.В., 2007

                © Внешнее оформление:  Терехова Е.В., 2017
ISBN 978- 5-88161-402-7                © Экслибрис-Пресс, 2017
          У  БЕРЕГА  КРУТОГО 

          

             Смуглолицые босоногие мальчищки   принесли кривую саблю, меч,  сломанную саблю  времен войны, копьё, немецкий автомат  без рожка и с подгнившим прикладом и  старинным  кухонным ножом с перламутровой ручкой   и рваным лоскутом красного сатина   к дяде Арслану. Забежали в конторку.  Вышел на крыльцр борцовского вида смуглолицый юноша. Коротко острижен.  Взгляд открытый, добродушный.  Арслан  всплеснул руками:
   -Вот это…
    -Здорово?
   -Где вы их  нашли? - спросил Арслан. 
      -А мы на рыбалку пошли и  наткнулись … 
    Арслан - временно  старший  в селе.  Недавно закончил сельхозинститут. И по направлению. Согласился  быть старшим, поскольку желающих  взять на себя организационные хлолопы  на тот момент не оказалось.  Слегка   погружался вглубь времени…
    - Сдам  в музей Элисты или в Москву отвезу .Вы ушедшее время  принесли. Случай редкий. Кривая сабля   особенно ценна, ей  семь веков.
    -Дядя Арслан,  может оставим …
    -Нет. Пусть будут развеяна мифы,  больше  ясности в исто-рии…Больще  фактов, меньше вымыслов, однажды мы поплатились …-   заключил Арслан. – Взмахнул саблей и опустил на  плечо врага.  Видимо, выбили сабельку…
    Взял в руку  старинный нож и вспомнил,  как Миша,  инвалид с женой  Верой и дочерью Галей , больной матерью недавно  вернувшийся  из депортеции ,  говорил о  каком-то старинном ноже из особой стали.
         На степных просторах, которые    стали территорией России, некогда  обитавшие племена       (печенеги, половццы, хазары)  вынуждены были  бороться за  пастбища.  Каждое племя   создавало мифы о своих победах. Но мифы об их поражениях  создавали  другин плнмена. Ведь многие носители мифов   ассимилировались с более сильными племенами.  Наступала благостная тишина на степных просторах. И вновь полотнища пламени и дым пожарищ  неслись по степи и замирала жизнь. И возвращалась  в  пестром обличьи. В хороводе племен и народов  составлялся демографический облик   российсеого Юга и Северного Кавказа,  Поволжья. И всё то же. Звон мечей и скрежет сабель, стоны  раненных воинов и несметные стаи на полях сражений…Сражались из-за пастбищ. Победители  угоняли стада скота и  увозили женщин и детей.  Всадники с сабляли,  воины с мечами и копьями продвигались сквозь  тревожные  времена…
        После похода Чингисхана  с Джунгарских гор  двинулись на Запад его  не очень жалуемые соплеменники.…

   *     *     *
         Рагненый пытается встать, но воин  тащит его за ноги и сбрасывает с берега.  К вечеру сраженье завершилось,  воины ушли , забрав тела убитых  воинов.
    *     *     *
          Кибитки, войлочные  юрты,  низкие домики из саманных блоков, кирпичные дома, искусственный спутник Земли,  сверкающий в ночном небе  как смена веков.
                *    *   *
             -Ребята,  побегите  к колодцу,  скажите дяденькам и тетенькам, что  я приеду из  района поздно вечером.  Пусть  Галя  пригонит и загонит отару на ночь  в овчарню. Дождь будет.
           -И все?
          -Все. Бегите.
              *   *   * 
   «Встречу Мишу,  напомню о разговоре…Мища с семьей приехал позже. Первых возвращенцев. Говорил, что  его отец уронил нож с перламутровой ручкой  у берега.  Искал, но не нашел. Обрадуется находке…».
  -Арслан,  спасибо, -поблагодарил Миша, взяв в руку нож.
   -Ни  ржавчины, ни царапины.
      -Из особой стали.  От прадеда. А отец, конечно…  Он мог и в тридцать седьмом  с этим ножом…Проверяли,  отмел подозрения. А тут советско-финская война,  раненный, обмороженный.  Выздоравливал. Так до осени  сорок третьего года…
          -Я приехал раньше, по направлению, после института, - разговорился Арслан..-   Меня   старшим люди определили.  За четырнадцать лет отлучки от управления люди  утратили способность к самоорганизации.
          -  Это правда.
          - Миш, вы с женой помогаете Гале? В семнадцать на  такой работе, где  иному крепкому мужику не справиться.
         -Помогаем.
         -Могло быть  вообще. …
       - Это , конечно…Отец мой  чуть не  в тридцать седьмом чудом  спасся. Пришли домой, обнврушили лошаденку. Все, хищение   колхозной собственности. Все, обвинили. Тогда обвиняли, прежде чем… Оправдался.
         -А мой отец не сумел  и не хотел оправдаться. Кого-то должны были  осудить…-вздохнул Арслан.
         -Отец   отвел лошаденку  в конюшню,  бегал по степи  как батыр. Потом   на советско-финскую войну … Отец чуть не погиб, был  ранен и контужен.  Мать  была ему доктором, медсестрой,  поводырем, вынуждена была оставить работу,  в депортации ютились в хибарке, отец простывал, а в последние  страдал от открывшихся ран…Мать оставила работу.  Я бросил учёбу, взял отару на выпас.  Женился. Я с Верой перебрался в дальний отгон,  взялся пасти  большую тонкорунных  овец.  Родилась Галя. Маялись.Мыкались.  И депортация. 
          -В Казахстане  и мы  с матерью мыкались, мыкались,  умерла матушка, сорока лет не было,- проговорил Арслан и  заморгал глазами, слёзы  потекли по щекам.
          Мища направился в степь.  Там, у самого горизонта  замерла на миг всадниц а.

                *    *    *
          Чуткий степной конь взмахнул гривой, да так, что тонко зазвенела   уздечка. Конь  будто глумлялся над  юной хозяйкой.
         Бег  рысцой'. Хозяйка  стройная девушка с черными волосами, брови дугой,   была  легкой  как пушинка, искусной наездницей. Это Галя Манджиева, девушка-чабан, может быть, самая молодая девушка-чабан в стране, в России, а в  Калмыкии, уж точно.   Девушка оглядела  разбредающихся по степи овец,  направила коня к берегу  Волги…
           Крутой берег  как   начало  беспокойного мира. Галя   помнит много историй,  похожих на преданья…Сраженье у берега.  Всадник замахивается на  воина в шлеие и падает с коня , заколотый мечом.   Рагненый пытается встать, но воин  тащит его за ноги и сбрасывает с берега. 
         Галя была уверена, что сброшенный с берега всадник  её предок…
         К вечеру сраженье завершилось   воины ушли , забрав тела убитых  воинов.
        На поле сраженья устремились конные повозки, женщины, старики…
       С того сраженья прошло несколько веков.
      *    *   *
         Из реки времени всплывает  1937 год. Обрываются листки календаря. Январь. Снежная степь… Февраль…На  фронтоне  клуба  прибита длинная широкая доска,  обернутая   красным материалом, на котором выведено белой краской «Перевыполним план по сдаче шкрсти к двадцатилетию Великого Октября!»

             *   *      *      
            Октябрь 1037 года…Революционные песни,  военные парады, но они как репетиции к  дважцатилетию Великого Октября…

             *    *      *
           Выездная  сессия суда огласила приговор и конвоиры вывели из зала суда   бывших районных руководителей ( их привезли  в клуб поздно вечером,  допрашивали  до полного признания в  измене родине) перед собравшимися в зале людьми (родными и близкими приговоренных) ,  зачитали  странный приговор:
          -Десять лет без права переписки.
           В зале раздались крики, стоны,  рыдания.
           -Пособники  будут наказаны со всей строгостью закона,-предупредил  главный в Тройке.
            Приговоренных  посадили  на грузовик и повезли в сторону Волги, потом свернули  в сторону оврага. . .
            Повели к обрыву  босоногих в изорванных рубашках и рванных брюках  районных руководителей,.руки которых болтались как плети.  Их выстраивают вдоль обрыва.
           -Минута на прощание…
           -Ведь десять лет…
             -Это и есть…
           Люди у оврага подымают головы, взгялываясь в  небо, вдаль, потом  вглядываются в суровын лица  людей с винтовками и наганами, И вдруг эти суровые лицв превращаются в огромные кровавые морды чудовищ…
          Бездыханных люднй засыпают землей.
           -Они лишаются права переписки на десять лет. Сообщать  о запрете права переписки, из принципа гуманизма,  о причине  смерти   непременно указать  болезни, место захоронения не указывается, по закону. 
         -Теперь  не будет проволочки с перевыполнением плана по шести и мяса,  сдадут всё.
          -Вновь голод?
          - Кто знает? Завезут отходы,  до весны .. Как  проникают в высшие сферы – тайна. Но никакая не тайна как взяли в разработку  крупняков. Они умны, чистоплюи,  достойные  партвожди. Разовое психологическое воздействие: «Ты  продажная шкура!» и плевок в фас. И он готов во всём сознаться.  А одного доцентика раскололи за пятнадцать минут.  «Ваша теория вредительская…» . «Потому что не согласуется с теориями коллег?» «Да, потому что те придерживаются верной линии…»  «Значит,  я прав!». Ему легко было расстаться с жизнью.  Сейчас по всей стране  начинается  вытравление паразитов. В основном неорганизованная масса. Напрасные мольбы, стоны, рыданья. Появились высокотехнологичные методы взаимоисключения непосвященных из общества.      
          -Полагаю, что  они уже применяются…               
         - Не одни против других, а все против всех. В первом случае  будут  два вождя, победа или поражение   одних над другими . Ещё недавно были одни  и другие.  У кретьян изъяли землю и в колхоз. Пришлось часть крестьян  постановлениями и инструкциями выслать  в  Сибирь и Казахстан,  тем более  что тамошние исконные скотоводы в Китай перекочевали, спасаясь от голода.  Рабочие  начали понимать, что     власть  не может  отдать им  заводы и испыьвали смутные чувства. Таких направляли  на великие стройки.  Покушаясь на безопасность других ради собственной безопасности, люди сами  загоняли себя в ловушки. Понимая, что вне завода и колхоза они не  раздобудут средства к существованию,  стали опорой власти . Но эту опору нужно было укреплять. Первый отдел отсеет  кого надо.  Ну и  началась борьба всех против всех. Рабочий против рабочего, колхозник против колхозника,    сосед клепает на соседа, а третий против всех соседей. И все  выжившие участники - в лагеря.  Но мнлгим удавалось  избежать участия  в борьбе за покой, хитря,  пускаясь во все тяжкие… Пришли забирать мужика,  всех его родных уже забрали, он остался, говорим, приехали зп ним, одевайся, мол, а тот, дрянь, раздевается,   а он  весь в татуировках, наколки с четырьмя вождями показывает,   пляшет и поёт, ему б под зад  кирзухой, но синеют  «СССР», «ВОСР», а он хохочет, ему б в   рыло    дулом, а он разглядывает тебя как  будто  ты насекомое. Как такого подвести под статью? Плюнули и поехали … за главным  конструктором. Тот   закудахтал как курица: «Что такое? Что такое? Три года   доводим до ума, сам я   отдал пять изобретений…».   «Три года? Да вы  тянули время. Ячно…». На другой день  позвонили сверху, не нащли замену, отпустить. Но было поздно, его  отправили на десять лет без права переписки. Но изобретателей  лучше согнать в лагеря…А как быть с теми, кто  сделал открытие? Вавилов Н.И. вроде как …Открыл закон гомологических рядов.  Вроде как не уступает  таблице Менделеева.  Ну и что? Ну и чего?  На данный момент он взят, к нему вопросы: сам-то он в чьих рядах? Разберутся.  А по нас  распоряжение пришло.  Раз вы хорошо  искрите, то в опе-ративную команду.  Дуиаю, что так и было... очистим общество от маловеров. Когда все это кончится?  Когда кончится?  Когда   начнут  выходить из гипнотического сна…
         - После раскулачивания народ не  успокоился. Но паны дерутся, с  холопов чубы летят. Остался один пан. А чубы летят…Вчера я   дальнего родстаенника, соседшего с ума, значит…Но ясно, что то, что происходит сейчас, не повторится никогда.  Кто бы ни захотел этого. Будут угождать,    падать ниц, го не будут заниматься самоедством…Надо остановит ьэто…Вытащить пана за шкрику… Ха-ха-ха…
          Тут раздался выстрел,  конвоир с продырявленным лбом со стоном скатился с обрыва…
         -Замолчать можете ? Случайный выстрел.За неделю  несчастный  едва  две дюжины  знакомых и родственничков  на десяток лет ... С такими тепмами, товарищи, никуда…Мы переустраиваем  мироздание, радио слушаете? Надо  очиститься от всяких…
         Стрелявшие молча возвращаются за следующей партией  врагов народа.  Стрелявшие не справляются с заданием.  Неожиданно столько врагов  появилось.
        Арслану  мнилось, что в числе приговоренных был его дед.   Его дед был  одним из районных руководителей.  Но его отец избежал суда,   попал на советско-финскую войну и погиб.
     *    *   *
      Миша   со слов отца  попытался понять, как отец сумел оправдаться и поверил в чудо.  Но чудо бывает один раз….  Лошадёнка ему вывелил колхоз на время пастьбы овец.    Правда,  проходил дрлгое политическое обследование, пока не убедились в   полной атрофии частнособственнических инстинктов. Во дворе овцу держать он не помыслил.   Только надо подать грамотную заявку  на  три килограмма шерсти и  пять кило мяса…Разводил несколько кур, излишек яиц  нес в колхоз.  В советско-финской войне был ранен и контужен, и  распростился с мечтой о  привольной жизни….
     *    *      *
        Арслан сел в кабину  старенькой полуторки и сказал водителю, - в   райотдел снабжения,  оборудование для стрижки овец…
       Наезженная дорога змейкой петляла по степи. Издали  по степи разбредались овцы.   В разных местах   чабаны замерли  на темнокрасных конях.
           *    *   *
          Галя третье лето   пасет овец.   Была помощником чабана у отца-инвалида, в шестьнадцать лет переведена в чабаны.  В совхозе была острая нехватка кадров. С депортации вернулись в родные края не все.

           *    *    *
          …В Казахстане в отдаленном селении маленькая Галя впервые узнала от дедушки о депортации. Маленькая Галя ничего толком не поняла.
          -Люди провинились?
         -В том-то и дело, что не провинились.  Виновные, как  там посчитали,  депортации не подлежали.
           -Что же с ними?
         -Не знаю, внученька… Дорогой, любимый наш… не отошел от гнева… Отодойдет от гнева и мы  вернемся в родные степи..
        Дедушка Гали   не дождался, умер, и его похоронили в общем кладбище.
        Гпля  училась в школе, где учились   дели депортированных.  Почти половина школы состояла из послених. Но об этом  не говорят в школе.
  *   *      *
        Пятидесятилетний дедушка   сбежал со сборочного пункта к Волге, прихрамывая, держа в руке старинный кухонный нож с перламутровой ручкой ( распространенный у овцеводов). Отец Гали побежал за дедушкой. Дедушка хотел покончить с собой,  сброситься с берега.
       Конвоиры побежали за ними.
         Один из них   протаранил  прикладом винтовки   в спину. Отец Гали упал без сознания.    
         А  дедушка повернулся к отцу Гали. Но  солдат  ударил дедушку прикладом в  плечо, и тот  упал, теряя сознание.
           -Сына, сыеочек…-прохрипел дедушка, успев  взять за руку сына.. Выронил нож, который  упал в обрыв. И застонал  от страшной  боли от удара в плечо прикладом винтовки..
           -За что?
         -А я знаю? Депортируют всех. Значит, по известному признаку.
           Привезли на сборный пункт. К дедушке подскочил армейский капитан.
        -Хотели сбежать?  В грузовик, на станцию,  в любой вагон, пусть окажут медпомощь…Недостойны  такой чести? Депортантам полагается. Всё-всё решено, кому  что. Наше дело исполнять.
          Отец Гали и дедушка  очнулись  в вагоне поезда… Так и остались вмятины на спине и на плечах. У отцв Гали правая рука болталась как плеть…
       Они  не видели  операции по   посадке людей в   вагоны для скота и отправке эшелонов с депортированными на восток страны (в Казазстан, Сибирь).  Участвовали  в операции тысячи офицеров, десятки тысяч солдат. Операция по депортации была проведена успешно.  Был учтен опыт депортации дальневосточных корейцев  осенью 1937 года.  Но как и тогда, тысячи  и тысячи не доехали до пункта  безвыездного пребывании.  Умерли от инфаркта, инсульта,  дезинтерии…

     *   *   *
        Галя пошла в первый класс в  1950 году. В этой школе учились дети   раскулаченных,  депортированных, лишенцев,  прочих пораженных в правах  советских граждан…  Русские, украинцы,  балкарцы,   калмыки, чечкнцы, корейцы… И таких  народов оказалось   так мнеого, что  заселить всю Сибирь. 
         Однажды (Галя училась в третьем классе) Галя попросила пионервожатого Сергея помочь решить задачку.  Они вместе решили задачку.  Галя помогла решить задачу  тем, кто не смог решить её.
           Как-то ( она училась в четвертом классе)  Галя  заметила отсутствие в школе Сергея.  Узнала от Иры (назвагглй сестры Сережи) : его увкзли в областную больницу  с воспалением легких.  Ира училась  тогда в  шестом классе, была необщительная, с младшеклассниками не водилась.  Родмтели Иры умерли и её удочерили соседи, которые до неё усыновили Сережу. Галя  загрустила. Галя думала, что она, Ира, калмычка, потом узнала, что кореянка.  Смуглолицая, череык густые волосы, покатые плечики. Притягивали взор небольшие,  лучистые глаза.  Многое знает, и потому  снисходительна.   
       -Тебя Галей зовут? Сережа  просит тебя провести собрание звена…
         -Ребята меня не слушаются.
         -А ты скажи, что Сережа  велел…
          -Ладно.
          Ира направилась в свой класс.  Загорелые стройные ноги, легкие шаги.
Галя загрустила. Она откладывала  домашние задания,  отказывалась от ужина.  Мама укладывала её спать пораньше, ничего не понимая, что происходит с дочерью.  Но почувствовала, что не надо ни о чем спрашивать. Сережа пришел в школу похудевший .  Заглянул в класс,  отыскал глазами Галю. Их взгляды встретились…
         -Я приду к вам после занятий, - радостно произнес он.
        Однажды (Галя училась в пятом классе)  вошла в класс, где учился Сергей.  В среднем ряду парт в окружении одноклассников  он помогал решить задачу по алгебре однокласснице…Нине Кушнаревой,  дочки директора школы.  Сережа сидел рядом с Ниной и выписывал в тетради формулы.  Гале показалось, чьто Сережа делал это с особенной радостью. Не потому что Нина директорова дочка, которой   одноклассники готовы  угодить, а потому что  она красивая  девушка ( не девчонка).  Галя повернулась и выбежала из класса.  Слезы навертывались в глазах.  Сережа понял, что что-то про-изошло с Галей, но  никак не мог понять, что… Гале хотелось стать взрослой девушкой.  И как-то она увидела Нину Кушнареву с   выпумкником школы студентом, идущими в клуб к кино… И  тот обруч, который  сдавливал ей грудь,  слетел…

      *   *    *
        Галя не замечала, как пролетели школьные годы, кроме последнего,  В седьмом классе…  Однажды у нее пропал портфель с учебниками и тетрадями.
        -Сережа Чен с  десятого  «а»,- уверяла подруга.
        Галя  почему-то не  удивилась, но и не расстроилась.
        Возвращалась домой  немножко встревоженная. Без портфеля  прийти домой…Родители расстроятся.   Дедушка   пошел бы в школу…Но дедушка умер  прошлой осенью,   раны открылись…
         -Галя,  возьми портфель,- остановил её Сережа.
          -Я,  я папе скажу, он борьбой занимался, плохо тебе будет.
         -Если ты считаешь, что … то…
         - А то,  – она   взяла в руку свой портфель, глядя ему в глаза.  Почему-то горели щеки,  туманились глаза.
      -Говорят,  скоро уедете…
     -Да.,- произнесла Галя.
      -А  нам не разрешают выезжать…Мне грустно…-и Сережа   повернулся и  почти  побежал. Ему не хотелось, чтобы кто-то увидел его  жалким и  смешным.
Галя  не сказала отцу,   а маме тем более. Расстроится.  Подруге сказала, что портфель забрала.  Возможно, Сережа   перепутал портфель своей сестры Иры (названной). Подруга болтуша, разнесет по всему  переулку…

         *   *  *
        С 1957 года  некоторым депортированным народам начали давать  разрешение вернуться  в родные края.  И Манлдиевы решили  вернуться  со школьных каникул. Н.С. Хрущев    способствовал принятию такого решения.  Корейцам пока разрешили передвигать  по территории дерортации.
  *      *     *
        Сережа пришел помогать погрузить вещи в грузовик.  Прибежал он на станцию.
       -Галя,  напиши мне, как прибудешь…
         -Мама  запрещает с мальчищками водиться.
       –Я очень прошу тебя, напиши…
        -Галочка,   поезд тронется, -крикнула мама.
       -Напишу, -прошептала Галя. Щеки ее  запылали ало.
       Ирина прощалась с одноклассниками и не видела, не замечала  школьную мелюзгу.
         *   *   *
         Прибыли в  родное село.  Оно  было запущено.  Манджиевы поселились в пустом домике на окраине села. Глава семьи инвалид,  его супруга   здоровьем не отличается. Недавно Арслан  назначил Галю чабаном, а её отца помощником.   Люди   согласились с таким решением Арслана. Люди, правда,  пообсуждали  назначение Гали.   Людям хотелось общения.  Конечно же,   хотелось диалога… Поговорили,  нашли взаимопонимания,  на душе полегчало. Но ведь не изменилось ничего вокруг. Столько лет молчания. Людям хочется выговориться.  « С того времени, как ушел отец…». Мища почувствовал  духовное одиночество. Миша с отцом могли выговориться,  выразить свое отношение к тому-то и того-то. С Верой, с женой,  нет душевной близости. Она  живет ради него и ради дочери и   видит себя в этом своем мирке и потому   не чувствует  свободно вне его. С мужем она не спорит,  часто соглашается,  с дочерью  у неё  душевные отношения, чутки как струны,  но Вера как огня боится размолвки, зная, что Галя с характером.  С дочерью Миша  не ищет  духовного общения, потому что отцовские чувства  довлею.т над  другими...   Галя почти взрослая  девушка.  У неё  свои думы…
        Ей дали  на выпас полную  отару.  Отец после удара прикладом так и не  выздоровел, недавно стал инвалидом.  Веру  взяли на ферму на подсобные работы.
         И рано утром приходили к загону,  замдиректора совхоза  пересчитывал овец и  оглашал фамилию чабана. Галя с отцом терпеливо ждали своей очереди. Поскольку отец Гали как инвалид не мог быть чабаном. Правая рука  болталась как плеть, ему бы дали на выпас  небольше дыв десятка овец. То, что Галя  помогала  отцу, и на это  руководители совхлза не возражали. 
        Через два года Галю переведут в чабаны уже приказом директора совхоза, е1 отца  в связи с  инвалидностью переведут в помощники чабана.  Но теперь он помогал доверии как чабану.  Руководители совхоза  были довольны   разрешением ситуации. Не оплачивали произведенные работы.  Если мы нарушим инструкции, то вы знаете, что будет, всем плохо будет.
        Галя проявила способности и старательность  в работе.

     *    *   *
    Приехал из Москвы писать очерк о  женщине-чабане. По заданию редакции.  С большой долей вероятности её представляли к  государственной награде.
-Журналист написал: « Галина Манджиева.  Чабан  по призванию, да по желанию родителей, старых как степные камни, -старых и мудрых. Старшие наставники  Гали поженились, повыходили замуж, живут теперь в Элисте, в Астрахани, а её родители  с малых лет приобщили ее к чабанскому делу, здесь она чувствует себя вольготно. Была она как-то в Элисте, когда к тете еддила, тесно было ей в городе, сразу же затосковала по родному дому на крутом волжском берегу. Тетя купила все необходимое и она с радостью возвращалось домой. Изумлялась: кто-то делает изумитель¬ные вещи, например, то же вечернее платье, что купила двоюродная сестра в Астрахани и подарила ей, младшей, собирающейся выступать на концер¬те художественной самодеятельности в совхозном клубе, а она, Галя, может только пасти овец и петь песни, да и то в степной тиши. А с песней работа ладится. Поет без стеснения тогда только, когда степь соткана из живого ковра ее овец . Поет она свои собственные песни, о степи, о жизни своей, о Волге, о голубом небе и вечерних звездах. Раз в неделю ей приходится идти в контору, докладывать о проделанной работе, заниматься голой арифметикой, выбивать корма, со-гласовать маршруты в новые пастбища, и этот день Галя пребывает в заботах, ей непривычных. Ещё недавно помогал ей в этом отец-инвалид, а теперь он  резонно считает, что  Галя чабан  и должна отвечать за вверенное стадо овец   как чабан, и потому нужен помощник, и наверное надо самой  пойти в контору, к тому в совхозе теперь новый директор, новые специашсты, они ведь не поймут, почему у Гали должен быть помощник-отец…». Пока она одна  пасет отару…Время трудное…»  Но журналист помог  Гале взять отца-инвалила в помощники. .. В отаре одни тонкорунные овцы.
         *    * *
          Вопреки    намерениям местных и центральных властей, которые пеклись больше о восстановительном  задачах,  чем о развитии.  Но в совхозе  проявили робкую самостоятельность, зная, что  хрущевская «оттепель»  коснулась всех сфер общественной жизги.  Не подавлялась инициатива с мест, но она   гасилась  указивками и директивками сверху.  На правлении совхоза выслушивали  мнения работников совхоза и  ничего не менялось… Но пока новая депортация не   предвидится,  надо  где можно  действовать по здравому смыслу.  В совхозе     завели тонкорунных овец.  Это  и ковроткачечество,   суконные и обувные фабрики,  сотни  рабочих мест что чтобы   трудоспобные люди не покидали пределы республики. Но из контор Эоисты, тем более Москвы  спускаются устаревшие указивки.  Там  внимательны к смене настроений людей. Тонкорунные овцы… Чтобы вывести эти породы овец, потребовались  века селекционной работы. Галя страшится от мысли, что потребовались века, чтобы появилась новая порода овец, века, не меньше. А она хотела бы улучшить  породу овец, чтобы можно было поклониться овце за красоту. В отаре, закрепленной за Галей,  все овцы красивы. Так она считает. И не без основания.
      Возвращенцы не трогали сайгаков. Вот в будущем году поголовья овец будет больше, и мясо   можно получать по талонам…
         *    *     * 
         Сергей прступил в сельскохозяйственный институт. На третьем курсе он узнал,   разрешается   в индивидуальном порядке  выезд за пределы территории депортации…
Летом 1959 года он  поехал в Квлмыкию (уже разрешвлось  выезжать за пределы мест депортации), От  Элисты  ходил автобус.

          *     *  *
          Сршел на последней стоянке и направился   к улице, что указала Галя.
Дорогу преградил высокий   борцовской внешности парень.
        - Ты это куда?-недружелюбно спросил парень.
        -Манджиевы  живут…?
       -Это ты  Сергей,  который   туманит  девчонке мозги?  Знаешь, что. Валяй, откуда прикатил.
         -Что так? Давай знакомиться. Как тебя звать?
          -Арслан. Слухи дощли, ты  как будто бы женился.
         -Арслан.  Ты это серьезно?
         -Шучу, что ли…
        Сергей не знал, что  Арслан сирота. Его отец пропал в 1937 году. Мать осуждена и  тоже безуспешные поиски. Арслана  усыновил дядя. Дядя, командир роты кавалерийской дивизии, погиб в бою. Дивизия освободила несколько населенных пунктов, но  наступление захлебнулось. Комдив был сражен пулуметной очередью.  Начштаба дивизии вывел остаток дивизии из  окружения.  Их ждали   подразделения СМЕРША.  Увели куда-то, всех… Депортация… Арслана после смерти тети  взяли на воспитание  односельчане…
    -Конечно, серьезно. –Погулять захотелось?  Приходи вечером в клуб…Девахи завлекательные, кофты лопаются, но не целованные.  Нравы у нас  строгие, но не крутые, мы соблюдаем эти нравы.   Мы им как монахи,  ещё бы буддийский храм, вообще… Ты новенький, красивенький, прилепятся как  мухи.  Какая понравится, к той и подойти .  Но ничего не выйдет, пока не возьмешь в жены. А если женишься, родня выкупа не потребует. Неверных жен и гулящих девушек   камнями не забрасываем, но в обществе отношение к ним соответственное..   А Галю забудь. Она доверчивая.  Девчонку   обмануть и ославить… Этого, наверное, ты не позволишь.
        -О  чём ты, Арслан? Но не меня. Я  счастлив  с того мгновения, как увидел её.
        -Хорошо, конечно,  что защитник ..
        -Все  мы…Прошу тебя, поворачивай…
          -Кто ты ей, брат.?
         -Я не брат ей, но она мне как сестренка.
          -Ты все сказал, Арслан.  Не надо за неё решать.
           -Её  родителей ты знаешь. Они  там  ивалидами стали. Галя у них  глава семьи.  Тут у многих так.   Вернулись в родные края, правда, не все.  Галя никуда не уедет., это я точно знаю. Можешь остаться. Перспективы необъятные. С нуля начинаем….
          -Согласен.
         -Но я не все сказал.  В прошлом году она отару спасла и нас спасла,   сама же утонула. ..У нас ведь после переезда  ни крыши, ни денег. 
       *    *       *
      Было пасмурно, багровое ёсолнце то выглядывло из  из края облаков,по степи дул холодный ветерок,  к дождю.
Овцы скатились с обрыва и в  бурлящий водоворот, Галя следом.  Выталумвала рвцула к берегу….Спрыгнула  с  коня, стянула  шерстяную кофту,  брючки, ботинки и спустилась к воде. Овцы метались в водовороте.  Поплыла к  теснившимся отцам,   схватила однц и к берегу…
         Конь примчался к конторке.
         Арслан  почуствовал неладное. Сел на коня и помчал к берегу. За ним посыпались  женщины и дети.
          У берега Арслан соскочил с коня,  сбросил с себя куртку,  скинул брюки, рубашку и  прыжками  спутился  вниз, к воде. Увидел тонущую девушку и нырнул в холодную осеннюю воду.  Успел подплыть к ней,  схватить скрещенные ноги и  свободной рукой  грести к берегу.  Наступив на дно, поднял девушку на руки и выбежал к берегу.  Отдал бездцханную девушку женщинам. Они окружили её. Пожилая женщина сдавливала гркдь девушки, поглаживала  живот.  Потом вовернули её набок.. Тут  Галя вздохнула.  Разжала ноги.
         -Уходите, отворачивайтесь, -  промолвили женщины.- Надо одеть девушку в … сухое, теплое,  несите шаль…
         -Овцы?- хрипло произнесла Галя.
          -Все на берегу, за остальнымиАрслан   поплыл. Пошли домой, тебе согреться надо..
         Арслан  поплыл за  барахтающимися овцами.
          Вечером у Гали началась …« горячка».
         Сознание то приходило, то уходило.   Учащенное прерывистое дыхание.
        --Мам….пошли  телеграмму о смерти Сереже. Разрешат приехать. Наряди меня невестой. Пусть он простится со мной. Женится на Ире…
         -Галочка, ой-бо, дочка, я с тобой, всегда с тобой , навсегда с тобой… Арслан,-позвала Вера.- Поезжай за знахаркой.
         -Ох,  обернусь два часа.
          -Побыстрее, можно…
          -Тетя Вера, вы только сама. Мне тревожно за вас…
        Прошло долгих полтора часа. Арслан и знахарка  вбежали в комнату, Галя  как будто спала.  знахарка   напоила зельем, прошептала… Душа у нее  открытая, принимает молитвы и  отзывается на  мольбы…
      Она прошептала что-то  ею  заговоренное,    снадобья… Утром Галя  открыла  карие глаза. Вера припала к её ногам и зарыдала.
      -Мам,  я размечталась… не заметила, как с берега  сорвались.
          *    *    *   
        - Я учился  в четвертом классе.  Галя в первом классе.  Увидел её и как  озарение… Она всё для меня. Смысл жизни.  Добрая  и ясная как утро.
        -Это да.
          *   *  *
         Сергей увидел Галю. На коне
Он  ракрыл объятия,  Галя   обняла его и  заплакала.
         -Я ждала тебя…Я  люблю тебя   с первого взгляда.
         -Любимая навеки….
         -Да, Сереженька, да…
          -Выйди за меня замуж.
          -Я  согласна. Надо добиться согласия родителей.   Папу  может смутить, что   у тебя частичная реабилитация. Что власть задумает? Может, сошлют  в безлюдные края.  Ведь  я пойду с тобой.
          -Я люблю тебя …Придут за мной конвоиры? Нельзя сказать «нет», нельзя сказать «да».  Выпало   наше время,  что им отдавать?..

  *   * *
        Арслан, возвращаясь в конторку,  увидел не иестную девушку и  полюбопытствовал:
        -Девушка, выпо путевке?
       -Нет. Старшекурсник Сергей Чен …
        Так, старшекурсники …  кто на стройке, кто в мастерской. … Сергей…?
       -Да, я названная сестроа. Ирина. Мы  дети сироты.
        -Понятно…Идите к цеху.
       *   *    *
      -Сережа,  вернемся домой вместе.
       -Я не приеду. Ира,  ты родной мне человек.  Я люблю Галю…

          *   *   *
         Галя спрыгнула с коня, подбежала к стоящей над обрывом Ирине,  упала на колени и объватила ноги Ирины  дрозащими руками. -Ира,  не  надо этого, 
       -Нет смысла жить.
      -Я  роасстанусь с Сережей, мы помолвлены, но ночи не было.
        - Нет смысла жить…
       -И ты  в Волгу, а его на муки?
          -Отпусти меня, ненчестная девчонка. Не видела, что он мой, украла мою судьбу…
        -Ира, мидая, я не украла…
        - Ты околдовала его, очаровала…
          -И у тебя не меньше чар, Иринка,  я знаю,  я видела  вас, судьба породнила.  Люди не вещь, мое колечко, твое колечко.  Сережа  свободный человек.
         -Будет у вас согласие? У вас  в семье  ведет супруга. А Сережа с характером…
Автобкс в Элисту через  час?
         -Да, Ира.
        -Не заладится,  вините самих себя.
         Ирина  пошла, будто поплыла по полю , долго раздавались рыданья…
           К  автобусной остановке  бежал Сергей с  матерчатой сумкой.
         -Ирина,  матери шаль, а тебе кожаную сумочку местного фабрики..
        Они обнялись и заплакали.
       -Она сказала, что ты свободный человек. Она гордая шибко. Она  любит тебя.  Но смотри. Нет ничего страшнее одиночества…
           Уехала Ирина  к приемной матери.

         *  *   *
          Вечером Галя   спросила у Сережи:
         -Я виновата перед Ирой?
         -Нет, –сказал Сергей, взяв её ладони в свои. - На школьной линейке, вас, первоклашек  построили  у дверей школы. Десятиклассники вручают вам цветы.  Ты взяла в руку  букетик цветов и повернулась к нам,  за школьниками стояли родители.  Твои родители стояли недалеко от меня.  Наши взгляды встретились.
     -Да, и я поняла, что  это неслучайно…

       *   *   *
        Свадьба Сергея и Гали  была скромной. Средств не было. Да ещё Галя настояла на этом.  Шафером был Арслан.
         После застолья родители Гали ушли к соседям. Сергей и Галя остались одни. Галя  последовала за матерью, но   та полушутливо  оттолкнула дочь, сказала:
        -Ты что?
       *   *   *
          -Люблю, суженый мой,  до  боли  в сердце…Знала, что  встретимся…о нет…
прошептала Галя  …
        Он просил у нее прощения,  умолял,  боясь, что не совладает с собой,  совершит то, чего она никогда не простит, и она, преодолевая страх и  девичий стыд, после  долгих страстных объятий ,  забылась  и они  погрузились в мятежный, лучезарный сон. Проснулись под утро. Открыли глаза, взглянули друг  на друга, улыбнулись…И  вдруг Галя заплакала.
         -Сереженька, если б не встретила тебя,  я  б осталась старой девой, жила ради родителей и сделала б их несчастными…
        - Верю. Ты девушка с  крутым характером. И у меня такой же.  И потому мы вместе, несмотря ни на что. Бывает  в этой жизни всякое.
    -Сереженька, не  смотри на меня, мне надо  вставать, одеться, о господи, не могу встать…
       Утром  пришли родители, Арслан и соседи.  Галя покрыла распущенные волосы платком.

    *   *   *
      В глубоких глазах дальний свсыет. Галя  была молчалива и грустна. Она простилась с девичеством. Мать посмотрела на дочь,  с какой-то таинкой, сыободно расставленные ноги, верхняя пуговица на платье расстегнута, потом обняла зятя. Арслан, приверженец свободных нравов смущенно отводил взгляд с  нежных  линий и коленных сгибов не сомкнутых по девичьи, а свободно  расставленнвх ног, обутых в матерчатые туфельки. Впрочем, другие гости испытывали тихое восхищение  женственностью Гали.
      -Любишь Галю, вижу. Я счастлива.  И полушепотом: «Услышала Галин… подошла к окну. Если грубости какие, то постучу в окно. Она будет избегать  этого, а ты не сможеть добиться  мужских радостей.  Это же ужасно…».
      Галя слышала все.
     -Подслушиваешь и подглядываешь, мам?
      -Больше не буду,-испуганно промолвила Вера.
       -Мам, мы дом будем строить,  свою жизнь  налаживать…
        Пора расходиться. Все гости  подходили к Гале   с жклвемкс обеяит её. От Гали  веяло такой  природной женственностью, тихо одухотворенности,  что хотелось физически  ощутить   их обояние. К Гале потянулась Оля-одиночка, жкещина пышнотелая, роста высокого .  Соседка Веры тетя Оля, или Оля-одиночка (годовалую дочку она довезла до  места ссылки, но  малышка  не пережила суровой зимы в холодном  фанерном домике.  Муж погиб на фронте.   Замуж не вышла. Вернулась  с матерью.  Оля-одмночка   обняла, затискала кареглазую Галочку, чуть наклонила голову, целуя  молодую,  захлебываясь, пожелала ей  счастья…
        Проводив гостей, Вера   подошла к дочери,  обняла:
        -Галя, тебе нельзя на коня, -сказала она.-Меня твой папа будет подсаживать,  с   навеса какого-нибудь.
        -А Сережа?
       -И Сережа.. Но ведь он затемно и дотемна на работе.  А ежли дом начнете строить, то  где уж..
      Постучали в окно.
     -Сереж, транспортер заклинило.
     Сергей обнял Галю ,  схватил сумку с ключами и и  выбежал из уомнаты.
Вера  успела подать зятю его куртку.
Сергей  пришел домой под утро. Гпдя не спала, дожидаясь его.  Сергей разделся, лег рядом. Они обнялись .
          -Устал?
           -Нисколько. Я не знаю, что со мной происходит. Мы вместе. И я боюсь . злой воли. ..
-Мама говорит : «Счастливые беспечны».  Сереж,  душой мы слиты, юноша мой желанный.  Вчера я боялась-испугалась тебя, себя, неведомого огня . Нам  лучезарно вместе или……
            -   Я никогда не сомневался в этом…
            -А я,  помнишь…Ты задачки решал за дочь директорову.
             -Ох, Галя…
             - Ты идешь в свой  десятый, я в седьмой. Я иду, а впереди у меня туман, на лице у меня всё   тоска,  упрек и  гордость. Иду мимо тебя, не глядя на тебя.
            -У  меня была  маленькая надежда.  –это вера в  тебя.  Заклинал в дуще будем вместе, реально вместе..
        -А я  была  рада, что в этом мире мы рядом, дгде-то рядом.
          - И ты  подумала, что я  отдалился  от  тебя.

        *    *  *
            Галя родила дочь. Назвали ее Лидой. Год Галя  не могла  выходить на работу. Кормила грудью дочку.  Кормила год.  Однажды Лида   повернула головку от груди,   осмысленными глазками посмотрела на Галю и произнесла:
        -  Маа.
        На другой день Галя передала Лиду бабушке и пошла на работу. 
         А  когда Лиде исполнилось три года  Галя родила ей братика Славу. Галя  год оставалась дома. Год  сидела  с детьми дома.  Год Галя кормила грудью  Славу.  И Лида и Слава были     больше похожи на Сережу.
        -А  на кого они должны быть похожи? –улыбнулась Галя.
                -Как на кого?-  произнес Сергей. Они взглянули  дру на друга и, улыбнулись и  обнялись.
          В первые годы  возвращения из депортауии,  когда  не было даже крыши над головой, какие там  бытовухи. Люди освободилсь от обруча и  повели себя развязео.  Опомнились. В этих краях почти нет разводов… А сейчпс  про женщин говорят. Галю замечали.  Особенно после рождения дочери. Конечно, она изменилась.  Похорошела, мол…Пустые  эти рвзговоры, но не затворница…
      -  Об этом говорили все, кто приходил к ним в гости. И когда Слава  произнёс «Маа»,  Галя вышла на работу.
            Галя с Сережей и детьми и  родители Гали  переселились в только что отстроенный киппичный дом. Три комнаты,  просторная кухня, подсобные помещения, туалетная, душевная конюшн,  под навесом телега,. Бабушка  умерла накануне новоселья…

              *    *    *
        -Мам, я письмо получила от одноклассницы.
        -Как там?
       -Многие поступили в институты.
Ирина, названная сестра Сережи,  вышла замуж за старшего брата одноклассницы Кушнаревой.    Через год Ирина с мужем  переехала в Подольск,  где  живут родственники мужа.
      -Я рада за Ирину. Отлегло от сердца…-сказала Вера.
       -Что  отлегло от сердца?
      -Сереже не терзаться…
      -Мам,  он будет рад.  Она ведь сестра, пусть названная. Она сирота, Сережа сирота, они росли, жалея друг друга. Конечно, Ира ревновала меня…  Закончилась школьная спартакиада. Переодеваемся.  У Ирины  с косы   слетела лента.  Я хотела было поднять ленту, но ленту схватил  Вадик, сын директора. Ирина  стоит и молчит. А Вадик повернулся и пошел, наверное, домой. Следом за ним Сережа.  Он мне сказал потом, что эту ленту мать подарила Ирине и очень расстроилась, если  лента потеряется…Будет драка, Сережу исключать из школы, а Вадик лишится медали. Я увидела Адель Вольдемаровну, математичку, наиглавного директора школы.  Получить  двойку запросто. Адель Вольдемаровна  останавливает Вадика: « Ленту на то место, где нашли. Извинитесь перед Ириной,  поскольку у нее с косы слелета лента. Помиритесь с Сережей…».Вадик  с Сережей помились.. Но Ира не понимала Сережу. Он  боялся одиночества…
         -Я,  едва он просил твоей руки,  блвгословила. Хотела, чтобы ты в девушках побыла,  но Сережа в раздумии. Все-таки он из ненашего племени-народа.
          - А тогда, помнишь ту  спартакиаду, ты   вообще…
       *     *    *
        Потом рлели подощли к  Гпле:
         - Плздравим  призера-штангиста, он наш дальний родственник.
         Увидела издалека   тяжелоатлета. Круглая  голова,  грудь и живот как у тети Ани, буфетчицы.
        -Мы договорились с его родителями…
         - О чём? Когда? Да вы что?
         -По традиуии можно и не знакомить.
        -Мам,  тебя  тоже отдали  папе?
         -Мы познакомились   в клубе.  А родители, конечно, долго  не могли придерживаться новой традиции.
        Галя повернула и пошла домой.  И обдумывала, как ей объснить маме  про тройку с минусом.

       *      *     *
      Она продекламирована наизусть отрывок из  «Евгения Онегина», учительница была в восторге и как бы   нехотя спросила:
        -Татьяна  человек долга. Она достойна восхтщения, сочувствия?
           -Разве что сочувствия… Вынуждена сказать Онегину, любимому человеку,   что  другому отдана и будет век ему вер-на….Родителями отдана богатому…Но   в каменном дворце ей   одиноко.  И  не   в состоянии  вырваться из неволи. Благонравное общество  возмутится…Потому не подумает нарушить  порядки…У Татьяны и Евгения  дворцов нет.  Евгений неуверен, а Татьяна  говорит о перности нелюбиому супругу…
          -Садись, Галина, - повелительным тоном произнесла Лариса Викторовна.-.  Ты неправильно поняла Твтьяну. Она возвышенная натура.  Три с минусом.
       -Я тогда не  знала, что в школе   осуществлялась программа по  усилению духовно-нравственного воспитания  со спецконтингентом учащихся (депрессивные, травмированные). Подумала, что у Лврисы Викторовны плохое настроение,  никак не может решиться уйти от запойного супруга, боясь выговора за неправильное поведение.…
         
        *      *      *
         Галя  вспоминала  недавние  рвзмышления дедушки: «Вну-ченька… Думаю, думаю и  укрепляется вера в  возвращение до-мой...Выращиваем  многие века овец. Временно мы здесь  на подсобных работах…Так вот, семья и род   занимаются  овцеводством. Семья хранит  навыки, опыт, тонкости и сложности    в деле разведения овец.  Это передается из поколения в поколение и становится традицией. Их соблюдают в основном простые люди.  А что у простых людей  бесценное –это счастье семейной жизни,  где совет да любовь. Сами  счастливы и счастливы дети.  Но и такая жизнь прошла стороной  среди   людей, обремененных  заботой  о  собственной судьбе. .. Слышала,  во многих колхозах   падеж скота…Развели бы их,  еще живых овец и телят по семьям,  увы! Теперь судят пред-седателей колхозов  за падеж скота. Разве это дело?.. ».

          *   *      *
           Спустя пять лет умер отец Гали.  Болел он недолго, в последние месяцы  он лежал на топчане, на полу, на груботканом ковре  играли в придуманную игру внучка и внучок.
           -Позовите бабушку,-прошептал он.
Лидочка и Славик выбежали во двор.
           -Бабушка, дедушка зовет…
Вера  бросила тяпку и  заковыляла  к дому.
           -Вера, я люблю тебя. Отец и я хотели в одиночку  противостоять урагану…Не могли поступить  по-другосу.  Внуки наши счастливы,  но не желаю им беспечности…
         Проводмли Михаила близкие и дальние родственники и все село.  У могилы многие женщины плакали.  Не только по обычаю, а  от нахлынувших чцвств жалости и горя…
       Они призадумались об огромности мира и хрупкости жизни. Но жизнь человека  зависит от него  самого и от  людей., и это   много неожиданного и случайного,  и потому никогда не поздно взывать  к добру. 
           И еще спустя пять лет умерла  Вера. Она легла спать поздно ночью. А утром не проснулась. Галя  опустилась на колени и  и с рыданием  обняла   мать…
        Трудные годы депортации сократили ей  жизнь…
          Галя добивалась, чтобы ей   дали больше овец на пастьбу.  Ее просьбу откладывали.  Двое детей, а Скргей  в единственном числе инженер на все  огромное совхозное хозяйствоДом  кооперативный, ,  возвращать кредит еще  не один год…
        Гале всё же доверили большую отару.  Управиться было трудно. Галя обратилась к бригадиру. Тот  пообещил прислать ей помощника. И однажды  подошел к Гале  высокий стройный  русоволосый  мужчина, представился:
           -Алеша, Алексей Серебров.  К вам в помощники. На стройке временная  пауза за отсутствием цемента.
           Алеша оказался толковым помощником.   За две недели было  наработано гораздо больше, чем Галя предполагала.
          Однажды у водопоя…Алеша ждал её. Галя слегка  коснулась ногами  тугого живота коня, тот стремглав помчался к водопою.  Галя остановила коня,  повернула голову и плечики, оглядела стадо… И собралась слезть с коня. Но её неожиданно подхватил Алеша и обнял её и поцеловал. От неожиданности Галя  вскрикнула и оттолкнула. Они уставились друг на друга.  В его светлых глах восхищение, в её глазах  недоумение, гнев.
       -Не приходите больше.
      -Был бы я Карл Брюллов…
      -Видела вашу  мазню  на тыльной стороне клуба.  Простите, не мазня, здорово. Но  грива у скачущего коня какая?  У вас  как будто искусственная. И если  вы  нарисовали свою всадницу или наездницу, то   где же   травы степные, ковыль, или женщина  из Космоса?  Может быть, у меня развеваются волосы, когда без платка, лицо полусонное,  взггляд  рассеянный, кофта прилипла к телу, верхняя пуговка расстегнута, джинсы  так тесны, ну,  трещат. Я ношу более свободные, на работе…Ковбойские,  в  Москве купили… Вы потрафили мне,  на  руке золотые часики, вместо простых… Я,  конечно, свободная женщина. Но  вся в заботах… Да, показываю на часы мужу, чтобы отпустил, детей разбудила и  проводила в школу, и на коня, спешу, спешу.  Я здесь в родном краю, стране,  в  мире…
         -Вам так кажется?
          -Не кажется, а точно.
         -Я рад…
         *   *     *

         Через некоторое время   бригадир прислал   другого помощника. Студента Московского  вуза. Повторилась всё та же история.  Галя была вынуждена  на неделю сократить срок практики, расписаться в журнале прохождения практики (а то не засчитают практику)… 
        -Досрочную практику засчитают?
         -Ты загадка,  Галя.  И в зной, и в стужу,  и летом, и зимой  на коне  вороном  с отарою  одной. А взгляд  блескучий.
       -Оставь, Виталик.  У людей разные желании-хотения. Кто-то хочет отвчечься, кто-ьло хочет развлечься.  А мне хочется жить  красиво. Чтобы муж дарил мне цветы, чтобы дети мои  были красиво одеты и ухожены,  я живу их любовью ко мне.
        -Понятно. Мне стыдно.
     -  Не скажу никому.  Желаю тебе встретить …я поняла, степнячку молодую. Щучу.

           *    *     *   

       -Галя дорогая, я больше подыскивать помощника чабана не буду,- четко выговаривая слова, сказал бригадир Батыр Басангов.- Толковые, работашие,  надбавок не просят. Жаль, ну просто жаль. Что ж, управляйся одна.  Пойдешь жаловаться Арслану Ивановичу, он, может, и примет твою жалобу,  потому что виноват перед тобой,  бездыханную вытащил ищ реки. Но как может  девчонку, которой шестнадцати не было,   назначить чабаном. Я по инструкции.  Бери мужа на подсобку.
 То-то он меня  в актив не включает.
         -Жаловаться не буду.
      -Спасибо.  Но план надо выполнять. Не представляю. Может, уменьшить отару?
     -А кредит как возвращать?
    -Вы знаете, он приходит домой  в полночь…
        -Без доплаты. На твердой ставке.  У нас хоть премиальные.
-Галь,  записывай, что ты сделала, все операции. Забывакшь.  Хоть нормальные наряды закрывать…
             *   *    *
          Гале  теперь приходмлось несколько изменить график работы,  например, примчаться домой , чтобы приготовить обед у и накормить детей, потом ыновь помчаться на пастбище,  к своей отаре, за которой просила присмотреть соседку Светлану,Ю которая забирает дочку из детсада вечером.   Сногей работал старшим инженером,  зарплата была невысокая.  Галя добивалась большей отары….
      Управиться без  помощника было трудно.
           *   *   *
         Лиде исполнилось шкстнадцать, она получила паспорт. И  у Гали  созрел план: попасть на прием к  директору Арслану Ивановичу и добиться  назначения Лиды  помощником чабана  к чабану…то есть к ней, Гале.  Её присылали временных помощников, но Галя не могла доверить отару,  овцы как детки малые, за ними  не то что присмотр, уход нужен. .   Арслан Иванович понимает  в чабанском деле,  коренной житель,  но  ему трудно  пойти навстречу   ей, чуть не утопила отару, сама  было  утонула, а бы  на долгие сроки и душевные муки,   поскольку  нельзя нарушать инструкции. Вообще-то Галя должна обратиться к бригадиру (мужк Светланы),  но тот  ис-пытывает   не служебную, а прямо-таки физическую робость перед Арсланом Ивановичем.  Было от чего робеть. С перевыполнением плана сдачи шерсти, мяса старается, да не получается. Берет завышенные обязательства.  Бригаду обходят премиями.  Его не выдвигают, но и не задвигают, например,  в завстригальни, чего он  опасается.  Галя   помнила  кредо бригадира: «Чтоб тебе поверили, не бросай слов на ветер,».   Как ни странно, на таких бригадирах опирается Арсла Иванович. Он развернул   в соответствии с  планом построения поселка городского типа. Возвел несколь   кирпичные дома, Трехэтажное здания  для работников  администрации  объединенного совхоза.  Производственные помещения. Это были трудные годы.  Овцеводческое хозяйство стало совхозом, потом  объединенным совхозом, поговаривают о создании на базе объединенного сов-хоза создании е производственного комбината, но против этого  возражает Арслан Иванович.   Он с интересом набоюдпет за внедрением коллективного подряда на селе в хозяйствах Ставрополья (первый секретарь урайкома партии М.С. Горбаыев).
       -Попытка найти новый способ хозяйствования похвальна, - сказал на   собрании расширенного актива совхоза  Арслан Иванович.- Бригадный подряд  в какой-то мере привлекает.  Все заработанное за вычетом налогов бригаде.  Бригада как трудовая ячейка   неэффективная. В бригаде три-пять чабанов. Отавры обезличены.  Ответственность бри гадная.  Но отвечает бригадир.  За ненадлежащее исполнение  обязанностей.  Овцы  принадлежат совхозу,  то есть государству.  Отсюда и падкж скота и прочее.  Вы знаете, я снял пятерых бригадиров,  с трудом нашел им замену. Охота им  трепетать передо мной? Будем добиваться создания семейных ферм.  Для начала нужно закрепить за чабаном отару.  Для повышения личной ответствен-ности. Но не будет личной заинтересованности, то  увуой спрос.  При этом существует тарифная сетка, и т.д., в итоге уравниловка.  Второе. Продукция сдается госудврству.  Государство  определяет усредненную себестоимость.  Овцеводы в проигрыше.  У них нет фиксированного рабочего времени.  Почему  бы не ваозродить  отдельные традиции.  Семья, род  содержала отару овец.  По  Великому шелковому пути   происходила продажа  продукции.  Создании семейной фермы –это первый шаг  к эффективности хозяйствования.  Второй шаг  - открытие возможности реализации продукции. А пока вы, товарищи чабаны, как рядовые хозбатальона, сержант-бригадир прикажет, выдолжны   выполнить, без всяких возражений., ему не до особенности отары и индивидуального подхода к каждому. Скажите честно, вы  боитесь, в кавычках, бри гадира? Ну вот, видите.  Вы их !боитесь», они меня «боятся», но все зависимы друг перед другом.  Надо избавиться от такой зависимости. Но не сразу…
      На другой день после  собрания расширенного актива  Арслана Ивановича вызвали в   в Реском партии в Элисту.
        *     *      *
       В приемной второго секретаря Николая  Федоровича Ковалева дожидались «проработки» министр дорожного строительства и начальник управления связи.
-Знаете, вам  асфальтика в этом году недождаться, -сказал министр дорожного строительства, пожимвая руку Арслана Ивановича.
-И телефонизации поселка тоже,- сказал начальник управления связи.
Они вошли в кабинет Ковалева вместе и вышли с мрачными лицами.
     -Ну и?
      -Влепили по «строгачу» за то, что не узнали, что асфальт, столбы и провода есть в Ставрополе.
         -А кто будет согласовывать,  вести проводку?  Подать заявку в краевые  конторы,  утверждать в Москве,   поскольку госсобственность,  произвести оплату  , эир србрать полсрием подписей. Э то же  с ума сойти.
          -А мы типовую школу построили за два года, - не удержался Арслан Иванович.
_И директора посадили на восемь лет, - сказал  начальник управления связи. –Извнстны все его переговоры, уговоры с с госснабовцами. Никакого хищения. Ему дипломатом работать, жвль…
     - Сам бы позвонил  Горбачеву, решил вопрос., - ввернул Арслан Иванович.
-Не дождешься.  Вы в аппарате не бывали.  Михаил Сергеевич, может быть,  да как через голову первого?
        -Это   интересно.  Но все равно надо в Госснаб. Но и там  не располагают полнотой сведений. Если бы располагали, то это уже  министерство экономической информации. Будем реформировать административную систему.
           -Насоздавали столько министерств и ведомств, а тут ещё  совнархозы.
         -Но как же  оборонная отрасль?
      -Там  спецстроц и спецснабжение и все.
      -Потомуто регионы   хотят самостоятельности,  не стремятся к взаимодействию. А это когда-нибцдь аукнется…

           Арслан Иванович  неуверенно открыл массивную дверь и увидел Ковалева, крупного сложения,  остриженного накоротко мужчину  предпенсионного возраста,  сидящим за  массивным столом, застеленным урасной скатертью, с кем-то говорящим по телефону. Свободной рукой  жестом пригласил сесть за приставленный такой же масситвный стол, где стоял графин с водой и  два стакана.
         -Товарищ Бюрчиев,   старшие товарищи по партии делают вам замечагние за   дезориентацию  трудового коллектива   в отношении  экономической политики партии.  В случае повторения   мы должны сделаь оргвыводы., - вздохнул  Ковалев.-  Готовьте замену. Народных выдвиженцев заносит…Их надо  ненадолго в аппарать. Мы думали о переводе  вас   в аппарат…
-Заменку  ищите вы. Без меня  актив   вряд ли сможет принять приемлемые решения. Люди  хотят обустроить родной край и  избавиться от нужды.  Того и гляди, пойдут в бврышники, в спекулянты, что  главе семьи медаль за труд, когда жена и дети в штопанках и заплатках…
       -Возвращайтесь…но ненадолго.  Очень сложно и запутанно в министерстве сельского хозяйства. Вы говорите, семейная фкрма?  Овцы чьи? У нас нет и не будет частной собственности.  Не питайте никаких иллюзий на сей счет.  Чио ещё?
         -Есть надежда пересмотреть  персональное дело директора школы члена парьт ии  Ояиева…?
          -Я изучил  дело. Просматривается  нарушение партийной этики.  Не подтверждается  факт хищения  госсобственности.  В частном порядке я обращусь в Верховный суд о пересмотре дела.
         -Спасибо.
           -Удачи.
              *   * *
            Автомобиль повернулт на главную улицу.
     -Арслан Иванович, люди вышли.
    -Остановись.
   Окрудили Апслана Ивановича.. Сбегались люди к  толпе.
     -Дорогие мои люди. Мне сделали замечание.  Оставили, чтобы я  с вами довел до ума  обустройствооо…Я сказал, что  искать себе замену не буду.  Пока вам не позволят  находить мне замену.  Пока будет  учиться принимать решения. .. Чабанам разрешается  содержать несколько овец в отаре.  Думаю, это путь к семейной ферме. Ну, до завтра?
        Народ стал расходиться.
          -Арслан Иванович, не боится начальников, -вздохнула Галя.- Накличет на себя беду.
       Не всегда беда, - вздохнул Сергей.-_Помнишь с пуско-наладкой…? За три меняыа управились вместо шести,  до первых морозов сдали. Я премию получил, тебе джинсы купил… С чего все началось?  Я пересмотрел схему, расыеты сделал. Риск был  в одном месте придется рискнуть. Соврается,  ущерб такой, что…Меня переведут в рядовые механики. Арслан Иванович  рассчитвал на перевод в и.о. замдиректора по строительву при возмешении ущерба….
       -.Апслан Иванович, понятно…А ты сам, просил он, приказал?
      -Не просил, не приказывал…И я догадываюсь, почему…
        -Сереженька, , что за догадки такие?
       -Об этих твоих помощиках только и   разговоров…Я не могу, что ты можешь…Колет в сердуе, колет…Но я прощаю…
     - Не за что прощать, но мне больно, что можешь простить за …Разлюбил меня?
Она упала ему на грудь и зарыдала.
      -Галя, женушка моя, моя любовь к тебе неизбывна.
        Сжимал в объятиях, пытаясь успокоить её. Терзвл скбя, что проговорился.
Примчалась соседка Светлана, жена бригадира Батыра Басангова.
          -Сергей, Галина, что  за …да я им всем языки повырываю.  От этих сезонников бесстыжих , птиц залетных беда. Глазастые,  золото  найдут.  А так них наводят ужас и тоску , эта  наища комаров,, не видят, как люди   выкладываются, чтобы поднять детей,  что составляет смысл жизни.  А ты, Сергей,  в шутку, не гони волну. Батыр мой никогда не ревнует. ..
        Тищина. На темном небе высыпали  мерцающие звезды, полная луна сияет. Казалось, везде и всюду такое умиротворение…
    *     *    *
           В кабинет директора совхоза   огромная очередь. Но Арслян  Иванович умело справлся с эчередью.
        Галя и Лида  сумели попасть на прием к Арслану до обеда.  Пора овец на водопой.
         - Галина Михайловна и вас, Лидия Сергеевна, рад видеть,- сказал Арслан Иванович.- Присаживайтесь.
       Галя села за краешек стола и  вся дрожала. Она  с детства испытывала некий страх перед начальством.
            Арслан в строгом черном костьюме и темном галстуке в красных квадратиках  был вершителем её судьбы…
        -Галина Михайловна, Лидия Сергеевна (Лидии Сергеевна  только испонилось шестнадтать), я рассмотрел ваши заявления.  Закон разрешает  назначать помощками чабана  лиц, исполнившихмчся шестьнадцать лет.  На усмотрение правления совхоза распределение этих помощников.  удовлетворряю ващу просьбу   назначить Лидию Сергеевну вашим помощником.
         Галя  встала на колени и  сложила руки на груди.
        -Спасибо.
          *  *  *
           Слава, не поверив во внедрение бригадного подряда,  несмотря на уговоры матери, увлекся  игрой в конструкторы и   неохотно  выполнял просьбы матери   , например, сходить на водопой,  пересчитать овец, однажды сказал матери, что  закончит семь классов и поступит в  техникум сельскохозяйственного оборудования,  научится  создавать формы. И сестра хочет сменить дедовскую профессию,  поступит в институт, станет учительницей литературы. 
         Галя же не думала сменить профессию,  да не смогла. Здесь все знакомо, все любо. Зачем же менять место жительства, место работы, чтобы налолнить свою жизнь новым содержанием? Здесь ей интересно все и потому покидать родные края не собирается. Правда, как-то старый отец вздохнул, передавая ей свою ярлыгу, мол, обрекаю тебя на повтор своей судьбы. Что может быть плохого, если дочь повторит, нет продолжит судьбу отца? Ничего плохого. «Папа, чтобы познать мир, нужно его объехать. Я не смогу.  Не хочу...».  Отец мотает седой головой, мол, ты молода, ты должна видеть мир, его красоту, понять стремления человека-нашего времени, а иначе-то что за жизнь? Галя вроде бы согласна с доводами отца, но говорит ему, говорит матери, что жалко покинуть их, да и во имя чего? Жить в свое удовольствие? Таких мыслей у нее не было. «Муж меня любит, дети меня любят,  зв мою любовь к ним,  к тебе, папа,  к маме,..Я здесь  ощущая мир…». Отец Гали  кивнул ей.  Был бы жив отец, Галя   добивалась  перехода на бригадный подряд.
          Несколько лет мать Гали  пособляла дочери через силу,  молча отвергая галины возражения. Вера  умерла на рассвете,  в будничный день, и Гале пришлось на какой час  посадить четырнадцатилетнюю   Лиду  на коня, чтобы объехала отару…Лида вполне справилась с поручением. Ну что же?   Это и есть жизнь? Так считала Галя. Иной жизни она не представляла. Пройдет несколько лет, и займёт её место кто-нибудь…
        Труд, какой он есть - иногда тяжкий, за целый день не видишь солнца,  должен доставлять человеку нетолько радость, но и быть основой для достойной жизни, но не уверен в этом одинокий старик с  посохом  дед Семен (второй помощник чабана), глядя га Галю, однтую непритязательно (как впрочем, большинство односельчан,  зато  в порялке с оборонкой,  не жалеем средств на  освобождение  той же Африки…) , и, пытаясь Гале «открыть глаза»,  дед Семен  довольно часто заводил с Галей разговоры ,  особенно в её вечерние объезды отары в тихой степи, часто путая  Лиду с Галей. Но разговоры странные. «Галочка, тут волки рыщут, за  сайгаками гоняются, но  зазевавщуюся  овцу-то загрызли. Чья овца – неизвестно.  Шерсть осталась. Может,  отнесу…и валеночки тебе привезу, а?» « не –а,  надо составить акт…». «Я  так и знал.  Шерсть такая, доброго слова не стоит…Может, отнесу?» . «Надо отнести в бригаду.» «Тогда уж сама.Считай, что я уволился.».
        Утром приходит другой  инвалид.Но послушает с минуту, и  руки опускаются. «Конечно, утиль,   за два мешка шерсти   можно договориться.  Надо достать…пришпандорить…». Сергей возмущался и рассудил: « Не  стоит возмущаться. Понять их можно. Система так устроена, что  надо периодически её разгонять, чтоб работала. Какая-то инерционная система. Сдашь всё, не дадут ничего,  недодашь  продукцию, получишь дотации.Мы  частичка системы.Ни отставать нельзя, ни опережать нельзя.  Но я верю в обновление системы…».   Галя  убеждалась, что близкий ей человек сошел не со страниц  романов, которыми она зачитывалась, зачитывалась, зачи-тывалась.  Он пришкл, дождалась, потому что в душе теплилвсь надежда.
       Но  не исчезал    некий страх  ожидания и неизвестности. Ведь может не понять, потому что она как на ладошке - без тайн, без узелков. Пока всё путем, надо обустроиться…
        Пока она размечталась, отара разбрелась далеко. Галя погнала послушного своего коня к отаре, и ветерок погладил её смуглые щеки и терялся в волосах, черных, как воронье крыло. Галя любила рассекать тугие струи воздуха, заставила коня ускорить бег, и от его копыт стелилась серая пыль мягким шлейфом. Отара была возвращена в отведенные ей границы и только тогда Галя опустила поводья. Конь, почувствовав свободу, замер на месте, потому что он не знал, как воспользоватьс этой свободой, да она ему не нужна была вовсе. За него думала хозяйка, которую он знал подростком.
      А на небе ни облачка. Блеклое небо. И ни облачка. А зимой по небу плывут кем-то выпущенные пуховые шали. Такие шали ткут   из
шерсти тонкорунных овец. И когда -плывут в^небе эти шали, на земле
бывает особенно стыло, неуютно, и как ни оденься, все равно холод
пробирает тебя до позвонков^ И тогда не до звезд небесных, лишь бы загнать
вовремя овец в теплый хдев. Сейчас осень, теплая осень, и кажется,
зима далеко, нечего беспокоиться о зимней поре. Вон вдали темнеют
стога. Все это на зиму, все это на тот случай, когда этим неприхот-
ливым животным захочется сена. Требуя от них  добра,  создай им надлежащие
условия. Так дедушка говорил и делал всё, чтобы животные не могли быть
недовольными. Дедушка любил их и уважал. И Галя испытывает к этим мол-
чаливым существам  искреннее  умиленье. Недаром ведь говорят, что золотое
руно и есть золотое руно, настоящее золото. Чем больше золотого руна,
тем жизнь богаче. Просто, понятно, но попробуй на деле это богат-
ство увеличить. Имеют не имеют, а имеют ли право требрвать?
        Галя взглянула на часы и повела отару в село. Пора возвращатся в село.  Впереди отары важно шел круторогий серый козел с колокольчиком.
        Он вел отару. За ним, не задумываясь побрели овечки в белых кудряш-
ках шерсти.
        Вот уже берег Волги.  Огромная  гладь воды рябится на вечернем
  солнце, веером раскрывшим свои багровые лучи. Вдали плыл величаво белоснежный теплоход. На теплоходе танцевали под музыку рока. Тепло в золоте огней. Сказочный мир. А реально то, что что-то незримое, но крепкое связывает Галю с этими незнакомыми людьми на теплоходе. Что-то связывает. А что? Что общего между её жизнюю, работой, её чувствами, мыслями и мечтаньями с миром далеких, уплывающих куда-то людей?  Она ведь не знает их, никогда не узнает, кто они, какие они, и веё же они близки ей, она желает им добра и счастья. Она связана с ними временем.  Она узнала нечто такое, что недоступно другим, и ей стало отныне легко и просто. Вновь погнала коня в степь, чтобы пригнать в стадо отставших овец. Теплоход уплыл далеко, огни его ослабели и стали дальними звездочками  на блеклом небе, и  казалось, что так будет вечно.
       *    *     *
      Арслан с недавних пор отец большого семейства.   Женился на вдове с четырьмя детьми.  Её муж  вез   тяжелое оборудование в совхоз и   на берегу крутом (шел ливень)   не справился с управлением  тяжеловода, который рухнул в Волгу…  Арслана арестовали,  его собрались судить. В совхозе, районе и Элисте прошли митинги  в его защиту, ему дали условный срок и освободили…У вдовы четверо маленьких детей,  на   хорошо оплачиваемую работу пойти не может. Арслан сумел присмтроить ееё уборщицей в конторе.  И отдавал ей часть зварплвтц.  И однажды …
     -Клава,   нам надо жить вместе.
     -Если вы так считаете, то…
        Они оформили брак, Арслан усыновил и удочерил детей Клавы. Свадьбы не было.
       - Я не могу  предать покойного мужа, Арслан.
      -Я  понимаю…
       Вскоре выяснилось, у Клавы скоротечный рак…
      Через год Клава умерла.
      Арслан стал вдовцом. Но четверо детей.  Приглашал домработниц.  Мужья  запретили. Правда, тихо. Вовсеуслышание запретить,  ославить себя. И может понапрасну обесчестить своих жен.  Домработниц не трогали, щадя детей-сирот…
           *    *     *
           К водопою подкатила черная «Волга». Открылись дверцы и вышли из автомобиля Арслан Иванович и водитель.
             -Здравствуйте,  дорогие возрожденцы, всем добра.
         Женщины окружили Арслана Ивановича.
            -Меня  в Москву командируют на всесоюзное  совещание. На три дня. Дети мои без присмотра и ухода …
        Женщины  поговорили между собой и не смогли сказать ничего определенного.
            -Лида, -позвала Галя.
Подбежала Лида к  стоящим у водопоя женщинам.
        -Лида, Арслан Иванович  в Москву на совещание.  Можешь присмотреть за детьми(- спросила Галя. -Надо  за детьми присмотреть, поухаживать,  сможешь?
-Если некому, то…
-Лидия, всего на три дня. Вот деньги, что купить, скажи Толе , он приветет. –Обращаясь к Гале, Арслан произне?-Назначат вам второго помощника. Теперь это делает бригадир.  Будет совещание по  внедрению бри гадного подряда… Светлана Владимировна,- обратился Арслан к светловолосой женщине,   жене бригадира.- скажите Павлу, чтобы он  назначил второго помощника…
-Скажу обязательно, Арслан Иванолвич, -произнесла Светлана.
Павел  поехал  на заработки  в Центральную Россию,  вернулся домой  со Светланой.  Она сбежала из дому. Зарегистрировали их брак здесь… Теперь мало отличается от местных женщин, разве что платка не носит.
            «Лида девушка справедливая». «Лида девушка  серьезная, рассудительная». И туда же Светлана, многодетная мать: «Лида  человек  душевный». 
           -Светлана, ты это  искренне?
             -Конечно. Дочка  моя в третьем классе…
Она к бабушке-дедушке хочет. Рев рл  в классе ну как бы это сказать голубоглазая.  Полкласса к ней плохо относятся.  Одноклассницы её  упрекают, мол, ты не нпша, русская. Учительницу русскую они любят. А один пятиклассник  попросил карандаш и не возвращает…Мы в Москве купили цветные карандаши…Придется директору пожаловаться.
         -Может быть, не надо?- сказала Галя.
         -Как не надо? Надо.  А что ты этого  мальчика защищаешь? Потому что  ты и этот мальчишка одной нации?
          - Да, и поэтому.  Межу прочим  цветные карандаши  есть и у других одноулассниц твоей дочки . .А  Ирочка тебе  все рассказала?
           -Ее одноклассницы мне   сказали. Я это так не оставлю. Пойду к директору….
        -Директор  накажет этого  пятиклассника,  на всю школу…Твоя дочка не сказала, что  её ль эьль иадьчик карандаш не возвращает…Я чувствую, твоя дочка не хочет, чтобы мальчика наказали.
          -Галя, дорогая, поняла. Утащил у моей дочки.
      - Ну утащил, что же…
      Тебе в школе работать, ей богу.   Но  Rfnthbyre Иринку в твою школу я не пустила бы. Ты , Галя, поступаешь как националиска…
         Галя не стала оспаривать . Призадумалась,  откуда в оюдях это недоверие друг к другу.                Светлану приняли   в  формирующемс я обществе  безоговорочно, не допуская никакой фвмильярности,. , где  порушены традиции  и люди   выстраивают свои отношения.  Она  мать троих детей. Сыновья   почувствовали себя  калмыками, дочка  сказала, что она считает себя руцсской.  Ну  вылитая мама, только легкий загар неисчезающий.
        Лида успела сбегать в стригальный цех, переодеться и  подбежать к  «Волге».
Утром пришла на отгон и встретила  мать..
       -Поспала хоть?-спросила Галя.-Сонная, какая-то…
         -Олечка плачет, где папа. ..
           Лида приходила на работу с опозданием. Если бы не второй помощник Витя, то  Гале не управиться с разросшейся отарой.
Прошло три дня.  Арслан приехал, а утром на два дня укатил в Элисту на  республиканское совещание…
         Лида не приходила домой.
        -Лида, мы не видим тебя дома…
          -Можно . Со мной все в порядке…
С некоторых пор  Галя заметила изменившееся отношение к Лиде.  Шуточек насчет маминой дочки, фигуры не слышно, женщины были к ней внимательны, даже почтительны. Арслан Иванович  руководитель от природы, начальник , не боящийся  нарушать инструкции.  Лида , видимо… Только Галя не видит…
Лида была в  смятении чувств.
         -Что с тобой, доченька?-тревожилась Галя.
            -Ничего…
            -Не скажешь, да?
             -Не скажу…
              *   *  *
        И однажды  Лида пришла домой  под вечер. Два месяца не приходила домой, Галя  намеревалась спросить у дочери, в чем дело, да только  духу не хватало. Лида  девушка стпротивая ( совсем недавно была  послушной  смешливой девчонкой,   разыгрывающую лопоухую маму), и вдруг все глухото застегнуто, все зашторено.
  *   *   *
  -Мама, я прошу  у тебя благословения, -сказала Лида.-Папа дал.
    -Что, что?
    -Я выхожу замуж зп Арслана.
    -Ой…
    -Что ой-то?
     -Да он…гуляка…
      -С чего ты взяла?
       -Судачат…
       -Арслан Иванович с людьми, с народом, ему прохода не дают. Поцокала на каблучками красотка, бумажку вручает, воздушный поцелуй шлет. И молва  пошла…
Галя не  отвечала.
    Она вспомнила  то утро после свадьбы, смущенный взгляд Арслана,еженный  от ножек стола и её ног с матерчатых туфельках…
       -Мам, мне трудно управляться с детьми, приходя только  вечером, да им мама нуэна.
         Арслан  всегда поступает по справедливости, но ведь каждый понимает по-своему. Даже приезжие из  Дагестана об этом говорят.  Взревновали коренные жители.
       -Только Юрий, зять Светланы не должен знать, он гордый. У него нелады с тещей. Она считает его неровней своей дочери.
        -Катерина, конечно,  красавица, может круто повернуться судьба.
Галя    осознала, что судьба оказалась благосклонна к ней.  Она   думала, как сложно устроена жизнь,  возможность самим   выпутываться из   узелков жизненных  сохранилась и  это стало знамением времени.
           -Ничего себе мама, восемнадцати нет, а сыну двенадцать…
      -Жить трудно, а надо жить.  А в жизни всякое бывает.
     -Все, Лида,  прекрати эти разговоры.
     -Поздно. Я живу  у Арслана…
     -Как поздно?
       Галя подбежала к довери, задрала юбку и приложила ладонь к животу.-Ты что, мама? Плохо обо мне подумала? Я уйду от тебя…навсегда.
Галя упала на колени, обхватила дочь руками.
       -Прости, прости, прости. Я благословлдяю тебя.
      *    *    *
       -Галина Михайловна,-четко и уверенно сказал Арслана.- Я и Лида решили пожениться.
     -Арслан Иванович, вы  уверены в  своих чувствах к Лиде?
        -Галя, я не властен над чувствами.
        -Вы спасли мне жизнь.
       -Галя, это я  утопил тебя… Поручил тебе отару. Михаилу, отцу твоему нельзя,  тебе  шестнадцать, по инструкции  можно в помощники чабана.  Если бы тогда … не пришла в сознание, я  вниз головой в Волгу.
         Арслан прикоснулся ладонью к ладони Гали. Их взгляды встретились…Глаза затуманились и увлажнились…Они приклонили головы и  заплакали.
      -Вы спасли мне жизнь, я  встретила любовь, счастье…
     -А ты  мою…
     Лида почувствовала, что прикоснулась к тайне,  которую хранили  мама и Арслан.
     -Я была неблагодарна к вам…не желала вам личного сча-стья…Пусть вам Лида составит вам счастье. Она не простая, сложная натура,  много читала.  От чтения книг ничего полезного. Романтические натуры   складываются.  Отрываются от земли. А надо дружит со степью… «И друг степей калмык». Лида и вас Арслан…
         Лида и Арслан встали на колени и сложили к груди ладони.
             -Я вас благословляю. Будьте счастливы…
Галя  прикоснулась ладонью макушки и  сложила ладони к груди.

              Потом слели за стол, пили чай.
             -Лида, я ещё могу   советовать тебе?  иСвадьбу справим скромную. После свадьбы начинайте семейную жизнь.  А вы, Арслан, помогайте Лиде. Семья большая, ей будет тяжело.
Вошел Сергей, почти ворвался в гостиную.
-Можно нас всех поздравмить?
Сергей пожал руку Арслану, обнял Лиду, потом  с чувством прижал к себе Галю, та покраснела.
        -Водочка. Винцо само собой. Отремонтировали стригальный цех…
Сереженька, все у нас в перемешку.
Лида пригубила   стакан с вином.
          -Все, я домой, к детям, они  волнуются.
          -Лида, -оглянулся Арслан на Галю и Сергея, - невеста моя, я  задержусь. О бригадном подряде  поговорить надо.
         -Только  не припозднивайтесь, наши дети ждкт…
            -Завтра утром в ЗАГС  поедем… Два месяца дадут на раздумие.
       -Государство правильно поступает, - сказал Сергей.
      -А может, сделаю исключение? Можно, я с вами поеду?
        Галя сумела  убедить  оформить брак без установленного срока.
       -Дети без матери останутся два месяца? Дочь моя не мо-жет…Она девушка  строгих нравов.             …Это не город,  все на виду.
           -Конечно, Арслан Иванович отец четверых детей,-сказала заведующая ЗАГСом, - Лидия Сергеевна  способна стать матерью  ваших детей. Объявляю вас мужем и женой. ..
*   *    *
Арслана  перевели в Элисту в Министерствол сельского хозяйства.  Он отец большого семейства. Отец шестерых детей. Лида родила сына и дочь. Лида перевелась на заочное филологический факультет пединститута.  Но  Галя  не уверена, что Лида продолжит учебу.  У Гали не было возможности  получить высшее образование,  у дочери есть возможность…
       *  *  *
      Галю вызвали в правление совхоза.
 -Доверяем организовать чабанскую семейную ферму.
-А бригадный подряд?
        -Предки знали…  В общем, оформляйте документы.  Арслан Иванович  убедил  высшее руководство…

        *   *     *
         Разрешили  создать семейную ферму.Были преодолены  огромные препятствия.   Галя и Сергей  оформили документы. Оформили на Галю. Беспартийная, хоть избежит  обвинений о нарушении  партийной этики. Препятствий особых не было. Они  немолоды,    уступали  молодым фермерами. 
Наша судьба в наших руках.
          -Хочется верить в это. Продукцию реализовать не умеем и не можем.
         -Надо   найти  каналы реализации.
          -Под  Элистой  , в   закупочный кооператив.
        Галя  собралась и поехала  в Эисту автобусом.
          Встретилась с заведующим кооперативом.
        Галя и зав. Кооперативом  взглянули друг на друга и …
      -Галина Михайловна…
      -Да, Виталий. …Архипов?
Виталий проходил  практику и … досрочно завершил практику.
      -Дв.  Зачли практику, Галина Михайлдовна. Я женат. Сын и дочь. Жена моя из  здешних, может, ваша дальная родня.
      -И с тобой, Виталий,  если  перебрать тысячи судеб,   найлем    забытых предков.  Но я по делу.  Получили разрешение на семейную ферму…Хотела бы оптом  продавать…
      -Какая себестоимость?
      Они были серьезны,  скучны и были довольны состоявшимся разговором.
      -Хорошо. Не надо никаких скидок.  Будем поставлять  по первому сорту.  Если необходима пересортица, то  все в вашей власти.
     -Подписываем договор?
     -Да.
        -Галина Михайловна, я  прошу  у вас прощенья за неэтичное  поведение.
       -Прощаю. Привезем  через месяц.
     - Ждем.

              *    *      *
   
           Галя   готовила ужин. Пришла в гости Светлана, как всегда разнаряженная, . С тортом.
      -Галка, ,  сегодня праздник…
     Они обнялись
     -Присаживайся, дорогая,  кофе, чай?
-Кофе. А Сергей  что.
-Его из Дагестана позвали…
-А Лидия Сергеевна как поживает.
-Дочка, конечно, …Ш естеро детей.
        -Если бы не Арслан Иванович, ей и вовсе …
      -Какая помощь от мужа-министра?
        -А вот  моему зятю он может помочь.
         -В чем?
            -Галка, ты жк знвкешь, мокго зятя тут обижают. Он ведь инженер,  придумал технологи. По выращиванию овец.  Лидия Сергеевна  может же  сказать об этом Арслану Ивановичу.
      -Ты своего зятя  , помнишь, за цветной карандаш…
      -Катерина  в слезах,- отпарировала Светлана.
          -Но  задумалась, когда узнала, что цуташил карандаш твой будущий зять.
          -А я собралась к директору школы с   жалобой …
      -А  спросила у дочери,    разрешает она    пожаловаться директору?
      -Спрашивать разрешения у малявки?
     -А как же!
      -Разрешения у неё не испрашивала. Ты удержала меня.  Я признательна тебе.
-Света,  конечно, позвоню Лиде.  Придет Сережа, позвоним  дочке.  Позову  на выходные…

         *   *   *
           По мобильному телефону  Слава позвонил отцу.
      -Пап, приезжайте на праздники. Мать давно   у нас не была. Оленька  скучает по бабушке Гале.
      -Слава,  мы тут много чего.  Их надо куда-то везти.
      -Хорошо, подумаю.

      *    *    *

     Позвонила маме Лида.
    -Завтра приеду с детьми…Они   к бабушке-дедушке хо-тят…Дкдушка с ними на рыбалку  на Волгу.
        -Ждем с нетерпением. Хочется  обнять внуков, погулять с ними, с секретами поделиться.
       -Они тоже  тебе поведать.  Я у них только мама ,  не подруга, в свой мир не принимают, сеты какие-то. -Мам, мне трудно управляться с детьми, приходя только  вечером, да им  со мной …Они меня любят, не пускают в свой круг…Секретничают, я сержусь. А ты у них своя. У тебя задержалось детство в депортации.
 А ты с ними как своя. Ты  спряталась в детство в годы депортации. 
   . -Может быть,  доча, но ты снисходительна. Убеди себя, что они тебе ровня, беседуй, спорь, играй с ними в прыгалки, в колышки,  проси прощения, если надо.  Как я утебя просила прощения…
      -Ох, мама,  я  со школы домой. По двору   иду, напускаю строгость. Представь,  на мне строгон ниже колен платье, в одной руке сумка с тетрадями, на другой сумочка. На ногах туфельки  на невысоких каблуках.  Короткая стрижка, щеки румяные, губы бантиком, с трудом   напускаю на себя строгости, взгляд серьезный.  Идут навстречу  знакомые, величаю по имени-отчеству, ну как тетя Света, ни с того, ни с сего,  ну какие прыгалки… …

         - И Арслан Иванович приедет?  Хочется  с ним свидется…
             - И он  хотел бы с тобой и папой  увидеться. Больше с тобой.  Тайна, да?
-Может быть,  доча, но ты снисходительна. Убеди себя, что они тебе ровня, беседуй, спорь, играй с ними в прыгалки, в колышки,  проси прощения, если надо.  Как я утебя просила прощения…

           - Доченька моя, ты же сама сказала, что я, твой папа, Арслан дети депортации.  Ему не хочется  время унижений,  напрасных обвинений…
          -А ведь и вправду… Приедет? Наверное, нет. У него встречи с избирателями.Его упрекнули,  тебе он содействовал в создании семейной фермы.  Он помог всем и тебе значит,  свободы, достатка и праздника  тоже.
-Ой-бой,  людям  всё..

            -Приедет? Наверное, нет. У него встречи с избирателями. Его упрекнули,  тебе он содействовал в создании семейной фермы.  Он помог всем и тебе значит,  свободы, достатка и праздника  тоже.
          -Ой-бой,  людям  всё   бц  знать ..
         -Конечно, мама, люди  избавились от чувства обреченности. 
Полны достоинства и самоуважения.  Помнишь, к Арслану как к богу обращались.
             -Тебя охватывала непонятная робость, язык прилипал к нёбу,  но он сам угадывал мои пожелания.  И Светы тоже.
У нас не было своих руководителей. 
Арслан на свой страх и риск стал  отвечать за нас.
          - А сейчас  как ты выполняешь наши наказы…Не думала, чтак скоро это произойдет. Арслану  достается из-за тебя.
           -Как так?
          -Помнишь, Светлана  за свою дочь  забеспокоилась. Тызаступилась за мальчика.
         -Да, а как же… Недавно они поженились…
            -О, я рада за тету  Свету и за еёё дочь. Но тут… Она, Катя, -то русская,  а ты вступилась закалмыцкого  мальчика.  Тетя Света, конечно, не из простых,   мама еще та. С Катей перестали дружить одноклассницы и одноклассники,  тетю Свету  побаивались.  Она свою дочь до десятого класса водила в школу. Боже мой.- Но ты-то в молве как  местная националистка.  Нельзя пока тебе видеться с Арсланом.
-Ой-бой…Я Светлане сказала не ходить к директору пожаловаться на  мнимого обидчика её дочери.  Она не пошла.  Но про меня  от себя добавила.
        -А ты не могла объянить?
        -Забыла, её супруг  крутой бригадир.  Как впрочем и Света  вдруг величала тебя по имени-отчеству, забыла? Я ничего не пони маю, в чем дело…
-В общем,  завтра  к обеду приедем…
            -Ждем.  Лида,  Арслан  может помочь зятю Светланы,  она  просит.
         - Не знаю. Министр ведь, не  брат и сват.  Неужели  Юрий сам не может постоять за себя?
           -Ей  кажется, что её зятя обижают. 
             -Узнаю тетю Свету. Мама,  я попрошу рассмотреть просьбу.  Надо помогать вовремя.. Арслан  всегда поступает по справедливости, но ведь каждый понимает по-своему.
Арслан  всегда поступает по справедливости, но ведь каждый понимает по-своему. Даже приезжие из  Дагестана об этом говорят.  Взревновали коренные жители.
          -Только Юрий, зять Светланы не должен знать, он гордый. У него нелады с тещей. Она считает его неровней своей дочери.
-Катерина, конечно,  красавица, она  замечательно рисует. Крутой берег Волги, овцы.  В  её картинах её нет.  Ей  надо в другой мир,  сотворенный,  изысканный. Сияющий мир. Может круто повернуться судьба.

         *    *     *
            В обеденный перерыв Галя   заспешила домой.  На улице  она увидела  мальчишек,  возвращающихся с рыбалки.
          -Сазан, лещик, окунь?-спросила Галя.
         -Все, тетя Галя.
             -Продайте мне пяьь  сазанов.
         -Это стоит  много.
          -Ну, немножко от многого.
            -Лады, Галя,-сказал мальчик лет семи.
Галя отдала  старшенькому деньги,  но не преминула сделать замечание:
-Босиком? Дождь был.
             -В дождь ловятся   ууу.
        Галя  поклала сазанов в тазик и старинным кухонным ножом.
           -Где у вас тут почта?-спросил  сдемобилизованный олдат.
     -В конце улицы. Надолго?
        -На сезонные работы. Собрались, бурга выбрали и  сюда.
         -Женаты?
            -Да. Хочет жену приодеть, а и самому  сменить формы одежды…Возникали  у меня  конфликты с начальством. На заврде  начали закрывать заниженные наряды. Ну я…Для родины  что,  Железная логика.  Я промямлись, хотел бы шмоток. Ну и мне бегунок всунули.  Беги на все четыре. А куда бежать? Один большой завод, один большой колхоз. Хоть сезонные работы   разрешили..  А рыба хорошо чистится ножом…?
             -Да. Нож вечный, мз  какой-то особой стали. –Значит, все верно. Вы вернулись..?
             -В пятьдесят седьмом, а что?
            -Дед и отец  ваш здравствуют?
            -Деда похоронили в Казахстанской земле, в пятьдесят втором, отец покоится здесь…Не оправились от увечий…
            -Был приказ стрелять. Конвоиры люди маленькие,  им приказали, они должны… Отец мой нарушил приказ.  Рядовым направили на фронт, ранение, контузия, умер  недавно.
           -Кто им дал право издавать такие приказы? Кто их выбирал? Они  как змеи проникли…Мои ровесники, почти все,  в первую зиму депортации  умерли от холода..А бабушку сняли с поезда, когда умерла, не знаем, где она похоронена.
           -Это важно? Важно, чтобы такое не повторилось.
Поэтому  важно знать, уто издает приказы.
            -Простите…Не знал, как непросто  в жизни…
           -А муж мой  рос в приемной семье.  Его родных родителей  увезли куда-то, пока  следов не нашли.  Мои дальние родственники, которые  попали туда по направлению по окончании института,  в далеком тридцать четвертом после  голода,   полагают, что  сережины родители   нелестно отозвались о самом великом, о часом любимом….
           -Тогда люди  могли только молчать…Но прошло столько лет. .. Я столько книг прочитала о подвигах солдат, офицеров,  конечно, воевавших   за правое дело  в войну…  Но ни одного воспоминания конвоира не нашла. Для многих конвоирование стало профессией.  Высылка бнлвх, раскулаченных, целых  народов … Могли бы поведать  о многом, но они молчат. Не желают  вспоминать   и сами  подвергихся депортации,   вновь испытывать чувство унижения. На бабушку, она была уважаема, старшим чабаном работала. В вагон не может подняться, замерла в тамбуре… Тут конвоиры  орут: «Эй,  вы,   что вы тут столпились, как бараны, поживее…».  И  толкнул   кулаком…Её затащили в вагон.  Затащили  потерявших сознание дедушку и отца моего. Бабушка по отцу уидела их и потеряла сознание.  В поезде она умерла…
           -Да, конечно,  думаю, не повторится.
            - Надо, чтобы это зависело от все нас.  О, я  заговорилдась. Простите.
           И через несколько минут  на коне помчалась в степь…      
          Галя    осознала, что судьба оказалась благосклонна к ней.  Она   думала, как сложно устроена жизнь, что всё  же появилась  возможность самим   выпутываться из   узелков жизненных  сохранилась и  это стало знамением времени.



                1978, 1982,   06.01.2017.























НЕПРИЯТНЫЙ  СЛУЧАЙ

-Так, ясно. Пишите заявление. Пишете? В городское управление Государственного страхования СССР от токаря "Машзавода" Лрукина Ви-талия Ивановича. Заявление. Прошу вас выплатить мне страховую сумму в связи с тем, что со мной произошел несчастный случай на сенокосе, куда я был командирован заводом. Прибыл на сенокос... Записали? в полевой стан села Благодатного двадцать четвертого августа сего года. На следующее утро, двадцать пятого августа, бригада косарей Еышла в поле, на покос. Двадцать косарей работали в одной деляне, следуя друг за другом. Так, ка-жется?
-Так.
-Спустя полчаса после начала косбьы со мной произошел не-счастный случай. Следующий за мной косарь порезал косой мою пра¬вую голень. В тот же день меня доставили в травматологическое отделение гор-больницы .сворой медицинской помощи и сделали опера¬цию,в больнице   находился по шестое сентября, а затем был на амбулаторном лечении по I октября. К заявлению прилагаю соответствующие документы. Страховое свидетельство, справку из больницы, акт о несчастном случае. Только чест-но, пили?
-Я нет, не пью. Но тот-то был, кажется, сильно поддатый.
-Неприятная история. Ну, всего доброго.
-Всего доброго.
Витали:: Еышел из кабинета потный, растерянный, недовольный. Он не ожидал, что все так будет просто. Написал заявление и через некото-рое время получи страховку.
Но куда с костнлями? У станка теперь стоять нельзя. Придума¬ем 'что-нибудь. Виталий не терял оптимизма, хоть и наигранного.
Эта дикая история, расскажи людям, не поверят, обсмеют, чего доброго. Вели рассудить, то могло бы не быть такого неприятного случая. Если бы он не пошел в токари, тогда бы порезался о косу другой токарь. Но не стоит останавливаться на этом. Виталий доса¬довал на себя за то, что уце-пился за свою болячку. Распустились люди. Пьют на работе. Ну и что, что послали на сенокос. Это тоже работа. Обнаглели совершенно. Парень-то молодой и уже пьяница. Что же это такое? Есть ли у него семья? Плохо дело, если и после этого будет продолжать пить. Бесстыдство какое-то!
Виталий думает о девушке Лене. Вот удивится она, увидев его с костылями. Конечно, она все поймет. Но гложет и отвернуться. Уди-вительно, мать хмурится.
-Зачем тебе надо было соглашаться на сенокос? Других нет? Почему это ты всегда затычка?
-Не могу слушать тебя,-оборвал Виталий.
-Не можешь за себя постоять. Тебя женить надо, хоть жена за тебя...
Вчера Виталий видел сон. Будто плывет он в море. Вода холодн ная и страшная. А он устал. Гребет и гребет усталыми руками. Зас¬нуть бы и не проснуться. Но тогда конец. Вот этого и страшится усталое сердце. Но пока бьется сердце, он борется. Замучила жажда. Нашел обломок лодки. Лег на него и легче стало. Пока бьется сердце, надо биться до конца. А страшно. Страшит безбрежность простора, темень пучины. Непостижимо огромное, пытающееся затянуть тебы в свое лоно, безжалостное и враждебное всему живому.   Удержаться на воде, не только удержаться, но плыть к берегу. Иначе, какой смысл удержаться на воде.
Виталий вспомнил лучшие дни, проведенные с Леной. Но почему-тс их было так мало, что вспомнить почти-что нечего. До обидного мало. И если их совсем не будет? Обидно, если придется уйти насовсем, так и не уяснив, почему. Кто украл у него эти лучшие дни? Но уйти надо достойно, завер-шив дела. Нельзя уйти, не расплатившись, не погасив долги. Проще просто-го - завершить надо дела. Предательство это - уйти, не завершив дела. И Виталий из последних сил тянется к берегу.который все отдалялся и отдалялся...В холодном поту про¬снулся он среди ночи и боль е не мог уснуть.
На заводе напряженная пора. Ставят новую турбину на поток. Этим завод жил два года. С новой турбиной завод СВЯЗЫЕЭЛ новые надежды. Завод выходил на новые рубежи. Но что теперь делать Вита¬лию? да, с этими костылями? Хоть плачь! У кого-то не дрогнула рука чикнуть по ноге. С того парня спрос невелик. Пропойца и сволочь. А может, и не сволочь. Может, рюмашка коварная. Рюмашка затянула парня в омут. Пленник рюмашки. Тошно говорить об этом. А может быть, и не рюмашка вовсе."Что-то ведь гложет, что-то гложет. В чем -то я сомневаюсь. И вряд ли я так легко развею эти сомнения. Лена, развей мои сомнения, а я твои. Это   же так.Что тут наводить тень на плетень. Неприятная история. Надо теперь менять все..."
НОВОСТЬ. Лена выходит замуж и уезжает куда-то, а куда - никому не известно.
За судьбу Виталия ВЗЯЛИСЬ родители. Они подыскали ему неве-сту. Его ровесницу, хорошую, хорошую. Только почему она до сих пор оставалась одна, если такая хорошая. Но Виталию было тошно жить с родителями. Впору беги от них. Но куда. А у Клары большая комната в коммунальной. Виталий клюнул. Ушел к ней.
"Вить, может, усыновим кого-нибудь?- вопрошала Клара, неуве-ренная в чем-то. "Зачем? веришь, что...""Верю...". Родилась Маринка. Сколько радости было! И сейчас эта радость в сердце живет.
Клара воспряла духом. Как она суеверно утаивала свою бере-менность! От чужих. А дома легко объявляла:
   -Все, в декрет ухожу. Косятся на меня, что в самый разгар, когда тур-бину испытать пора, а я в декрет собралась. Завлаб за голову хва-тается, руки в узлы вяжет. Говорит: не могу отпустить. Это он меня толковой лаборажтшей считает. Пусть так считает! -Ох, Клара!
А что теперь? Придется уходить с завода, придется, наверное. И токарь будет чистить ботинки. Не лучший вариант, но и не самый худший из худших вариантов.Несчастный случай подрезал крылья Ви¬талия. И он без ропота принимал удары судьбы. Пока без ропота.

               
                ДЕДУНЯ  И  КАТРУНЯ

В рабочем городке, на пересечении двух улиц стоит розово-кирпичный пятиэтажный жилой дом. С гроздьями яркозеленых балконов. Под вечер, точнее, с пяти часов на балконе второго этажа, что козырьком выступает над первым подъездом, появляется маленький, худенький старик, седоволосый, смуглый. Голова его была похожа на белый одуванчик, если бы не розовые очки, которые дед навьючил на свой нос, что напоминает крепкого, трудолюбивого ослика. Это дедуня Егор. Он на пенсии. Поселился в этом розовом доме недавно.
Сейчас он кого-то ждет. И, наконец, дождался. Он увидел Катруню, маленькую девочку во всем белом и голубом. И ожил дедуня. Улыбнулся радостной улыбкой. Катруня всего десять месяцев, вертлявая, подвижная девочка. По-хозяйски обосновалась на руках у матери, молодой женщины. Ее зовут Зоя. Она крановщицей на заводе. Молодая мать и маленькая девочка. И яркий солнечный день августа. И дед по имени Егор.
– Катруня, – машет рукой дедуня. – Ну, как в ясельках-то? Не обижают? Скажи дедуне.
– Какое там! Я сама за других заступаюсь. Я такая! – отвечает за девочку Зоя. – Ну, помаши дедуне ручкой. Вот так!
Девочка хохочет. И обнимает маму за шею.
Старик восхищается катиным жестом. Да так выражает свое восхищение, восторг, что ослик носа вабрычается, очки сползаю к переносице.
– О, молодчина наша Катруня. Расти большая и добрая, заступницей. О, улыбчивая ты дивчина, зоренька. Почему я не видел тебя утром? Неужели я прозевал…
–Да, прозевали. Мы рано ушли, дедуня, – проговорила Зоя. – Так, Катя-я? Катя-я!
–У-у-у, – заворковала девочка.
– Верю, Катруня, верю, – закивал седой головой дед Егор.
Смуглое личико девочки восхищало его красотой и нежностью и будило в нем противоречивые мысли.
…Он, дед Егор, Егор Акимыч Плюснин, одинок. Давно-давно одинок. Когда-то у него была семья, то есть жена, дети. Но вернулся с фронта хромоногим и сразу стал вдовцом, бобылем. Жена и дети умерли от голода и болезней. Погоревал-погоревал Егор Плюснин и решил, что надо жить и сохранить с семьей своей память. Ему советовали жениться, отвлечься в новой суете житейской от гнетущим дум. Егор поддакивал, кивал головой, но не торопился… Женщин подходящих много, не одна хотела бы пожалеть его, одинокого, печального. И все же Егор не торопился. Не торопился расставаться со своими горестными думами.
Он поступил на завод, и постепенно все разрешилось. Завод спас от безысходного горя. Поставили Егора к самому большому в механическом цехе станку – «ЦИНЦИНАТИ». Это строгальный станок, который может обработать плоскость в восемь квадратных метров. Мощность внушительная. Есть где уму развернуться. Определили Егора в барак, нашли ему там теплую, уютную комнатушку: живи, покамест, а там найдем тебе получше площадь.
Господи, зачем получше? Егор рад и этой комнатушке и работе. Хоть что, но лишь бы с людьми, лишь бы на людях. В цехе дают ему простую на первый взгляд, но ответственную работу: выстрогать чугунную плиту для поддона. Допустит небольшое отклонение сверх положенного, плита весом в тонну пойдет в металлолом. Ответственность подтягивает человека, собирает волю, не дает отвлекаться по пустякам. За тридцать лет от такой работы Егор Акимыч стал похож на тугую стрелу, готовую полететь к цели.
– О, Катруня, ну, дай мне снегиря, – просит дедуня и протягивает заскорузлую, костистую ладонь. Катруня протягивает дедуне пластмассового красного снегиря.
– Спасибо, Катруня, не надо, не достану…
Пришла пора убирать бараки. Все жильцы бараков радовались. Они переселятся в новые благоустроенные квартиры. Скорее бы! А дед Егор ходил мрачный. Ему дали однокомнатную квартиру. Он хотел идти в подселение. Но в новых домах уже не строят квартир с подселением. Незачем. С месяц пожил дед Егор в однокомнатной светлой квартире на первом этаже. И стало ему невмоготу. Он сразу остался один-на-один со своим одиночеством и старостью. Не спасал от ненужных мыслей и телевизор, подаренный ему заводом за долгую и безупречную работу на заводе. Дед Егор уткнется в телевизор, а глаза ничего не видят, уши ничего не слышат. В голову лезут думы, думы, ненужные думы.
И подошел однажды к бывшему своему сменщику, Коле Скарупе. У него живут подселенцы. И точно.
– Да, живуть подселенцы. Все бы ничего, да ребетенок у них. Девочка. Плачет. Спать не дает. Да шуметь нельзя, ребетенка нервивуем. Как-то заявился под «мухой», Зойка, дочкина мать, как пантера, набросилась на меня. А мужик ее, тюлень, знай, только ухмыляется. Наградил бог таких поселенцев.
Коля огромный, неуклюжий, шлепает толстыми губами, жалуясь на подселенцев. И было деду Егор неприятно все это выслушивать. К тому же у него была мысль, которую хотелось высказать. Терпеливо выслушав Колю, дед Егор сказал:
– У них, говоришь, грудной ребенок? Если бы твоих подселенцев ко мне, а я к вам?
– Да что ты говоришь? О том только и мечтаю. А то из-за ребетенка этого дыхнуть нельзя. Ходи на цыпочках, форточек не открывай. Заходи, погляди. Дед Егор зашел, поглядел. Действительно, для ребенка не те условия: шумно, накурено, от приоткрытой форточки на кухню сквознячок. Зоя не может никак успокоить девочку, ребенок плачет, задыхается в кашле. Даже включенная на всю мощь радиола не может заглушить девочкин плачь. Включил радиолу взъерошенный мальчишка, Коли Шкарупы сын.

– Какая же ты была маленькая, помнишь, зимой? Личико розовое, махонькое, заглянуть было опасно. Вздохнуть нельзя, застудишься.
– Было, дедуня, было это, – подтверждает Зоя.
Вначале она не поняла, что ей говорят Коля с дедом, незнакомым дедом. Коля всегда говорит невразумительно, его никогда толком не поймешь. Но произносит невразумительное и дед!
В моей квартирке для дитет вполне лучше. А мне здесь хорошо. Если желаете, переселяйтесь… – сказал дед Егор.
В тот же день Зоя перевезла детскую кроватку и все свои вещи в дедову квартиру, а дед Егор подселился к бывшему сменщику. Все рады, все довольны взаимовыгодным обменом, по меткому выражению Коли:
– Дед избавляется от одиночества, а я получаю свободу. Выгода всем? Так или нет?
– Так… – выдохнула Зоя. Она онемела от неожиданно свалившегося на нее случая: долгожданная отдельная квартира! Конечно, ей с мужем и маленькой дочерью тесно в смежной комнате. К тому же, основные жильцы шумные люди, шумные в том смысле, что на кухне шумят, громкой, хоть и незлобиво перебраниватся между собой, у себя в двух комнатах ведут такие шумно, включат, например, до поздна на полную мощь радиолу и устраивают пляски-танцы. Катруне как маленькой девочке противопоказан этот шум, веселье.
Первым понял это дед Егор. И уступил свою тихую квартиру молодой семье, а сам переехал на шум, веселье, то есть совершил не выгодный для себя обмен, но в пользу Катруни. И в пользу семьи Коли Шкарупы. Шумные люди довольны – вместо крикливого ребенка с его беспокойной, злючей, как пантера, матерью, с безвольным, суетливым зоиным мужем, который отупел от забот и хлопот и тесноты, – тихий, опрятный, ненавязчивый старик. И дед Егор ходил тоже счастливый. Он еще может принести людям радость!
Зоя заикнулась было о денежной компенсации, но старик даже помрачнел, почернел лицом.
– Что ты, Зой? Зачем старому деньги? Солить мне их, что ли? Заместо огурцов?
Дед Егор подумал и добавил:
– На новоселье меня зовите.
– Конечно-конечно…
– Ну все, большего мне и не надо.
…– Катя, зови дедуню в гости, – говорила Зоя, поправляя на девочке платочек. Катя вертлява, егоза, не знает ни секунды покоя, ни секунды. Платочек не удержался на головке ее, сорвался. Волосы у Катруни, будто пух, мягкие, белесые, легкие. Сорвала платочек с макушки и смотрит Катруня на маму, хорошо ли это, плохо? Если хорошо, то обычно мама хлопает в ладоши. Черные, будто смородинки, глаза смотрят на Зою с изумлением и вниманием. Кажется, мама недовольна. Катя заплакала.
– Ладно, Катя, ладно, без платка можно, – успокаивала ее Зоя.
– Дед приболел немного. Пуля вражина не зря в ребре сидит… – дед Егор закурил папироску.
По небу проплыла флотилия облаков, отбрасывая на землю холодные тени.
– Полы не перебрали? – спросила Зоя. – Там такие щели, циклен…
– Коля подправил. Зимы не боюсь. Не мерзляк. Мне другое тепло нужно…
И воспоминания деду Егору и Зое застолье по случаю обмена…
– Ну, что, дедунь? К нашему шалашу, и нашему столу? Может, по единой? Да, знаю, что не пьешь, но ради такого случая, а? И Зоя меня поддержит, – приглашает к застолью главный человек в квартире Коля Шкарупа, большой, с животом, добродушный, но язвительный.
– Ради какого случая… – неопределенно протягивает Зоя.
– Ну, дедуня, давай по махонькой, – настаивает Коля.
– Чего к нему пристал? – жена Коли маленькая, худенькая, но с широким, смешливым лицом, засуетилась возле стола, закрутилась. – Егор Акимыч, может, кваску холодненького? Согласные? Добренько, я мигом… – маленькая хозяйка куда-то исчезла и тут же вернулась с трехлитровой стеклянной банкой, наполненной квасом. Разлила янтарную жидкость по кружкам, стаканам. – Не стесняйтеся, пейте за то, чтобы квас в доме нашем не переводился.
Хозяйка рада. Она ухаживает за дедуней.
– Квасцу можна, – соглашается дедуня и с удовольствием прищелкивает языком. – Давно не баловался им.
– А тебе, Колинька, пора кончать бутылкой. Хватит. Все мои нервишки вымотал, – и хозяйка убрала со стола бутылку водки.
– Брось! Можно подумать.
– Я что думать-то? И чего ты нашел хорошего в отраве этой?
– Ставь бутылку на месте.
– Зачем?
– Я говорю, ставь.
– Ну, пей, упрямец эдакий, пей, – и хозяйка робко поставила бутылку на прежнее место. Коля побагровел от напряжения.
– Я на свои пью. И ты мне не указ.
И все же Коле совестно. К бутылке больше не приграгивается. Тяжело сопит. Он охмелел, но не так, чтобы быть противным за столом. Он пытался переменить тему разговора, не обращать внимания на колкие замечания жены.





ТАЙНАЯ «ТЕХНОЛОГИЯ»
ПРОСТОЕВ


Огромная пристань. Жаркий августовский полдень. Жара проника-ет во все поры пристани. На людей нападает апатия. Может, потому бригада гр; чиков во главе с самим Бабыниным "загорает" на палубе рефрижератора "Дальний Восток". "Загорают" по-настоящему. Разделись, жарят свои бе¬лые спины на солнпе. А на рельсах застыли вагоны-холодильники. И делать ничего нельзя. Застыли как изваяния портальные краны, не знает никто, когда они "оживут". И дело не в том, что крановщицы увлеченно читают романы про любовь и бросают украдкой взоры на голых парней, дело не в обесточении. Просто нельзя начать погрузочные работы из-за бумажных неувязок. Никак не могут разобраться в приказах, спущенных сверху. То велят грузить "маршрутную" сельдь. Ребята открывают соответствующий трюм. Летит новое распоряжение: отставить, грузить "одиночную". То одно, то другое. Как Есе это понять? И можно ли вообще понять? Ьарни чертыхаются, то закрывая трюм, то открывая. Ударяет по нервам анти-приказы. И восстали. Решили "загорать", пока не спусят самый последни приказ, отменяющий все остальные.
-Шутят начальники,-говорит Саша Ли, коренастый, крепкий смуг-лоли парень. Чувствовалось, что он имел какое-то влияние на парней, сегод¬ня сказали бы, что он неформальный лидер.
—Нет, никак не найдут обшего языка, потому что начальник СТАРШИЙ У нас начальник...-Бабннин недоговорил, обдумывая какую-то новую мысл словно беседуя с кем-то.
-А мы должны страдать?-спросил Саша.
-Пора, ребята...
За смену парни погрузили три вагона-холодильника. А могли на ВАГОН больше. Посадуют парни. Они убеждаются, что повторяется исто-рия с рефрижератором "2-03", который из-за бюрократической карусели пробь на причале двадцать часов сверхурочных, и что штрафы, при страш-ной не хватке рефрижераторов? Но кто виноват в такой проволочке? И как ни крути, это роскошное "дитя" рождено бюрократами станции и пристани.
Журналисту Полянчеву после многих мытарств удалось ознако-миться с любопытным документом - поставлением общего про союзного собрания двух коллективов...от 6 апреля сего года.
"Заслушав и обсудив доклад начальника станции о взаимоотноше-ниях между работниками станции и пристани, профсоюзное собоание отмечает, что создалась нездоровая обстановка во взаимоотношениях между работни ками станции и пристани...Руководители пристани искусственно насаждают среди коллектива недоверие и неприязнь к работникам станции..." Что и говорить, сильный документ. И эта сильно сокращенная стенограмма весы бурного собрания - своеобразный кондуит на работников пристани. И чего только нет в этом документе? "Предъявляются требования к работникам станции необоснованные и необусловленные никакими правилами перевозок при передаче груза с железнодорожного транспорта на водный..."
Полянчев поражался предвзятости каждой из сторон. "Такое непра-вильное повеление работников грузовой группы пристани преследует узко-ведомственную цель - уклониться от ответственности за сроки доставки грузо- получателю водным путем". А если уж говорить начистоту, то во многих других грехах работников пристани повинны ее прежние руководители; Но Полянчеву известно, что с мая сего года начальником пристани стал Ни¬колай Федорович Гушин. И он, Николай Федорович, не раз задумывался наг тем, изменилась ли к лучшему   атмосфера взаимоотношений двух коллекти¬вов. Пока Гущин   не может ответить положительно. В документе, то есть постановлении собрания зафиксировано много претензии В адрес пристани. Это насторожило   Гущина. Но как только принял хозяйство - семь портальных кранов, десять автопогрузчиков, механизмы, склады и необходимый контингент рабочей силы, он начал рациональные поиски. Прежде всего не ссориться со станцией, хотя это, как ни странно, выгодно и пристани и станции - много очков можно выбить на взаимных претензиях и ничего не делать, какова система межведомственных отношений. Ругай других: и ты будешь прав. Но ругать станцию вдруг стало накладно. Бесчисленные штрафы за простои вагонов вызвали антипатию к работникам станции. Но ведь но-настоящему виновных нет. А штрафы налагаются в строгом соответствии с законами. Однако работникам пристани казалось, что станция злоупотребляет правом налагать штрафы. Отсюда взаимное недоверие и перестраховка. И только ли перестраховка?
-Николай Федорович, опять нас тягать будут за волынку?-спросил Саша Ли.-Или все ке обойгется?
-Обойдется, как же! Черятьев напомнит. Так что , дорогие ребята никакой волынки.
-А тогда почему...
-А потому,-довольно грубо оборвал докера Николай Федорович.
А объяснялось просто - ему неприятно было вспомнить об одном довольно диком случае. Прибыла горбуша в дувх вагонах. Горбуша - как известно - продукт скоропортящийся. Начали размышлять, что с ней дел Первоначально решено было отправить ее на соседнюю станцию. Вроде до говорились. Пристань приступает к оформлению документации. Тем време Черятьев пришел к более "глубокому" выводу - не годится, испортится ры-ба, надо поближе, на ближайшую станцию. Это ближе на двое суток. Заду-мано - сделано. Несмотря ни на что. Станция методично и непрекло но на-стаивает на переадресовке, когда пристань заявила, что в этом к необходи-мости. Будто "назло надменному соседу". Сознавая, что "законные" слова начальника станции не произведут на работников пристани должного впе-чатления, Черятьев отказывает в визе на погрузку. Присте не думает заново заполнить копию сертификата...Про горбушу все забыл. Борьба за честь мундира продолжалась пять суток! В пылу, азарте баталии совершенно упустили из виду горбушу, которая начала тухнуть, не дожидаясь конца баталий!   На шестые сутки пристань сдалась. Черятьев с "законнной" гор-достью принял передержанную горбушу» А Гущин наконец-уловил "могу-щество" руководства станции, решил, как говорится, не пикироваться, не обострять отношений.   Но надо Еедь что-то делать!
Никто, разумеется, не сомневается, что Николай Федорович ис-кренне хочет выполнять взятые обязательства, искренне хочет искоренить на пристани простои судов и вагонов. Искренне хочет, а случай с горбуше перечеркивает эти искренние намерения. Аущин оказался не лучше Черять-ев, у Гущина те же амбициозные замашки.   Но простои не снижаются. Гу-щин встревожен. Р такой: ситуации нелегко сохранить душевное спо-койствие.   И тут статистика как валерьянка... 3 самом деле, прогуляе ся в роще цифр и перед взором возникает иллюзия благополучия. Гущин вника-ет в цифры. На обработку одного вагона положено 2,24 часа. Фактически каждый вагон стоял на пристани 1,92 часа. В следующем месяце норма сни-зилась до 2,08 часа. Но каждый вагон теперь простоял на пристани 2,26 часа. Разрыв между нормой и фактическим временем разгрузки вагонов увеличивался… Гущин нашел и здесь выход. Вывести средне-арифметическое, золотое число. Среднеарифметическое способно скрыть наличие незаконной четвертой бригады, созданной развязки тугих узлов Но бригаде Бабынина трудно скрыться в закоулке среднеарифметического. Она никого не подводит, но нерадивость других и выдает беспомощность руководства. Гущин не может не видеть, что железнодорожники предъяв-ляют порой справедливые претензии. Дорожникам тоже ведь не выгодно, когда "технология" погрузки ясеня в вагоны не выдерживает никакой критики: двенадцать часов требуется, чтобы заполнить вагон! И это по тому, что слабо занимаются организацией труда портовых рабочих. Зачем тогда старшие и просто приемщики, которые должны хоть как-то органи-зовать труд докеров. А сменные инженеры должны бороться за квалифицированную обработку судов и вагонов. Они должны вникать в технологию погрузки и разгрузки, вникать в техпроцесс, внедрять новые методы труда, новые формы.   Но к сожалению, этого не происходит. Гущин замечает, что низкая трудовая дисциплина и плохая организация труда при¬водят к большим простоям судов и вагонов. И все бригады работают из рук ВОН плохо.   Но ведь руководителю мало одного видения, от него ждут решений. У Николая Федоровича большая обида на докеров. Они приехали по оргнабору. "Трудные, в общем, люди". Это обнаруживается весьма ярко в день получки или авансов. "Сплошной са-бантуй, который нередко завершается дракой". А после сабантуя прогулы, прогулы...Тот же Саша Ли исчез на месяц, потом как ни в чем ни бывало явился на разгрузку вагонов. Николай Федорович сильно подозревает его В каких-то темных делах. Саша продавал на рынке огурцы, выращенные его родителями, собрал три тысячи. Он собирал на машину. А работал на при-стани в надежде получить квартиру. Очередь медленно, но продвигалась. Какие санкции применить против зарвавшегося парня? Снять с очереди на квартиру? Пострадает не он, а семья. Гущин решил расформировать брига-ду Бабынина, раскидать ее ребят по всем остальным, а Бабынина уволить.
Вызвал на откровенный разговор Бабынина.
-Вызывали?
-Да, Бабынин, вызывал. Вы дали обязательство перевыполнить план по разгрузке и погрузке. В обязательстве имются хорошие пункты. Пель была поставлена отличная. А что на самом деле? Ни одного часа сверх обязательства не отработано, даже более того, имеются срывы. Вы рыцари длинного рубля. Ваши сабантуи на даровых деньгах и авантюризме.
-Какой авантюризм, Николай Федорович?-усмехнулся Ба-бынин.
-Тянете с разгрузкой, пока не выбьете у начальства допол-нительной оплаты. Знаем ваши трюки. Вот что, я расформировываю вашу бригаду.
-Может, подумаете?
-И думать нечего.
-Хорошо.
Бабынин вышел, нечаянно оставив пакет. Николай Федорович поднял пакет, а в пакете червонцы. Пересчитал - тысяча, ровно тысяча. Подо¬ждем, может, вернется Бабынин. Бабынин не вернулся. Вечером Гущин позвонил Нине, сказал, что хочет ее видеть. Нина не удивилась, сказала, что ждет его. Как на крыльях летел к ней. Он познакомился с Ниной случайно и неслучайно, старались держать в тайне свою связь, но разв скроешь это на маленькой пристани...
-Вот и хорошо, что приехал. Родители уехали в санаторий, я одна Высыпаюсь, Собралась спать...
-Со мной будешь спать...Приглядел я тебе шубу.
-Ой...
Они окунулись в волны, которые то захлестывали их, то обнажали их, и тогда им становилось стыдно за жадность к плотскому. Гущин сжимал ее гибкое юное тело так, что хрустели косточки.
Гущину нравилось принимать пакеты. Поэтому он регулярно вы-зывал Бабынина на ковер, и однажды прозошло "ЯП". Докер Саша Ли отка-зался внести свою долю в пакет и за что был избит членами бригады. Изби-ли парня в темном углу, но факт избиения не был сокрыт. Вмешались в пра-ву молодые специалисты, выпускники мореходного училища Анатолий Хили-ниченко и Слава Хижняк. Они вовремя вмешались в драку, что пре-дотвра-тило трагический исход. Саша, отбиваясь от хулиганов, выхватил нож.. На Сашу завели было дело. Но Гущин сумел замять его. Ему и при-стани не нужна дурная слава. Но постарался избавиться от строптивца. Са-ша был уволен за очередной прогул. Саша обещал отомстить за урок. В Москву полетели письма.   Гущин почувствовал, что теряет контроль над пристанью. Равнодушный к людям, индифферентный к делам пристани. Гущин импульсивен в действиях. Уволив Сашу, то есть употребив кнут, он тут же показывает пряник бригаде Бабынина. Ставит ее на выгодную работу. Бабынин за это отблагодарил Пущина.Но разлад в хозяйстве сказывается. Гущин старается ничего не замечать. А это еще больше усугубляет ситуацию. Словом, сумятица на пристани, аритмичность трудового процесса, горячка - все это вызывает недовольство и тревогу у работников станции. Но та же станция нет-нет да из "мести" выступает в роли обидчика. Однажды утром паровоз пригнал на пристань платформу для песка и укатил. Нет, чтобы поставить цепочку вагонов под фронт выгрузки. Гущин надеялся на это. Выходит, что обманули. Бабынин прикинул, что фронт работ на полчаса. Так и вышло. Бригада целый день мучилась безделием, в ожидании новых вагонов. Но станция так и не сообщила, будут вагоны или нет. А Гущин не удосужился выяснить причину сего "выпада" со стороны станции. Он знал, что Бабынин не станет на дыбы, будет молчать. К тому же Гущин беспокоился за свой авторитет начальника. Он считал, что авторитет - это обязательно дистанция, барьер. Он никак не хотел понять, что производственные отношения - это и челове-ческие отношения.
Если бы Гущин стал выяснять причину "выпада", то узнал бы пара-доксальную вещь. Ведь и начальник станции не удосужился узнать, какой трюк "выкинули" его подчиненные, отцепив от состава только одну плат-форму. Вот неприглядная суть "технологии" простоев. И эта "бытует" при попустительстве руководителей коллективов. Есть ли альтернатива этому? Тогда не придали словам Саши:
-Не хозяева здесь, а чужаки. Всем до фонаря. Плохо это кончится.

    СЛИВА У ОКНА
За Дмитровом сворачивало шоссе направо и тянулось к Дубне. В сотнях метров от крутого поворота находилась автобусная остановка. Высоченный парень в джинсах, нейлоновой куртке и зеленым рюкзаком за плечами хмуро смотрел на выгон с пожелтевшими кустарниками и обмякшими травами. На выгоне паслась одинокая коза.
-Витюш, с приездом,- сказал кто-то.
Парень обернулся и увидел перед собой давнишнего своего знакомого тракториста Пахомова. Витя был подростком, когда Пахомов ходил в "ук-ротителях стальных коней". Самый, казалось, развалюха-трактор в его руках весело тарахтел и бойко шустрил по полю. А как это ему удавалось, только одному ему и было известно. Пахомов не любил делиться своими секретами.
-Привет, дядя Федя, как вы тут?
-А так! Все пашем, да пашем, и сегодня и завтра и через сто лет будет так, я думаю. Такой расклад жизни!
-Зто ты верно, приходит такая пора, когда думать надо. У меня одна ду-ма, одна забота теперь - отец. Что с ним?
-В старости богатырей нет. Занедужил, обычное дело.
Виктор потупил голову и носком ботинка выписывал что-то на пыль¬ной дороге.
-Оставил я его одного, когда уезжал, вот он и тогда заболел.
Он вспомнил свое трудное расставание с отцом шесть лет назад весен-ним солнечным днем. Витька уезжал на БАМ. Отец был хмур, мол¬чалив, не хотелось ему отпускать невесть куда сына. "Ведь у тебя руки золотые? - говорил он."И в совхозе нашлась бы тебе работа",-сказал он на прощанье. Но Витя и слышать не хотел ни о чем. Тянула его большая стройка. Да и одноклассники теребили его, мол, давай с нами.
Перед оъездом отец принес тоненькую хворостину - саженец сливы.
Молчал. Также молча посадили саженец и бережно прикопали землицей. Уезжая, Витя сказал:
-Батя, ты тут при-сматривай за сливой-то. -Хорошо, сынок.
Шесть лет не был дома. Отец жил один в своем старом доме, жил уеди-ненно, тихо, незаметно. А в эту весну он захворал - нелады с сердцем. Врачи сказали, надо бы в больницу. Написал об этом сыну. Витька хотел сразу же приехать к отцу, да никак не удавалось вы¬кроить недельку какую. Поездка откладывалась. Работа не отпускала. Не отпускала тайга. Витька строил в тайге поселок, проявлял отчаян¬ное рвение, его отмечали как лучшего строителя, в газете поместили его портрет... И вот второе письмо - ещё более тревожное, чем преды¬дущее.
Собрался Витька быстро, все пошли ему навстречу. И вот он встретит сейчас отца...В сердце ожил какой-то неприятный холодок. Ноги как будто не повиновались ему. Неяркое осеннее солнце приятно грело лицо. Он про-шел выгон ж вот и показался, наконец, отчий домик, слегка осев¬ший и по-косившийся. Провожал тогда Витьку расписной конек на крыше, а встреча-ла черная прореха на месте конька...Защемило у Витьки где-то внутри.
Он открыл калитку и застыл на месте, завороженно глядя на облеплен-ную крупными темно-фиолетовыми плодами красавицу сливу. Под деревом была небольшая скамейка на двух чурбаках.
Скрипнула дверь. В приоткрытой двери показалась фигура отца. Он пе-редвигался с трудом, мешала одышка.
Витька подбежал к отцу, обнял:
-Батя, здорово!
-Здравствуй, сынок, не чаял дождаться. Не говоря ничего, при-сели на скамью. -Как же, батя, разве я могу...
-Ох, сыночек...
-Мне снился дом наш, поле. И не мог.. .Помнишь, сажали? -Отведай сливу-то. Твоя. Любить землю...Это беречь ее, дать ей силу. Так я пони-маю... -Так это, батя, та самая?
Лицо Витьки просияло. Он слушал отца, а сам смотрел на свою сливу, гор-деливо стоявшую у окна. -Ты не очень серчаешь, что вызвал тебя?
-Что ты говоришь, батя? Встретил Пахомова, в напарники зовет. -Иди, он не каждого зовет к себе. А слива та самая, сынок, та самая...




ДОБРОТА
       
   Из кухни доносился звучный голос матерм: -Ромочка, а, Ромочка, ты про кроликов забыл? -Не-, мам, сейчас, мам, мигом.
Мальчик выбежал из дома на крыльцо, замер. В глазах зарябило от золотинок, плясок золотинок вечернего солнца. Но Ромочка освоился и спустился с крыльца радостно-сосредоточенный. Он пошел поглядеть на кроликов, покормить их. Кролики - его подопечные. Не дойдя до крытого рубероидом сарая, как увидел между грядок высокой моркови кота Генку. Кот тащил в зубах зайчоночка. Лапки зайчонка вытянулись и волочились по земле. Ромочка удивился, когда узнал, что зверек родился в конце лета, перед холодами. Такое бывает редко. Но бывает, выходит.
Ромочка знал, что зайчонку живется жеуютно. Ещё недавно заячий детеныш лежал в траве и терпеливо ждал, когда его накормит "прохожая" зайчиха: оказывается, так у зайцев кормят детенышей. Зайчонок дожидался зайчихи. Но его нашел кот Генка, ловивший в лесу мышей.Кот случай¬но забрел в огородик, куда забежал и зайчонок...полакомиться морков¬кой. Зайчонок заметил кота и замер. Обычно, зайчата редко убегают от врага, чаще лежат, думая, что пронесет. Так поступил и этот зайчо¬нок. Но кот Генка схватил похожего на мышонка зайчонка за шиворот и потащил домой: кот Генка был сыт и нес зверька в награду хозяйке, Ромкиной маме, смотри, мол, не зря прозываюсь грозным котом Генкой. Зайчонок вдруг подрыгал задними лапками, но вырваться из-под зубов кота и не пытался. Он даже испугаться не успел, видимо, решил, что этот серый усатый зверь и есть заяц, который должен был принести ему еду. Так полагал зайчонок.
Кот Генка поднес свой подарок к ногам Ромы, своего хозяина, добро¬го хозяина.
-Вот чудак, ты почто зайчаток таскаешь? Мышей тебе мало?- рассер-дился Рома. Он нахмурил брови. Кот Генка мигом сообразил. что значит,когда Рома хмурит брови.   Кот Генка оставил зайчонка, который смотрел на него и на Рому затравленно, обреченно, и уполз за ограду. -Вот глупый!
Рома вспомнил: у Маришки кошка тоже приволокла полузадушенного зайчонка, не спасли. А у Илюшки кот приволок воробья: тот сидел на низенькой веточке, Васька подпрыгнул и схватил добычу. И все несут домой, мол, вот какие мы благодарные. Умные эти кошки. А, может, глупые?
-Ну, ничего, проучу я тебя сегодня,- сказал Рома про кота Генку.
Взял он зайчонка, который был совсем цел, только слегка обслюняв-лена хребтинка, и отнес его в лесок. "Снова ты дома, милый зайчонок, повезло тебе. Ну, гуляй себе.. - сказал Рома, бережно погладив зай¬чонка, И бережно опустил на землю. Тот прижал ушки и побежал, побежал. Зайчонок делал сдвойки, смётки, скидки - так, как делает это взрослый заяц. Но у взрослого зайца прыжки большие, и он может убежать далеко и быстро. А этот найденыш сделал все свои хитрые прыжки для запуты¬вания следа на глазах и Ромы и залег. Рома засмеялся: ушки зайчонка торчали из травы и шевелились как два пальчика. Когда они опустились, зайчонок пропал. А Рома пошел домой. Ему почему-то было весело и радостно.




          ПУСКАЙ ПРОХОДЯТ ВСЕ ОБИДЫ

Дед мой, кажется, к старости забыл про все свои обиды, Он никог-да не говорил о своих невзгодах и горестях, но мы-то знали и особенно не распространялись о них. Была причина. Дед мок родился в 1894 году В селе Сучан Приморского края. Прадед мой перехал из Северной Кореи в русское Приморье в надежде на лучшую жизнь. Переехал с семьей, благо -была возможность. Прадед сумел нажить достояние. Всех детей крестил в русской церкви. Умер он перед первой мировой войной. Остались трое сыновей и две дочери. Мой дед был третьим сыном. Перед кончиной пра-дед успел женить моего деда, помог ему же обзавестить хозяйством. Правда, дед мой не был склонен заниматься хозяйством, он хотел учиться. Деду моему оказалось мало четырех классов церковно-приходской школы. Но умер прадед, умерла прабабушка, то есть родители моего деда, а у
него уже семья - трое детей, среди них мои дядья и тети. Мама моя родится позже. СЛОВОМ, деду пришлось расстаться с мечтой.
Революция, конечно, не могла не перевернуть душу моего деда. За ним закрепили большой участок земли, на которой еще трудились его ро-дители. Он вкусил свободы. Но весной восемнадцатого года происходили непонятные вещи. Их, заживших вольготно на выселках, начали притеснять новоявленные мироеды.   Показались и японцы. Дед мой записался в пар-тизанский отряд. Партизаны уйдут в тайгу. В том год и родилась моя мать. От деда ни слуху ни духу. И однажды он ночью постучался в окно.
-Кто?-настороженно спросила бабушка, укачивая в люльке мою маму, двухмесячную девчушку.
-Открой, это я.-сказал дед.
Бабушка впустила деда, но просила не говорить громко, чтобы не испугать девочку. Так дедушка узнал, что у него родилась дочь. Он посидел возле люльки минут .двадцать и засобрался обратно в тайгу.
-Я самовольно, должен вернуться. Хватятся меня, а меня нет...
Тут всплакнула крошка, моя матушка, бабушка взяла ее на руки и начала качать ее, успокаивать. Так и не заметила, как ушел в темень ночи мой дедушка, партизанский командир. Дедушка командовал небольшим отрядом и вот он совершил чуть ли не преступление: оставил отряд на ночь одного, без присмотра, чтобы только поглядеть на дочь. Когда вернулся на место привала, отряда дедушка не нашел. Нашел жестокие следы недавнего боя...Дедушка все же нашел отряд, его разжаловали в рядовые. Сражался храбро и к окончанию гражданской войны его награди¬ли именным наганом.   И война кончилась. Наступило затишье в тайге. Дед мой вернулся в родное село, которое наполовину обезлюдело. Это случилось весной, когда собрались всем селом к весенней пахоте. Волов и лошадей нет, да и плуги были переплавлены на сабли и ножи. Дед мой отвык от крестьянского труда, только крайняя нужда заставила его взя¬ться за позабытое занятие - править сохой. К тут у него со старшими братьями нелады. Пока мой дед Иосиф / при крещении в церкви дали ему такое имя/ сражался с беляками и японцами, его старшие братья распо¬ряжались его наделом, словом, выбились из нужды, в люди выбились. У них заладилась жизнь, а у моего деда нет. да к тому же он начал серд¬цем маяться. Женили его помимо его воли, да ещё на девушке старшего его, как ему мнилось, некрасивой и вялой, как сонная рыба. Ну и что,
что дети появились? А сердце что - булыжник? Начал он пропадать на гулянках. Однажды проучили его деревенские за шалости, ещё раз про-учили, да уроки не впрок. Тогда взялись за его воспитание старшие. Раз-делились от него. Выделили ему самый худший участок, худших коров и тощих курей. Мол, все равно от него никакого проку. Это сильно обидело деда. Он перестал общаться с братьями. Когда остался один со своими бе-дами, он образумился. Вступил в трудовую коммуну, но вскоре вышел из нее, повел самостоятельно большое хозяйство. Завел свиней, мол, они рас-тут быстро и плодовиты. И зимой и летом будем, мол, с мясом. Завоевал авторитет среди односельчан. Его даже выбрал в сельсовет преседателем. Зажили было, но наступил двадцать девятый переломный год. В том году он оказался крепким середняком. На одиннадцать душ тринадцать свиней, корова, двадцать кур. А земли полтора десятины. Он сдал, сколько положено хлеба, мяса, других продуктов, был сознательны крестьянином. Но им все же были недовольны. Пришли, забрали ещё, разорили амбар, забрали десять свиней. Будем зимой голодать, если не помогут братья. Но идти на поклон к братьям дед и не мыслил. Да пришла. Была на село спущена разнарядка на раскулачивание.Очередь дошла до моего деда. Вспомнили, что у него было тринадцать свиней. Это же надо! Это же кулацкие замашки! А если разобраться, так кулак и есть кулак, при чем самый ни на есть настоящий. Постановили: Иосиф Иванович Пак есть кулак и потому подлежит выселению в Якутию. Тогда всех ссылали в Якутию.
Правда, раскулачили его одного.
-Зачем,я старался? Не понимаю. Играл бы на гармошке, ничего не случилось. А теперь в Якутию.. -вздыхал дед.
А бабушка моя Варя плакала. Она не могла представить, что при-дется расстаться с мужем, горячо любимым мужем, может быть, навсегда, только потому, что вырастил тринадцать свиней, смог вырастить трина-дцать свиней. Бабушка поняла, что разлуки с дедом она не переживет. И поехала следом за ним,.оставив пятерых детей на родителей и своих стар-ших сестер.
Шесть месяцев пробыли дед с бабушкой в ссылке в далекой Яку-тии. За это время успели разобраться, что дед не кулак, а середняк, притом условно, ведь тринадцать свиней на одиннадцать душ не так уж и много Было принято решение о возвращении деда. Вернулись дед с бабушкой весной тридцатого.   И души их заледенели от горя. Средний сын утонул в реке. Две дочки умерли от какой-то болезни, может быть, простуды. Не углядели за детьми бабушкины сестры…
Погоревали недолго. Надо было спасти от голодной смерти остав-шихся в живых остальных детей. Да и горевать не было времени. Надо было не запоздать с севом, да и тощая корова и прочая домашняя живность требовала повседневного ухода. Дед взял в долг семян, отсеялся. И стал ждать урожая. Но ждать не пришлось. Его определили в колхоз, Ну и ладно. Колхоз прокормит. Точно. Семья Паков не умерла с голоду. Но и не знала теперь той вольности. Пошли дети. И уж где тут выбиться из нужды. Дед привык к нужде. И голод в тридцать третьем году не застал его врасплох.
Они доели корову, прибрали кур, очистили амбар, а весной ели березовую кору. И еще двоих детей не спасли. Мучились в последующем году, а потом стало чуть легче. Матери моей уж исполнилось восемнадцать, она засобиралась замуж. Дед готовился к свадьбе дочери. Просил отложить свадьбу не год. В тридцать седьмом...Никто толком не знал, что случилось. Было велено собрать в двадцать четыре часа и прийти на железнодорожную станцию. А деда нет в доме. Он во Владивостоке по каким-то делам. Бабушка собирала вещи, потом отставляла их, пересобирала, а время неумолимо приближалось к роковому часу. Где же дед? Дед так и не явился. Бабушка моя мать и отец мой, тогда жених матери взяли по баулу, младшие мои дядья и тети по узелку и двинулись к вокзалу. А там народу...Товарняк стоял на первом пути. Милиционеры и солдаты поторапливали замешкавшихся. Десять суток добирался товарняк сквозь всю Сибирь в казахстанские степи. Высадили несчастных в Кустанайской области. В десяти километрах от железнодорожной станции обосновались поселенцы. Степь, пустырь, ветры-костоломные. Отец мой догадался вырыть землянку себе, вторую моей бабушке с семьей. Все не было вестей от деда. Год не знали, где дед. Он обнаружится в Ташкентской области. Он не один, потому что он жил у женщины, ожидавшей ребенка...Бабушка поехала к деду, выправив какую-то справку, заменявшую ей паспорт, отняла деда у этой несчастной женщины и вернулась к землянкам.
– Дочь собирается замуж, а ты скитаешься… – укоряла бабушка де-да.
-Я искал вас, думал, никогда не найду. За что нас так? Что мы сдела-ли такого, что нас надо выслать?-возмущался дед, но, видимо, он отдавал отчет своим словам. Он возмущался больше в кругу своих родных. Он бо-ялся доносов. Кто первым донесет, тот выйдет сухим из воды. Но дед не собирался доносить на соседа, который ни в чем не виноват, не собирался доносить на первого попавшегося. Это низко, это недостойно человека, рис-ковавшего своей жизнью на полях сражений. Дед не мог за¬быть, что он уча-стник гражданской войны.   И его, участника, подозрева¬ют в шпионстве! Обида обжигала душу. Как все это пережить? Надо жить и работать, рабо-тать и жть. Дед уговорил всех родных уехать в Ташкент¬скую область. Мол, там хоть тепло. А здесь в степи, дескать, и пропасть недолго. Убедил.
В Ташкентской области как раз организовывался крейский колхоз по выращиванию риса. Деда использовали в качестве экспедитора. Призна-ли В нем человека расторопного, легко сходящегося с людьми. Вступил в кол¬хоз и мой отец. Он женился на моей матери, через год родился я. Отцу пришлось прервать свою учебу, перейти на заочное отделение, Его назна-чили бригадиром. Осень сорокового года принес колхозу действительно добрые вести. План по хлебосдаче перевыполнен. Но в закромах колхоза достаточно хлеба. В колхозе царило праздничное настроение. Свадьбы осенние. В родне моей новые семьи. Тетка вышла замуж за узбека. Дядя женился на русской девушке и уехал в Ленинград учиться. Учиться разре шалось в любом городе страны. Другой дядя был женат на еврейке и вскоре он уехал в Москву. Колхоз помогал своим студентам. Дед затосковал по той женщине, которая спасла его от печали. Где она? И кто родился у нее - мальчик, девочка? Однажды дед не вернулся домой. Бабушка понял в чем дело, молчала. Что за жизнь такая, что заставляет человека исчезать из до-му?
Бабушка не влезала в дебри жизни. Она заботилась о детях и это было смыслом ее жизни.
Весной сорок первого года дед вернулся домой. Бабушка упрекнула его в неверности, но он не возразил. Бесполезно возражать женщине. К не-счастью деда, бабушка все еще любила его, безумно любила. Гроза над дедом миновала, он окунулся в колхозную жизнь. Его вновь сделали экспедитором. Доставать семена, доставать удобрения, технику – все это поручалось ему. Председатель колхоза не мог шагу ступить без своего экспедитора. Осень ожидалась замечательная. И все как волной смела война. Многих мужчин забрали в трудовую армию, другие попали на фронт. Только дед суетился в качестве экспедитора. Его не взяли в армию, даже на интендантскую службу, по состоянию здоровья. В гражданскую он был ранен, а в двадцать девятом на пересыльном пункте его сильно избили, поломали два ребра. Он обречен был оставаться экспедитором. Проклял окаянную свою должность, но отказаться не смог. А рис убранный вывезти с полей никак не могли. Машины разутые. Несколько пар шин, всего несколько пар шин, чтобы обуть машины и вывезти мешки с рисом с полей. Заладили дожди, мешки мокнут, рис может попросто сгнить в мешках. Председатель колхоза не просит, а умоляет моего деда достать из-под земли проклятые шины.
– Хорошо, попробую, – сказал дед.
– Не попробую, а непременно надо достать шины, – настаивал пред-седатель колхоза.
И вот мой дед едет в Ташкент. Он вспомнил, что работает на авиа-ционном заводе один давнишний знакомый. Вся надежда на него. Если этот знакомый заартачится, то уж тогда ехать в Алма-Ату, то ткой поворот ос-ложняет дело. Знакомый не заартачился, когда дед предолжил за шину ме-шок риса… Сделка состоялась. И дед мой возвращался в колхоз с долго-жданными шинами. Надо ли говорить, как обрадовался председатель колхоза, да и колхозники. Помчались на поля колхозные машины. И в два дня весь урожай был вывезен с полей и сдан государству.
…А по окончании уборки арестовали моего деда. Следствие длилось три месяца, все выискивали преступный умысел. И все же нашли. Дед мой хотел, оказывается, ни много ни мало, как дезорганизовать работу авиационного завода. А это в условиях военного времении - тяжное пре-ступление, за это ожидает суровая кара. И вот суп. Выездное заседание областного суда.
-Встать! Суд идет! Именем Узбекской Советской социалистиче-ской республики...
Дед мой стоял, поднятый страшными для него словами, и прямо на глазах седел. В зале бабушка моя, дядья и тети с детьми. Говорили на раз-ных языках. Дядья и тети женились и повыходили замуж парных и де-вушках разных, национальностей. Они тоже привстали со своих мест и тоже вслушивались в страшные слова приговора и не понимали, что происходит.
Деда моего приговорили к расстрелу. После приговора деда моего вывели из зала и увезли в ташкентскую тюрьму. Он даже не смог простить-ся с родными. Только успел крикнуть:"Я невинный человек. Ну почему со мной такое вытворяют? За что мне такая напасть?" Но захлопнулась дверь "черного ворона" и никто уже не слышал стенаний моего деда. А потом , случилось вот что. Дело деда должно быть рассмотрено в Верховном суде республики. Пока рассматривалось, дед мой находился в Ташкентской тюрьме. Шли томительные дни ожидания. Среди томящихся в тюрьме лю-дей ходилт слухи, что рассматривать дела не будут, приведут приговор в исполнени как это бывало в недавнем кровавом прошлом...Не разрешали с дедом свидания. И дед решил не дожидаться исполнения приговора. Но время прогулки ВО дворе тюрьмы дед высмотрел длинный ГВОЗДЬ на фо-нарном столбе. Ему захотелось завладеть этим гвоздем. Но как? Двор про-сматривался со все сторон, к столбу не подойти. Нашел выход. Уговорил одного уголовника вытащить гвоздь за ужИн. Дед откажется от ужина в пользу уголовника за гвоздь. Сделка состоялась. И заветный гвоздь .длиной пятнадцать санти¬метров оказался в кармане моего деда. Он отказался от ужина. Ему легко было отказаться от этого ужина, потому что он решил свести счеты с жизнью. Осталось только взобраться на крышу, приставить гвоздь к горлу и  сорваться с крыши...Якобы нечаянно. Он не хотелось, что-бы его расстреляли охранники прежде, чем он разобьется насмерть. В оче-редную прогулку он  взобрался на крышу по лестнице, приставил к горлу гвоздь, по¬том размахнулся и пробил горло гвоздем...Пока хватилась охрана, дед мой лежал на земле без признаков жизни. Из горла хлестала алая кровь.
Примчались врачи. Обнаружили в нем признаки жизни. Отвезли в больницу.   Он пришел в сознание на второй день. И жизни не было, и смер-ти не было. Он то оживал, то умирал. И так тянулись томительные дни ожи¬дания. Всех приговоренных вместе с ним по одному делу расстреляли, остался он один. По выздоровлении он должен быть расстрелян. Это было странно, зачем лечить, когда его должны расстрелять? Гуманность или ие-зуитство? Но его решили все же вылечить.Бились над ним долго, полгода, год. И однажды сказали, что он свободен. Как свободен? Свободен от чего? Да не может быть! Этого быть не может. Но его отпустили домой или на все четыре стороны. Оказывается, бабушка обратилась к Михаилу Ивановичу Калинину с ходатайством о помиловании. В письме изложила суть дела, указала на то, что семья остается без кормильца, а семья многодетная...Пришла бумага о пересмотре дела. Пересмотрели и нашли возможным отпустить деда домой. Он вернулся домой с повязкой на шее. Снимет повязку и из шеи   сиплый хрип. От гвоздя осталось отверстие величиною с горох.Поэтому дед обматывал шею или затыкал отверстие ватой и скрывал все это глухим воротником. Он не говорил, что его обидели. Время горячее. Целые народы живут в условиях далеко не свободных, а тут вопли какой-то безымянной личности. Его не спрашивали, когда схватили его милиционеры и потащили к товарному вагону, хочет ли он ехать в этом вагоне в далекий Узбекистан. Во-первых, дед пережил страшное унижение, когда его вталкивали в товарняк. Над совершили гражданскую казнь. Он был унижен и уничтожен. Милиционер презрительно усмехнулся:"Не копошись, тварь!" Значит, Иосиф Иванович тварь.
Но тварь чувствует, дышит...
Дома дед прятался от милиционеров. Он их панически боялся. И затоско-вал, затосковал по свободе. Он уехал из дому, пропал. Объявился через год. В другом районе, ходили слухи, обитает у любовницы. Слухи под-твердились. Бабушка засобралась возвращать деда. Дети без отцовского внимания. Да и ему самому уж хочется домой. Но и расставание с любов¬ницей было трудном. Да и люди не хотели расставаться с ним. К нему шли за советом, за теплом. Конечно, он был лидером, но так сложилась его судьба, что о настоящем лидерстве быть не могло и речи. Люди хотели бы избрать его председателем колхоза, но увы! -анкета замарана.
-О справедливости мечтаете? Ее ищите в небесах...-как рефрен произносил дед, правда, оглядываясь по сторонам. Он все же доверял людям, Нет, не было на него доноса.
Но жизнь его не задалась. И детей своих не поднял. Они так и вы-росли почти беспризорными.У детей обида на деда моего.
В 1972 года дед решил навестить старшего сына, который жил в Нальчике. Судьба забросила дядю Женю в Нальчик. Дед не был у него, захотелось почему-то увидеть старшего сына. Это было осенью, глубокой осенью. Пора была неприятная. Дожди, дожди. Надо было привыкнуть к этим дождям. То ли у дяди Жени было плохое настроение, то ли ему хо¬телось высказаться напрямик. Дядя Женя бросил деду обвинение, мол, не .думал ты, батя о нас, детях, росли мы без призору, остались без света в глазах, то есть без образования. Дядя Женя так к сказал, что по вине деда у него не сложилась судьба. Всю жизнь на разных работах неинтересных, низкооплачиваемых  провел дядя Женя, по его же горьком признанию и все по вине деда моего. Дед мой хотел было возразить, но что-то надломилось в нем. Он вспылил, сказал, что больше ноги здесь не будет и в чем был, в том и выбежал на улицу. Он пошел в аэропорт, отшагал полтора километра под завесой дождя. С билетами было просто. Взял билет до Ростова. Дядя Женя даже не пришел проводить. Дед при¬ехал в Волгодонск и сразу же слег. Вызвали врача. Тот сказал, что дед безнадежен. Тогда бабушка решила отвезти деда к старшему сыну, дяде Жене.

         -Мегня не расстреляли, хотя могли, но всю жизнь вел себя трусом. То не моги, это не моги. Но почему? Ведь человек ПОЯВИЛСЯ на свет, чтобы без страха дышать воздухом, греться под солнцем...Мне отказали в солнце...
Дед говорил с трудом, и мама моя только догадывалась о том, что хотел сказать дед.
Дед умирал тяжело. Тяжкие боли разрывали его грудь, он стонал, задыхался. Свистел. Пришлось открыть отверстие в шее и потому дед сви-стел.
Затих он ночью.
На похороны пришли многие незнакомые люди, приехали из дру-гих городов.
-Спите спокойно, Иосиф Иванович...





       А   ИСТИНА ВСЕГДА ОДНА

-О,Виталька,что я узнал!На тебя фельетон написали.Через два дня увидишь в краевой газете.Это точно,точно...-проговорил маленький человек с птичьей головкой и пытался побыстрее исчез-нуть.Намерение у него было простое:оставить Виталия Черенкова, ведущего конструктора во власти этого "последнего известия".
Виталий не растерялся,побежал и освановил маленького чело¬века, коснулся рукава его заношенного костюма:
-Ну,минутку,Костя.Пока ты бежал ко мне,потратил полчаса.Ми¬нуту не можешь уделить?Какой фельетон?Что ты чепуху мелешь?
-Будет фельетон,вот увидишь.Они очень злы на тебя,у!-Костя Сучков сделал испуганное лицо.-Данилов и Владислав Тимофеевич.
- Ты виделся с ними?
-Да.В ресторане "Дальний восток".Меня они совсем отклонили -А почему? -Неважно сработано.
Они стояли в полутемном коридоре инженерного корпуса одни. Считали они каждого другом. Но на самом деле это было далеко не так.И все из-за вечных выгадываний Кости Тучкова.Черенков бес¬хитростен, добродушен, прощает все во имя большего,во имя дружбы Сучков же считает Черенкова глуповатым,потому и пытается из¬влечь кое-какие выгоды, евнует к инженерным успехам Черенкова.
Хотя пытается показать себя явным доброжелателем.В глаза говорит,что верит в оригинальность конструкторских изысканий Черен кова,а за глаза "порол" всякую ерунду по остроумным находкам друга. Но Черенков работал,упорно,терпеливо и умел ждать.Он человек широкой инженерной эрудиции и оптимист,в общем-то.Прав¬да,мучился сомнениями,и в такие минуты он не был похож на себя.
Он мог говорить в свой адрес невозможную чушь. Сучков подхватывал это и разносил по всем знакомым.Черенков добился какого-то определенного результата в проектировании паровой турбины,которая необходима для замыкания энергетического баланса нового газатурбинного агрегата.Сучков занимался изготовлением оснастки Довольно преуспел в этом деле.0н пользовался успехом у женщин. И непременно делал он Черенкова свидетелем очередной своей побе ды.Пользовался успехом у покинутых женщин.умел затронуть какие-то чувства и женщина уже не отпускала его от себя.И ревниво относился к успехам Черенкова. Сучкову сегодня очень не повезло. И ему хотелось омрачить и Виталию Черенкову настроение.И доду¬мался: напугать фельетоном.Черенков напечатал несколько статей в краевой газете и это очень не понравилось Сучкову. Не понрави¬лось. Но как приостановить дальнейшее появление имени друга в прессе? Только запугиванием.
«Однако,свовочь, Сучков,-подумал Черенков,когда остался наедине.-Что я такого позволил,что явилось причиной осуждения?"
Черенков подверг последние три года своей жизни тщательному пересмотру и анализу.Да,было что-то.Например,он хотел поближе познакомиться с теми специалистами,которые могли ускорить реали зацию его изысканий.Часто сиживал с ними в ресторанах.Это бро¬салось в глаза.Но чем больше общался с людьми в ресторанах,тем больше было слухов,разговоров о странном поведении Черенкова. Не очень-то благовидную роль сыграл Сучков.Он подхватил кем-то выдуманную или самим же сочиненную версию преступных действия Черенкова.Но перед ним,Черенковым Костя разыгрывал сочувствующего брата,выражал искренние чувства...И все-таки зачем понадобился Сучкову «фельетон"? Может быть,выполнял грязное поручение тех людей,которые стали Черенкову врагами,открытыми недоброжелателями? Они угостили Костю вином.Костя преследовал сразу несколько зайцев: затруднить Черенкову вход в редакцию, убить его настроение ведь без настроения нет творчества, навязать ему какую-то несуществующую вину… Черенков уже давил, теснил Костю…
«Он еще пойдет докладывать им о проделанной надо мной психологической работе, – подумал Черенков. – И получит от них новую инструкцию. Подробным образом сообщил, наверное, о том, как я прореагировал на психологическую утку с фельетоном. Надо продумать достойный ответ. Этот Костя готов на все, чтобы угодить им…»
Но достойного ответа Черенков не мог придумать. Ему трудно преодолеть комплекс «фельетон». Он не знал, что это чушь, но все-таки действовала на нервы. Наверное, Сучков наговорил кучу гадостей про Черенкова, стало неловко и чтобы освободиться от комплекса неловкости, придумал психологический шантаж. Раз человек заслуживает фельетона, то можно говорить о нем что угодно. Сучков пытался обелить себя перед самим собой, перед теми людьми, с которыми общался. И все-таки шантаж действовал. Несколько дней Черенков не находил себе места. А Сучков не подходил, наверное, и на самом деле ждал фельетона. Если бы он пошутил, то конечно, должен был подойти назавтра и сказать об этом. Но он не подошел ни завтра, ни послезавтра. Фельетон – это, конечно, чушь. Чтобы написать такой фельетон, нужно хотя бы поинтересоваться авторам о Черенкове в завкоме или, на худой конец, у главного конструктора. Ясно, что Костя хотел ошеломить, выбить Черенкова из состояния равновесия.
Ночами Черенков, ворочаясь в постели, думал о том, какой же подлый человечек этот Сучков.
– Не общайся с ним больше, – сказала Вера, жена.
– Ссориться-то нельзя. На одном заводе работаем. Видимся почти каждый день. Но хотелось бы ответить сполна. Сколько раз он спал у меня, сколько раз сиживали за одним столом. И вот… Ничего, он подойдет, никуда не денется. И тогда я плюну в морду.
-Зачем?Не надо этого делать.Просто спроси,будто между про чим,где же фельетон.А если попросит о какой-нибудь услуге,посо¬ветуй ему обратиться к тем,кто делает ему такие подлые поручение
- А ведь верно,-соглашался Черенков и благодарно взглянул на нее.
Он ее не любил,но с каждым днем испытывал к ней уважение и признательность. Она умела найти какие-то нужные  для него слова и успокоить нервы.
-А у тебя не хватит храбрости,чтобы высказать ему все...
Виталий Черенков не ответил.действительно,у него не хватит этой самой смелости.Он вспомнил анекдот,недавно им услышанный в вбеденный перерыв.Заяц вскочил на такси,а там волк и лиса.У зайца серчишко екнуло.Но расхрабрился,запел: на побывку едет мо¬лодой моряк. .".Волк подхватил: Напрасно старушка ждет сына домой' А лиса напомнила: «Тебе - половина и мне - половина!"
- Ты чему радуешься?-спросила Вера.
- так,вспомнил анекдотец!
-Нашел когда развлекаться анекдотами,-Вера сказала это без возмущения или укоризны.Просто она не могла представить,что Виталий может думать о всяких пустяках.Тратить время на пустяки Пусть говорят что угодно.Осудить легче,чем понять. Люди недостойные могут участвовать в этой грязной травле.Но если они недостойны, зачем уделять о них столько дорогого времени? Травля ещё не утихнет.Потому что Черенков долго не может вырваться из коридо¬ра сплошных неудач.Отсюда и разговоры пошли...
Виталий с чувством искренней благодарности думал о жене. Вера встретилась неожиданно-негаданно.Он и не думал на ней же¬ниться. Она ему ровесница.Тридцать лет.И потому была старше духовным опытом. Она все понимала и принимала к сердцу близко.Зна¬ла,что такое духовное одиночество.У нее есть родня,знакомые... Но они заняты слишком собой,чтобы уделить внимание Вере.Наоборот они выкладывали ей свои горести и печали она понимала одиночество душевное Виталия.Могла как-то найти ключик к его сердцу.Он мог даже шутить с ней.И это после диких скандалов со всей родней. Род Черенковых не признавал,походя оскорблял Виталия. Они и ду¬мать не думали,знать не хотели про Виталия и его самого,потому что могли спокойно прожить без него.Одно сло-во:Подумаешь,конструктор!Что он там наконструировал,скажите-ка,на милость! Они довели Виталия до той степени аффекта,когда он не мог давать отчет своим словам.Он кричал,пытаясь что-то доказать,кидал на них злые слова.На другой день скисал.Из тела его должен был испариться вчерашний злой дух.Стыдно становилось, зачем ссорился. Отмолчался бы.пусть говорят что угодно,а ты молчи и делай свое. Но так не полумается.
-нехорошо вот тут,-признается он Вере,-очень нехорошо.Я их всех обругал,всех послал к чертям.Они готовы были побить меня, Зачем я ругался?Братья у меня!Кидаются,как овчарки...
-ну и правильно,-говорит Вера.
-Ты хорошая,замечательная овчарка.
-Я тебе дам овчарку!
-Я же тебя хвалю.
-Не хвали,не нуждаюсь.
-Эх,что за жизнь у меня. Меня все мухи,все пчелы,клопы ува-жают,все олени севера,все птицы таежные,зверье любят меня,только вы что-то...-не то всерьез,не то в шутку сказал Виталий.
-Ты уж очень мягок,потому все тебя клюют,-вымолвила с гру¬стью Вера.-Что,разве ты можешь слово умное при случае сказать?
Виталий не отзывался на это. н говорил с горечью:
-Покалывает в сердце. Им то что? Они спят без задних ног,а я мучаюсь. И не убежишь же!Я всех их хочу в жизнь вывести,в настоящую. А они считают меня врагами! И вообще нервы мои стали ни к черту. Я хочу жить один, я замучился жить в огромной семье. Замучился.
Может быть, они и не виноваты, но каждый раздражал Виталия, остро, до боли зубовной раздражал. Он знал, что только он может как-то помогать-помочь им, только он, помочь духовно, наставить на путь истинный. Но родня не признавала его, потому что он беспомощен оказать материальную поддержку. Ему надо так мобилизовать себя, так спрессовать свои духовные силы, чтобы стать самим собой. Черенков не уничижал себя, не унижал, когда говорил, что ничего у него не выходит. И добавлял: пока. Но никто не слышал этой оговорки. Людям надоело ждать. Вот получит он авторское свидетельство и тогда пойдет нормальная жизнь. Но не получалось. Виталий был безнадежно непробивным. В любом случае, когда заводили речь о его личном участии, он терялся, бубнил что-то несуразное, и уходил на задний план. Он понимал, что его дело – это, собственно, не его, а дело сотен, тысяч инженеров и рабочих. И посчитали его неперспективным. Но исполнительным. К тридцати годам стал заместителем начальника бюро, по просту говоря, ведущим конструктором. Ну и все. Он часто задумывался над таким вопросом: обязательно ли надо проявить свои способности до предела? Не пахнет ли это карьеризмом? И понимал, что ставит наивные вопросы. Конечно, надо проявить себя с лучшей стороны.
Черенков коренной дальневосточник, но провинциалом себя не чувствовал. Дальневосточное – значит, особое, гордое. В Москве ему еще не доводилось побывать. В творческие командировки, на разные стажировки, согласовывания посылали других инженеров. И все потому что он не нуждался в стажировках. Шесть лет после института на заводе. Он уже не может мыслить абстрактно, теоретическими категориями. В мыслях отталкивается от конкретного: завод, завод, завод. И все-таки мыслил довольно свежо, масштабно, грамотно. Черенков не чуствовал себя счастливым. И еще эта клевета, словесная грязь, которая прилипла к нему надолго. Всем же не будешь говорить, что я хороший, не верьте словам. Это было жутко. Но ничего не поделаешь. Надо перетерпеть это. Людская молва, конечно, сила большая, она может смести тебя с пути истинного. Надо устроять перед этой могучей силой. Доказать, чтобы чего-то да стоишь. И не переоценивать свои возможности. Вот это, наверное, происходит с начальником четвертого цеха Удиловым. Нервозен, резок, никого не уважает. Ему кажется, что все плохие. На подчиненных кричит по малейшему поводу. Криком выколачивает план. У него нет дальнего прицела. Живет текущим днем. Ну и что, что сутками не выходит из цеха? Это старый, отживший метод руководства производством. Не выработал научного подхода к производственному процессу. Идет он в цех и не знает, за что браться. Но возникает узкое место и он бежзит туда. Выколаечивает план, но у самого-то нет плана работы. Он и не может составить себе подобного плана, потому что не может. А тут еще добавились заботы в связи с внедрением новой техники. Начальник цеха как-то упустил это из виду. И потому очень недружелюбно встречал конструкторов и испытателей. Черенков не мог договориться с этим начальником ни по одному вопросу. Удилов не признавал ведуших конструкторов. Удилов отвечает за свои действия перед администрацией завода. Дадут «добро» на решение той или иной проблемы, Удилов будет разговаривать, не будет таких указаний – не обращайся. И потому у Черенкова с Удиловым довольно сложные отношения. До Удилова тоже дошли кое-какие слухи о Черенкове. Плохое доходит вдвое быстрее, чем хорошее. И считал Черенкова человеком, не внушающим особого доверия. А тут без доверия нельзя. Например, Удилов может сделать головной образец агрегата без проволочек, в ущерб производственной программе. Но нужна моральная компенсация. Сейчас дураков нет. За так рисковать планом будет глупо. Но Черенков уже не тот человек. А вдруг все-таки накатали на него фельетон. Лучше отмежеваться. Но фельетон не выходит...А надо строить отношения.И Удилов ки¬вал при встрече Черенкову и придумывал какую-нибудь причину, чтобы кивнуть и уйти от разговоров.Тогда Черенков,убедившись в бесполезности в продолжении делового диалога,сам начал избегать нервного начальника.Но надо действовать.Черенков энал,что через него в данный момент проходит правда,сама правда.Не упустить бы. Упустит,никто ему этого не простит.Что остается делать?Изворачиваться,ловчить?Черенков не знает таких вещей.Но надо действовать.Быть покладистым,конечно,удобно всем,начальству,самому.Но ведь и начальство спросит,обязательно спросит.
-Жаловаться на консерватизм главного не будет.Главный знает все.Это и хорошо,и плохо.Примем просто к сведению.-бубнил себе Черенков,нервно потирая руки.-В данном случае я буду требовать, чтобы он назначил меня ответственным за литой корпус.В случае неуспеха это не вызовет крушения главного.Я не хочу затрагивать его личных интересов.
Черенков по натуре своей инициативный человек.Но всегда относился к руководителям с почтением.Он воспитывался в семье учителя.Отец,хоть и взбаламошный,властный человек,но умел под-чиняться дисциплине.Беспредельный тиран,деспот в семье,отец пользовался авторитетом в педагогическом коллективе.На протяже¬нии многих лет он работал директором школы.Но постепенно отец пожинал горькие плоды своей деспотической власти.Его не хотели слушать взрослеющие дети.Возникали скандалы.Дети в порыве зло¬сти бросали на отца страшные обвинения.Отец выходил из себя, его просто не узнать.Он терял контроль над собой.Его не унять. Маленький,с большой головой,он действительно был страшен в ми¬нуты гнева.Он бросал на детей с кулаками,поливая их головы неслыханной бранью.Волезненное самолюбие отца очень дорого об¬ходилось детям.В итоге дети отвечали отцу черной неблагодарно¬стью.
-Я им все отдаю,всего себя со всеми потрохами,кровь и пот свой меняю на эту муру,-с горечью говорил отец,выпив водки.
Отец Черенкова на пенсии и он позволяет выпивать.Как-то разом оборвались свяэи с людьми и это им переживалось тяжело.До выпив,он становился колючим,придирчивым,несносным.Особенно он приставал к Виталию.Виталий раздражал его своим поведением.Сидит в комнате,как обреченный,и мешает всем.На самом деле он помогал всем.Особенно его беспокоил младший брат Петька.Устроить бы куда нибудь,чтобы душе было спокойно.Петька уже год проболтался без дела.И опять может случиться такая оказия.Надо куда-то устроить. В какой-нибудь техникум...
3
Виталий увидел какой-то странный сон.Какая-то красивая де¬вушка признавалась ему в любви.Что же это может означать?Виталий весь день был удрученным и вялым.Кто же мог о нем вспомнить?Кого он обидел?Да никого,в сущности.Были отношения,самые романтически с НИной Котельниковой,практиканткой из Иркутского университета. Нина работала в центральной заводской лаборатории,производила химический анализ металлов.С ней Виталию было празднично и неожи данно.^н испытывал сильную,настоящую страсть к девушке,которая вначале и не подозревала об этом.А узнав,испугалась.Она тоже испытывала какое-то чувство к нему,но девчоночье,легкое.Виталий хотел настоящей,полной,физической и духовной близости с ней.Но возникли препятствия.Нашлись у Нины советницы,которые желали ей только добра и ничего больше.Они решали за нее,можно ли ей ветре чаться с Виталием или нельзя.В конце концов решили,что нельзя, мол,он собьет Нину в правильного пути.Нина не вышла раза два на свидание.И на этом их отношения прекратились.Виталий начал забывать про Нину.И вдруг посылка.Неужели она решила вернуть подарки.
Оказалось,что научно-исследовательский институт воввращал ему проект с отрицательной рецензией.
Посылку отправила ему секретарь директора института.У нее почерк, очень схожий с почерком Нины.Вон оно что'.Значит, с он вещий. Как иногда причудливо переплетаются явь со сном.Рецензия такая,что можешь дерзать.Проект талантлив,только требуется большая доработка.Захочет завод принять,пожалуйста,не возражаем.Не захочет,что ж,ничего не поделаешь.Более лучшей рецензии ученый не мог написать. Дей-ствуй,дружище,как можешь.
-Что ж.это очень честно,хоть и рецензент умывает руки.будем действовать своими силами.Заставить людей поверить в меня.-поду¬мал вслух Виталий.
-Что ты там все бормочешь?-спросила Вера.
-Действовать,действовать.Обижаться мне не на кого.В конце концов побеждает качество.пад о добиваться качества.
-Что ты там бормочешь?




БЫЛ  ТЁПЛЫМ  СНЕГ  …

В кабине трактора «Кировец-701» пожилой мужчина в черной дуб-ленке, серой заячьей шапке, черных пимах всматривался в однообразный зимний пейзаж. Снег да серое небо. Закурив, тракторист прибавил степному богатырю скорость. «Кировец» чуть поднатужился, разревел и продолжал выводить снегопахом гигантскую спираль. Снегу выпало много и снежный вал, оставляемый снегопахом, достигал почти метровой высоты. К утру затвердеет вал и никакой ураган не сдует его. Еще часок работы и придется домой вернутся. Хорошо бы в город съездить, подновиться, костюм какой купить, на свадьбу приглашают. Да зятек! Не позволит затек гонять порожняком «Кировец», не позволит. Если за концентратами, то отпустит с удовольствием. Значит, в город смотаем. Стоп, а где у меня права вождения? Ага, во внутреннем кармане, вместе с паспортом. Права получены лет семь назад, а паспорт новый. Под снимками тушью выведено «Виктор Иванович Ососков», но будто два человека изображены на снимках…
Вот какие мысли роились в голове его и вызывали в нем улыбку. «Неужели я так изменился за последние годы? Старость надвигается. Но я не жалею, прожил эти годы счастливо, – думал Виктор Иванович. – Женил-ся по любви, вырастили мы с Надей детей, появились у нас внуки. Вглубь пошел целинный корень наш. Повезло моим дочерям. Зятья хорошие. Гра-мотные, душевные, нежадные. Особенно Витя. Горяч, в горячье несет не-сусветное, в отца, Марата Бурлупаевича, но честен, отходчив, добр, весь в отца своего. Вот сегодняшним утром. Меня на новую деляну кидает. Мол, на прежнем массиве вроха не закрытая остается. А на новом много снега – хорошо бы все сохранить. Сохраним. А вроху оставлять нельзя. Вроха на розе ветров, облысеет, осенью возьмем на ней ноль центнеров. Хоть и агро-ном с высшим образованием, а порет чушь. На людях неудобно об этом сказать(зятя нельзя выставлять на посмешище, неумно, нехорошо), а дома поговорю по-родственному. Заодно и внучек повидаю…"
Он остановил трактор. У него была привчка: закончив работу – оки-нуть придирчивым взором ее. На белом пространстве поля волнистые узо-ры. Волнистые узоры-линии снежных валов. И по ним Виктор Иванович выверяет свою мысль, мысль хлебороба. Ветер часто меняет направление и, чтобы задержать снег, чтобы не было пролысин, надо замкнуть линии валов. Просто и ясно. Но один он, Виктор Иванович знает, как нелегко сделать это. Нелегко вырвать у метели сыпучую влагу для будушего волоска. Потому что не ручкой, рейсфедером водить по бумаге, полотну, а тяжелым снегопахом ворошить тридцатисантиметровый слой плотного снега… Чтобы тяжелый снегопах ходил за трактором как челнок, нужно не только мастерство, искусство хлебороба, но и мужество, настойчивость и сильная воля…
И Виктор Иванович вывел трактор на проселочную дорогу и с ка-ким-то упоением переключил скорость. Трактор понесся по укатанной до-роге черным метеором. И чуть не налетел на вездеходик, похожий на буль-дога. Виктор Иванович успел надавиь на тормоза. Трактор подпрыгнул и уперся передними колесами о нос металлического бульдога.
–Ты что залил глаза? – крикнул водитель вездеходика.
А рядом с ним сидел Витя, зять. Он полыхнул на тестя светом озор-ных карих глаз.
–Все? Я про твою спираль? Все! А теперь слушай. Заезжай к нам, отцепи снегопах и следом за мной. За сеялкой.
Виктор Иванович кивнул. Он не хотел выдать своего ликования. Месяца три-четыре не был в районном центре. Если доведется, то навестит старых друзей.
Трактор летит по снежному морю. Но у окраины села, возле не-обычного памятника он резко притормаживает, вызвав взрыв белой пыли. На высоком постаменте из серого бетона старенький трактор ДТ-54. На постаменте черная мраморная плита. На ней выгравированы имена первоцелинников.
– И.И. Касаткин, И.В. Бубенцов, Ж. Алимбаев… – вслух прочитал он, Виктор Иванович, и вздохнул. Потом снял шапку…
И переменилось у него настроение. Тени прошли по его темному цвета ореха лицу.
– Деда, привези мне игрушки для елки, ладно? – и внучка заглянула дедушке в глаза.
– Олечка, конечно, привезу, – сказал Виктор Иванович.
– Пап, послушай, вступление к реферату как у меня вышло. Так. Вот «Хлеб дешев. И в этом великое достижение нашего общества, богатство нашей жизни. Но хлеб будет еще дешевле, если ни один волосок не пропа-дет на воле. Богатство отдельного человека измеряли золотом, а общество хлебом…»
– Сказать – поколебать воздух легко, а дело сделать – не воздух по-колебать… – сухо произнес Виктор Иванович. – Я спешу, Нинуля.
– А что такое?
– Слова ты хорошие написала, а вот так ты относишься к ним? Рав-нодушно. А ведь слова существуют не ради слов. А для чего? Для дела. Эх, Нинуля…
– Это ты за то, что не пошла в плановый отдел? Обещала, а потом раздумала. Меня в библиотеку зовут…
– Ну, я поехал. Вечером загляни к нам, – сказал Виктор Иванович и, круто повернувшись, признак плохого расположения духа, вышел из дома.
И опять он проезжал мимо необычного памятника. И про себя читая имена и фамилии первых целинников. И вспомнился Ососкову один траги-ческий эпизод из того незабываемого первого целинного года.
…Их, двоих молодых трактористов, вызвали срочно в контору. И вот они в конторе, в кабинете директора совхоза. В печке весело потрески-вала чурка. Во дворе тридцатиградусный мороз.
Директор совхоза, мужчина лет под сорок, крепкий, коренастый, скрипел новыми валенками, меря крохотными шажками крохотную ком-натку. И остановился напротив двоих рослых парней.
– Ну что, усачи-москвичи, срочное задание вам, – сказал он, пытливо всматриваясь в каждого. – Сможете только вы. На других надежд мало…
Витя Ососков, худощавый парень, взъерошил курчавые волосы, хрипло, простуженным голосом произнес:
– Не томи, Федор Васильич, что делать?
– В район за концентратами. Коров кормить нечем. Повезете роже-ницу и больного старика, да Касаткина Ивана Иваныча. Был крепок как дуб и вдруг схватило. Человек все же не дуб… Что мы без него будем делать? Сеялки некому ремонтировать. Посевная не за горами. Посадите их в каби-ны. Заодно отвезете в «Сельхозтехнику» двигатели тракторные. Ну как? Сможете? Если не сможете, то откажитесь. Что ж, в путь! Мешки на скла-де…
– Сможем, почему же нет? – обиделся теперь Илюша Бубенцов и первым вышел из кабинета директора. Дескать, все ясно.
Следом за ним вышел Ососков.
– А в Москве раннее утро. Истосковался я по Москве, – вздохнул он. – Письмо от Нади жду, не дождусь, наверное. Едет, наверное.
– Вот будет чудесно. Дом – степь необжитая, а крыша – небо.
– Тебе все смешочки. Если она пообещает, то выполнит. На часовом заводе работает, любит точность. К новому году обещала приехать.
– А не приезжает.
– Надо же ей уволиться честь честью, трудовую книжку забрать. Ко-нечно, раздумывает. Сирота она. Десять лет назад, зимой сорок четвертого ее отец погиб в бою. А ее мать под артобстрел. Была военврачом. Госпиталь, значит, попал под артобстрел. Вот и Надя сиротой стала.
– Кто кого не потерял в этой войне? Я молчу, – и Бубенцов напра-вился к своему урчащему с перебоями трактору. Заглушить двигатель побоялся. Трудно завести.
Ососков посадил роженицу в кабину. Ее закутали в шаль, верблю-жье одеяло, завернули в тулуп. Муж ее, совхозный механик, в растерянно-сти вертел в руке бидон с молоком.
– Алия, все будет хорошо, жаксы…– причитал он.
– Марат, не застуди дочку, – умоляла Алия. – Тебе все некогда.
– Сейчас некогда, милые мои, – прервал семейную сцену Бубенцов, усадив в кабину больного старика. – Поехали, Вить, поехали.
– Поехали. Будем держаться друг дружки. Ясно?
– Учишь, как щенка…
Два трактора «ДТ-54» с санями след в след катили по грейдеру. На гусеницах розовый отблеск солнца. Сквозь сизое полотно тумала проступи-ло алое пятно солнца. Было светло, как бывает светел обычный зимний день, когда кругом бело от снега. До райцентра часа три езды. Успеть бы обернуться до заката солнца…
Миновали дом главного инженера Варванина. Он первым в совхозе построил себе дом. Дом отгорожен штакетником. В одном месте, у скамей-ки оградка завалена. Скамейка привлекала гуляк. Один из них упал на ог-радку и завалил ее. Варванин не спешил выправить оградку. Наверное, ему было некогда.
В кабине первого трактора Ососков и роженица. Алия закрыла глаза и ушла в свои думы. Ососков вглядывался в смотровое стекло. На душе тревожно. Дорогу заметает поземка. Пока тихо, но степь переменчива, тишина может обернуться самым неистовым бураном…
В стекло кабины било солнце. Оно все же пробилось сквозь пелену тумана. Хоть и не греет, но с солнцем веселее. Алия дремлет. Значит, пока хорошо. Пусть дремлет. Интересно, о чем думает Илюша Бубенцов? Парень он с завихрениями. Но работать с ним можно. Скрытный парень Бубенцов, но в совхозе знают о нем все. Недавно он потерял невесту. Девушка болела туберкулезом и весной расстаяла, как Снегурочка… Илюша с тоски подался на целину. На девушек глядеть не может. Но это напускное. Пройдет. И женится на Верочке. Есть такая, на току летом работала, а теперь на складе заведующая. Мешки хлопчатобумажные выдала Илюше без всякой расписки. Что и говорить, она по нему сохнет. Глаза у нее не на месте. Бубенцов хоть бы отзывался о ней с теплотой. Спросишь: ну как, нравится тебе Верочка? – мычит, как бык. И что Верочка позарилась на него? Наплачется, глупенькая, ой, как еще наплачется. А может, жизнь у них хорошая пойдет. Поживем – увидим.
А Бубенцов думал совсем-совсем о другом. Поживу-ка еще тут го-дик, подзаработаю и вернусь в родное Подмосковье. Нашли дурака, чтобы он напрасно тут мерз! Напрасно терпеть лишения он не намерен.
– Дед, ты-то как здесь очутился? – вдруг спросил Бубенцов.
– Внуки меня сюда командировали.
– Что за внуки такие? На старости лет не дали на полати погреть су-хие кости. Небось, не давали спокойно лежать на полати.
– Не хочу кривить душой. А ить они правы были. Пора-то и для них что-то сделать. Старуха как причитала: «Не дело на старости лет кости-то тревожить. Ты что, деда, с ума спятил?» Права, наверное, была и старая. Но не хочу, чтобы была права старая, хочу, чтобы молодые были правы. Выка-рабкаюсь! Ох-хо-хо…– зачихал дед, закашлял.
Кашель долго не проходил. Бубенцов не слышал звука этого кашля, гул трактора и вой слабой метели заглушал и кашель и речь. Метель разы-гралась не на шутку. Холодом дышал металл кабины, сквозь щели ее била струя жгучего морозного воздуха, от которого стыла кровь… Бубенцов потянулся было чугунными плечами и охнул. Продрог. Телогрейка не грела. Руки окоченели и плохо управляли рычагами трактора.
– Ну какой же я дурень! Другие в тепле чаи гоняют, а я тут дуба даю. Все Ососков! Он отшебучит что-нибудь. И ты следом, как тень. Ну почему так получается? Может, я ему завидую? Нет, не так… – хрипел Бубенцов. Но свист ветра и гул трактора заглушали этот хрип. Хорошо, что старил задремал, ничего не слышит. Старик запахнул старую, в заплатах овчинку и дремал. Бубенцов же с завистью глядел на эту овчинку. Он давно выкинул свою овчинку, не может же он ходить в овчинне, на которой зияет заплатка.
«Коровы голодные. Их нечем кормить. Трудный год. Так будет еще долго. Вернусь-как в родные края. Верочка, небось, томится… Женюсь на ней и увезу ее в тепло. Или там у нее другой на примете? Девушка – она себе на уме. Ну и хорошо, веревку из нее вью, выбью из нее дурь. А холода нешуточные. Замерзнешь запросто. Кому это нужно?…»
И Бубенцов слал проклятия степному урагану, доставалось и Осо-скову.
Если бы знал Ососков, ох, если бы знал! Не взял бы в напарники. И всего-то? А что же еще?
Ососков сосредоточенно вглядывался в стекло кабины. И вслуши-вался в дыхание роженицы. Алия дышала прерывисто, иногда прорывался хрип. Это очень беспокоило Ососкова. В душе он ругал себя за незнание азов медицины. Случись ведь беда, он не сможет оказать Алие даже мало-мальскую помощь. Тревожно на душе. Мороз крепчает… Солнце багровое было. Было и исчезло к буре…
И неожиданно все же поднялась, разыгралась буря. В степи такое часто бывает. Главное, чтобы буран не застал людей врасплох. Хорошо, что сегодня будто предвидели этот буран, оделись потеплее. Алия и вовсе укутана-перекутана. Но у нее началось… Успеть бы благополучно в больницу определить. Можно успеть. Лишь бы дорогу не замело. Если заметет дорогу, то можно сбиться с пути, заблудиться.
Ососков то и дело оглядывался назад. Трактор Бубенцова полз сле-дом. Значит, пока тревожится не о чем. Только вот Ососков порядком око-ченел, но это не беда. Это не страшно. Работать можно. Если будет невмоготу, то выскочит из кабины, покружит вокруг трактора, разогреется. Но пока в этом не надобности.
… – Алия, тебе плохо? Ты слышишь меня? – Ососков затормошил роженицу. Алия открыла глаза и посмотрела на Ососкова. Она не могла услышать сквозь гул трактора и посвист бурана. И вдруг забуксовал трактор. Дорогу замело. Ососков остановил трактор. Потом укутал роженицу мешковиной. Все будет ей теплее.
– Витя, иди в район, людей позови, а то загибнем…
– Не могу, Алия. Боюсь за тебя. Я фары включил, увидят.
– Нет, иди…
– А если я заблужусь? Загибнем оба. Дождемся Бубенца с дедом, а тогда и…
– Они сбились с пути.
– Я фары включил найдут нас.
Ососков выпрыгнул на снег и затопал вокруг трактора, чтобы со-греться. Ноги почти не разгибались. Он приседал, чтобы ноги стали гибче. И не знал, что делать дальше. Бубенцов сбился с дороги, куда-то съехал, его трактора не видать. Хоть бы фары догадался включить. Не догадается. Хуже всего, если Алия начнет рожать. Это же гибель… Сколько же до райцентра? По расчетам Алии километров пять, не больше. Если бы Бубенцов был рядом! И разговора бы не было. Он бы оставил Бубенцова присмотреть за больными, а сам бы смотал за помощью. Ну что ж, не надо желать себе худшего. Надо дождаться Бубенца. Стихнет буран и кто-нибудь придет на свет фар. Лишь бы аккумуляторы не сели. И где это мы с Бубенцом разминулись? Наверное, на повороте… Бубенцов парень самонадеянный. Не хотел, наверное, за мной следовать, хотел, видимо, прямить путь. И зачесал, наверное, по стерне, так было бы к райцентру ближе. И попал Бубенец в какую-нибудь трясину… Ничего, стихнет буран, увидит мой трактор и повернет ко мне. А буран должен стихнуть.
Бубенцов действительно решил скостить трудные километры, свой трактор на стерню и заблудился. Он чувствовал, что кружит по белому по-лю, но не это пугало его. Пугало другое. Двигатель работал с перебоями. «Что могло случиться? Честно говоря, я слабак по части механизмов. Витя – да. Этот дока. Но я докажу, что не лыком сшит…» – подбадривал себя… И присвистнул. Неожиданно заглох двигатель.
– Деда, все, амба. Ососкова не достать, кругом ни зги. Осталось ждать конца света. Каково? – шутил Бубенцов.
Старик застонал. Приступ боли помутил его сознание. Старик долго не отзывался на шутки Бубенцова.
– Эх, деда, зачем тебя потянуло сюда? Через глупость свою и загибаешь. Я то уж так, со скуки. Скучно было. Вот и сюда. Когда скучно, себя не жалко.
– Бубенчик, во что я тебе скажу… Оставь меня. Двоим какой резон замерзать?
– Глупости говоришь, старый… – рассердился Бубенцов. – Живы будем, не помрем. А там разберемся. Уеду отсюда. Надоели морозы!
– Так иди же, пока не поздно.
– Мороз какой, буран какой!
– А ты сними с меня тулупчик. Мне не выжить. Ох, горит в груди.
И дед потерял сознание. Бубенцов взглянул с интересом на тулуп. Три часа назад Бубенцов посмеивался, осматривая «диковинный» тулуп: «Такая овчинка выделки стоит! Ей цены нет!» И как в воду глядел. Сейчас этой диковинной овчинке цены нет. В ней – судьба Бубенцова…
Пронизыващий, обжигающий ветер. Бубенцов потирал ладони, дул на них, кричал истошно:
– Дед, проснись, мне худо. Дед, слышишь, иль оглох? У, черт! Где Ососков? Встретимся скажу кое-то. Навек запомнит. Скажу напрямик, не кривя душой. А если дед умрет? От меня будут шарахаться, как от убий-цы… Жуть! Дед, проснись… И уходить нельзя. Пропаду. Ждать, когда бу-ран стихнет…
У Бубенцова свело скулы от холода. И напала на него сонна одурь. Сейчас вот уснет и не проснется больше.
– Дедуль, а дедуль, проснись!
Дед молчал, странно молчал.
– Умер, что ли? Спит? Или потерял сознание? Или притворяется, что умер? Зачем? Притворяется! – и эти мысли вдруг обожгли Бубенцова так, что он на миг потерял сознание. Но тут же вскинулся, закричал, застонал. Ему стало жутко.
– Помрет дед. И я вот так сгину… ни за понюшку табаку. Нет, нет, нет, не должен. Был бы рядом Витя, он бы что-нибудь придумал…
Бубенцов прижался к деду… к тулупу. Стало теплее. А теплее стало от каких-то горячечных странных мыслей: «Надо снять с деда тулуп. Ведь ему не выжить. Дед хочет этого, хочет! Он делает вид, что умер, чтобы меня спасти! Вот и перестал вроде дышать! Сними, мол, с меня тулуп и беги! Снять с живого?! А может, все же умер? Умер. Умер! Не дышит, значит, умер!..»
Бубенцов отодвинулся сколько мог от покойника, набрягшегося, на-валившегося на спинку сидения, уперся локтем в стекло кабины. Дед велит, беги. Может, прав дед? Послушаться его совета? Идти без тулупа? Через пяток минут превратишься в ледышку. Лютует белая замять. С тулупом не страшна замять. Снять с деда тулуп? Ведь тот этого хочет… Но это нечест-но, нечестно… С моей стороны нечестно? Или дед нечестно поступает?..
Бубенцов понял одно, что надо сидеть в кабине и ждать, ждать спа-сения. Когда стихнет буран? Через час, другой? Так не может долго про-должаться. Переждать, суметь переждать. А холод все же сжимает Бубен-цова в тиски. Хочется выть от невыносимой боли…
«Дедок выдал номерок. Жил бы себе в Москве, не вышла бы эта скверная история… – думает он. – Внукам хотел что-то привезти. Привезет! А я что сделал путного? Распахал за весну и лето тысячу гектаров целины. Но это же работа. И повенчаюсь я со степью. И что бы такое испытание? Может, это нужно? Наверное, нужно. Ничего не раздобудешь даром. Многие думали, что будет легкий хлеб… А за него надо жизнь отдавать. Умру и я и что? Ничего ведь не изменится. Будут такие же зимы, и кто-то загибнет в степи. Нет, нет, это ужасно. Надо дождаться спасения. Что с дедом делать? Идти с ним нельзя. Поволочь в такой буран? Смешно. Сидеть тоже нельзя. Без тулупа замерзнешь. Снять с дедули тулуп?.. Жить – значит и умереть. Дед умер? Какая завидная смерть! Так умереть – значит жить, жить. Я ведь о нем толком ничего не знаю. Вечно над ним подшучивал. Надо было ве разузнать. Я все шуточками. Думал, что люди живут вечно. Я все хотел как лучше… Почему-то тепло стало. Хорошо. Вот и Верочка… Верочка, Верочка, ах, Верочка, что ты делаешь? Какая ты красивая, умереть. Нет, я не уйду от тебя никуда. Вот мы и поженились. Заживем, еще как заживем. Нарожаем детей… Это я так говорю, что все нипочем, что любовь ничто. И мне дорого, что дорого людям, я тоже хочу жить в радости. Поэтому я и приехал сюда. И встретил тебя. Ой, как хорошо-то. Не покидай меня, Ве-рочка. Ой, не щекочи меня, не могу, ну, ладно, все…»
А в конторе директор совхоза звонил в райком партии.
– Тракторный поезд поехал. В больницу Касаткина повезли. И ро-женицу. Не прибыл? Какие тракторы? ДТ-54. Сезон отработали, слабые стали трактора. Целинный пласт как чугун. Я не объясняю, я к слову гово-рю. Буран начался, беспокоимся. Отрядите поисковую группу… – кричал в трубку директор. – Очень беспокоюсь.
– Поисковая группа выедет минут через двадцать.
– Спасибо. По моей вине…
А в это время Ососков растирал пальцы Алии снежком. Пальцы ее побелели и онемели. Алия не чувствовала их, она не чувствовала боли, она не понимала, зачем Ососков растирает ей пальцы.
– Иди, Витя, в район, – тихо просила она. – Ато загибнем оба…
– За ним придут. Надо продержаться. Понимаешь?
– А если не успеют?..
– Ладно, я пойду, – вдруг согласился Ососков.
Он выскочил из кабины, потер ладони, потом забрался в сани и взял в руки лопату. «Зачем мне лопата? Ах, вот зачем. Надо зарыть трактор в снег и тогда в кабине станет теплее. С саней взять мешки, мешки наполнить снегом и обнесли ими трактор. Время в работе быстро потечет. Зарою гусе-ницы в снег… Глядишь, буран стихнет. Продуктов на два дня хватит. Горя-чая вода? Поставлю ведро со снегом к радиатору и будет тебе горячая во-да…»
Он сдела так, как и задумал. Зарыл гусеницы снегом. Развязал мешок с мешками. Забрался в поле и наполнял мешки снегом. Вот поставил мешок со снегом на гусеницу. Ветер попытался было скинуть мешок, но ему на это не хватило силы. Зазоры между мешком и гусеницей забил плотный снег.
Ососков ликовал. Он действует наверняка. И с новой силой взялся за дело. Вскоре трактор напоминал крепость. Со всех сторон он был обнесен мешками со снегом.
– А теперь как? – спросил Ососков у Алии.
– Тепло, – сказала она и улыбнулась. – Ты молодец, Витюша.
– Давай ужинать. Кипяток есть, хлеб есть, мясо есть, все есть. Жи-вем. А за нами обязательно придут…
Их нашли под утро. Послышался вначале гул мощного бульдозера. Бульдозер шел, как танк, разгребал снег.
– Эй, вы живы? – послышался молодой голос.
Пурга упорно дудела в свою дуду. Но молодой голос был до того звонкий, что не надо было даже напрягать слух.
– Живы, – отозвался Ососков и попытался открыть дверцу кабины. Это ему не удалось. Снег заложил дверцу. Намело за ночь.
– Откройте, – крикнул Ососков.
– Ну ты молоток, – сказал тот же звонкий парень. – С тобой не про-падешь. Додумался, надо же! С тобой не пропадешь!
– Конечно, нет, – пытался шутить Ососков. – До райоцентра далеко?
– Километра два.
– Всего два километра… – Ососков высунул голову из кабины, по-том и сам вылез. – Всего два километра… Надо же!
– Некогда языком трепать. Роженицу в теплушку, а ты в кабину, ес-ли хочешь, – сказал молодой тракторист.
К Алие в кабину просунулась девушка в шубе.
– А трактор свой я куда дену? – торговался Ососков. Ему стало радостно, весело. Ему хотелось смеяться, шутить, несмотря на всю неуместность шутки, смеха.
– Оставь пока.
– Ну замерзай.
– Еще чего? Разведу костерик… Снег теплый, понимаешь…
– Мужчины, помогите, – сказала девушка в шубе.
Ососков и молодой тракторист вынесли на руках Алию из кабины, внесли в теплушку. В теплушке топилась печь. На плите шипела чашечка с водой. В ней шприц…
– Эй, держись, за тобой приедут, – сказал молодой тракторист и влез в кабину своего трактора.
– Держусь. Теперь веселее, – и Ососков хлопнул пальцем по своему горлу. – Спасибо тебе. А Бубенчика с дедом поехали искать?
– Конечно, не беспокойся, – произнес молодой тракторист. – Был у меня последний энзе. Хочешь, у докторицы попрошу полстаканчика.
– Ну брось, еще чего!
В теплушке что-то случилось. Кричала Алия. Потом просверлил пронзительный крик ребенка.
– Мальчик родился! У, крикун! – улыбнулся Ососков.– Трогайте!
Он долго смотрел в след удаляющейся теплушке… Вскоре дожда-лись подмоги. За ним прибыл трактор. А Бубенцов и дед не дождались. Их нашли в кабине трактора мертвыми. Они замерзли в тот момент, когда мощный бульдозер светом фар высветил залепленный снегом трактор с санями. Замерзших не удалось спасти. Они будто спали. И видели во сне что-то смешное, радостное. Бубенцов прижался к старику и прижал к груди руки. В санях нашли мешок с мешками. Для концентратов. Утро было другим, тихим, умиротворенным. За ночь многое изменилось. И конечно, за двадцать пять лет после этого злополучного дня…
«Как он не догадался наполнить мешки снегом…» – вздохнул Вик-тор Иванович Ососков, остановив на минуту «Кировец» на месте гибели друга.
Виктор Иванович вспомнил о Верочке. Так так и осталась одна. Впрочем, не одна. Взяла из детдома девочку, воспитала ее. Теперь нянчит внучку. Подумал еще о том, что тогда не мог предположить, что новорож-денный станет его зятем… С думой о гостинцах и подарках внукам Виктор Иванович въехал на мощном «Кировце» в город…



          ОЧИЩЕНИЕ

За последние годы накопилось в душе много всего. Он был недо¬волен работой, отношением к нему родных, близких, вообще жизнью. Груз недовольства довлел над ним и уже он устал морально и физи¬чески. От него буквально сбежала жена, с которой прожил двадцать лет. Единственный сын, который сейчас в армии, недоумевал, "Что случилось, родители?? - задавал он ему и жене его страшный вопрос. Что случилось? Что ответить? Ответа нет. У виноват ли в этом он, Афанасий Павлович, виноват ли? Он был недоволен всем вокруг него и в себе самом. Он сумел выжить до нынешних дней при всей чудо-вищности укротительной машины управления, не только выжить, но и проявить себя в какой-то мере. Сумел адапти-роваться к машине, что¬бы получать подачки за свой же самоотверженный труд, за светлые идеи, которым в иных краях цены бы не было,Но нервы не выдержали. Он стал отыгрыгаться на своих близких. Ни с того, ни с сего накри¬чал на жену, а когда сошло это, он начал хамить. И довел жену до белого каления. Она подала на развод. Стыд и срам.   Зачеркивается -двадцать лет совместной жизни. Как будто этих ГОДОВ не было. Не было и все тут. Но были эти годы. А письма скна. Эти письма обжи¬гают душу.
Однажды он собрался с духом и пришел к жене. С тем, чтобы остаться. Он почувствовал, что легко стало на душе, чисто и легко.
Наверное, не с ним одним такое происходит. Наверное, не с ним одним. И это хорошо...
         ПТИЦЫ ВЕСЕННИЕ

Однажды я проснулся от пения птиц. Окно было раскрыто и пение птиц разбудило меня. Я прислушался к хоровому пению весенних птиц и мне показалось, что они выражают радость. И так заразительно, так увлеченно, что можно было позавидовать им, птицам. Я встал, вышел на балкон, чтобы поприветствовать птиц. Они на миг примолкли и ВНОВЬ запели. Остановить весну нельзя.
Прошлой осенью   бушевали здесь   страшные ураганы, мергие птицы  погибли.  Но пришла весна,  птицы    начинают новую жизеь.


               

        ПТИЧКА В КЛЕТКЕ

В клетке жила канарейка. В золоченной клетке. И канарейка была золотая.   И внешне, и повадкой. Послушная, чуткая, только песен не пела. Так она свыклась с клеткой, что иной жизни она не представляла Откроют клетку, она выпорхнет из нее, покружит под потолком и вновь возвращается в клетку. Иной жизни, чем в клетке, она не знает.
Однажды вылетела в форточку наружу и не вернулась. Погибла птичка. Не умела, не научилась жить  на свободе.





         СОСНА НА ТРОПЕ

К сосновому бору вела чистая,бурая,будто подгоревшая тропа. По ней жители ближайших деревень шли по грибы.Тропа змеилась, обходя низины,овражки. У самого бора,на расстоянии двухсот ша¬гов от него стояла на холмике огромная сосна.Ствол ее покрыт красноватой,в трещинах корой.Ветви раскидистые,свисали тяжелы¬
ми хвоями к травам.Об этой сосне ходили легенды. Ей уж почти триста лет. Она пережила многие бури.У подножья ее устраивались на ночлег повстанцы Емельяна Пугачева.Потом наведывались в бор корабелы. На подводах,а порой и волоком увозили корабельный лес Сосну эту щадили. Она корабелам не нужна - ствол кривой и мно¬го на нем сучков-задоринок…
Двое остановились у сосны и закурили.В руках у них топоры и ножовки. Один из них, пожилой невысокого росточка мужичок, докурив сигарету,сказал:
-Вась,глянь,на стволе следы пуль.Сосна кого-то спасла.Она выходит защитница...
-Дядь Миша,ты всегда с чудинкой.Никого она не спасла, твоя сосна. Кого она может спасти? Живет без пользы,-буркнул молодой.-Может быть я ее спилю на дрова.Хоть польза будет.
-Ты все шуткуешь,Вась.А в бору валежины сколько хочешь.
-Я не шуткую, -возразил молодой. Он был в куртке, джинсах, кирзовых сапогах.Молодой, сильный, упрямый. И,чтобы показать дяде Мише свою решимость расправиться с сосной,стукнул ее топором. Черная смола проступила на коре,смола как слеза,кап-кап...
Старая сосна будто поняла,что она приговорена,застонала.Не убежать ей и не от кого ждать помощи,защиты.Стоит она здесь несколько веков, пережила многие войны и бури и чудом осталась до сих пор цела, жива. Только осколки и пули исковеркали ее старое тело.И она оказалась виновата перед этим недалеким и равнодушным человеком. Почему-то виновата? Жестокие бури не смогли ее сломить,но против топора она бессильна.
– Вася, оставь ее в покое, – сказал пожилой мужичок. – На дрова мы в бору найдем валежины.
– Ну к чему она здесь? Стоит одиноко, на тропе. Мешает.
– Кому мешает? Тебе? Тебе она не мешает, никому она не мешает. Почему ее не тронули, пощадили? Ты можешь на это ответить? Она ведь весь лес защищает. Смыло бы почву, а глядишь, овраг, а это враг лесу. Да и людям польза. Я бы даже сказал, она укрывает людей от дождя. Возвращаются люди домой с лукошками грибов. Да вдруг дождь, ливень. Сосна – для них живой зонт…
– Вдруг дядя Миша пожалел сосну, старую, никому не нужную сосну? Ты же, дядь Миш, лесник, знаешь, что сосна эта никакой ценности не представляет. На дрова даже не годится. Много сучков, не распилишь на поленья…
– Эх, Вася. Не спеши говорить, торопись обдумать. Дай-ка топор, – упрекнул дядя Миша молодого спутника. – В бору валежину искать надо, а тут готовые дрова…
– А топора я не дам, – сказал Вася. – Мне самому топор нужен.
– Мы такие: над всем, что нам мешает, заоносим топор. Что за чертовщина? Мы рубим сук, на котором сидим. Это страшно.
– Да брось.
– Так, именно так..
Они побрели по тропке в бор. Шли молча. Продолжить беседу не хотелось обоим. В бору разошлись. Каждый искал свою валежину. Собрать надо на одну подводу.
Васе надоело продераться сквозь колючие кустарники, хвоя хлестала его по щекам. «Ой и нудный же дядя Миша, ну, никакого спасу. Нам разрешили валить старые деревья на дрова. Сосна эта гниет на корню, а ты не моги его рубить. Лесник-то уж совсем! Ну его… к лешему, вернусь-ка я к сосне…»
И Вася вернулся к старой сосне и, оглянувшись, сделал острым топором первый пробный надрез на могучем стволе сосны. Брызнула, как слеза, смола. По стволу прокатился жалобный стон. Но Вася только чертыхнулся, ожесточился и с медвежьей силой набросился на несчастную сосну. Удар, удар, еще удар по стволу. Сосна сопротивлялась. Она шумела хвоями, трещала ветвями, она не хотела умереть. Она будто не верила, что к ней пришла нежданно-негаданно беда. Беда – этот молодой, красивый на вид парень?
Парень усердно работал топором. Из-под острия топора будто искры, вылетали щепки.
И вот у самого корня древа вырублен топором огромный сегмент. Осталось только вырубить второй такой сегмент с другой стороны и могучий исполин рухнет на землю. Но Вася выдохся. Пот покрыл его пухлое лицо, руки. Он отбросил топор и распластался на траве. Ему не хватало воздуха, грудная клетка бугрилась, вбирая в себя горячий воздух и шипела, выпуская углекислый газ.
«Отдохну и повалю сосну. На всю зиму мне вот так хватит. Не надо угля покупать. А дядя Миша чудак. Сдалась ему сосна! Не в сосне дело. Ведь я же ему крышу помогал ставить. Забыл, наверное. Нет. Это он серчает из-за Ленки. Неужели пожениться – разошлись. Что я могу, если она мне разонравилась и я ей надоел, как редька? Могли бы вновь сойтись, да Ленка сама виновата. Хороша, отказалась, пошла с Витей Фролковым. Я потерял, а тот нашел. Кто счастливее? Все же хочется пирожков. Упустил я свой пирожок. Ну, ничего. Но этого пирожка не упущу, нет. На всю зиму мне хватит».
Вася вскочил, отряхнулся и провел потной еще ладонью по лохматым волосам и вновь приступил к рубке. И через час огромная сосна, громыхая ветвями, рухнула, вызвав небольшое землетрясение. Вася пустился в пляс, замурлыкал, впоминая какую-то песенку, отдышавшись, закурил. Резко бросил  окурок, энергично приступил он к разделке поваленного им дерева… Спустя час после этого в венках из хвои и сучков лежало тяжелое бревно. Сучков срублено столько, что не хватит одной подводы…
И собрался было Вася уходить в деревню за подводой, да что-то остановило его и ему показалось, что кто-то идет к нему. А это был дядя Миша. Вася на всякий случай режил держаться на некотором отдалении от спутника.
– Ну вот и дрова на зиму готовы, – произнес он с торжествующей ноткой. – А ты нашел на топку?
– Нашел. Никакой овраг лесу не грозит. Тебе так хочется. Тебе так удобно. Тебе за лес не отвечать.
– Ладно уж со своей мудростью, как с телегой? Разве в бор проберешься?
– Уж как-нибудь.
– А я выгадал, – похвалился Вася. – Сюда можно и грузовик пригнать.
– Конечно, можно.
– Ну пошли, дядь Миша, успеть бы до заката грузовик пригнать.
Солнце сильно накренилось, косые лучи его веером стелились по траве. И Вася заторопился.
– Нет, я с тобой не пойду, – вдруг сказал дядя Миша.
– Ты все из-за Ленки серчаешь? Так она сама виновата.
– Причем тут Лена? Стыдно мне с тобой в деревне показаться.
– Почему?
– А это уж твоя забота подумать, – редко оборвал охамевшего Васю огорченный донельзя дядя Миша.
Вроде они говорили одни и те же слова, а они, как гири, разный вес имеют. Наверное, это от человека зависит. Вася живет тем, что есть и потому его слова легковесны, лучше не связываться с ним, так лучше.
– Скажешь кому-то да?
– Люди сами узнают…
И дядя Миша старался оторваться от поспешавшего за ним возбужденно-радостного Васи, которому неведомо чувство сострадания, сопереживания.


           ДОЖДЬ В ЛЕСУ
- Вопрос об ответственности перед природой - вопрос о гражданской и социальной зрелости человека. Не упиваться мас-штабами, надо думать, а не наносим ли мы непоправимый урон природе, не нарушаем ли экологию. Справляемое работой по нару¬шению природной среды, успешно справляемся. Значит, мы хорошие. По старому: если не справляемся с работой, то плохие. Если справляемся с работой, то хорошие. Так в вино.
А в жизни сложнее. Мало декларировать положительные ло¬зунги, надо действовать.
- Регламент.
- Хорошо, кончаю. Прожиточный минимум - 70 рублей в месяц. И что можно на эти деньги?
На мне, вы говорите, костюм бежевый отличный. Стоит 140 рублей. Выплачиваю ссуду за кооперативную квартиру. На кино денег не остается. А квартира обычная. Раб квартиры, на пят¬надцать лет кабала. Разве что вывесить объявление о банкрот¬стве.
- Вывесь, если уж приспичило, Но иутки в сторону. Время. Они стояли в лесу, под деревьями и писали этюды. Жигалкин
наносил на пейзаж мазок. Киотью солнца провел мазок золотой.
Лето засушливое, как никогда. Ни дождинки за все летние, солнечные дни. Отчего выпало такое огненное лето?
Жигалкин вспомнил милых старух, которые вечерами сидят на завалинке и судачат о том, о сем и ни о чем, без особенного пафоса, без возмущения, лишь бы поговорить и поговорить.
- Дождичка бы. Все ведь выгорало. Что эхо такое деется?
- вздыхает одна старуха. Она в темном платье, чепце, на ногах тапочки. Аккуратная такая старая женщина.
- А дождичку бы не помешало. Да откуда же ему быть? Небо вон чистое, будто умытое. Где уж дождичку быть? Роса какая-нибудь выпала и то хорошо.
- Люди живут надеждой. Люди жить стали лучше. И спрос на лучшее стал выше. Когда-то люди отказывали в чем-то себе, а сегодня не хотят ни в чем себе отказать. Такие нынче люди и в этом и есть что-то такое, что-такое…
Жигалкин отошел от этюда, Был недоволен работой. Что-то не нравилось. Этюд не фотография. Но было мало достоверного
в этюде.
- Ник, ты посмотри на меня. Как я подстрижен? Говорят, любовь до гроба, а ненависть до первого мата. Девуш¬ка очитает меня циничным, хамоватым. И только за то, что по-просил позировать. Где она росла?
- Сколько ей лет?
- Когда как. Если подруге двадцать, тогда и ей столько, а так восемнадцать.
- Что ж прекрасно. Позови ее на лоно природы.
Небо нахмурилось и зашелестел долгожданный дождь. Художники укрылись под деревьями. Они испытывали на-стоящую радость.
Зазеленеют листья, забуйствуют травы, благоухает жизнь. Художники хотели писать радость благоухающей жизни.
1979

         ДВОЙНАЯ  ЗВЕЗДА

В телескоп хорошо была видна двойная звезда, на самой дальней оконечности звездного неба. Кеша Ли знал, что не он открыл эту звезду, но все же для него она была открытием. Человек смотрит на звезды и что в ней находит? Вот именно, что?
Яркий свет бил в линзу телескопа. Кеша в общих чертах пред¬ставлял, из чего состоит звезда, какие в нем происходят прогессы. Страшно представить, какие это процессы. У все же человек видит эти процессы, осмысливает. Человек - удивительное создание.
-Хватит,-сказал милиционер.-Вы арестованы.
-За что?
-Там разберемся.
Кешу арестовали по ложному доносу. И "пришили" ему огромное дело, из которого не выбраться. Время было такое. Сколько будет таких дел впереди.
-Я открыл двойную звезду.
-Нет, вы высматривали засекреченный объект.
Шел тридцать седьмой год...



     ДЕСАНТНИКИ

Нужно пройти через перевал. Прошли. Незаметно для "синих". Шел учебный бой, приближенный к настоящему, Надо было обхит¬рить противника, обойти ложбину, потому что противник ждал у ложбины и на его плечах выйти во фланг. Но противник доволь¬но быстро разгадал маневр "зеленых" и выпустил дымовую завесу. Собственно, это был двойной маневр.
- Вань, заходи слева, а я притаюсь в кустах. Надо выйти из зоны.
А зона значительная, 3 на 3 километра. Зона химическо¬го заражения. Очаг химического заражения находился в центре зоны. И потому нельзя было снимать противогазы. Десантники вышли на безопасное место. Надо было расчищать завалы. Надо было спасать товарищей, попавших в беду. Они застряли между балками.
Ваня о Мишей вскарабкались на разрушенный мост и под¬ползли к срединной опоре. Нельзя было смотреть вниз. Опасно. Сорвешься и прощай. Внизу бушевала, кипела горная река, пере-катываягда и вернуться назад не было возможности.
- Вань, значит, так. Перебросим веревку в тот пролет. И по веревке.
- Рискованно.
- А иного выхода не вижу.
- Валяй.
Ваня раскрутил веревку, ва конце веревки привязал не-большую кошку, покрутил над годовой и забросил на пролет.

Кошка зацепилась за поперечную стойку. Зацепилась накрепко.
- Вань, страховочку не забудь, я полез.
- Давай, Толь.
Ваня перебирал руками, повиснув над горной речкой. И вскоре оказался в пролете моста. А вскоре в пролете оказал¬ся и Толя. На том берегу.
- Нам надо проникнуть в склад. А каким образом? - заго¬ворил шепотом Толя. Вообще он задавал тон в дуэте, хотя были равными по званию. Оба ефрейторы. Только Толя был несколько стройнее и расторопнее Вани и потому он был ведущим. Проник¬нуть на оклад можно только сняв часового. Если подойти неза¬метно и снять каску - это считается, что часовой обезврежен. Но в ночной тишине слышен каждый шорох. И здесь есть выход. Можно забраться на крышу склада и дождаться смены часовых. В этот момент спуститься с крыши и взяться за каску. Часовой даже не опомнится, как будет выведен из строя. Но как под¬няться на крышу оклада? Дома у Толи была высотобоязнь. Надо - значит надо.
Толя научился преодолевать страх. Капля за каплей. Сосна была отвесная. Взбирался, припав к сосне. Страх вковал все тело. Оно будто стало чугунным. Стыдно, стыдно молодому пара бояться высоты. Что тогда ему делать на земле? Ползать? Нельзя позорить деда, который в финской кампании совершил знаменитый лыжный поход и погиб.
Отец тоже готовил себя к страшным испытаниям. Тренировал себя, обливался холодной водой, опал бее матраца, на голой сетке кровати. Зимой бегал по снегу босиком в одних трусах. Вели настроить себя, то вое будет как надо. Выбор пал ва него, Толю, и нельзя юлить.
Армия есть армия. Коли столько молодых парней стоят на страхе Родины, значит, это нужно. Вся страна смотрит. Чем на
бы ни занимался на гражданке, а призван на защиту родных рубе¬жей, рубеж проходит через сердце. Оно должна быть свободным от страха.
Толя вспомнил, как однажды командир спросил у него.
- Рядовой Пискарев, вы написали письмо домой?
- Нет еще.
- Напишите. Только так, чтобы зря не волновать мать.
- Конечно.
Толя написал, что служба идет нормально. Правда, он не напивал, что часто попадал в наряды вве очереди, сколько дров напилил, наколол, почистил картошки. Научился быстро приши-вать пуговицы, метко стрелять и проделать много работы за раз и научился не мешать другим выполнять им свои задания. Совать¬ся не в свое дело - не поздоровится. Хамство не прощается. А Ваня большей частью молчит. Он немножко заикается. Мальчиком его бросили в погреб. Провинился в классе и учитель физкультуры в виде наказания бросил его в погреб. И забыл о нем» Он хотел выйти из погреба» А у погреба свора со¬бак, разъяренных собак. Они изорвут любого в клочья. Отец угнал об этом поздно. Храбро к погребу. Собаки вцепились в ноги, в руки. И одна рука повисла плетью. Отец чуть было не потерял сознание. Прибежала мать. Она бросила собвкам куски мяса. Собаки кинулись подбирать мясо, а потом кинулись друг на друга. И убежали от погреба. Отец опустил в погреб и вовремя. Ваня изнемогал в борьбе о крысами. Он убил пятерых крыс, давя их ботинками. Но крыс было много. С тех пор Ваня заикался. И старался на говорить, а делать.
Вдвоем они обезвредили часовых, проникли на оклад к сигнальной ракетой оповестили об этом. Боевое задание было выполнено. Они устали. И даже не мечталось об увольнении в городок.




      ПОСТИЖЕНИЕ  КРАСОТЫ


Одна моя дальняя родственница вышла замуж за негра, граж¬данина из Ганы. Это случилось на втором году учебы в Тимиря¬зевской академия. Тетя Мария, узнав о том, что ее превратили в тещу чужестранца, упала в обморок.
- Она, глупая моя дочь, перечеркнула самое себя. Гово¬рила, согласная была, что она выходит замуж за кого угодно, но только чтоб жених был свой, наш, советский парень. И на тебе!   Удивила) Я горюю. И горюю не потому, что зять негр, а потому что дочери придется распрощаться с Родиной. Вынуждена будет уехать в Африку и позабыть всех: родных, знакомых… Какая глупость! Нет, глупость нельзя оправдывать! Я ей покажу Африку!
И тетя Мария заообралась в Москву, к дочери, которая сошла о ума. Образумлять глупую девочку. Впрочем, без всякой надежды.
И в Москве ооотоялся трудный диалог между тетей Марией и ее дочерью, который вичего не изменил в сложившейся судьбе.
- Как же это произошло, дочь моя?
- Обыкновенно.
- Но ведь…
- ЕСЛИ кожа у него черная, то и душа такая? Нет. Душа у него светлая, как день вешний. Такого поискать надо. Умница.
- Конечно. Иначе бы он тебя не задурил. Он-то умница,а ты?
- Что я?
- Вот уж безграничная любовь, - вздохнула мать.
- Да. Наша любовь на знает границ.
- Любовь не знает границ. Но мы-то живем в реальном мире. Границы еще долго будут разделять людей. Ты думала об этом?
- Не думала.
- А теперь поздно. А впрочем, почему поздно?
Тетя Мария перестала плакать. Стадия слез кончилась. Настала пора трезвых решений. Помчалась тетя Мария в деканат академии, учинила декану скандал. Такое серьезное решение, как замужество, а декан не сообщил об этом ей, матери.
- Но ведь ваша дочь - взрослый человек.
- Но выходит замуж за иностранца.
- Разумеется, сложная ситуация.
- Я против. Я прошу перевода моей дочери в другой город, в другой институт. Я должна расстроить этот глупый брак.
– Почему он глупый, если основан на любви? Вы поступаете некрасиво.
- Но сразу же возникнет вопрос о гражданстве.
Где-то и права тетушка. Действительно, возник вопрос о граж-данстве дочери. Ей, возможно, придется ехать в далекую Африку. Между тем родилась девочка Ада. Волосы кудрявые, лицо круглое, губы пухлые, красивая девочка. Неужели и она, ввучевька, рас¬простится о Москвой, Родиной? Наверное, да.
- Как же так? Любовь слепа?
- Перестань, мам. Он умный, красивый…
- Такой умный, красивый, - передразнила дочь тетя Мария. - Любят не паспорт, но вое же…
- Что все же?
- Ты и твой ганец - бог о вами. Но Ада. Она-то, моя вну-ченька, причем?
И я думаю о судьбе Ады. Тетушка в чем-то права. Надо было заглянуть в паспорт жениха и потом уж вое остальное. Гра-ница - это значит, что где-то чего-то нельзя. Люди живут в реальном мире. А реальный мир разделен на границы. А границы еще долго будут существовать. И когда придет то время, когда люди могут жить, как птицы? Для птиц не существует границ. И когда же будет это у людей? В мире много несправедливости, безобразия. Еще раздаются выстрелы, и после каждого выстрела падает человек» Самая бездумная идея - убивать живое. Есть на свете одна цель, достойная людей - это постижение красоты. Расцвела роза. Слабые лепестки ее съеживаются от твоего дыхания. И все-таки сколько силы в ней, в этой слабой розе? Нет ничего сильнее красоты» Границы когда-нибудь исчезнут, люди объединятся между собой и направят свои мысли в небо, во Вселенную, в ближний и дальний космос. Но устремленные в небо глаза уже могут различишь, заметить прекрасное. Девочка Ада когда-нибудь поймет красоту материнского сердца, женщины, родиной которой был Советский Союз. Человек тогда человек, когда он постигает красоту жизни.Любить прекрасное - смысл жизни человеческой.


    СЕСТРЕНКА  МОЯ  МЛАДШАЯ


Небо было разлиновано самолетами. Аэродром грохотал от рева реактивных двигателей. И от этого грохота некуда было бегать. А самолет запаздывал на два часа.
«Вчера он начал проводить такую штуку. Над Людой по¬смеиваться, и смотрел на меня, как я реагирую. И хвалить тебя? – «А твоя сестрица – общительная». И опять воззрился на меня. Видимо, хотел окончательно выяснить. что ссора просто выдуманная. И еще - он литературу знает, но не глубоко, как кажется. Конечно, он лучше, чем знаете. Так надо расска¬зывать все, а потом опрашивать. Я тоже могу засыпать любого вопросами. Что за вопрос: "А вы Есенина любите?" И так далее. Вначале учителю следует объяснить, потом спрашивать. Придет¬ся в те дни, пока Виталий в командировке, позаниматься о вами. Но вы об этом ему не говорите. Он может обидеться. Ведь он более подготовлен, он имеет большее право. Но что мне делать? Ведь вы, девчата, не знаете курса истории литературы XIX века в связном виде…"
"Хочется видеть тебя, солнышко мое".
"Со своим самоваром в санаторий? Кто же так делает? Подкаблучник или великовозрастный Ромео. Так ты Ромео?"
"Нет, я с теткой еду".
"А тетке восемнадцать?"
- Ладно, ты до которого часа пыхтишь? До пяти? Давай встретимся в шесть".


Анатолий Сергеевич остался недовольным после телефонно¬го диалога с сослуживцем. Темнит сослуживец. Ладно, потом разберемся, А самолет запаздывает, В голове сумбур какой-то, И почему-то вспоминается третий рассказ оына. Ему пять лет. Сочиняет рассказы, Анатолий Сергеевич слушает и смеется.
"По небу кружились бабочки, мама села на бабочку, мама хотела отпустить бабочку и упала в траву. И мама покрутилась и упала в ручеек, А ручеек впадал в озеро, А там чудище пла¬вает. Чудище раскрыло пасть и ам маму. Чудище взлетело в не¬бо и разбилось. А мама осталась на небе. И мама стала пищать. Помогите, Помогли вертолетчики. Они подхватили маму и привез¬ли на аэродром".
Так ли, не так, но мама оказвлаоь легка на помине,
- Ждешь?
- Жду.
- Как всегда запаздывает?
- Запаздывает.
          "Иринка, я не хочу хвастаться, просто знаю, что школь¬ную программу усвоил, а он нет, И еще, мы говорим о посторон¬них вещах и вдруг он задает неожиданный вопрос : - А как же Лариса?
Я не был подготовлен к такому вопросу и сказал, что забыл ее. Потом опомнился и оказал, что поеду и узнаю, что о Лариской. Но Виталий уже точно убедился, что Ларису я забыл, Виталий, кажется, очень огорчился, что я забыл Ларису, мол, любить не умеешь, А еще, мол, хочешь выглядеть перед девча-тами рыцарем. Он может опять изгадить, И Лариса и Виталий такие садисты, что хочется их возненавидеть или забыть. Но нельзя. Надо быть настороже. Виталий – удав. В общем вчераш-нюю словесную баталию с ним я проиграл*
Виталий страшен, потону что умен, пронзителен и немного гадов*
между прочим7схему разборов он уже посчитал как свою заслугу* Вчера говорит:
- Уже теперь девчата разбираются в схемах* Вот позани¬мался с ними*
Я, конечно, добавляю!
- Тот, кто необъективен в оценках, плохой учитель и воспитатель* Тут симпатии и антипатии ни к чему*
Забыл* Вчера утром он рылся в углу и нашел какую-то бумагу и читал* Думал, что я сплю* Боюсь, что вы писали
какие-то откровенные записки* Теперь будьте осторожнее* Виталий доволен, что вы не придете в те дни, пока он в ко-мандировке* И доволен он, что угостили его яблоками* В об-щем доволен, что вечером пробудете без меня* Вот до чего дошло*
А ведь были друзья*•*"
Сестра и ее подруга поступили в институт* Сестра прова¬лилась на первой сессии* Убедилась, что поступила не в тот институт* Поработает на производстве и поступит в другой институт* Она теперь инженер-экономист* Мать семейства* Прилетает в Москву по служебным делам* И все же я волнуюсь* Изменилась младшая сестра эа десять лет, что не виделись?
Изменилась* Какой сталз? Все так же взбалмошна, вспыльчива или все же другая* Что из того, что изменилась? Она мве сестра, роднадкровь. И я рад встреча о нею*

1966,1988.


             ОТЧЕТ КОММУНИСТА


На очередное партийное собрание поставили в повестку дня мой отчет» Настал через отчитаться за все время работы в издательстве» Слава богу, работаю двенадцать лет»
Я люблю редакторскую работу» Вначале было олово. А олово это - ответственно. Наверное, скажу о специфике работы редак¬тора. Развился комплекс страха. Как бы чего не вышло. А теперь-что получилось из этого, что вышло. Раскрепощение мысли,
свобода мнений, отказ от стереотипов. Апрельский Пленум ЦК -историческая веха в жизни нашего общества, всей нашей печати. Если раньше надо было думать о том, чтобы ничего не вышло, то теперь беспокоишься о том, что делать, чтобы быть немножечко впереди читателя. Время гласности, открытости печати застав¬ляет думать, дерзать.
Читательские письма своеобразный душ. Ошибся, надо ина¬че, надо по-новому строить работу.
*   *
- Отец мой (сейчас на пенсии) любит читать "Сель-ский календарь". Однажды опрашивает. Сколько вас работает в ре-дакции?" "Штат небольшой" – отвечаю. "А календарь - годовой комплект журнала. Так ты Геракл"» Нет, не Геракл. Просто функция моя редакция заключается в том, что я должен охватить как можно больше круг вопросов. Диапазон моих редакторских интересов велик. Вчера сдал статью об устройстве компоста. Но и вопросы политического устройства тоже в сфере моего внимания, потому что это волнует нашего сельского читателя.
Тут еще и любовь и вопросы устройства иа работу. Работа ре-дактора календаря имеет свою специфику. И газетчик, и журнальщик, и книжный редактор в одном лице. Иногда гложет не¬терпение. Хочется забежать вперед. Долгое время мы в конф-ронтации с церковниками. Хотели отказаться от этого. Хотели рассказать об одном из литературном источнике одной из жиро-вых религий. Не позволили. Комплекс как бы чего не вышло сковел редактора. Но нынче не так. Ищешь, находишь авторов, статьи, темы. Напечатаешь и думаешь о том и не о том, а что подучилось, что из этого вышло. Думаешь о ходе публикации. Стал активен читатель. Но их письмам мы ввели новые рубрики, а в традиционные вкладывать новое содержание. Еще в недавние времена в рубрику «Трибуна народная» мы помещали размышления, скорее парадные отчеты знаменитых. Теперь предоставляем слово председателям колхозов, звеньевым подрядного звена, о самом наболевшем. Они выносят ва страницы календаря. Лавина инфор¬мации. Вали все и все? Тут нужен редактор, который разберет всю эту кучу.
Давно это было. Подростком я был. Мы пропалывали летом свеклу. Вечером скучно. Кино давно не привозили. Ввявдал об этой груотной истории ва полную тетрадь ив областную газету. Через неделю заметка в газете "Забытый участок" в 20 строк удивительно. Кто сделал? Редактор. С тех пор хотел отать редактором. Всю жизнь шел к столу редактора. Получилось ли? Тут находится заведующая. Она скажет.
Как известно работа складывается из двух частей. О слу-жебных обязанностях сказал. Являюсь политинформатором. Сегод¬ня трудно вести информацию по старинке, когда печать открыта.
Нельзя. Надо быть настороже. Виталий – удав. В общем вчерашнюю словесную баталию с ним я проиграл.
Виталий страшен, потому что умен, пронзителен и немного гадок.
Между прочим, схему разборов он уже посчитал как свою заслугу. Вчера говорит:
– Уже теперь девчата разбираются в схемах. Вот позанимался с ним.
Я, конечно, добавляю:
– Тот, кто необъективен в оценках, плохой учитель и воспитатель. Тут симпатии и антипатии ни к чему.
Забыл. Вчера утром он рылся в углу и нашел какую-то бумагу и читал. Думал, что я сплю. Боюсь, что вы писали какие-то откровенные записки. Теперь будьте осторожнее. Виталий доволен, что вы не придете в те дни, пока он командировке. И доволен он, что угостил его яблоками. В общем доволен, что вечером пробудете без меня. Вот до чего дошло.
А ведь были друзья…»
Сестра и ее подруга поступили в институт. Сестра провалилась на первой сессии. Убедилась, что поступила не в тот институт. Поработает на производстве и поступит в другой институт. Она теперь инженер-экономист. Мать семейства. Прилетает в Москву по служебным делам. И все же я волнуюсь. Изменилась младшая сестра за десять лет, что не виделись? Изменилась. Какой стала? Все так же взбалмошна, вспыльчива или все же другая. Что из того, что изменилась? Она мне сестра, родная кровь. И я рад встрече с нею.

Не успеваешь дойти до слушателя, как информация устарела. В
чем тогда необходимость в политической информации? Наверное, выделить тенденцию. И о дружине. Хромает эта работа. О рав¬ном представительстве, пропорциональном представительстве, просто представительстве или о каком-то другом принципе по¬заботимся, но надо сформировать дееспособный ооотав ДНД нашего объединения»
У меня все.
Слушали меня внимательно.


          ПОЧЕМУ Я ТАКОЙ?


"Капля моя как маленькая - была большая, а как большая – маленькая.
Сдал стихи Рыжова в заводскую газету. Подборка стихов появится в очередном номере 25 июня".
Я остановил взгляд на этой записи в своей записной книж¬ке.
"Ирина купила Кате куклу Аленку. Катя весь вечер игралась с Аленкой. У Кати - осмысленность действия. 15 июля подать
заявление об увольнении в связи с выездом в Москву.
4 августа вылететь в Москву. Переговоры с Теней заказать 10 июля на 12 июля на 7 часов местного времени или на 12 ча¬сов московского времени. Выписаться первого августа..."
С матерью у меня страшный скандал:
- Бери напрокат свадебный костюм.
Я едва сдержался, чтобы ве надерзить матери. Ну почему?
У другого ее сына "Житули", у него была настоящая свадьба. Унижать мать старшего сына может, потому что он не умеет постоять за себя? К тому же я похож характером на мать. А характеры у нас плохие. Слово за слова и заве пились и сцеви-лись. Дело не в жадности или скупости или бедности. А в пренебрежении. Мать не принимает всерьез мои намерения. Есть женщина, от которой дочка, а жениться на ней, довольно милой,
умной, самостоятельной женщине, не хочет. Бросает ее и пере-бирается в Москву. Словом, мать возмущена. А я горю от на-несенной матерью обиды, В груди горит. Я очень погорячился. Месяц нужно, чтобы успокоиться, остыть.
Вот какие чувства одолевали меня 25 июня.
"Почему мы не можем найти контакт? Мать немудра. Есть люди малограмотные, но житейски мудрые. Свадьбу справили воем,средства нашлись. Но мне говорит без тени сомнения такие слова:
- Бери костюм напрокат.
Почему-то я посчитал это унизительным. У матери нету слов для меня. Хотя бы для близира сказала что-нибудь дельное, доброе. Конечно, свадьбы сестер и братьев - нужны, чтобы перед людьми ве осрамиться. А я, видите ли, женюсь в Москве, где никто моих родителей не знает. Но ведь нельзя же меня так унижать! Слова много значат. Слов для меня хороших, возвышающих душу, у матери нет. Я старший и потому, наверное, можно поскупиться на хорошие слова. Ну и что, что мне 35 лет. И я нуждаюсь в теплом слове матери. Я дитя? Мне должно быть стыдно? Нет, не стыдно. Да хоть мне пятьдесят, все равно буду нуждаться в теплом, добром олове матери.
А в стекло окна бьет гул от моторов. Напротив нашего дома гарнизон. А в гарнизоне идет учение. А если война на-стоящая? Если война, то она разрешит наши противоречия? Зря я с матерью так? У НЕе не будет для меня хороших слов. Я старший. Это я должен понять. Материальные неурядицы накла-дывают какой-то тяжелый отпечаток на мою душу. Я отстаю от других. Зачем мои родители народили семерых, когда поднять их им ве под силу? Родители лезут из кожи, да и ве получа¬ется. А мне для творчества необходима какая-то свобода, хотя бы материальная. Или я требую невозможного?
Опять мать затевает какую-то ерунду. Нет, женщин не переспоришь. Замолкла бы, и все бы осталось по-прежнему.
Но мать сама затевает ссору. У  нас в доме все ушло в под¬текст. Нормально говорить нельзя.
              *    *    *
- Катя красивая, - говорю я Ирине. Так это и есть. Дочь моя действительно красивая. Не хвалюсь.
- Что ты говоришь, -  сердится Ирина. - Гром на голые деревья. Была засуха. Дождя за все лето ве было. Будет не-урожай. Но ты слушай.  В детясли 15 детей отравились молоком. В бидонах нашли дохлых мышей. Заведующая в тот же день пове¬силась. До того, как родители должны прийти за своими детьми.
 *
Я уезжаю в Москву. Меня обвиняют в эгоизме. Но я ничего не могу поделать с собой. Почему я такой?




          ЛИМИТЧИЦЫ

Выл прекрасный августовский вечерок. Деревья вдоль тро¬туаров будто заверки от умиротворения в природе, играя блеет-пиши зелеными листьями. Неподалеку от кафе остановились новень¬кие "жигули", сверкая небесной синевой. За рулем гривастый парень лет двадцать восьми, а на заднем сиденьи, такой же гривастый, во светлобровый и чуть помоложе. Они вели вялый диспут.
- Может, заскочим в кафе? - сказал гривастый.
- А что там делать? Лимонад цедить? Рули в ресторан. Подцепим девок и ко мне. Предки в Кисловодске отдыхают. Мне предоставлена полнейшая свобода. Ловим кобылиц и загоняем ко мне.
- Серега, ты просто молотов. Не теряем времени даром. Тут подошли к "Жигулям" две девицы. В маечках и бананах. Довольно милы. Одна белокурая, другая златокудрая. Ко¬торая лучше - не разберешь.
- Мальчики, не подвезете? - обратилась белокурая.
- Конечно, подвезем, садитесь, - сказал гривастый.
К нему подсела белокурая. А в Сереге златокудрая. Бело¬курая звали Людой, златокудрую – Машей. Потом выяснится, что цвет волос у девиц не натуральный.
- Меня Аркаша, - сказал гривастый. - Так поехали?
- Поехали, мальчики.
- Аркаша, заверни в универсам, прихватим чего-нибудь, -сказал Сережа, обнимая Машу.
Они так и сделали.

В трехкомнатной квартире Сережиной ив было весело. Они пили вино, танцевали. А время летело быстро. И вновь за сто¬лом.
- Расскажу вам, мальчики и девочки, одну притчу. "Что бог дал, то к лучшему" - так называется притча.
Жил был один поп. Не поп - а сущий дьявол. Обирал народ и приговаривал: "Что бог даст, то к лучшему"»
Надумали однажды мужики убить его. Пригласили попа буд¬то бы на именины. Ждут. А поп шел ночью. Ничего не видно в темноте. Шел и провалился в колодец. А колодец сухой был. Ждут-ждут мужики попа, не дождались. Начали расходиться по домам. Дойдя до колодца, остановились, слышали зов о помощи. Вытащили человека. А им оказался поп. "Сам себя наказал", - смеются мужики". Вот и я говорю, что бог дал, то к лучшему" - повернулся и ушел восвояси поп. Мужики потом догадались, что хотел сказать поп. Хитрый же сей поп, как дьявол. Мальчики и девочки, теперь тех попов нет. Как, просто и хорошо,
- Конечно, Аркаша, - зевнула сонно Люда, сидя у него на коленях.
Прижалась к Сереже Маша и ушла в себя.
- Ой, нам пора, - вдруг встрепенулась Люда и оползла с колен Арками.
- Утром и пойдете. Мы проводим вас, - оказал Аркаша и увлек Люду в комнату.
А Сережа о Машей исчезли в дальней комнате.
- Я посажу тебя на пятнадцать лет за надругательство, -сказала Люда.

- И ты,Сережа ,лишишься овободы за это, - с плачем произ-несла Маша, Они хлопнули дверью и убежали. Это было в два часа ночи.
- Я думал, что они уличные девки, а видишь что, Людка-то со мной целовалась в первый раз. Она сопротивлялась. Я, ко¬нечно, не был ангелом.
–  И я вот... - вздохнул Сережа.
Их забрали в милицию под утро. Началось следствие. Их обвиняли в преступлении, за которое полагалось не менее пят-надцати лет.
Люда согласна была выйти замуж за Аркану, Но Аркаша женат. Маша тоже вышла бы замуж за Сережу, но это тоже было неприем¬лемо, У Сережи была девушка.
Тогда девушка затребовали от каждого по двадцать тысяч рублей. Сошлись ва двух тысячах. Ребят выпустили из КПЗ. Оказалось, что девчата лимитчицы. Они хотели выйти замуж за москвичей. И ошиблись. Вышла осечка. Впредь будут осмотри-тельнее.






            У  МОРЯ

- "Свернулась как еж и затаилась. Плохо у нее. Витя зря ссорится с женой. Зачем ей, жене, говорить, что она не умеет готовить ужин? Зачем? Это вызовет новую ссору. А ссора зачем? Лучше бы шел в кафе. Один. А она, жена, дома посидит. Как говорится, нравится - не нравится, спи, моя красавица".
- Как вам, трудно ли играть роль влюбленного?
- Нет, потому что я и так ее люблю в жизни,
- А она вас любит?
Почему же не любить высокосного мужа? Отмечать раз в пять лет дни рождения - чем не благо.
Говорят, мужчина любят глазами, женщины – ушами. Пото¬му я спокоен. Да, я не из храбрых. Особенно я боялся Москвы.
Неужели я смогу обратить на кого-то внимание? И однажды меня оскорбили. Испугались, что я рвусь в ту редакцию, где мои друзья. Они же испугались. Я им сказал, что не рвусь в ре-дакцию. Я сам себе погода. А погода ни у кого не опрашивает, как вести себя, как хочет,так и воротит. Для того, чтобы сделать человека вваввдивнм, надо у него что-то отнять и то же самое вернуть, когда он порядком позабыл об этой потере.
- Скажи, а где Ирина? Страшна была. Никак не могла замуж
Выйти.
- Вышла замуж. Мужики зарятся. Она королева в поотели, как выяснилось.
- А муженек - король?
- А ему вое равно. Когда сдвиг по фазе - влечет вас неведомая сила на смерть. Случайно чихают и то неслучайно. Очень некрасиво ушел к другой.
- Да, если пьянка мешает работе, значит, к черту работу.
- Жалко Ирину. Он, значит, бросил ее, стервец. Париж всегда остается Парижем. Пусть мужчина всегда остается мужчи¬ной.
- Настоящий мужчина сильнее солнца. Солнце раздевает женщину до купальника, а мужчина снимает о нее все. Смотри, как они хорошо выполняют произвольную программу. Настоящие фигуристы.
- Да, а ты и обязательную не выполняешь, - оказала жена гостя. - Вошли, засиделись.
А сидели они в беседке на берегу моря. Люди немолодые, много видевшие, но не циничные. Воре влекло их и потому они оказались бархатной осенью у моря. Плещется у ног море, где под аккорманемент чаек курсируют корабли всех отран света.
Они вышли из беседки, идут берегом, собирают разно-цветные ракушки и любуются полетом чаек, поступью кораблей и синим пламенем моря.
Жизнь тяжела. В ней было столько жеотокостей, неспра-ведливостей, что беспечное любование морем кажется ва стоящим счастьем.


          И ВСЯ ЖИЗНЬ
- Хочется все сначала? Это все равно, что вновь пойти в первый класс!  Но это невозможно. На тебе чудесное пальто.
Из чего?
- Из чего? Из кожи родителей!
- Хорош жених с машиной.
- Конечно, хорош. Эй, вы, лихие водители замызганных кразов, остановитесь на пяток минут, такое и в кино не узнаешь, белые, белые кони по белу снегу идут. Озлобленные люди, дай им волю, готовы все сокрушить. Откуда они?
- Позовите, пожалуйста, Иванова.
- За что?
- За аморалку,
- С кем.
- Со мной.
- Дайте его телефон,
- Отобрали у него телефон.
- Жаль, Послушайте, как решает задачки мой сын, Вовочка, папа взял у меня 4 яблока. Сколько у меня яблок осталось, если их было всего шесть?
«Мало», - отвечает Вовочка,
– Ладно, хватит заливать,расскажи, что там…
- Послали меня писать очерк о передовом механизаторе. Приехал, а все попусту. Спился механизатор и все тут. И вот мне говорят; "А впрочем, есть у нас интересный человек. Пастух Мелентьев Юрий Михеевич. Заслуживает доброго слова. Обидно за

Него. Всю жизнь провел в пастухах и ни одного доброго слова не сказано. Ну, сделайте милость, а?"
Уговорили меня. "Вам надо переобуться". Выдали сапоги, плащ, и сказали: "Вы пойдете к нему, скажете, что прислали на подмогу. Он этому верит. Стадо большое, управиться трудно". Так я и сделал. Выбрался за околицу и увидел буренышек. Черно-пестрые, рога изогнутые, изящные бока!
Огромное стадо. Не то 600, не то 800 коров. И вразброс. Неужели управляется с этим стадом один человек? Но где же пастух? По лаю собаки можно найти его. Среднего роста мужик в пиджачке и солдатских брюках и сапогах. Один рукав был пуст.
Стоял и опирался на палку. Я подошел к нему.
- Прислали, значит, не денечек.
А когда помощника дадут? Толкуют о справедливости, честности,
а все остается по-старому. В соседнем совхозе гляди. В каждом дворе "Жигули", наших переклюнули. Почему?
Я не знал, что ответить. Нет, не был доволен пастух, что люди обманывают его почем зря. Сносить их ложь всю жизнь? - Наобещают с мешок, а откроешь мешок - он пуст. Какова молодость-такова и старость. А у каждой старости своя юность. Бели ветка вкривь пошла, ее к старости не выправить.
- Обещают вам трактор.
- Смотря какой. Дали. Дымит - пыхтит, какой-то безрес¬сорный. Голова - трясется, всоя амортизация в голове. Выхлопная труба вверх - чуть боковой ветер в кабину дым. А зимой. Ни туды, ни сюды. Говорят, видят иные в савана снегов золото хле¬бов. Я не видел. Как не лекало сердце к трактору, так не лежит. Дали коня. Это уже другое...




         ВЕРНОСТЬ  ЛЮБВИ

Он неожиданно проявил такую властность, авторитарность, что Люба была в полной растерянности. Саша потребовал прочитать "Гранатовый браслет" Куприна и "Прекрасную даму" Блока... и свой трактат о любви. Люба, молоденькая девчонка, внимала сашиным советам всерьез, не раздумывая. Она, кажется, заинте¬ресовалась им. Парень видный, работает в престижном НИИ., Говорит, что задумал очень интересный научный проект, мимо которого не пройдут ученые. Только нужно времен чтобы воплотить все это. И он пожелал Любе, правда, в шутку, чтобы ее никто не смог обмануть. Сколько этих пустых ловеласов, ничего ве стоящих, но портящих жизнь настоящим людям. Саша не относил себя к этим пустым ловеласам.
"Почему-то мне не совестно тебя "баламутить"? Потому что мне это только в радость. А впрочем, зачем навязываться. Думай сама...". Люба думала. Она озадачена. Вокруг нее много девчат, о ними происходили обычные истории и они уходили навсегда оби¬женные. Ребята шустрые, уши развешивать - свою судьбу крушить. А впрочем, дело каждого - что делать. Все-таки любят человека, который стал чем-то интерес. Если у Любы есть голова на пле¬чах, она примет верное решение. Но надо быть смелой, вовремя принимать решения, чтобы ве жалеть. Если этого Люба ве поймет, то ничего не получится.
- Да не ведь им, девкам, - махнул рукой Сергей, от ко-торого ушла жена, - слушай сюда.
Есть притча "Беда, беда, а пьется вода". Однажды жена вдруг отказалась от еды. Пила только холодную воду, притом кружками. Муж: ты что, заболела?
- Да, - кратко отвечает жена. - Беда.
- Какая беда?
- После скажу. Некогда.
- После так после.
И ушел мук один ва сенокос.
Жена встает с кровати и быстро в сени. Понесла на кухню зарезанного гуся. Быстро его общипала, зажарила и вот. Потом, конечно, пить хочется. И она пьет и пьет воду, муж догадался, почему жена при нем пьет только воду. Однажды он пошел будто в поле, а сам спрятался в сарае. Жена нажарила гуся, съела полгуся и побежала к соседке похвастать, как она-де обманула мужа. Муж съел другую половину гуся и ушел опять в сарай. Вско¬ре возвращается жена. Заявляется и муж*
Жена: Ты зачем пришел? Почему на косишь? "Да вот съем полбеды. Пить захотелось", -отвечает он. Вот такие они, жены. Не спеши с женитьбой.
То ли послушался приятеля, то ли послушался доводов разума, но Саша не спешил сделать предложение  Любе, хотя по-прежнему любил ее, был верен ей. И однажды ои узнал, что Люба вышла замуж. Несмотря ни на что, Саша любил свою Любу... Он мечтал, когда-нибудь быть вместе. Может, исполнится его мечта...




       ПРОСТИТЕ, НО Я  -ТО ПРИЧЕМ?


   Отрывок из дневника студента вышел в воскресном номере областной газеты «Ленинское знамя». Меня поздравили, все, кто меня знал. В дневнике я был правдив, откровенен и доброжелате¬лен к людям, упомянутым в дневнике.  Ежегодно  отправляют студентов за бесплатное образование на месяц-полтора на сельхозработы с вручением комсомольских путевок и оркестром. Власть так решила, и внутренне я верил, что  она когда-нибудь новое решение.   Надо помочь селу.  Кое-кого раскулачили, организовали уолхозы, создали совхозы, а сельское хозяйство требунт всё  новых и  новых сезонных рабочих…. В отрывке говорилось о третьем студенческом се-местре, весьма тяжелом (студенты простуживаются, получают травмы, еда однообразныая…).В совхозе мы работали все лето. И здесь лучше узнали друг друга, может быть, завязывались   близкие отношения, но   работа  в грязи и физическая усталость не   способствовали   полъёму романтических настроений… не . Об этом я и напиоал в своем дневнике. Дне вник понравился редакции и напечатали отрывок. Утром все шло хоро¬шо. Меня поздравляли, пожелали творческих удач.
- Такой узелок в степи завязался. До сих пор ощущается накал страстей. Чуешь запах полыни, - говорил Володя Четвери¬ков, начинающий журналист,
А вечером отрывок (газетный подвал) бил мне в глаза. На тетрадных листках мои записи не имели силы взрыва.
 
- Ты должен написать опровержение немедленно. Ты знал, что делал? - громко, надрывным криком подступилась ко мне Лина Бояркина, однокурсница, которая сбежала с ночной вахты на совхоз¬ном току, уехала домой. Лина - красивая девушка, высокая, стремительная. В семье была избалованным ребёнком. Характер трудный, неуживчивый. Лина нравилась мне, В дневнике было это, но я решил не показывать этого место личного  отношения никому,  только зарисовка  происходящего и некоторые размышления. Преподаватель кафедры,   отвечающий за студенческую практику, рекомендовал  создавать информационный  ресурс…И вот крик, Мне стыдно и больно слышать этот надрывный крик от Лины. Оказы¬вается, она обыкновенная девишка. У меня горели щеки, когда приходилось мне слышать категоричные претензии:
- Ты знал, что писал?
- Да, знал.
- Аля, ты подумай! Он знал, что писал!
Лина пришла ко мне, на квартиру, с подругой, которая учи¬лась на четвертом курсе. Маленькая, востроносонькая девушка покрутила маленькой головкой на тонкой шее, заметила:
- Видишь, она убивается. Хочет бросить институт. Опозорил на всю область. Мы не знали, что ты такой! От тебя шарахнутся все, вокрут тебя никого не будет и тогда поймешь, что такое одиночество.
- Мне токе бросить институт? - спросил я.
- Да.
- Ой, такие мерзости говорите…
- Это ты мерзость!
Мне трудно было выдержать нападение разъярен.ых девушек… на мою творческую свободу.  Они смотрели на меня, как на прокаженного. Дескать, нельзя смотреть на меня иначе, как на… А был ведь, думали они, я совсем дру¬гим, тихим, хорошим и такая неожиданность. Я не изменился, конечно, за какие-то две недели. Ещё две недели Лина считала меня интересным парнем.   
…Она удрала с поля ( так всё это было) и домой уехала,  никому не сказав об этом.Это вызвало в нашей бригаде резкое осуждение. Мы работали на силосных буртах. Машины стали реже поступать. Приезжает агроном.
- Ваша-то  студентка бросила полосу, ушла с поля.
- Как? - опешили мы.
    - А вот так. Я прямо слышу её  императивы. Я женщина, будущая мать, мне нельзя. Другие девчата хорошо трудятся. Они-то могут.  Ну бог с ней, со чыоего поля не ушла б.
     В общежитии только и было разговору о случае с Линой. Как осуждали её! И ребята были правы. И этот случай вообще –то внешне спаял, но  всё же  разобщил группу. А она была недружной. Уединялись по маленьким интересам, островками, щебетали что-то про разоб¬щенность, да щебет этот никого не волновал. А Лина поставила всех перед выбором: осудить или не осудить её. Осудили её все. Иначе в институте   нам грозит порицание.  Так группа стала спаянной, жизнеспособной.
- Поговорите сами в институте всерьез. Это дело нельзя так оставить, - сказал агроном.
- Конечно, конечно, - сказали мы.
Но в институте мы забыли  об этом случае. Пошли учебные будни. И я забыл об этом эпизоде. Но ведь дневник. И когда опросили, хочу ли изменить что-то в своем дневнике, сказал, что ве надо, только дату не опустить бы. Тогда нельзя будет понять.
Лина с подругой ушла, наговорив мне всего, чего хотели наговорить. Наговорив непристойно лишнее, они «оглушили» меня.. Я сидел на стульчике, понурив голову,  сминая газету. В душе моей творится что-то ужасное. Нарушился порядок вещей. Но как отнесется группа?
- Зачем ты вспомнил старое? - упрекнул меня профорг группы. - Ты её убил. Погляди, она будто срезанный стебелек. Как ты мог?
- Да, ты такой узелок закрутил, не завидую, - сказала Таня, девица, не ходившая без "академических" хвостов. Ее мне-ние для группы ничего не значило. И для меня тоже.
Ну, она виновата, ну, она слабая, но нельзя же тыкать на неё пальцем.
- Что же вы мне рот затыкаете? - разъярился я.
- А мы не затыкаем. Говори в группе сколько угодно. Но выносить в газету?
Лина слушала это заступничество и с презрением смотрела в мою сторону "Разве бывает разная правда? Можно говорить, например, что заблагорассудится в "своем" кругу, и обо всем… но , ни в коем разе на люди.
Но это же двулично, лживо, нехорошо. Они изображают дело так, что я стал гадким, отвратительным".
И я как-то повзрослел за один этот день.Конечно,  мы дети, родившиеся в конце тридцаитых годов жважцатого века ( эпоха победившего  сталинизма) ,  и  с малых лет  внушаемые родителями об опасности, таящиейся в окружающем мире,  и оберегаемые от всевозможной  западни, устраиваемой  н недругами….Понедельник был для меня переломным. Я не чувствовал виноватым перед Линой, но ощущение виноватости перед группой было  по-настоящему тягостным. Вроде я удивил их неожи¬данностями. Маня следует опасаться.
 *    *    *
Ребята не приставали больше ко мне, они не осуждали. Но теперь смотрели на событие по другому. С высоты жизненной, серьезно. Люди выросли, возмужали. Этого и я хотел. Лина по¬няла что-то. Подошла как-то ко мне и говорит:
- Ну, что, много неприятностей было?
- Разве я виноват? Причем я?
- Как причем?
          -Ты всегда запаздываешь, Лина. Вот и этим вопросом при-позднилась,  нельзя  упрекать  понапрасну…
       С этого момента я знал, что   по окончании института пойду работать в газету.
1961г.

К  СМЕРТИ  ПРИВЫКНУТЬ НЕЛЬЗЯ
(В заменателе сталинских побед)

Мое учреждение находится  на краю улицы. И окна вашего кабинета смот¬рят на улицу, которую недавно заасфальтировали. По этой улице в последний путь идут мои односельчане. И каждый раз, когда проезжает, будто плывет автомашина, в кузове которое открытый гроб с мертвым человеком, щемит мне сердце. Я этого человека не знаю, но что из того, что не знаю. Знаю, что человек тру¬дился в меру своих сил и способностей, создал материальные или духовные ценности, любил, страдал, и вот - в последний путь.
Я начинаю жить. Усвоил кое-что. Усвоил, что люди не стоят на месте. Куда-то едут, едут. И самоа главное - оказываются,
люди умирают. В первый рае меня как-то удивило. Вое сотрудники выбежали, чтобы не столь уж проводить умершего в его последнее пристанище, сколько поглазеть на похоронную процессию* Духачи играют похоронный марш очень старательно, хорошо и это было как-то нехорошо. Духачи шли за автомашиной. А за ними - огром¬ная, огромная толпа, много людей и у каждого свое чувство, свое отношение к происходящему.
- Старика хоронят. Свой век прожил. Что печалиться?
Я слышу это и мне почему-то пусто на душе. Тяжело, тягост¬но на душе, что я даже на иопытываю чувства печали. Неприятно за того человека, который оказал так откровенно о покойнике. "Как это свой век прожил? Ну, прожил семьдесят, ву, девяносто, вое сто. А разве это много - век?  Мы просто привыкли, что люди на доживают своего века, умирают от болезней, и мы уже не печалимся. Человек не должен умирать". - В голове у меня такой хаос мыслей, чхо надо мне много времени, чтобы разоб¬раться. Я вспомнил о черепахах, которые живут по 600 лет, о щуках тысячелетних, о секвойях. Нет, правда, почему человек должен умирать. Почему он не должен прожить столько, сколько ему хочется? Почему бы ему не прожить так мвого, что ему не больно упереть"...
Пока я размышлял, процессия ушла далеко, много дней по¬селок живет без похорон и мне казалось, что человек бессмер-тен. И не думаешь о смерти. Веселишься, ссоришься, в общем, живешь. Вот пошли косяком осенние дожди. О неделю шли густые ливни. Потом поредели дожди. Осень вытягивала о растерзанного неба последние жиды. С наделю душа моя была угнетена похорон¬ной процессией. Потом я вошел в обычную волею нормальной сво¬ей жизни. И вспоминал похороны о грустью. Все видел перед со¬бой великолепную спину молодой девицы. Она шла в толпе над¬менно - независимая, сознавая свою молодость и красоту. А кра¬сота не кажется смертной. Девушка одета в платье, которое мак¬симально обнажало плечи, грудь, спину. Было что обнажать. Ве¬ликолепная спине, покрытая бронзовым загаром.
    *     *    *
Ночью проезжал по главной улице грузовик. И как-то об¬рызнул грязью трех молодых людей. Парни знали, кто. И терпе¬ливо поджидали, вернется грузовик с рейса. И вышли на дорогу, стали, расставив циркулем ноги. Шофер остановил грузовик. Один из троицы бросил в ветровое стекло увесистый камень. Стекло разбилось, камень угодил в висок шоферу. Но шофер, превозмогая боль, выскочил из кабины с заводкой ручной. Ребя¬та отобрали эту ручку в ударили по голове водителя. Тот упад без сознания. Ребята повернулись и спокойненько двинули на танцы* Хвастались: проучили наглеца водителя. Ничего, очухается. Шофер очухался. Сел в машину, завел мотор. У ограды своего дома остановил грузовик и умер.
И вот новая похоронная процессия. Шофер оставил жену с ребенком.
- Неужели убить человека надо? Ну, обрызгал. Нехорошо. Но неужели за это убивать?
- Говорят, спасти нельзя было. Череп разбили. Водитель был здоровяк. Мог век прожить.
- Этих выродков сгноить надо. Нервишки!
И я решил проверить свои нервы* Как бы я поступил на их месте? Сказал бы беспутному водителю: дурак! и пошел бы восвояси. Какой с дурня спрос?
А процессия действует ва меня удручающе. Неужели я умру и вое будут глазеть ва меня, как на диковину? И радоваться будут духачи, что подзаработают. Но умрем ведь. И зачем ссоримся? Ведь нельзя же обижать человека.

     *   *   *

И опять смерть. Нет, две смерти. Два инженера отправи-лись на охоту в озеро. На лодке в дальние камыши. Там водилось много уток* Подул ветерок* Лодка накренилась. И один лю¬битель охоты упал в воду. Начал тонуть. Другой бросился на по¬мощь. Оба одеты в ватник. Тонущий вцепился в руки спасающего и оба утонули.
Тяжело смотреть на процессию. На открытом кузове два гроба. Тяжело видеть двух молодых людей в гробу. А ветер ледяной заставляет людей завернуться в шубы. Ветер дует в ледяные трубы. Мало идущих, то еоть провожающих покойников в последний путь. Холодно. Нелепая смерть холодит душу. молодые люди, пол¬ные творческих сил. И один из них мог остаться в живых…».
И мне думалось» Как я беспечно трачу свое время». Ведь то же»». Всякое может случиться» Надо торопиться действовать. Не делать ошибок» В если уж сделал, ве повторять их. Ошибки -это ваш жизненный брак. А баз такого брака, наверное, нельзя. Случайная смерть - обидна, нелепа» К такой смерти нельзя при¬выкнуть. Надо восстать. Я не боюсь смерти. Я боюсь случайной смерти. Только мечтаю что-то делать и какая-нибудь случайность. Мне жалко своей неосуществленной мечты. И вот опять духовой оркестр объявляет о последнем пути… Умер от удара, сердечного удара. Сам виноват. Говорят, выпил лишку» Вышел во двор. И упал. Прохожие думали, отоспится и пройдет хмель, встанет и пойдет восвояси. Презрительно обходили с дороги. Но не встал. Хоть и было у него молодое сердце, во не выдержало лишней нагрузки* Водка унесла молодую жизнь. Обидно. Оборвалась ниточка жизни. Нельзя было оживить и сказать:
- Тебя оживили, голубчик, не пей больше, не делай больше такой глупости.
Странно мне, смерть заставляет меня думать о жизни. А в жизни много случайностей. Надо побеждать эти случайности.
Надо жить. Но нельзя мириться со смертью. Смерть человеку ве
Нужна. Почему он должен умереть? Хорошему человеку в награду - долгая, счастливая жизнь, как в сказке* Человек должен жить
долго-долго, так долго, что он должен забыть день своего рож-дения.
        Известно, что с 1017 по 1953 год  в Советской России –СССР  погибло  свыше 52 млн. советских граждан (гражданская война, точечные репрессии, Большой террор, Аеликая Отечественная война 1941-1945 гг.).. Советская власть  побила рекорд по гуманизации режима.  Великая культурная революция в КНР унесла жизни 36 млн. человек.
1965/73 г.

        А ДАЛЬШЕ ЧТО?

- От этого еще никто не умер* Подумаешь, выпил, - упрямо твердил матери Миша Лахмотин* Но ему в этот день было ужаово стыдно. Перед мастером Карплюком стыдно, Миша не хотел, ве ду¬мал подвести мастера, да вышло так Миша попал в плохую компа¬нию и в медвытрезвитель. На него составлена бумага и эта бума¬га отправлена на завод, в цех. И, наверное, висит она на самом видном месте,
Миша - электросварщик. Виртуоз, умелый, искусный работник, опытный специалист. Но любил подзаложить за рубашку. Жена о вим воевала и пока безуспешно. Они редко виделись. Она - крановщи¬цей, только в другую смену. Она устала. От Миши устала и поста¬рела. Разойтись бы, да девочка без отца расти будет, тяжело это. Да еще она, жена, любила непутевого своего Мишу, Он - крупный, богатырского сложения мужчина.И вемвого куражился своей величи¬ной. Пил помногу, не пьянел, однако* Только взгляд блестел, И похожи на кноп-ки его зрачки. Маленькие, стальные кнопки. Он был неприятен в эти минуты и сам это чувствовал, что непри-ятен, но ничего ве мог поделать с собой* Сейчас он растянулся на кровати и посапывал* Ждал прихода жены* Взять у нее денег, похмелиться* Других мыслей не было* "Зина - женщина добрая, поймет* Человек она чуткой души* Мне довезло в жизни, что до¬гнал я ее* Убегала от меня, да ничего у нее не вышло* Убежит ли она от моих лап", - Миша открыл глаза и бессмысленным взо¬ром начал искать жеву» Зина опасалась в последнее время пьяно¬го мужа и, заметив этот бессмысленный взор, пряталась* Что с пьяным разговаривать? Не стоит» А прятаться - конечно, не спа¬сение. Спрячется и нервничает Зина. Нервы так и клокочут. Ду¬мает о прожитой зря жизни с Мишей, непуте-вым Мишей. "Надо было все-таки не выходить за него. Прогадала я. Ох, как прогадала. Меня же Гена любил. Работящий такой. Слишком тихоня, Катька-то не растерялась, заарканила и живет припеваючи. Народила двух детей, не работает. А тут выматывает последние силенки. Вот судьба-то моя! И почему Миша у меня упал, выпад из жизни?
Хороший, дорогой мой Миша, Гад последний. Что мне обещал, ког¬да уводил в свой уголок? Теперь и вспомнить не хочет", - Зина с обидой думала о несложившейся своей судьбе и не знала, что делать. Какая-то струне оборвалась в мишиной душе и его вниз повело, вниз. Скучно Мише стало, очень скучно. Где это у него началось? Наверное, со школы, Ему легко удавалось. Восхищались и все. Нет, чтобы увеличить нагрузку, восхищались* Постепенно он перестал учиться, И закончил шкоду по инерции. Захотелось работать, И пошел работать. Сварщиком, Привлекало сварочное дело. Голубой огонь соединяет навек стали. Люди постигли зако¬ны соединения, связи и сталь сливается со сталью.. Вначале Мише нравилась работа, его хвалили. В заводской газете напе¬чатали о нем большой очерк. Потом его наградили медалью, И
опять сработала инерция, Миша разочаровался в работе своей,
- Каждый день одно и тоже. Денег не дают зарабатывать* Мне нужно зарабатывать, - толковал он мастеру,
- Только зарабатывать?
- Да, только зарабатывать,
- Какая скука! - вздохнул мастер.
Конечно, номенклатура долго не менялась. Корпуса нагнетателей они сваривали. Добились такого мастерства, когда де¬лаешь автоматически. И возникает усталость от монотонности. Повышать надо мастерство, а тут нет возможности. Выход один -учиться, расширить кругозор, чтобы непросто работать, а тво¬рить. Но учиться в вечерней школе? Мише эта мысль показалась дикой. Так он закружился в беличьем колесе жизни. Скучно. И по малейшему поводу он раздражался. Одно светлое пятно в его жизни - это девочка. Миша думая , что пройдет несколько лет, вырастет дочка и то-гда он уедет с нею куда-нибудь далеко-далеко. Пусть Зина одна остается со своей нудной моралью. Ее мораль действует, как кислота, разъедает Мишину душу. И это было странно. Она хотела, а получалось, что мучила человека. Но когда вспоминал то, как он переманил на свою сторону Зину, ему становилось стыдно, так стыдно, что он завыл будто от боли. Он обещал создать себе вое условия для нормальной жизни. И все, почти все дробил; квартиру, главное, квартиру, создал обстановку в доме - холодильник, стиральную машину, гарнитур. Но Зина недовольна. И Миша возненавидел ее. Так возненавидел ее, что готов был сокрушить в доме все и вся» Он обливал Зину самыми грязными ругательствами, а ночью выл от стыда и срама» Он не понимал, за что ругает Зину. Она была той девушкой, ко¬торая вызвала в нем восторг, а потом долгое восхищение. Он думал, что погубит ее любовью, страстью своей» В первый год после свадьбы Зина сильно похудела» Не выдержала неистовства мужа. Пыталась отдалиться от него, И отгорадилась дочерью» А дочка славная родилась - красивое, нежное создание» Миша, по¬теряв интерес к своей особе, потянулся к дружкам, И приложил¬ся к рюмке, Человек не может прожить в вакууме, В душевном вакууме, И Миша потянулся к дружкам.
Зина опомнилась в опозданием, в небольшим, но опозданием, Подумала: пусть, покрутиться и вернется. Зина не могла удерживать возле себя мужа, потому что сама становилась скучна* Она краси¬ва, но радовать только глаза - этого мало* Зина поняла это, когда Мишу нельзя было оторвать от рюмки, какое там рюмки, от стакана нельзя было оторвать* Когда выпьет, становился непри¬ятным: навязчиво-нужно лез с распросами*  Лицо потное* в крас¬ных пятнах* И разговоры-то о том, какой он большой человек, замечательный мастер и как не хотят признавать этого другие* Зина начала замечать, что все любители спиртного в этом схожи* Любят похвастаться, подымать себя* Чем больше выпивают, тем больше жалости и любви к себе*
-
- Давай расстанемся по-хорошему* Зачем мне такая жизнь? А тебе лучше» Тебе полная свобода, - сказала Зина, когда Миша был трезв, как стеклышко»
- Я разве возражаю? - вяло ответил Миша•
- Если бы я одна* Да Иринку жалко* Она боится тебя* Девочка нервная, издерганная*
- Понимаю,
Они сидели в полутьме, на включив света* Он понурил великолепно посаженную голову, выразительный, как скульптура* Она неясным силуэтом у окна* Но было каждому ясно: они должны расстаться*
- -Я поступил так, как ты хотела* Мы разошлись, - сказал дрогнувшим голосом Миша* - Квартиру поменяют нам* Пока уйду к ребятам* Живи, как хочешь* Желаю всего самого хорошего* Миша говорил это и чувствовал, как горит у него в груди.


      НИНА


Сергей Младший (из Кимров Тверской области)  во сне встретился с Ниной,  и всё, что  произошло  во сне,  не могло повториться наяву, потому что  реальный мир  всё же  непохож на виртуальный…В реальности  отношения Сергея и Нины  были запутанными,  можно сказать, сложными.  Фактически  не было никаких отношений. Они домысливали свои отношения,  фантазировали,  но не  переступали  той черты, когда  прерывать отношения будет сложно. Сергей  тянулся к другой, у которой не было даже имени,  возникали и исчезали  неясные очертания, из которых трудно даже составить   смуиный образ  той самой Другой.

Нина училась в педучилище, на третьем курсе, когда умер от удара тока отец. Он был совхозным электриком. А семья боль¬шая - больная мать и трое детей, не очитая ухе взрослой Нины.
После смерти отца Нине пришлось вернуться домой. Пошла в доярки. Год прошел незаметно, неинтересно. Однажды ва танцах познакомилась с парнем» Любила до самозабвения. Бегала за ним, но была недотрогой. Плакала, если он начинал хамить, но ходи¬ла за ним по пятам» Иссушила себя и его».
Через год они поженились. Он окончил десять классов».
Приехал откуда-то».  Работал в совхозе разнорабочим». Любил вы¬пить, гульнуть. И она решила - тебе, Сережа, учиться надо» Сергей ехал с неохотой в Свердловск».Особенного желания по-ступить в институт на было. Это пять лет учиться. Он испытывал страх перед бездной дней» Но уступил настоянию Нины, поехал. И повезло. Прошел конкурс».
Нина была счастлива». И она ночами не спала, готовя мужа в дальнюю дорогу» И не слушалась никого». Некоторые деревенские бабы, легкие на разговоры, говорили, что зря Нина старается, зря». Зачем, дескать, она его собралась учить? Все равно проку
мало от него. Был шалопаем, таким он и останется.
- Чудиха эта Нина.
- Другой такой Нины не сыскать,
- Блажь, Братишек ей не жалко. Кого учит? Выучится и начудит. Думаете, будет жить. Как бы не так! Учит на свое го-ре.
Так говорили люди, но до Нины это не доходило. И чего только не говорили ей. Он, дескать, получит диплом и найдет такую же, с дипломом. С той же будет легче» Допустим, не полю¬бит, но легкость много значит. Поживет-поживет и не отцепится, привыкнет. Потом уж и скрывать нельзя будет. Он и не скроет. Приедет, чтобы взять развод.
- Он там приглядится к…
- На будет он о Ниной жить.  Не пара она ему станет. Он увидит себя со стороны и жалко себя станет.
- А Нина, конечно, в рев. Выучила, ходила, а кого, выхо¬дит, пригрела. Он убьет её, без ножа убьет.
- Ты их, баб, поменьше слушай, - сказал Сергей молодой своей жене.
- Я знаю, что ты у меня сокол, - шутила Нина.
"Нина, вышли перевод. Сижу без денег. Сергей". -
Нина держала эту телеграмму и не знала, что делать. Она высла-
ла ему посылку - одежку на зиму, кое-что необходимое. И вот просит денег. Значит, нужно ему, очень нужно. Нина не жалела ног своих, чтобы обегать всех знакомых. Вынуждена была приду¬мывать благовидные предлоги, чтобы не давать пищу для промы¬вания "косточек" Сергея» Скажут же, испортят ее настроение!
- Зачем ты это делаешь? Все равно путного мало? Лучше бы брата учила.
-
Он приехал. Инженер-электрик. В совхозе ему делать не¬чего. Он и не собирался работать в совхозе. Взял направление в другую область.
За пять лет он изменился. Внешне даже. Красивый. холе¬ный, руки чистые, чистенькие. Нина ведь выучила, холила, лю¬била. Но стал ли он соколом?
И скучно стало с Ниной. Он увидал, как она простенька, незатейлива* Сидел дома. По гостям ходить, гульнуть - не любил.

- Он поехал туда, потому что по направлению. Через год возьмет маня, - говорила Нина. Она скрывала. Они расстались. Они расстались по-дружески, без сцен. Нина не сказала ему ни единого обидного слова. Она желала ему счастья и все это от души.
- И если что было…
- Я б так же поступила, - сказала Нина.
Сергей говорил, навязывая свои мысли, был неприятен, когда
был пьян. Он бывал частенько пьян. Он хотел сказать ей что-то важное, но не решался.
- Почему ты молчишь? - спрашивала Нина.
- Разве я молчу? Я же надоел тебе своей болтовней.
- Нет, ты не договариваешь, Сережа, - настаивала Нина. А в глазах слезы.
- Я не знаю, чего ты хочешь от меня…
Сергей знал, чего добивается Нина, и боялся сцен. Он хотел ей сказать, что жить о ней не будет, но язык не поворачивался сказать это. И он недоговаривал. Не мог сказать Нина, что он полюбил Надю, однокурсницу, и что любовь-то оказалась взаим-ной. Надя ждет ребанка. Это было бы страшным ударом для Нины. Надо было подготовить ее к таким открытиям для нее. Для людей, соседей было вое ясно.
"Он не дурак, чтобы жить о ней. Он орел, сокол? Потому-то и уйдет. Она хорошая. Душа у нее бескорыстная. Но ведь душой-то не "купишь" любовь. Он ее разлюбил и весь резон".
Нина на устраивала ему никаких сцен. Но это было ему труднее перенести. Он узнавал прежнюю Нину. А с прежней Ниной всегда было трудно. Упрека не будет. Делай, что хочешь, упрека не будет. Можешь идти.
       *   *  *
Сергей уже собрался уйти. Ступил к порогу. Нина стояла,
уставившись в окно. И он вспомнил почему-то первое утро после свадьбы. Она тогда тоже стояла у окна, в одной сорочке, близ¬кая, родная и волнующая воображение. Сергей пользовался успе¬хом у женщин. Кудри, глаза виноградного цвета, обращение -были тому причиной. Но Нина после многих женщин была первой в его жизни девушкой. Он даже не догадывался об этом. Была в обращении с ним дерзка, смела, таинственна. В свадебвую ночь и открылось, что она стесняется его и даже боится. Он неуверен¬но двинулся в ней. Она упала к нему на грудь и заплакала. Его поразило ее волнение, благородный очерк ее лица. "Пожалей ме¬ня, не добивайся меня", - будто говорила она всем своим суще¬ством и пробудила в нем необузданную страсть. Он плохо помнил,
что произошло дальше. Помнил только, что изорвал на ней платье, чтобы упиваться ее обнаженностью и беззащитностью. Трудно смот¬реть в глаза, как с отвесной скалы. Он закрыл глаза и свершил то, что позволено ему узами брака. Он силой взял ее под себя, почувствовал в ней беззащитное целомудрие. Сдержанный вскрик ее только в состояние постыдного возбуждения. В мгновение он свился с нею телом и душой…
- Пусти и я прошу тебе это. Ты можешь идти к другой. Пусти, пожалуйста,
- Поздно уже. Сама понимаешь, что поздно.
- Нет, еще не поздно.
- Поздно, Нин. Ты же сейчас засто-нала.
 -Если отпустишь, не будет никакого упрека.
- Ты же уже не девушка, - с восторгом произнес Сергей, сжимая ее в объятиях.
- Но еще не женщина, - возражала она, пытаясь вырвать¬ся из объятий. - Не доводи до конца,
- Ты хочешь отдаться другому? Скажи?
- Нет. Но ты не любишь меня. Ты пойдешь к другой. Пусти, Сережа,.,
Он понял, что Нина не напомнит зла, если отпустит ее и уйдет к другой,
- Насладился мной? Только оставь меня девушкой, чтобы
я могла перед самой собой оправдаться, - Нина отталкивала его, упершись руками о могучую его друдь. Золотые волосы ее, раз-метанные на подушке, сияли. Лицо Нины поразило, Нина стыди-лась.
         И прикрыла лицо свое, хорошенькое, милое лицо платком стыдли¬вого огня. Сергей вдруг почувствовал себя счастливым человеком, счастливым, как мужчина.
"У нее никого не было до меня. Слился с нею. И она отпус¬кает меня* Я могу забыть её. Оставляет за мной право добиться б
любви другой девушки" - Сергей не мог укротить своего огня. И когда почувствовал, что его истовство переходит в неиспытан-ную дотоле великой силы нежность, он ослабил свои объятия. И почувотвовал кольцо ее рук вокруг своей шеи.
- Что ты сделал со мной?  Теперь у меня никого не будет. Я твоя, вся твоя, потому что ты отдал мне часть себя. Ты сво¬бодный все равно. Можешь брать девушек, если они полюбят тебя. Это же радость* Но не лги им* Говори им, что есть у тебя Нина**.
Наде, однокурсница, Сергей не лгал* Сказал все. Но Надя не  придавала никакого значения рассказам Сергея. Она относи¬лась ко всему просто, без ореола святости отношений между муж¬чиной и женщиной. Сергей был у нее далеко не первый. И она была в близости с ним на второй неделе после знакомства. Была ночь, короткая, как сладость, Надя умела быть очаровательной, преподнести себя как лакомый кусок понравившемуся ей мужчине. И Сергей привязался к ней. Он подозревал, что Надя не порывает прежних связей, но устраивать сцены ревности считал для себя унизительным*
- Пусть, в конце концов, она сделает выбор, - скрипел он зубами.
И она сделала выбор в его пользу. На последнем курсе
забеременела, чтобы привязать Сергея к себе.
- Сволочная ты, - сказал он однажды Наде* - Подло по¬ступила.
- А ты лучше? Кто обольстил Лену? От тебя она пошла по рукам. Почему ты можешь, а мне нельзя ошибиться. Я ошиблась. Я же не виновата, что ты встретился поздно..
- Конечно, виновата, Тебе не было и двадцати двух, как я... И ты была опытной в утехах.
- Не оскорбляй меня.
- А Лену не трогай. Я не виноват перед ней. У меня в жизни одна Нина.
- Подумаешь, девушку она ему преподнесла!
- Ну, Нин, я пошел. Прощай, - бросал будто камнем,

Сергей, держа в руке тяжелый чемодан.
- Прощай.
- А ты... замуж...
- Какой замуж? Хотела бы замуж, да я не могу. Зачем же ты затмил меня?
-
            *      *     *
               
          Но всё это было  юношеским  сном  молодого человека ,  скромного,  нерешительного.
          Сергей стыдился того сна… Он  - сын Сергея Старшего, который  в годы учёбы в вузе   по доносу сокурсницы  (из ревности) был  осужден и отправлег в лагерь на пять лет.
Его  девушку сослали в Кимры Тверской области.  Родила  Сережу.  Сережа старший  освободилия из лагеря после войны и  Лену с сыном в Кимрах.   Сергей Старший  и Лена расписались.  Сергей Младший носил фамилию матери.  На момент ареста  влюбленные не были расписаны.  Лена сказала, что ждет ребенка, и они собрались пожениться. Но  в тот вечер Сергея Старшего арестовали.  Ему добавили срок за внебрачную связь с    девушкой  , политически неграмотной и морально неустойчивой…
.
1961-1973, июнь





ТРУДОМ  ДОБЫТАЯ
РАДОСТЬ

- Виктор Широков пишет в номер. Хо-хо...
- Это не ты, Лена, не ты, лентяйка.
- Конечно же, не я, - согласились в трубке. - Я нет. Как, Вить, получается?
- Завтра утром сдам.
- А когда встретимся? Сегодня у Миши день рождения. В семь в село отправляется последний автобус. Утром приедем.
- Да что на самом деле - встретимся, встретимся.
На другом конне провода опустили трубку. Рассердилась. Надули губки.
Виктор вздохнул. Крупвая его голова в буйной шевелюре была живописна. Виктор обдумывал абзац, обгладывал старатель¬но авторучку. Засопел. Даже вспотели очки. Сиял их, чтобы протереть. Большие коровьи глаза беспомощно заморгали.
Нужно сдать статью в следующий номер. Это значит.

утром надо продиктовать машинистке.
Попробуй. Приходят авторы. Каждому надо дать задание. Беспокоят телефонные звонки. Попробуй сосредоточиться.
Сказали: нужна зарисовка об агрономе к совещанию спе¬циалистов сельского хозяйства области. Редактор дал машину и фотокорреспондента. Мол, действуй. За два дня до открытия
совещания* Что же это ои дремал, дорогой редактор? Дай 250 умных строк.
Спасибо за доверие. Оценил. Оперативность. Но немного неудачно. У какого-то Миши день рождения. А Миша * одноклас¬сник. Лена - странная еще девчонка. 19 дет. Часто нападает.
Иногда молчит. А Виктору уже 26. Всегда на людях. Потому мно¬гое уже понял. А Лена никак не может понять. Такая она труд¬ная. Иногда загруститю Работает на заводе чертежницей. Мечта¬ет стать архитектором.
Виктор хотел бы поехать на день рожденияю Лена не будет разговаривать целый месяц. Но это из области капризов. Ведь в жизни много непредвиденных вещей. Она же должна понять. Но на хочет понять. Она пробует свою власть, свое влияние с ним. Пусть. Молодая. Неопытная.
А все-таки надо начать работу. Плохо движется зарисовка. Виктор делает так. Записывает отдельные фразы. Должен закончить к вечеру. Вели бы к вечеру закончить. Но ведь не закончит. Ночь придется прихватить.
Вот пришел молодой человек. Заявил, что поэт. И положил на стол толстый альбом-стихи. И просил прочесть.
Виктор оборвал запись фразы и взял в руки альбом.
- Фотографированием вы занялись. А поэзия не фотография, понимаете? Перечислили березы, озере, цветы. На бухгалтерии          вы перепутали? - И Виктор возвращает автору альбом. Молодой человек уходит. Но Виктор опять отвлекает. Вошел Юрка Гурии.
- Стихи? - спросил Виктор.
- Да. Прочти.
- Знаешь, ты делаешь успехи.  Образы есть. Подражаешь Вознесенскому. А ты же совсем другой. Стихи написаны приблизи¬тельными словами* А надо точные слова найти, записать биение своего сердца. И тогда твои стихи будут твоими. Понял? Ну, дерзай.
- А все-таки?
- Одно возьму?
- Какое?
- Про кораблики...
- Ладно, берИ.
- Ну, иди.
      Виктор записал новый абзац. Контуры зарисовки уже выяс-нились. Нет, это будет очерк. Он почти видит своего агронома, почти догадывается, о чем тот думает в ТОЙ ИЛИ ИНОЙ ситуации. Агроном богат мыслями. И точен в решениях. Точно работает. От этого и надо отталкиваться Виктору. Мысль очерка найдена. Спа¬сибо, Юрка! Помог. Агроном виден теперь весь. И Терентий Маль¬цев не мог бы лучше поступить, окажись на месте этого агронома. Виктор смотрит в окно. На площади стоит бронзовый Ленин. Виктор торопливо записывает. Будто боится растерять вспышки мыслей. Где-то в памяти вырисовывается заголовок* Вик¬тор стремится к нему. Он не может без него закончить вещь. Сейчас материал в контура. Когда подучит заголовок, то обретет наглядную форму. Но как вайти заголовок? Главное, на думать о нем, забыть, дать мозгу задание и забыть.
Тарахтит телефон. Просят прибыть на оеминар библиотечных работников. И Виктор торопится на семинар. Чуть опоздал. При¬шлось стоять. Слушать, запоминать, записывать и думать об аг¬рономе. Семинар кончился к шести часам* Вернулся в редакцию, чтобы забрать записи. И шахматы. Играют в шахматы. И задевают Виктора. Он играет неплохо. Играет на-ура и везет* Не отпусти¬ли. И он решил сыграть одну партию о Толей Петровым,из секре¬тариата. Толя слывет "королем блица". Пришлось сыграть три
Партии. Вначале проиграл Виктор. Он потребовал реванша. Вто-рую выиграл. Толя потребовал оатиофакции. Третью пришлось проиграть. Иначе бы не отпустили.
- Как мы безжалостно тратим время. Но и без шахмат нельзя.
*
Мы идем домой. Виктор возбужденно рассказывает о шах¬матной баталии. Я иду и думаю. Все же много в нем ребяческого. Есть только тщеславие. И обвиняет меня в непомерном тщеславии,
чтобы отвести удар. Он иронирует с толикой доброты "писатель", о ударением на а, протяжно произносит последний слог. Много сказано о слове, творчестве. Он осуждает тщеславие, но не на¬столько, чтобы вовсе списать его о гражданства. Для некоторых - это двигатель жизни. "Но если идти наверх, не мешая другим?" И это он осуждает. Потом мы приходим к выводу, что ваше тще¬славие - вовсе не тщеславие, мы хотим, чтобы вас поняли. Без мечты неинтересно было бы жить. Не знали бы, что и делать дальше. Мечта нужна не только тому, которому семнадцать. Она особенно нужна взрослому, даже человеку достаточного мужества и воли, мечта серьезная.
Я замечтал. У нас почти одинаковые цели и планы. Но я плохо понимаю разговоров насчет путей к ее достижению,
- Ты на знаешь жизни. Ты отстал от меня ровно на десять лет, - говорит Виктор.
- Может быть.
Но я тоже имею многие аргументы насчет знания жизни. И все-таки дружба - она прекрасна, если помогает каждому стать сильнее. А без дружбы нельзя. Так уж люди устроены. Вот я достигну каких-то высот обязательно и тебя подыму.
- За дружбу надо бороться,- утверждает Виктор. - А ты? Ты даже ве замечаешь, что у тебя ееть друг. В жизнь надо идти о друзьями. В жизнь идут друзья.
Я пытаюсь зацепиться за что-нибудь, чтобы на поддаки-вать Виктору. И не могу зацепиться. Он, как всегда, прав. Железная логика.
Сегодня я должен встретить Нину. Это надо поехать на новые Черемушки. Вечером я был там. Посидел у Нины. Родители ничего не выразили* Конечно, они поняли, что я - необычный гость* Приглядывались. Отец Нины - рабочий эмадьзавода, мать –домохозяйка. Прелестная чета. А Нина - студентка музучилища. Неожиданная девчонка. Никогда не предугадаешь ее поступки. И главное - она никогда ве фальшивит. Со странностями, во прав¬дивые у нее странности. Она сказала, что постоим у окна второ¬го этажа, потому что здесь нету света.
Мы стали у окна, замерли, прижавшись друг к другу. Тепло ее тела передавалось мне. Она обняла меня за шею. Мы поцело¬вались. Я что-то говорил ей. Слова не имели значения. То есть имели. Но нам не дали поговорить. Подошло трое парней. Они узнали Нину. "Нина, завтра мы выступаем. Не придашь, отрежем уши. Ты слышала?"
- Гуд бай! - сказала Нина, опершись о мое плечо. Оказывается, Нина - капитан волейбольной команды* Но наедине простояли ровно столько, сколько осознали, что стоим наедине. Прошла большая, грузная тень* Это представитель домкома* Он сказал, что надо собрать молодежь к уборке двора* Оказывается, Нина - зампредседателя какой-то комиссии. А баз нее нельзя собрать ребят. Надо посадить березы и клены. Нина обещала, что организует субботник. Грузная тень исчезла.
Потом обратилась к Нине какая-то девчонка в дживвах. На¬до помочь кому-то. И потом пронеслась группа девушек. Завтра концерт, ты, Нина, это знаешь. Соображаешь об этом? Нужно го¬товиться. А не торчать где-то.
И недобро на меня посмотрели. Я любил, да, любил Нину в эти минуты. И она знала, что ее любят. Разве другим понять? Ведь мы не вечно живем на земле. И одна из миссии - это проща-ние о миром. Надо уметь прощаться. Когда-нибудь уйдем в не-бытие, но оставим тепло наших сердец. Научиться прощаться, Частое это слово - прощай! Прощай, школа, прощай, село, прощай, институт, потом - прощай жизнь. Никогда на забывать об этом и мы тогда сможем прощать людям их мелкие мелочи, увидеть главное, видеть не только глазами, но оердцем.
Большие люди быстро осознавали эту предельность живого, рано обнаруживали печаль в радости, В этом, может быть, их величие. Галуа в 20 лет написал бессмертные 13 страниц, Лермон¬тов уже в 27 лет мог стреляться  с Мартыновым, Альберт Эйнштейн в 26 лет создал теорию относительности. Вот об этом нельзя забывать, А думаешь, зачем? Ведь все равно умереть. Все равно забудут в необогримом продолжении времени. Пройдет миллион лет и забудут Шекспира, Эйзенштейне, Резерфорда, Ломоносова, А тем более. Но дело еще на пользу роду людскому пойдет. Пусть забыли нас, но пусть живут наши идеи, открытия, которые изме¬нили мир, И мне хочется, чтобы были правы, звери, счастье и печаль. Без грусти трудна жизнь. В самой природе человеческой заложена грусть, Ведь каждому приходится когда-нибудь уснуть навечно. А нельзя ли убить смерть? Тогда не будет подвигов. Ведь мы поступаем так, как будто бы будем жить вечно. Ссорим¬ся, наносим друг другу обиды. Пройдут миллиарды лет и челове-чество погибнет? Иссякнут творческие силы и жизнь пойдет ва убыль? Это трудно представить. Нет, этого не произойдет. Жизнь беспредельна. Если человечеству медленно умирать, зачем бороть¬ся? Человечество переживет планету Земля. Значит, надо возда¬вать искусственную планету, солнце. И я начинаю понимать, что надо бороться, нельзя терять ни секунды. Задача слишком важна, чтобы терять время. Бороться за свою любовь. Моя Нина пока не понимает этого. Она мне очень дорога. Как-то сказала она мне, что я стал жаден к ней, как зверь. Говорит вежливо, я почти вижу, как улыбается ее лицо. В хорошей ее улыбке и будущее! Все-таки действует закон социальной наследственности. Вместе с материальной ценностью мы оставляем и образ нашей жизни.

   *   *   *
- Тебя вечно все человечество волнует. А себя устроить не можешь. Так? - иронизирует Виктор. Он считает, что она -просто увлечение, которое пройдет, как проходит болезнь. Я не обижаюсь. Надо торопиться. В мире сложно. А ты еще не написал своей книги.
Виктор ерошит свои кудри и вдруг объявляет!
- Надо идти к Львову Косте» Он завтра уезжает в Красно¬ярск.
- Уже.
- Да. На как мы, домоседы. Пошли к нему. А то он сам заявится. Нудный вое же.
Говорит объективно.Мы идем ко Львову. Жена его встречает вас радушно. Она гостеприимная, простая хозяйка. Нам бы когда-нибудь заиметь по такой хозяйке* Но Костя не ценит жену свою.
- Значит, в Красноярск, - окептичвеки замечает Виктор.
- В Красноярский край. - уточняет Костя.
- Зачем? Что тебе это даст? - спрашивает Виктор.
- Понимаешь, иду к своему герою.
- Ах, к герою своему, - вздыхает Виктор и подвывает до¬чурку Кости, круглолицую, голубоглазую Настю. - Настенька, спроси папу. Зачем нас покидает?
- Умру я здесь, - отвечает Костя.
- Скажи, Настя, пане, что зря уезжает.
Потом сидим за столом. Картошка. Вкусная. И вино.
- Завтра ехать, а энной суммы не хватает, - вздыхает Костя. - Вы дадите хоть по копейке?
- Приходи завтра к обеду. Получка, - отвечает Виктор. -Езжай на здоровье, а мы, обыватели, уж останемся. Поговорили обо всем, что волновало Костю, и пора уж расходить¬ся.
- Все куда-то спешат. А я никуда не спешу. Некуда. Никто меня не ждет, - говорит Виктор.
Я понимаю его. Ему немного не повезло о личным вопросом. Полное крушение. Вое это предполагали, Только он один верил в чудо. Ова совершила тихое предательство. Нашла нового друга,
- Она - аморфное существо, многое зависит, кто на нее влияет в данную минуту, А мне почему-то такие нравятся. И она ведь уехала. Все куда-то стремятся, а я привязав к квартире. Три года ждал ее и получил почти что случайно. Куда теперь бежать? От себя не убежишь.Ночью ему трудно* СТИХИ приходят. Надо хоть ловить поэ¬тическое счастье.
Утром пришел за подмогой Львов. Виктор дал денег и сказал: пиши сразу. Намного взгрустнулось. Уходил человек, идет навстречу своему герою,
- Запишусь в геологоразведку, ведь я с теодолитом имел дело. Иди плотником на стройку. Был и крановщиком. Не пропаду. В случае чего – напишу. Думаю, поможете.
- О чем разговор, - Виктор пожал протянутую руку. И я
Тоже.
Но торжество расставаний нарушили посетители. Нештатные авторы. Люди тянутся к Виктору, как пчелы к нектарам. И Львов как-то бесшумно исчез. В добрый путь!
И дома - вое та же разговоры.
- Нам бы девочек. Скучно, - признается Виктор.
Меня это не особенно волнует. Я знаю, что она придет. Виктору сейчас необходима девочка. Он хочет совершить красивую месть. Девочка должна быть непременно красивой, умной и доброй. С ней он пройдется по улице и однажды случайно встретит ту, тихую предательницу. Чтобы вспомнила и отрада.
- Мне хочется стать знаменитым, чтобы она не могла за¬быть. Чтобы куда бы ни уехала, мое имя звучало в ушах. Я что, гадок, мелок? Но не потому пишу стихи, чтобы стать знаменитым. Потребность души. А все-таки скучно мы живем. Нам бы по девочке. И пустые комнаты ожили бы.
Виктор говорит с легкой иронией к себе. Для других она
кажется просто беспощадной. Мне нелегко тоже. Виктор, конечно,
сильная натура, и он буквально "затуркал" меня. Я хочу житьсвоей жизнью. Добыть свою радость.


ЛИРИЧЕСКИЕ СТИХИ
 И ДЕЛОВОЕ СВИДАНИЕ
- Слушай, дружище, тебе пора проталкивать свои вещи, ну хотя бы в газету.
- Неудобно, стихи о любви.
- Такие стихи всегда подкупают. Ты предлагал свои ве-щи?
- Да, вот посмотри, Миша.
Сима подал толстую, меловую бумагу, где на машинке четко отпечатано;
"Дорогой товарищ Лиманов!
Вы свои стихи адресуйте Наде Н. Так посылайте ей, а не в газету* Больше пользы для вас.

С приветом завотделом иуаадевекнй".
- Ба, так это мой хороший знакомый. Резковат, прям.
В одной хорошей компании познакомились. За рюмкой. Я все ему подливал и подливал. Музалевскому это понравилось, осушал рюмку за рюмкой и лицо его таким добродушием залилось, что хотелось плакать от умиления. И он готов всех обласкать, вы¬слушать. Вот в этот самый момент надо стихи совать. На умеешь, дружище, талант свой проталкивать. Я это мигом устрою. Ты мне подкинь материалы. Я крышу еще не перекрыл..
- Разумеется, - согласился Сима, хотя смутно представ¬лял, как он, моторист СШГ, может подкинуть стройматериалы ва дачу соседа Миши.
- До субботы. Этот день удобный. Можно повести человека в такое место, где можно поговорить. Доверься мне
Сима Лиманов о великим нетерпением ждал грядущей суббо¬ты. Задолжал у многих. Ведь надо основательно поговорить.
Вышел хороший субботний сентябрьский вечерок, распола¬гающий любого человека к лирике, медными монетами падали о кланов листья. Сима и Миша направились в редакцию газеты "Угольщик", где заведовал поэзией Музалевский*
- Только держаться смело, непринужденно. И напористо. Учти, живем в век атома и ракет, - напомнил еще раз Миша, ког¬да они стучались в массивную дверь.
Удача летала к ним голубкой. В отделе сидел один зав, то есть сам Музалевский. Все сотрудники отдела, будто сочувст-вуя Симе, ушли.
- Николай, здравствуй! - запросто начал Миша, протянув, как меч, руку.
Музалевокий не привял руки, придерживаясь официальности. Он оторопел, отступил вглубь кабинета. Но быстро опомнился, сухо, галантно пожал протянутую ладонь, присел.
- Присаживайтесь, товарищ Князев, и вы…
- Да ты его, Коля, знаешь. Перед тобой казненный тобой, но воскресший мной Сима Лиманов. Вы оба хорошо знакомы друг
ДРУГУ.
       Музалевокий несколько раз надсадно кашлянул. Всем стало неудобно и неловко, музалевокий зашмыгал но¬сом, принюхиваясь. Ему казалось, что пахнет вином. Про себя тут же подумал! "Эх ты, Симочка, плохо начинаешь. Стихи, воз¬можно, появятся в газете, а в литературу вряд ли войдешь. Зна¬чит, потягиваешь из бутылки. В таком олучае мве тебя жалеть нечего".
- Коля, хотел бы я тебя вызвать ва разговор, Я очень отстал в поэзии, то есть по части поэзии. Ве уделишь вам ве-черок? - заговорил Миша.Музалевский устало вздохнул. Но тут же представил графин пива, стихозы, льющиеся километрами, и его замутило. Подавив тошноту в желудке, Музалевский вежливо отказался. Усталым го¬лосом сказал!
- Хлопцы, я сегодня что-то приболел.
- Отлично, отлично! - заторопился Миша, - Посидим за сто¬ликом» Все пройдет, как с белых яблонь дым» Честное слово,
ты обижаешь меня,
В письмах начинающим Музалевокий был смелее, прямее» Знал, что настоящий талант не убьет ничто, а любителей от скуки нечего жаловать» и тем не менее, перед Мишей просто растерялся» Есть же на свете такие нахальные люди, как этот Миша»
Однако Миша уже вежливо подавал Музалевскому его синий
плащ!
- Ну, Коля, я держу твой плащ на весу»
Николай покорился, засунул вялые руки в рукава плаща. Миша отправил в сторону Симы ободряющий взгляд! "Видишь, сти¬хи твои на подходе, Держись, паря!"
- Может, пройдемся по парку? - предложил Миша, от-крывая
дверь,
"Они хотят в кафе меня повести, - промелькнуло в голове Музалевского, - Упаси боже. Там молодежь собирается. Увидят меня знакомые, что скажут? Увидят они Музу в пьяном состоянии и, нет уж, говорить, так говорить в тихом, надежном "спут¬нике". Надо прибегнуть к иносказаниям".
Слушайте, парни. Я все-таки не безусая зеленая простая молодежь, чтобы в парк идти, Дайте, пройдемтесь к реке» Речной воздух, чайки, ах да, здесь чайки не водятся. И вое это поэтично* Ну, как?
Миша бросил красноречивый взгляд Симе, моя, счастье само в лапы просится, и быстро подхватил!
- Пошли, Коль, давно я там не был. Пляж, купальщицы.. Здорово. Правда?
- Не знаю, - пожал плечами Музалевокий.
- Отлично, отлично, - Миша пребывал в том порыве вдох¬новения, когда говорят, что "он в ударе".
- Еще квартал и там ресторан "Спутник», - просверлила в мозгу Миши спасительная мысль. - Какой придумать предлог, чтобы завернуть сюда?
И чем ближе к "Спутнику", тем беспокойнее чувствовал себя Миша Князев. И тот, кто взглянул бы ему в лицо, да при-гляделся, заметил бы, что синие жилки на висках набухли от наплыва крови.
Миша - сообразителен, как черт. Довольно непринужденно, легко сказал:
- Завернем, ребята, в это заведеньецо. По кружке пива. Перед сном - хорошее дело.  Николай, ты не возражаешь?
- Да нет, - протянул от неудобства.
Музалевский понимал, что на поэзию делается явное по-кушение.
- А зря, утолить жажду следует.
- Ну, если жажду, - заколебался Музалев-ский. Вскоре все трое сидели за столиком.
По триста коньяку» три бифштекса, три салата, три графина пива, - заказал пробивной Миша, позвав официантку.
Музалевский хотел было возразить, но Мина нам пришел на помощь.
- Мы, кажется, ни разу не повидали вместе, а? Хочется послушать о поэзии» Почему вы хотите лишить человека радости познания?
- Никто не собирается лишить вас доступа в прекрасное, зря вы…
- Давайте, поближе к поэзии. Сима, прочти-ка из современных* Давай, брат.
Сима прочитал» Прочитал свои стихи.
- Сильно? - опросил Миша у Музалевского.
- Сильно. Но такие стихи можно писать километрами. Толь¬ко надо читать одной Наде Н.
- Нет, сильный парень. Пушкин даже бы поддержал парня.
- Не спорю, сильный парень. Но все приходят и уходят, а Пушкин остается.
- 0,о,о! - обратил взор к Музалевскому слегка осоловев¬ший Миша. - Вы точно выразили. Что значит работник слова. Но все-таки молодых надо приласкать. Пушкин, конечно, ваша любовь и восхищение, но молодым тоже надо внимание.
- Конечно, конечно.
- Что слова? Нужны конкретные дела, конкретная по-мощь к
конкретному молодому. Так или не так?
- Бесспорно, - согласился Музалевский*
- Думается, что надо осторожно подходить ко всяким про¬бам таланта.
- Разумеется.
- А как мы иногда поступаем? Берем и зачеркиваем всего человека. Не зная, что мимо таланта проходим»
- Ну, талант всегда найдет дорогу»
- А если всего лишь маленький талантик?
Надо же поддержать. Ведь пусть даже плохие стихи, надо как-то согреть» И даже напечатать. Зато как окрылит человека! Такие крылья вырастут, что...
- И повалят в разные редакция вагоны стихов» Надо пресе¬кать такие явления» Бездарного человека нет. Где-то в чем-то способен» И если я буду поддерживать плохие отишата, то делаю плохую услугу. Все равно, что слепому указать дорогу.
- А как быть с такими, у которых стихи стали болезнью? Надо же лечить?
- У меня несколько пенсионеров, которые донимают меня стихами* Наверное, временя у них много... И требуют, чтобы напечатали.
- Это наглость, - Миша мотнул головой и наполнил стака¬ны коньяком. Выпили. Потом налили в фужеры пиво* Оно было изумительное, холодное, пронзительное, по мере употребления становилось жарко, да звонко в голове.
Только сейчас и говорить о поэзии*
- Сима, прочти свое, - предложил Миша, - прочти, помнишь про душу…
Сима, поломавшись немного, прочитал без запинки. Хоть волновался.
- А стихи ничего сделаны. Эмоциональны, - заплетаясь, сказал Музалевский.-А ты, кажется, имел честь отвергнуть».
- Возможно» Только убрать посвящение. Зачем так конкрет¬но. Давай изменим отроку первую, последнюю, И тогда стихи как стихи. В любую редакцию пошли, примут» Сейчас пишут тоньше,
не в лоб. Любую идею тщательно завернут в пакет, иначе не
очень удобно.
- Ну, ты берешь эти стихи? - Миша уставился в самые глу¬бины глаз.
- Можно взять, только надо посидеть вад ними, подчистить, подправить»
- Но Лиманов все же сохранится?
- Немного.
- Ну, это неинтересно.
- Тогда не знаю.
- Ладно, Музалевский, сколько ждать?
- Сейчас идут уборочные материалы, не до лирики, а так к зиме.
- Фию! Тек мариновать»
- Как хотите, - пожал плечами Музалевский.
- До следующего воскресенья, мы придем, побеседуем» Сойдет?
- Сойдет, черти, - отрезал Музалевский, чтобы отвязаться. На следующее воскресенье газета вышла  со стихами Симы
Лиманова, отдаленно напоминавшие его стихи.

1968 г.


           РАСТЕРЯХА
- Что ты, как маленький, тычешься в глухую дверь? Пора как-то уж претерпеться. Принесу я тебе проверочных колец, да в последний раз, - сказала Рая, старшая инструментальщица, крупная молодая женщина. Покачала головой, проговорила наро¬чито сердито: - Эх, Колька, ты прямо дурень какой* Зачем со¬гласился нарезать резьбу, раз нет колец?
- Да вот согласился, - засмутился Колька, среднего роста худощавый парень. - Сам не знаю, почему согласился.
Раю он уважал. Живет себе и живет. Грубоватая и простая. Муж ее в другом цехе – мастером. Высоченный, как столб. Он часто заходил в цех, в инструменталку, к Рае, и они уходили на обед вместе. А потом перестал ходить. Колька не обратил на это внимания. Он слишком был рассеянным человеком. Жизнь у него тоже не сложилась. Был год семейным человеком, во по-дружески расстались, жена не предъявила ему никаких претензий. Он пла¬тит алименты. Живет в общежитии. Третий год» Постепенно при¬шел в себя от семейной неурядицы. Жизнь вновь стала мила ему. И работа нравилась. Что ни дадут - то ли болты вырезать, то ли втулки точить, все в охотку, вкусно ему» В работе он забы¬вает свои беды» Он ищет работы. Характер у него мягкий, покла¬дистый, и все над ним потеша-ются. Он не реагирует иди реагиру¬ет незлобиво. ЕСЛИ людям хочется потешаться над вам, пусть потешаются* Он знает, что люди любят его. А за что? Он понятия не имеет. Средних способностей человек. Незаметный. Во всяком случае начальство его не замечает. Он живет себе и живет в никто не тревожат его. Иногда он думает, да нужен ли он людям? Живет бесцветной жизнью. Но как жить иначе. Были бы способнос¬ти, тогда бы он показал класс. "Но я выдаю на-гора все, что могу, не отлыниваю, максимум пользы приношу", - думал Колька.
Вот это и было тем надежным мостом между ним и цехом. И этим он заслужил внимание людей, с которыми он работает, А начальству нужны передовики. Что поделаешь? Так ведь эаведе¬но: замечать только заметное, выдающееся. На ради почести он, Коля, работает, а ради того, что нельзя не работать, как нельзя не дышать. И отношения с людьми самые приятные, Только Рая обращалась с Колей бесцеремонно, грубовато, но в затеянной влюбленностью в наго,
- Значит, ты влюбился в Алку? Она, конечно, девочке видная. Но зачем тебе молоденькая девчонка? Толку-то с нее? Да никакого. Найди постарше, чтобы она умела что-то. Разве я не правду говорю? Зачем тебе любовь? Была бы жизнь спокойна,
Коля слушал, слушал, но ни на йоту не соглашался, С раи¬ной мудростью. Надо слушать, конечно, тех, кто о тебе заботит¬ся. Но себя ведь тоже надо слушать, Коля вот послушался роди¬телей и женился на девушке, которую не любил. Родителям нужен внук. Послушался других и столько тяжких ошибок совершил по чужой вода. Хорошо хоть, что жена не предъявляет ему никаких претензий,
Алла, конечно, девушка красивая. И, навериое, ничего путного у него с ней не выйдет. Но приятно поухаживать за та-кой девушкой, Она крановщица. Высота - её призвание, С высоты смотрит и, кажется, свысока, У нее много поклонников. И она, наверное, польщена этим. Коля, конечно, не рассчитывал на ус¬пех, но сердцу не прикажешь. Алла уберет рыжие волосы башен¬кой и похожа на неприступную крепость.
- Все равно я ее уломаю, - уверяет карусельщик Витя, девичий угодник» Ни одна девушка не прошла мимо его сетей.
     И для каждой находилось тепло. Вита - красивый парень» И вот он вьется около Аллы, зубы заговаривает. Удачно» Алла посмеи¬вается» Она тонко почувствовала, что тут что-то не так» Витя унижается, умоляет» Это и настораживало.
- Добьется меня и бросит, - думает она» И она угадала. Он хотел только покуражиться перед ребятами, не больше»
Жизнь порой  быстра в переменах. Давно ли это - белый, пушистый снег хо¬лодной шубой окутал землю, а сейчас летний дождь вытягивал синие, капроновые нити и окунал их в солнечную ванну. А где-то тучи нависли над тайгой. Такие тучи нависли и над Колей. Дома случилась беда. Отец нервничал» Ужиться о ним было трудно. Надо уходить» А куда? Куда уехать. Отец предъявляет претензии в том смысле, что "неприкаянность" сына позорит его» Отец требует, чтобы он, сын, с глаз долой. С таким "паршивым" настроением он, Коля, работал. Встретилась Алла, большая, силь¬ная, пышная. Сверкнула глазами, пожала плечами и торжественно понесла вперед высокие груди» Коля невольно приосанился».

  *
- Ты знаешь, что "Маугли" Киплинга - прекрасная гениаль¬ная сказка, но всего лишь сказка. В жизни куда прозаичнее. Ребенок, по несчастью, попавший в волчье или обезьянье стадо, становится зверенышем, В его сознании происходят необратимые процессы. Вызволенный из стада обезьян так и не смог стать
Человеком. Не восстанавливалась речь, не мог он мыслить логично. От 2 до 7 - это тот возраст, когда закладываются основы. Ребенок, предоставленный самому себе, придет во взрослую жизнь с вакуумом воспитания, так или иначе, черствым делается. Почва невозделанная – черствеет. Так и здесь, душа спокойная, напробужденная – черства. У черствого в жизни – вакуум. У него нет друзей. У человека много недостатков и слабостей, но чер¬ствость непростительна…
Это говорил отец. У него сейчас хорошее настроение. И делится своими знаниями и опытом с детьми* Николай слушал со вниманием. Он заглянул домой. Отец был "под мухой".
- У детей - поэтическое восприятие мира. Но взрыв ин-фор¬мации давит их сознание. Они все, все знают. Я видел, я знаю.
Видят лишь измерительно, на зуб, с помощью линейки, не серд-цем. Вырастет и поймет, почему это ужасно.
                -Смотри, Тань, из брюнетки в шатенку превращу.
- Ты, Коль, даже в баню ходишь? Я думала, по праздникам.
- Да, хожу.
- Невероятно.
- Но факт.
- Коля, ты представляешь, я ехала сегодня, конечно, в автобусе, в котором не действуют тормоза. Еду себе спокойно, еду. А потом встретила того водителя на одной вечеринке. Во-дитель жалуется, ему дали автобус без тормозов. Люди довери-лись, не догадываются. Вот оно - наше доверие. Под монастырь подведет.
- Водитель знал, наверное, что ничего не случится.
- Он знал, что о ним ничего не случится. Он знал все, поэтому ему легче. Верь теперь людям. Нет, лучше я поверю самой себе, камню дорожному.
- Смотри, Таня, поклоняешься не тому идолу, - сказал Коля, смотря сестре в глаза.
  *
У нас на заводе стало нормой - многие ударники комму-нистического труда      
- Герои Социалистического Труда. Меня дав¬но эта мысль волнует» Ударник коммунистического труда - Герой Социалистического Труда. Как-то аналогично звучит.
- Что ты беспокоишься? Героем станешь?
- На в этом дело. Однажды мне довелось услышать такую
тираду.
- Слово предоставляется ударнику коммунистического труда Герою Социалистического Труда товарищу…  Именно Герои Социа¬листического Труда - настоящие ударники коммунистического Тру¬да, они показывают образец творческого, вдохновенного труда. Это люди завтрашнего дня. Движением за коммунистический труд охвачены миллионы людей. Теперь крупные заводские коллек-тивы носят звание коллектива коммунистического труда. Но этом фоне
Герои Социалистического Труда понимаются как Герои коммунисти¬ческого труда. Для героев вдохновенный радостный труд стал потребностью. Социалистический труд стал нормой. Поэтому -Герои коммунистического труда - звание должно соотаетововать времени. Как-то неловко присваивать Герою Социалистического Труда звание ударника коммунистического труда.
                *  *   *    
                Таня замуж собралась.
- Ну хорошо, - сказал Коля.
- Что хорошего? Зять - любит взять. Он ужа берет. Квар¬тиру придется отдать им. Да ладно об этом. Ну, был у Марковых?
- Был.
- Как?
- Совсем другой он дома* Надо ходить в гости.
Дома человек раскрывается. Гладиолусы. Белые. розовые, мали-новые, красные. Декоративная травка* Собрал, говорит, от воех соседей.
- От всех понемногу, а бедному рубашка. Он как наш дед, выдумщик. Дед опасался, что его раскулачат. И срочно переменил своим детям имена. Пролетарий, Коммунария, Гранит, меня он назвал Кимом. И не попал под раскулачивание. Как раскулачивать такого политически подкованного человека!
* 
Оказывается Рая разошлась с мужем. Почему? Никто в инстру¬менталке на говорит, почему. Не хотят вмешиваться в чужие де¬ла* Но одна инструментальщица все же иносказательно заговори¬ла о Рае:
- Это не Рая, а растеряха.
И больше ничего. Коля убедился в правоте этих слов. Действительно, Рая не смогла удержать свое счастье. Слишком она проста.
 *    *    *
Желал  продала своего  мужа подруге за 2500 рублей.
И  потом  спохватилась. За год  он заработатывает более  трех тысяч рублей «чистыми». Но муж возвращаться не хочет. «Ведь она меня продала».
 
Жена в суд. Верните деньги… И ничего у нее не вышло. Свидетелей нет* Она осталась без денег и без мужа. Хотела выгадать.
 *   
Коля очутился на переговорной. Женщина вошла в будку и что-то сказала в трубку. На том конце только нев-нятное г-г-г.
Женщина рявкнула так» что воя пераговорвая содрогнулась:
- Ты что? Пьяный, как собака? Уже башка не шурупит?

*
-
- Чего я  тяну?Действитально, чего ты тянешь? Куй железо, пока горячо. Остынет у тебя это и ничем не склеишь. Там холода пойдут,
Морозы.
- А мороз - это лучший клей.
- Все шутишь?
- Нет, не шучу.
- Любовь без взаимности, что дерево без листьев - засох¬нет.
- Ничего, она меня полюбит.
- Думаю» Да дорожи ею. Растеряешь иначе, - сказала Рая* На лице тень грусти.






         ЦЕНА ОТРЕЗВЛЕНИЯ


-Куда? - растерянно замерла у дверей кабинета директора моло¬денькая девушка в строгом темном платье,
-Какое твое дело, ласочка? К директору, конечно, -Нельзя, Из Москвы товарищи приехали. -А мое какое дело?
Вадим Костерин мягко отодвинул с пути своей девушку, взяв ее за плечи и перепугав изрядно, потом рванул ручку двери к себе. Шагнул в проем двери, больно ударился плечом о косяк. Со звоном покатилась по паркетному полу отррванная металлическая пуговица от демисезонного пальто.
Приближался он к директорскому креслу, склонив голову. Увидел вначале красную ковровую дорожку и две пары ног в модных туфлях. Больно стало в ушах от колючих звуков баса и тенора.
-Обязательно выполним,- уверял бас.
-Верим, Иван Михайлович,- предупредительно пробуравил тишину тенор,- Но, как говорится...
-Не верьте!- крикнул Вадим, снимая шапку.- Он бюрократ, а не директор совхоза. Бюрократ, только бюрократ. Не верьте ему.
-Позвольте! Кто вы такой?- оторопел директор.
Вадим приблизился к столу, и директор привстал, поднятый огненным взглядом парня. Вадим замечал  с некоторой радостью, как директор разглядывает с головы до ног молодого незнакомца, Критв-чески оценил серое демисезонное пальто без пуговиц, узкие синие брюки, чехословацкие туфли кофейного цвета, белые, будто исклеван¬ные яростными птицами, носки, поднял голову с наклоном назад и -ещё более критически воспринял современную прическу Вадима, слов¬но хотел сказать: не идет эта пышная принеска Вадиму, делает его остров лицо ещё более острым, глазастым, беркутным.
-Я хочу правды. Меня должны уволить, а Дубова. И никого
больше, Дубова, Приказ ваш дурацкий, порвите, иначе будет худо.
-Смотри-ка! Где же та научился угрожать людям?- заступился за директора представитель из Москвы.
-Позвольте, молодой человек. Дубов вор?-без раздражения спросил Иван Михайлович.
-Нет. Я этого не сказал,-прохрипел Вадим.
-Позвольте, Дубов зажимает вам рот? *-Я не говорю этого, не говорю».- громко пояснял Вадим. -Так в чем же дело?
-Лубова надо снять!-надсадно крикнул Вадим, захлебнувшись в раздражении. Он готов был избить- помять себя, что не может объяснить все, как он понимает. И так объяснить, чтобы прониклись к нему должным уважением.
-Тогда скажу я. Вы ему мешаете. Вы его изводите криком своим,- спокойно заговорил Иван Михайлович. - Вы скандальный парень, Не знаю, хорошо ли это, плохо. Но вы не даете работать.
- А вы разбирались, чтоб утверждать это?
-Позвольте. Какое я имею право недоверять людям, кол-лективу, в котором двадцать человек? А скандальная история с Цепуриным? Забыли? Память у вас» прямо скажем, короткая.
-Не забыл. Подлец Цепурин. Вертел девчонкой как игрушкой. -А она вас просила заступиться? Вы больше обидели ее» чем .... сам обидчик Цепурин. Идите.
-Порвите своими руками приказ. Иначе худо будет,- Вадим полез во внутренний карман пиджака и вытащил сложенный вчетверо машино¬писный текст,- Видите?
-Что это?-спросил Иван Михайлович.
-После узнаете.
-Только вы не шатайтесь. Я разговариваю только серьезно. Как хотите.
-Порвите приказ.
-Мы вроде не дети.

-Вот именно, - прозвенел Вадим.
-Хорошо. Всю бригаду не могу вызвать. А вызову тех, которые подписались в докладной. -И Дубова.
-Хорошо. А вы сядьте. Едва на ногах держитесь. Уже. завтра будем разбираться?
-Нет, давайте сейчас. Не выдумывайте лишнего.
Спустя четверть часа в кабинете сидело пятеро: директор, Вадим Еостерш, Дубов, Цепурин и Смолин. Представитель из Москвы срочно выехал в районный центр по срочному вызову. Это даже к лучшему. Сами, без постороннего человека, ращберемся.
-Разберемся, я думаю, - выразился Вадим.
-Чем ты недоволен?-устало спросил Дубов, сорокалетний, крепкий мужчина. Будто искупался в море времени и вышел оттуда помолодевшим, освежевшим.
-Ты устал бороться, вот что. Сдался троице? Они волынят, тебе ничего.
-Ты борись, раз такой борец! - взревел Дубов.
-Буду. Довели до белого каления. Помнишь, верхнее перекрытие дало трещину. Троица не пожелала переделать. Ты устал. Приказал штукатурам замазать трещину.
-Позволь» милок, что ты мелешь?-взревел опять Дубов.
-Продолжайте, Костерин, - вдруг спокойно вставил фразу до сих пор молчавший директор совхоза.
-И потом. Водяное отопление никуда не годно. На первом этаже будет собачий холод. Как пить дать,
-Милок, что ты мелешь?-выдохнул Дубов,
Он давно подозревал в недозрелости этого дурачка Костерина, но не мог предугадать всю наивность великовозрастного дитяти. Что мелет? Какой-то захмелевший на словах субчик. Разве можно на такого надеяться? Конечно, нет. Дубов и не надеялся.И сторонился его. Из¬бегал откровенности перед простачком Костериным. Дурак или прикиды¬вается этот Костерин? Прикидывается, наверное. Ведь нет на земле кристально честных людей. Каждый химичит, как того позволяет его совесть. Иного мнения Вадим. Потому он не понимал, почему его сторо¬нятся, например, дубов. Готов был отнести это на счет скромности дубова. Дубов никогда не выкладывал своего мнения, свое мнение он держал при себе. У него был свой взгляд на сей счет. Люди умеют смеяться. Редко кто обрадуется твоему успеху. Уцепятся за каждый твой промах, обвусолят итан и сяк. Лучше скрывать все, что можно скрыть.
-Ты меня не задевай, и я тебя не задену.
Костерин не выдержал долгого молчания Дубова. Тот фиксировал,
что мальчишка что-то затевает, разумеется, против него, но только фиксировал. Может, Костерин хочется что-то взять? Пожалуйста. Не¬он не проявляет никакого желания. Просто нашла на него какая-то хмель. Грустно стало. И в голове помутнение. Позавидовал удаче Ду¬бова, надо же! Сработались бы, хорошо сработались бы.
И терпение Дубова иссякло, он взорвался, когда узнал, что Костерин написал письмо в редакцию. Вцё не убедившись, отправил ли Рйстэрин свое творение в газету. Дубов решил действовать. Надо найти компромат на Костерина, непременно компромат! Дубов замечал, что Вадим пьет, опаздывает на работу. Был всего один случай, но зачем скрывать об этом? И Дубов проявил удивительную расторопность. Он вызвал участкового, составил на Костерина акт.
-Видите, товарищ лейтенант, Костерин все стопочки взял, не пропустил ни одной. Что это? Примите меры.
И тут же написал докладную директору совхоза, минуя других начальников. Надо придать факту широкой огласке! Известно, что директор не жалует пьяниц...
Вскоре возник приказ об увольнении Костерина В.И. Профсоюз тут же, не разобравшись, дал добро на сей приказ. Маленькая деталь: все это делалось в отсутствие председателя профкома. -Мы ещё посмотрим,-сказал директор.
-Я тогда тоже не отправляют сию бумаженцию,-ответии Костерин, пряча тетрадный лист в кармане пиджака. Это было то самое письмо в редакцию, которого боялся Дубов. -Конечно, испытание страхом -
не лучший способ восстановить справедливость» но...
                (  *       *      *
-Говорят, что тут Костерин бушевал,-председатель профкома» человек тонкий, эрудированный, незаметно и необидно для собеседни¬ка иронизировал над "окнами" в головах некоторых людей в области
поэзии,- Не читают Пушкина и творят некрасивые вещи. В мой жестокий
век восславил я свободу и милость к падшим призывал. Что вы натво¬рили с Костериным?
-Хотели натворить, да не вьчпло.
-Хотели натворить?
-Он не дался. Письмо в редакцию сочинил. -Завираете,-удыбнулся предеедатель профкома.-Ладно. -Не завираем. Костерин не пьяница. Он прав. Но любит ли директор правду? Дойдет ли до правды?
Директор молчит. Директор призадумался. Затаился Дубов.


октябрь-декабрь   1964 года



«ВЕСЕЛЫЕ» СЛУЧАИ НА ДЕЖУРСТВЕ
Картинка с натуры
В минувшую субботу мы были на дежурстве в Доме культуры. Не весь вечер мы дежирили, но вечер наш был испорчен. Порушились все планы. Мы пришли в Дом культуры в восемь, а ушли в двенадцатом часу ночи. Наряд народных дружинников явился в назначенный час в полном составе во главе со старшим мастером Удаловым и заместителем началь-ника цеха Водотинским. Собственно активистам цеха была доверена судьба досуга заводских людей в редкостную летнюю субботу, когда людям хочется отвлечься от работы. А моложежь хочет и повеселиться. Почему бы и нет? Но отдельные лица без "веселого" не умеют, не могут интересно и весело провести выходной день. И что странно, так то обстоятельство, что "веселые" люди жаждут проявить неведомый им до селе комедийный талант и любым способом привянуть внимание публики, как-то: расталкивание локтями ни в чем не повинных танцующих пар, упражнении в сквернословии, словом, низкопробная клоунада. Вполне естественно, что публика даже и в мыслях не имела желание одарить их аплодисментами и цветами. Справедливую оценку дали этим соискате* лям худой славы в штабе дружины. Одни были согласны, что их пригласи-ли в штаб на беседы, обещали больше не приходить в Дом культуры в неподобающем виде, обещали исправиться. Другие были решительно не¬согласны. Таких ожрравляли домой. Что делать, и такое случается.
Но ьерх воинственности проявила женщина. Под зыбким предлогом "я защищаю своего мужа", которого, кстати, дружинники удержали от нарушения уголовного кодекса, эта молодая женщина, мать ребенка,
находящегося под присмотром бабушки, закатила сильное представление» продолжавшееся почти до конца нашего дежурства. Она считает, что ее права нами нарушены. Дружинники не имели права задержать ее. И

она же полагала, видимо, что если она повысит голос, требует, наступает, то можно доказать недоказуемое, то есть, что она под хмельком - это шутки, ерунда, можно ведь и повастоящему выпить, да не выпила, потому что пришла в Дом культуры отдыхать. Она не пришла отдыхать. Она пришла искать клиента.Что ж. это ее дело, но зачем кричать? Получалось, что ретивые дружинники так ущемляют ее права, что она возмущена до крайности. Она жаловаться будет!
Мы почувствовали виноватыми. Мы даже опечалились, что ее спут¬ник за оскорбление танцующих тоже доставлен в штаб дружины и будет составлен протокол, где крикливая женщина должна пройти как свиде¬тельница. Тут женщина почувствовала опасность. Она заготовила ко¬ронный номер: не желая объясниться в отделении милиции, она вышла В туалетную комнату, а там разбила оконнное стекло и не сказав нам "до свидания" - не до того! - исчезла в неизвестном направлении. Уж очень было "весело", коль сама Справед-ливость добровольно рети¬руется СКВОЗЬ разбитое стекло. Мы махнули рукой. Пусть?Да, пусть!
И в том, что эти "развеселые" гости во главе с агрессивной дамой не испортили субботнего вечера, действительно виноваты Дру¬жинин, Астафьев, Воробьев, Ефремов и автор этих строк. И только в этом и больше ни на чем.

1969
ница Рассказ
         ЗАРНИЦА

Деду Фомичу оформляли пенсию без надбавки, минимальную. Он сопротивлялся этому как мог и не совсем безуспешно. Его требования оказались беспочвенными,
-Как же так? Всю жизнь горбил без ВСЯКОЙ корысти по-рой за ми¬фические палочки-трудодни. Наскребут в тетради карандашом эти палочки и вся недолга. А осенью потеряют тетрадь и не выдадут ничего. Ладно. Лишь бы колхоз стоял! И так всю жизнь.
Прокормиться на скудную пенсию трудно. И он ковырялся на ого¬роде. Но ведь продавать надо. Пока силы были - вывозил на рынок. А потом сил не стало. И попросился в пансионат. Там он натервелся горестей. Узнаю: умер дед Фомич, так и не познав настоящей радости.




         НОВАЯ ВЫВЕСКА


Судя по всему завод, который был со дня основания почтовым ящиком, рассекретили. И оказалось, что там, на заводе ничего такого сверхсекретного не выпускали. А теперь его перепрофилировали, обяза выпускать бытовую технику. На этом заводе работает наш сосед по подъезду некто Смирнов. Мы не знаем имени-отчества. А фамилию узнал случайно. Его обокрали. И милиционер ходил по соседям и спрашивал! "Смирновых обокрали. Вы ничего не замечали?" Смирной важный такой, представительный мужчина. Ему сейчас пятьдесят пять. Молчалив, на все вопросы отвечал до последнего времени неясной улыбкой. Словом, человек, которому доверены секреты. Потому он уходил от ответов, уходил всегда и соседи с этим мирились. Долго мирились. Но потом протест! Сторонились молчаливого соседа. Ну его, такого скрытного!
А ему вроде было хорошо. Он знал, знал то, что другие не знали И это как-то выделяло его от остальной неэлитной массы. Себя он относил к элите.
-Вы хотите говорить? О чем? О чем, дорогие мои? Мели Емеля, твоя неделя! Но там наверху и слушать не станут. Ведв все сделано, чтобы не слышать народ. А народ живет по своим законам. Пусть живет.
-Что ж. В таком случае у народа нет права голоса?
-Абстрактно все. Народ тесто...
Рассекретили завод. И сосед как будто другим стал. Оказалось., что сосед обыкновенный человек, может, испорченный большой зарплатой. Он стал петь иные песни..
-Что делается? Мир перевернулся. Обижают нас нынеш-ние...


 
         ПОЛОГИЙ БЕРЕЖОК


Они поженились недавно, после окончания института, устроились по специальности, но квартиры не видать, может быть, ещё лет десять. А жили на квартире. Решили взять в аренду землю и выращивать овощи. Стасик своим «математическим» умом пришел к выводу, что это их выве¬дет из нищеты и унижения. Разве не унижение мыкаться по чужим углам? Разве можно спокойно смотреть на потертый костюм, стоптанные ботинки» а Стасик никак не мог обновить свой гардероб. Какое адское мучение стрелять рубли, трещницы за неделюку до получки? Попробуем выйти зи такого позорного тупика!
Им дали землю. На пологом бережку веселой речушки, правда, вы¬делили землю со скрипом.
- Раз уж взялись за дело, то не жалуйтесь,-сказал директор сов¬хоза. - Мне не до вас. У меня своих забот хватает.
И ещё много обидных слов наговорил директор, но молодые его уже не слушали. Иных слов они не чаяли услышать. Кругом столько равнодушия, невнимания и даже злости к людям, оставшаяся от былых времен. Недаром говорят о социальной апатии, и может, правильно го¬ворят.
Молодые работают до потери "пульса". Вставали затемно, ложились затемно. Сумели арендовать трактор, навесные орудия к нему и то уже серьезное облегчение. Вот будет осень.
Осень. Урожай невиданный. Сдали больше половины в совхоз, как и договаривались, а остальное вывезли на рынок в город. Было унизи¬тельно торговать, но лучше уж ещё одно унижение. Выручили немало денег. Возвращались домой как на крыльях. Их окружили люди в масках. Забрали все. Хотели было ещё надругаться над Люсей, но побоялись. Исчезли, будто испарились.   Надо все начинать сначала. Тяжело. Но как иначе? И вновь вставали затемно и ложились затемно. "Впредь будем умнее,- сказал Стасик.- Мы счастливы.Потому что отняли не все".



          НЕГАСИМЫЙ  ЛУЧ

АЛЕШКА БЫЛ НА ТРИ ГОДА СТАРШЕ МЕНЯ. Я С НИМ ПОДРУ-ЖИЛСЯ ВЕСНОЙ СОРОК ЧЕТВЕРТОГО. МНЕ ШЕЛ СЕДЬМОЙ ГОД.Я МОГ ПОСЛЕ БЕСПРИЧИННО ДОЛГОЙ БОЛЕЗНИ ВЫХОДИТЬ НА УЛИЦУ ПОГУ-ЛЯТЬ. ОДНАЖДЫ Я ВЫШЕЛ ВО ДВОР И УВИ¬ДЕЛ АЛЕШКУ, СОСЕДСКОГО МАЛЬЧИКА, БУДТО ВПЕРВЫЕ УВИДЕЛ. И ВПРЯМЬ, ВПЕРВЫЕ. АЛЕШКА С МАТЕРЬЮ ПРИЕХАЛИ ИЗ МОСКВЫ. Я НЕ ЗНАЛ ТОГДА, ПО¬ЧЕМУ. ТОГДА НЕ СПРАШИВАЛИ. ПРИЧИН БЫЛО МНОГО, А ВСЕ ИЗ ОДНОГО КОРНЯ-
ВОЙНА. СЛОВО-ТО КАКОЕ СТРАШНОЕ. МЫ ПРОИЗНОСИЛИ ЕГО ШЕПО-ТОМ, А ОНО ОБЖИГАЛО НЁБО ВЗРОСЛЫХ ЛЮДЕЙ. ПОЧТАЛЬОНКА ТЕТЯ ВАЛЯ ПРИНЕСЕТ КОМУ-
ТО "ПОХОРОНКУ", ВЗДОХНЕТ:"ВОЙНА" И СПЕШИТ УБЕЖАТЬ ОТ ГОРЯ. ВОТ ПРИНЕСЛИ ТАКУЮ "ПОХОРОНКУ" бабе ДУСЕ И ОНА ЗАГОЛОСИЛА ТИХО, Я  ТОЖЕ ЗАПЛАКАЛ, ЖАЛКО БЫЛО БАБУ ДУСЮ.
       -Эй, МАЛЬЧИК, ПОШЛИ ИГРАТЬ,-ПОЗВАЛ МЕНЯ АЛЕШКА, И Я СМЕЛО ПОДО-ШЕЛ К НЕМУ.
        АЛЕШКА БЫЛ НА ГОЛОВУ ВЫШЕ МЕНЯ, НО СРАЗУ ВИДНО БЫЛО, ЧТО ОН НЕ ДРАЧУН. ВО ДВОРЕ У НАС ОДНИ ДРАЧУНЫ, МНЕ ЧАСТО ДОСТАВА¬ЛОСЬ И ПОТОМУ МАМА НЕ ПУСКАЛА МЕНЯ ОДНОГО ГУЛЯТЬ. ТОЛЬКО С НЕЙ. МЕНЯ ЗА ЭТО ПРОЗВАЛИ МАМЕНЬКИМ СЫНКОМ. КЛИЧКА ПРИЛИПЛА НАДОЛГО. НО Я ВСЮ ЗИМУ ПРОБОЛЕЛ И ВЫШЕЛ НА УЛИЦУ ВПЕРВЫЕ. АЛЕШКА НЕЗНАКОМЫЙ МАЛЬЧИК, НАВЕРНОЕ, НЕ ЗНАЕТ ПРО МОЮ КЛИЧКУ. И Я ПОДОШЕЛ К НЕМУ.
        -МЕНЯ ВОВКОЙ ЗВАТЬ,-СКАЗАЛ Я.
-А МЕНЯ АЛЕШКОЙ. ПОЙДЕМ ИГРАТЬ.       В КОЛЫШ¬КИ. Я ВИ-ДЕЛ, КАК ИГРАЮТ.Я НАСТРОГАЛ ИХ ЗНАЕШЬ СКОЛЬКО? ПЯТНАДЦАТЬ, ЕСЛИ НЕ БОЛЬШЕ. ..
КОЛЫШКИ БЫЛИ ИЗ ТОПОЛИНЫХ ВЕТОК И ИВОВВХ ПРУТЬЕВ, ДЛИНОЙ ОКО¬ЛО СЕМИДЕСЯТИ САНТИМЕТРОВ, ЗАОСТРЕННЫЕ У УТОЛ-ЩЕННОГО КОНЦА. СЧИ¬ТАЛИСЬ ХОРОШИМИ НЕ ПРЯМЫЕ, А СЛЕГКА ЗАГНУТЫЕ КНИЗУ КОЛЫШКИ. А ИГРА ЗАКЛЮЧАЕТСЯ В СЛЕДУЕМ. ОЧЕРЧИВАЕТСЯ КРУГ. ВБИВАЮТСЯ В ЭТОТ КРУГ КОЛЫШКИ. ПОЛУЧИВ ПРАВО ПЕРВОГО УДАРА, ТЫ СВОИМ КОЛЫШКОМ ВЫБИ-ВАЕШЬ КОЛЫШЕ ИЗ КРУГА. ДО ТЕХ ПОР, ПОКА ТВОЙ КОЛЫШЕК НЕ УПАДЕТ.
ТОГДА НАСТУПАЕТ ОЧЕРЕДЬ ТВОЕГО СОПЕРНИКА. ПОБЕДИТЕЛЬ ТОТ, КТО БОЛЬШЕ СОБЬЁТ  КОЛЫШЕК.
                И побеждает тот, у кого больше сноровки, силы, смекалки. Игра захва¬тывающая, азартная. Но взрослые не запрещали нам играть в колышки. Другие игры требовали настоящих игрушек или чем-то обременяли вз¬рослых. Алешка решил играть со мной. Я, конечно,-обрадовался.
Играли мы до самозабвения. Я ждал, когда вернется из школы
Алешка и мы сможем играть дотемна.
Игра в колышки была отрадой в суровые годины войны. Я смутно
понимал, но все же понимал, что война проклятущая виновата, что мы порой голодаем. А больше думал, что так и положено нам, что возмож¬но, так и должно быть, люди должны голодать,. Хочется есть, ноет под ложечкой. Я об этом Алешке говорю. -Война идёт, понимаешь,-говорит Алешка.-Мой папа с первых дней там, на фронте.Он зенитчик, сбивает фашисткие самолеты. Он письма шлет, мама читает. А в прошлом году я сам смог прочесть его письмо.
-Я только в будушем году в школу.Так далеко.
-А осенью я в третий класс пойду. Толъко в чем идти? 'Мама го-
ворит, что справит мне обнову. Война кончится, папа вернется и мы поедем домой в Москву. Весной это было, кажется, снег растаял, но деревья ещё стояли голые, на ветках только-только заискрились почки. Оживают деревья. Оживает природа. Только там, где-то далеко от нас гибнут наши сол¬даты. Почтальонка каждый день приносит "похоронки". И сама плачет в^теми, кому пришла "похоронка".
Играл я в колышки хорошо, более азартнее, чем Алешка. Я его легко побеждал. Заберу все колышки- все трофеи и не знаю, что де¬лать с ними. Донимает острое чувство голода.
-Пошли, найдем что-нибудь съедобное,-говорит Алешка и я по-корно следую за ним. И он находил съедобное. Он находил, а ели вместе. Наедимся всяких сладких кореньев, коры, стручьев, а потом маеся, маемся животами. Мама места не находит. Слышу, по нонам она плачет. Мне хочется проснуться, утешить её, но не нахожу силы проснуться. С неделю проваляюсь, а потом оклемаюсь, и вновь тянет меня во двор к Алешке. Он радости моей нет предела.7Дружили мы с Алешкой, и дружбе нашей, казалось, ничто не угрожает. Но вновь заболел, надолго был прикован к постели, и меня навещал Алешка.
Весной сорок пятого приходили "похоронки", горевали, плакали те, к которым пришла черная весть, но общее настроение людей было иное, чем в прошлом году.
           -Войне скоро конец,- сказал Алешка.-Скоро я увижусь с папой.
              *     *    *
Алешка жил мечтой о встрече с папой. Ему было четыре года, когда ушел папа на фронт, Алешка забыл…Да только письма согревали его ,     сердце, вселяли ему нажежду о скорой всттрече.
        И однажды я услышал плач. Это плакала Алешина мама. К соседям пришла "похоронка". Погиб Алешин папа. Я долго не мог представить, что Алешин папа погиб и никогда не состоится встреча моего друга Алешки с папой.
           Алешка не показывался на улице, А я не смел прийти к нему. Так прошла неделя. И кто-то оповестил односельчан о победе. Люди вышли на улицы, кто-то плакал, кто-то пустился в пляс, безногий инвалид играл на гармошке, играл, подпевая разливающейся по округе песне «Синий платочек»… В толпе я увидел Алешку с матерью. Она была повязана в черный платок.   Я подошел к другу.
-Алешка, здравствуй!
-Здравствуй. Я же говорил тебе, что мы победим. Хочешь семечек?
И Алешка насыпал мне в карман жареных семечек. Это же мечта и неслыханная радость всех деревенских мальчишек.
-Спасибо, Алешка.
-А мы скоро уезжаем, - произнес рн с грустью.
Уехал Алешка, наверное, в Москву. С тех пор я его не видел.
Возврашались из Трудовой  армии  многие отцы  моих маленьких приятелей. В странных одеждах, без мкдалей. Эир были худые и молчаливые  людт.
  Я был ещё мал, а Алешка, хоть и старше меня тремя годами, но тоже был мал для того, чтобы сберечь нити нашей хрупкой детской дружбы. Но я помню о нем, о моем друге Алешке. Негасимый луч друж¬бы освещает мои жизненные ориентиры. Алешка, мальчик, чье детство было опалено пламенем жестокой всемирной катастрофы, так и остал¬ся в моей памяти человеком чистой души.



          ПЕСНЯ

           СЕЛО ДУБОВО РАСКИНУЛОСЬ ПО ОБА БЕРЕГА РЕКИ, НЕПОДАЛЕКУ ОТ ЖЕЛЕЗ¬НОДОРОЖНОЙ СТАНЦИИ. СЕЛО В САДАХ, ЗЕЛЕНИ, В ЦВЕТАХ. А ДОМА С УЗОРНЫМИ СТАВНЯМИ. ЖИТЕЛИ ДУБОВА НАРЯДНЫ, ПОТОМУ ЧТО ОДЕВАЮТСЯ КАК ГОРОЖАНЕ,
В ОДНОМ ИЗ БРЕВЕНЧАТЫХ ДОМОВ ЖИВЕТ УЧИТЕЛЬНИЦА МУ-ЗЫКИ И ПЕНИЯ ГАЛИНА НИКОЛАЕВНА КОЗЫРЕВА, МОЛОДАЯ ЖЕНЩИ-НА ЛЕТ ТРИДЦАТИ. НОЧЬЮ, КОГДА УЮТНУЮ НОЧНУЮ ТИШИНУ НАРУ-ШАЕТ СТРЕМИТЕЛЬНО МЧАЩИЙСЯ ПОЕЗД, ГАЛИ¬НА НИКОЛАЕВНА ПРО-СЫПАЕТСЯ И ВСКАКИВАЕТ С ПОСТЕЛИ. ЕЙ ХОЧЕТСЯ ПОБЕЖАТЬ ВСЛЕД ЗА УХОДЯЩИМ ПОЕЗДОМ, ДОГНАТЬ ЕГО. ПРАВО, СТРАННОЕ ЖЕЛАНИЕ. НО НЕ УГАСЛО В ДУШЕ ЭТО ЕЕ СТЛАННОЕ ЖЕЛАНИЕ. ГАЛИНА НИКО-ЛАЕВНА ЗАКОНЧИЛА МУЗЫКАЛЬНОЕ УЧИЛИЩЕ В МОСКВЕ И СОБРА-ЛАСЬ БЫЛО ПОСТУПИТЬ В КОНСЕРВАТОРИЮ.
ТАКАЯ ОНА БЫЛА ОТЧАЯННАЯ. И МОЖЕТ БЫТЬ, ПОПЫТАЛА  СЧАСТЬЯ, ДА ПОМЕШАЛА ЛЮБОВЬ... НА ПОСЛЕДНЕМ КУРСЕ ОНА ВСТРЕТИЛА ПАРНЯ, КОТОРЫЙ ПОТОМ СТАЛ
ЕЕ МУЖЕМ. ПРОИЗОШЛО ЭТО В ПАРКЕ КУЛЬТУРЫ ИМЕНИ ГОРЬКОГО. ПОЗНАКОМИЛИСЬ БЕЗ ЦЕРЕМОНИЙ, СРАЗУ ИМ СТАЛО ЛЕГКО, БУДТО ВЕК БЫЛИ ЗНАКОМЫ. САША ОКА¬ЗАЛСЯ СТУДЕНТОМ ТИМИРЯЗЕВКИ. ГАЛЯ НЕ ПРИДАВАЛА ЭТОМУ КАКОГО-ТО ЗНАЧЕШЯ.  ХОРОШО, ЧТО СТУДЕНТ. ХОРОШО, ЧТО САША НЕ ИЗ ТЕХ, КТО      ЗНАЕТ ЦЕНУ ЖИЗНИ, ОН ПОКЛАДИСТ, МОЖНО ИЗ НЕГО ВИТЬ ВЕРЕВКИ. ГАЛЯ ЛЮБИЛА ПОД-ШУЧИВАТЬ НАД НИМ. ВДОВОЛЬ НАД НИМ "ПОИЗДЕВАВШИСЬ", ДОВЕДЯ ЕГО ДО ТИХОГО БЕШЕНСТВА, ГАЛЯ НЕ СМОГЛА УЖ ОТКАЗАТЬ ЕМУ В ЕГО ПРАВЕ НА СЕРОСТЬ. ОНА ВЫШЛА ЗА НЕГО ЗАМУЖ И ПРИЕХАЛА В ДУБОВО. МУЖ СТАЛ СО ВРЕМЕНЕМ ГЛАВНЫМ ИНЖЕНЕРОМ ПРИГОРОДНОГО СОВХОЗА, А ГАЛИНА НИКОЛАЕВНА КАК БЫЛА ВОСТОРЖЕННОЙ УЧИТЕЛЬНИЦЕЙ МУЗЫКИ И ПЕНИЯ В СРЕДНЕЙ ШКОЛЕ, ТАКОЙ И ОСТАЛАСЬ ПО СЕЙ ДЕНЬ. ДЕСЯТЬ ЛЕТ ВЕЛА МУЗЫКУ И ПЕНИЕ В СЕЛЬСКОЙ ШКОЛЕ, ДЕСЯТЬ ЛЕТ.А ГАЛИНЕ НИКОЛАЕВНЕ ПРОЧИЛИ ОПРЕДЕЛЕННО ОЧЕРЧЕННОЕ БУДУЩЕЕ ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО МУЗЫКАНТА. НО МАЛО ЛИ ЧТО НАПРОЧАТ... СТАРИКИ.
       В ДОМЕ НАПРОТИВ...СВАДЬБА. ПЕРВАЯ В ЭТУ ОСЕНЬ. ПО СЛОВАМ МУЖА, В СОВХОЗЕ СОБРАЛИ ХОРОШИЙ УРОЖАЙ, НАСТРОЕНИЕ У ЛЮ-ДЕЙ ХОРОШЕЕ, ТОЛЬКО ПОВОД ПОДАВАЙ, ЧТОБЫ ПЕСНИ ПЕТЬ. ТАН-ЦУЮТ, ПОЮТ. -ЧТО СТОИШЬ, КАЧАЯСЬ, ТОНКАЯ РЯБИНА...-ТЯНЕТ СИЛЬНОЕ СОПРАНО.
ЗНАКОМЫЙ ГОЛОС. ТАК ЭТО ТАНЯ ЧЕРНЫШЕВА.МОЛОДЧИНА КАКАЯ! ЕЁ ПРИГЛАСИЛИ, НАВЕРНОЕ, ИЗ-ЗА ГОЛОСА. КАК ПОЕТ, КАК ПОЕТ! А ВЕДЬ КАК МУЧИЛАСЬС ТАНЕЙ, ЧТОБЫ ГОЛОС ПОСТАВИТЬ. ТАНЯ ВНАЧАЛЕ НЕ ПОНИ¬МАЛА, ЧТО ОТ НЕЁ ТРЕБУЕТ ГАЛИНА НИКО-ЛАЕВНА, А ГАЛИНУ НИКОЛАЕВНЕ БЫЛО ТЯЖКО ОТТОГО, ЧТО ЕЁ НЕ ПОНИМАЛА. 0НА УЖЕ БЫЛО ОТЧАЯЛАСЬ «-НЕ ФОРСИРОВАТЬ,  ПО СМЫСЛУ ВЫРАЗИТЬ…».И ВДРУГ ТАНЯЗАПЕЛА ЕСТЕСТВЕННЫМ ГОЛО-СОМ. ГАЛИНА НИКО¬ЛАЕВНА ОБНЯЛА ТАНЮ, ЗАЦЕЛОВАЛА ЕЁ.
           В НОВУЮ УЧИТЕЛЬНИЦУ МУЗЫКИ И ПЕНИЯ ПОВЕРИЛИ. ПОТЯ-НУЛИСЬ К НЕЙ  ЛЮДИ. ОРГАНИЗОВАЛА ОНА ХОР ВЕТЕРАНОВ, ХОР МО-ЛОДЕЖИ. ТЕПЕРЬ В ДУБОВЕ  НЕ ОРУТ, НЕ ГОРЛАНЯТ…ГАЛИНА НИКО-ЛАЕВНА РАСХРАБРИЛАСЬ, ДАЖЕ  МУЖА ЗАПИСАЛА В АНСАМБЛЬ ХУ-ДОЖЕСТВЕННОЙ САМОДЕЯТЕЛЬНОСТИ. ИЗ САШИ  НИКАКОЙ СОЛИСТ НЕ ВЫШЕЛ, НО В ХОРЕ ОН БЫЛ НЕОБХОДИМ. ПЫШНОВОЛОСЫЙ, ВЫСОКИЙ, СТАТНЫЙ, ХОРОШО СМОТРИТСЯ НА СЦЕНЕ.
- ЖИВОПИСНЫЙ!-ШУТИЛА ОНА,—УСПЕХИ ТАКИЕ, ЧТО  ПОРА В ОСНОВНОЙ СОСТАВ ЗАПИСАТЬ…
МУЖ НЕ ВОЗРАЖАЛ. ОН ЗНАЛ, КАК ТОСКУЕТ ГАЛЯ ПО МОСКВЕ, ПО НАСТОЯ-
ЩЕЙ ЖИЗНИ. ВИДИМО, ГЛУБОКАЯ ОБИДА ЗАСЕЛА В ЕЁ СЕРДЦЕ. ДЕСЯТЬ ЛЕТ УЖ
ПРОШЛО, А ПОЙМАТЬ ЗА "ХВОСТ" УБЕГАЮЩЕЙ МЕЧТЕ НЕ МОГЛА И  ВРЕМЕНАМИ БОЛЬ НЕ ЗАТИХЛА. ВОТ ВЕДЬ КАК.   ВЛЗВРАЩАЛАСЬ ДО-МОЙ ПОЗДНО НОЧЬЮ. В ДОМЕ НАПРОТИВ УЖЕ НЕ ПЕЛИ.
ГАЛИНА НИКОЛАЕВНА ВОРОЧАЛАСЬ В ПОСТЕЛИ И НЕ МОГЛА УСНУТЬ. САША НЕСЛЫШ НО ПРОШЕЛ НА КУХНЮ, ПОШАРИЛ В БУФЕТЕ, НАШЕЛ ЧТО-ТО.И ТАКЖЕ НЕСЛЫШНО ВОШЕЛ В КОМНАТУ, ПРИСТРОИЛСЯ РЯДОМ.
-ЭХ ТЫ, НОЧНОЙ ГОСТЬ...
-А Я ДУМАЛА, ЧТО ТЫ СПИШЬ. ПОНИМАЕШЬ, В ЭТОМ ГОДУ МЫ ПО-ЛУЧИЛИ РЕКОРДНЫЙ УРОЖАЙ. Я ТЕБЕ ГОВОРЮ...
  -ТИПУН ТЕБЕ НА ЯЗЫК.
       --ДАЛИ ЛЮДЯМ ВОЛЮ, ПОНИМАЕШЬ? НА НАШЕМ ЯЗЫКЕ ЭТО НА-ЗЫВАЕТСЯ АРЕНДНЫЙ ПОДРЯД. СКАЗАЛИ ЛЮДЯМ, ЧТО МОЖЕТЕ ПО-ЛУЧАТЬ ХОТЬ КАКИЕ УРОЖАИ,  ОГРАНИЧИВАТЬ НЕ БУДЕМ, ОБИРАТЬ НЕ СТАНЕМ. ПОВЕРИЛИ. И^ЮТ РЕЗУЛЬТАТ. ДО СИХ ПОР МЫ НЕ ПО-ЗВОЛЯЛИ ЛЮДЯМ РАБОТАТЬ, НЕ ВЕРИЛИ. МНЕ ПОКАЗАЛОСЬ, ЧТО Я ИМ НЕ НУЖЕН, ЛИШНИЙ.
         -ХОРОШО, УЕДЕМ...Я УСТАЛА.
    -УСТАЛА? ПОНИМАЮ. ТОЛЬКО ОТЧЕГО УСТАЛА? А, ПОНЯТНО, УСТАЛА СЛУШАТЬ ПЕНИЕ СТАЛЬНЫХ РЕЛЬС. РЕЛЬСЫ ЗОВУТ. А МЕ-НЯ ПОЛЕ ЗОВЕТ. И ЖИВУТ РАЗНЫЕ ПТИЦЫ В ОДНОМ ГНЕЗДЕ. ДРАМА.
              -А ТЫ НЕ ПАЯСНИЧАЙ. ВОТ НАДУМАЮ И СБЕГУ.
           -ТЫ УЖ ДЕСЯТЬ ЛЕТ УБЕГАЕШЬ, НЕ ОТХОДЯ ОТ ОКНА.
    -СЕГОДНЯ УЖ ТОЧНО ХОТЕЛА. НА СВАДЬБЕ У ПЕЧНИКОВЫХ КТО ПЕЛА? ТАНЯ ЧЕРНЫШЕВА, ПОМНИШЬ, КАК Я БИЛАСЬ, МУЧАЛАСЬ? СОЛОВУШКОЙ ЗАПЕЛА...
           -ТАК УЖ СОЛОВУШКОЙ,- УСМЕХНУЛСЯ МУЖ.
          - МОЙ ПОЕЗД УШЕЛ.
          --И НЕ НАДО ГОРЕВАТЬ ОБ ЭТОМ.ХОТЯ, КОНЕЧНО,...            ТЫ СЧАСТЛИВ, САШ?
-НАВЕРНОЕ, ДА. ВОЗМОЖНОСТЬ ЖИТЬ, КАК ТЫ ХОЧЕШЬ, МОЖ-НОСТЬ    ПЕТЬ СВОИМ ГОЛОСОМ…
           В ОКНО СМОТРЕЛА ЛУНА, КРУГЛАЯ, КАК ТАРЕЛКА...



СУДИ ОТЦА, КОГДА САМ
СТАНЕШЬ ОТЦОМ


СТАРШИЙ СЫН, МУЖЧИНА СРЕНИХ ЛЕТ,  СКАЗАЛ ОТНУ, КОТОРЫЙ ВЫПИЛ И СЙДЕЛ БЛАГОДУШНЫЙ:
- ЧТО ВЫ НАМ ХОРОШЕГО СДЕЛАЛИ? ПЯТЬ КЛАССОВ МЫ ЕДВА КОН¬ЧИЛИ. МЫ ТЕМНОТА. НА ШОФЕРСКИЕ КУРСЫ И ТО НЕ ПРИНИМАЮТ.
ОТЕЦ, НИЗЕНЬКИЙ, ТОЛСТЕНЬКИЙ МУЖИЧОК УЛЫБАЛСЯ И НЕ ОТВЕ¬ЧАЛ.
            -ХВАТИТ ПИТЬ, ХВАТИТ, - ВЗЪЯРИЛ   
        СЯ СЫН И ОТОБРАЛ БУТЫЛКУ.
          КАКОЕ ТВОЕ СОБАЧЬЕ ДЕЛО? НУ-КА   ПОЛОЖИ БУТЫЛКУ. Я НА СВОИ ДЕНЬГИ ПЬЮ.
            --ЧЕРТ С ТОБОЙ, ЛЕЙ. ТЫ ВСЮ НАШУ СУДЬБУ ПРОПИЛ.
            -ЭТО КАКУЮ ЕЩЕ СУДЬБУ?
          -ОБЫКНОВЕННУЮ. ДА ЛАДНО, НЕ БУДЕМ ОБОСТРЯТЬ ОТНОШЕ-НИЯ.
           -ТЫ ЕЩЁ ПОГОВОРИ, - ОТЕЦ ВЗОРВАЛСЯ, ГЛАЗА НАЛИЛИСЬ ЗЛО-БОЙ. - ДА КТО ТЫ ТАКОЙ? СКАЖИ-КА КТО ТЫ ТАКОЙ? СВОЛОЧЬ, ВОТ ТЫ КТО! НЕ УМЕЕШЬ ЧТИТЬ ОТЦА, СОБАКА. ОБРАЗИНА ЭДАКАЯ. ДА Я ТЕБЯ В ПОРОШОК СОТРУ. СВОЛОЧЬ. ТЕБЯ ОБУВАЛИ, ПОИЛИ, КОРМИЛИ, ЧТО ТЕБЕ ЕЩЁ НАДО БЫЛО?
          ЛАДНО, БАТЯ, УСПОКОЙСЯ.   
          РАЗДУХАРИЛСЯ, ЕЙ БОГУ, -  СТАР¬ШИЙ СЫН ВСТАЛ ИЗ-ЗА СТОЛА. ЕМУ ВО ВТОРУЮ СМЕНУ ИДТИ.
         -ТЕБЕ ТРИДЦАТЬ СТУКНУЛО. ,ТЫ ОДИН КАК ПЕРСТ. ПОРА ЖЕ-
НИТЬСЯ. ПОРА СВОЙ УГОЛ ЗАИМЕТЬ. А ТО БОЛТАЕШЬСЯ, КАК ЧЕРТ В ПРОРУБИ.
   -      ЛАДНО   БАТЯ, УСПОКОЙСЯ.
       -ДА Я НАПЛЕВАЛ НА ТЕБЯ, ЕСЛИ ХОЧЕШЬ ЗНАТЬ. ВЗЯЛ И НАПЛЕ-ВАЛ.  МНЕ ТАКОЙ СЫН НЕ НУЖЕН. КАТИСЬ НА ВСЕ ЧЕТЫРЕ СТОРОНЫ. ЕЩЕ НЕ РО-  ДИЛСЯ ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ ВЗЯЛСЯ СУДИТЬ МЕНЯ, НЕ РО-ДИЛСЯ. ЗАРУБИ  ЭТО ЭТО И ЗАПОМНИ.
СЫН ВНУТРЕННЕ МАХНУЛ РУКОЙ.
И ПОБЕЖАЛ НА ЗАВОД. ТАМ ОН РАБОТАЛ СЛЕСАРЕМ ЧЕТВЕРТО-ГО РАЗРЯДА. СОБИРАЛ  НАГНЕТАТЕЛИ. БЫЛ ТИХИМ, БЕСЦВЕТНЫМ ЧЕ-ЛОВЕ-  КОМ. О НЕМ НЕ ВСПОМИНАЛИ НА СОБРАНИЯХ. ЕГО ПОЧТИ НИ-КТО И НЕ ЗНАЛ, РАЗВЕ ЧТО МАСТЕР. ДА И ТО ПОСКОЛЬКУ, ПОСТОЛЬКУ.
- ШАРЛИН, ЗАДЕРЖИСЬ НА ЧАСОК, - СКАЖЕТ МАСТЕР, ЗНАЯ, ЧТО СЛЕСАРЬ ]ШАРЛИН ЗАДЕРЖИТСЯ. ШАРЛИН КИВНЕТ ГОЛОВОЙ. ОН ВЕЧНЫЙ БОБЫЛЬ  ЗАВОДИТЬ ЗНАКОМСТВА. ЭТО ТОЖЕ НАДО УМЕТЬ. А ОН НЕ УМЕЕТ. ПОХОЖЕ, ЧТО ПОБАИВАЕТСЯ ИХ. А ПОЧЕМУ? ЧЕГО ОН БОИТСЯ? 

  *   *   *
В ДУШЕ  ДУШЕ ШАРЛИНА ВОЗНИКАЛА БУРЯ. ОН НЕ ХОТЕЛ СТОЛКНУТЬСЯ С отЦОМ, ДА ВЫШЛО УЖ. РАЗВЕ ОТЕЦ НЕ ВИНОВАТ, ЧТО МЫ НЕ НАШЛИ СВОЕГО СЧАСТЬЯ? ОТЕЦ МОТАЛСЯ ПО СВЕТУ, БРОСИЛ ДВУХ ДЕТЕЙ ПРИ БОЛЬНОЙ ЭТИ КАЖДЫЕ ДВА ГОДА БОЛЬНАЯ МАТЬ И МЫ, МАЛЕНЬКИЕ ДЕТИ, ДОЛЖНЫ ХОДИТЬ БОСЫЕ И ГОЛОДНЫЕ. ЕМУ НА ЭТО НАПЛЕВАТЬ. МЫ ПОДРОСЛИ. В  ШКОЛЕ УЧИЛИСЬ ПЛОХО. НО ВАЛЕНОК НЕТ - СИДИМ ДОМА, ТО ПАЛЬТИШКО  П РРОХУДИЛОСЬ ИЛИ  ПОДРОСЛИ. ПОСЛЕ В ПЕРЕРОСТКАХ ОКАЗАЛИСЬ. СТЫДНО СИДЕТЬ ЗА ОДНОЙ ПАРТОЙ С МАЛЬЦАМИ. БЫЛИ НЕСМЫШЛЕННЫЕ. МАТЕРИ НЕ СЛУШАЛИСЬ. ЗАВЕЛИ УЛИЧНУЮ КОМПАНИЮ. УСТРАИВАЛИ ДРАКИ. ПОТОМ ДЕТ-ЕКАЯ КОЛОНИЯ. В 13 ЛЕТ ПОПАСТЬ В ДЕТСКУЮ КОЛОНИЮ. ПЯТЬ ЛЕТ ПРОБЫЛ В КОЛОНИИ. САМЫЕ ЛУЧШИЕ ГОДЫ ЖИЗНИ В КОЛОНИИ ПРИШЛОСЬ ПРОВЕСТИ. А ОТЕЦ НЕ ОПОМНИЛСЯ, СКИТАЛСЯ ПО СВЕТУ. И МЛАДШИЙ БРАТ УГОДИЛ В  И ТОГДА ОТЕЦ НЕ ОПОМНИЛСЯ. ДОВЕЛ МАТЬ ДО ИНФАРКТА. ОНА УМЕРЛА. ТОГДА ВРОДЕ ОЧУХАЛСЯ. ЖЕНИЛСЯ ВНОВЬ. А КОГДА ХУДО СТАЛО, СТАРОСТЬ ОДОЛЕВАТЬ НАЧАЛА, ТОГДА И ПРО НАС ВСПОМНИЛ.ОЧЕНЬХОРОШЙ СТАРИК ОТЕЦ НАШ НИКОЛАЙ ШАРЛИН ЖЕНИЛСЯ НАКОНЕЦ. ВЗЯЛ, НАДЮ, -"КРАНОВЩИЦЕЙ»,  РАЗ-
ВЕДЕНКА С ДВУМЯ ДЕТЬМИ. НА ТРИ ГОДА СТАРШЕ НИКОЛАЯ. НАДЯ  ОКРУТИЛА  НИКОЛАЯ, ЖЕНИЛА НА СЕБЕ. БОЛТАЕТСЯ БЕЗ ТОЛКУ МУ-ЖИЧОК,  НЕПРИКАЯН-
НЫЙ, НЕКОМУ ПРИСМОТРЕТЬ, НЕКОМУ ПОЖАЛЕТЬ. НАДЯ НАШЛА ДО-РОГУ К
СЕРДЦУ НИКОЛАЯ, СНЯЛА КОРОСТУ С ЭТОГО СЕРДЦА, ДА УВИДЕЛА, ПОЧУВСТВОВАЛА, КАКОЕ ЭТО ДОБРОЕ, ЛАСКОВОЕ СЕРДЦЕ. ЭХ, ЕСЛИ БЫ РАНЬШЕ
ВСТРЕТИЛИСЬ! НИКОЛАЙ, КОНЕЧНО, ХОТЕЛА РОДИТЫ СЫНА.
     -ДАВАЙ ПРОВЕДЕМ ГОДИКА ДВА  ЗДЕСЬ, - ПРИГОВАРИВАЛА НАДЯ, ПОГЛЯДЫВАЯ НА СВОИХ ДЕТЕЙ. ОНА ХОТЕЛА ОДЕТЬ И ОБУТЬ ИХ. ^НИКОЛАЙ НЕ СОГЛАСИЛСЯ. 
ОСЕНЬЮ НАДЯ РОДИЛА СЫНА. НИКОЛАЙГ СЧАСТЛИВ БЕЗМЕРНО. ОН ГОТОВ НОСИТЬ НАДЮ НА РУКАХ.
      -НО НАДО МЕНЯ НОСИТЬ. ЛУЧШЕ ПРИНЕСИ ДЕНЬЖАТ.
      -ПРИРАБАТЫВАЕТ НА ЗАВОДЕ НИКОЛАИТ^А СЫН КОЛЕНЬКА РАСТЕТ. ПО РОСТУ ОН ВЫШЕ И ТЯЖЕЛЕЕ МНОГИХ ДРУГИХ РОВЕСНИ-КОВ. ХОРОШИЙ ПАЦАН РАСТЕТ. ПОДВИЖНЫЙ. НАДЯ ЕДВА УСПЕВАЕТ УСЛЕДИТЬ ЗА НИМ. КОЛЕНЬКА РЕЗВЯСЬ, УДАРИЛСЯ ЛБОМ О ДЕРЕВЯН-НУЮ ПЛАНКУ ДИВАН-КРОВАТИ. КРАСНЫЙ РУБЕЦ НА ЛБУ КОЛЕНЬКИ - РУБЕЦ В СЕРДЦЕ НИКОЛАЯ.
          ВОТ ДУРА БЕЗГЛАЗАЯ. ЗА РЕБЕНКОМ НЕ МОЖЕТ УСЛЕДИТЬ! - НА-КРИЧАЛ ОН НА НАДГО.-СОВЕСТЬ У ТЕБЯ ЕСТЬ? УПИСЫВЕШЬ ЗА ОБЕ ЩЕКИ КАШУ. СЕРДЕ НЕ БОЛИТ?
           -ДА ОН ЕЩЕ НЕ РАЗ УБЬЕТСЯ. НИЧЕГО, ПОДРАСТЕТ, ВСЕ РАНКИ ЗАЖИВУТ, - ПОКАЗАЛА НАДЯ, ПРОДОЛЖАЯ ЕСТЬ КАШУ.
          -КАК ТЫ МОЖЕШЬ ТАК ГОВОРИЬ? РЕБЕНОК РАСШИБ ЛОБ, БОЛИ АД¬СКИЕ, А ТЫ КАШУ ЕШЬ. НУ И СЕРДЦЕ У ТЕБЯ.
         СЕРДЦЕ; ГОВОРИШЬ? НО БРОСИЛ МОИХ ДЕТЕЙ ТОТ, А НЕ Я. ОН ТОЖЕ СТОНАЛ, КОГДА КАРАПУЗИК ПАДАЛ С КРОВАТИ НА ПОЛ. А ВОТ СБЕ¬ЖАЛ. И АЛИМЕНТОВ НЕ ПЛАТИТ.
  НИКОЛАЮ СТАЛО ТРУДНЕЕ. ПОДНЯТЬ С НАДЕЙ ТРОИХ. НЕ ШУТКА.ТОГДА ОН НАЧАЛ ПОНИМАТЬ ОТЦА. ПОЧЕМУ ТОТ НА ЗАРАБОТКИ УБЕГАЛ. ^ХОТЕЛ НАС ПОДНЯТЬ     ВСЕ-ТАКИ БРОСАТЬ НАС НА ПРОИЗВОЛ СУДЬБЫ НЕ   НАДО БЫЛО , МОГ ВЗЯТЬ ВСЕХ НАС И   УЕХПТЬ.   
А НЕТ ЖЕ. УЕЗЖАЛ ОДИН,  НАЛЕГКЕ, БЕЗ ПУТ. И СПОКОЙНЕНЬКО ЖИЛ ТАМ, ВДАЛИ ОТ РОДНОГО ГНЕЗ   ДА, ГОД, ДВА. И НИ ЕДИНОЙ ВЕСТОЧКИ. МААТЬ СЛЕГЛА С ТОСКИ. РАЗВЕ  ЭТ0 ДЕЛО? НЕТ' КОНЕТАО« Я НИКОГДА НЕ БРОШУ ДЕТЕЙ. ТОТ, КТО БРО-САЛ ДЕТЕЙ, ПОСЛЕ  СПИВАЛСЯ.


О ЧЕМ МЕЧТАЮТ КОМСОРГИ?

ТОЛЯ ШУТИТ:
- ОКАЗЫВАЕТСЯ, ТЫ НА МОХЕРОВЫЙ СВИТЕР НЕ УСТОЯЛА» НЕДОРОГО ЕЗЯЛА.
- ДА, НЕДОРОГО. С ТЕБЯ ВЗЯТЬ НЕЧЕГО. ОДИН .\'О-ЕРОВЫЙ СВИТЕР»
- А НА ТЕБЕ ВСЕ ЗЕЛЕНОЕ. ЗЕЛЕНОЕ ПАЛЬТО, ЗЕЛЕНОЕ ПЛАТЬЕ, ЗЕЛЕ-НЫЕ САПОЖКИ. НУ ВСЕ ЗЕЛЕНОЕ. ДА И ТЫ САМА БЫЛА ЗЕЛЕНАЯ КОМ-СОРГИНЯ.
- САПОЖКИ-ТО ЧЕРНЫЕ БЫЛИ, - СМЕЕТСЯ „ЛЯ. - А Я УЖ НЕ ЗЕ¬ЛЕНАЯ БЫЛА, А ВЗРОСЛОЙ ДЕВУШКОЙ.
- ВРОСЛОЙ, ВЗРОСЛОЙ, - ТЕПЕРЬ УЖЕ СМЕЕТСЯ ТОЛЯ, - ТЫ ДАЖЕ ОТПРАВИ ЛАСЬ НА СВИДАНИЕ У МАТЕРИ. П РЯМО ОТЧАЯЛСЯ, КОГДА МЕНЯ ИЗБРАЛИ КОМСОРГОМ. ЧТО Я СМОГУ С ДЕТСАДОМ.
- УЖ ДЕТСАД. ЛАДНО, Я БЫЛА ТАКАЯ НЕСАМОСТОЯГЕЛЬНАЯ, А ОС-ТА¬ЛЬНЫЕ-ТО.
ПОДОИШЬ, ХОТЕЛИ СОЗДАТЬ АНСАМБЛЬ ТАНЦЕВАЛЬНЫЙ, ЧТО БЫЛО!
         -      О  ЧЕМ ТЫ? ЗАХОТЕЛ ЗА ДЕНЬ МОСКВУ ПОСТРОИТЬ. ЭТИ МНЕ КОМСОРГИ. А ВООБЩЕ, О ЧЕМ МЕЧТАЮТ КОМСОРГИ?
НА СКВОРОДЕ ШИПЕЛА КАРТОШКА. З'ЖИН УДАЛСЯ НА СЛАВУ. ЕЩЕ ОСТАВАЛОСЬ ВРЕМЯ СХОДИТЬ В КИНО. НО ТОЛЯ РАЗВЕЛ РУКАМИ. НАДО ПИСАТЬ КОНТРОЛЬНУЮ ЯО ВЫСПЕЙ МА:ЕМАТИНЕ. СТУДЕНТУ ЗАОЧНИКУ КТО-ТО ПОГЛОЖЕТ? ОЛЯ ВЗДОХНУЛА И, СОГЛАСИВШИСЬ С ЖЕЛЕЗНЫМИ ДОВОДАМИ МУЖА, ПРИНЯЛАСЬ ЗА ШИТЬЕ. ТЕП РЬ ЭТО ЕЕ ХОББИ.
ТОЛЯ УТКНУЛСЯ СНОВА В УЧЕБНИК, НО...
ПОНИМАЮ, ВАМ ТРУДНО, НО ПРОИЗВОДСТВО ЕСТЬ ПРОИЗВОДСТВО, ОНО ПРЕВЫШЕ ВСЕГО, ВЫ СГОСОБНЫЙ ОДАРЕННЫЙ ЧЕЛОВЕК. КОМ-СОМОЛЬЦЫ ОКАЗАЛИ ВАМ БОЛЬШОЕ ДОВЕРИЕ, - СКАЗАЛ НАЧАЛЬНИК ЦЕХА.

- НЕТ, ЧЕЛОВЕК ПРЕВЫШЕ ВСЕГО, - ВОЗРАЖАЕТ ТОЛЯ.
- ЭТО СПОРНЫЙ ТЕЗИС. ЕСЛИ НЕ ДАДИМ НАМЕЧЕННОЙ ПРО?:УКЦИИ, ПОСТРАДАЮТ НЕЗНАКОМЫЕ НАМ ЛЮДИ ДРУГИХ ГОРО-ДОВЮ.
- И ВСЕ-ТАКИ Я НЕ СОГЛАСЕН.
ВСПОМНИЛСЯ И ДРУГОЙ ЭПИЗОД.
   -ПОЗДРАВЛЯЮ ТЕБЯ С ИЗБРАНИЕМ  КОМСОРГОМ, - СКАЗАЛА НИНА. ГЛАЗА ТЕМНЫЕ, «ЗАВЛЕКАТЕЛЬНЫЕ».
- СПАСИБО...
- Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ.НЕ ХОЧУ УЕЗЖАТЬ,
А НИНА ДЕЙСТВИТЕЛЬНО НАДО УЕЗЖАТЬ, ИНАЧЕ НЕЛЬЗЯ. ОЛЯ УЖЕ УСТРОИЛА ПО ПОВОДУ НИНЫ Б, РНУЮ СЦЕНУ. НО ВЕДЬ НИКТО НЕ ВИНОВАТ В ЭТОЙ НЕКРАСИВОЙ ИСТОРИИ,
НИНА УЕХАЛА В ДРУГОЙ ГОРОД. НЕДАВНО НАПИСАЛА ЕМУ ПИСЬМО. БЕЕ ХОРОШО. ЕСЛИ МОЖНО, ТО ОНА БЫ ПРОДОЛЖИЛА ПЕРЕ-ПИСКУ. ТОЛЯ НЕ ОТВЕТИЛ. У ОЛИ НЕПРИЯТНОСТИ НА РАБОТЕ. А РАБОТАЕТ ОНА ЛАБО¬РАНТКОЙ.В ХИМЛАБОРАТОРИИ. ТАК ВОТ В ЕЁЕ ДЕЖУРСТВО ПОДНЯЛАСЬ ВО¬ДА НАРАСПРЕДЕЛИТЕЛЕ. ОНА  УЖЕ ПРЕВЫШАЛА УРОВЕНЬ…НИНА  В КАКОЙ-ТО МОМЕНТ ПРОЗЕВАЛА, ПОДЪЕМ ВОДА... ОЛСВЫГОВОР ВЛЕПИЛИ. ТОЛЯ ВЫ¬НУЖДЕН ПОДНЯТЬ ВОПРОС О ХАЛАТНОМ ОТНОШЕНИИ К РАБОТЕ КОМСОМОЛКИ ОЛИ, ОНА СТОЯЛА ПЕГЕД  ПРЕЗИДИУМОМ СОБРАНИЯ БУДТО ПРИГОВОРЕННАЯ.
РОДНЯ ЭТОТ ИНЦИДЕНТ ВОСПРИНЯЛА ВЕСЬМА ОСТРО. ОНА В ОБЩЕМ ОСУДИЛА ТОЛЮ, ДА И ТОЛЯ НЕ БЫЛ АНГЕЛОМ. ГОВОРЮ БЕЗ ТОРМОЗОВ, НЕ ВЗИРАЯ НА ЛИЦА. ОСОБЕННО ДОСТАЕТСЯ ОТ МЕНЯ МО-ИМ БРАТЬЯМ. Я ИМ ГОВОРЮ, КО ДА ЗОЛ: ВЫ ОГРАНИЧЕННЫ. ОНИ ОБИ-ЖАЮТСЯ. ПРИЧЕМ ОБИЖАЮТСЯ НА МЕНЯ. НЕ НАДО ОБИЖАТЬСЯ. ПУСТЬ В НАУКУ ВПЕРЯТ УМ. А ЛЕНЬ - И ЧЕХА!
      ОДНА НЕПРИЯТНОСТЬ ЗА ДРУГОЙ. КЛЕВЕЩУТ НА ТОЛЮ. И ЕЩЁ КАК!

ПРЯМО ВОТ РВУТ, КЛЕВЕЩА НА НЕГО,  ЭТОТ ТОЛЯ ПРЕДЛАГАЕТ НАМ ИЗУЧАТЬ ФИЛОСОФИЮ  ДРЕВНЕКИТАЙСКУЮ. ЧТО ОН, СПЯТИЛ?
- ПОЧЕМУ НЕ? ФИЛОСОФИЯ ОЧЕНЬ ИНТЕРЕСНАЯ НАУКА, НО ЗАЧЕМ НАМ?
- КОМУ ИНТЕРЕСНАЯ, А КОМУ И НЕТ.
- ОН  ПОШУТИЛ. ОЧЕНЬ СКУЧНАЯ НАУКА. ВОТ ЕСЛИ БЫ ПОД-РАТЬСЯ С ЦЕПЯМИ, ТО, ПОЖАЛУЙСТА, ДА, НИКАК НЕ УДАЕТСЯ ПРЕ-ДОТВРАТИТЬ ДРАКИ, САМЫЕ НАСТОЯНИЕ ДРАКИ. ДЕРУТСЯ УЛИЦЕЙ ПРОТИВ УЛИЦЫ. ЧТО¬БЫ РАЗНЯТЬ ДЕРУЩИХСЯ, нужНА СИЛА, НУЖНЫ СПОРТ СМЕНЫ. А КАКИЕ СПОРТСМЕНЫ ИЗ ИЗ ФИЗКУЛЬТУР ИКОВ? ВЕСЬМА ПЛОХИЕ. РЕБЯТА П ДЕВЧАТА ПОСЛЕ РАБОТЫ УСТРЕМЛЯЮТСЯ НА ЗАНЯТИЯ в УЧИЛИЩА, ТЕХН КУМЫ И ВУЗЫ, НЕ ОБРАДУЕШЬСЯ, КО-ГДА   ПОБЕГАЕШЬ ЗА ПОДАЮЩИМ НАДЕЖДЫ.
- А КАК В АРМИИ БЫЛО?. НА ПЕРВЫЙ, ВТОРОЙ РАССЧИТАЙСЯ. НЕЧЕТНЫЕ -ШАГ ВЛ РЕД, КРУГОМ,  НА СПОРТПЛОЩАДКУ ШАГОМ МАРШ. А ОТТУДА ВОЗВРАЩАЮТСЯ УЖЕ СПОРТСМЕНАМИ.
НАДО БЫ ПОЧИТАТЬ У КИРОВА О КОМСОМОЛЬСКОЙ РАБОТЕ, А ТО СТЫДНО ПЕРЕД  РЕБЯТАМИ. ВЧЕРА ЗАДАЛИ ВОПРОСЫ КАВЕРЗНЫЕ НА ЗА¬НЯТИИ В ШКОЛЕ МОЛОДОГО КОММУНИСТА.

  *    *    *
В СВЯЗИ С ТЕМ, ЧТО МИША ВАСИЛЬЕВ УХОДИТ НА ДИПЛОМНОЕ ПРОЕК¬ТИРОВАНИЕ, СЛЕДУЕТ ВВЕСТИ НОВОГО ЧЛЕНА БЮРО.

   *    *    *

С МИРУ ПО НИТКЕ, А ГОЛОМУ ВЕРЕВКА. РАССУДИЛ, ЭХ.ТЫ, ТО-ЛЮН! СЛАВА, СЧАСТЬЕ, ВСЕ ЭТО БЫЛО. ТЫ МЕЧТАЙ О ДРУГОМ, ТО-ЛЮН! ИЗБАВЬСЯ ОТ ЭГОИЗМА-ТО.
       ДОЛГОЖИТЗЛЬ  КРАСНОЯРСКА


ЕМУ  ИСПОЛНИЛОСЬ ЛЕТОМ СТО ЛЕТ. ПОЧЕРНЕЛ ОТ СТАРОС-ТИ, ПРОЗВАЛИ НЕ ИНАЧЕ, КАК ДОЛГОЖИТЕЛЬ, ПРАВДА, ДОБАВЛЯЛИ ЕЩЁ - КРАС¬НОЯРСКА.ЕГО ВЫСЛАЛИ В 1929 ГОДУ ПОСЛЕ РАСКУЛАЧИ-ВАНИЯ ВМЕСТЕ С СЕМЬЕЙ (ВМЕСТЕ С ДРУГИМИ РАСКУЛАЧЕННЫМИ  ИЗ ПРИВОЛЖСКИХ ДЕРЕВЕНЬ) . НО СЕМЬЯ НЕ ДОЕХАЛА ДО КРАСНОЯРСКА, УМЕРЛА В ДОРОГЕ. ЕГО ДОЛЖНЫ БЫЛИ ОПРЕДЕЛИТЬ ПОД  КРАСНОЯРСКОМ, НО ОН ЗАБОЛЕЛ ОТ НЕРВНОГО ПОТРЯСЕНИЯ, ОСТАВИЛИ В КРАСНОЯРСКЕ. ПРОВАЛЯЛСЯ В БОЛЬ¬НИЦЕ ПОЛГОДА И О НЕМ ЗАБЫЛИ. ОН ОСТАЛСЯ В БОЛЬНИЦЕ ИСТОПНИКОМ. ХОТЕЛ УМЕРЕТЬ, ПЯТЬ ЛНЕЙ ГОЛОДАЛ, НО НЕ ВЫДЕРЖАЛ, ПРИКОСНУЛСЯ К ХЛЕБУШКУ, КОГДА НЕЧАЯННО ОЧУТИЛСЯ В СТОЛОВОЙ. ВЫЖИЛ. ЕГО ЛЮ¬БИЛИ БОЛЬНЫЕ. В ХОЛОДНУЮ ЗИМУ В БОЛЬНИЦЕ ТЕПЛО, ПОТОМУ ЧТО ИС¬ТОПНИК ОЧЕНЬ ДОБРЫЙ ЧЕЛОВЕК. ОН И БЫЛ ДОБРЫМ ЧЕЛОВЕКОМ. ПРАВДА, С ПАМЯТЬЮ НЕЛАДНО, ОТШИБЛО НАЧИСТО ПАМЯТЬ. ОН НЕ ПОМНИЛ, БЫЛА ЛИ У НЕГО СЕМЬЯ, БЫЛ ЛИ ОН СЧАСТЛИВ. ЛЮДИ В БОЛЬНИЦЕ КАЖУТСЯ ДРУГИМИ. ГЪЛЕЕ ЧЕЛОВЕЧНЫМИ, ЧТО ЛИ, ЕМУ В БОЛЬНИЦЕ БЫЛО ХОРОНЮ.
НЕЗАМЕТНО ПРОШЛО ПЯТЬ ЛЕТ, ЗМУ УЖ ПОЛВЕКА СТУКНУЛО, И МНОГО, И НЕМНОГО. ПРИДУРКОВАТ ВНЕШНЕ И ЕГО НЕ ЗАМЕЧАЛИ ЖЕНЩИНЫ, ТОЛЬКО , МОЖЕТ БЫТЬ, ЖАЛОСТЛИВО ВЗДЫХАЛИ. У МЕД-СЕСТРЫ ОДНОЙ... МУЖ НА ФРОНТЕ. ПИСАЛ ПИСЬМА, А ПОТОМ ПЕРЕ-СТАЛ. ПОХОРОНКА ПРИШЛА. А ДЕТЕЙ У МЕДСЕСТРЫ ТРОЕ. КАК ИХ ПОДНЯТЬ? Ш$ ЖАЛКО БЫЛО МЕДСЕСТРУ   С ДЕТЬМИ МАЛЫМИ. ОН ПО-ВАДИЛСЯ ЗАХАЖИВАТЬ В ГОСТИ. ПРИНЕСЕТ БУХАНКУ ХЛЕБА, А САМ НА ДЕЖУРСТВО. СПАС ДЕТЕЙ МЕДСЕСТРЫ, А ПОТОМ ОНА ЕГО ПРИ-ЮТИЛА.
       ДЕТИ ВЫРОСЛИ, СВИЛИ СВОИ ГНЕЗДА, РЕДКО К МАТЕРИ ЗАГЛЯДЫ-ВАЮТ. ОНА ПЕРЕЖИВАЕТ И ОН ПЕРЕЖИРАЕТ, ПОТОМУ ЧТО ПЕРЕЖИВА-ЕТ ОНА.
        *    *    *
А ПЕРЕЖИВАТЬ-ТО НЕ ЗА ЧТО. ДЕТИ ПРИСТРОЕНЫ, ВРОДЕ СЧА-СТЛИВЫ,
- КОНЦЫ С КОНЦАМИ ЕДВА СВОДИМ, - ЖАЛУЕТСЯ ОДНАЖДЫ СТАРШЕНЬКАЯ, С ТРЕВОГОЙ  СТАЛА  ИХ К СЕБЕ ЗВАТЬ. ПРАВДА, ТЕПЕРЬ МАРИЯ ФЕДОРОВНА, ОНА В КОНТОРЕ КАКОЙ-ТО,
- ЧТО ЖЕ ТАК?
- ЗАЖАЛИ ТАК, ЧТО ПРОДОХНУТЬ НЕТ НИКАКОЙ ВОЗМОЖНОСТИ, уж С  ДОЛЖНОСТИ В СЛЕСАРИ ПОДАЛСЯ, ЖИТЬ-ТО НАДО. ПОЧЕМУ ТАК? ПОЧЕМУ НЕ ДАЮТ ЖИТЬ?
- КТО НЕ ДАЕТ? - ВСТРЯЛ ОН,
- НЕ ЗНАЮ, КТО, НО НЕ ЖИЗНЬ, А МУЧЕНИЕ. ОТ СТАЛИНА НАСЛЕ¬ДИЕ?
- ЛЮДИ ВЕДЬ ЗАБЫВЧИВЫ. ОТСЮДА ВСЕ БЕДЫ, - СКАЗАЛ ОН. -ЧТО НАД НИМИ ВЫТВОРЯЛИ? ЗАПОМНИТЬ - ВОЛОСЫ ДЫБОМ. И НЕ ЖЕЛАЮТ ВСПОМИНАТЬ. НЕ ПОМНИ - БУДЕШЬ ДОЛГО ЖИТЬ.
ОН БУДТО О СЕБЕ ГОВОРИЛ. УМЕРЛА ЖЕНА. ОН ОПЯТЬ БОБЫЛЬ, А УЖ ДЕВЯНОСТО ЕМУ. И ПОСЛЕДНИЕ ДЕСЯТЬ ЛЕТ ОН НЕ ЖИЛ, А СУЩЕСТВО¬ВАЛ. ВЕДЬ ДОЛГО СТОИТ УМЕРШЕЕ ДЕРЕВО. ТАК И ОН.



           НОВАЯ    АКАЦИЯ


ИЮЛЬ 1974 ГОДА, ЛУХОТА, НЕПРИВЫЧНАЯ ДУХОТА, ГОВОРЯТ ТАКОЙ ДУХОТЫ ДАВНО НЕ ЗНАЛИ МОСКВИЧИ. НАЕЗЖАЛИ В МОСКВУ, НО ЭТИ НА¬ЕЗДЫ БЫЛИ КРАТКОВРЕМЕННЫМИ, ПОЭТОМУ МНЕ БЫЛО, КАК ГОВОРИТСЯ, НЕ ДО СОСТОЯНИЯ АТМОСФЕРЫ. НО В ТОМ ИЮЛЕ Я УЖЕ ПРЕБЫВАЛ ДВЕ НЕ¬ДЕЛИ, .сдавал экзамены во ВГИК. Я ПОСТУПАЛ НА СЦЕНАРНЫЙ ФАКУЛЬ¬ТЕТ, УЖЕ СДАЛ ДВА ЭКЗАМЕНА, ИЛИ ПРОШЕЛ ДВА ТУРА. ЗАЩИТИЛ СВОИ РАБОТЫ И НАПИСАЛ, КАК ОЦЕНИЛА КОНКУРСНАЯ КОМИССИЯ, ОТЛИЧНЫЙ ЭТЮД НА ЗАДАННУЮ ТЕМУ.  Я МОГУ НАПИСАТЬ ЭТЮД НА ЛЮБУЮ ТЕМУ, ОПЫТА ХВАТАЕТ. ДА ГАЗЕТНАЯ РАБОТА ЧТО-ТО ДА ЗНАЧИТ. СЛОВОМ, И С ЭТЮДОМ СПРАВИЛСЯ. ОСТАЛОСЬ ТОЛЬКО ПРОЙТИ ТРЕТИЙ ТУР И ТЫ ПОЧТИ ЧТО СТУДЕНТ ВГИКА. А ТРЕТИЙ ТУР - РЕЦЕНЗИЯ НА ФИЛЬМ.
ДО СИХ ПОР СМОТРЕЛ ФИЛЬМЫ КАК ЗРИТЕЛЬ. И Я НЕ МЕНЯЛСЯ ОСОБЕННО, РАЗВЕ ЧТО С ВОЗРАСТОМ Я СТАЛ ВОСПРИНИМАТЬ КИНО СОБЫТИЯ МЕНЕЕ ЭМОЦИОНАЛЬНО. А ТУТ НАДО СМОТРЕТЬ  ФИЛЬМ ОБЪЕКТИВИСТСКИМИ, ЧТО ЛИ,ГЛАЗАМИ.
РЕШИЛ ПОЙТИ НА ВЕНГЕРОКИЙ ФИЛЬМ "ЛИЛОВАЯ АКАЦИЯ". МОЖЕТ БЫТЬ, НАЗВАНИЕ ПРИВЛЕКЛО? БЫЛ, КАЖЕТСЯ, ДНЕВНОЙ СЕ-АНС. ИТАК, ПОЛУТЕМНЫЙ КИНОЗАЛ, Я ВЕСЬ ОЖИДАНИЕ.
МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК, ПОЭТ, ВЛЮБЛЯЕТСЯ В БОГАТУЮ ТИШИ-НУЮ АРИСТОКРАТКУ. ВИДИМО, НАШ ГЕРОЙ ДОБИЛСЯ ОПРЕДЕЛЕННЫХ УСПЕХОВ В ЛИТЕРАТУРНОМ МИРЕ В БУДАПЕШТЕ 1913 ГОДА. В ДАН-НОМ ФИЛЬМЕ ПОКАЗЫВАЕТСЯ ЛИЧНАЯ ЖИЗНЬ - ЛИЧНАЯ ДРАМА МОЛОДОГО, ТАЛАНТЛИВО¬ГО ЧЕЛОВЕКА. НО ПРАВОМЕРНО ЛИ ОГРАНИЧИВАТЬСЯ ЛИЧНОЙ ЖИЗНЬЮ ПОЭТА?

ОН ВЛЮБЛЕН В ЭТУ ЖЕНЩИНУ, И ИЩЕТ СВИДАНИЯ С НЕЙ.
НА СКАМЕЙКЕ, СИДЯ, ОЗИРАЯСЬ, ОН СОЧИНЯЕТ СТИХИ О НЕЙ. И РЯДОМ МАРТА, МОДИСТКА, ПРОСТЕНЬКАЯ, НО МИЛАЯ ДЕВУШКА.
ГЕРОЙ ВСЕРЬЕЗ БУДТО ВЛЮБЛЕН В ГРАФИНЮ, ПОТОМУ ЕМУ ХОЧЕТСЯ ПОЛЮБИТЬ ВЕСЬ МИР. И ЛЕГКО ЕМУ УДАЕТСЯ ЛЕГКИЙ ШУТ-ЛИВЫЙ ФЛИРТ, СКОРЕЕ, ИНТРИЖКА С МАРТОЙ.
И ВОТ ВСТРЕЧА С ГРАФИНЕЙ. ОНА УМЕЛО ОТВОДИТ ОТ СЕБЯ ВОС¬ТОРГИ ГЕРОЯ, ЧТОБЫ НЕ НАВЛЕЧЬ ПОДОЗРЕНИЯ. И ВСЁ-ТАКИ ВСТРЕЧА. ГЕРОЙ НЕУВЕРЕННО ВЕДЕТ СЕБЯ  В ТАРАНТАСЕ. ГРАФИНЯ ШОКИРОВАНА, КОГДА УВИ¬ДЕЛА НАШЕГО ГЕРОЯ С БУКЕТОМ ЦВЕТОВ, МОГЛИ УВИДЕТЬ!  -ВМЕСТО ВОЗВЫ¬ШЕННОЙ ЛЮБВИ ГРАФИНЯ ПРЕДЛА-ГАЕТ ТАЙНЫЙ ФЛИРТ. НА САМОМ ВЕРХУ ОБЩ ЕСТВА ТАКИЕ ПОШЛО-СТИ, ЧТО СИЛЬНО БЬЕТ ПО СЕРДЦУ НАШЕГО ГЕ¬РОЯ. МЕЖДУ ТЕМ МАР-ТА СТАНОВИТСЯ ТАНЦОВЩИЦЕЙ В КАБАРЕ. ОНА ПО-ПРЕЖНЕМУ ЛЮБИТ НАШЕГО ГЕРОЯ, НО ОН НЕ МОЖЕТ ОТВЕТИТЬ НА ЕЁ ЛЮ¬БОВЬ. ПОТОМУ ЧТО ПОРЯДОЧНЫЙ ЧЕЛОВЕК И ЕЩЁ ПОТОМУ, ЧТО НЕ РАЗОБ-РАЛСЯ В СВОИХ ЧУ ВСТВАХ. НО ВИДИТ ОН МАРТУ. И ОДНАЖДЫ В ТОСКЕ ЗАМЕЧАЕТ МАРТУ. II ВСТРЕЧА С МАРТОЙ КОНЧАЕТСЯ ПОСТЕЛЬЮ. ОНА ПО ЛЮБВИ, ОН ТАК, ИЗ ТОСКИ ПО ГРАФИНЕ, И НЕ ДОПУСКАЕТ МЫСЛИ О СЕРЬЕЗНОСТИ ОТНОШЕШЙ С МАРТОЙ,
ОДНАЖДЫ ПРИШЕЛ В КАБАРЕ И УЗНАЛ, ЧТО МАРТА УЕХАЛА В ЗА¬ГРАНИЧНУЮ ПОЕЗДКУ, НА ГАСТРОЛИ. И ТОГДА ВОВСЕ ГРУСТНО СТАЛО ПОЭТУ. ОН ЗАДУМАЛСЯ.
ФИЛЬМ СКРОМНЫЙ. СКРОМНЫ ЕГО ЗАДАЧИ  И В НАЗВАНИИ ФИЛЬМА ЭТО ПОДЧЕРКИВАЕТСЯ, А ГЕРОЙ ЖИВЕТ ЛОЖНОЙ ЖИЗНЬЮ. АВТОРЫ ФИЛЬ¬МА ПОДЧЕРКИВАЮТ, ЧТО ГЕРОЙ - ПОЭТ, НО НЕ ПОКАЗЫ-ВАЮТ. ПОЭТ -СОЦИАЛЬНАЯ ФИГУРА. ДУША РАЗДВОЕНА. ТЯНЕТ НА-ВЕРХ, ХОТЯ ЕМУ ЛЕГЧЕ СРЕДИ ПРОСТЫХ, С НАРОДОМ.    
   ЗАКОН СОЦИАЛЬНОЙ ЛЕСТНИЦЫ ПОМЕШАЛ ЕМУ УВИДЕТЬ И ПОНЯТЬ ИСТИННЕЕ ЧУВСТВО ТАМ, ГДЕ ЕГО ЖДАЛО, И
УХОДИШЬ ИЗ ЗАЛА С МЫСЛЬЮ: ЖИВИ ПРОСТОЙ, НАРОДНОЙ ЖИЗНЬЮ И БУ¬ДЕШЬ СЧАСТЛИВ. ЭТА МЫСЛЬ РАЗБАВЛЕНА ПОКАЗОМ КАБАРЕ, МО-ЖЕТ БЫТЬ, НЕНУЖНОЙ В ФИЛЬМЕ, НО НЕОБХОДИМОЙ ДЛЯ НЕВЗЫСКА-ТЕЛЬНОГО ЗРИТЕЛЯ. А ТЫ ГОТОВ К "ПРОСТОЙ" ЖИЗНИ? НА ЭТОТ ВО-ПРОС Я НЕ СМОГ ТОГДА ОТВЕТИТЬ, ВЛ ИМЯ ТВОРЧЕСТВА Я ИСКАЗИЛ СВОЮ СУДЬБУ. А СУДЬБА МНЕ БЫЛА УГОТОВАНА ЗАМЕЧАТЕЛЬНАЯ ПО СООБРАЖЕНИЯМ РОДИТЕЛЕЙ, КОТОРЫЕ ПЕРЕЖИЛИ КРУТЫЕ ПЕРЕМЕНЫ ВОПРЕКИ ИХ ЖЕЛАНИЮ. СКОЛЬКО У НАС ДЕ¬ЛАЛОСЬ ВОПРЕКИ ЖЕЛАНИЮ ПРОСТЫХ ЛЮДЕЙ В УГОДУ ВЛАСТЬ ПРЕДЕРЖАЩИХ, КОТОРЫЕ БУДТО НАПЕРЕД ВСЕ ВСЕ ЗНАЮТ, КАК ЖИТЬ ПРОСТЫМ ЛЮДЯМ И ДЕЙСТВУЮТ ПО СВОЕМУ СЦЕНАРИЮ. ВОЛКОВ БОЯТЬСЯ, В ЛЕС НЕ ХОДИТЬ. ХОЧЕТСЯ, ЧТОБЫ НЕ ИСКАЗИЛИ ЭТОТ ПРЕКРАСНЫЙ МИР НОВЫЕ МОНСТРЫ ...




      ДУХО ВНЫЙ  ЩИТ

И ОПЯТЬ У МЕНЯ С СОСЕДОМ СОСТОЯЛСЯ ДОЛГИЙ: РАЗГОВОР О ЖИЗНИ. ЛАШКЕВИЧ ПЕНСИОНЕР НОВОИСПЕЧЕННЫЙ, ЕМУ ХОЧЕТСЯ ИЗЛИТЬ СВОЮ НЕРАСТРАЧЕННУЮ ЭНЕРГИЮ НА СОСЕДА. НА РАБОТЕ ЛАШКЕВИЧ ЗАМЫКАЛСЯ НА ВСЕ ЗАМКИ, УМЕЛ ГОВОРИТЬ, НЕ ГОВОРЯ НИ О ЧЕМ, НЕ РАЗЖРАЖАТЬ НАЧАЛЬСТВО, СОСЛУЖИВЦЕВ И, КАЗАЛОСЬ, ВСЕ СИЛЫ БЫЛИ ПОТРАЧЕНЫ НА ТО, ЧТОБЫ КАК-ТО СУМЕТЬ ПРОДЕРЖАТЬСЯ. И ОН ПРОЯВИЛ ВЕЛИКО¬ЛЕПНУЮ ЖИВУЧЕСТЬ.
ТРИДЦАТЬ ЛЕТ ПРОРАБОТАЛ НА ОДНОМ МЕСТЕ. ОДНИХ ПРОДВИГАЛИ, ДРУГИХ СНИМАЛИ, А ЛАШКЕВИЧ БЫЛ И ОСТАЛСЯ. ОН ХОРОШО УСВОИЛ; ЧТО НАДО БЫТЬ В КУРСЕ И СООТВЕТСТВОВАТЬ ЭТОМУ КУРСУ. ИДЕАЛЬНО СООТ¬ВЕТСТВОВАЛ КУРСУ. НО ВОТ ВЫШЕЛ НА ПЕНСИЮ И НАДО ЖЕ ПОЯВИЛАСЬ НАСТОЯТЕЛЬНАЯ НЕОБХОДИМОСТЬ ВЫГОВОРИТЬСЯ. ОКАЗЫВАЕТСЯ, НА ВСЕ У НЕГО ИМЕЕТСЯ СВОЙ ВЗГЛЯД.  ЛАШКЕВИЧУ ВАЖНО ВЫСКАЗАТЬ СВОЕ ОТНОШЕНИЕ КО ВСЕМУ СОСЕДУ, ТО ЕСТЬ МНЕ, Я БИБЛИОТЕЧНЫЙ РАБОТ¬НИК, ПОЭТОМУ ИМЕЮ ДОСТУП К НОВИНКАМ ЛИТЕРАТУРЫ,
- ЧТО МЫ ЧИТАЛИ ПЯТЬДЕСЯТ ЛЕТ? МУРУ. И НЕ СВИХНУЛИСЬ С
УМА.
- БОРИС ЛВАНЫЧ, НЕЛЬЗЯ ТАК ОГУЛЬНО ОХАИВАТЬ ЛИТЕРА-ТУРУ И ИСКУССТВО, НЕЛЬЗЯ. ЛИТЕРАТУРА И ИСКУССТВО ЗАНИМАЕТ В НАШЕЙ, ЖИЗНИ ОСОБОЕ МЕСТО. НЕТ НИКАКОГО СОМНЕНИЯ В ТОМ, ЧТО СОЗДАДУТ СОВЕТСКИЕ ЛЮДИ ХОРОШУЮ МАТЕРИАЛЪНО-ТЕХНИЧЕСКУЮ БАЗУ ДЛЯ ЖИЗНИ, НИЧЕМ НЕ НАПОМИНАЮЩЕМУ СТА-ЛИНСКОМУ ПЕРИОДУ С ЕГО РАЗЛОСАМИ. НО ВЕДЬ ЛЮДИ ДОЛЖНЫ СО-ОТВЕТСТВОВАТЬ НАШЕМУ ПРЕКРАСНОМУ ЗАВТРА. ВСЕ ХОТЯТ ПОЛО-ЖИТЕЛЬНОГО ГЕРОЯ. МЫСЛЬ О ПОЛОЖИТЕЛЬНОМ ГЕРОЕ ВСЕ ЧАЩЕ И ЧАЩЕ ПОСЕЩАЕТ МЕНЯ. ИМЕННО ПОЛОЖИТЕЛЬНЫЙ ГЕРОЙ, НЕ УСТА-ВАЯ ОТРИЦАТЬ, УТВЕРЖДАЕТ НОВОЕ СВОИМ ПРИМЕРОМ. В ЖИЗНИ МНОГО ХОРОШИХ ЛЮДЕЙ, НО ХОЧЕТСЯ, ЧТОБЫ ОНИ ВОШЛИ В КНИГИ, ДОЛЖНЫ ЖИВЫМИ, ПОЛНОКРОВНЫМИ, ЗОВУЩИЕ НА ДОБРЫЕ ДЕЯНИЯ. ГЕРОИ НЕ  ПОЯВЛЯЮТСЯ В ОБЩЕСТВЕ, КОТОРОЕ ИЗОЛИРОВАНО ОТ  ОКРУЖАЮЩЕГО МИРА. ЛЮДИ ОБРЕЧЕНЫ ПРИНЯТЬ     УТВЕРЖДЕННЫХ В ВЫСОУИХ КАБИНЕТАХ ГЕРОЕВ.  ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ ВЫБИВАЕТСЯ ИЗ СИСТЕМЫ, ВЫПАДАЕТ ИЗ ТИПОЛОГИИ СОВЕТСКИХ ГЕРОЕВ.
- НУ И КАК ЖЕ ВАМ ВИДИТСЯ ВАШ ПОЛОЖИТЕЛЬНЫЙ ГЕРОЙ? - НА¬СМЕШЛИВО СПРАШИВАЕТ БОРИС ИВАНЫЧ, - ГЕРОЕМ ТРУДА, ЧЕЛОВЕКОМ ТРУДА. РАБОТАЕТ СЕБЕ И РАБОТАЕТ, ВАШ БЕЗМОЛВНЫЙ МАСТЕРОВОЙ ЧЕ¬ЛОВЕК, МЕХАНИЧЕСКИЙ ЧЕЛОВЕК, И В ЭТОМ РАСКЛАДЕ ТРУД ОФИЦИАНТА, САПОЖНИКА УЖЕ НЕ ТОТ ТРУД, А ГОВОРИМ, ЧТО ЛЮБОЙ ТРУД ПОЧЕТЕН. МЫ ЖЕ ЛЖЕМ НА КАЖДОМ ШАГУ,
- ЭТО ПОЧЕМУ ЖЕ? КАК РАДУЕШЬСЯ ХОРОШЕЙ КНИГЕ, ПРЕ-КРАСНОЙ КАРТИНЕ О ГЕРОЕ.-ТРУЖЕНИКЕ!
- А ЧТО НЕ О ГЕРОЕ - БУЛЬДОЗЕРОМ? - УСМЕХАЕТСЯ БОРИС ИВАНЫЧ, ОГЛЯДЕВШИСЬ ПО СТОРОНАМ.
- ТАК ЭТО ЖЕ ГЛУПОСТЬ, ЧТО ПО ЖИВОМУ  - БУЛЬДОЗЕРОМ, ЗАЧЕМ БУДОРАЖИТЬ ОБЩЕСТВО?
- ТОЛЬКО  НЕ ГОВОРИТЕ  ОБ ЭТОМ
 ЕЩЁ КОМУ-ТО ТРЕТЬЕМУ,  ВСЕ ВЫ ВЕДЬ БЕЗЗАЩИТНЫ. ВЫ ЛУЧШЕ ГО-ГОРИТЕ ВСЕМ, ЧТО НЕИЗМЕРИМО ВЫРОС УРО¬ВЕНЬ ЛИТЕРАТУРЫ И ИС-КУССТВА, ЧТО, МОЛ, ПОЯВИЛОСЬ СТОЛЬКО ВЫ¬СОКОТАЛАНТЛИВЫХ ПРОИЗВЕДЕНИЙ, ЧТО НИ ЧИТАТЬ, НИ ВИДЕТЬ, НИ СЛУ¬ШАТЬ НЕТ НИКА-КОЙ ВОЗМОЖНОСТИ, ПОТОМУ ЧТО ЭТО ВСЕ НЕВОЗМОЖНО НИ ЧИТАТЬ, НИ ВИДЕТЬ, НИ СЛУШАТЬ. СПЛОШНАЯ ЛОЖЬ ИЛИ ПЛОСКИЙ НАТУРА-ЛИЗМ. ПИШУТ О ТОМ, ЧТО У НАС ВСЁ В АЖУРЕ, А НАШ ГЕРОЙ САМЫЙ ЧЕЛОВЕЧНЫЙ ЧЕЛОВЕК. НО ВОДЬ... БЫЛ ТРИДЦАТЬ СЕДЬМОЙ ИЛИ. НЕ БЫЛ?  РАЗВЕ УМЕР В НАС ПАЛАЧЕСКИ!; КОМПЛЕКС, РАЗВЕ МЫ НЕ КРИ-ЧИМ, НЕ ВИЗЖИМ, КАК ТОЛЬКО КТО-ТО УКАЖЕТ УКАЗУЮЩИМ ПЕР-СТОМ, ДЕСКАТЬ, "А ТУ ЕГО!". ОНО НАШ ОРГАЗМ - ЗАТОПТАТЬ СЛАБОГО, НЕ СЛАБОГО ДАЖЕ, А ЛУЧШЕГО И ПРИ ЭТОМ ИСПЫТЫВАТЬ НАСЛАЖДЕНИЕ. А ВЫ ТОЛКУЕТЕ О БИБЛИОТЕКЕ РАБОЧЕГО РОМАНА, МОЛ, РАБОЧИЙ КЛАСС, НА¬ШИХ ДНЕЙ - ЭТО ПЕРЕДОВОЙ ОТРЯД ВЫСОКОКВА- ЛИПИ'ИРОВАНЫХ СПЕЦИА¬ЛИСТОВ.  ВСЕ ТАК. НО ПРИЧЕМ ЗДЕСЬ ЛИТЕРАТУРА, ИСКУССТВО? ТОГДА НАСТОЯЩУЮ КНИГУ НАПИЩЕТ ТОТ, КТО ТРУДИТСЯ С РАБОЧИМИ, ЗНАЕТ ИХ  НУЖДЫ, ЗНАЕТ, КАК ГОВОРИТСЯ, В ЛИЦО. НО ЭТО ЖЕ ФОТОГРАФИЯ, В ЛУЧШЕМ СЛУЧАЕ ХУДОЖЕСТВЕННАЯ  ФОТОГРАФИ Я, НО НИКАК НЕ ВЫСОКОЕ  ИСКУССТВО. НЕ ОБЯЗАТЕЛЬНО ХУДОЖНИКУ БЫТЬ НА МАГИСТРАЛИ НАШЕЙ ЖИЗНИ, НА  ПЛОЩАДКАХ СТРОЙКИ , НЕПРЕМЕННО ВЕЛИКОЙ ЭЛЕЬГГРОСТАНТЩИ, ГОРДИЛИСЬ ЭТИМ, А ОКАЗЫВАЕТСЯ, ЧТО ЭТИ СТАНЦИИ ЗАТОПИЛИ ТЕРРИТОРИИ, РАВНЫЕ НЕОКОЛЬКИМ ФРАНПИЯМ! ХУДОЖНИК - ЭТО ОСОБОЕ ВИДЕНИЕ МИРА. А ВОДЬ ЗА ОСОБЫЙ ВЗГЛЯД БЬЮТ! ДА ЕЩЁ КАК! НЕ ВЗДУМАЙТЕ ИМЕТЬ СВОЙ ВЗГЛЯД! НЕ СОВЕТУЮ, А ЭТИХ ФЛЮГЕРОВ ЧИТАТЬ И СЛУШАТЬ И ВИДЕТЬ - ТОШНО. НО ЗА НЕ¬ИМЕНИЕМ…
- ВЫ СЧИТАЕТЕ, ЧТО ЛИТЕРАТУРЫ И ИСКУССТВА НЕ БЫЛО ПО-СЛЕ ОКТЯБРЯ?
- ДА. ОТДЕЛЬНЫЕ ВЕРШИНЫ ВЕДЬ НЕ ЛИТЕРАТУРА. ОТДЕЛЬ-НЫЕ ДЕРЕ¬ВЬЯ НЕ ЛЕЕ. ГОТ ОТКУДА ИДЕТ НАША ДУХОВНАЯ СКУДОСТЬ, Щ ТОЛЬКО ПЕРЕД ВСЕМ МИРОМ ПРОДЕМОНСТРИРОВАЛ! ВОЛЧКИ ИН-СТИНКТЫ. "ЧТО ЗТО?  "СООБЩАЯ СЛЕПОТА? НЕТ, ДЬЯВОЛЬСКИЙ ОБ-МАН. ПОЧЕМУ ПИСАТЕЛЕЙ НЕ  ПУСКАЛИ, КАК ГОВОРИТСЯ, В ЕВРОПУ? ЧТОБИ НИЧЕГО НЕ ВИДЕЛИ, НИ¬ЧЕГО НО СЛЫШАЛИ, ИЗВЕСТНО ЖЕ, ЧТО ОЧЕНЬ МНОГО ДАЕТ ОБЩЕНИЕ С ЛЮДЬМИ. НЕ СМЕТЬ ВЫЙТИ ЗА ОКО-ЛИЦУ - ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ ЧИНОВНИКОВ ОТ ИСКУС¬СТВА. ОНИ ЖЕ ТАЛ-ДЫЧИЛИ, ЧТО НЕ ОСОБОЕ ВИДЕНИЕ МИРА, А ТРУД -САМЫЙ ЛУЧШИЙ НАЖДАЧНЫЙ КРУГ ДЛЯ ОБРЕТЕНИЯ ХУДОЖЕСТВЕННОГО ГЛАСТЕР СТВА. КАКАЯ ЛАЖА!
- НО ПОЧЕМУ НЕ! ТОЛСТОЙ ГОВОРИЛ, ЧТО ТАЛАНТ - ЭТО ТРУД, -ВОЗРАЖАЮ Я. ПРЕЖДЕ ВСЕГО ТАЛАНТ, А ПОТОМ ТРУД. А. НЕ КАЖЕТСЯ ЛИ ВАМ, ЧТО МЫ ВСЕ ПЕРЕТРУДИЛИСЬ И ПОТОМУ МЫ НЕ ЖИВЕМ, А СУЩЕСТВУЕМ. НЕ ТАЛАНТЛИВО ТРУДИМСЯ, А ТРУДИМСЯ В ПОТЕ ЛИЦА СВОЕГО! В ИТОГЕ НАС ДАЖЕ ОБГОНЯЛИ ЯПОНИИЯ, ЮЖНАЯ  КОРЕЯ, МЫ ХУЖЕ РАБОТАЕМ, НЕ ТАЛАНТЛИВО. ВЫ ВЗГЛЯНИТЕ НА КОРПУС РУКОВОДИТЕЛЕЙ? БОЛЬШИНСТВО.
    ЛЮДИ ВЧЕРАШНЕГО ДНЯ. МЕНЯТЬ НАДО КОРПУС, А  КАК?
- ДА, ВН ПРАВЫ, НЕ ВЕЗДЕ ЧУТКО ОТНОСЯТСЯ К ТЕМ, КТО СТИ-ХИ СОЧИНЯЕТ. ПОТОМУ ЧТО  НЕ ТЕ ОБРАЗЫ  СОЗДАЮТСЯ. ИМ ГОВОРЯТ ОБ ИСКАЖЕНИИ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ.  КОНЕЧНО, ХЛОПОТ С НИМИ МНОГО. ЧЕ¬ЛОВЕК ПИШЕТ ВТИХИ. ОТВЛЕКАЕТСЯ ОТ ПРОИЗВОДСТВА МАТЕРИАЛЬНОЙ ПРОДУКЦИИ, ЗАНИМАЕТСЯ ЧЕМ-ТО НЕСЕРЬЕЗНЫМ. А ВЕСЬ ИНЫЕ СТИХИ БЕСЦЕННОЕ ДОСТОННИЕ, ВСЕГО ДОРОЖЕ, ДОРОЖЕ МЕХАНИЗМОВ. И ТОТ ПАРЕНЬ, КОТОРЫЕ РАЗДРАЖАЕТ БОРМОТАНИЕМ СТИХОВ СВОИХ, ПОЙМЕТ ЭТО ЧЕРЕЗ МНОГО ЛЕТ. ЧЕМ РАНЬШЕ ПОЙМЕТ, ТЕМ ЛУЧШЕ. СОЗДАТЬ НОВУЮ МАШИНУ, ДВ ГАТЕЛЬ, МАТЕРИАЛЬНЫЙ ЩИТ РОДИНЫ - ТРУДНО, КОНЕЧНО, ТРУДНО. ПОТОМУ МЫ СЛАВИМ ЛЮДЕЙ ТРУДА, СЛАВИМ ЛЮДЕЙ ДЕЛА. НЕ МЕНЕЕ ТРУДНО СОЗДАТЬ СОВЕРШЕННОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕ ИСКУССТВА -СВОЕГО РОДИ ДУХОВНЫЙ ЩИТ.
- ДУХОВНЫЙ ЩИТ МОЙ - НИЧЕГО НЕ ВОСПРИНИМАТЬ. Я НА-ЕЛСЯ ВСЕГО. ОТЦА .МОЕГО ДВАЖДЫ ССЫЛАЛИ В ЛАГЕРЯ. ОН УМЕР В ПОСЕЛЕНИИ, ПОРАЖЕННЫЙ В ПРАВАХ, ЛИШЕННЫХ НОРМАЛЬНЫХ УСЛОВИЙ ЖИЗНИ, - ЛАШ¬КЕВИЧ ГОВОРИЛ ЭТО ПОЛУШЕПОТОМ. КОГДА НЕ БУДЕТ ВОЗМОЖНОСТИ ВОТ ТАК НЕОЖИДАННО НЕ   ХВАТАТЬ ЧЕЛОВЕКА И УПЕЧЬ В ПОДВАЛЫ КАРАТЕЛЬ¬НЫЕ, ТОГДА МОЖНО ГОВОРИТЬ И О ДУХОВНОМ ЩИТЕ. СЛАВИЛИ СИЛЬНЫХ, КОТОРЫЕ ГЛУМИЛИСЬ НАД ЛЮДЬМИ?! ГДЕ ОН, ВАШ ДУХОВНЫЙ ЩИТ?

*   *     *

НА ЗАЯЛЕНИЕ О  ВЫЕЗДЕ ЗАГРАНИЦУ НА ПОСТОЯННОЕ МЕСТО ЖИВЕТСЯ   ДОЛГО НЕ БЫЛО РЕАКЦИИ СО СТОРОНЫ КОМПЕТЕНТНЫХ ОРГАНОВ, КОТОРЫЕ УДОВЛЕТВОРЯТ ПРОСЬБУ…





ЗАТЯШАЯ ИСТОРИЯ,
 ГДЕ  НЕПРАВ  ОДИН,
А 0СТАЛЫШЕ ВИНОВАТЫ

ОБЬЧЯО ТОТ, КТО ДОЛЖЕН УЙТИ, НЕ СТРЕМИТСЯ УЙТИ. 1&К БЫТЬ? СВЕЧА, КОТОРАЯ МОЖЕТ ДОЛГО ЧАДИТЬ - БЕСПОЛЕЗНА. ПУСТЬ ГОРИТ НЕДОЛГО, НО С ПОЛЬЗОЙ ГОРИТ,   НАДЫМ ТОКОМ ПЛИТУ НЕ НАГРЕЕШЬ, ХОТЬ ГОД ПРОГРЕВАЙ. ТОЛЬКО СИЛЬНЫМ ТОКОМ МОЖНО НАГРЕТЬ ПЛИТУ. II СЭКОНОМИШЬ ЭНЕРГИЮ. НО К ЧЕМУ ТАКИЕ ПАРАЛЛЕЛИ?
ВОПРЕКИ ЖЕЛАНИЮ СОТРУДНИКОВ АППАРАТА ТРЕСТА ВЗЯЛИ НА СТО¬РОНЕ, ПОЧТИ С УЛИЦЫ НАЧАЛЬНИКОМ ПРОИЗВОДСТВЕННОГО ОТДЕЛА ТРЕСТА НЕКОЕГО НИКОЛАЯ АНАТОЛЬЕВИЧА ТИХОВА. АЛЕК-САНДРУ ^ЛСЕПОВИЧЭДО^ОЧЙГГОД И<ЗЯОЛЬ1ЯЩЕМУ ОБЯЗАННОСТИ НАЧАЛЬНИКА ОТ¬ДЕЛА, ПРИШЛОСЬ ВЕРНУТЬСЯ В РОДНОЙ ПОДОТДЕЛ СТАРШИМ ИНЖЕНЕРОМ. АЛЕКСА :ДР, ИЮ;:,ПО СКАЗАТЬ, ВЫРОС В ТРЕ-СТЕ. РАБОТАЛ СВАРЩИКОМ В МОНТАЖНОЙ БРИГАДЕ, ЗА ОНЧИЛ ВЕЧЕРНИЙ ИНСТИТУТ, СГАЛ ИНЖЕНЕРОМ, ПОТОМ СТАРШИМ ИНЖЕНЕРОМ. ГОД ИСПОЛНЯЛ ОБЯЗАННОСТИ НАЧАЛЬНИКА ОТДЕЛА.
БЫЛО БЫ НЕПРАВДОЙ СКАЗАТЬ, ЧТО ОН ЛЕГКО ВОСПРИНЯЛ "ПОНИЖЕ¬НИЕ". ОДНАКО НИКТО ИЗ СОТРУДНИКОВ И НЕ ДОГАДЫВАЛСЯ О ГЛУБОКИХ ЕГО ОБИДАХ, ВЫЗВАННЫХ ЭТИМ С ВИДУ ОБОСНОВАННЫМ РЕШЕНИЕМ РУКО¬ВОДСТВА. КАЖЕТСЯ, С ТОЙ НЕ ЭНЕРГИЕЙ, ЧТО НАЗЫВАЕТСЯ, С ДУШОЙ ВЫПОЛНЯЛ ВСЯКИЕ ПОРУЧЕНИЯ. БОЛЕЕ ТОГО, ПИСАЛ В ГАЗЕТЫ И ЖУР¬НАЛЫ ПО ПОВОДУ УСТРАНЕНИЯ ТЕХ ИЛИ ИНЫХ ПРОБЛЕМ, ВЫСКАЗЫВАЛ МНЕ¬НИЕ НО ТОЙ ИЛИ ИНОЙ СТАТЬЕ. СЛОВОМ СООТВЕТСТВОВАЛ. НО ЕГО РЕШЕ¬НО БЫЛО НЕ СТАВИТЬ НАЧАЛЬНИКОМ ОТДЕЛА. ИЗ КАКИХ ТАКИХ СООБРА-ЖЕНИЙ? ЩЙШ , ПОТОМУ, ЧТ. ОН ОКАЗАЛСЯ БЕЛО!' ВОРОШИ, В КОЛЛЕК¬ТИВЕ, Ь ОБЩЕМ-ТО НЕОДНОРОДНОМ. В КОЛЛЕКТИВЕ РАБОТАЛИ ЛЮДИ ДЕ¬СЯТИ НАЦИОНАЛЬНОСТЕЙ. НО ДРУЖБЫ НЕ БЫЛО. АЛЕКСАНДРУ КАЗАЛОСЬ, ЧТО ОСОБЕННО ОБСУЖДАЮТ ЕГО, МУСОЛЯТ ЕГО НЕДОСТАТКИ.

"ОТ НИЗКОЙ КУЛЬТУРЫ ЭТО" - ДУМАЛ ОН. ПРИ ЭТОМ ОН ХМУ-РИЛ ТЕМ¬НЫЕ БРОВИ - НЕОБХОДИМО ВСЕМ ВЫСШЕЕ ОБРАЗОВАНИЕ? ЭТО НЕВОЗМОЖ¬НО? НЕТ,   НЕ ФАНТАЗИЯ ЭТО, А РЕАЛЬНОСТЬ. НАДО ОТКРЫТЬ ФАКУЛЬ¬ТЕТЫ ОБЩЕГО ВЫСШЕГО ОБРАЗОВАНИЯ, ГДЕ БЫ ЗА НЕБОЛЬШУЮ ПЛАТУ ЧИТАЛИ ЛЕКЦИИ ВИДНЕЙШИЕ УЧЕНЫЕ И СПОСОБ-НЫЕ АСП РАНТЫ. ЖЕЛАТЕ¬ЛЬНО ВОЗРОДИТЬ ЭКСТЕРНАТ. ПУСТЬ БУДУТ   СТРОГИЕ ЭКЗАМЕНЫ. А ИМ ПУСТЬ ПРЕДШЕСТВУЮТ СЕРЬЕЗНАЯ УЧЕБА И ПРАКТИКА. ПУСТЬ БУДЕТ В СТРАНЕ БОЛЬШЕ ЛЮДЕЙ ОБРАЗОВАННЫХ, ТЕМ  ОБЩЕСТВО СТАНЕТ БОГА¬ЧЕ, ФЛЬТУРНЫЫИ ДОЛЖНЫ БЫТЬ ВСЕ БЕЗ ИСКЛЮЧЕНИЯ, ВЕДЬ ОДИН КУЛЬТУРНЫЙ ЧЕЛОВЕК ПОГОДЫ НЕ СДЕЛАЕТ, ^ЛЬТУРНЫМ, ОБРАЗОВАННЫМ ДОЛЖЕН СТАТЬ КАЖДЫЙ ЧЕЛОВЕК. ЧТО ТАКОЕ КУЛЬТУРНЫЙ ЧЕЛОВЕК? ЗНАНИЕ И  НРАВСТВЕННЫЙ ОПЫТ В ГАРМОНИЧЕСКОМ ЕДИНСТВЕ. ИСТИННО КУЛЬТУРНЫЙ ЧЕЛОВЕК ВСЕГДА НАСТОЯЩИЙ ПАТРИОТ, ГРАЖДАНИН, ЧУВ¬СТВУЮЩИЙ ПРИБЛИЖЕНИЕ  БЕДЫ И  НЕ ^-ОЛ'хЯ мЖтл^    . и, КО¬НЕЧНО ЖЕ, ОБРАЗОВАНИЕ ЕЩЕ НЕ КУЛЬТУРА, ЭТО ТОЛЬКО СТУПЕНЬКА К НЕЙ. ОБРАЗОВАНИЕ ПОЛУЧЕНО, А ЧЕЛОВЕК НЕ ОТЛИЧАЕТСЯ КУЛЬТУРОЙ. ГЛУБОКАЯ КУЛЬТУРА ОБРЕТАЕТОЯ ГОДАМИ. ОБРАЗОВАННЫЙ, НО НЕ ОЧЕНЬ КУЛЬТУРЯЫЙ ЧЕЛОВЕК ПОРОЙ ПОДВЕРЖЕН САМОМНЕНИЮ, ГРАНИЧАЩЕМУ С ЭГОИЗМОМ. ЗНАЧИТ, ЕМУ НЕ ПРИВИТА НАСТОЯЩАЯ КУЛЬТУРА. А ВЕДА НА КАЧЕСТВО ЛЮДСКИХ ОТНОШЕНИЙ ВЛИЯЕТ ОБРАЗОВАННОСТЬ И КУЛЬ-ТУРА КАЖДОГО ИНДИВИДУУМА. СЛЕДОВАТЕЛЬНО, ВСЕОБЩЕЕ ВЫСШЕЕ ОБРАЗОВАНИЕ ОКУПИТСЯ СТОРИЦЕЙ. А КАК ПРАКТИЧЕСКИ РЕШАТЬ ЭТОТ ВОПРОС? ДУЗОВ ДОЛЖНО БЫТЬ СТОЛЬКО, ЧТО И СРЕДНИХ ШКОЛ? ЭТО НЕВОЗМОЖНО,ЭКОНО¬МИЧЕСКИ НЕВОЗМОЖНО,  ЫХОД - В ЭКСТЕРНАТЕ? УЧЕБА НИКОГДА НЕ БЫЛА САМОЦЕЛЬЮ И НЕ БУДЕТ. ПОЛУЧЕННЫЕ ЗНАНИЯ НЕ ОСТАНУТСЯ ВТУ¬НЕ, ДАЖЕ ЕСЛИ ЧЕЛОВЕК БУДЕТ РАБОТАТЬ НЕ  О СПЕЦИАЛЬНОСТИ. Б ЖИЗНИ ЧАСТО БЫВАЕТ, ЧТО ИНОЙ РАБОТНИК НЕ УСТУПАЕТ В ЗНАНИЯХ И УМЕНИЮ РАБОТАТЬ ДИПЛОМИРОВАННОМУ СПЕЦИАЛИСТУ, А ПО ТВОРЧЕСКО¬МУ ДАРОВАНИЮ ДАЖЕ ПРЕВОСХОДИТ. ЧУДЕС НЕ БЫВАЕТ. ПРОСТО ДОБРО¬ СОВЕСТНЫЙ РАБОТНИК ДОСКОНАЛЬНО ИЗУЧИЛ ДЕЛО, САМОСТОЯТЕЛЬНО ВЫ¬ПОЛНИЛ, ОСЗ& ПРОГРАММУ ВЫСШЕГО ОБРАЗОВАНИЯ. ПОЧЕМУ БЫ ЭТОМУ ЧЕЛОВЕКУ, ВЫСКАЗЫВАНИЯ КОТОРОГО МЕТКИ, ТОЧНЫ, А ГЛУБИНА МЫСЛИ, СУЖДЕНИЙ ПОРАЖАЕТ ДАНЕ СПЕЦИАЛИСТОВ, НЕ ВРУЧИТЬ ВУЗОВСКИЙ ДИПЛОМ! СМУЩАЕТ ОБИЛИЕ ДИПЛОМОВ? КАК НИ ПАРАДОКСАЛЬНО, ЧЕМ БОЛЬШЕ ДИЛ-ОНИРОВАННЫХ ЛЮДЕЙ, ТЕМ ВЫШЕ ЦЕНА ДИПЛОМА. НОВАЯ УГЛУБЛЕННАЯ МЫСЛЬ ВЫЗОВЕТ ОТВЕТНУЮ МЫСЛЬ. ИДЕИ ЗАСВЕРКАЮТ ВСЕ ЯРЧЕ ВО МНО¬ЖЕСТВЕ, СОЗВЕЗДИИ ИДЕЙ. ЗНАНИЯ ПОМНОЖЕННЫЕ НА КУЛЬТУРУ, ПОМО¬ГУТ ЧЕЛОВЕКУ СТАТЬ ГРАЖ-ДАНИНОМ, СВОБОДНЫМ ЧЕЛОВЕКОМ. А ПОКА ЧЕЛОВЕК  ПРЕБЫВАЕТ В ОЦЕПЕНЕНИИ. ОН НЕ МОЖЕТ ВЫСКАЗЫВАТЬСЯ ПРОТИВ ТОГО, ЧТО ЕГО СТЕСНЯЕТ. АЛЕКСАНДР ХОТЕЛ СКАЗАТЬ, ЧТО НЕУГОДЕН, ПОТОМУ ЧТО НЕУГОДЕН НАЧАЛЬНИКУ. А НЕУГОДЕН ПОТОМУ, ЧТО НЕ ВЕРИЛ АЛЕК-САНДРУ. ЧУЖОЙ, ПОДВЕДЕТ, МОЛ, МЕНЯ. НАЧАЛЬНИК ИЩЕТ ОПОРУ, А ОПОРА ДОЛЖНА БЫТЬ НАДЕЖНОЙ. АЛЕКСАНДР МОГ НАПИ¬САТЬ ЖАЛОБУ, НО ПОДУМАВ, ОТКАЗАЛСЯ ОТ ЭТОЙ ИДЕИ. КТО ЕГО ЗА-ЩИТЯТ? ДА НИКТО! ГДЕ В ОТДЕЛЕ ИНТЕЛЛЕГЕНТНЫЕ ЛЮДИ? ИХ НЕТ. ЕСТЬ ТОЛЬКО СПЕЦЫ.
ДВАДЦАТЬ ЛЕТ ПРОШЛО. ПРОСИДЕЛ АЛЕКСАНДР В СТАРШИХ ИНЖЕНЕ¬РАХ, СТАРАЯСЬ НЕ ВЫСОВЫВАТЬСЯ. НЕЗАМЕТНО ПОДОШЛА ПОРА УЙТИ НА ПЕНСИЮ. АЛЕКСАНДРА ПР..ВОДИЛИ НА ПЕНСИЮ, СОБ-СТВЕННО НЕ ПРОВОДИЛИ, А САМ ОН УШЕЛ. И НЕ ЗАМЕТИЛИ ДАЖЕ, ЧТО АЛЕКСАНДР УШЕЛ НА ПЕН¬СИЮ. ЗАТО ТОРЖЕСТВОВАЛ БЕЗДАРЬ ТИХОВ. ЕГО ДАЖЕ ПРЕДСТАВИЛИ НА ГОСПРЕМИЮ, НО НОМЕР ПРОВАЛИЛСЯ. НА ЭТОМ МОЖНО ПОСТАВИТЬ ТОЧКУ НАД ЗАТЯЖНОЙ ИСТОРИЕЙ, НО ИСТОРИЯ НЕ ЗАКОНЧИЛАСЬ,,.




        ПРЕЛЕСТЬ   ТИШИНЫ

ПРОИЗОШЛА БАНАЛЬНАЯ ИСТОРИЯ. СОСЕДИ В КОММУНАЛЬ-НОЙ КВАРТИ¬РЕ ПОССОРИЛИСЬ. 1ООБЧЕ-ТО, ЖИЛИ НЕТРУДНО, НО ЧТО-БЫ ТАК КРУПНО ПОССОРИТЬСЯ, ДЛЯ ЭТОГО НУЖНО БЫЛО НАКОПИТЬ В ДОСТАТОЧНОМ КОЛИ¬ЧЕСТВЕ ГОРЮЧИЙ МАТЕРИАЛ. ТАКОЙ МАТЕРИАЛ НАКАПЛИВАЛСЯ ИСПОДВОЛЬ. СОСЕДИ ПО ОТНОШЕНИЮ ДРУГ К ДРУГУ ВЕЛИ СЕБЯ ИДЕАЛЬНО ВЕЖЛИВО, И ЭТОЙ ПРЕДЕЛЬНОЙ ВЕЖЛИВОСТЬЮ ВЫРАЖАЛИ ВЗАИМНУЮ НЕПРИЯЗНЬ, А ПОТОМ, ВИДИМО, КАЖДОЙ СТОРОНЕ НАСКУЧИЛА НАИГРАННАЯ ВЕЖЛИВОСТЬ, ПЕРЕШЛИ НА ОТНОШЕНИЯ "НА НОЖАХ" И ДОСТАТОЧНО БЫЛО НЕБОЛЬШОМУ ТРЕНИЮ, ЧТОБЫ ВСПЫХНУЛ МЕЖДУУСОБНЫЙ КОНФЛИКТ, И ОН ВСПЫХНУЛ И НЕЛЬЗЯ БЫЛО ПОНЯТЬ, КТО ПРАВ, КТО ВИНОВАТ.
- И ЗАВЕЛИ ТАРАКАНОВ, - ЗАЯВИЛА ПОЛНАЯ, ВАЖНАЯ ЖЕНЩИНА СОРОКА ЛЕТ В ХАЛАТЕ НЕПОМЕРНОЙ ДЛИНЫ, ЛИШ КРАС-НОЕ ОТ ЗЛОСТИ И НАТУГИ. ОНА ПЫТАЛАСЬ СОХРАНИТЬ МАРКУ ВЕЖ-ЛИВОГО ВОСПИТАННОГО ЧЕЛОВЕКА, НО ЕЙ ЭТО ПЛОХО УДАВАЛОСЬ. ОНА ХОТЕЛА СМЯГЧИТЬ СВОЙ ПРИГОВОР, НО ВСЕ ЖЕ НЕ МОГЛА УДЕР-ЖАТЬСЯ ОТ НАПРАСЛИНЫ:
- ВЫ УЖ ИЗВИНИТЕ, НО ЧЕРНЫЕ ТАРАКАНЫ НЕ ПРИНЕСЛИ НАМ СЧАСТЬЯ. ИЗ-ЗА ВАШЕГО СУЕВЕРИЯ СТРАДАЮТ ВСЕ ЖИЛЬЦЫ. ЧТО ЗА МА¬НЕРА У ЛЮДЕЙ? ПУСТЯТ НА СЧАСТЬЕ КОШЕК, ТАРАКАНОВ, А ПОТОМ ОТ КОШАЧЬИХ КОНЦЕРТОВ ХОТЬ НА СТЕНКУ ЛЕЗЬ...
- НЕ В ЭТОМ ДЕЛО. ЛОМ-ТО НАШ СТАРЫЙ, НЕ МЫ ПУСТИЛИ ТАРАКА¬НОВ.
- НО ТАРАКАНЫ РАЗВЕЛИСЬ В НЕИМОВЕРНОМ КОЛИЧЕСТВЕ, И ВСЕ ПОТОМУ, ЧТО МЫ ЗАПУСТИЛИ КВАРТИРУ. МЫ БОИМСЯ ЛИШНИЙ РАЗ ПРОТЕ¬РЕТЬ ПОЛК, ПОМЫТЬ ПОСУДУ.
- НЫ ГОВОРИТЕ МЫ, НО ЛОДРАЗУМЕВАЕЕТЕ НАС, ТОЛЬКО НЕ СЕБЯ, -ПОДПРАВИЛА ГРОЗНУЮ СОСЕДКУ ЛЕНА, ОБИЖЕННАЯ БЕСДЕРЕ-МОННЫМ ЗАМЕ¬ЧАНИЯМИ ДО ГЛУБИНЫ ДУШИ, ВЕДЬ ЭТО ЖЕ ЕЙ ГОВО-РИЛИ ПРО ТАРАКАНОВ, ЕЙ, НО ОНА ДОЛЖНА БЫЛА СДЕЛАТЬ ВИД, ЧТО НЕ ПОНИМАЕТ НИЧЕГО. ЛЕНА ЗДЕСЬ СОВСЕМ НЕДАВНО. РАБОТАЕТ НА СТРОЙКЕ МАЛЯРОМ, А МУЖ ТАМ ЖЕ, ТОЛЬКО БРИГАДИРОМ МОНТАЖ-НИКОВ. ИХ ПОДСЕЛИЛИ СЮДА СОВСЕМ НЕДАВНО. А ДО ЭТОГО ЖИЛИ В ВАГОНЧИКЕ, ПОТОМУ ЧТО ВЕЛИ КОЧЕВОЙ ОБРАЗ ЖИЗНИ. ТРИ ГОДА ЖИЛИ В ОДНОМ ВАГОНЧИКЕ И ДОБИЛИСЬ КОМНАТЫ В КОММУНАЛЬНОЙ КВАРТИРЕ. ЛЕНА ОТЛИЧАЛАСЬ ПРЯМОТОЙ СУЖДЕНИЙ,
НЕ ТАИЛА ТО, ЧТО ИМЕЛА ЗА ДУШОЙ. К ВСКОРЕ НЕ ПОЛАДИЛА С "ОСНОВ¬НОЙ"  ХОЗЯЙКОЙ, КОТОРАЯ СЕЙЧАС ВЫГОВАРИВАЛА   НЕВОЗМОЖНЫЕ ВЕЩИ С ВЕЖЛИВОЙ БЕЗАППЕЛЯИИОННОСТЬЮ. ЛЕНА ДОЛЖНА БЫЛА ТЕРПЕТЬ, ИНАЧЕ НОВАЯ ССОРА, КОТОРАЯ НИЧЕМ ХОРОШИМ НЕ СУЛИЛА, ЛЕНА РЕШИЛА УСТУ¬ПИТЬ ТОЛСТОЙ ГОРЛАСТОЙ "ОСНОВНОЙ", ДАБЫ ИЗБЕЖАТЬ ЛИШНИХ СКАНДА¬ЛОВ. ТАК ПОСТУПАЛИ И ДРУГИЕ СОСЕДИ - ИНЖЕНЕРЫ ЗРЕМИНН. ОНИ, ЕРЕМИНЫ, ГЕЛИ СЕБЯ ТИХО, КАК МЫШИ. ИХ ВОВСЕ НЕ СЛЫШНО В ДОМЕ, ЛОТ Я ОНИ НЕ БЫЛИ ТИХИМИ. ОНИ ОБДАЕЛЬНЫ, ВЕСЕЛЫ, ЖИЗНЕРАДОСТНЫ, КАК ДЕТИ, НО В КО МУНАЛКЕ ОНИ ПРЕОБРАЖАЛИСЬ, ТЕМ БОЛЕЕ В ПРИ¬СУТСТВИИ "ОСНОВНОЙ" ХОЗЯЙКИ, И ВСЕ ЖЕ ЕЙ ТРУДНО БЫЛО УГОДИТЬ. ЕРЕМИНЫ УШЛИ В ГЛУХОЕ ПОДПОЛЬЕ. ЛА И НЕКОГДА ИМ ОБЩАТЬСЯ С "О СНОВЯОЙ " ХОЗ НИКОЙ •
- ЗЬПРОМАТ ДЛЯ М-НЯ НУ КИТА! С АЯ ГРАМОТА, 1'ДУ НА ЭКЗАМЕН И МОЛЮСЬ БОГУ. А ВДРУГ ВЫЕЗЕТ? Вытянул БИЛЕТ, ТУМАН В ГОЛОВЕ. ПОРА ОТВЕЧАТЬ. ПРОФЕССОР ИРОНИЧЕСКИ РОНЯЕТ: НА ПЕРВЫЙ ВОПРОС НИЧЕГО, А НА ВТОРОЙ ВОПРОС ВООБЩЕ НИЧЕГО. ПАРА. ПРИХОДИТЕ ЧЕРЕЗ НЕДЕЛЬКУ. А ЧЕРЕЗ НЕДЕЛЬКУ ПОШЕЛ К ДРУГОМУ. I ОПЯТЬ НЕУД.
- ТАК ТЕБЕ И НАДО. НЕ ХОДИ ТУДА, КУДА НЕ НАДО, - СМЕЕТ-СЯ В КУЛАК ЕРЕМИН.
И ВСЕ ЖЕ СОСЕДИ ДОГОВОРИЛИСЬ. ВЫЯСНИЛОСЬ, ЧТО ОЧЕ-РЕДЬ НАКВАРТИРУ НЕ ПРОДВИНЕТСЯ ЕЩЕ МОЖЕТ БЫТЬ ДЕСЯТЬ ЛЕТ. ДЕСЯТЬ ЛЕТ В НАПРЯЖЕНИИ? ЛТО НЕВОЗМОЖНО. И КОГДА ХОЗЯЙКА "ОСНОВНАЯ" ЗАБО¬ЛЕЛА, СОСЕДИ ХОЛИЛИ ЗА ПРОЕКТАМИ, ЗА ЛЕКАР-СТВАМИ, ЧТОБЫ ХОТЬ КАК-ТО ПОМОЧЬ СОСЕДКЕ. Шяф I ВЗАИМОПО-НИМАНИЕ ВОЦАРИЛИСЬ В КОММУНАЛЬНОЙ КВАРТИРЕ, ХОТЯ В ЭТО И ТРУДНО ПОВЕРИТЬ. ЛЮДИ НЕ БЫВАЮТ ИЗНАЧАЛЬНО ДОБРЫ ИЛИ ЗЛЫ. "ЗАЙМАПОНИМАНИЕ - ВОТ ЧТО ГЛАВНОЕ, ЧТО ОПРЕДЕЛЯЕТ ОТНОШЕ-НИЯ МЕЖДУ ЛЮДЬМИ.
ОБРЕТЕНИЕ
          -СЛЫШАЛ, ОБИЖАЮТСЯ РЕБЯТА, ЧТО ВЫДЕЛЯЮ БРИГАДУ "НЧИКА. ЭТО МОЯ ЗАБОТА - ВОВРЕМЯ ЗАМЕТИТЬ ИНТЕРЕСЫ И НАПРАВЛЯТЬ ИХ. ЧТО ЖЕ БРИГАДА ЯНЧИКА? ОНА ВЗЯДА ДА РАЗГРЕБЛА ВСЕ ЗАВАЛЫ. КАЖ¬ДЫЙ ЧЛЕН БРИГАДЫ БУДЕТ ПООЩРЕН.
- ВИТАЛИЙ ЛМИТРИЕВИЧ, РАБОТАТЬ ХОРОШО НЕ ПОДВИГ, А ОБЯ¬ЗАННОСТЬ.
* ЬЕРНО. КРИТЕРИЙ - ЧЕЛОВЕЧНОСТЬ, ЧУТКОСТЬ. ЛОТ ВЫ, НА-ПРИМЕР, ОТКЛИКНУЛИСЬ НА ПРИЗЫВ ВЫПОЛНИТЬ ПЛАН?
- НЕТ, НЕ ОТКЛИКНУЛСЯ. ЕЖЕМЕСЯЧНО МЫ ПЕРЕВЫПОЛНЯ-ЕМ ПЛАНЫ, А ЗАВОД ПЛАН ЗАВАЛИВАЕТ. ПОЧЕМУ? - АИЯ ЛОБАНОВ ПРИВСТАЛ СО СТУЛА, И ВСЕ УВИДЕЛИ, ЧТО ОН ВОЗБУЖДЕН, РАССЕР-ЖЕН, МОЖЕТ НАПЛЕ¬СТИ ЧЕРТЕ ЧТО. НО КОМУ ОДЕРНУТЬ ЕГО? ДА И НАДО ЛИ ОДЕРГИВАТЬ ЧЕЛОВЕКА? ПУСТЬ ВЫСКАЖЕТСЯ ДО КОНЦА. А ПОТОМ ПОЙМЕМ, ЧТО ВАНЕЙ ЛОБАНОВЫМ РУКОВОДИТ. - "ЮЖЕТ, НАМ НЕ НАДО ПЕРЕВЫПОЛНЯТЬ ПЛАН, КАК БРИГАДА ГНЧИХА, А ПОСМОТРЕТЬ, ПОЧЕМУ ЗАВОД ПЛАН ЗАВАЛИВАЕТ?
ТУТ ескочил С МЕСТА ЛЯЧИК, МАЛЕНЬКИЙ, ВЕРТЛЯВЫЙ БЕ-ЛОБРЫСЫЙ ПАРНИШКА, ОТЧАЯННО РВАНУЛ ВОРОТ СВОЕЙ РУБАХИ.
- ЛАНЬ, НЕ ХОЧЕШЬ РАБОТАТЬ, ТАК НЕ ТРОГАЙ ТЕХ, КТО РА-БОТА¬ЕТ, - ПРОЗВЕНЕЛ ГОЛОС НЧИКА.
- ЛОРОШО, НЕ БУДУ. ЛО И ВЫ НЕ ЛЕЗЬТЕ НА РОЖОН, ЗЫ НЕ ЛУЧШЕ НАС, ВЫ ХУЖЕ. ВЫ ЛИЗОБЛЮДЫ, ВЫ ХОТИТЕ ПОКАЗАТЬСЯ НА-ЧАЛЬСТВУ,
А О НАСТОЯЩЕМ ДЕЛЕ НЕ П ЧЕТЕСЬ, ВОТ ЧТО, - СТРАСТНО ЗАГОВОРИЛ ВАНЯ. - И ВООБЩЕ, ЧТО ДЕЛАЕТСЯ У НАС В НЕХЕ, НА ГЕЕМ ЗАВОДЕ.

ТОЛКУЧКА, А ТОЛКУ НИКАКОГО. ПОЧЕМУ, СДЕЛАЛИ БК ЗА-ВОД КООПЕРАТИВ¬НЫМ, УВЕРЕН, ЧТО ДЕЛО ЛУЧШЕ ПОЙДЕТ.
БАНЮ НАЧАЛИ ПРОРАБАТЫВАТЬ. ДЕЛО ДОШЛО ДО ТОГО, ЧТО ОН БЫЛ ВЫНУЖДЕН УЙТИ ИЗ ЗАВОДА, СОВСЕМ УЙТИ.
НАЧАЛЬНИК ЦЕХА ТАК И ВЫПОЛНИЛ СВОЕ  ОБЕЩАНИЕ - ПО-ОТАГИТЬ ВОПРОС ПЕРЕД РУКОВОДСТВОМ ЗАВОДА О ПРЕДЛОЖЕНИИ ЛАНИ И ЕГО ДРУ¬ЗЕЙ. СЛИШКОМ ДИКОЙ ПОКАЗАЛАСЬ МЫСЛЬ РАСТА-ЩИТЬ ЗАВОД НА ЯЧЕЙКИ? А МОЖЕТ ВСЕ ЖЕ НЕ РАСТАЩИТЬ НА ЯЧЕЙ-КИ, А СОЗДАТЬ ЯЧЕЙКИ ОТВЕТ¬СТВЕННОСТИ. Улей ИЗ ЧЕГО,И'З СОТ.







ЕВГЕНИЙ  АНИСИМОВИЧ

ЕВГЕНИЙ АНИСИМОВИЧ БРАЖНИКОВ ДАВНО УЖ НА ПЕНСИИ, ПО НЕ ХО¬ЧЕТ ПОКОЯ,ИЦЕТ ОСТРЫХ ОЩУЩЕНИЙ. КАЖЕТСЯ, ВСЮ ЖИЗНЬ ТЕМ И ЗАНИ¬МАЛСЯ, ЧТО ДОБЫВАЛ, А ДОБЫТЧИК ВСЕГДА НА КОЛЕСАХ,
В ВОЙНУ ВЕНЯ ФАЖНИКОВ НАЧИНАЛ ТЕХНИКОМ ИНТЕНДАН-ТОМ, ЗА¬КОНЧИЛ МАЙОРОМ ИНТЕНДАНТСКОЙ СЛУЖБЫ. ВЕРНУ ЛЕТ ДОМОЙ С ДОБРОМ ТРО-ЕЙНЫМ И С МОЛОДОЙ ЖЕНОЙ, ОФИЦЕРСКОЙ ВДОВОЙ. ЖЕНЩИНА ТАК ПОНРАВИЛАСЬ ЕМУ, ЧТО ТЕНЯ РЕШИЛ ОТНЯТЬ ЕЕ У ОФИЦЕРА-ШТАБИСТА, НОЧЬЮ ОН ВОРВАЛСЯ К ОФИЦЕРУ С СООБЩЕНИЕМ, ЧТО ВЫЗЫВАЕТ КОМАН¬ДИР ПОЛКА НА КОМАНДНЫЙ ПУНКТ. К ИДТИ НАДО БЫЛО ПО ТРАНШЕЕ И ПЕРЕЙТИ БРОД, '^Т ЭТОТ БРОД БЫЛ ПРИСТРЕЛЯН НЕМЕЦКИМИ СНАЙПЕРА¬МИ,  ОНЕЧНО, НЕМЕЦКИМ ^ЯЛ-СТРЕЛКАМ НИЧЕГО НЕ СТОИЛО ПРОДЫРЯВИТЬ ГОЛОВУ СОВЕТСКОГО ОФИПЕРА, МУЖА КРАСАВИЦЫ НЕДОСТУПНОЙ, АСА ПОГОРЕВАЛА НЕМНОГО И ВЫ:!ЛА ЗАМУЖ ЗА ВЕНЮ БРАЖНИКОВА, К ТОМУ ВРЕМЕНИ УДАЧЛИВОГО КАПИТАНА ИНТЕНДАНТСКОЕ СЛУЖБЫ.
В МОСКВЕ НАЧАЛАСЬ ГОЛИВОКРУКИТЕЛЬНАЯ КАРЬЕРА ВРАЖНИКОВА. ОН СТАЛ ОДНИМ ИЗ ВЕДУЩИХ РАБОТНИКОВ СНАБЖЕНИЯ. ВЫЛИ БЕСКОНЕЧ¬НЫЕ КОМАНДИРОВКИ, ОН ПОЛЮБИЛ ЭТИ КОМАНДИРОВКИ. НИЗНЬ СВОЮ СТРО¬ИЛ НА НИХ. ВО МНОГИХ ГОРОДАХ ПОЯВИЛИСЬ ЕГО ЛЮДИ, СВЯЗИ, ЛИЧНЫЕ СВЯЗИ, СУБЪЕКТЫ И ОБЪЕКТЫ ИНТРИГ.
В 62 ГОЛУ ОН ЗАДЕРЖАЛСЯ В СВЕРДЛОВСКЕ, НА КОНИЕРТЕ В ТЕАТ¬РЕ МУЗНОМЕДИИ ЕГО...  >ЛУ ПОНРАВИЛАСЬ ПРИМА ТЕАТРА. ОН ПРОШЕЛ ЗА '"УЛИСЫ В АНТРАКТЕ, ЕГО НЕ СМОГЛИ ОСТАНОВИТЬ АД-МИНИСТРАТОРЫ ТЕАТРА. ВМУ УДАЛОСЬ ПРОЙТИ В УБОРНУЮ АКТРИ-СЫ, КОМАНДИРОВКА ПРОДЛЕВАЛАСЬ, ПОТОМУ ЧТО ОН МОГ, ИМЕЛ ПРАВО ПРОДЛЕВАТЬ СЕБЕ КО¬МАНДИРОВКУ, ИЗВРАЩАЛСЯ В МОСКВУ В ЧУДЕСНОМ НАСТРОЕНИИ. НАВЕР¬НОЕ, ПОТЕРЯЛ БДИТЕЛЬНОСТЬ. ЛЕНА НЕ СПРАШИВАЛА, ОНА ОБО ВСЕМ ДОГАДАЛАСЬ. ДОЛОЖИЛА КУДА СЛЕДУЕТ ОБ ОДНОМ ИЗ ДАВНИХ ЭПИЗОДОВ В ДЕЯТЕЛЬНОСТИ МУЖА. ВОЗВРАЩАЯСЬ С ФРОНТА В ПОБЕДНОМ МАЕ СОРОК ПЯТОГО, БРАЖНИ-КОВ ПРИХВАТИЛ  НЕМАЛО ТРОФЕЙНЫХ ВЕЩЕЙ...
УТРОМ ВРАЖНИКОВА СНЯЛИ С ДОЛЖНОСТИ, НО УЧИТЫВАЯ ЕГО ВЫ-ДАЮЩИЕСЯ СПОСОБНОСТИ ДОСТАВАТЬ ЧТО УГОДНО СО ДНА МОРСКО-ГО БРО¬СИЛИ В УПРАВЛЕНИЕ КОМПЛЕКТАЦИИ УПРАВЛЯЮЩИМ, ."ПРАВЛЕНИЕ В РАМ¬КАХ РАЙОНА, ХОТЬ И СТОЛИЧНОГО.ТРАКК ГОРЕВАЛ БРАЖНИКОВ О ПОТЕРЕ. ЛИШИЛСЯ ПРАВА РАЗЪЕЗЖАТЬ ПО СТРАНЕ.
К ЖЕНЕ НЕ ВЕРНУЛСЯ. С ТОГО ДНЯ НАЧАЛСЯ ЗАКАТ ЖИЗНИ ВРАЖ¬НИКОВА.


ОЛЕГ  ГЕОРГИЕВИЧ

ОЛЕГ ГЕОРГИЕВИЧ КОВАЛЕВ, СЕМИДЕСЯТИ ВЕСТИ ЛЕТ, ДЕР-ЖАЛСЯ МОЛОДИОМ ДО ПОСЛЕДНЕГО. ОН СУМЕЛ ПЕРЕБОРОТЬ НЕ-СКОЛЬКО ИНФАРК¬ТОВ, ИНСУЛЬТ. И ЕСЛИ ВСПОМНИТЬ НЕСПРАВЕДЛИ-ВОЕ ВЫСЕЛЕНИЕ В СИ¬БИРЬ КАК КУЛАКА, СОПРОТИВЛЯЮЩЕГОСЯ КОЛ-ЛЕКТИВИЗАЦИИ, ОЖЕСТОЧЕН¬НОЕ СРАЖЕНИЕ ЗА ПРАВА СВОИ, КОТОРЫЕ ВСЕ ЖЕ ЗАКОНЧИЛИСЬ ЕГО ПО¬БЕДОЙ - ЕГО ВЕРНУЛИ ДОМОЙ. ВСЕ СЕЛО УЖЕ ВСТУПИЛО В КОЛХОЗ. ОН СТАЛ КОЛХОЗНИКОМ. РАБОТАЛ КУЭНЕПОМ. НЕПЛОХО, НА ПРАЗДНИКИ НА¬ГРАЖДАЛИ ЕГО ХРОМОВЫМИ САПОГАМИ ИЛИ РУБАХАМИ. ЛЕНИЛСЯ. РОДИ¬ЛАСЬ ДОЧЬ. НА ФРОНТЕ О ПЕРВОГО ДНЯ ВОЙНЫ. ОТСТУПАЛА ЕГО ЧАСТЬ, И ЕМУ ВЫПАЛА РАДОСТЬ УЧАСТВОВАТЬ В КОНТРНАСТУПЛЕНИИ. Л НОЯБРЕ 1942 ГОДА ПОПАЛ В ПЛЕН. УГНАЛИ В ГЕРМАНИЮ. НО ЕМУ УДАЛОСЬ БЕ¬ЖАТЬ ИЗ НЕМЕЦКОГО КОНЦЛАГЕРЯ. ПОПАЛ В ЧЕХИЮ, В ПАРТИЗАНСКИЙ ОТ¬РЯД, И ПРОРВАЛСЯ К СВОИМ,   МУ ПОВЕЗЛО,   МУ ПОВЕРИЛИ. НО КАК ДО¬СТАЛОСЬ В ПЛЕНУ! ПРОШЕЛ АД УНИЖЕНИЯ ЧЕЛОВЕЧЕСЕЮ ГО ДОСТОИНСТВА. А У СВОИХ ЛЕД НЕДОВЕРИЯ. СУМЕЛ ПЕРЕБОРОТЬ НЕДОВЕРИЕ. РЕДКОЕ СЧАСТЬЕ.  МНОГИХ, КТО ВЫРВАЛСЯ ИЗ ПЛЕНА, ОТПРАВИЛИ НА 'ОЛКМУ,.
 -А ОТТУДА НЕ ВЕРНУЛИСЬ. УМЕРЛИ, КТО ОТ ПЕЛЛАРГИ, КТО ОТ НЕПО¬СИЛЬНОГО И БЕССМЫСЛЕННОГО ТРУДА, А КТО ОТ УНИЖЕНИЯ, ЛАК ЛЮДЯМ ХОЧЕТСЯ УНИЖАТЬ ДРУГ ДРУГА! 8 ЭТОМ НЕДОСТОЙНОМ ЗАНЯТИИ ИСПЫТЫВА¬ЛИ ИСТИННОЕ НАСЛАЖДЕНИЕ.
ОЛЕГУ ГЕОРГИЕВИЧУ ДОВЕЛОСЬ ЗАКОНЧИТЬ ВОЙНУ В БЕРЛИ-НЕ, А ПОСЛЕ ВОЙНЫ НА ЗАВОД САНТЕХНИКИ. ПРОСЛЫЛ ХОРОШИМ РАБОТНИКОМ.
                И ВПОЛНЕ ЗАСЛУЖЕННО. ОЛЕГ ГЕОРГИЕВИЧ РАЗОШЕЛСЯ С ЖЕНОЙ,   ДОЧКА
ВЫРОСЛА, ВЫШЛА ЗАМУЖ, ОЛЕГ ГЕОРГИЕВИЧ  НЕДАВНО ЖЕНИЛСЯ. ОН БЫЛ
СЧАСТЛИВ. ПО ВСЕМ СТАТЬЯМ ОН ДАВНО БЫЛ НЕ ЖИЛЕЦ, А ВЕДЬ СКОЛЬКО
РАЗ ВЫХОДИЛ С НЕБОЛЬШИМИ ПОТЕРЯМИ С ТОГО СВЕТА. НЕДАВНО ОН ПО-
ЧУВСТВОВАЛ ЛУЧШЕ. И  РЕШИЛ  В ОДИНОЧКУ СОВЕРШАТЬ НОЧНЫЕ ПРОГУЛКИ ПЕРЕД СНОМ .ВРЕМЯ ДЛЯ РАЗМЫШЛЕНИЙ.  ЧЕЛОВЕКУ НЕ-ОБХОДИМО  ОГЛЯНУТЬСЯ, ЧТОБЫ  НАЙТИ ИСТОЧНИК ТРЕВОГИ… УШЕЛ ОДНАЖДЫ И НЕ ВЕРНУЛСЯ. ЕГО НАШЛИ УТРОМ. ОКО-
ЧЕНЕВШИМ. ПО ЕГО ЖЕЛАНИЮ ЕГО КРЕМИРУЮТ И ПОХОРОНЯТ НА ФАМИЛЬНОЙ МОГИЛЕ НА ВВЕДЕНСКОМ КЛАДБИЩЕ.




ЭТИ  АТИПИЧЕСКИЕ ЧЕРТОВЫ
 КЛЕТКИ...


    ЛИЛИЯ ОБЫЧНО НЕ ЖАЛОВАЛАСЬ НА УСТАЛОСТЬ И ПРОЧЕЕ, МОЛЧА ДЕЛАЛА СВОЕ НЕЛЕГКОЕ ДЕЛО, НА РАБОТЕ СВОЕЙ И ДОМА, ХО-ТЯ СЕМЬИ-ТО МУЖ ДА ДВЕНАДЦАТИЛЕТ НИЙ СЫН. У МУЖА СВОИ ЗА-БОТЫ, СВОИ ПЛАНЫ И ЦЕЛИ, КАЖЕТСЯ, НЕСБЫТОЧНЫЕ, А СЫН УМНЫЙ, ЛАСКОВЫЙ, НО ЕЩЁ НЕСМЫШЛЕНЫШ, ПОТОМУ ТРЕ¬БУЕТ ВНИМАНИЯ НЕ МЕНЬШЕ, ЧЕМ ЗАНЯТОМУ МУЖУ.   У ЛИЛИИ ДОМА ЗАБОТ ХВАТАЛО, ВПРОЧЕМ, ЭТО ВОВСЕ НЕ НОВОСТЬ, ДА И ЖАЛОВАТЬСЯ НЕКОМУ.
        И ВДРУГ ПОЖАЛОВАЛАСЬ, ПОЖАЛОВАЛАСЬ НА УСТАЛОСТЬ.
- МОЖЕТ, ТЕБЕ К ВРАЧУ ПОЙТИ? - ТАК, НЕВЗНАЧАЙ СКАЗАЛ  БЕС¬ПЕЧНЫЙ МУЖ.
- МОЖЕТ, МОЖЕТ, - ПОВТОРИЛА ЛИЛИЯ, ЧИСТЯ КАРТОШКУ. ЛИЛИЮ ВЫЗВАЛИ ПОСЛЕ РАБОТЫ В ВЕДОМСТВЕННУЮ ПОЛИКЛИНИ-КУ,
ВРАЧ ОСМОТРЕЛА И СКАЗАЛА:
- У ВАС НИЧЕГО НЕТ.
А ЧЕРЕЗ МЕСЯЦ ЛИЛИЯ ВНОВЬ ВЫРВАЛАСЬ НА ЧАСОК В ПОЛИ-КЛИНИ¬КУ, НО НЕУДАЧНО. ВРАЧ В ОТПУСКЕ.
В КОНЦЕ АПРЕЛЯ ЛИЛИЯ ПРИШЛА В ПОЛИКЛИНИКУ ОЗАБО-ЧЕННАЯ.
- ВАМ НАДО ЛЕЧЬ В БОЛЬНИЦУ. ДАВАЙТЕ ПОСЛЕ ПРАЗДНИ-КОВ.
   ПОСЛЕ ПЕРВОМАЙСКИХ ПРАЗДНИКОВ ЛИЛИЮ ОПРЕДЕЛИЛИ В БОЛЬНИЦУ. ПО¬ПАЛА ОНА В ТУ БОЛЬНИЦУ, ДАЖЕ В ТУ ПАЛАТУ, ГДЕ ЛЕЖАЛ ЕЁ ОТЕП И УМЕР ОТ НЕИЗЛЕЧИМОЙ БОЛЕЗНИ. ОТЕЦ УМЕР ТРИ-ДЦАТЬ ЛЕТ НАЗАД. ЛИ¬ЛИИ БЫЛО ВОЕГО ШЕСТНАДЦАТЬ. СМЕРТЬ ОТ-ЦА ТАК ПОТРЯСЛА ЕЁ, ЧТО ОНА БЫЛА НА ГРАНИ ПСИХИЧЕСКОГО РАССТРОЙСТВА. ЕЁ ОТПРАВИЛИ ТОГДА В РОСТОВ-НА-ДОНУ, К РОДСТВЕННИКАМ. ВЕРНУЛАСЬ ЧЕРЕЗ ПОЛГОДА ВПОЛНЕ ОП-РАВИВЩАЯСЯ ОТ СИЛЬНЕЙШЕГО ПОТРЯСЕНИЯ. НО ПЕЧАЛЬ ДОЛГО ЖИЛА В
ЕЁ ДУШЕ, ДА ТАК И ОСТАЛАСЬ. ВЫШЛА ЗАМУЖ ЗА ТРИДЦАТЬ. ЖИЛА С МАТЕРЬЮ,  ОНА БОЛНЛА ДИАБЕТОМ. ЛИЛИЯ    ЗАКОНЧИЛА МЕДИЦИН-СКОЕ УЧИЛИЩЕ,  УМЕЛА ДЕЛАТЬ УКОЛЫ, МАТЕРИ ДЕЛАЛА  УКОЛЫ.   НАДО БЫЛО ВЫЙТИ ЗАМУЖ, И ВЫШЛА ЗАМУЖ ЗА ЧЕЛОВЕКА С ПЕРИФЕ¬РИИ. РАБОТАЛ ВАЛЕРИЙ В НАУЧНОМ ИНСТИТУТЕ, ДА ЧТО-ТО НЕ ПОЛУЧА¬ЛОСЬ У НЕГО ТАМ, В ХАБАРОВСКЕ, ЕМУ НУЖНО БЫЛО ПОРАБОТАТЬ В МОСКВЕ. ОН ЖИЛ  НА ПТИЧЬИХ ПРАВАХ  В ПОДВЕДОМСТВЕННОМ  ЗАКУТКЕ, НОЧЕВАЛ У ЗНАКОМЫХ  И ОДНАЖДЫ ВАЛЕРИЮ ИВАНОВИЧУ  ВРУЧИЛИ   КОПИЮ ПРОЕКТА И СОПРОВОДИЛОВКУ И СКАЗАЛИ ПЕРЕДАТЬ  В ОТДЕЛ. МОЖНО ОТДАТЬ СОТРУДНИЦЕ ОТДЕЛА , ВСТРЕТИВШИСЬ В МЕТРО ИЛИ …ВАЛЕРИЙ ИВАНОВИЧ ВСТРЕТИЛСЯ С ЛИЛИЕЙ, ОТДАЛ ПАКЕТ.  ОНИ ВЗГЛЯНУЛИ ДРУГ НА ДРУГА И УЛЫБНУЛИСЬ.    МИЛОВИДНАЯ.   УЛЫБЧИВАЯ.  ЛЕГКАЯ ЕЁ НАСМЕШЛИВОСТЬ  БЫЛА ВОСПРИНЯТА ИМ ВПОЛНЕ…НУ, КОНЕЧНО ЖЕ,  НЕСОЧЕТАЕМОСТЬ ЦВЕТОВ КОСТЮМА, РУБАШКИ И БОТИНКОВ   ГЛУБОКОГО ПРОВИНЦИАЛА И  МАТЕРИАЛЬНУЮ СТЕСНЕННОСТЬ.  ОНИ ВСТРЕЧАЛИСЬ.  ОН , КОНЕЧНО ЖЕ, ПРИГЛЯНУЛСЯ ЛИЛИИ,  И ОН  ЗНАЛ, ЧТО ОН  ПРИВЛЕКАТЕЛЕН  ДЛЯ СЕРЬЕЗНЫХ ОТНОШЕНИЙ  БЫЛ… ПРАВДА,  ОДНВЖДЫ ОН. У НЕГО БЫЛА ЖЕНЩИНА, РОДИЛАСЬ ДОЧЬ. НО НЕ СЧИТАЛ СЕ¬БЯ СЕМЕЙНЫМ ЧЕЛОВЕКОМ,  С ЛИЛИЕЙ ОН НАШЕЛ ДУШЕВНОЕ РАВНОВЕСИЕ. В ЗАБОТАХ ПРОШЛИ ТРИНАДЦАТЬ ЛЕТ СОВМЕСТНОЙ ЖИЗНИ, СЫНУ  РОДИКУ УЖЕ ДВЕНАДЦАТЬ ЛЕТ. ВАЛЕРИЙ ИВАНОВИЧ   ЧАСТО «ЛОВИЛ» СЕБЯ НА ТОМ, ЧТО ЛИЛИЯ  НРАВИТСЯ ЕМУ  КАК ЖЕНЩИНА ПОСЛЕ РОЖДЕНИЯ СЫНА.  ОН ЗАГЛЯДЫВАЛСЯ НА НЕЁ, КОГДА ОНА КОРМИЛА  СЫНА ГРУДЬЮ,  КОГДА СТРИГЛА ПЯТИЛЕТНЕМУ РОДИКУ НОГТИ…ЛИЛИЯ  ТОЖЕ ПОНИМАЛА, ЧТО ОНА НЕ «САМОДОСТАТОЧНА» И  МИРИЛАСЬ С ЭТИМ.  ВЛЕРИЙ ИВАНОВИЧ КАНДИДАТ НАУК, СТАРШИЙ НАУЧ¬НЫЙ СОТРУДНИК. ТОЛЬКО-ТОЛЬКО ВЫБИЛИСЬ ИЗ НУЖДЫ. НАВЕРНОЕ, ЛИ¬ЛИЯ НЕ ВЫДЕРЖАЛА НАПРЯЖЕНИЕ ЭТИХ ТЯЖЕЛЫХ ГОДОВ. ВОСЕМНАДЦАТОГО МАЯ ЕЁ ВЫПИСАЛИ ИЗ БОЛЬНИЦЫ. ВЫЗВАЛИ ВАЛЕРИЯ ИВАНОВИЧА,
- СКАЖИТЕ НАПРЯМИК. ОПРЕДЕЛЕННО  НЕХОРОШО?   
-    ТРУДНО СКАЗАТЬ. АТИПИЧЕСКИЕ КЛЕТКИ. КОНЕЧНО, НЕ-ОБХОДИМА ОПЕРА¬ЦИЯ. ЧЕМ РАНЬШЕ, ТЕМ ЛУЧШЕ.
- Упустили ВРЕМЯ.
- НЕТ, НО СПЕШИТЬ НАДО.
ЛИЛИЯ СТОЯЛА В КОРИДОРЕ. ЧАСОМ РАНЬШЕ ОНА "СТУКНУ-ЛА" ВА¬ЛЕРИЯ ИВАНОВИЧА НОВОСТЬЮ.
- У МЕНЯ … МНЕ ОСТАЛОСЬ ПОЖИТЬ МЕСЯЦА ДВА. НУ,  ГОД.
- ЧТО ТЫ ГОВОРИШЬ?
ЕМУ  В ЭТОТ МОМЕНТ  БЫЛО ОТЧАЯННО ЖАЛКО ЛИЛИЮ И   ОТ НАДВИГАЮЩЕЙ БЕДЫ, ТАКОЙ БЕДЫ, ЧТО БЫЛО СТРАШНО. ОН ЗА-ПЛАКАЛ, СЛЕЗЫ, НЕВОЛЬНЫЕ СЛЕЗЫ ПО¬ЛИЛИСЬ ИЗ ГЛАЗ. ОН НИКОГДА НЕ ПЛАКАЛ. А ТУТ...
- А КАК ЖЕ РОДИК? КАКОВО ЕМУ БУДЕТ,..?
- ОБИДНО, ПРОЗЕВАЛА Я МОМЕНТ... ТУТ ВСЁ ПРОТИВ МЕНЯ БЫЛО...

            *    *    *
           ВАЛЕРИЙ ИВАНОВИЧ ВЫШЕЛ, ВЫБЕЖАЛ ИЗ КАБИНЕТА Врача ОК-РЫ¬ЛЕННЫЙ, РАДОСТНЫЙ.
      -ЛИЛИЯ, НИЧЕГО СТРАШНОГО.
    -ДА ЧТО ТЫ? АТИПИЧЕСКИЕ КЛЕТКИ ЭТО ТЕ САМЫЕ КЛЕТКИ...
- ДАТАЙ ЗАЙДЕМ ШЕСТЕ.
ОНИ ВОШЛИ В КАБИНЕТ.ВРАЧА.
         -НИНА НИКАНДРОВНА, СКАЖИТЕ, ПОЖА ЛУЙСТА, ЭТО …?
-    НИКАКОИЙ НЕ … НО СПЕШИТЬ НАДО.
      ДОМОЙ, В ДРУГОЙ КОНЕЦ МОСКВЫ ВОЗВРАЩАЛИСЬ ЛИЛИЯ И ВА-ЛЕРИЙ ИВАНОВИЧ В СПОКОЙНОМ СОСТОЯНИИ, В МЕТРО, ПОТОМ АВТОБУСОМ. ПО ПУТИ ДОМОЙ ЗАШЛИ В ПРОДУКТОВЫЙ МАГАЗИН, КУПИЛИ ПРОДУКТОВ.
  * *  *
- ЖИЛИ Вы КАК СВИНУШКИ, - УПРЕКНУЛА  МУЖА  ЛИЛИЯ, ЕДВА ВОЙДЯ В КВАРТИРУ.

Выпив полкружки холодной воды, Лилия в ВАНННУЮ. ВСТАЛА ПОД ДУШ. И ТУТ ТЕЛЕФОННЫЙ ЗВОНОК. ЛИЛЛНА ПОДРУГА, РАБОТАЕТ В БОТКИНСКОЙ БОЛЬНИЦЕ. МАШЕЙ ЗВАТЬ. ОНА ПО¬ПРОСИЛА ЗНАКОМОГО ВРАЧА ТОЙ БОЛЬНИЦЫ, ГДЕ ЛЕЖАЛА ЛИЛИЯ, ПОСМОТ-РЕТЬ   «СТЕКЛЫШКО».
ВАЛЕРИЙ ИВАНОВИЧ ПЕРЕНЕС  АППАРАТ В ВАННУЮ, ПОДАЛ ЛИЛИИ ТРУБКУ.
         -МАША, СКАЖИ ЧЕСТНО, ДА?
- В ОБШЕМ, ДА...
ВЫШЛА ЛИЛИЯ ИЗ ВАННОЙ ДРУГАЯ, СОСРЕДОТОЧЕННАЯ.
- НАДО ЗВОНИТЬ ТОНЕ, - ХРИПЛЫМ ГОЛОСОМ ПРОИЗСЛА ОНА.
- ЗВОНИ.
-    ВЧЕРА ЗВОНИЛА, НО ОНА НЕ ПОНЯЛА НИЧЕГО…
- СЕГОДНЯ ПОЙМЕТ.
       СИДЕЛИ НА ДИВАНЕ ПРИТИХШИЕ, НЕСКОЛЬКО ОТРЕШЕННЫЕ.
- ПЕЧАЛЬ ВОШЛА В НАШУ ЖИЗНЬ ...- С ДРОЖЬЮ В ГОЛОСЕ ПРОИЗ¬НЁС ВАЛЕРИЙ ИВАНОВИЧ. ОН НЕ СУМЕЛ СДЕРЖАТЬ СЛЁЗ.
ЛИЛИЯ ДОЛГО МОЛЧАЛА, ПОТОМ СКАЗАЛА:
- РОДИК НЕ ДОЛЖЕН НИЧЕГО ЗНАТЬ ОБ ЭТОМ. ОН КАК НАТЯ-НУТАЯ СТРУНА.
       ВЫПИЛИ УСПОКОИТЕЛЬНЫЕ ТАБЛЕТКИ.
   А УТРОМ ПОЕХАЛИ В ОНКОЦЕНТР, ТОНЯ , СЕСТРА ЛИЛИИ ВСЁ УСТРОИЛА ЛУЧШИМ ОБ¬РАЗОМ. БУДЕТ ОПЕРИРОВАТЬ ПРОФЕССОР…
- ТОЛЬКО НАДО ОСТАНОВИТЬ КРОВОТЕЧЕНИЕ, НАБРАТЬСЯ СИЛ. ОПЕ¬РАЦИЯ ПОКАЖЕТ, НАСКОЛЬКО ВСЁ СЕРЬЕЗНО.
ПОЙМАЛИ "ТАЧКУ", ЧАСТ НИКА, ЛИЛИЯ, КОНЕЧНО, НЕ МОГЛА ЛЕ¬ЖАТЬ НЕДВИЖНО, КАК СОВЕТОВАЛИ. БЕСКОНЕЧНЫЕ ДОМАШНИЕ ДЕЛА. СЕСТРА ПРИЕХАЛА ИЗ БАЛАБАНОВА, МНОГОЕ  СДЕЛАЛА.
ВСЕГО НЕСКОЛЬКО ДНЕЙ ДО ОПЕРАЦИИ ОСТАЛОСЬ, ВАЛЕРИЙ ИВАНО¬ВИЧ СКАЗАЛ ТО, ЧТО СЧИТАЛ НУЖНЫМ СКАЗАТЬ:
- Я СДЕЛАЮ ВСЁ, ЧТОБЫ РОДИК НЕ ЧУВСТВОВАЛ СЕБЯ СИРО-ТОЙ…МОЖЕТ БЫТЬ, БУДЕТ ВСЁ ЖЕ БУДЕТ ШАНС?...
ПЕРЕГОВОРИЛИ О МНОГОМ, А ТРЕВОГА НАРАСТАЛА. СНЫ ЧУТКИЕ, КРАТКИЕ. ПРОСЫПАЛСЯ ВАЛЕРИЙ ИВАНОВИЧ  С ОЗНО-БОМ.РОДИК  ДОГАДЫВАЛСЯ , ЧТО  МАМУ БУДУТ ОПЕРИРОВАТЬ И  ОПЕ-РАЦИЯ БУДЕТ … И БЫЛ ГРУСТЕН.  ЛИЛИЯ ДЕРЖАЛАСЬ, ЧЕМ БЫ …УБЕРЕЧЬ СЫНА ОТ …
-СЫНОЧЕК,   ЗАДАНИЯ ВСЕ  ВЫПОЛНЯЙ, ЛАДНО.
-ЛАДНО, МАМА…
*    *    *
 В ДЕНЬ ОПЕРАЦИИ  ЛИЛИИ  ВАЛЕРИЙ ИВАНОВИЧ   ДОЛГИЕ ЧАСЫ ИСПЫТЫВАЛ КАКОЕ-ТО ДАВЛЕНИЕ НА ГРУДЬ,  ЕМУ КАЗАЛОСЬ, ЧТО СЕРДЦЕ ЗАМЕДЛИЛО  БИЕНИЕ,   ОЩУЩАЛ ЗАМУТНЕНИЕ ГЛАХ И ГЛУХОТУ. И ЕДВА УСОЫШАЛ ТЕЛЕФОННЫЙ ЗВОНОК. ЗВОНИЛА ТОНЯ, СВОЯЧЕННИЦА: «ОПЕРАЦИЯ ПРОШЛА УСПЕШНО…».
   *    *   *
БЫЛИ НА ПРИЕМЕ У ПРОФЕССОРА. ЛИЛИЯ  ПРОМОЛВИЛА:
- ТОЛЬКО Я ДОЛЖНА ЗНАТЬ, НА ЧТО РАССЧИТЫВАТЬ? НА СКОЛЬКО РАССЧИТЫВАТЬ?
- В ВАШЕМ СЛУЧАЕ ТАКИЕ ВОПРОСЫ  НЕКОР-РЕКТНЫ.  ЖИЗНЕННЫХ  СИЛ   ДОСТАТОЧНО НА ДОЛГИЕ И ДОЛ-ГИЕ ГОДЫ.  ТОЛЬКО НЕ КУРИТЬ ,  А ИЗ ВИН  МОЛДАВСКИЕ…

 *   *
            ВАЛЕРИЙ ИВАНОВИЧ И ЛИЛИЯ  НАЧАЛИ ПРИХОДИТЬ В СЕБЯ.  НЕУЖЕЛИ  БЕДА МИНОВАЛА,  ЧКРТОВЫ КЛЕТКИ  БОЛЬШЕ НЕ ПОДБРО-СЯТ  ЧЕРНОГО  ОГНЯ?          
   


         ВОСЬМОЕ МАРТА



                Она втайне мнила себя красавицей, хотя говорила, мол, как страш-на, вышучивала свой длинный нос, длинные ноги цапли, не щадила себя и свои физические недостатки. Она думала, что не-отразима. Иначе бы не вела себя так надменно со своими поклонниками. Они у нее были, поклонники. Но всех она отвадила от себя, даже стеснялась говорить о них. А люди в общем-то достойные, талантливые, как счи¬тает Вадим Сергеевич, единственный мужчина в отделе. Наверное, стес¬нялась Ира своих поклонников по причине того, что они все были жена¬ты. Солидные люди, отцы семейства, а замечали прелести Иры, кида¬лись на них, как муха на мед. Но мнение Вадима Сергеевича в счет не шло. Он пришел в отдел давно, чуть позже Иры, знал Иры как свою сестру. Все же десять лет вместе в отделе, в одном кабинете. За десять лет Ира не изменилась, даже внешне не изменилась. По—прежнем; остра на язык. Если кого-нибудь зацепит, то очень чувствительно. Напашть на невинного ей доставляет особенное удовольствие. Особенно она задирает Вадима Сергеевича. Он раздражает ее чем-то. Наверное, своим благополучием. Семьянин, успехи в работе, куча друзей и прия¬телей, не нуждается в чьем-либо покровительстве. Ира, правда, не-множно недопонимает тех тонкостей, что связаны с Вадимом Сергеевиче
Он страдает от неудач. Все его успехи - от его неудач. Он хотел большего, но поняв тщетность попыток выйти из заколдованного круга, остался в отделе, заштатном отделе. Сколько ни работай, что ни де¬лай из ряда вон, толку никакого. Отдел как остался заштатным отде¬лом, так и ос-танется. А перейти в другой, ведущий отдел не имел
возможностей и не стремился. Так вот Ира тихо ненавидела Вадима Сергеевича и как могла покушалась на его независимость. Однажды Ира исключила его из важного списка. Объяснила просто: много имен, не влеза-ет в список. Вадим Сереевич смирился с этим. Он мог бы
поднять шум, указать на несправедливость Иры, но ничего этого не сделал. Пусть бесится. Да что он! Ира идет танком на заведующего, тот пятится назад, как рак. Красный от стыда и возмущения. Ира может: оскор-бить и своих товарок.
-У тебя кривые ноги,- кричит она Люсе, чтобы непременно услы-шал это Вадим Сергеевич, единственный мужчина в отделе.
Люся не находит себе места, Вадим СерЕеевич делает вид, что ув-лечен работой.
Ира повторяет свой пассаж.
Отчего эта озлобленность? Кто мешает ей устроить свою судьбу лучше и так, как она хочет? Об этом шел разговор в отсутствии Иры в день восьмого марта. Она жила одна и никто не поздравил ее с праздником. Мо-жет быть, сослуживцы неправы в своем намеренном
невнимании к ней? Она сбилась с ног, обходя своих подруг, охрипла,
поздравляя знакомых женщин по телефону, изрядно издежралась, ода¬ряя их подарками. Восьмого марта - прекрасный праздник.„о


       САМЫЙ  ТРУДНЫЙ          
      ЭКЗАМЕН
      Сколько было экзаменов в жизни Кудряшова, капитана небольшого реч-ного судна, не счесть. И он легко сдавал эти экзамены. Кудряшов немолод, но не считает себя старым, силы есть. Невысокий, кряжистый,
он будто не сходил никогда с пятачка у капитанского штурвала. Ни-что не сломило его, даже нелады в семейной жизни. Ему трижды приходи-лось начинать семейное плавание. Первая жена ушла к другому. Случилось это в одну из навигаций. Вторая последовала примеру первой. И тогда он женился на Маше, работавшей коком в его же судне. Двоих детей родили, вырастили и в люди вывели. Пришлось Машу списать на берег. Провози-лась Маша с детьми годы, постарела, ни вдова, ни мужняя жена. А Кудря-шов не мог на берегу, Щ/ дорог капитанский мостик. А ведь хотели отлу-чить от капитанского мостика, хотели. Поводов искать не надо было. Его суденышко садилось на мель. Но он умел вытаскивать свое суденышко на свободу, на простор речной. Но Еторое забывалось, а первое нет. Все пом-нили, что Кудряшов посадил сЕое суденышко на мель. Были и другие не-приятности.   Например, дежурный матрос, потеряв устойчивость, ударялся об стену, каюту, его в конце концов увезли с сотрясением мозга. Он подготовил себе настоящего сменщика. Артур Пак вполне сносно владеет капитанским штурвалом. И все же не хочет пока уступить свой штурвал.
Завтра аттестация. Может быть, последняя в его жизни. Не сдаст жкзаме-на, спишут на берег, переведут в механики. Тыл обеспечен. Но ему не хо-чется этой легкой жизни на берегу. Механик береговой - ничто А капитан есть каптан. Потому Кудряшов неспокоен. Казалось бы, чего проще, подай заявление об отставке, о списании на берег. Тебя поймут, тебя поблагодарят. Заслужил Кудряшов спокойной старости. Но до старо¬сти далеко, ещё далеко. Никакого заявления он не напишет. Он молод,он молод душой и телом, не чувствует никакой усталости, ни физической, ни душевной. Он остается капитаном.
Только завтра он должен пройти пустые формальности. Объяснить, почему все чаще и чаще его судно попадает на мель, почему у матросов падает дисциплина. ..Он объяснит. Да на членов комиссии будет работат] авторитет Кудряшова, саарого опытного капитана.
Назавтра Кудряшов не пойдет на аттестацию. И это быдет его са-мым трудным экзаменом. Он сдаст его, сдат достойно.



         ДОЖДЛИВЫЙ  ВЕЧЕР

Ссора произошла из-за пустяка. Он не пошел за хлебом. Сказал, что некогда, и не пошел. До булочной две автобусные остановки. Жена фыркнула и замкнулась на все замки. Теперь долго она не будет тебя слышать. Она права по-своему. Своим отказом сходить в булочную он как бы выразил свое пренебрежение ею. Но это не так. Он готовился завершить проект и ни на минуту не мог отлучиться от проекта. Да, проект отклоняли не раз и не два, причем с убийственной характеристи¬кой, отклоняли люди доброжелательные, облеченные властью, уверенные в своей непогрешимости. Но что из того, что проект отклонялмя не ей ножды? Он считал, что отклоняли по второстепенным причинам. Надо уси¬лить проект. Единственный выход - корпение, сидение над проектом.
Этогоне понимали его родные, которые неожиданно возникали и вно¬сили какую-то бестактность в их отношениях. Вчера только и уехали брат с женой, уехали глубоко обиженные им, старшим братом:
-Вам легче живется. У вас взгляды другие.
И младший брат обиделся. И с этой обидой и уехал. Но успел намекнуть, что лучше оставить проект, ведь мир им не перевернешь, мол, живи проще. Убеждал, что чем проще будешь жить, тем лучше, легче Такая механика рассуждений глубоко возмутила Рэма. Он едва сдержи-вался, чтобы не оскорбить брата, не обвинить его в ограниченности и тупости. Рэм не согласен с братом. Нельзя лучшие годы жизни посвя¬тить добыванию колес, захламлению   квартиры вещами. Но это только ело ва, а слова на брата не действуют. Кого ты хочешь удивить? Рэм никого не хочет удивить. Только он хочет высвободить человека от трудностей незнания.
-О чем ты?-спросила Тамара, боясь вновь огорчить его. Рэм обрадо-вался заинтересовашзсти Тамары. Она отошла. Она поняла, что он не сер-дится на нее.

Весь вчере посвятил уборке квартиры. Скатал ковры, вынес их во двор, отряхнул от пыли, потом вымыл окна, затем занялся стиркой, все, чтобы угодить Тамаре. И все же вновь приступил к своему забра¬кованному проекту по перестройке сферы управления производством. Очень жаль, что социальные идеи не увенчиваются патентами...



ЗАБУДЬ ТЕХ, КТО   ТЕБЕ НЕ ВЕРИТ

          -Да забудь тех, кто в тебя не верит. У тебя и так забот хватает.  Послу-шайся,  моего совета,-говорит Лида, катя перед собой коляску.
      В коляске спит розовощекий малыш.
Миша идет рядом, в обеих руках по сумке с продуктами. Миша
коренастый, рыжеволосый, кареглазый. Лида стройная, высокая, подвиж¬ная. И все же они пара, даже какое-то внешнее сходство есть между ними. Бывает, когда супруги слиты духовным родстеом. Они становятся похожи друг на друга.
-Понимаешь, я их всех люблю и нелегко теперь убедиться, что они мне не верили и насмехались. Разве тех, которых любишь, можно
забыть?
         -Можно, если захотеть.
Зачем вспоминать о тех, кто вставлял  палки в колеса? Не понимаю. Вспомни твоего друга Родю. Тот говорил  о втоих бедах сочувст-венно, а сам против тебя анонимки строчил, пока указ не вышел. Теперь подписывается под коллективным письмом.
-Это он от отчаяния. У него не получилось, а мы ведь вместе один институт кончали, он тогда подавал надежды.
-И потому тебя обливает грязью? Забудь о нем, забудь, не вспоминай.
-Я то хотел забыть, да он не забывает. Хотя вроде не мешаю. На-верное, морально мешаю. Учились вместе и вдруг я обошел его.
И неожиданно события развернулись непредвиденным образом. Мишу пригласили   к следователю, домой не отпустили. ЕХгу предъявили обвинение во взяточничестве. Осудили на два года. Писал протесты,  доби-вался правды. Оправдали. Вроде бы реабилитировали. Восстановили на прежней работе. Но в партии восстановиться не удалось. Нельзя забыть тех, кто в тебя не верит...



   ЭХО  В  ГОРАХ


Экспедиция сделала привал на двухкилометровом плато. Место не очень удачное, но ребята устали и потребовали привала. Люся не могла ходить. Она подвернула ногу и нужно было срочна сделать прогревание вывихнутой ноги. Для этого нужно было установить палат¬ку и уложить больную в постель.
Устроили привал. Развернули палатки. Люся с подругой Машей устроилась в небольшой палатке. Поставили ещё две палатки и все разместились. Здесь на плато росли небелым е карликовые деревья, но они вполне надежно за-щищали палатки от ветра, неприятного горного ветра.
Люсю уложили в постель, к вывихнутой ноге приставили горячий компресс. Маша старательно выполняла роль медсестры. Да и была до
работы в экспедиции медсестрой. В палатку наведывался начальник партии Семенов, но его Маша энергично выпроваживала. Люся не хотела бесконечного объяснения с ним. Ещё вчера ясно сказала ему, что больше не любит его, что ему не нужно показывать какие-то знаки внимания, нельзя ему быть самонадеянным индюком. Она записалась в этот раз в экспедицию совсем по другой причине. Семенов знал, что это за причина. Причина - Бодров. Все дело в Бодрове. Этот парень опасен. Он отбивает всех красивых девушек, которые, как цве¬ты, украшают экспедицию. Семенов считал, что у него преимуществен¬ное право добиваться благосклонности у приглянувшейся ему девушки. И Дон Жуан экспедиции спутал все планы Семенова. Но Люся въелась ему в печенку. Он не собирается от нее отступиться. И во всяком случае Бодрову она не достанется. Как он это сделает, он ещё не
знал, но знал, что так и будет. Он мучительно размышлял над этим. И нашел решение. Вызвал Бодрова на конфиденциальный разговор.

-Пойдешь в разведку один. Видишь, Люся не может. Чем всем го-нять, так лучше разведать...
-Верно,-согласился Бодров.
-Значит, иди и к вечеру возвращайся,-сказал Семенов.-Если за¬блудишься, дашь сигнальную ракету. -Договорились.
Бодров отправился в разведку один. Исчез в карликовых деревьях.
Как и предполагал Семенов, Бодров застрял в ущелье. И выбраться оттуда он не смог. Дал сигнальную ракету. Но и спуститься в ущелье не представилось возможности. Вызвали по рации вертолет. Но то ли рация не сработала, то ли не поняли сигнала, никакого вертолета не увидели.
Вертолет завис над ними спустя неделю. Спасти Бодрова не уда-лось. Бодрова похоронили здесь, на плато. Прощальный салют разорвал вековую тищину гор...





           ПРЕОДОЛЕНИЕ

Его сильно обидели, йадизили в должности. Все же понизили. Те-перь надо начинать исе сначала. Приказ был Еывешен на видном месте -на доске объявлений...
Драмы нет, но все же...Он хотел предложить новую технологию, но в отделе не поняли, мол, высовываешься. И началась травля. Кончилась вот этим приказом, несправедливым, мерзким, но будто бы спрвведливым, честным. Ему влепили три ЕЫгоЕора, придравшись к чему-то неглавному, подвели под приказ. Все в ажуре.
^ет, свет не померк, земля по-прежнему вращается вокруг своей оси и солнца.
АстаноЕ побродил по МоскЕе, попал на Пушкинскую площадь. Постоял у памятника Пушкину. Великий поэт его успокоил. Домой вернул-ся все же поздно. Дети спали. Ирина, как всегда, стояла у плиты, жарила картошку. Она на миг только обернулась к нему и мгновенно ЕСЕ поняла.
-Случилось?
-Случилось.
-А1е высовывайся выше уреза воды. Неуютно будет. Что скажешь? -Я не высовываюсь. ШГЕЛЬ высовывается. -Что ты наме-рен делатъ?Уйти?
-Куда? Неужели они не понимают, что наносят не мне обиду, а об-щему делу, общему делу, да...
-Это слова, а жизнь бон какая. Кто позволит, чтобы ты умнее их оказался? А начальником стать слабо?
-Кто поставит? Туда идут, знаешь, какие? С локтями...
-Одолеть их не можешь. Можно преодолеть ненастье? Пересидеть бэдэю? Наступят новые времена. Иначе тупик. № всю страну загоним в ту-пик из личного эгоизма. *ИВЬ бы мне хорошо.Но как бороться с этим?
Где правда, где ее найти?



СОБЛАЗН

           Нина подозвала к себе младшую сестру Ирку, готовящуюся к выпуск ным экзаменам, и тихо прошептала, тихо, заговорщическим тоном: -Помоги мне, Ириночка... -А что?
-Ты долж-на встретиться с Майклом. -Зачем?
Ирина представила высокого загорелого иностранна пятидесяти лет, который однажды увивался за Ниной и,кажется, успешно. После этого Нина начала можно одеваться. Перепало и Ирине. Дома осуждали поведе-ние Нины, она взвивалась, просила не лезть не в свое дело. Ирина ничего тогда не погашала. Знала, что Нина встречается с Майкло! просто так, но имеет от этих встреч доллары, чеки. Какой щедрый этот Шайка или глу-пый! Наверное, глупый. Глуу и Владька, Нинин жених, коль он ни о чем не догадывается, дурень. Владька собирался жениться на Нине, деЕушка она интересная, видная, в ней что-то есть, НО НЕ тут-то было. Нина прогнала Владьку, видеть его не хотела. Майкл тоже отстал от Нины. Но и Нины поя-вился вскоре другой иностранец, его сме¬нил третий, четвертый, а потом и СЧЕТ потерян...Нина купила себе
"Волгу", разъезжала по Москве как важная особа.Была надменна и недо¬ступна. И ЕДРУГ такая пустячная вроде просьба.Но какая!
-А как же Дима, № решили пожениться...
-Что Лима? Он не должен...
-Тогда уж пойду к ЭТОМУ Майклу после Димы.
-Девочка моя, тогда мы не получим и десятог доли того, что было обещано. Он глаз на тебя положил. Он сластолюбец.
-Мерзко ЕСЕ это.
Ирина отвесила старшей сестре горячую пощечину, зэлла-кала. Нина терпеливо выждала окончания истерики, потом жестко сказала:
-От Лимы ты не уйдешь. Но к нему пойдешь после...и он ничего не узнает. Я научу как это сделать. -Но Еедь и Майкл не узнает...
-Его не проведешь. Он потребует гарантии. Ну так что? Напали на золо-тую килу и ты молчишь? -Я подумаю.
-Смотри, упустим рыбку, сама жалеть будешь.
Гыбку не упустили. Но и Ирины расстроились планы насчет Лимы.
Только и всего. А в остальном она счастлива.Права была Нина. А Нина по-весилась.Надоело ей жить...


 ОДНИ  НЕСЧАСТЬЯ

Одинцовы много лет жили в согласии и радости. Вышли на пенсию.
Жили заботами и радостями детей. Дети оперились и чувствуют вольны¬ми птицами жизни. Старший сын давно стал кандидатом наук и те-перь заведует отделом в научно-исследовательском институте, жена его тоже научный работник.
Младшая дочь   недавно закончила медицинский институт и рабо-тает участковым врачом. Она живет с родителями.Родители дата в ней не чаяли. Красивая, добрая, милосердная. Она вносила свою летпу в атмо-сферу доброжелательства, привязанности, царившей в семье с незапамят-ных пор.
-Мы как старосветские помещики,-говаривала Анна Васильевна, вечерами, за чаем.
-А что тут плохого? Детей мы подняли, теперь можно и отдохнуть,-отвечал Иван Матвеевич.
Несчастья начались неожиданно. Однажды увидели они дочь Рим-му взволнованную, заплаканную. Никакая пудра не смогла бы скрыть горь-ки: ее слез.
-Почему у тебя глаза на мокром месте?-спросила Анна Васильевна. -Слезятся глаза,-ответила Римма, пряча глаза. -Лукавишь...
Римма не хотела признаться родителям в СЕоем горе. Она разоча-ровалась в Вите, аспирашет, но разочаровалась тогда, когда все про¬изошло и она должна была стать матерью. Издали Витя казался романтич¬ным, душа нараспашку.Красивый, корректный - это издали. А когда сблизилась - выявилось другое. Витя эгоист и карьерист. Он не охладел
к Римме, но однажды она заметила его с дочерью директора. А она строи ла самые радужные планы. "У меня не будет ребенка",-решила Рим-ма. Это прозошло несколько дней назад,..



          ИСЧЕЗ  ОСТРОВ
 
Случилось это несколько тысячелетий назад, в то время, когда ис-чезла Антлантида. На крохотном острове в Атлантике жили независимые гордые люди. Островное государство достигло высокго уровня своего ост-ровного развития. На острове были замечательные сооружения, теат¬ры, спортивные арены, высокого уровня достигли народные ремесла. Остров-ное государство играло важную роль в международной жизни и политике, потому что находилось на пересечении морских магистралей.
И вот неожиданное землетрясение. Остров исчезал на глазах. Ру-ководители острова разослало по всему древнему миру послание о помо-щи и приюте. Мы тонем. Спасите.
Прибрежные страны откликнулись. Они выслали весь наличный флот.
И вывезли всех жителей острова. Последнего жителя острова взяли в лодку с крыши затопленного дома. Людей спасли, но островное государ-ство исчезло. Островитяне растворились среди жителей прибрежного государЕтва и потерялись свою независимость. Прошло несколько веков и об островном государстве не осталось даже предания...
Моему сыну не нужен мой опыт    Сыну скоро, на днях год. Че-рез две недели исполнится год. Моло¬дой отец Валентяй души в нем не чает. Смышленный, реактивный мальчик, столько в нем любопытства к жизни, столько немого вопроса к нему, второму по значению существу - папе. Первое слово, которое произнес Вовик, было - мама.
-Валентин, чтобы ты пожелал еыну?-спрашивает жена, подбрасывая
карапузика вверх.-2, ты мой хороший, у, ты мой ненаглядный, у, ты
мой самый лучший человек на свете
Валентин смотрит на сына, на жену и говорит:
-Вовику я хочу, чтобы не повторял моей судьбы.
-Это чем же твоя судьба плоха?
-Нет. Я не жалею, как я прожил все годы, если бы дали возможность я бы вновь в основном повторил свой опыт жизни. Но Вовику не желаю повто-рения моих мытарств. Ему незачем повторять мои ошибки. Я даже врагу не желал бы такого. -Ну почему?
-У него должен быть другой путь. И я бы подсказал, как ему посту
пить в трудных жизненных ситуациях. После окончания института я пошел на завод рабочим. 1Ае мог иначе. Мне стыдно было почему-то, что я
интеллигент, ем хлеб, добытый тружениками. Какой же я интеллигент,
когда ничего путного не выдал. Почти восемь лет токарил. Хотя цель я
ставил другую. Но совесть моя была чиста. Теперь я спокойно ем хлеб. Вот и все. А я ведь отстал от других, ещё как отстал. Друзья мои стали кандида-тами наук. Они дальше идет. А ведь меня оставляли в аспирантуре. Кому я сделал лучше, отказавшись от судьбы? Скажи, кому. И я отбросил себя на восемь лет. А может и больше. Я не хочу, чтобы
            Вовик повторил мою глупость...

        НЕ  ХВАТАЕТ  НА «ВОЛГУ»


Алексей Чернов работал водителем в автопарке. Вез дорожных строителей по новым маршрутам. Конечно, работа не из прибыльных. А у него мечта была - купить "Волгу". Накопил всё же три пятых суммы, необ-хо¬димых для приобретения "Волги" и рассчитывал этим летом собрать не-достающую сумму.  Родственники сидели на зарплате и  едва сводили кон-цы с концами.
Он пришел к начальнику автопарка и положил перед ним заявле-ние об увольнении.
-Ты что это вдруг?
-Да не вдруг. Давно решено.
-Что решено?
       -Уходить,-невозмутимо ответил Чернов.
-Ну что же? Если решено, то решено. Удовлетворяю твою просьбу, подписываю. Только один вопрос. Куда ты уходишь?
        -Никуда не ухожу. Осенью вернусь. И всё узнаете.
-Так осенью вернешься?
-Не знаю.
Алексей  вместе с напарником взяли подряд на откорм ста бычков Осенью у них оказалась кругленькая сумма, неслыханная в былые времена и, самое главное, честно заработанная. Чернов приобрел "Волгу", прав¬да, в комиссионном магазине, переплатил изрядно. Но показал односель¬чанам, что он человек серьезный. Он взял подряд на откром двухсот бычков. По-ставил цель: отчислить в детский фонд тридцать тысяч рублей. Планы вполне реальные. Надо действовать.
          "У кого не хватает на хлеб, а у кого не хватает на "Волгу".Да, это раз-ные вещи.Но зачем же говорить о разных вещах? Надо действовать…".
Тнм более… Увели  «Волгу», самым наглым образом.  Поиски  с помощью милиции не дали никаких резултатов.  Более того,  рассерженные милицио-неры  «завели» на него дело за  подачу ложных сведений…
1978


 НЕ  ЖДИ   И  НЕ  НАДЕЙСЯ

Я, наверное, хочу для себя невозможного. Я хочу стать кинодра-матургом, писателем кино. Не просто писателем, а кинописателем.
Мне уже тридцать семь. Всё ясно, не жди и не надейся. Несколько рассказов, напечатанных в областных газетах и коллективных сборниках молодых, изданных в местных издательствах, рассказы , опубликованные в центральных, ер рипвчоевых дурналах, и  в одном толстрм, но в песпубли-канском журнале,  ещё ни о чем не говорят. А возраст говорит кое о чем. И достаточно ясно. Серьезный, почти безнаждежный возраст для  для сценариста.  Ему уже не  достает фантазий, для того чтобы  выстроить занимательный, но сложный и логический  связанный сюжет,  разрабатывать мизансцены и   создать диалоги,  выстраиыающиеся в информационно-смысловой ряд. . И всё же я надеюсь и жду. Что же заставляет меня надеяться и ждать? Неизвестность. Ведь ничегошеньки не известно, что будет со мною завтра и послезавтра. Если мне повезет. Случайно встретится внимательный человек и поведет меня к удаче. Такое может быть? Такое может быть.
Так было с работой. Меня неожиданно в общем-то сократили на прежней работе.
-Уходить сейчас? - произнес я хрипло.  Пока я не собирался ухо-дить с работы.
-Как-то нехорошо получается. Вы должны устроиться на новую ра¬боту. Две недели хватит? Будем отмечать ваше устройство на новую работу,  а вы ищите.. нам очерки, -сказал главный редактор. –Вы же умеете писать очерки.
-Спасибо.
        Я тут же покинул кабинет главного редактор и начал поиски новой работы. Конечно, нервничал, боялся за будущее. А вдруг не найду  что-то подхо-дящее? Подходящее - это редакция. Я работал восемь лет на заводе, у то-карного станка, не боюсь пойти на завод, но мне нужна журналиствняя ра-бота.
          Несколько дней я в смятении. Везде натыкаюсь на вежливыес отказы.
И вдруг меня осенило.
        «Надо позвонить Валентину.Тезке.».  Я позвонил.
  -А я тебя ищу. Давно ищу. Я сейчас же позвоню. А ты мне позво-ни через полчаса.
Я позвонил через полчаса. И успех. Меня берут на работу в редак-цию. Будет у меня работа, поденная литературная работа. Это чудесно. Но буду ли я кинодраматургом? Для этого нужно многое и, главное, большая тема, которую я должен вынести на суд зрителей. Есть у меня такая  тема. Только пока не достает мастерства.
Прошло десять лет. Я автор сборника рассказов и нескольких книг документальных очерков. Книги небольшие, но все же книги. Я доказал, что умею писать. Но в сферу киноиндустрии пока не попал. Верилось,  что когда-нибудь попаду в неё.Всё же не расстаюсь с мечтой.
 1089


      
       ПРАЗДНИК ЗЕМЛИ


"Кировец" замер на краю массива и было тревожно от этой непод-ви жности огромной машины. А массив был распахан. Даже птица не про-ле¬тала над ним. Наверное, нечем было поживиться. Тракторист Коля Ле-сохин откинулся на спинку сиденья и отдыхал подле тяжкого задания дня. Сумел все же распахать массив. Лиза привезет ужин и поработает ещё до росы. Виктор работает от души. Ему хочется работать. Ну ещё собрать немного денег, чтобы купить дом с мансардой и жить свободно. Он женился недавно и хотел жить отдельно от родителей.И хорошо жить,
Знал, что все это будет в скором времени. А иначе все расстроится. Единственный выход - работа до седьмого пота. Только бы дали нормаль¬но работать. Ведь не дадут. Грозятся пересмотреть его зарплату, мол, больно много получается, неприлично. Другие не работают и получают за нерабо-ту, а он работает, но не должен получать много.У тех, кто якобы стоит на страже интересов государства будто бы железная логика, которая только вредит государству. Пока Виктор будет работать, а потом, когда станет невмоготу, то не будет совершать ежедневные тру¬довые подвиги. Да и какой же это подвиг, если его движет только материальный интерес. Человека трудно переделать...
И ещё он понял, что нельзя работать в одиночку. Он работает те-перь так, что от его успеха зависит благополучие всего совхоза. Если чело-век плохо работает, то он работает плохо для всего совхоза. Такой нынче расклад жизни.Так в общем-то было всегда, но пытались не замечать этого. К здесь корень зла, что привело к расстройству совхозных дел. Дайте чело-веку поработать на земле свободно...
Он увидел беленький платок. Потом Лизу. Она мчалась по вспа¬ханному полю с узелком. ^г^^



 
ПО  ПРИБЫТИИ  ПОЕЗДА


Я ждал прибытия поезда с тем нетерпением, с каким ждут люби-мых. Поезд запаздывал. По вокзальному радио объявили, что поезд такой-то опаздывает на целый час. И я слонялся по перрону без дела, мучаясь от жары и жажды, мучаясь неизвестностью. Я ждал жену свою Варю, воз-вращаюся из Сочей. Она там прибыла почти месяц. Ни разу не удосужи-лась позвонить.
Поезд пришел на второй путь. Естественно, я встретил ее у ваго¬на, когда волна встречающих схлынула. Вот она, Варя. Она стояла в легком летнем платье, легкая, беззаботная. Волосы рассыпаны на плечи¬ках веером. Белые босоножки выделялись на ее загорелых ногах. У ног чемодан на молнии и небольшая сумка. Вот ведь какая! Не побежит тебе навстречу, гордо ждет, когда я подойду к ней. Я обнял ее, поце¬ловал в губы. Она сомкнула глаза, сомкнула алые губы, будто подчиня¬ясь обычаю.
                -Ну, поехали домой. Жаждался, честное слово. Как там юга? -Хорошо, конечно, на югах...

-Значит, была не одна. Я это чувствовал,
-Чувствовал, чувствовал. Нечаянно вышло. Ты это можешь понять?
-Что будем делать?
-Это уж ты решай. Как ты решишь, так и будет.
              Я ничего не решил. Так вот и живем, ничего не решая. До будущего лета. Я люблю свою легкомысленную Варю и потому ничего я, наверное, не решу.



           "Ищу невесту" - объявление
Он дал объявление в газете о том, что ищет невесту, голубоглазую ростом высокую, стройную, добрую, студентку гуманитарного факультета, с художественным вкусом и обладающую чувством юмора. И стал ждать отклика. Долго ждал звонка. И вот некая девушка пожелала встретиться с ним. Неужели та, которую он ждет-недождется? В это трудно поверить.
Но, может быть...
Он отутюжил свой костюм, начистил ваксой туфли, тщательно го-товясь к встрече с Мечтой. Он не смог до сих пор найти девушку-Мечту. Порой задумывался, почему? Может, плохо искал. Может, не умел нахо-дить. Или просто не везло...
На работе Виталия Пака знают как тихого, скромного работника. Навязывают ему невест, он уходит от знакомств. Девчата с наглинкой, а ему это не нравится. Он хочет такую невесту, которая бы радовала его, была бы как солнце в его скромной, скучной жизни, в которой кроме труда, ничего нет. Он хочет награды.
Но девушка не вышла на свидание. Разве по объявлению придет
Мечта?


ВОВЕКИ  ВЕКОВ

Так было всегда. Жил человек. Неплохой. Многое сделал на своем веку, мог бы сделать больше, но мешали ему, не позволяли ему развер-нуться во всю силу. Оклеветали его, чтобы скинуть с невысокой, но важной для творческого взлета должности, смешали с грязью, чтобы он не смог подняться. Он смог подняться, но его тут же опутали таки¬ми путами, таки-ми снастями, что он не мог идти вперед нормальным шагом. Он не отчаи-вался, делал свою работу. И как же он любил людей,
чтобы не озлобиться. Ведь во имя людей он делал ту черную небла-го¬дарную работу, которая хоть как-то облегчила бы страдания людей. Он работал врачом. Он врач, как говорится, от бога. Но это-то и вызвало ярость своих коллег. Все просто в этой жизни.Чтобы утвердиться, надо утвердить-ся во мнении коллег. А они не любят высовывающихся, ох, как не любят. И все же Радомир Иванович любил людей, которых он считал своим потенци-альным пациентами. Чтобы людям приручить электричество, использовать атом, запустить ворабли в космос, нужно было прорывать многовековую толщу косности и зла. Итот, кто вщо?ал на путь творчества должен, навер-ное, испытать на себе все это. Накладка вышла. А чувст¬во красоты, приви-тое ему с детства, не давало покоя. Чувство^ красоты
ежедневно ущемляемое обыденной жизнью восставало от обыден-ности.
-Убрать накладку? Накладки? А что? Прекрасная мысль. Накладки убрать, потому что они совершенно излишни. Прекрасно. Для людей это надо. Не хочется быть бюрократом.Действуй, Радомир.
-А каким образом? Легко сказать.
-Вовеки веков двигали жизнь несогласные.,.





ЕДИНИЦА  С   МИНУСОМ


Юра, завприлавком, пьян, совершенно пьян, но стоял за прилавком, потому что рабочий день не кончился,, Прилавок временный, во дворе дома. Ему поручили продавать картошку молодую. В развес. На прилавке весы, пла-стмассовая посуда, гири, в отдельной алюминиевой чашечке -разменные монеты и мелкие бумажные деньгж А за прилавком - мешки с картошкой.
Вначале торговля шла бойко. 1фа как-то сносно справлялся со своими обязанностями. Кого-то обвешивал, кому-то перевешивал, потому что Юру слегка качало.А между тем солнце печет, Юру уже разморило.
-Минуточку...
Тут же садится на мешок картошки, раскупоривает бутылку кваса. И из бутылки вливает в раскрытый рот жидкость, которая должна утолить его жажду.   А очередь недовольно ворчит.
-Ларек закрыж,-объявляет Юра, вынув изо рта бутылку.-Ларек за-крыт. Не видите?
-А когда будете продавать? Ведь ларек должен до восьми работать.
Мы с работы пришли, дома нет картошки, ьез ужина хотите нас ос-тавить.
-Я же сказал, что магазин закрыт, значит, закрыт.
-Свешайте пять кило картошки,-просила пожилая женщина.
Юра не отвечал. Он допивал свой квас. И уж после всего этого встал с мешка, крикнул:
-Ларек открыт.
-Я буду жаловаться. Частную лавочку развели,-сказала женщина. -Жалуйтесь, без картошки останетесь.
Через некоторое время Юра оказался на разгрузке хлебных лотков. И все также навеселе. От него не могли избавиться. В продторге не хватало штатных единиц. И Юра был хоть с минусом, но единицей.





ЗАБОЛЕЛ  РЕБЕНОК
Он вернулся с сенокоса загорелый, как мореный дуб. Впечатлений уйма. А Жена не работала, годовалый ребенок на руках. Скоро пойдет на работу. Засиделись допоздна. Молодой папа играл с годовалым сыном. Ребенок веселенький, умненький, с ним одно удовольствие играть. Все с Колюней играли. Бабущка, дедушка. Колюня сделает несколько шагов, упадет на пол, но сумеет проползти до яркой игрушки и схватить ее в охапку. Наиграет и уснет поздно вечером.Так было и в этот раз.
А в три часа ночи - у Колюни судороги начались.
-Витя, Колюня...умирает!- не своим голосом закричала вполголоса жена Нина.
И эта вполголоса сказанная фраза сорвала Витю с постели.
-Надо к Алексеевне,-сказала теща. Она-то и нашла, предчувствова¬ла нелад-ное во внуке.
Витя в один миг оделся и выскочил на улицу. Роса успела осесть на листву. И когда шеш он по траве, оставлял за собой темнеющий след
Постучал в окно.
-Мария Алексеевна. А, Марьсеевна!
-Сколько  температура?
=Тридцать девять и  семь.

-Боже мой, зачем же вы довели до этого? Немедленно в город.Бе-гите к директору совхоза.
-Вот этого я делать не буду. Вчера мы с ним поцапались.
Мария Алексеевна побежала к директору совхоза, но вернулась без машины.
-Он, видите ли, на поля выезжает. Надо найти частника.
Нашли частника. Правда, с опозданием. Довезли Колюню до город¬ской больницы. Напрасно. Не успели спасти..."Если бы на полчаса рань ше, все бы обошлось",-сказал городской врач...







МОЙ  ГРАЗДИОЗНЫЙ  ПЛАН


Александр Ефимович Дудочкин всю жизнь работал механиком. Внача¬ле в МТС, потом в совхозе, У него огромная семья. Сам да жена, да семеро детей. Всех поднял на ноги, всех вырастил, всех, ненаглядных сеоих сыновей и дочерей. Когда растил их, Александр Ефимович не думал
что у детей будет сбоя жизнь. Они выросли, свили свои   гнезда и раз¬летелись в разные края. Старший сын закончил селькозинститут и рабо-тает в сибирском совхозе, второй сын - летчик, живет на Севере, две дочери вышли замуж и уехали в Заполярье. Двое сыновей учатся в Москве и Ле-нинграде, а самый младший, последыш служит в рядах Совет¬ской Армии. Нет, не получается так, как хотелось. А ему хотелось жить с детьми на од-ной улице. А хотелось, очень хотелось. Одно дело, оказывается, мечтать, другое...
Дудочкин очень тосковал по детям своим. В этом году уйдет на пенсию. Но всех детей не увидит. Чтобы навестить всех детей - денег на авиабилеты не хватит.
"Создам я кооператив по переработке чего-нибудь. Тогда, может, дети съедутся. А что, идея? Грандиозный план, который поддержут мои дети.Все съедутся..."
День министра
В приемной Министра - тишина. Помощник министра Анатолий Дмит¬риевич Попов энергичным жестом намекал всем желающим аудиен-ции с самим министром, что сегодня "нельзя".
А Министр в этом время сидел за .длинным столом и изучал пред-ставленный работниками аппарата проект, который бы спас отрасль от ка-тастрофы.
Когда-то отрасль гремела в стране, став правофланговой прогресс. А потом выяснилось, что продукция была в основном низкого качества и поэтому ненужной. Министр не хотел уйти в отставку. Не хотел уйти в отставку и аппарат министерства. Аппарат в срочном порядке вырабо¬тал проект по спасению отрасли. Работники аппрата предложили увели¬чить в текущей пятилетке производственную мощь предприятий отрасли на пять процентов больше, чем предусмотрено в директивах...
-Похвально,-сказал вслух Министр.-Похвально. Но как? Тут пред-ложены десятки вариантов, но все неприемлемы. Схематичные варианты. Не учтено главное - зачем стране такая продукция? Но если не нужна про-дукция, зачем министерство? Сегодня не принимаю. Приходите после.
Помощник министра отбивался от посетителей вежливым отказом.


ПРОЛЕТАЮ  НАД  СТРАНОЙ


Он летел в заграничную командировку. Журналист. Задание: сде-лать несколько приличных реопртажей о рабочей манифестации в странах Западной Европы за безядерный мир. Самолет поднялся выше облаков и летел вдоль солнца. Пиник глазами в иллюминатор. Внизу родная земля. Зеленые пояса возле голубых рек, ожерелья сел и городов.Не верилось, что когда-то горели леса, села и города, они были окутаны дымом. Здесь шли ожесточенные бои. Борис не участвовал в тех боях, участ¬вовал отец. Отец был артиллеристом, притом отличным и ревностным артиллеристом. Бил прямой наводкой по фашистским танкам.Танки лопа¬лись как скорлупа и дымили ужасно. Отец неистовствовал. Но его само¬го фашсты сумели взо-рвать снарядом. Даже лоскутка потом не нашли. Вся земля стала его моги-лой. Был отец и нет его, нет и никогда не будет. Жутковато от этой мысли. Сердце обжигает.Почему люди должны ненавидеть друг друга? Ненави-деть, чтобы вижитъ? Глупо, неразумно. В своей ненависти люди готовы уничтожить всю землю. Теоретически это уже возможно. Значит, могут и практически?
Неужели земля так беззащитна от своих сыновей - людей? Не мо-жет быть. В людях должна пробудиться совесть...









ОКТЯБРЬСКИЙ ПРАЗДНИК


Он встал очень рано, до рассвета. Открыл«глаза и не поверил им. Всходило золотое солнце. Во дворе гремела музыка. Не может быть та¬кого в ноябре!
-Слава, не опоздаешь на демонстрацию?-спрашивает мать. Она встала ещё раньше и уже приготовила что-то вкусное.
-Вроде нет. Ну, с праздником, мать. -С праздником, сынок.Вставай.
Слава встал, боясь разбудить молодую жену, но она уже улыбалась ему.Она разгадала уловку мужа.
-Слав, что один пойдешь на демонстрацию?
 -Что ты, Люсь?
По случаю праздника Слава одел праздничный костюм, к лацкану
приколол алый бант. Потом накинул поверх костюма серый плащ.
-На редкость ясная погода. В прошлом году снег валил в этот день. Помнишь...
Люся выглядела элегантно в праздничном своем наряде. Она всегда выглядела нарядно.
              Они поехали автобусом в центр города, потом сели в метро и вышли на "Горъковской".
Их колонна пройдет по Красной площади, со транспарантами, зна-менами, цветами. Они вспомнят о деятелях революции, о безымянных ее героях. Сколько было жертв на пути человечества к Октябрю. Люди мечта-ли о лучшей жизни, свободной, солнечной, дружной. И эту веру нельзя по-колебать никакими репрессиями. Сталин знал, что делал, когд* творил над народом самосуд. Он творил беззаконие именем революции. Именем рево-люции...







АЛТУФЬЕВСКОЕ  ШОССЕ


Алтуфьевское шоссе. Это многокилометровая улица-магистраль на севере-востоке Москвы. Свое наименование шоссе получило от старин-ного села, имевшего свою многовековую историю. От этого села ничего не осталось, кроме названия. Оставить название Москве - это подарок, который не каждому вручается. Расширяется, как Вселенная, Москва. Меняется и отношение к прошлому. Улицам дважды, а то и трижды ме-няют в угоду конъюктуре названия, чтобы дважды или трижды возвра¬щать им исконное название. Альтуфьевское шоссе так и осталось Ал¬туфьевским шоссе, пока что никто не покусился на его название. На этой улице - она повявилась, если не изменяет память, в году шести-
десят вгоором или шестьдесят третьем, живут пока обыкновенные люди, которые вместе со всеми москвичами делают необыкновенное дело: делать жизнь краше и богаче. Эта общая установка. А разложенная на каж-дого она становится обыденной работой. Обыденной работой занима¬ются супруги Кимы, живя на этой улице. Они проектировали жилые дома. Две-надцатиэтажные дома, которые заполнили будто бы в строгом, на самом деле в хаотическом пордяке, их работа. Они работали с настроем на успех, но, к сожалению, их не поняли. ьолыной руководитель, поте¬ряв терпение, сошел на испытанный метод накачек, ныне всячески осуждаемый, но не добившись от них новой пользы, перевел их на низко¬оплачиваемую работу. Никто в учреждении не смог остудить админи¬стративный пыл директора.
А улица благоустраивалась. Медленно, но меняла свой обыденный наряд на праздничный. Появились газоны. Выросли деревья вдоль шоссе. Правда, многие кляли шумную улицу, нельзя окна открыть - шум, да
смог врывается в дом.
Жители улицы не ощущают величия, дарованного судьбой. Как же,

как же, они живут в центре страны, в самом центре. И это и есть большое человеческое счастье. Но это ли? Улица появилась в те вре¬мена, которые будут названы безвременьем застоя, эпохой Брежнева, долго будет прозябать в огромных лозунгах, транспарантах, утопать в грязи, свалках, бесчисленных жалобах в различные инстанции. Истор-рическое село, сне-сенное бульдозером, не станет историчесокй улицей. Оно станет одной из затянувшихся новостроек столицы...



ЖЕЛЕЗНАЯ  КРОВЛЯ

Добротный дом стоял под железной крышей, то есть кровлей, стоял можно сказать, посреди села, посредь шума проезжей улицы. Здесь жила семья совхозного кузнеца, ныне механика Федорова, мастерового
человека, доброго соседа, всеми любимого на селе, уважаемого за его золотые руки и доброту, бескорыстие. Он может за "спасибо" отремон-тировать дом, вырыть на садовом участке колодец, поколоть дрова. Ему важно работать, трудиться.
Скучно ему в огромном доме. Сыновья и дочери давно разъехались кто куда, в свою судьбу. Остался он, Алексей Васильевич, один со своей бес-крылой женой. Он так шутит. Анна Ивановна не бескрылая, как больная женщина. Прихварывала она за последнее время, а с некоторого времени и вовсе слегла, без надежды встать. Жалуется, что темно в доме стало.
-Почему темно? И обои светлые, и потолок выбелен, а темно? Нет, не темно.,.
-Темно. Будто не знаешь, почему.
-Теперь уж ничего не изменишь. Темно так темно.
-Понимаю, Алеша, а вот темно и все тут. А выйдешь во двор, кров-ля не нравится, обсыпалась, рябит в глазах.
-Ты когда выходила...Я крышу давно покрасил.
-Покрась ещё.
-Не выберу времечко.
-Ну вот...
 -Что вот? Сказал, что покрашу, значит, покрашу.
 -Ты сколько раз обещаешь? Молчишь?
Он понимал, почему капризничает жена, сочувствовал ей, тщетно пытаясь утешить ее. Дом хорош, но нет в доме жизни. И это было обидно ему, ещё нестарому человеку...



ОТОРВАННАЯ ЛЯМКА



            Сын не пришел ночевать. Это случилось впервые. Ему семнадцать, но внешне выглядит постарше своих лет, наврное, из-за высокого роста, внушительного баса. Вчера произошла у него с родителями небольшая размолвка. Он потребовал от предков японский магнитофон за две с по-ловиной тысяч рублей. Отец сказал, что японский магнитофон, конечно, отличная вещь, но купить ее он не в состоянии. -Может, повременим?-робко произнесла мать.
-И не повременим. Вы же копите деньги на "Жигули". Пусть по-време нит "Жигули".
-А дача? Как будем ездить на дачу? Автобусом?-взорвался отец. -Это твои проблемы, батя.
Слава хлопнул дверью. Ушел. Наверное, к Сереже пошел. Завтра позабудет обо всем, Слава парень отходчивый.
-Это верно. Сынок наш импульсивный, но отходчивый. Не будем ему гово-рить. Не будем бере ить его рану и он вылечится.
Но Слава не прийёл и на  день. Пришлось обзвонить всех знакомых и милицию. Милиционер, видмо, дежурный, противным голосом сказал:
-Плохо смотрите за своим чадом. Участвовал в квартирной краже. Что же вы так?
Был суд. Осудили Славу на три года. На суде он сказал в заключи-тельном слове:
-Я во всем виноват. Мне хотелось заиметь японский магнитофон. Нужны были деньги. Но у меня будет маг японский, вы это учтите.
Отец сидел в зале, ни жив ни мертв, слова сына как пули рвали его тело. Мать рыдала.
Это было время, когда  , когда ничего нельзя было купить.  Какое там японский магнитофон, а о «Филиппмсе»   не заикались.  Это надо ка-ким-то образом попасть в Австрию, конечно, не в качестве туриста,  ну по-пал в эту Австрию,   но   допускается   привезти вещей    вещей  свыше очень мизерную сумму.  Власти    пропагандировали самомобилизацию и самоограничение.
Вместо компьютеров  выпускали за  огромные деньги тупикоые БК.
 Людей тянули в  жерственное прошлое,  рано или поздно эта лямка оборвется…
1983




ЛЕГКИЕ ЛЮДИ

Супругов Ландышевых считали сговорчивыми, легкими людьми. С ними искали знакомств, хотя дружбой с ними особенно не дорожили. Они жили не так уж стесненно, но машину не имели, а знакомые разъез¬жали на машинах, на служебных, бережа свои, и в глубине души прези¬рали несчаст-ных неноменклатурных Ландышевых. Уж куда им до номенкла* туры? Он инженер, притом рядовой инженер, она медсестра, самоотвер¬женная, пре-красная, но медсестра. Маленькая крепкая женщина. Будто рождена для подвига. Ее легко представить   на ночном дежурстве в пала те для тяжело-больных.В редкие минуты присядет на свое старенькое креслице и раскроет на нужной странице книгу, в полглаза читает, в два уха прислушивается к дыханию больного, который почему-то ее очень беспокоит.
А он работал на заводе будто всю жизнь. Был, видимо, способным. И так как он был способным, то был окружен повышейяным вниманием ревнивых людей. Эти люди не позволяли расти ему по службе. Обложили его со всех сторон.
И случилось несчастье. Обрушилась перегородка в цехе. Его спасти не удалось.
И совсем запропала Ландышева. Она не бывала дома. На дежурст-ве, на дежурстве...







СОЛНЫШКИ-РОМАШКИ

Из армии Миша Сазонов вернулся в начале июня. И узнал горькую для себя новость: Ленка Горькова выходила замуж за приезжего строи¬теля, выходила неожиданно, скоропалительно, явно опережая приезд Миши.
Они - Миша и Лена встречались ещё в школе, а потом два года переписыва-лись. Он слал солдатские треугольники, она аккуратно от¬вечала на них до самого последнего времени. "Миша, я люблю тебя, ты-будто я, знаю тебя, как самое себя...". И вот же, выскакивает замуж за строителя. В письмах Лена уверяла в верности. И в знак верности клала в конверт лепестки ромашки. Они напоминали о былых встречах за околицей села и бессонных ночах. И все это надо позабыть, не позабыть просто перечеркнуть. Значит, так надо? Почему?
Миша устроился на работу. По утрам приходится идти мимо дома, где живут теперь молодожены. Иногда он встречает на дорожке Лену с мужем. Видеть, Лену с мужем, конечно, невмоготу. Надо же, нашелся в неподходящий момент строитель иувел Лену. Ловкий парень. Но если разобраться, то сей парень и не виноват. Конечно, он мог выбрать и другую девушку, но приглянулась Лена, а она рада была выскочить заму" за первого попавшегося. Что ж, деваха она видная, завлекательная, не заметить ее было невозможно.
Горечь жизненного поражения обживало душу Миши будто кале-ным железом. И не было спасения от этого. И он надумал. Надо в холода, на Север. На совсем крайнем Севере ему делать нечего. Он не видел там своей точки приложения сил. Поехал в Северный Казахстан Здесь нужны водители грузовика или автобуса. Он стал водителем автобуса,, Все на людях, с людьми, утихала боль сердца. Изредка писал матери и пересылал ей денежные переводы. Жил где придется, в общежитии, на квартире, в бараках, особенно не огорчаясь о неустроенности своего быта. Зато многим сделал доброе дело, уступив им свою очередь на


квартиру. Он уступал свою очередь не раз и не два.А своей семейной жизни не так и не устроил. В груди сидела боль и просыпалась в са¬мом неподходящем месте. Становилось невмоготу. И однажды пришла пора определиться. И он решился. Выбрал девушку кроткую, застенчи¬вую, шшхую. Познакомился в одной поездке. Женился.Народились дети. Боль в сердце замерла, а потом и вовсе позабылась. И однажды очутил¬ся он в родных краях. И узнал...Ленка разошлась со своим мужем-строителем, вышла замуж вторично, но, кажется, опять неудачно.
Встретились на той же автобусной остановке, где двадцать лет на-зад они разминулись, казалось, навсегда. Вновь встретились, пото¬му что хотели встреиться....
-Я совершила тогда предательство и вот наказана... -Только ли ты?
Через год они поженились. Но счастья не было.Потому что они были любящими людьми.



ЭЛЕКТРОННЫЕ ЧАСЫ

К Виктору Ивановичу, скорее, к его жене Ирине Владимировне приехали гости, ее дальние родственники. Живут они, родственники,
в Ленинграде, работают в одном из научно-исследовательских ин-ститу¬тов и все у них благополучно, на работе, в семье. Вот приехали прове-дать Ирину. Но решили навестить ее неожиданно.
И вот ночью звонок. Открыла дверь Ирина, накинув на плечи шаль. Она давно легла спать, видела сон, и вот ее разбудили. На по-роге ленинградцы.
-Славка, Тонька!-воскликнула Ирина и кинулась обнимать и це¬ловать род-ственников.Ирина всегда была восторженна, экспрессивна
и искренна. Она любила всех. Кроме своего мужа. К Виктору Ивановичу она не питала нежных чувств. Мол, Виктор Иванович тайга, медведь,
грубятина.И обвинения ее были вполне справедливы. Только она не
понимала, что виновата в его неуемной страсти она сама...
Ей подарилиплатье. А Виктору Ивановичу электронные часы.
Он гордился своими электронными часами, которые показывали точное время. Уж какая разница, соврут часы на пять-десять секунд, но, видимо, есть разница. Приятно, когда часы не врут, приятно, когда часы идут без заводки год, приятно не ощущать время.Бежит время, но тебе от этого ни тепло, ни холодно, все равно. Но так ли это? Не может быть, чтобы человеку было безразлично, как протекает его время. Виктор Иванович относил себя к неудачникам. Он не при¬обрел могущественных друзей, в этом видел все свое несчастье. Его никто не хотел оценить по-настоящему, все недооценивали. Это его обижало, потом он махнул рукой. Как-то он почувствовал, что ушло его время. И начал ценить время. Наверное, не даром ему присмотрели электронные часы...




ОСЕННЕЕ НЕНАСТЬЕ
Александр Юрьевич с заметным нетерпением ждал пригородную электричку. Шел дождь, нудный, моросящийся, обычный в начале осени На Александре Юрьевиче поверх костюма штормовка. Над головой ра-скрыл зонтик. Дождинки барабанили черный купол зонтика, а он, Александ Юрьевич стоял под ним сухим, высокий и красивый. Хлещет дождь, а ему нипочем.
На станции постепенно становилось людно. Мужчины, женщины фланировали по перрону, в терпеливом ожидании прибывающих. Жен-щины заглядывались на Алескандра Юрьевича» Он замечал мимолетние взгляды и принимал это как должное. Если бы знали хоть чуточку о его жизни, если бы знали...Он ждал третью свою жену, с которой
практически был в разводе. Жена везла из  Тамбова дочку Юлю, на Рижском вокзале пробудет всего минут двадцать, поедет к себе в
Долгопрудное. Вот эти двадцать минут будут самыми радостными в его теперешней жизни. Жена пересядет с пригородного поезда на приго-родную электричку. На это уйдет двадцать минут. За эти двад¬цать минут Александр Юрьевич может переговорить с дочерью, кото¬рой только-только шесть годков. Но ведь Юленька говорунья, она успеет многое папе сказать...
Конечно же, Александр Юрьевич истосковался по Юленьке.Ему стало невмоготу после полугодовой разлуки с дочерью. Полгода назад жена ушла от него к себе. Собственно, она и не жила у Алек¬сандра Юрьевича, ведь он забыл как прописать ее в своей московской квартире. Лена прожила три года без прописки в квартире мужа, прожила вполне счастливо,Юленьку полюбили все, Александр Юрьевич,
да Юрий Васильевич, отец Александра Юрьевича души е ней не чаяли. Год намучились из-за йлиньки с ее болячками. Ни сна, ни покоя. Пе-рессорились. Юрий Васильевич занял сторону своего сына, Лене жить в квартире мужа стало невмоготу. Тут она и вспомнила, что
ее не прописали. Может, умышленно? Она стеснялась спросить об этом й намеренно избегала этой темы в разговоре, а уж когда возник между ними конфликт, то вопрос сам собой отпал. После крупной ссоры Лена с дочерью перебралась к себе в Долгопрудное. На работу ездила пригородной электричкой, как нельзя было удобно. Во всяком случае так объясняла Лена.
Поезд подошел вовремя и уж Александр Юрьевич будет иметь в своем распоряжении все двадцать минут. Вот и Лена с Юлькой. Лена обык-новенная женщина, заурядной внешности, в последнее время ещё хмурь напустила на свое курносое личико. Смотреть на нее скуч¬но, не то что лю-боваться ею. А было время, когда он любовался ею, упорно и нетерпеливо добивался ее благосклонности. Теперь он никак
не мог понять себя прежнего, что ли. Но Юлька - живая, жизнерадо-ст¬ная девочка, с двумя светлыми косичками. Александр Юрьевич под-хватил дочку и прижал ее к себе. Трепетно билось сердечко у доче¬ри. Он был счастлив в эту минуту.
-Пап, а мы с бабой и дедом на речке купались. Лягушки квака¬ли. Их много было лягушек... -Ну и отлично, Юяенька.
Лена отвернулась, поглядывая на часы. Для нее это были мучи-тельные минуты ожидания. Прршло всего пять минут, ещё целых пятнад-цать минут глупейшего ожидания своей электрички.
-Юяенька, пойдем ко мне домой,а? -С мамой? -С мамой...
-Юленька, не говори глупостей,-рассердилась Лена. Александр Юрьевич не хотел вступать в спор с женой, сделал вид, что не расслышал.
-Юленька, все, скажи Алексанрду Юрьевичу до свидания...

-Мамочка, а мы разве не едем домой?

-Мы едем домой в Долгопрудное, Юленька, к себе,-сказала Лена и потащила ее к первому вагону. Александр фьевич успел только помахать рукой. Электричка проплыла мимо него, как во сне. Да был
пригородный поезд, с  Юльвой ли он беседовал минуту назад, уж не
приснилось ли ему все это? Нет, не приснилось. Александр 1фьевич
все ещё находился под впечатлением язвительных колкостей бывшей
жены. Только сейчас в нем созрели достойные ответы. Каждый раз он
таким образом оставался в дураках, круглым идиотом. Пока обдумывал ответы, как говорится, поезд ушел. Не выходило у него примирения с Ле-ной, как ему ни хотелось. Было горько. Он женился-то в надежде на покой. Выбрал обыкновенную. Первые жены были красавицы, они из¬меняли ему и не скрывали этого и,когда лопалось терпение, он развел¬ся с одной, потом развелся со второй. Он не раз задумывался над аморальностью жен, обвинял их во всех смертных грехах, но и себя не щадил. Он отдавал себе отчет в том, что наскучил женам своим постоянным невниманием к ним. Он занят, всю жизнь занят своими скучными изысканиями, и эти занятия приносят ему то радость, то огорчение.Оказывается, то, что он ищет, никого из окружающих особенно не волнует, но, конечно же, результата бы их устраивали. Увы! с результатами он не мог обрадовать пока что ни одного сведу¬щего человека.И потому пришлось поменять пять научно-исследователь¬ских институтов и каждый раз все начать сначала. Был он то старшим научным сотрудником, то младшим, а то и завсектором, когда пофарти¬ло, но после семейных неурядиц ему больше не везло. Сейчас он младший научный сотрудник в институте захудалом, который хотят закрыть или прикрыть...Значит, опять поиски работы, поиски хлеба насущного, уж до творчества ли...А тут ещё натянутые отношения с сотрудниками отдела. Уже пишут на него всякие докладные. Он, конеч¬но, виноват, но к чему старые методы выживания человека? Он бы рад уйти, да некуда пока.Жалуются на него в открытую уже, да он не мо¬жет ответить тем же. Фамилья гордость заедает. Гордость не позволяет ему снизойти к сослуживцам и попросить ш войти в его положение. Да умный ли он человек? О творческом огоньке и не заикается, но человеку успеха, удачи...Он пришел в отчаяние. Отец успокаивалего. -Не отчаивайся. Не всем даны крылья.
-Я не отчаиваюсь. Понимаешь, какая несправедливость. То, что
я хочу сделать, нужное дело. Но другие сделали карьеру и мое дело зависит от этих карьеристов. Я бы мог сделать карьеру, но мне это против-но.
-Ты погряз в любви, где уж карьера. Но мне симпатичен...
Отец недоговорил. Александр Юрьевич слушал отца вполуха. Отец в свое время развелся с матерью его, уличив ее в чем-то, потом выяс-нилось, что его обвинения были напрасны. Отец любил и посейчас жену свою. Отец так и остался жить один, вместе с сыном. На суде
сумел отстоять маленького башу в свою пользу. И мать Александра Юрьевича осталась жить одна, так и не выйдя замуж, как бы укоряя
в черствости бывшего мужа. Она тоже любила его, хоть и была ос-кор¬блена его подозрениями. Жить вместе, конечно же, была невозможно. Алескандр Юрьевич навещал мать, вначале украдкой, а потом
узаконил как это себе право навещать мать. Отец не стал возражать, хотя порывался что-то сказать. Алексанрд Юрьевич не понимал отца, не понимал свою мать. Но вот пришлось развестись с первой женой, со второй. Оскорбленное достоинство вызвало в нем чувство непомер¬ного гнева. Он каждый раз не желал выслушать виноватую жену, без всякой жалости расставался с женой и дочерью Таней, со второй женой и сыном Петей. Только недавно перестал беспокоишься о старшей дочери Тане, ставшей студенткой института. Беспокоит Петька, домой приходит поздно. Надо бы поговрить. А в сердце маленькая дочь Юля.
И перспектива полного одиночества.
Дождь перестал хлестать. Капли падали с листьев в лужу и создавали особую мелодию. Было грустно...



МЕДОНОСНОЕ  ЛЕТО
Виталий Семенович стоял под яблоней и вдыхал ее аромат. Яблоня только-только начала плодоносить. Эео был новый сорт яблони, который он сам и вывел. Как-то поставил перед собой цель - вывести новый сорт и вывел. Легко сказать - вывел. Сколько труда было положено, сколько было тревог и забот. Вывести новый сорт оказалось возможным.
А вот на заводе своем, ремонтном заводе он никак не может вне-дрить прогрессивную технологию ремонта узлов машин и механизмов с помощью лазера. Привыкли орудовать гаечными ключами и кувалдой, да иной раз призвать на помощь газосварку, вот и вся недолга. Виталий Семе-нович как главный механик, казалось, сделал все, чтобы новая технология привилась на заводе, ан не тут-то было. Привыкли, при¬выкли вертеть гаеч-ным ключом. А сломать эту привычку? Какой такой ключик подобрать, чтобы людям открыловь иное понимание техники, новое отношение к ней? Доколе будем возиться гаечными ключами. Эдак все прохлопаем, будут смеяться над нами.И какой он, к черту, главный механик, когда о новшестве не может сказать как о новшестве.
-Не хотят, Виталий Семенович. Вы посмотрите, что делается на да чах. Домины отгрохали, обуходили участки будь здоров. Кустики изыс-канные растут, садовые деревья, на камне розы цветут. Такие чудеса. Поче-му? Потому что человек лично заинтересован. Для одного - отдых, для другого - приработок, но у каждого своя причина.А что на заводе? Нет личной причины. Людям в отдельности нет дела до вашей новой технологии. Это и есть главная причина неприятия всего новго,-объяснял "фиаско" Виталия Семеновича его сосед по участку, Сидорыч, слесарь-наладник.
-Так что же предлагаете делать?
-Вы у меня спрашиваете? Не знаю. Вам виднее. Человека заинте¬ресовать надо, вот что.А как - это дело экономиста. -Экономист, конечно...

Назавтра Виталий Семенович выстретился с экономистом. Изло-жил суть дела.Экономист долго молчал, потом с кислой миной выдавил из себя:
-Нет, не получится. Сложное это дело, нас не поймут.
-Да, конечно, понимаю,-пробормотал Виталий Семенович. "Вам, конечно, какая выгода от этого? Зарплату не увеличут, без разницы, отре-монтируют ли машины за неделю или за день, все едино. Вот в чем корень зла. Ясно. Идем дальше..."- усмехнулся про себя Виталий Се¬менович и от-правился к нормировщикам.И там он получил неопределенный ответ. К концу дня у него прояснилась картина. Дело не только в косности, дело в самих людях. Многие не заинтересованы в новшестве. Но если многие не заинтересованы, то эти многие хорошие или плохие люди? Наверное, нель-зя так ставить вопрос. Но надо что-то делать, чтобы сдвинуть с места нема-занную телегу.Вот-вот, иемазанную телегу.
И в одну из суббот Виталий Семенович решил поговрить с мужи-ками на полянке, где обычно собирались по вечерам стихийно. Это было не сборище, а своеобразный клуб, общественный клуб.
-Что, мужики, не будем по новому, чтобы идти быстрее?
-А куда нам спешить? Зачем?
Это токарь Михеев, человек откровенный, прямой, не любящий всякие церемонии.
-Куда спешить? -переспросил Виталий Семенович.-А ты равве не торопишься на участок. Здесь ты процветаешь. А на заводе ты не по-спешаешь.Куда спешить? А то, что всем нам будет худо, до сердца не доходит...
-Что вы предлагаете? Опять тот же вариант на энтузиазме? Да мы же другими должны стать, чтобы на ваш вариант перейти. Нас переучиват надо, иначе ничего не выйдет. Может, тогда и получится. Но какие мы?
-Какие мы? А такие,-усмехнулся Виталий Семенович.-Мы можем горы
свернуть, только укажи. А не укажате, не сдвинем. -Да, мы такие,-оказал токарь. -Вы должны уйти.
-А ..уда,любезный Виталий Семенович.
-Тогда, значит, надо переучиваться, как же иначе.Вот мой вам со-вет.
Духмяно дышали травы. Было сладкое медоносное лето. Осенью ется прекрасный медосбор.



ЖАР-ПТИЦА
Бабакины жили припеваючи. Хоть нигде не работали, не имити-ровали работу. Дело в том, что родители много лет колупались на Севере и оставили Сергею Бабакину столько, что ему хватит куража и лени на всю оставшуюся жизнь. Сергей бросил работу, стал прожи¬гать свою жизнь. И будто был создан для этого. Высокий, стройный, красивый. И жена Лена - подстать ему - гибкая, красивая, глаз не оторвать.
Они проснулись только что, хотя время шло к обеду, лежали, каждый меч-тая о своем. Потом он лег на нее, заключил в объятия и утолив жажду люб-ви, нехотя расцепил свои руки и взял в ладони ее высокие белые груди и успокоился от того, что был сыт...
-•^у, я поехал за кассетами,-сказал он.
"Жигуленок" его несся на окраину города иостановился во дворе шестнадцатиэтажки, которых появилось в последние годы в
великом множестве.
Танька только что пришла из школы.Она ждала его. Тоненькая де-вочка. Сергею нетерпелось. Но Танька отгела его руки.
-Филипс, я не говорю о "Шарпе"...Тогда и...
-Будет тебе "Филипс", будет...
-Не верю. Принеси и тогда получишь от меня то, что ты ищешь.
-А есть?
-Берегу.
Он вытащил из кармана бумажник, отсчитал десять сторублевок и сунул в карман ее платья. Он поднял ее на руки иунес ее в ее комнату на ее узкую кровать.Когда она разделась, он увидел ее в застенчивой наготе. Тело ее не рассталось с девчоночьей худобой, но груди и бедра и живот были пронизаны дурманящей силой. Лег¬кий рыжий пушок у основания живота не укрывал сомкнутых губ любви.
В нем пробудилось   яростное желание. Он налег на нее, раздви¬нул эти губы сеоим мощным органом любви и, видимо, потерял всякую осто-рожность. Она застонала.
-Не надо глубоко...
Но сказано это было поздно. Танька сопротивлялась ему, но губы ее тяну-лись к его губам.
Сергей имел дела с девственницами, поэтому Таньке он не доста-вил особенных неудобств.
-Придется поменять белье до прихода мамы...
-Поменяй.
-Больше не приходи. Узнает ма-ма, расстроится. -Хорошо, не приду.
Под вечер Сергей был в другом конце города у Маньки, работаю-щей в комиссионном магазине приемщицей вещей. С Манькой проще.Он схватил ее без всяких переходом за руку и подвел к широкой тахте. Маньке сорок, но она прелесть. Маленькая, гибкая, как кошка. С нетерпением пова-лил ее в постель, снял с нее халат.
-Ой нельзя глубоко, все порвешь...
Наласкались всласть. Торопливо заговорили, за чаем. Должен вот-вот появиться муж Маньки. Надо уходить.
Возвращался Сергей домой ночью. Лена ждала его. Стол ломился от еды. Сергей с удовольствием поел домашнего жаркого, опрокинул ста-канчик домашнего винца и плотоядно посмотрел на жену. С нетер¬пением отнес ее в постель, раздел ее и сблизился с нею и забылся в радости люб-ви...Любовь - Жар-птица...



ЧЕРСТВЫЙ ХЛЕБ


Хлеб был черствый, невкусный. А ведь купили вчера вечером.
Вчера он был свежий, душисто пах, как говорится, с пылу с жару.
Из пекарни в неточную. А наутро хлеб становился твердым, как ка-мень
Люба что только не придумывала, чтобы хлеб не черствел. Заво-рачивала в тряпицу, да. в хлебницу из хорошего дерева. Не помогало. А Люба терзалась, мол, плохая она хозяйка, коль не умеет сохранить свежим хлеб. Напрасно она досадовала на себя. Черствый хлеб, а все хлеб. И он есть.И будет. В этом она уверена, в этом она не сомневалась. Трудное легко забывается, как ни удивительно. Люба редко вспоминала лихие военные годины, когда в доме и она и роди¬тели и братья оставались без хлеба. Как радовались плитке, спресова иной из лебеды, жалкому подобию хлеба, как радовались. Пропала и эта плитка. И ели кору березы, а мысль билась од-на:продержаться. Любина бабушка все же умерла.Бабушка отказывалась от хлеба, обрек¬ла себя на голод. Похоронили ее по-семейному, помянули ее добрым словом. Это она научила делать хлеб из лебеды. Кое-как продержались до весны, а там зелень новая пошла...И победа! Нельзя сказать, что жизнь после войны стала легкой, но все же не было дня без хлеба. Но радовались любому хлебу, даже самому черствому. Лишь бы хлеб.
А сегодня черствый хлеб   - досада, неприятность. Как есть такой хлеб? Почему ученые не придумают что-нибудь, чтобы не чер¬ствел хлеб?
А жизнь хорошая. Люба радуется солнцу, радуется дождю, снегу, радуется жизни. Удивительное явление - жизнь. Зачем живет человек? Что-бы проникнуть в тайны мироздания, искать разум во Вселенной,
чтобы не чувствовать одиночества.Хлеб - это символ жизни...


НА СКЛОНЕ ЛЕТА

Зарядили дожди. Сплошные дожди. Выйти из дому нельзш. Зонтик не спасет, даже большой зонтик. Игорь Иванович раскрыл зонтик и поспе-шил к автобусной остановке. Надо забежать в книжный магазин, выкупить избранные Проспера Мериме, потом пойти в библиотеку, чтобы собрать материал на статью. Игорь Иванович только недавно защитился и упивался этим событием в своей жизни. Уж все казалось призрачным, несбыточным. Но все сбылось. Защита состоялась, притоь защита не отняла^ у него всех жизненных сил. Но родным он попор¬тил много крови.Вот и приходится ехать в другой конец города, чтобы увидеть сына. Маленького сына. Жена ушла от него, как он ни уговаривал не оставлять его одного. Не послуша-лась. Наверное, он порядочная зануда. Ей все надоело. Конечно же. Каждый день петь одно и то же, как у него не идет работа, сколько у него врагов, как порочна система защиты диссертации, каждый день петь это! И он нел без устали. Но выслушать это нормальному человеку было невозможно.И она ушла.
Игорь Иванович погоревал, но недолго. Жизнь брала свое. Он по-знакомился с Марией ^вловной, довольно интересной женщиной.
Несколько вечеров он провел у нее, восхитительных вечеров. Но Мария -п-авловна к ночи довольно решительно выпроваживала Игоря Ива-новича, и ему становилось немного обидно за такое к нему отношение. Ма-рия Павловна шепотом объясняла:
-Соседи узнают, разнесут по белу св"ету. Ведь вы же не женитесь на мне.
Мария Павловна стеснялась соседей. Что ж, бывает.




        ИОСИФ  БОРИСОВИЧ

Я не знаю, где он работает. Знаю только: он умный человек, Иосиф Борисович, ной сосед. У него двое детей. Были у него неприят¬ности со старшим сыном. В семнадцать мальчишка женился. А спустя некоторое время в семье старшего родился ребенок. Вроде бы старший должен за ум взяться, а не хочет. Не хочет работать. Зимой пробав¬лялся чисткой снега во дворе. А летом промышлял на железнодорожной станции, разгружал фрук-товые вжиеиы. Может, одумается? Да в армию скоро. Это заставило Иоси-фа Борисовича призадуматься. А что? Могут несмышленыша загнать в Афганистан. А парень-то с гнильцой, воевать не сможет. Чего доброго, убьют. А как тогда жить Иосифу Борисовичу? Там, на самом верху об этом не думали. А Иосифу Борисовичу голов¬ная боль. Надо что-то придумать. Придумал. Иосиф Борисович сходил в милицию и настрочил на сына чудовищную клевету. Парня затаскали на допросы. С ним возятся, долго возятся. Уж какая армия? По парню тюрьма-де плачет. Все погодки старшого пошли в армию, а сын Иосифа Борисовича остался дома. Может, этого и хотел Иосиф Борисович? Потому он наклеветал на сына, чтобы балбеса не призвали на действи¬тельную службу и не "загнали" в Афганистан?   Иосифу Борисовичу так мнилось, его не разубедить. Спустя полгода после призыва при¬везли цинковый гроб из Афганистана. В тот день Иосиф Борисович бросил сыну:
-Ты мастер по этой...роди второго.Помогу уж.
Сын родил второго ребенка. И тогда его перевели, необученного и не служившего, в запас. Никакой Афганистан ему не грозит. Но грозит дру-гое. Иосиф Борисович отказался помочь своему балбесу материально. А он и не собирался помочь. Пусть балбес сам о себе позаботится.




   ГОСТЬ

Зимой кто-то постучался в двери. Надо впустить гостя. Чего доброго, замерзнет. Жалко. Впустили. Гость слегка пьяный. Волосы прилипли к черепу. Глаза пристальные, пронзительные, нахальные. Посадили гостя за стол. Вскипятили чай. Подалиему чай с вареньем. Пусть отогревается гость. А гость про себя шепчет:
-Стол самодельный, за семь рэ можно купить. Чаек подали. Щ кружки пьют. Дремучая глушь. Это в наш-то век из алюминиевой круж¬ки чай хлебать. Бедность. В гардеробе пусто. По одному выходному костюму. Сам хозяин одет кое-как, неряшливо. Каков хозяин, такова и семья. Жена у хозяина не первой молодости. На ней халат затрапезк ный. Хозяин не может одеть жену, стыдоба какая. Да что там жену? Дети хилые. Питание однообразное. Наверное, хозяин не ив йозяев жизни, не умеет тащить. Чем-то недоволен хозяин, наверное, жизнью. Жизнь его придавила. Скучно. На бутылку не может заработать. Ну его, ухожу. Мне здесь делать нечего...



В  ГАЗЕТНОМ ЗАЛЕ

Нечасто я бываю в Химках, в назетном зале Ленинской Библио-теки. После того, как защитился, - а диссертация моя была посвяще
на истории печати, был некоторое время чуть ли не штатным работ-ни ком газетного зала, но жизнь и радота заставляет меня обратиться к ста-рым газетам. Обычно ему дуда так: до метро станции "Речной воклаз", а потом сажусь в автобус номер 344. Конечно, не очень-то приятно тащиться из -за какой-то заметки за город. Кто надумал вывезти все газеты в Химки, не знаю, но мне известно, что чита¬тели Ленинки недовольны^ этим. А мне и вовее неудобно. По роду своей деятельности д должен регулярно просмат-ривать и местные газеты, которые тоже в Химках. К местным газетам я пи-наю "сла¬бость". Я много колесил по стране, остались в отдаленных уголках друзья и знакомые. И мне хотелось узнать о них хоть что-то. Увижу в газете фамилии знакомых и накатывает на меня горячая волна воспоминаний. Я не могу оставаться более равнодушным. Ведь это твоя жизнь, твоя судьба.
В газетном зале - всегда тишина. Но тишина эта обманчива.



ГОЛУБИ, ГОЛУБИ МОИ, ГОЛУБКИ

В детстве я как все деревенские мальчишки увлекался голубями. Йяи - моя страсть. Я забывал все, когда речь шла о моих голубях.
На крыше обитали мои сизари. Я брал их в руки, запихивал за во-рот рубашки и спускался с крыши по скрипучей лестнице на землю. И мчался к своим друзьям делиться радостью. В детстве человек не может прятать в себе такой клад, как радость. Мы выпускали своих сихарей в род-ное им небо и они купались в своем небе, как невесомые создания. Удиви-тельное зрелище. Ясный полдень. На небе ни облачка. И в саном поднебе-бьи черные точки - сизари наши, точки радости.
Мы запрокидываем головы и долго-долго наблюдаем за нашими
голубями. Что они, наши голуби? Только ли наша радость?
Прошло много лет. Я живу в Москве, преподаватель института, скоро,возможно,буду дедом, а иногда тоскую по тем голубям, голубям
моего босоногого детства, и не смеюсь над той мальчишеской радо-стью,
которой была озарена моя та далекая невозвратная пора жизни...


ИРИНКА

Письмо первое.
Здравствуй, милый брат! Пишет тебе Иринка-Искринка. Ну как
тебе служится, так тебе дружитест, в дальнем твоем далеке? Лиля все там же, все ещё электросварщица. В общем ее подружка Танька мне сказа-ла. Спасибо, братик, что поздравил меня с днем рождения. Уже пятнадцать! С ума сойти! Старуха! Игорь, знаешь, ты только не огор¬чайся. Ты, если сможешь, забудь эту Милю.И если напишет тебе, то возвращай ей. Все воз-вращай, не читая. Если сможешь, живи без люб¬ви, как я живу. Так тебе лучше. Так вообще лучше. А Лиля обхаживает парня с инженерного корпу-са. Вроде бы так. Впрочем, все разузнаю. Письмо второе.
Здравствуй, милый брат Игорек! Она согласилась, видишь, как странно, выйти за него замуж. А тот ничего не представляет. В сва¬дебное путешествие с ним собирается. Хитра Лиля. Он ничего не пред¬ставляет, ничегошеньки, зато его родители! Его родители работники промторга. У них все есть, даже птичье молоко. Он ее покатал на черной "Волге" и ее будто подменили. Она уже не работает электро¬сварщицей. Ходит как королева. Но как горько ошибается она, $&,
как горько* Забудь эту дурочку, забудь. Я ее знать не хочу. Она при встрече отворачивается от меня, потому что я бросила вдогонку: "Земя!"
Письмо третье.
Здравствуй, милый брат Игорек! Зачем ей пишешь? Мне стыдно за тебя. Ее бросил повеса-муж, она одна, ходит дурочкой. А ты все простил. И не стыдно тебе? У тебя никакой гордости? Или у
тебя любовь? Что такое любовь? Если для нее не существует ни честь, ни гордотшь, ничего...



МОЛОДЕЦ


Поворотов, мастер производственного обучения, никак не может отправить свой группу на уборку несчастной картошки в подшефном совхозе. Поворотов и так и эдак, но никак не может найти общего языка с группой. Она попалась в этот раз чересчур умная!
-Михаил Павлыч, что мы там оставили!?
-Как что?
-Нам там нечего делать,- сказал наиболее смелый, высокий черня-вый парень.
-Есть, найдется вам работка по душе. Вам доверят трактор. -Все равно не засчитают практику,-засомневался высокий. -Я засчитаю,-сказал Повоторов.
-Это правда?-встрепенулась девчушка. Она панически боялась за свой зачет по практике производственной. Словами она может, а вот на деле у нее не удается.
-Да. И после уборки добавлю вам три дня отгула,- не моргнув гла-зом, добавил Поворотов.
Группа пришла в движение. Ура! Едем!
% другой день вызвали Поворотова к директору.
-Как вы сумели этих архаровцев на картошку заслать? Докла-дывайте, поделитесь опытом.
-Да очень просто. Я пообещал три дня отгула плюс засчитать уборку как практику. К возвращению сюда все позабудут.
-Вы что наделали? Молодец. Объявляют вам строгий выговор.
-За что?
-За то, что вы такой молодец.
Но директор не объявил выговора. То ли позабыл, то ли пожалел мудрого Поворорова...
Биолог-натуралист Левашов вот уже двадцать лет вел фенологи-чее* ские наблюдения, короче, календарь природы. Аккуратно ежедневно занс сил в амбарную книгу свои заметы в журнальчик. И таких журнальчи-ков у него двадцать. Недавно завел двадцать первую книжку.
"двадцатое марта. В лесу ещё лежит снег. На снегу отчетливо вид-ны заячьи следы. Они разные эти зайцы, хотя они и сто лет и двес: лет назад - зайцы и останутся зайцами. Не хочется описывать, напри¬мер, косых - ру-сака и беляка. Ведь столько о них написано, наговоре!
И все же хоть для себя уяснить, чем отличается один от другого..."
На этом месте Левашов отложил авторучку, взял фотоаппарат и вышел на крыльцо. Во всю таяло под припекающем солнцем,, Но вдалеке стля лес, припорошенный снегом. Идти в лесное царство можно только : лыжах. Но лыжи уже плохо скользили. В природе происходили какие-то невидимые глазу перемены, повторяемые из года в год, в некоторыми не-значительными отклонениями. Вот эти отклонения и есть главная забота Левашова, как фенолога. Если уж взялся за составление феноло гического календаря, то уж надо быть внимательным к природе. Честно говоря, он не отличался той дотощной привередливостью к себе, котор. отличает любого исследователя от неисследователя, профессионала от дилетанта. Левашов жил в районном городке, но была у него избушка в глухом лесу, которую он называл "лесным штабом", никак иначе. Туд от направлял свои стопы. Жил один, с женой он давно расстался по причине несходства характеров, а может быть, ещё какой причине, не любил распространяться на эту тему. Жена вышла замуж, но поддержива с ним дружеские отношения. Она тоже работала в системе охраны приро.
-Весна запоздала в этом году, но лето будет бурной, с дождями
зноем,-бормотал себе под нос Леюашов, не очень энергично передвига лыжами.

Его календаря ждут в РАПО, в лесном управлении, да и многим жи телям района нужен его календарь. Надо честно исполнять свои обязан ности, чтобы совесть была чиста. Если бы все люди поступали по сове ти, то не накопилось бы столько нерешенных проблем, порожденных ими же.За не-домыслие отвечаем и ещё как. Ни от чего нельзя уйти. Это наивно, по край-ней мере, что можно избежать ответственности за нере шение проблем.
В районе изменился календарь природы. Это факт. Но кого это тро-гает? Вот в чем вопрос.

    Лезь первым, Федя!

Давка у дверей столовой. У дверей стоял Федя, фрезеровщик, сре него роста, худощавый мужчина.
-Даешь столовую! Даешь столовую! Раз и...
Толпа разогналась и надавила на двери. Так как двери не поддал; лись напору, то застонали те, кто стоял у двери. Федя почувствовал себя очень плохо. Его повели в медпунт, а оттуда срочно увезли в поликлинику. Сделали рентгеноскопию груди.
-Помяли вас немного. Клетка помята. Но кости целы. Полтора мес* грудь будет ныть, но пройдет.
А хирург Лейба сказал проще:
-Прогнулся хрящ. У вас ущиб.
-Только ль?
-О, безкультурье. Впррдь будете знать, где стоять. Не лезь пер¬вым, Федя!
-У нас в столовой всегда очереди. Не в бескультурье дело.
-Не ходите пока в столовую,-посоветовал хирург.
Хирург добрый, внимательный человек. Но не хочется Феде вновь встреться с ним. Он не будет ходить в столовую. С собой принесет в цех обед в термосе. Не лезь первым, Федя!


СЛУЧАЙ НА ДИСТАНЦИИ


Батаев работал не то механиком, не то слесарем на дистанции пут Высокий, стройный, красивый, наверное, гроза девчат. А он "гнил" в
этой самой дыре, что стыдно даже говоривь об этом. Вырвался из этой дыры. Студентом стал. Завел знакомства с широким кругом людей интере ных и незаурядных. Активно утверждался в их глазах. Однажды поехал читать лекции, так сказать, нести в массы знания. Но вернулся через несколько дней. Батаеву важно было оповестить всех знакомых, что он до-пущен к чтению лекций.Но лекций читать ему особенно не хотелось. Ауди-торию не обманешь. Не хотелось выглядеть перед аудиторией незрел лой личностью. Делился своими впечатлениями о своей поездке в глубин ки. Хотел произвести эффект.
-Сколько не работаю, не живу, а такой случай один - побросали ин-струменты и ушли пить ну квас...Аакая безответственность!..
Батаев рассказывал свои небылицы в темншше. Все легли спать, 01 ввалился неожиданно, наверное, со свидания. На стеклах окна кометой про-плавился сноп лучей от бегущего поезда.
-Что смотришь на меня, как на икону. Да, я завтра возвращаюсь
на дистанцию. Что смеешься? Завтра же уезжаю.Кувалда мне бли-же...
Остался Батаев механиком, хоть и вкусил двух лет студенческой жизни, костыльный молот называет кувалдой.
-Ты подумай, Ринат.
-А что думать? Ты никуда с пути? Человек с базу, потом на путь, Так всегда было. Глубокая вера ведет к фанатизму.
-Не понимаете вы ничего,-вздохнул Батаев.-У утренней рани -струны электролиний звенят.А днем никто этот звон не слышит.Мы будег нервами дистанции.
-Дорога тебя влечет?
-Нет. Каждый день проверят шпалы, тюда-сюда.Я хочу настоящей работы...

                -Хорошо. Мы найдем тебя, когда наполним работу глубоким со-держанием. Позовем тебя обратно.
-Какая эта работа? Надоело. Каждый день одно и то же. Нет, я возвращаюсь на дистанцию.
Батаев вернулся на дистанцию и избил начальника дистанции за отказ вновь принять его на работу. Батаева осудили на три года.

- 30.06.88

ЗОЛОТАЯ  ИСТИНА

Петр Петрович Звонарев был послушным, сговорчивым, застенчи-вым человеком от природы. И, может быть, поэтому не сложилась его судьба Человек он не без задатков. Но он не умел подружиться в нужный мо¬мент с нужными людьми, был некоммуникабельным. И в нужный момент ни¬кто не мог замолвить за него словечко, никогда ему не удавалось хот! на какой-то миг быть на гребне волны. Не складывалась судьба. В юно-сти он был человеком мечтательным и влюбчивым. А влюблялся он без-разбору и стихийно. Но   евушки даже не подозревали об этом. Разоча-руется в одной, повздыхает с недельку и сердце успокаивается, ничего будто бы не произошло. Конечно же, не произошло.
А теперь он молодой дед. Да, огорчила дочь. Поехала на ударную стройку, но ничего-то там не вышло, разбилась мечта. Вернулась дое мой с ребенком. Оставила родителям дитя, а сама опять куда-то упорх¬нула одна, но теперь с целью выйти замуж. Иопять где-то мается, бес¬путная. А своем сыночке дочь ни слова не вспоминает в письмах, чер¬ствая какая-то. А ведь не такая вроде росла. Теперь стоит где-то на перекрестке, устремив вперед свой затуманенный взгляд. Она не была послушной...Значит, дело не в том, что послушен - непослушен...
Дело в другом. Дело в твоем эгоизме. Петр Петрович однажды полю
бил и,кажется, всерьез.И это было мучительно радостно, радостно и мучительно. И хотелось, чтобы такое упоенное состояние кончилось поскорее...Он объяснился ей в любви, она печадшно улыбалась. Холодно поцеловала в лоб, и он опомнился. Солнце гладит лучами ласково, но это из жалости. Она не любила его и одно вроде утешение оставила -она будто призналась, что не любит никого...И уехала на север. Псь-звала бы - поехал бы не раздумывая. Не позвала и колесо жизни его покатилось по привычной колее. Он учился, причем с усердием, его

отмечали, но не так, чтобы он питал иллюзии. По окончании инсти-тута его направили в отдаленный совхоз, отстающий по всем статьям. Он уподобился рабочей лошади, которую впрягли в телегу и огрели кнутом. Но можно ли с ветром спорить? Он делился своими сомнениями, соображе ниями с директором совхоза, а тот считал Петра Петровича слабеньким специалистом и вычеркивал из списка на выждвижение. Приходили другие в главные специалисты, присваивали идеи Петра Петровича, успешно их осуществляли на практике и выдвигались дальше и повыше. Их служебный вяльс только кружил лолову Петру Петровичу, он вдохновлялся и через некоторое время сникал.
-Чтобы взлететь - нужны крылья. А у тебя их нет,-подумал о себе Петр Петрович.
Может быть, он нашел ту золотую истину, после которой человек находит какое-то важное решение. Петр Петрович решил ничего не менят в своей жизни. Пусть идет, как идет. И ничего больше.



       БУРАЯ  ОСЕНЬ

          Николая Романовича клонило ко сну, хотя, кажется, он то и делш что спал и спал без какого-либо перерыва или паузы. Палата располагг ла ко сто. К тому же он ослаб после операции. Просыпался в тревоге: как там жена, сын? Костя не хочет обходить кочки, спотыкается, падает, однажды разбил нос свой так, что Вика потащилась с ним к фельдшеру. Может, прав Костя, что не признает кочек. Николай Рома¬нович всю жизнь старательно обходил кочки, вышло, что всю свою жиз] посвятил избеганию кочек. "Как хорошо в больнице. Но больница. И угораздило вот на самой жизненной круче. А с дачей я зря связался. Зачем строил времянку? Разве дело на себе таскать доски, бревна за лошадиную силу. Я считал себя, свое здоровье даровой лошадиной сило: которую надо употребить на пользу. И уоптребил. Времянку соорудил, а себя уложил на больничную койку. Подвиг или дурость? Работа отло¬жена на неопределенный срок. Тяжко..."
Николай Романович в отделе слыл милым, добрым, глупым. Он всем уступал, всех понимал, всем сочувствовал, но его интеллигентность воспринималась как слабость.Его боялись, потому что он многое знал, ло-мали его хамством. Он с огромным усилием переносил скрытое изде-вательство над его личностью, но не предпринимал никакхи услий, что оборвать цепь. Но ему хотелось свободы, естественности. Он решил навер-стать упущенное на садовом участке. В\лу выделили шесть соток, ты волен делать что угодно. Здесь никто не мешает, здесь ты сам себе хозяин. Но увлекся, увлекся сверх меры. И угодил в больницу. Это какое-то недоразумение.
Так считала Вика. Ее занесло. Она набросилась на Николая Романовича. Едва вошла в палату, как ее взорвала:
-Ты понимаешь, тебе нельзя терять времени. А ты...
-Понимаю. По куда уже спешить?
-Как куда? Ты же все время заявляешь, что не успеваешь. Бездаре ты, не умеешь распоряжаться своим временем. А тот, кто не умеет пользо-ваться своим временем, обречен.Ты это осознаешь?
-Но я иду, куда-то иду по стальным путям нашего стремительного века. А я по шпалам, по шпалам, потому что поезд ушел.
-Ну вот, как славно, что поезд ушел. Должен теперь успокоиться, должен. Бессмысленно человеку уподобляться белке, которая вращает впустую колесо. И не стыдно тебе уподобляться белке? Впрочем, нет. Ведь о твоей бессмысленной игре во что-то непонятное никому не ведо¬мо. Сокрытие тайны делает тебя бессовестным, бесстыдным. Говорят, что каждый человек - история. Но ты уникум...
Вика бичевала его, разоблачала, но только зачем, зачем? Она гово-рила о бессмысленности   его устремлений.
Николай Романович не смог возразить Вике по причине своей физи-ческой ещё слабости, но он остается при своем мнении. Остановиться, оглянуться? Нет, неверно это. Только вперед, пусть даже иллюзия шагг ния вперед. Это лучше жалостливого плакания " в жилетку". Сдаваться он не намерен.
Вика возмущалась его поведением. Обвиняла его в твердолобости, скудоумии, потере чувства реальности.
-Там тесно. Неужели они потеснятся? Да никогда. Смотри на свое] шефа. Ему уж сембдесят, а он и не собирается уходить. Твой шеф заел двух потенциальных преемников.А сколько таких, которые похожи на твоего шефа! Пора тебе меняться. Ты должен понять, что надо меняться сейчас. Осенью будет поздно, нашей с тобой осенью.
-Что поздно? Я совершаю ошибку, я совершаю. Кто-то ведь должен совершить ошибку? Я предупреждал тебя, что хлеб мой горек. Ты не слышала. В том-то и дело, что ты не слышала! Ты слышала только себя,

Я пытался достучаться до тебя. Но куда уж! Кому повем печаль свою? Но я не ищу виноватых.
-Напрасноо Виноват твой шеф, который не сидит, а спит в своем кресле. Почему его трудно сдвинуть с кресла? Потому что он член мафии. Да,да, мафии. Пора сказать об этом открыто. А ты чего-то боишься, выжи-даешь. За тебя никто ведё не сделает...
-Вика, не...
И вдруг страшная боль в груди. Эта боль будто стрелой пронзила его тело и замутила его сознание. Очнулся он на другой день. Голые стены палаты. Он один.
-Ну вот...Все наоборот в моей жизни. Любил и люблю одну, а жив; с другой. Мечтал о высоком своем назначении, а пишу умные доклады сво-ему шефу...


         ВЧЕРА ВЕЧЕРОМ

В кабинете было тихо. Конец рабочего дня. Василий Николаевич откинулся на спинку кресла и засмежил усталые глаза. Он уже десять лет заведует лабораторией. Возглавил лабораторию, иемя репутацию способного специалиста. Теперь его считают крупным специалистом. Но докторскую диссертацию защитить не смог. Помешали козни недругов. Он хочет в это поверить. Ему так удобно. Но это было далеко не так. Сла белькая, никчемная диссертация. Соорудил он ее между делом, урывками вроде бы оригинально изложил современные взгляды на трудную проблему Так как большую часть времени провел в кресле, а не в лаборатории, то и научных фактов не накопил в количествах, необходимых для того, чтобы обощить работу, а отсутствие аналитического мышления не позвол ло должным образом оформить теоретическую часть.
Когда затея с докторской провалилась, Василий Николаевич бук-вально вцепился в кресло. Он решил не уступить его ни под каким видом. А разговоры о перевыборе завлаба уже состоялись. Но Василий Николаевич будто не слышал. Он вылез в заведующие самым банальным образом. Дальний родственник занимал крупный пост. Василий Николае¬вич напом-нил о родственных чувствах. Сработало. Сработало и какое-то внешнее обаяние самого Василия Николаевича. И вот он заведующий ла¬бораторией, йлу хватило все же ума не разогнать лабораторию, достато но работоспо-собную. Пригляделся к людям. Есть способные, есть откро¬венно неспособ-ные, волынщики. Способные держались независимо, особня ком, неспособ-ные объединялись в группки, интриговали. Василий Нико¬лаевич не отказы-вался от игры. БЬ хорошего дирижера из него не вышло Способных при-жимал, а неспособных приблизил, тем самым только раздул искорки кон-фликта до небольшого пожара. Василий Николаевич делал вид, что тушить, гасит пожар, выслушивал одну сторону, выслушивал другую, разводил, мирил, внушал, словом, вовсю развернул деятельное!

Прослыл хорошим завлабом.Его выдвинули на общественную сце-ну. Его? включали в составы различных комиссий, где он активно выступал. И вынырнул до замсекретаря партбюро по идеологии.Так как он был дема-гог с головы до пят, то его нельзя было поймать на слове.К нему начг ли ходить какие-то люди, он создавал  миф о себе как о человеке, ко¬торый хоть и не решает, но без которого не решают.Поднимаясь по обще ственной лестнице, он как бы становился выше ростом. Лаборатория стала относиться к нему несколько иначе, чем прежде. Лаборатория по¬казывала работу. При нем люди вели себя подобострастно, хотя понима; что это скверно, что так нельзя.   А как можно - они этого не знали. Василий Николаевич не поверил такой метаморфозе. Он не ослабил свое! бдительности. Зорко следил за тем, чтобы кто-то не вылез вперед и н< заслонил его. Люди должны понять, что в лаборатории он инстина в высшей инстанции.В глубине души он понимал, что он посредственность серость, потому-то он должен быть бдительным. Серые руководят, спо-собные работают. Такова сущность негласного разделения трала. Беда, коль способные захотят управлять. У способных свои цели и задачи... Зазвенел телефон.
-Алло, я вас слушаю...А, Леночка? Не могу, занят всю неделю. Я сам тебе позвоню...
Леночка - это ошибка Василия Николаевича. Он еле-еле исправил
допущенную ошибку. Как это получилось - он сам толком не знает. Ви¬димо, он не смог подчинить все клеточки тела одной цели - утвержде¬ние личной власти. Как это он позволили себя увлечься глупенькой девчонкой! Наверное, бес попутал. Но вовремя пришло отрезвление. Василий Николае-вич почувствовал опасность, принял меры. Под благови, ным предлогом уволил Лену из лабораторию, но помог устроиться в
хорошем институте.И вычеркнул ее из своей жизни. Да она напом-нила. И так некстати. Дело в том, что на вчерашнем конкурсе Васлий Нико-ла вич не добрал нескольких голосов, необходимых для переизбрания на второй срок. Результаты конкурса мигом стали известны в институте. И тут каждый будто впервые увидел заурядность Василия Николаевича. Одни возмущались, другие удивлялись. Мол, как могло случиться, что во главе лаборатории оказался человек, который не может быть во глм лаборатории. Порочна система выдвижения. И уж велика разница между простым сотрудником лаборатории и заведующим. Заведующий - князь, удельный князь, феодал.И тот, кто не хочет этого понять, не хочет рабства, тот обречен уйти.
"Неужели я вел себя по-хамски? Прокатили с треском. Несправедл] во. Я же давал каждому то, что ему хотелось. Одному - свободу, друг< му - работу, третьему...Но выделять кого-то я не собирался. Никто и не питал иллюзий на сей счет. Неужели это обидело кого-то?"
Василий Николаевич уходить не собирался. Он сочинял письмо-протест по поводу конкурса, кляузное письмо наверх. Там разберутся.



ТЯЖЕЛАЯ  НЕДЕЛЯ

Инженер Малинкин не знал, как построить эту свою неделю. Много накопилось неотложных дел, а каждое из них - дорого, невозможно вы-черкнуть. И среди них главное - утверждение проекта, одним из авто¬ров которого он является. Кроме того он должен встретиться с дочерью перед ее отъездом на юг. Дочь живет с матерью, он только навещает дочь, в последнее время изредка. С женой он расстался по-хорошему. Лена вдруг объявила, что жить с ним не может. Проявила инициативу в постыдном брако-разводном процессе. Он уговаривал, умолял не разво¬диться, но Лена была непреклонна. Суд оставил Алю Лене. Лена позво¬ляла ему видеться с дочерью. Он очень дружен с дочерью. Но женился вторично, сын появился, славный мальчик. Малыш требовал много внима¬ния, забот, Малинкин ду-ши в нем не чаял, но тосковал, когда долго не удавалось видеться с дочерью. Шура сама напоминала ему о встрече с дочерью, а он не мог выкроить времени. Шура человек с юмором, от¬носилась к вечной неорганизованности мужа снисходительно, не вмеши¬валась в его неорганизованность. Любила подшучивать над его обломов¬щиной :
-Ты же спишь, Яша.
-Я сплю? Я работаю. Я даже когда сплю - работаю. А ты? Когда даже работаешь - не работаешь.
-Так я не говорю, что работаю, не ною...
А у него на душе кошки скребли. Что с дочерью? Он позвонил Але, сказал, что хочет встретиться у кинотеатра "Россия". Встретились. Пошли в кино, потом сидели в сквере у памятника Пушкину, говорили о недельных событиях...
-Ох, папа, что ты наделал?
..-Я не виноват. Мама твоя так хотела.
.. -А ты? Разве ты не мог убедить ее?
Что на это ответить? Он промолчал. Он не хотел расходиться с Ле-ной, но не смог убедить ее в ненужности развода. И сейчас с остро горечью он вспоминает тот дурацкий бракоразводный процесс.Ну и что хорошего сделала Лена, настаивая на разводе? От нервного растройств он завалил работу. Его хотели выдвинуть на ответственную должность,
а Лена затеяла...Люди не узнавали его. Что с ним? Он не объяснял, что с ним происходит. Потом люди узнали, что с ним произошло. И разочаровались с нем. Жена оставляет его. Тут что-то есть. Словом, Лена сильно повлияла на дальнейшую научную деятельность Малинкина. Он строил планы, он мечтал о таком подъеме, о которой обычно не говорят. Будто Лена взревновала к его возможному успеху, затеяла громкий развод.Малинкин сник после этого. Его перевели на малоопла¬чиваемую должность, но спокойную, его окружили люди компетентные,ш без творческой жилки. Теперь ничего не происходит в нем и вокруг него. Кипение страстей не для него.Да что переживать? Теперь уже что переживать? У него другие возможности. Он может подать на творческий конкурс, его могут принять на такую работу, где он сде¬лает хоть что-то, но зачем? Он уже не сможет проявить себя с лучше1 стороны. Лена перечеркнула его судьбу.
"Почему Аля не вышла на свидание? Что случилось? Что про-изошл< Опять -^ена мудрит... Сама позвонила, чтобы встретился с Алей.Может, мстит, что стал обывателем, что уже никуда не стремлюсь, ни о чем не мечтаю...Может быть.Но что от этого ей? Меня уж не спасти.Я человек конченый..."




ДАВНО, В  ПЕРВЫЙ  УЧЕБНЫЙ  ГОД...
I
В Привокзальной средней школе я работаю первый год. Кроме ме-ня, молодых учителей ещё трое. Остальные работают давно. Я, конечно, как
все, мечтал поступить в лучший вуз, в лучшую школу. Все это нере-ально А реально - вот он, первый в жизни трудовой, то есть рабочий твой коллектив.
Меня поразило здание школы. Нарядное трехэтажное здание воз-вы¬шалось на возвышенном месте и подавляло своей мощью   одноэтажные не¬казистые дома и различные постройки совхоза "Привокзальный". Когда внимательно приглядишься к нриитектуре школьного здания, то пора¬жает его архитектурные излишевтва и ложная помпезность. В центре зда¬ния уст-роен парадный подъезд с колоннами, но это ложный парадный подъезд. Тем, кто строил это здание, было, наверное, жалко такого пышного парадного подъезда и потому не врезали дверей. Парадный подъ/ езд был ложным. Входные двери спрятаны в пристройках к зданию. И по¬тому приходится обходить здание, пройти мимо памятника борцам рево¬люции и упереться в хозпостройки и сараи.Не смешно. Может быть, я
придирчив? Но я выразил свое мнение.
-Скажете...-буркнул старый учитель по труду, который и соорудил хозяйственные пристройки к зданию.
В актовом зале, который обычно закрыт на два замка, висит боль-шой портрет Гагарина, выполненный талантливым школьным художником И.М.Симакиным, в учительской портрет Ленина в маленькой золоченной рамке, а в кабинете директора - голые тсены. Мария Дмитриевна, дирек¬тор школы препочитает простоту. Она здесь недавно. Начала с того, что велела убрать портрет Макаренко в своем кабинете, мотивировала это тем, что современная школа не может следовать только учению одного Макаренко. Никаких новаций, все делать по инструкции, согласно мето¬дичек, благо, их уйма...-За  нас думает министерство, нам бы успевать изучать инструкции и рекомендации, и то хорошо.Что творчество?От нас не просят творче¬ства, от нас просят работы. Мы со своей работы не справляемся.
Директор искореняла дух творчества. И сама того не замечая, селла распри и раздоры. Из тридцати учителей все же находились люди, не согласные с такими установками своевольной директрисы. Коллектив разделился на отдельные группы и группки.Но не было среди них явного сторонника метода директора. Одни учителя приспосабливались к харак-теру директора, другие на словах выражали свое согласие с директо¬ром, а на самом деле вели свою линию, третьи отмалчивались, боясь обнаружить свое отношение к происходящему. Они почувствовали, что директор долго не удержится, а воллектив останется с его интересами и пристрастиями, а молчальникам жить и работать в этом коллективе.
И в этой ситуации разразился конфликт с учительницей Ольгой Николаевной Толмачевой. Ольга Николаевна выступила и против директо-ра и против коллектива. Она заявила, что учителя Привокзальной школы ей не авторитет. Об этом она высказалась вполне определенно на одном из профсоюзных собраний. Она считает, что   в школе нет коллектива,
потому что собрались бездари, люди, лишенные творческой жилки, и потому потерявшие право работать в школе. Может быть, все это так, но Ольга Николаевна говорила это без обиняков, в резкой, недопусти¬мой для многих форме. Говорила заносчиво, высокомерно, бездоказатель но. Про-стить такие выпады было невозможно. Учителя написали коллек¬тивное писиво в газету, в районо...с одной просьбой: перевести О.Н. Толмачеву в другую школу. Для Ольги Николаевны такой поворот дела был полной неожиданностью^ От расстройства она слегла. И надолго. Случай тяжелый. Он получил огласку. Приехал корреспондент из област¬ной газеты. Появилась статья в газете под выразительным названием "Оглянитесь без гнева". В ней автор просил разобраться в сложившейся ситуации без гнева, спокойно, объективно. Но какая объективность? Страсти были накалены до предела. Завуч решил отлучить Ольгу Николаевну от уроков, мотивируя свое решение низким уровнем педагогической подготовки учителя и устарелостью применяемых ею методик. Как будто не требовал от других придерживать традициооных методик и разносил на педсовете тех учителей, кто осме¬ливался нарушить предписания завуча. Ольга Николаевна была права в
ш, что нет в школе коллектива, а есть разные учителя. И кто вино¬ват в этом? Мне хотелось разобраться. Я решил послушать учителей.
-Когда-то было хорошо. Самодеятельность, родительский лекто-рий. Сам же Эдуард Эдуардович, тогда он ещё не был завучем, выйдет на сцену - никто не останется равнодушным. Что и говорить! А сейчас школа напоминает вокзал. Временно очутились вместе разные люди, ли¬шенные общих интересов. Но если бы возглавил наш коллектив новый Макаренко? Чтобы изменилось? Многое, наверное. Конечно, многое. Нет безнадежных людей. Лично мне нравится то, что Нина Ивановна до глу¬бокой старости привязана к любимому делу. Она заведует школьной библиотекой. Сколько читательских конференций она провела и сколь¬ко мальчиков и девочек приобщилось к миру красоты. Наша "химичка" Диана Шхайловна преврати-ла химкабинет в небольшую лабораторию. Ско¬лько экспериментов, сколько химических реакций было проведено в хим-кабинете] И не хочется замечать в характере Дианы Михайловны - рез¬кость в обращении, категоричность суждений. Мне интересно побеседо¬вать с Эдуардом Эдуардовичем.Кажется, мысль так и бьет ключомК любо¬му явлению подойдет с неожиданной стороны, так высветит проблему, ^ что иначе и не должно быть. И удивительно, что такой человек про¬являет удивительную косность в работе.
Как он борется против структуры урока, предложенной словесни-цей Ниной Васильевной Руденко! Он не дает ей дыхнуть свободно. Веч¬ные его придирки извели бедную Нину Васильевну. Она пишет подробные по-урочные планы, дает их на утверждение Эдуарду Эдуардовичу и не смеет ни на йиоту отступить их них. И она же первая "нарвалась" на Ольгу Николаевну, которая обвинила ее во всех учительских грехах^. Нина Васильевна не осталась в долгу. И заварилась каша. Теперь тру. но понять, кто прав, кто виноват. Например, в чем же виновата учи¬тельница географии Екатерина Федоровна Калиниченко? Труженица, ск^ ромна, вежлива. Слова обидно не скажет человеку, ее упрекнувшему в чем-то. А в школе не искрренено хамство.Екатерина Федоровна убежде¬на, что воспитывать можно на хорошем примере и старается следовать своему принципу. Словом, я не нашел в школе серых, стандартно мыс¬лящих людей. А таких вот, своеобразных, несговорчивых и не приемлет наша директриса. Сама она дает методически выдержанные уроки, уче¬ники успевают, дисциплину не нарушают.Тихо, но хорошо ли? Пробудила ли мысль в душах мысль?
Что это я все замечают чужие промахи, чужие ошибки? Это дело руководства. Только ли их дело? Помимо многих основных нагрузок я веду в школе ещё литературный кружов. Сейчас в нем около двадцати постоян-ных участников. Столько талантов? Столько не столько, но таланты были. Я же не волшебник, не я же внушил им способности. Зна чит, просто не стали их замечать. Всего навсего. Всего навсего? Не просто не замечали в ученике способности. Зачастую видели в нем потенциалаявюгУ нарушителя дисциплины. Так, кажетня,обращаются и с учителями. Замечается только плохое. Был у меня такой случай. Проводил в 9 классе диктант. Вдруг с потолка потекла вода. Это переливался бак с парового отопления, установленный на крыше. Я послал старосту класса к слесарю, но забыл известить об этом дирек¬тора школы. Возник целый скандал.
-Я вами недовольна. Скажите, что вы смециально не известили ме-ня об этом, посчитав, что слесарь важнее директора. Нет, дирек¬тор - хозяин школы. Вы это запомните...-отчитала меня Мария Дмит¬риевна в учитель-ской.
Мне стало обидно. Не задают, когда стараешься сделать что-то хо-рошее. А люоой промах заметят. Лучше ничего не делать. Тогда и ошибок не совершишь. И ты не будешь уязвим, как сейчас. Тебя обви¬няют в немыс-лимых грехах, а оправдываться не пристало. Вот и прогла тываешь пилю-лю.У Марии Дмитриевны страсть подмечать мелочи, извра¬щать суть, по-хамски выражать свои недовольства, предъявлять не¬обоснованные обвине-ния. Мария Дмитриевна владеет набором затаскан¬ных шаблонов и идет напропалую, Внешне все правильно, не придере¬шься. Да и кто мажет к ней придраться. А она может. И в таких усло¬виях работать завучу, конечно, нелегко, более того, невозможно.Он должен ловчить, лавировать, чтобы не вступать в конфликт с директо¬ром, да и с учителями. Учителя требуют нормальной обстановки для работы, Ольга Николаевна обвиняет учителей в косности, а завучу нужно направлять учебный процесс согласно инструкций и предписаний районо. Казалось бы, работайте с огоньком, на худой конец просто добросовестно, но не позволят. Нет условий. И создается видимость благополучия. Урок выдержан в духе проверенных методик, ученики успевают, хотя и не блещут знаниями. Все в одинаковом положении, И учитель-мастер, и учитель-середняк, в таком случае учитель-поча¬совик выигрывает. Поэтому в нашей школе стараются набрать побольше часов.Хочется блеснуть новизной, оживить класс, но натолкнувшись о железное равнодушие директора, опускаешь руки. -Что творится? Куда мы зашли?
Да, где подмечают только плохое, боишься. Боишься "засветить-ся". Но так долго не могло продолжаться. И вот завелись интриги, пружина интриг направлена против директора. Дело дошло до открытого смелого разговора на щекотливую тему. Как-то на педсовете Борис Михаилович Слонимский, преподаватель географии, предложил Марии Дмитриевне:
-Если не можете, то ска-жите, что не можете. Мария Дмитриевна приняла вызов:
-Борис Михайлович, вы как классный руководитель седьмого клас-са, очень мало работаете. Много отстающих, слабая дисциплина, О, как прост разгневанный руководитель! Он готов стереть тебя в порошок.Мария Дмитриевна хотела, но не смогла стереть Бориса Михайловича в порошок. Но неприятности посыпались как из рога изоби лия. А я жду чуда. Упорно жду чуда. Как-то встречает меня Мария Дмитриевна.
-Зайдите на минутку.У меня к вам дело.
В сердце вспыхивает радость.
"Наконец-то. Вот скажет, что надо работать так, чтоб душа ликовала. И я буду работать так, только не мешайте..."
С опаской иду в кабинет директора. Я знаю, что Мария Дмитриев¬на мало начитана. И упрек мой не в том, что она не получила гумани¬тарного образования.Она должна была, обязана знать современную литературу, музыку, искусство. Поэзию она боится, кроме Евтушенко, не сможет назвать современных поэтов. Читает, перечитывает старые студенческие конспекты. Мария Дмитриевна переела большое горе. Уто¬нули ее дети и муж. Она вышла замуж за вдовца с детьми. Она любят ее как свою мать. Она вся в заботах,, в заботах о детях-сиротах, а в школе боялась всяких неприятностей и старалась, чтобы ничего не случалось. Запретить дух творчества, загонять мысль в привычную колею. И вдруг Мария Дмитриевна за творчество, новаторство, экспе¬римент?
-Понимаете, Ольга Николаевна совсем распоясалась. Я прошу вас выступить против нее... -Ну почему?
-Она вносит в наш коллектив нервозность, склоку. Вы же не посторонний человек, вы должны занять позицию. -Не группы, конечно...
-Группа всегда виновата. Надо занять позицию общешкольную, объективную.Ольга Николаевна необъективна.Эдуард Эдуардович упре-кает меня в том, что я защищаю Ольгу Николаевну. Ему легко иметь безответственное суждение. Я не защищаю Ольгу Николаевну, я считаю, что она способствовала развалу коллектива. Эдуарду Эдуардо¬вичу это наруку.Он хотел развала коллектива. Тогда ведь снимут Марию Дмитриевну с должности директора.
Я отказался выступить против Ольги Николаевны. Во-первых я ее почти не знаю. Во-вторых   у меня нет оснований обвинить Ольгу Шко-лаввну в том, что она рутинер. Все разборы уроков, проведенные ЕЕ, были отвергнуты с порога. Дело в тон, что Ольга Николаевна не счи¬тала эти уроки за уроки. Перешли в контрнаступление. Если Ольга Ни¬колаевна хороший педагог, то почему у ее учеников столько неуспеваю щих? Можно ли назвать хорошим учеником того, кто получает двойки? Ольга Николаевна считает почти каж-дого хорошим учеником. Словом, начали травить Ольгу Николаевну. По-сыпались на нее докладные на имя директора. И довели ее до инфаркта. Ольгу Николаевну после оче¬редного приступа на педсовете увезли в совхозную больницу. Там она пролежала два месяца. Никто,конечно, не навестил ее. Боялись "засве титься". Мне стыдно, но мне было нелегко решиться навестить больну Коллектив жаждал крови и мне не хотелось быть козлом отпущения. Но на очередном профсоюзном собрании я взял слово. -Произошло нечто ужасное. Здоровый человек, работая в нашем коллективе, слег в больницу. Об этом сказать надо, честно, потому дальше строить отношения на лжи просто невыносимо. Почему затравили Ольгу Николаевну? Да она мешала досматривать сны. Она теребит нас, будит, а нам хочется досмотреть наш утренний сон. Иные из нас рабо¬тают в школе по десять лет. На уроки не пускают. Ты меня не трогай, я тебя не трону. На уроки нельзя ходить. Попросишься на урок, на тебя падет подозрение. Дескать, неспроста просится на урок. Ольга Николаевна не жаловала никого.Особенно она досаждала Борису Михай¬ловичу, когда тот был завучем. Упрекала, обвиняла, причем порой совершенно бездоказательно. Интуиция подсказывала, что Борис Михай¬лович не обеспечивает должного уровня руководства.Он требователен к другим, но не к своей особе. Может позволить пойти на урок свой без поурочного плана.Он требует тактичности, вежливости от учителей, а сам не отличается этими качествами. Трудно, когда человек не хочет признать свою неправоту. И кажется, учителя не совсем ясно представ¬ляют суть учительского счастья. Счастье учителя - пройдя через го¬речь поражений и муки поиска, выпестовать в ученике настоящего граж¬данина. Ольга Николаевны обвинила Бориса Михайловича в отсутствии ясной цели. Отчасти она была права. Словом, Борис Михайлович был вынужден отказаться от должности завуча. Назначили завучем Эдуарда Эдуардовича. И она был далек от того идеала, который нарисовала в своем воображении памятливая Ольга Николаевна. Она не смогла "сва¬лить" Эдуарда Эдуардовича. Но слегла сама. Я не смог ничем помочь Ольге Николаевне. И это мучило меня. Трудно было осознавать свое бессилие. И в этой обстановке сумел наладить внеклассную работу. Литературный кружок привлек внимание общественности, Районная газета отвела целую полосу работам кружковцев. Стихи, рассказы и статьи литкружковцев были встречены читателями с большим интересом. Об этом свидетельствовали читательские отклики. Скажу наперед, что один из участников кружка стал поэтом. Но меня мучали сомнения. И я попросил дать оценку своей деятельности своих же учеников. Одни одобряли мою работу, другие нет. Третьи просили уехать, чтобы не загубить себя. Рутинная школа, бороться с ней - все равно что биться об лед. Осенью я перевелся в другую школу.Осенью 1965 года.



                ВЕСНА     РАННЯЯ


                Весна в этом году началась рано. После тёплого ветерка снег почернел. Вскоре побежали ручьи, разговаривая друг с друга. Вслед за ранней весной пришли дни, опалённые солнцем. Земля вскоре покрылась щетиной травы, неумолчно заливался жаворонок вычерчивая звонную трелью, в синеющем небе. Вечерело.
Поужинав, Фёдор ИвановичТройнов вышел во цвор, шаг-нул к калитке,
быстро направился в переулок. Затихала улипа, утопающая в бе-лом тополином пуху. С труб стурился ленивый дым, разъедая го-ризонт.
Он был хорошо виден, хотя  вечерняя гамма  небосвода уже сгу-щала свои краски.
          Через полчаса Тройнов был у опушки леса, лес стоял чёрной стеной будто не хотел пустить себе никого.Тройнов, уняв непонят-ное, си
льное волнение, вошёл всё-тати в глухой ж пугающий своей глухо¬той березняк, перемешанный сосновыми деревья-ми.Достав пилу,^'ё-дор Иванович оыстро начал подпиливать ста-рую высохшую сосну. Он давно отлюбовался. Всё равно пропада-ла.А надо подправить крышу сарая. С такими мысля.и он принялся за неприятное для себя дело. Он назло пилы привлё» лесничего Венианима Соршуна. 0Н подошёл незаметно, снял с плеча ружьё, скрипнул: -Отойди!
       Фёдор  Иванович вздрогнул., вытянушвя, от неожиданного ок-рика, выронил пилу.
-Подойди ко мне. Что стоишь, как истукан?
-Веня, всё равно она пропадает.
    -Ты собака, дрянь. Просил я тебя доносить, что того, вы¬пил малость? ие получше ты сосны!
-Я не доносил, на собрании говорил. Ты запьёшся, вот что я скажу.

Засосрался Алеша.рыбу ловить.итс недалеко,за перелеском.домой обещал придти утром .Конечно, нераньше.
*    *
Но прошло утро.  А его нет и нет. Что такое? Почему его нет?  Как будто  большая тяжесть упала на сердпа родителей. Не пришёл сын в пол-день. Может быть, увлёкся рыбалкой.Ведь рыболов-то он странный. Но и на еле дующий день ни духу. И тогда всполошилось всё село.Все мужчины  ринулись на поиски сына Тройновых.  Фёдор Иванович встретил в до роге лесничего, спросттл насчёт сына. Тот выслушал, кажется, ен внимательно, ресело ответил.
      - Нет сына? Что может быть? И зачем у меня спрашивать? Я за ним не ходил.
    -Может, ты видел.
    -Бог видит... , ^решни^ам надо расплатиться за меня, ^дышал &ёдор? <*а МЛ1Я.
-Странные слова ты готовишь. %лый день искали Алёшу.Не на-шли.Директор совхоза дал распоряж жение спустить воду с плоти-ны.^есничий запротестовал.
-Нечего здесь рыббу губить. На днище  плотины ищите вашего Алёшу.
-Там поищем,- сказал директор. ириДыл бульдозер и начал уничтожать плотину. Вода хлынула на дно котлована.
И лоди ахнули.
 Возле берега лежал труп,придавленный. Лесничий  стоял, понурив го-лову.
-Понимаете,  тут нельзя ловить рыбу…Тут запрещено…
  Скошенное лицо исказилось нервной улыбкой. Всё понял Фёдор  Ива-новичь. то лесничий убил Алёшу,мстя за ссору в лесу.



        ПО   ПРОСЬБЕ  ЖИЛЬЦОВ

Заведующая отделом фельетонов областной газеты Антонина Васильезна подошла к сотруднице Нине Афанасьевне Щито¬вой и сказала:
       -Поезжайте в трест,привезите фельетон на управляющего,
С овсем распоясался.Прихватите с собой эту стопку писем... Послезавтра в номер. Поезжайте сейчас.
  Нина Афанасьевна ничего не ответила, но начала собирать¬ся в трест. Она недолюбливала Антонину Васильевну. Заведующая была младше  Нины Афанасьевны на десять лет,но всегда под¬чертивала, что выше по должности,значит,умнее и не терпела возражений.
        -Размером не ограничиваю.Хоть на триста строк,но таких,
чтобы этот упрвляющий сгорел со стыда.В редакцию сегодня можете не возвращаться. Соберите материал и сразу пишите. Нина Афанасьевна ехала автобусом в трест и возмущалась  менторским тоном заведующей.
         -Обязательно надо тоном приказа, как будто я мякиной  набита, ничего не понимаю, Я же сама ей предложила фельетон 
написать на Черноярова...-вслух поддала   Нина Афанасьевна.
          Глядя на заведующую, она на какой-то миг  забылась.В груди кипело возмущение поведением упрайяющего трестом Черноярова.
-Слышать ничего не хочет. Совсем…-вслух возмущалась Нина Афанасьевна.-Жильцы разов десять обращались к нему "заморозить" строи¬тельство дома быта, а он продолжает строить.Почти этаж под¬нял...
    Вынуяа из сумочки письмо и вновь прочла самое важное в
нем."Если этот дом быта будет построен,то нам не видеть солн-ца,потому что тень от дома быта упадет на оша третьего и даже четвертого этажей.жильцы дома Г 5 по улице  Пионерской, не раз обращались к управляющему трестом Черноярову
В. Н. ,но тот продолжает свою линию:слушает,да строит.Просим разобраться и помочь нам..."
Нина Афанасьевна сложила вчетверо письмо и положила в сумочку.Гнев,возмущение поведением зарвавщегося управляющего трестом душили Нжну Афанасьевну. "^нведу на чистую воду.чтобь неповадно было,та кой фельетон закачу. Это же надо! Для кого сей управляющий строит дом быта?! Узнает... , -процедила Нина Афанасьевна.
Управление треста размещалось в отдельном,четырехэтаж¬ном здании на той же Пионерской улице.на втором этаже,в конце длинного коридора,покрытого линолеумом,Нина фанасьевна увидела табличку с надписью "Приемная".
-Виталий Николаевич у себя?-спросила Нина Афанасьевна у пожилой жет;ины,но приятной наружности,энергичной и привет ливой.
Женщина поправила пышную причес ку,улыбнулась: -Вы меня извините,некогда дома заниматься этим.Вам к Виталию Николаеивичу?По какому вопросу?
-По жалобе жильцов.Я из газеты.

-Пожалуйста,пройдите.
               И женщина подвела Нину Афанасьевну ц массивной дцри, обитой черным дермааином, только недолго,ему нацо на объекты. Нина Афанасьев на открыла дверь и сразу же задала рито-
ричосшй вопрос:
 -Вы Виталий Николаевич Чернояров?
-Не похож?-отпарировал Чернояров.
Элегантно одетый красивы:! мужчина.Сидел за столом и держал руки на телефонах.Странное впечатление произвел он на Нину Афанасьевну."Черт в обличьи ангела?Вполне может быть, вполне.Посмотрим,что дальше?"-пронеслось в голове Нины Афа¬насьевны.
Видимо,и она произвела на хозяина кабинета лакое-то впе-чатление. Чернояров встал,распростер руки.
        -Пожалуйста,проходите,садит ось вот сюда,-Чернояров уса-дил гостью в массивное кресло.-чем могу быть полезен? Разуме-стея, не очерк вы намереваетесь писать.
-Разумеется,вы весьма проницательны,-улыбнулась Нина Афанасьевна.
--Критическую статью,что ли?
-Фельетон.
-Ничего себе...-дальше он выговорить не смог,не хватило воздуха.
-Прочтите эти письма и вам станет ясно.
Управляющий взял письма и бегло начал читать одно за другим.
Тем временем Нина Афанасьевна с любопытством осмотрела кабинет управляющего трестом.
На одной из стен - огромная карта застройки квартала.
Вот дом быта,он изображен в вице тгрямсугольника.зза ним
приколот красный флажок, значит,это важный строительный об ъект, рвсположен параллельно Пионерской улице  длинной стрелой помечено
шоссе.Прямоугольник дома быта лег между улицей и шоссе. Дом
быта заполнил полоску между шоссе и улицей.
-Да,серьезное обвинение,-проронил Чернояров. -Вы пони-мете,что надо остановить строитатьство?

-Легко сказать,мол,"заморозьте" строительство.Побудьте
в моей шкуре хоть полдня и тогда все поймете.
-Или вы действитальнос" ничего не хотите понять,или вы сознатель-но идете на нагнетание атмосферы.
-Иду сознательно,-признался Чернояров.
-Ах,вот как!-вспыхнула Нина Афанасьевна и что-то быстро
записала в записной книжке.Авторучка жалобно скрипела.^квозь
заедание стекла очков женщины не было видно ее глаз,но Чернояров по-чувствовал,что женщина в гневе.
-Видите ли»какое дело?Моей вины нет.Проект создаем не мы,да бу-дет вам известно.Проект сам по себе хорош.А мы стро¬им строго по проек-ту*Придраться к нам негегко.
Вы сами говорите,что проект хорош сам по себе.Но он не
учитывает местных условий.^ом быта такого масштаба не может располагаться на жтом месте. Проект не привязывает дом быта к этому месту.Автономно он хорош. Но жильцы дома законное жалуются.Тень от дома быта падает на окна четвертого этажа жилого дома, Д ом быта отнял у них солнце...-Следовательно,я чуцсвище?-попнтался улыбнуться Черно¬яров. Но улыбка получилась кислой,-но не сходила с лица напряженность, -Если вы видите,понимаете и продолжаете свое,то...Ведь
жильцы обращались к вам не  аз,приходили,увещевати.
-Было такое дело.
-Так почему вы пренебрегаете...так неуважительно к ним относитесь?
-Всё ясно,вы решили написать против меня фельетон.Угадал?
-Угадали,-призналась Нина Яфанасьевна.
Чернояров разволновался. Он подошел поближе к Нине Афанасьевне,сел напротив,на мягкий стул,небрежно пододвинув холе¬ной рукой,и разразился тирадой?
-йы,я вижу,владеете только белыми и черными красками.И хотите облить меня чернилами. Вы звабыли,что есть план, ко торы! надо выполнять А не знате одной вещи. А1ам спускают вместе о
планом и проект.Ни менять проект,ни срывать план мы не вправе Управляющий трестом основательно разгорячился. Он начал
энергично жестикулировать руками^ца так,что зарябило в гаа-
зах Ниш яфанасьевны.Она скрестила руки ш груци,вслушиваясь
в страстную речь Черноярова,пыталась вникнуть в суть его
обид.
-Давайте пеьа остановимся на проекте.Вы инженер,вы должны увидеть слабость проекта,-остановила Черноярова Нина Афанась¬евна этой резонной, как ей показалось,фразой.
-Проект слаб?Не скажите!Проект идеален.Но он неприемлем.
-А вот,видите.Так почему же молчите надо же говорить об этом!
-Наивный вы человек,Нина Афанасьевна,А ш1ан?Еели я отка¬жусь от проекта»то значит,откажусь от фронта работ,Людей надо загрузить рабетой?Надо.Да ещё план.План сорвать - лишит
ться многого .Моральных и материальных стимулов.тринадцатую зарплату вы,небось,тоже получаете?К вы,наверняка,знаете,за
что её дают,сорву план,тысячи людей пострадают,  а мне работать с ними.не вам.Вы это понимаете?
-Ага, пустили в ход арифметику.Тысячи ваших работников лишаться части зарплаты и перестанут  вас уважать.А в тех домах на первых трех этажах проживают всего несколько десят¬ков человек. Старики, дети. Они ничего не лишились. Они получили тень от дома быта...
-Что говорить, они формально правы, Нина Афашсьевна. Интересы жильцов - это главное,-отступил Чернояров.-А я кто? Кому я служу? Им же!
    -Простите,не понимаю…
   -Допустим, я приостановлю строительство. Вы  кверены, что не последуют за этим письма? Ведь всем же жильцам нужен дом быта,магазин,аптека? Позарез нужен! Но у вас все просто!
Нина Афанасьевна не успевает возразить. Раздается ревмя телефонный звонок.Чернояров снимает трубку и слушает вначале равнодушно,потом внимательно, невольно вытягиваясь во фрунт.
-Да,буцет исполнено.За план отвечают голсвой, план будет выполнен. Доложу через десять дней!
 Чернояров опустил трубку,Струйки пота исполосовали его побагровевшее лицо. На него упала тень от облака, и он показался Нине Афанасьевне мрачным, как то облако за окхном.Чернояров проложил платочек ко лбу,не отрывая взгляда от окна.
Нина Афанасьевна обратила свой взор к окну.Там за окном
будни стройки. За дощатым забором кипела работа. Башенннй кран
то и дело степенно плыл с грузом по территории стройплощадки Монтажники ловко монтировали панели на втором этаже. В разгаре строительная работа. Можко было написать очерк о передовой бри¬гаде монтажников,если бы...не эти письма.
Нина Афанасьевна сложила письма и положила их в сумку.
     -Вы упрямый человек, Виталий Николаевич, идете напролом.
 -Вы голько что слышали...мой разговорчик с товарищем из
Министерства .Он меня съест,если сорву план.
И  опять раздался в кабинете телефонный звонок, настойчивый.
-Что?- спросил Чернояров, тяжело дыша на трубку.-Говоришь,
завоз кирпича прекратился?А почему молчал до сих пор? Обратись
к начальнику снабжения, от моего имени.Ясно?Действуй.
Поклав трубку на поблескивающий рычаг,Чернояров внешне спокойно отреагировал на претензии корреспондента газеты.
-Вы гозорите,что я иду напролом.Вы слышали,это из стройучастка звонили. Люди обеспокоены,что может возникнуть технолоческий простой,звонят мне.не стесняются,мне доверяют. Так я им объявлю,что напрсен их героизм. Лучше бы помогли разобрать¬ся,выбраться из заколдованного круга.Чтобы не присылали глу¬пых проектов.Да§глупый проект,в данном случае надо было
разработать специальиий проект.Но спустили типовой.И вот жильцы жалуются на меня? Виноват стрел очник! Да, на юго же ещё жа-лобваься?И ви туда же Шу, пишите на меня фельетон,это все равно, как на пушки по воробью.
Открылась массивная даерь и показалась дородная секретарша. Она извиняющимся голосом произнесла:
-Виталий Николаевич, вам посетительница, не смею отка¬зать , мож-но?
-Можно,просите.
В кабинет вошла молодая женщина.В модном пальто,сапожках на платформе.

-Я пришла к вам,чтобы высказать свое пожелание.Стройке
дом быта подальше от моего окна.У меня ребенок болеет рахи-том. Ему солнце нужно.Если не превратите строить,то вы посе¬ляйтесь в мою квартиру.Небось,вы-то живете на солнечной стороне.У меня все. Я буду писать жалобы, если...До свидания!
Женщина круто повернулась и вышла, громко хлопнув дверью.
В кабинете гнетущее молчание, тишина.
Нина Афанасьевна не выдержала первой.
-Приостановите работы, не бойтесь, с вами будут жильцы!-сказала она решительно, строго.
-Хорошо,-произнес Виталий Николаевич.-Но вы должны по¬мочь.-Он включил селектор.-Внимание! Говорит Чернояров.Приостановите рабо-ты на втором участке.
      -Вас поняли, вас поняли...-тотчас отозвались с участка.
Нина Афанасьевна взглянула в окно. Помертвел башенный кран, а монтажников будто ветром сдуло со второго этажа. Тихо должно быть на втором участке…
     -Ну вот...выведут меня на ковёр...Теперь я не боюсь

вашего фельетона, пишите смело, оттачивайте мастерство, ославьте меня. Я ведь читал ваши фельетоны...
      Виталий Николаевич сел за свой стол,  хотел было закурить,
но раздумал. Придется попросить разрешения у Нины Афанасьев¬ны,  но этого как раз ему не хотелось делать.
-Курите,курите…только у окна. Вы позволите мне позво-нить?-спросила Нина Афанасьевна.
-Конечно.
        Нина Афанасьевна набрала нужный номер и сказала в трубку: -Антонина Васильевна.Не плашгруйте на триста строк. Фель¬етона не будет.Факты, приведенные в письмах,достоверны, но фельетона не будет. Ничего не понимаете?  Да, на мой взгляд, необходима аналитическая статья. Как это? Сразил меня своим обаянием? Не в этом дело…Строительный конвейер? Порочная практика…
        В кои веки  делалось по просьбе жильцов.  Этот управляющий  , похоже, не был человеком,  дейчивующим в системе, и  ясно же,  время его пребывания здесь  заметно сокращается…

апр.1977.



ЧАСЫ СБИЛИСЬ С РИтМА

  Монтажники возводили последний двенадцатый этаж, а  бригада  отделочников  производила штукатурные работы на предпослед¬нем этаже. А дом крупнопанельный,квартиры в нем с просторными
комнатшли, улучшенной плаиировги. Красота квартир во многом зависела от звена отделочнщ и многоопытных и только начинав-ших свой трудовой путь.
Таня Еремина не имела большого опыта работы ,но уже её
нельзя было назвать новичком в штукатурном деле, выработка у нее одна из самых высоких в строительном управлении. Трид-цать пять квадратных метров оштукатуренной поверхности.И
при этом  умудрялась не запачкать спецовку.Посторонний и не
поверил бы по ее спецовке,что она держала в рутах затироч-
ную машинку.
Был обеденный перерыв и Таня сидела в прихожей, которую она должна сегодня полностью отштукатурить, и читала Джека Лондона.Таня девушка крупная, статная, но низенькая скамейка превращала её в горбунью.Таня сильно горбилась,и ей это
самой было неудобно, но,видимо,так была  увлечена чтением,что забыла обо воем на свете.
-Таня, иди к нам,- доносились до ее ушей задорные девичы голоса,но она не реагировала на это.

Она с некоторых пор любила уединение.Потому что ...живет одна.Из родных ещё недавно был

дед, крепкий,как дуб. Вышел он во двор погулять.Упала ему на голову сосулька,
из-за непутевого Васи.Никак не может вьрвать его из сердца,

мается.Вроде понятно, первая любовь.Все думали, навек у них.
А  В ася переметнулся к другой, лпозорил девочку и никакого угры-зения  совести.Надо как-то подойти к Тане, поговорить.
Она замкнулась на замок и никого не пускает...
Замерла на мгновение Таня , когда по лестничному маршу
прошла тетя Валя.  Не хотела  Таня душещипательных разговоров.
Не нужны никому таких разговоры.И догадалась,что тетя Валя ищет повода для таких разговоров. Зачем теперь эти разгово-
ры? Вот если бы в ту пору...
"Что это со мною? Мне теперь почему-то все равно. Будто не влюб-лялась без памяти в беспутного Васю,будто не таяла от радости,счастья. Как спешила на свидание! Будто на празд¬ник, необычайный праздник.считала минуты,секунды, когда кон¬чится работа и мы сможем пойти куда-то вместе,рука об руку Жила предчувствием чего-то необычного, хорошего и огромного.
Что-то будет,что-то произойдет,-думал я.-Произойдет самое
интересное, самое значительное в моей жизни.Такая вот была
дура. Как вор ворвался в мой мир,забрал все мои надежды и
скрылся. Избегает меня. Который день его не вижу.Говорят, женится на той...Только теперь понимаю,что означали его шуточки:"Чтобы наверняка поймать сxаcтье, надо держать вожжи нескольких вариантов..Оказывается, я была у него одним из вариантов!.."
Нет,Таня не испытывает к Васе чувства ненависти или презрения, хотя тот горько обманул ее. Вася добивался ее
благосклонности с великим упорстзом.Терпеливо сносил ее капризы, пло-хое настроение и добился признания в любви.Но вскоре Таня разочарова-лась в нем. Он обращался с ней как с собственностью.И,кажется, потерял всякую совесть.Нисколько
не считался с ее стыдливостью и достоинством, Таня была в замешательстве.Что с ним?Был внимателен,нежен,а теперь
относится к ней снисходительнее,даже слегка презирает ее. казалось бы,все должно идти по-иному,он должен был любить её ещё больше, ещё сильнее. Но потух восторг в его жадных глазах, в речи сквозит глухое раздраже-ние.Что это?Часы сбились с ритма.
Конечно,сгоряча Таня решила порвать с обидчиком.Так и сделала.И будто перед нею разверзлась пустота. Останови¬лась перед пропастью,боялась сделать нового шага,казалось провалиться в бездну.К ней приставали. Она видела в этих приставаниях одну двусмысленность и с яростью отвергала
даже серьезные предложения.
Замуж? Я не хочу замуж идти.Там ребенок,там бессони-

ца.И работа, как барс,не успеешь оглянуться,прыгнет тебе
на плечи,норогиг так залапать тебя,что не выпутаться. Са¬мое милое дело - одна. «Ни тебе тревог,ни тебе забот!»

Тетя Валя все же подошла к Тане.Робко шагнула г ней.
-Ты что, Танечка,все 0дна?йвбегаешь людей.Зачем?-

спросила она.

-Тетя Валя,можно не отвечать на это?
-Конечно.Только вшу,тебе трудно. -Да так...
-Нет, не так.Меня ведь не проведешь.Я уж пожила,знаю.

Ввыкладывай,что у тебя стряслось?Может,помогу чем.
-Тетя Валя,я знаю, что вы добрый человек.Но не в этом
дело.Ни один человек мне уж не поможет.Добрый,плохой,раз¬ницы не вшу.
-Аы вое же расскажи мне,не скрывай ничего.Расскажи как есть.

-Не стоит.

-Да,ты сбилась с пути.
-Ничего я не сбилась,В институте своем строительном
учусь?Учусь.В кино хожу?Хожу.Все идет как надо. -Сбилась.И не говори.
Тогда Таня замолчала.Не хотела спорить.Она не могла

объяснить свое теперешнее состояние.Она уважала всех,молла
даже жизнь отдать за любого,даже за ^асю.Но быть с Васей уже невозможно.°начит,что-то в ней произошло,что-то в ней
изменилось,нарушилось.И выпал винтик в механизме таниных часов и шли они теперь с перебоями.Ее с некоторых пор одолевали странные желания.Ей хотелось забраться на верши¬ну самых высоких в мире гор и пройтись по берегам всех мор рей.Были и другие трудновыполнимые желания,но Таня боялась высказать их вслух.Ещё,того гляди,высмеют.
Тетя  Валя видела все это,чувствовала,что творится с
^аней,нс принять какое-то решение ей не хотелось,Тетя Валя отличалась от всех звеньевых отделочников треста
мягким характером,деликатностью.Но не боязнь прикоснуться
к чужой ране останавливала решительные действия тети Вали. По своему жизненному опыту знала - надо подождать.Помочь Тане может только время.

-Таня,я приглашаю тебя в гости,-сказала тетя Валя.

-Спасибо,я обязательно приду.
Б этот день Таня не могла нормально,хорошо поработать. Что-то нарушилось в ^шие Зыкиной жизни.Не было настроения и желания хорошо поработать, азболелась голова от дум.Вся¬кие сомнения одолевали ее.Может быть.еч уйти со стройки, куда-нибудь уйти?
Словом,все валилось утани из рук.И тетя Валя решила отпустить девушку на час раньше.
-Иди,Таня, а завтра я жду тебя в гости.
Возвращалась Таня домой,в свою квартиру,в одиночество и в изнеможении плюхнулась на диван и уснула глубоким сном. Проснулась рано утром и вспомнила,что ей сегодня идти в
гости.Выйти из квартиры надо загодя,на два часа раньше,что¬бы неспеша купить цветы,торт.
Проснувшись,сразу закрылась в ванной.Осмотрела себя и
осталась довольна собой.Вымылась и долго сооружала причес¬ку. Перепробовала много причесок,но ни одна не приглянулась Тане.Такая она была привереда. Прическа портила всё её утреннее благодушное настроение.Ей даже расхотелось идти в гости.
                Подумаешь,   прическа не понравилась, внушала себе, что это блажь,глупость,но настроение хорошее оконча¬тельно
было испорчено прической. Но идти надо.Тетя Валя может обид* тья.Хуже нет, тогда на тебя обижаются.
На автобусную остановку Таня пришла одна.И это ей импонировало, ей хотелось встретиться с кем-нибудь из знакомых Дем мень¬ше знают о ней,тем лучше.
Ей удалось достаточно быстро купить торт,цветы.И это как-то подняло в ней волну предчувствий.рна ждала чего-то
хорошего от встречи с тетей Валей."Ведь каждый человек жи¬вет ожиданием хорошего,-думала Таня.-Мне только поделиться накипью сердца.Горе - не горе,но и радости мало.Почему?Кто виноват?Да никто.Виновата я сама.Значит,я против себя самой Разве я против своего счастья?Почему я так была крута с Васей?Та* крута,что Вася навсегда отвернулся от меня...
Девушка довольно легко сориентировалась в новом ьвар-тале по одной простой причине:год назад она отделывала квартиры в вновь построенных домах.
Вот и квартира тети Вали.
Таня робко позвонила, ^верь открылась тот-час же.
-Проходи/аня.Ждала тебя,-обрадованно сказала тетя Валя. Таня вошла в квартиру,в мир тети Вали робко,настороженнс -Вот гр еты,я вам дарю,тетя Валя.
         -Спасибо,Таня.О,тюльпаны.Я очень люблю тюльпаны.И вообще!? цветы.А это...-тетя Валя указала взглядом на торт, которого держала в руке ^аня,торт,перевязанный шпагатом.-Этс зря.Это не надо было.А вообще торт я тоже люблю.Будем
пить сухое вино.
Они были одни.Муж тети Вали и сын отправились на рыб ал
ку с ночевкой.
-Тетя Валя. У вас уютно как.А почему - не пойму.У меня
точно такая квартира,как и у вас,но мне так плохо в моей
прекрасной квартире.Просторно в моей квартире,но кажется
так тесно,что дышать нечем.А простора,свободы душевной
хочется,крыльев.Одна и одна теперь.пе на кого опереться...

-Таня,я тебя слушаю и немножко начинаю понимать в чем ,
дело,-сказала тетя Валя.-У меня тоже было когда-то такое состояние.Я тоже мучиласьДаждала счастья.А вот теперь я не жазду.Значит,счастлива?
Тут тетя Валя улыбнулась.Эта немного грузная женщина
излучала такое обаяние доброты,сочувствия,что Таня не заме¬чала ни полноты,ни великоватого носа на полнощеком,обверв ренном,цвета густого чая лице хозяйки.Тетя Валя находила для Тани точные для успокоения ее смятенной души слова и  выглядела в глазах гостьи прекрасной феей.Ведь после смертл деда Таня долго не слышала слов сочувствия и поддержки.
-Конечно,вы счастливы,-сказала Таня.
-И я вот думаю,почему?Я ведь некрасивая,а вот...вообще.
И Таня тоже улыбнулась.
-Я привереда порядочная.Редко кого назову красивым.То фигура не нравится,то лицо мне не приглянулось.Такая приве¬реда.
Такая я вот привереда.Вы мне нравитесь.Вот сказала глупость -Вообще умное слово приходит одно на сто.Девяносто де¬вять пропускай мимо ушей,а одно запомни.Так вот я однажды
запомнила и надолго запомнила.Я ною,орошаю слезами подуш-ку. Мол,меня никто замуж не возьмет...Мать и говорит:"Глупень¬кая,ты все о себе да себе.Когда меня заметят,когда меня полюбят и одарят счастьем.А сама ты хочешь радовать кого-то Нет.Вот так.Только чтоб тебе было хоро-шо,а о других не поду  мала,Валюта!" В этом была моя беда.И как поверну-лась серд¬цем в людям,забыла о себе,так иначе все пошло.Вспомнили,уви« дели меня.И поняла,что я живу...Ах,Таня,ты не знаешь,что такое настоящее отчаяние...
-Не знаю.Но не сладко мне.Я как рыба под льдом.Тычется рыбка об лед,задыиается.В ожидании,кто пробьет лунку на льдз Разве я не хотела счастья?Вася все напортил.хочет жить по мне.
-А почему он должен жить по тебе?
-Я не могу иначе.
-Ах,Таня,не миновать беды»
Они ещё долго пробыли одни.Наговорились,сблизились. Поздно вечером Таня собралась домой. -Мне было хорошо здесь.
-Тогда приходи почаще и вообще...не стесняйся.Познакомлк тебя с братом.
-Тетя Валя,вы не продадите вот этот зонтик?
--Если тебе нравится,то что ж,..бери, -Спасибо,тетя Валя.
Прошло полгода.^аня так и не ушла из бригады,хотя поры¬валась уходить.Осталась в звене отделочников,которое вела тетя Валя.А Вася уволился и ушел в другую строительную бри¬гаду,а потом и в другой трест.Были на то причины.И главная из них - Таня.Вася действительно подал заявление в ЗАГС. Значит,женится.На ком - это бригаде неизвестно.Юнечно,Вася чувствовал перед Таней виноватым,не мог видеться с ней.
Новость эта оглушила Таню.Она даже слегла.& врачам не
ходила.Здорова.А вот по утрам не могла вставать.Что-то на¬рушилось в организме.Просыпалась рано,а вставать с постели просто мука.И часто опаздывала на работу.А однажды даже не пришла.
Тетя Валя всполошилась.Поехала к Тане на квартиру узнай в чем дело.
Таня встретила тетю Валю в халате,непричесанная.1етя Валя,конечно,удивилась,но виду не подала.
-Что такое, Таня?
-Не знаю.
-Заболела,что ли?
-Не знаю.
-Часы сбились с ритма.Скоро обед,а ты в халате.Что это? -Да,часы сбились с ритма. -Что делают в таких случае?
-Не знаю.
-Надо отдашь их в ремонт.Словом,я вызываю врача.Тебе же плохо?
-Не надо никакого врача.Мне лучше.Одеваюсь иидк с вами.
Влепите мне выговор за прогул.
-Без этого не обойдется.Дисциплина есть дисциплина.Не
переживай.
Они вышли вместе на лестничную площадку.Лифт не работал, Жи-во пересчитали вме ступеньки лестничного марша.
Во дворе комон веселой детворы.И солнце румяное,веселое,
-Не растраивайся,Таня,будет лучше...
-Тетя Валя...когда приедет ваш брат?





КАК  БОРОТЬСЯ   С НЕУДАЧЕЙ


              Проект отклонили.На него Чибисов потратил двадцать лет своей жизни.Он и не заметил,что и как промелькнули эт) двадцать лет.Потому что рядом была Паня,Панечка.Она вовремя подо идет,чтобы посказать что-то или утешить.Она была соавтором проекта.Она всегда говорила: -Верь в хорошее,не думай о неудачах. И он верил в хорошее,но и не забывал про тот черный день,который придет.И этот день настал.комиссия отклонила
проект.Он вышел из зала заседаний убитый.В нем еле тепли¬лась жизнь.В груди - неприятное ощущение пустоты. Хоть и
знал чибисов,что его ждет неудача,готовилоя к ней,а все
же холодными льдинами зажало сердце.Что делать-то?
Чибисов остановился и уставился в окно.дождливый день
выдался.падолго запомнится этот день Чибисову.Обеденный
перерыв.Чибисов направился в столовую.Затирщица посуды как грохнет поднос ом,которую подал ей Чибисов,желая сде¬лать прият-ное.Ватирщица выразила неудовольствие.Чибисов ел,не замечая,что ест.Затирщица расстроила его очень.
Из столовой Чибисов отправился к газетному киоску.Ку¬пил газе-ты.Ноги не держали его.Плюхнулся на первую ска¬мейку, которая попалась ему на глаза.Прочитал от строки до строки все купленные им газеты.И все пролетело мимо сознания. Отчего не запомнилось.
Однако надо идти.Обеденный перерыв закончился.Вернул¬ся в свой кабинет.И о - чудо!-его не тревожили ни телефон ные звонки,ни начальст-во,никто!
Правдд,под конец рабочего дня заглянула к нему сотрудни¬ца и спро-сила:
-Вы посмотрите эскизы?
-Да,конечно,только завтра,Хорошо? Вот и хоршо,чудесно! Со-трудница пожала плечиками,но поспешила оставить Чиби- сова одного. Она поняла,что с начальником что-то произошло.
Чх бисов возвравяался домой сильно расстроенный.Ему каза-лось,что все,знакомые и незнакомые,вщпот е его неудаче.^ачем было браться за проект?Жил бы себе,и жил,без проекта'.Полжиз¬ни ухлопал на проект! Полжизни!
-Ну?-спросила жена.
 -Отклонили, Паня.
                -Как отклонили?
             -Веяли да отклонили.
 -Кто же прошив тебя?
 –Все.
-Что ты намерен делать?
                -Не знаю.
             -Этого так оставить нельзя.Подумай.Надо принять какие-тс
меры.Полжизни потратил,считай,впустую… -Аы считала меня гением,вдохновляла.А меня тя- нуло на домино,на пиво.Ущемлял се-бя,лишал себя радостей…
-Ты подай заявление,что с тобой поступили неправильно.
-Подам,-сказал Чибисов.
Утром он отнес в суд заявление о разводе!


Апр1977г.    




Послесловие автора

        Автор этой книги Тян Валентин Васильевич родился  29.09.1939 в семье учителя математики. Дед по отцу при кре-щении нарекли Иваном, деда по матери Иосифом. Приобще-ние к православному вероисповеданию было естественным, ибо их отцы,, вернее их дкды и прадеды  потеряли связь с ис-торической Родиной (Корея) и  коре     йское конфуцианство на русском  Дальнем Востоке  вело к  христианству.   Дед Иван получил в надел несколько десятин земли в селе Алексеевка Сучанского района Приморского края,  лед Иосиф  - столько земли в селе Синельниково того же Приморского края.  Они стали не зажиточным крестьянами, а почти что  богатыми, как их отцы, т.е. мои прадеды. Дед Иван  в гражданскую войну ушел в тайгу, чтобы не воевать на стороне красных, а дед Ио-сиф  рещил воевать на стороне красных, стал командиром партизанского отряда (История гражданской войны в СССР, т.5). Но я родился  не на родине предков.   Место рождения с. Красный Партизан (с. Монастырское) Кустанайской области КазССР. 
           В 1957 г. окончил среднюю школу с серебряной медалью (СШ имени М.В. Фрунзе Каратальского района Талды-Курганской области КазССР).  Хотел поступить на факультет журналистики.   Но  тогда  еще действовапли устные запреты. В 1959 г.   были отменены запреты на прием на  историченский и другие  факультеты  по общественным наукам. Я  был принят после успешной сдачи вступительных экзаменовы на историко-филологический факультет Петропавловского педагогического института КазССР , окончил в 1964 г.  В 1965 г. я был переведен  на штатную работу в редакцию районной газеты «Знамя Родины» Целиноградской области (с ведома  райкома КП Казахстана).  К тому времени в Казахстане  в  районных газетах  на штатной работе - корреспонтент, литсотрудник  трудились четыре гражданина корейской национальности , в Уз-бекистане ни одного, в органы управления  до конца пере-стройки  лица некоренной национальности не допускались…
               В 1979 г. окончил  сценарный факультет ВГИК. Канди-дат исторических наук. Докторант РАНХиГС при Президенте РФ.
         Литературным творчеством  занимаюсь с детства.   Сочинены и написаны сотни  стихов, свыше десятка повестей и романов (вышли отдельными книгами и в собрании сочинений, романы «Приговоренные к изгнанию», «Преданные забвению» ,  повести «Самоубийство по заказу», «Криминальное наследство» и др.), сборник повестей и рассказов «И вновь у реки»,  сборник рассказов «Березовые острова»,  «Найда» (2016), сборники стихов «Наедине с тобой», «Импульсы времени»  и др.
           В 1997 г. меня приняли в Союз писателей России (почти по старым правилам приема в творческий союз).











Содержание

У берега крутого.Киноповесть………………………….…3
Неприятный случай. Рассказ….…………………….…….46
Дедуня и катруня…………………………………………..48
Тайная «технология» простоев……………………………53
Слива у окна………………………………………………..58
Доброта…………………………………………………….60
Пускаq проходят все обиды………………………….…..61
А истина всегда одна……………………………………...68
Был теплым снег…………………………………………..75
Очищение…………………………………………………..85
Птицы весенние………………..….………………………...86
Птичка в клетке………………………………………...…...86
Сосна на тропе……………………………….……….……86
Дождь в лесу…………………….…………………………90
Лвойная звезда……………………………………………..9й
Десантники………………………………………………....91
Постижение красоты……………………………………….94
Сестренка моя младшая…………………………………….96
Отчет коммуниста…………………………………………..99
Почему я  Лимитчицы………………………………………………...103
У моря…………………………………………….………..105
И вся жизнь…………………………………………….…107
Верность любви…………………………………………..108
Простите, но я-то К смерти привыкнуть нельзя
 (В знаменателе сталинских побед)…………………….113
А дальше Нина……………………………………………………….119
Трудом добытая радость…………………………………125
Лирические стихи и деловое свидание………………….131
Растеряха…………………………………………………..137
Цена отрезвления………………………………………....142
«Веселые» случаи на  дежурстве………………………...146
Зарницы…………………………………………………….148
Новая вывеска……………………………………………..148
Пологий бережок……………………………………..…..149
Негасимый луч……………………………………………..150
Песня………………………………………………………..153
Суди отца, как сам станешь отцом……………………….155
О чем мечтают Долгожитель Красноярска……………………………….160
Новая акация……………………………………………...162
Духовный щит…………………………………………….164
Затяжная история, где неправ один,
 а остальные виноваты……………………… …..………..167
Прелесть тишины…………………………..…………….170
Обретение…………………………………………………171
Евгений Анисимович………………….……………..….172
Олег Георгиевич………………………….…………..….174
Эти атипические чертовы клетки……………………….175
Восьмое марта…………………………………………...179
Самый трудный экзамен…………………………………180
Дождливый вечер…………………………………….….181
Забудь тех, кто тебе не верит…………………………...182
Эхо в горах……………………………………………….183
Преодоление……………………………………………..185
Соблазн…………………………………………………..186
Одни несчастья…………………………………………..187
Исчез остров…………………………………………….188
Не хватает на «Волгу»………………………………….189
Не жди и не надейся……………………………………190
Праздник земли……………………….………………..191
По прибытии поезда……………………………………192
«Ищу невесту»-объявление………………………….193
Вовеки веков…………………………....………………194
Единицв с минусом…………………………………..195
Заболел ребенок…………………………………….….196
Мой грандиозный план…………………….....………….197
Пролетаю над страной…………….……..…………….….198
Октябрьский праздник…………………………..……...199
Алтуфьевское шоссе…………………………..………..200
Железная кровля……………………………….……….201
Оторванная лямка……………………………….……..202
Легкие люди……………………………..…………..….203
Солнышки-ромашки………………….………………..204
Электронные часы……………………..……………….205
Осеннее ненастье……………………………………...206
Медоносное лето……………………..………………...209
Жар-птица……………………………………..………..211
Черствый хлеб…………………………….……………212
На склоне лета………………………………………….213
Иосиф Борисович……………………….…………..….214
Гость…………………………………………………….215
В газетном зале………………………………………...215
Голуби,.голуби мои, голубки…………………………..216
Иринка…………………………………………………...216
Молодец………………………………………………….217
Лезь первым, Случай на дистанции…………………………………...220
Золотая истина………………………………...…………21
Бурая осень…………………………………………..….224
Вчера вечером……………………………………….….223
Тяжелая неделя………………………………………….226
Давно, в первый учебный год………………………… 228
Весна ранняя……………………………………………..233
По просьбе жильцов……………………………………..235
Часы сбились с ритма……………………………..…….242
Как бороться с неудачей……….…………………….…249
Послесловие автора…………………..…………….…..251
Содержание………………………..…………………….253










Литературно-хкдожественное  издание
Валентин Васильевич ТЯН

У БЕРЕГА КРУТОГО
Киноповесть. Рассказы
18 +

Редактор  Л.И. Круглова
Технический редактор Р.В. Тян
Корректор В.И. Бровко
ЛР № 063154 от 05.01.99
Подписано к печати 06.03.2017
Формат 60 х 90 1/16.
Усл. печ.л.16 .00 Уч.- изд. л. 16.00
Изд.№ 15.  Зак.№ 289    Тираж 500 экз.
Издательство ООО "Экслибрис-Пресс"
127562 Москва, Алтуфьевское шоссе, д.30, оф.274
Тел. (499)-201-13-38
Е-mail: exlibris-press @ mail. ru

ISBN  978-5-88161-402-7

 
9 7 8 58 8 1 61 4027

__________________________________________
Отпечатано в ООО «Астра-Полиграфия»
127228, Млсква, ул. Полярная, 33-б