3. В кабачке Ауэрбаха

Действующие лица спектакля:

Мефисто, его не надо представлять. Роль исполняет актер, одетый в черный плащ с красной подкладкой и маску с рогами.

Доктор Фауст, также известный герой. Немного туповат от природы.


Ханс, параноик с маниакально депрессивным психозом, осложненным алкоголизмом. До попадания в психиатрическую лечебницу работал в весьма респектабельном научном заведении младшим научным сотрудником, где ему удавалось проводить биохимические опыты с политурой.

Людвиг, очень вялотекущий шизофреник, также весьма склонный к алкоголизму, работал в том же научном заведении, что и Ханс.

Дитмар. Дебил, склонный к алкоголизму и суициду до попадания в лечебницу работал на кладбищенской мануфактуре, где он постоянно посещал профсоюзные пленумы и собрания.

Архангелы в ассортименте.

Алкоголики и люди в очереди и на улице.


Явление первое

Мефисто и Фауст в заоблачных сферах.


Фауст. Интересно, когда же за мной придет дьявол, чтобы открыть мне глаза?

Мефисто. Я тут как тут.

Фауст. Ну, здравствуйте, член Академии наук.

Мефисто. Здравствуй, новый рычаг прогресса.

Фауст. И научно-технической революции.

Мефисто. Ах, простите, забыл. Кстати, радостные вести – вам уже отливают памятник.

Фауст (лукаво). Из золота?

Мефисто. Из чистого золота! Извольте не сумневаться. (В сторону, подмигивая): на том свете ему отольют, это уж как пить дать!

Фауст. Пить что-то хочется.

Мефисто. Так в путь, я тут недавно узнал, где можно хорошо промочить горло!


Явление второе

Герои приходят в «Кабачок Ауэрбаха», садятся и наблюдают со стороны за посетителями. Людвиг и Ханс сильно пьяные сидят за кружками пива.

Людвиг. Дай двадцать пфеннигов.

Ханс. Не дам!

Людвиг. Дай двадцать пфеннигов.

Ханс. Не дам!

Пауза

Людвиг. Дай двадцать пфеннигов.

Ханс. Не дам!

Людвиг. Ну и дурак.

Ханс (протягивая деньги). На тебе двадцать пфеннигов, только возьми свои слова обратно.

Людвиг. Не заберу.

Ханс. Забери!

Людвиг. Не заберу.

Ханс. Забери!

Людвиг. Не заберу.

Ханс. А кружкой по чайнику хочешь?

Людвиг. Дважды дурак, она же разобьется.

Ханс. Щас проверим, только допью…

Появляется Дитмар, загораживая собой Людвига и Ханса.
Дитмар (к зрителю). Как я устал, как все надоело. Только не знаю работать или пить, пить или работать? Наверное, работать… а, может быть, пить (делает большой глоток). Нет, работать! Но пить в меру, дабы архангелы не забрали, то есть … не обобрали. Они это могут. Помню, давеча, утро, солнышко, Божий день. Дверь открывается, старший архангел трубным голосом говорит: «Грешники! Подъем! Шагом марш получать вещи». Получаю, а у меня в кармане были деньги и карта французского города Ртю, в карман залезаю – записка – «тю-тю». Это ж надо!
(Обращаясь к первым двум пьяным) алкаши! Вот их сегодня точно заберут. Мурла пьяные, алканфты, хроны. (Гордо) а я не хрон… пока еще. Пиво отменное … в меру разбавленное… М-да-а!
(Обращаясь к зрителям) а почему я, собственно, пью?
Работаю я на мануфактуре рабочим, слесарю в цеху. Цех такой чистый как стойло, теплый как пиво, ароматный как…(думает) ну, как запах в стойле. Я крестики могильные делаю. План выполняю. Струмент всегда под рукой. Отработаю и к жене, к детишкам. А жена у меня на ткацкой мануфактуре, ткачихой. Тоже усталая как черт приходит. Но этого – ни-ни, дети все таки, надо одеть, обуть, накормить. Так вот вкалываю я в поте лица и все своими руками. А рядом механическая, мощная такая, машина стоит. Я к мастеру подхожу и говорю: «Мастер, дай я на ней поработаю, интересно, все же, и легче, чем вручную лопатить». А мастер мне прямо так и говорит: «Не твоего это ума дело, гуляй, Базилий!» А после смены лекция: «Ударники кладбищенской мануфактуры и их светлое будущее». И все план да план, да еще обещают для улучшения благосостояния кружок «Пляски и танцы» открыть, да еще курсы кройки и шитья. После лекции я думаю – дай в театр загляну, погляжу - а там уже мафия и детина с квадратной рожей с вывеской «местов нету». В библиотеку иду, беру книги Вергилия, Софокла, Еврипида. Читаю – муть такая, дальше некуда, хоть в могилу прыгай. Абзацы – ядри их в корень – как тянучка в зубах застревают и на уши наматываются. Пока поймешь кто кого избил, утащил, совратил, ухайдокал, за ноги на костром подвесил, бросил со скалы, полкниги прочтешь. Растянуто все как резина липучая. А глаза все слипаются и слипаются, ноги и руки ноют, особенно суставы. И снится сон…. Вырытая могила, запах свежевскопанной земли…, а на дне могилы я… - выполнил план. Благодать! А над могилой склонился мастер и кричит: «Не забудь, после смены лекция: «Работники кладбищенской мануфактуры и их близкое будущее»». Просыпаюсь – серое утро. Жена, стерва, толкает в бок: «Пробуждайся, пора работать». А то я сам не знаю. И на работу….
А однажды во сне мне покойник приснился прозрачный-прозрачный. Приходит в цех и говорит тихо так: «Давай тебе, Базилий, подсоблю». Я ему: «Фигушки! Лучше уж плакат повесь: «Дружеская помощь сотрудникам кладбищенской мануфактуры», у нас лекция сегодня». Утром просыпаюсь и говорю: « Женушка, ты ведь на ткацкой мануфактуре работаешь, сшей мне саван, за мной нынче ночью покойник приходил». А жена, дура, меня дебилом обозвала. Плюнул я и потопал на работу….
Нет, пиво восхитительное, в меру разбавленное! Только вот патронов для пива маловато (подбрасывает на руке монеты). Пойду-ка я лучше в цех гробики для их ответственных граждан делать за их заботу о нашем будущем. Тем паче лекция у нас завтра: «Одной дорогой к единой цели!». Свои люди - на небесах сочтемся.
Допивает пиво и уходит. Раздается звон стела.

Людвиг. Я же говорил, что кружка о мой кочан разобьется.

Ханс. Ах, ты, паскуда! Своим чайником о мою посудину.

Людвиг. Шухер! Архангелы.

Входят архангелы.

Архангелы (хором). Граждане грешники, собирайтесь, Идемте с нами!

Людвиг и Ханс (хором). А куда?

Архангелы (хором). В наше чистилище.

Людвиг и Ханс (хором). А зачем?

Архангелы (хором). Врать, спать, деньги давать.

Людвиг. Это не в чистилище, а в грабиловку, утекай, братцы, кто может!

Занавес.