Три тысячи чертей

В разговорах со знакомыми и друзьями, у кого есть дети, я часто слышу:
- А вот мой уже компьютер освоил… А вот мой уже программирование изучает…
Мне порой безумно жаль современных детей. Детей, которые не играют во дворах, а проводят большую часть свободного времени дома, за компьютерами, мобильными телефонами и прочими гаджетами. Нет, я все прекрасно понимаю, что технологический прогресс сейчас развивается так быстро, как никогда ранее. Но мы, сами того не понимая, отбираем у наших детей их детство, а детство – это не только учеба, а прежде всего живое общение друг с другом, общение через игры, через живые эмоции, да, пускай даже иногда через драки. Потому что настоящая дружба – это крепкая дружеская ладонь, протянутая от самого сердца, а не лайк в интернете.
Боже мой, сколько времени порой в детстве мы проводили во дворе... А эти игры – «казаки-разбойники», «Салки», «Прятки», «Море волнуется», «Вышибалы»… Родители часто силком нас загоняли домой. Играли все вместе… А когда на экранах телевизоров выходил какой-нибудь интересный фильм, то… Появлялись новые игры – в мушкетеров и гвардейцев Кардинала, в полицейских и бандитов. Ну и, разумеется, в войнушку, в нее играли постоянно. При этом немцами никто быть не хотел, всех хотели быть русскими. Говоря «русскими» - мы никогда не имели в виду именно «русских». Мы все были единым, сплоченным русским народом, пускай среди нас были и русские, и белорусы, и украинцы, и казахи, и татары, и евреи. Эти игры порой заканчивались кучей синяков, ссадин, порой приносили множество досадных и смешных нелепостей. Но было весело… Помню, как то, после очередного показа «Трех мушкетеров» мы все во дворе поголовно заболели фехтованием. Ежедневно делились на 2 группы – на гвардейцев Кардинала и мушкетеров короля. Мушкетеры были, разумеется, хорошие, а вот гвардейцы все как один плохие. Конечно же, шпаги были самые обычные - срезаешь тонкую ветку, лучше всего ивы или ветлы, перочинным ножиком срезаешь серую кору от острого кончика до рукояти (клинок), а в качестве защитной крестовины для руки берешь кусок пенопласта и нанизываешь на рукоять. Получается практически настоящая сабля. Фехтовали, конечно, неумело, но вот что удивительно – никому глаз не выбили. Как, сам порой удивляюсь. Были с этими играми связаны порой и всякие смешные курьезы… Я, а было мне тогда лет 8, однажды, перед тем, как выбежать на улицу, решил пририсовать себе усы, прямо как у Д’Артаньяна. И нет, чтобы взять, например, акварельные краски. Я взял мамин химический карандаш, пока она не видит, и за пару минут намалевал себе черные усищи. После чего выбежал на улицу. А там меня уже ждали ребята из нашего мушкетерского отряда – Димка, Гелька, Костька Дронов, Сашка Самойлов и еще несколько ребят. Я подбежал к ребятам, выставил вперед ногу и, подражая хриплому голосу Михаила Боярского, вскрикнул:
- Вперед, канальи, три тысячи чертей нам в подмогу.
Ребята тут же признали во мне Д’Артаньяна, и мы смело бросились в соседний двор, где нас уже ждали наши супостаты… Домой в тот день я вернулся поздно. Увидев мой усато-воинственный вид, папа только руками развел от удивлении, а мама, вздохнув, ответила:
- Так, Д’Артаньян или кто ты там – сейчас же мыться и садись ужинать.
Я бросился в ванную и начал смывать усы – но не тут то было, химический карандаш крепко вьелся в мою кожу. Чем я только не тер, и хозяйственным мылом, и мочалкой, и пемзой – ничем не смывалось. Перепугался я ужасно. Даже заплакал. Когда родители увидели меня такого вот, плачущего, с размазанными по всему лицу следами химического карандаша, то не на шутку всполошились:
- -Леша, это чем это ты намалевал? Не моим ли химическим карандашом ? – спросила мама.
Я только сильнее заплакал. Но мама не растерялась. Она извлекла из сумки какой то пузырек с прозрачной жидкостью, взяла ватку и, вылив немного жидкости на ватку, вытерла мне мои усы. Пахла жидкость просто ужасно, и щипала к тому же.
- Ладно, герой, терпи уж, - улыбался папа, -  сумел усы отрастить, сумей и избавиться от них.
Все равно, полностью усы смыть так и не удалось, так едва заметный черный след и остался на моем лице. И оставался еще потом с неделю.
А фехтование… Я уже говорил, что на моей памяти никому глаз не вышибли. Но я был невероятно близок к этому. Один из ребят в соседнем дворе сделал себе шпагу из куска доски, заострил его на конце перочинным ножиком, и получилась настоящая шпага, которой при желании и проткнуть модно было. Но мы то совсем дети еще, не понимали всего. Я смело бросился со своей шпагой на противника, он неумело выставил шпагу вперед и ее острый клинок вошел мне прямо в правую верхнюю часть переносицы, возле брови. Тут же в глаза потекла кровь, я перепуганный, бросился домой. Дома была бабушка – она взяла кусок марли, свернула его в плотный тампон и прижала мне к моей ране. А сама оделась и мы поехали в травмпункт. В травмпункте доктор, хмурый бородатый старичок, осмотрел мне рану, промыл ее, обработал какой-то вонючей  мазью, и потом уже, улыбаясь, спросил меня:
- Ну что, надо полагать, мы имеем дело с мушкетером его величества Короля ?
Я только всхлипнул в ответ. А доктор повернулся к медсестре и спросил ее:
- Какой это уже мушкетер у нас за сегодня ?
- Четвертый, доктор.
Вот такая это была повальная болезнь у нас. А вы говорите - компьютеры…