Кошкин сын

      
      По мягкой от утренней росы  траве пролег след – это по серебристому ковру косолапит маленькое существо. Это его розовые пяточки примяли стерню.
      
      Звуки, запахи, цветы, трава, летающие и бегающие существа –  для него, чьи лапки знобко и с видимым отвращением стряхивают утреннюю сырость - Игра. Все привлекает его внимание и все отвлекает от Игры.
      
      Сверху и снизу, слева и справа – огромное и неохватное поле звуков: разнообразные попискивания, жужжания, постукивания. И запахи. Ах, эти запахи! Они переполняют, отвлекают и привлекают, влекут и пугают. И тогда его тонкий хвостик нервно вздрагивает, мелко-мелко дрожит, принуждая комочком прижаться к земле.
      
      А тут же еще многочисленные близкие и дальние, большие и маленькие, кусты и деревья. Треск и шорох. Уследить за каждым невозможно, но можно и нужно успевать повернуть голову, насторожить ушко, бросить взгляд. И все это на фоне теплого и мягкого тембра стелющегося по склону ветерка, который так задорно ерошит усы и тревожит шерстку ушей. Сфорцандо веток и листьев неожиданными прыжками достигают его еще не развитых слуховых нервов, изумляют скачками звуков сразу на дуодециму. Тотчас к ним присоединяются множество других шумов, звонов и шепотков. Мелко-трепетный фон. Иногда у ветра мрачный демонический характер, который может плавно переходить в светлый и прозрачный трубный глас - от едва слышимого до мощного, до завершающего свою партию тусклым «горловым» регистром.
      
      Вот откуда-то сверху нарастает певучий, медом истекающий гул, несколько гнусавый, и перед глазами возникло чудо,  рыжее с желто-полосатым брюшком и тонкой талией. Жужжание оборвалось резким звоном и чудо, перебирая мохнатыми лапками, сунулась в цветок. Именно к нему пробирался котенок. От цветка шел тихий звон тепла и какого-то необычного запаха. И малыш тоже сунул свой бледно-розовый и влажный носик в разноцветную вазу. Цветок возмущенно взвыл близким гулом, по носу ударили жесткие перепонки крыльев, радуга вспыхнула перед глазами. И мир затих, с любопытством ожидая реакции усатой морды. Все стихло и заполнилось тишиной ожидания новых событий.
      
      А впереди появилось еще большее чудо. Оно было больше цветка и радугой порхало над травой. Крылья этого цветка издавали едва слышимые хлопки, с каждым из них до ушей котенка долетали шепотки и шорохи утренней неги встающего солнца – так индейцы племени Таино высушенными игуэро призывают ото сна своих возлюбленных.
      
      И такие цветы тоже привлекают ее. Их огромные бутоны дивно пахнут, хочется в каждый зарыться по самые уши, и оттого его носик пунцевеет от удовольствия. Прыжок, еще! Нет, достать не удается, страстно вздыхающий цветок исчезает во встречных лучах светила, где-то за ближними кустами.
      
      -Ты где? Кис-кис! Вот глупая киска, нельзя убегать из дома. Я тебя за это накажу. Вот лапки в земле испачкал, а потом залезешь на кресло или ко мне на постель, - мне всегда интересно искать моего проказника. Интересно находить и отчитывать. Он маленький, помещается в моих ладошках – пушистенький теплый ребенок со смешным прутиком   вместо хвоста. Он живой. Но должен меня слушаться. Мне нравится командовать и судьба этого малыша в моих руках!
      
      Мех редкий, еще с неразвитым подшерстком, сквозь него проглядывает белая кожица. Тонкие просвечивающие на солнце копьеца ушек насторожены вперед,  а в ладонях ощущение чего-то горячего. Мелко-мелко, но вполне ощутимо стучит маленькое сердце, а глаза доверчиво тянутся. Он знает, что я его не обижу, защищу от любой опасности. Только не нужно убегать и прятаться!