Первая, Белая, и Всея. глава 1

                ПЕРВАЯ, БЕЛАЯ, и ВСЕЯ.
               
                Глава 1 Учитель.
               
  * В просторном круглом зале с удаляющимися в разные стороны криволинейными туннелями, зашла группа юношей с наставником,  обветренным судьбой и временем суровым человеком, со шрамами и седеющими густыми волосами на голове.   
- Вот вам по книжке в чёрно-бордовой твёрдой обложкой и по две золотые заколки-правды, - сказал наставник несозревшим ученикам, - каждый из вас должен проколоть язык и ухо, крепко вставить в них булавки. Кроме нас, никто больше не должен, и не будет слышать, о чём говорит правда, нас никто видеть не будет. В залах времени, куда станем пробираться, вы узнаете всё, что спрятали от вас прошлые тени, сможете видеть и проговаривать только быль истины, иначе заколки-правды поглотят все искривления, перестанете слышать, не произнесёте хоть долю истинных слова, только стонущую боль почувствуете. Не забывайте, что я готовлю из вас государственных командиров высшего ранга. Ураганные ветры уже мчатся в атаку, падают вихри, алое солнце давно с надеждой сияет. Огонь жизни тлеет и некому бросить полено. Недремлющие нации снова испортились, планета испытывает нехватку умных людей. 
Ученики, послушно прокололи чувственные органы, исполнили указания Учителя, молча, вставили в тело золотые булавки.
Только один, стоящий в отдалении задумчивый юноша скрипнул зубами и потряс головой, заколки показались ему тяжёлыми:
- Учитель, разве это необходимость? - спросил он
- Это ужасная необходимость, - подтвердил Учитель, - иначе войдём в заблуждение, будем думать, что произошли от обезьян, потеряем вес тела и превратимся в прах минувшего времени, таковы здешние обстоятельства и условия наступающих дней.
- А книжки зачем?..
Ученики смотрели на наставника с растерянностью, ощутили возложенную надежду на закрытые книжки и драгоценные заколки; увидели, как купол зала ушёл в небеса, и своды коридоров засияли висящими лучами. 
- Видно это те самые великие знамения которые мы должны ощутить, – подумали отроки. – Мы сможем превознесено узнавать то, чего никто не ведает. Разве это не начало достойных свершений, и все будут говорить, сколь мы упреждающие и сведущие на этой земле, а то нагружают нас новыми изобретениями, заставляют повторять всякие сетевые бессмыслицы, от такого ужаса, захочется в каменный век спрятаться.    
По бесшумной высокой тишине ученики шли вслед Учителя.
Удалённые своды наполняли глаза восковым блеском, мозги кипели и искрились брызгами невидимого вулкана, кровь бурлила как извергаемая лава неостывшей земли, горела неведомым огнём мысль, все текущие излишние знания уплывали из памяти, и время падало, словно шум вечного водопада.
- Вот это дорога, ни одной пылинки!
- Великое продолжение всегда нуждается в громком начинании; постепенно станут вползать обретения, начнут вихрями насыщаться; будьте сдержанны и подобающие для посыла уплывшего или предстоящего умственного движения, - предупредил Учитель, - планета не может остановиться, она не жернова мельницы, земля вечная колесница наших желаний.
 Группа прошла в мрачный зал с исписанными кровью одичалыми стенами. Надписи говорили, что тут обитают непокорные, родившиеся в противоречивой системе лица. Вскоре откуда-то из потаённой тропы стали выходить вооружённые, отличимо мужественные юноши и девушки. Покрытые чёрной парчой головы искали ненависть вместо любви, у стриженых девочек пыль сажи на лицах заменяла: пудру, лак, свежесть росы и пыльцу цветов, их неприязнь и гнев множились волнениями ветра.
- Что эти подростки делают со своим малым возрастом, который ниже нашего, они что, своими автоматами запугать нас хотят, какое-то безобразие рождается, мы пришли учиться управлять миром, а они нам угрожать собрались, гражданскую войну хотят затеять, - рассудил вслух Спотыка, ученик не определившийся, самый малолетний из всех, и потому всегда дерзкий.
- Вот именно Учитель, а почему у нас нет девочек, что за патриархальная установка, какое-то устаревшее нелепое свершение обозначается. 
- Тише! Это бойцы освободительной армии. Все они: дети убитых войной отцов. Смертники! - очень опасные ребята, мстят за своих погибших родителей и потерянные людские понятия. Это навсегда установившееся назначение человеческого рода.
- Не имеют права, они ещё несовершеннолетние, пусть подрастут, тогда будут революционными пулями рассуждать.
- Похоже эти одичавшие отроки, вообще не умеют рассуждать, никогда не состарятся, в них затаился бред вечной юности, пока не ликвидируют все неровности на земле, не станут созревать умом и возрастом. Их сердца блуждают вместе с душами вознесшихся  родителей, вместе с уплывшими представлениями древних шкур и пещер. Атака на нечестивых врагов - их беспрерывное желание; пробираются необъяснимые времена и великие события для отроков, они хотят независимо управлять предстоящими событиями на земле.
- Они что, наши соперники, желают столкнуться с нашими улучшенными результатами? – удивился Самоум, высокий ростом, очень успешный ученик.
- Посмотрите на большую окровавленную площадь куда мы с вами ступили, на глазах детей казнят их отцов, тысяча стрельцов подвергнуты пыткам, им достаточно сказать то, чего никогда не слышали, их бы тут же помиловали. Тот народ ещё не успел испортиться, не знаком с кривизной мыслей и слов. В самой середине площади совсем молодой стрелец, ему шестнадцать лет, рядом старый стрелец - его пожилой отец, сейчас, их на ваших глазах четвертуют.
- Ужасна участь несозревших лет.
- Не всегда! Видите, как вон тот шестнадцатилетний мальчик уселся в монарший трон. Его отец в плену, а самого его на царствование решили поставить…
- Чуть ближе; в дыму, в строю атакующих шеренг, отец с четырнадцатилетним сыном на бородинском поле устремили штыки на врага.
- Этот мальчик тоже будет мстить за своего отца?
- Они оба останутся живы. Когда после боя, отец спросит мальчика, знает ли зачем взял его с собой на войну, зачем вместе шли в атаку на врагов, сын скажет: - Знаю, чтобы мы с тобой вместе погибли.
- Нет! Чтобы мы с тобой вместе победили!
- Это святая вера. Пусть тогда эти решительные юноши из тайной тропы, исповедаются у владыки Никона, может он изгонит бесов из их организма. А то набрали в загон себе девочек, у нас ни одной, мало ли, нас могут обвинить в неравенстве признака половой принадлежности. - Спотыку поддержал Сущий, похоже, самый начитанный и самый зрелый из учеников, ему годов больше чем любому вооружённому подростку в последнем ряду защитников общего отечества.
 – Что они умеют Учитель? – спросил Спотыка,  нам для раздельного раздражения тоже вдохновенного разнообразия не хватает, кто их просил молниеносно приносить себя в жертву несостоявшейся родине, у них была возрастная льгота, а не то мы тоже станем просить, чтобы нас вооружили.   
- Вот-вот, таков зов памяти каменного штыка, не догадаешься, сколько юных героев пало жертвой за Родину, преждевременно погибли в дыму фашистских пуль и снарядов. Каждый человек должен сделать что-нибудь полезное для своего народа. Десятки тысяч знаемых и забытых собраны под облаками неба. Они зачеркнули прежнее гражданское противостояние своих отцов, обрели новое назначение отечеству. Мстить за унижение Родины – добровольное стремление и обязанность каждой юности. Видите как стриженую девушку, окружили солдаты и офицеры 332 полка вермахта, виселица их любимое зрелище, фотоаппаратом снимают казнь, хотят подойти ближе и уже не могут шаг ступить, они приговорены. Приказано: никого из них в плен не брать, всем красноармейцам беспрестанно мстить за юную Зою. Всякий сирота кипит желанием отомстить за увезенных и казнённых сестёр, за землю их предков. Кажется, вы не понимаете такой порыв, или думаете, что самоотверженная кровь сможет в воду превратиться. Поставьте на весах «обиду» и «месть»; ого как тяжела месть, перевесит чашу обиды на сто полных лет. 
- А эти разгуливающие разве поняли? у них что: смартфон, современный конфликт, потеха тела, дня и ночи, разоружение всякой доброй мысли. Для них горечь потерянной родины – радость. Кровная месть – устаревший закон отсталых народов.
- Да, но без отплаты оскорбления – любая нация испортится.
- Снова рассуждения мрачные и великие начинаются, - подумал вслух Учитель, надо уходить от действительности, а то преждевременно сединой и паутиной покроются столетия. Идёмте в предстоящую эпоху, там у них такого нет, там все люди - одинаково совершенными объявлены, вы увидите то, что никто ещё не ощутил.   
Наставник завёл учеников в просторный светлый зал: тишина, чистота, никакого дыма и движения по всей высоте; освещение и занятость людей в этом великолепном зале, сразу освободила мир учеников от ненужных знаний и обязательного представления своего наличия. Такое впечатление, что ученики попали в середину ядра живой человеческой клетки.
- Не забывайте, что они нас не слышат, мы для них невидимы, - повторил наставник, - войдя в этот зал, вы сразу обретаете просвещение во всеобщей занятости. Эти учёные хирурги, работают над совершенством будущего человека, озабочены неправильным расположением частей тела, днём и ночью думают об улучшении признаков назначения людей. Сейчас они решают: нужна ли голова человеку.
- Конечно нужна, иначе, как же он будут кушать? – удивился Увалень,  толстый сладко вместивший в себе посторонние тяжести для тела, прямоидущий, радушный юноша.
- В том и беда, - поддержали те, кто с ним согласился, - кушать это самое нужное условие жизни.
Другие решили, что выводить новый сорт людей, надо всё-таки с континентальным подходом, должны изобрести людей которые будут питаться одним социальным пожеланием из чисто солнечного назначения.   
Есть учёные, настроенные вообще не изменять людей земли, считают, что надо послать контейнеры живого зарождения особей которые приспособятся к существованию в других планетарных системах, и таким образом решится вселенская проблема распространения жизни во всех галактиках вселенной.
- Мы это много раз слышали, и без нас там люди существуют. Вселенная вдруг насытится чрезмерными формами осознания, жизнь Земли остынет, станет неинтересной, и нас ликвидируют.
- Именно этого они добиваются, хотят освободить Землю от вселенской обязанности, разве не видите, что люди начинают портить простоту воодушевления.
- Ужасный зал, - сказал Самоум, - идёмте отсюда, а то континенты что якобы расплылись, захотят вновь соединиться, народы перемешаются и потеряют разнообразие топота голых пят, до самого неба дойдёт тревога времени. 
Наставник расстроился, он окончательно убедился, что зал сокращения человеческих органов отрокам неинтересен; поспешил их увести к вершинам вечных пирамид.*