Ирония судьбы или Явление Кощея

Для русского не посмотреть хотя бы раз фильм «Ирония судьбы, или С легким паром!» Эльдара Рязанова (1975) — все равно что ни разу в жизни не попробовать салат оливье. Чем же так тронул всех этот фильм? Одна из причин — эту волшебную сказку мы знаем с детства. Во время просмотра фильма она все время шевелится в глубине нашего сознании, рассыпая на его поверхности блики счастья.

Тезис о сходстве фильма Рязанова со сказкой не нов, но мы обсудим детали, которые пока не привлекали к себе особого внимания.

Итак, «В некотором царстве, в некотором государстве жил-был царь, у царя было три сына. Вот дети и говорят ему:

— Милостивый государь-батюшка! Благослови нас, мы на охоту поедем.

— Отец благословил, и они поехали в разные стороны». («Хрустальная гора» из сборника А.Н. Афанасьева)

Женя Лукашин поехал с тремя друзьями в баню мыться. Друзья отправили его в бессознательном состоянии на стальной птице (самолете) в Подземное царство.

«Иван-царевич ударился о сырую землю, сделался ясным соколом, взвился и полетел в тридесятое государство». (там же)

Тогда отчего же у вас Подземное царство? — спросит читатель.

Да оттого что Питер для румяной Москвы, где обитает Лукашин, это город на болоте, город Достоевского, отчасти инфернальный, где вместо бордюра — поребрик, а вместо подъезда — парадное.

В Подземном царстве герой встречает Елену Прекрасную (Надю):

«Глянула на гостя и вскрикнула: «… Как сюда попал?» — «Так и так, — говорит, — за тобой пришел». — « …трудно тебе будет! Ведь здесь … царствует злой, могучий Вихрь… Тебе с ним бороться надо!» (Три царства — медное, серебряное и золотое, из сборника А.Н. Афанасьева.)

В других сказках вместо Вихря — Кощей Бессмертный.

«Скоро Вихрь прилетит, — говорит царица Ивану-царевичу. — Садись ко мне под порфиру, чтоб он тебя не увидел. А как Вихрь прилетит да кинется меня обнимать-целовать, ты и схвати его за палицу. Он высоко-высоко поднимется будет носить тебя и над морями и над пропастями, ты смотри не выпущай из рук палицы… Тут он совсем обессилеет, ты выхвати у него меч и одним ударом отруби его голову». (там же)

Появляется Кощей, то есть прочно устроившийся в советской жизни Ипполит, облаченный в корону — норковую шапку. Лукашин вступает с ним в неравное состязание — на морозе в ботинках на тонкой подошве. Однако Лукашин находит яйцо и ломает иголку — то есть выбрасывает в окно на снег фотографию Ипполита — и выходит победителем.
Приходит пора герою покидать Подземное царство и возвращаться в Москву. Он уже несколько раз пытался это сделать да все не получалось.

«Кощей поскакал, догнал Ивана-царевича: «Ну,— говорит,— первый раз тебя прощаю… и в другой раз прощу, а в третий берегись». («Марья Моревна», сборник А.Н. Афанасьева)

Но наконец Лукашин добирается домой. Там его ожидает невеста Галя.

Герой ложится спать.

«Настала ночь. Входит Марьюшка в спальню к Финисту — ясну соколу, а тот спит сном непробудным.

— Финист ты мой — ясный сокол, встань, пробудись!

Спит Финист, не просыпается.

Будила, будила — никак не может добудиться, а рассвет близко.
Заплакала Марьюшка:

— Любезный ты мой Финист — ясный сокол, встань, пробудись, на Марьюшку свою погляди, к сердцу своему ее прижми!

Упала Марьюшкина слеза на голое плечо Финиста — ясна сокола и обожгла. Очнулся Финист — ясный сокол, осмотрелся и видит Марьюшку. Обнял ее, поцеловал». («Финист ясный сокол», сборник А.Н. Афанасьева.)

Надя и Женя тоже обнимаются, целуются, фильм кончается.

Happy еnd?

Возможно, в 1975-м году так и казалось. СССР только вступал в период жестокого кризиса. Но уже тогда зрителю могла прийти в голову следующая мысль: герой вырвал свою суженную из Подземного царства? Но куда он ее привез (вернее, она сама приехала)? Она приехала на ту же 3-ю улицу Строителей в точно такую же панельную квартиру. Герои поменяли только своих, как сказали бы сейчас, партнеров. Во всем остальном их окружает однородная позднебрежневская стабильность, названная впоследствии застоем (мы бы назвали ее подготовкой больших перемен). Вот в этой-то неизменности положения героев до и после событий, показанных в фильме Рязанова, и состояла, по-настоящему, ирония судьбы.

Эта позднебрежневская действительность показана в фильме как территория тотальной пошлости. Тут и традиционная пьянка Лукашина со товарищи на Новый год. И амурные отношения, в которых находятся герои в начале фильма. Они, кстати, весьма напоминают положение булгаковских Мастера и Маргариты в непмановской Москве: там Мастер женат на женщине, имени которой он толком не помнит, а Маргарита находится замужем за солидным товарищем с квартирой и прислугой. Пошлость эта находится в прямой связи с официальной фальшью: все высокие цели, к которым призывает власть, простой советский интеллигент игнорирует, остается пошлость… или любовь.

Герои «Иронии» и не пытаются что-то изменить, кроме своих любовных отношений. Единственное, что в фильме выходит за рамки т.н. личной жизни, это жалобы, что врачи и учителя мало зарабатывают.

Чувствует окружающую фальшь даже Кощей-Ипполит. Его мытье под душем в пальто и меховой шапке — это образ позднесоветской эпохи, в которой все вывернуто наизнанку.

Кощей-Ипполит грустит, потому что устал ждать, когда же придет его время. (Может, он подпольный миллионер, вроде Корейко? Кто знает). Пришло оно спустя каких-нибудь шестнадцать лет после изображенного в фильме хэппи-энда.

Кощей собрал рать и установил по всей советской земле свое царство. О судьбе постаревших и обнищавших Жени и Нади в этом царстве Кощея Рязанов рассказал в фильме «Небеса обетованные» (1991): бездомным героям, обитающим на свалке, остается только один путь — на небеса.

Какой же урок может быть из всего этого добрым молодцам и красным девицам?

Что вообще зависело от Жени и Нади во всей этой истории?

Совет, увы, можно дать только общего свойства.

Вовремя почувствовать, что грядут времена Кощея, и внутренне подготовиться к ним. Даже во времена путинской (а также трамповской и т.п.) стабильности.