Счастливый человек Гарик

Я часто пишу о людях несчастных. А приходилось ли мне встречать счастливых людей?

Конечно! Одним из самых больших счастливцев, каких я знал, был мой дальний родственник Гарик. Собственно, кем он мне приходился, я понятия не имею: так, седьмая вода на киселе. Знакомы мы с детства, потому что наши мамы - то ли троюродные, то ли четвероюродные сёстры - были в хороших отношениях и ходили друг к другу в гости. И нас брали с собой. И никакой он не Гарик: это не имя, а кличка. Настоящее его имя Марк. "Гариком" его прозвали потому, что для него, страстного болельщика питерского футбольного "Зенита", кумиром был футболист этой команды Игорь Денисов по прозвищу "Гарик". Они даже отчасти похожи (были похожи, потому что Гарик-Марк уже умер).
Вот об этом счастливом человеке мой рассказ.

Я никогда не видел Гарика недовольным. Ни разу. Ни в детстве, ни в 60 лет. Он никогда не болел. Даже зубы не болели. Правда, умер он внезапно в 62 года. Просто не привык болеть и лечиться - и не обратился вовремя к врачу.

Всегда по его лицу плавала лёгкая довольная улыбка. Всегда он был в ровном, хорошем настроении. Обожал анекдоты и действительно хорошо их рассказывал.

У него была феноменальная память. Гарик болел за "Зенит" (он родился и всю жизнь прожил в Ленинграде-Петербурге) с 9-ти или 10-ти лет. Ещё в детстве он начал составлять таблицы, увлёкся прогнозами результатов матчей, знал всю подноготную о каждом футболисте, хоть раз выходившем на поле в футболке любимого клуба.

Он не пропускал ни одного домашнего матча любимой команды, даже с самым слабым соперником, в любую погоду. Всегда покупал абонемент на все игры. Дома у него стоял шкаф с десятками курток, свитеров, футболок, шарфов и флагов с символикой "Зенита", а также сервант с копиями кубков, которые эта команда завоевала за всю свою историю.

О "Зените" и о футболе вообще он мог говорить бесконечно, и видно было, что разговор доставляет ему величайшее удовольствие. Он жмурился, как кот на сметану, и растягивал слова, чтобы продлить наслаждение. Гарик был, что называется, очень приятный человек. У него и внешность была незапоминающаяся - но приятная.

Я никогда не видел его хоть чуть-чуть недовольным, хмурым, злым.

Хотя нет - один только раз всё-таки что-то подобное было. Мы ехали по центру Питера в его машине, он - за рулём. В каком-то уличном кафе увидели сидевших за столиком и без энтузиазма о чём-то толковавших кавказцев. Гарик сказал: "Что? Они уже здесь?!" Но и это у него вышло как-то добродушно и совсем не зло.

Великий педагог А.С.Макаренко как-то сказал: "Настоящий стимул человеческой жизни - это завтрашняя радость". Впереди у Гарика всегда была какая-то несомненная ясная и чистая радость: новый матч "Зенита", новый трансфер, новая статья, новый сезон.

Всю жизнь он работал "по экономической части": в СССР - в Госплане, потом - в коммерческой фирме, которая что-то где-то за кордоном покупала и здесь перепродавала. Что именно, он никогда не мог объяснить: ему это было неинтересно. Но работником считался отличным. Много зарабатывал.

Гарик побывал в нескольких европейских странах: ездил на гостевые игры своей команды. Но рассказать об этих странах он не мог ровно ничего: он там ничего не видел, кроме стадионов. Ни разу никуда не ходил. Его ничего там не интересовало, кроме футбола.

Я помню нашу первую встречу: мне было лет 7 или 8 тогда. Гарик сидел у телевизора, забравшись с ногами на огромный диван, и смотрел футбол. Какой-то игрок полез обводить всю команду соперника, и я сказал - чтобы что-то сказать: "Вот водила!" Но Гарик снисходительно и солидно улыбнулся (он на 5 лет старше меня) и ответил: "Это не водила, это техника!" Странно, что я до сих пор, спустя полвека, помню этот ничтожный разговор.

У Гарика была машина, очень дорогая и хорошая иномарка, но неяркая, неброская, как он сам. Такая же квартира - в очень удобном районе, хоть и не в центре. Дача. Жена. Трое детей.

Правда, он всегда путал их дни рожденья, забывал, в каком классе кто учится, - и спрашивал у жены. И жена, и дети относились к мужу и отцу несколько насмешливо, даже с некоторым раздражением, но за определённые рамки их ирония не выходила, так как Гарик всегда делал для семьи абсолютно всё, что положено, очень добросовестно и старательно. А, сделав, облегчённо вздыхал и с улыбкой брался за очередной номер "Спорт-экспресс-футбола" или включал трансляцию на "Спортбоксе". Даже собственная мама иной раз не могла скрыть раздражения, разговаривая с сыном. Жена - тем более. Но Гарик как будто ничего не замечал.

В 60 лет он был точно таким же, как и в 25. Тот же голос, та же лёгкая довольная улыбка на лице, те же темы для разговоров. Так же неуловимо попахивало от него приятной благонамеренностью, лёгким, но тоже приятным, самодовольством. К 60-ти годам у него появились плешь, небольшое брюшко, но кожа оставалась гладкой и розовой, как у ребёнка, - и интересы совсем не изменились. Он как будто законсервировался, оставаясь вечно юным и свежим.

Он играл какую-то роль в знаменитом объединении болельщиков "Зенита" "Ландскрона". Кажется, даже был в числе руководителей.

Он ничего не хотел от жизни, ни о чём не мечтал, кроме как о победах любимой команды, ни к чему не стремился. У него не было внутренних конфликтов. Он не понимал, что такое "депрессия".

Он жил в полной гармонии с миром и с собой. И совсем не заметил своей жизни. Никогда не задумывался над тем, в чём её смысл, какова её цель.

Каждый день его был наполнен радостью и смыслом. Ведь и завтра будет игра, и послезавтра. Жизнь была интересной, насыщенной и прекрасной!

И только когда неожиданно выяснилось, что у него рак почки, - и уже 4-я стадия, и надо умирать - он растерялся. Он не мог понять, как такое возможно: "Зенит" сыграет с "Бенфикой" в Лиссабоне, а он этого не увидит. Даже не узнает результата. Это не умещалось у него в голове.

Буквально на днях его жена прислала мне лаконичное смс: "Гарик умер".

Да, не только она, но даже собственные дети, называли его "Гариком". "Папой" - никогда.

В воскресенье Гарика похоронили на одном из престижных кладбищ Санкт-Петербурга. На его могиле стоит огромный крест из серо-голубого гранита с лазурной надписью: в соответствии с его завещанием, памятник сделан в клубных цветах "Зенита".

Да, поистине это был благополучнейший и счастливейший человек!

Вот только почему-то мне никогда не хотелось быть на него похожим. Более того, мне всегда казалось, что прожить жизнь так, как Гарик, - это самое страшное, что может случиться с человеком.

Но почему мне так кажется, я и сам не могу объяснить.