польский муж

   
      Когда его сестра вышла замуж за красного командира, как называли тогда в СССР офицеров, а тот получил хорошую квартиру в Тбилиси, где находился штаб Закавказского военного округа, куда его перевели после службы в маленьком городишке, Андриа переехал к ним.
    Он только что окончил полную среднюю школу, а не "семилетку" как большинство его друзей и мечтал стать инженером.
    Андриа был спортсменом-разрядником, много читал, хорошо рисовал и чертил, интересовался техникой, в первую очередь транспортом, профессия инженера к тому же была ещё редкой, престижной и очень необходимой в стране где жизнь измерялась "сталинскими пятилетками".

      Город, в который он приехал, был тогда самым крупным в ЗСФСР как назывались кавказские страны после того как оказались в составе СССР. Ранее, когда Грузия в 19 веке входила в состав Российской империи, Тбилиси, Тифлис как его называли чужаки, был центром всего Кавказа, резиденцией царского наместника.
    К тому же в Тбилиси имелся университет, основанный ещё того как Красная армия "освободила" Грузию, после непрошеной "советизации" на базе Тбилисского университета открылось несколько технических институтов для подготовки специалистов из числа жителей Грузии, Азербайджана, Армении и Северного Кавказа. Советским властям нужны были кадры для освоения и эксплуатации территорий, добычи природных ресурсов и развития транспорта и дорог.
    В Баку добывалось тогда 80% советской нефти, которую нужно было перевозить в Батуми на перерабатывающие заводы, откуда она отправлялась на продажу в Германию и другим "буржуям", в Западной Грузии был уголь и большие месторождения марганца, дававшие Российской империи 100% марганца для развивавшейся российской промышленности, и даже после открытия Никопольского месторождения марганцевых руд в Украине Грузия давала более половины марганца Советского союза. Ну и всякие дары Кавказа, чай, цитрусы, вино, фрукты, табак и прочее для необъятной "страны советов".
    И для всего требовался транспорт, в первую очередь железные дороги. Поэтому Андриа поступил в Закавказский институт инженеров путей сообщения, и после окончания получил работу на Закавказской ЖД, связывавшей все "советские союзные республики" между собой и с Россией.

     Недолго пришлось ему поработать, началась война с гитлеровским Райхом, ставшим вдруг врагом, и Андриа был мобилизован в Красную армию. Военной подготовки он не имел, думать как можно лучше использовать дипломированного специалиста в военкомате не стали, и после краткосрочной подготовки, где новобранцев учили маршировать, правильно прикладывать руку к виску, что называлось "отданием чести", и колоть штыком подвешенные мешки, отправился он рядовым красноармейцем в один из множества пехотных полков, с боями отступавший где-то в украинских степях.

      В первой же атаке старшина, бывший за командира взвода, был убит миномётным осколком, командир роты куда-то пропал, и неопытные необстрелянные красноармейцы, не имевшие никакого оружия кроме трёхлинейных винтовок со штыками и пары гранат, к ротному миномёту не подвезли мины, залегшие под пулемётным и миномётным обстрелом врагов, осмелились поднять головы только тогда когда на поле, где они лежали, выехал маленький серый немецкий броневик с крестами на бортах и несколько немецких мотоциклистов, один из которых по-русски приказал бросить оружие, встать  и поднять руки вверх.

      После мытарств в сборных лагерях для советских военнопленных, которых оказалось очень, очень много, больше чем всех немецких солдат на фронте, пленников стали отправлять железнодорожными эшелонами в западном направлении.
    Путь в плен был ужасен, самое страшное это был голод, сырых свеклы и картофеля, брошенных в вагоны, хватило не надолго, прокормить миллионы оказавшихся в их распоряжении людей немцы, даже и при больших желании и возможности всё-равно не смогли бы, даже питьевую воду можно было набрать только во время остановки поезда, везшего пленников в товарных вагонах и даже на обычных открытых грузовых платформах.

      Наконец-то, когда уже казалось что только смерть принесёт облегчение, долгая мучительная дорога окончилась, поезд прибыл в бывший "вольный город" Данциг, называвшийся поляками Гданьском, военнопленных высадили, выдали по 200 граммов какого-то буроватого хлеба, накормили баландой из картофеля и брюквы, построили в колонны и повели в морской порт на работу.
    По пути через город вдоль дороги стояли местные жители. Стояли, молча  смотрели, и не понятно было что они чувствуют и как относятся к советским военнопленным, всего два года назад совместно с немецкими солдатами оккупировавшим Польшу.


      И вдруг из толпы безмолвных зрителей выскочила молодая невысокая девушка с рыжеватыми косичками и бросилась к ближайшему немецкому солдату-конвоиру, указывая пальцем на облачённого в превратившуюся в лохмотья солдатскую гимнастёрку отощавшего и из-за этого выглядевшего ещё более долговязым Андрию:
    - Das ist meine Mann, mein Ehemann, то мой муж!..
    Немецкий солдат, поправив висевшую через плечо винтовку со штыком, удивлённо остановился, взглянул на девушку, затем на пленного, потом, поманив того пальцем, повёл обоих к унтер-офицеру, командовавшему конвоирами. А длинная колонна продолжила путь.
    Унтер, опираясь на палку, которой он как пастух беззлобно подгонял тех кто шёл медленно, невозмутимо выслушал солдата, послал его догонять ушедшую вперёд колонну военнопленных, и вместе с девушкой и пленным отправился к офицеру, которому подчинялся.
   Офицер, немолодой худосочный обер-лейтенант запаса, судя по награде участник Первой Мировой войны, слез с коня, расспросил девушку с косичками, мешавшую немецкие слова с польскими, подумал, пожал плечами и велел унтеру пленного отпустить к "жене". Просто отпустил, без всяких формальностей, случай в его практике был необычный, а советских пленных было слишком много, и одним больше или меньше, видимо решил немец, ничего не изменит...

      Скоро Зофья, или просто Зоська для мужа, как звали неожиданную жену, раздобыла документы и помогла устроиться своему новоприобретённому супругу на работу в Гданьский порт. Шла война, специалистов не хватала, и Андриа, дипломированный инженер транспорта даже без самого диплома после собеседования и испытательного срока начал работать помощником мастера портовых средств погрузочно-разгрузочных работ. Немецким языком он и так неплохо владел, польский изучил быстро, с нежданной женой жизнь оказалась лёгкой и вполне приятной, если бы не война, поэтому после окончания войны Андриа не собирался возвращаться домой, где, как оказалось, числился пропавшим без вести.
   На работе его ценили, скоро повысили в должности, для чего пришлось вступить в правящую Польскую рабочую партию, в семье росли два мальчика, похожих сложением на отца, а лицом и рыжевато-русыми волосами на мать, только старший сын был рослым и сдержанным, как Андриа, а младший пониже и с материнским живым, весёлым и практичным характером. 

      Долго не решался Андриа, уже ставший паном Анжеем, связаться с родными, слышал не раз что "в Советском союзе пленных нет, есть только предатели", только через полтора десятка лет написал письмо по известному ему с довоенных времён адресу, а когда получил ответ и приглашение встретиться, приехал как гражданин Польской Народной Республики, страны-члена советского "социалистического лагеря", в СССР и сразу же из пограничного Бреста направился в Тбилиси.

      Встреча, надо думать, была радостной, и приезжал потом он много раз, увозя каждый раз набор специй для блюд грузинской кухни и два литра дозволенного таможней настоящего грузинского вина.
      Ездил он, и в одиночку и с семьёй, побывал в знакомых с детства местах, и продолжал приезжать каждый год до самой своей смерти в 1990-ые годы на далёких берегах Балтийского моря.