Новый год - пора сражений. 7-8

7

Красноярск, Россия, Земля.

31 декабря, 23:59 (часовой пояс +7).



Шум возбуждённой толпы вокруг понемногу нарастал, плескались в бокалах остатки второй порции шампанского, а улыбки на лицах влюблённой пары становились всё шире.

– Всё так классно! – восхищалась Марина, помахивая ладонью с зажатым в ней бокалом и глядя попеременно то на Егора, то на исполинскую квазиель. – Это лучшая ночь в моей жизни!..

– Это ещё вечер, – ответил Егор. – Ночь будет впереди. – Он взглянул на экран браслета и приподнял брови: – О, уже без минуты полночь. Надо подготовиться… – Он поднял термос и вылил в бокалы остатки шампанского, после чего снова поставил термос на снег. – Пьём через двенадцать секунд после наступления Нового года, – как будто после боя курантов… Итак, осталось двадцать секунд до полуночи… восемнадцать…

Следующее число он назвать не успел, потому что именно в этот момент Марина шагнула вплотную к нему и, прежде чем он успел опомниться, прильнула к его губам своими, положив ладони, в одной из которых всё ещё находился бокал, ему на спину.

Не ожидавший этого Егор быстро сориентировался в ситуации и ответил на поцелуй, контролируя при этом положение в пространстве своего фужера и одним глазом посматривая на браслет, где отсчитывались последние мгновения до точки, разделяющей два отрезка времени длиной в год.

– Уф, – только и сказал Егор, когда они с Мариной, наконец, оторвались друг от друга. Взглянул на время. – Совсем чуть-чуть… Есть! Один! Два! Три! Четыре…

Егор прервался, услышав со стороны ёлки какие-то посторонние звуки, похожие на свист, и людские крики – как радости от наступления Нового года сзади и по сторонам, так и тревоги и ужаса – как раз от ёлки. Марина тоже почувствовала некое изменение обстановки, и они оба повернулись туда, где всё начало идти наперекосяк.

Через толпу прочь от ёлки стали прорываться люди; на лице одного из них Егор увидел смесь тревоги, страха и изумления – причём невиданной силы, словно у подножия главного символа праздника появилось что-то страшное и непонятное.

Тут мимо них с Мариной пронеслось сразу несколько вопящих людей, и в образовавшийся за теми на мгновение просвет Егор смог-таки разглядеть то, что испортило эту на удивление прекрасную ночь. А когда разглядел, – подумал, что это настолько нелепо и неправдоподобно, что этого не могло бы быт никогда, если бы не тот факт, что это всё же было – прямо сейчас.

У самой ёлки, чуть поднятый над покрытой снегом брусчаткой, висел в воздухе вертикальный серый круг метров трёх в диаметре, откуда выходили стройные колонны мужчин и женщин в белых шубах. Они так походили на Дедов Морозов и Снегурочек, что могло бы показаться, что это они и есть, если бы Егору не подумалось, что не стали бы эти персонажи появляться таким образом и в таком количестве.

Выйдя из круга, похожего на дыру в иные пространства, «деды-морозы» и «снегурочки» (они были почти исключительно в парах – кроме одного, стоявшего сбоку от колонн, – видимо, командира) поднимали, подобно тем, кто шёл впереди, посохи и ещё какие-то штуки, внешне напоминающие автоматы, и начинали стрелять в людей зелёными лазерными лучами.

Что ж, понятно было, почему те, кто это видел, так пугались. Потому что всё это было на самом деле. Потому что эти лазеры реально убивали: Егор успел разглядеть несколько трупов, лежащих на снегу между толпой и «незваными гостями».

Начался фейерверк, прозвучавший в данной ситуации дико: взрывы ракет казались орудийными выстрелами.

– Что это? – в ужасе спросила шёпотом Марина, от котором также не укрылась эта страшная картина.

Егор не ответил – как раз в эту, одиннадцатую после наступления полуночи секунду он испытал озарение и понял, что же только что началось.

«Вторжение!!! Это оно! Я был прав!..» – пронеслось в тот миг у него в голове, а в следующий у копирайтера уже сложился план действий на ближайшие две–три минуты.

Егор схватил Марину за руку (она выронила бокал, и тот, ударившись о брусчатку, раскололся) и потащил её в сторону своего дома: жил он метрах в ста к юго-западу от парка, – лавируя, как и полчаса назад, между людьми, которые теперь стремились не попасть на праздник, а живыми с него убежать.

– Ты чего?! – крикнула Марина, еле успевая переставлять ноги вслед за Егором, и стала кое-как вырываться. – Что всё это значит, можешь мне объяснить?!

– Нам надо где-то укрыться! – крикнул в ответ копирайтер, стараясь переорать паникующую толпу. Вдруг к нему пришла идея, как будто план действий подгрузился ему в мозг наподобие веб-страницы, и Егор поправился: – Точнее, тебе! Мне кое-что надо будет сделать…

– Что?!

– Извини, пока не могу сказать! А ты можешь спрятаться, пока это всё не закончится!

Кажется, Марина поняла, что ей хотят только добра, и перестала вырываться, позволив Егору тащить её к нему домой. А сам Егор заметил на бегу, что он всё ещё держит свой бокал, из которого шампанское при каждом резком движении выплёскивается ему на ладонь. Одним глотком выпил и побежал дальше, держа в одной руке пустой бокал, а в другой – холодную дрожащую руку Марины.

Пробежав по извилистым дорожкам парка к юго-западным воротам, они среди общего людского потока вывалились на улицу Гастелло. Взбежали вверх по десятиметровой высоты крутому склону, промчались по пустой проезжей части мимо девятиэтажки слева и пятиэтажки справа. Завернули к другой девятиэтажке по подъездной дорожке и остановились только у подъезда: Егор на пару секунд замешкался, чтобы достать ключи.

Пискнул домофон, распознавая электронный чип, висевший в оправе на кольце с остальными ключами. Егор и Марина проскочили в подъезд, освещённый, как и десятилетия назад, одной тусклой лампочкой, взбежали вверх по ступенькам и оказались на площадке первого этажа. Егор приложил ключ-карту к замку своей квартиры, распахнул чёрную металлическую внешнюю дверь, толкнул обитую дерматином внутреннюю, и они с Мариной оказались в его тесной прихожей, где сейчас было темно, как… ну, короче, просто очень темно.

Егор нашарил выключатель, и прихожая с коротким коридором озарились невесёлым желтоватым светом единственной лампочки в этой части квартиры. Сзади пискнул электронный замок: автоматически закрылась внешняя дверь скромных апартаментов.

– Значит, так, – быстро заговорил Егор, глядя на красивое лицо Марины и жалея, что их свидание было так грубо прервано. – Остаёшься здесь, из квартиры не выходишь; туалет и ванная с левой стороны коридора; кухня – прямо, можешь есть всё, что захочешь; если будут стрелять, прячься и не высовывайся. Позвони родителям, предупреди, чтобы не выходили из дому и не пугались. Я скоро.

С этими словами он быстро поцеловал подругу в лоб, сунул ей свой пустой бокал и вышел.

Своих родителей Егор похоронил несколько лет назад, так что ему предупреждать было некого.

Он знал, что должен был сейчас сделать. Он был землянином, и если это вторжение, то он просто обязан встать на защиту своей планеты. Но сначала – узнать, от чего вообще её следует защищать. А в том, что – следует, Егор не сомневался: происходящее мало походило на какую-то разборку. Это было что-то совсем другое… возможно, теракт, но – чересчур уж тогда странный по исполнению. Нет, это не просто теракт, а кое-что во много раз худшее…


8

Красноярск, Россия, Земля.

1 января, 00:06 (часовой пояс +7).



Последний чеб выпрыгнул из открытой двери салона флаера и мягко приземлился в сугроб во дворе ярко-желтой кирпичной пятиэтажки, светящейся жёлтыми же квадратами окон. Машина резко прыгнула на десяток метров вверх и повернула в сторону: танн Дирнер отправился прятать флаер в «надёжное место».

А чеб вынырнул из снега, поёжился – уже не от холода, а от наслаждения: всё-таки здесь было гораздо теплее, чем по ту сторону портала. Осмотрелся по сторонам (вокруг только снег, голые деревья да автомобили), нашёл взглядом пожарную лестницу, взобрался по ближайшему к ней дереву на высоту около двух метров, перепрыгнул на нижние ступеньки вертикальной лестницы и быстро полез по ней наверх. За спиной у него болталась громоздкая снайперская винтовка.

Через несколько секунд чеб был на крыше. Оглядел её двускатную поверхность, утыканную антеннами и громоотводами, и занял позицию с видом на улицу. Заметить с земли его можно было только в прибор ночного видения, да и то, – если очень постараться.

Но стрелять чеб пока не собирался. Придерживая одной лапой винтовку, другой он надавил на микрофон в углу рта и вошёл в эфир на не используемой никем посторонним частоте, на которую был настроен передатчик:

– Это Хшер. Все, кто может говорить, ответьте. Я на позиции… – Он назвал примерные координаты в системе измерений чебов. – Нужно посоветоваться. Срочно.

Десяток секунд томительного ожидания… Хшер подумал было о том, чтобы повторить сообщение, но вдруг наушник ожил:

– Да, Хшер. Это Фхын. Что ты хочешь нам сказать?

– Всё странно, – ответил Хшер, прокручивая в голове одну фразу из инструктажа десятиминутной давности. – Мало того, что нам (по крайней мере, мне – про вас я не знаю) дали самые расплывчатые указания насчёт целей для уничтожения и операции в целом, – есть ещё кое-какие намёки, которые я никак не могу проигнорировать…

– Давай короче, – вклинился в беседу ещё один неформальный лидер своего эргшворда.

– На последнем инструктаже мой «командир», – Хшер выделил сарказмом последнее слово, – обмолвился, что будет контролировать действия моего отряда, но мне и другим чебам не надо знать, как он станет это делать. А на первый взгляд сейчас кажется, что нами он управлять вообще не собирается. Я считаю это подозрительным. Это может помешать выполнению нашего плана. Скажите честно: вы сами ничего такого не заметили?

Какое-то время на частоте царило молчание. Потом постепенно все чебы, имевшие рации, подтвердили, что подобные смутные сомнения имели место и у них.

– Выходит, у наших самозваных «повелителей» есть в запасе какой-то козырь, о котором мы пока ничего не знаем, – подытожил Хшер. – Остаётся только гадать, насколько это может быть для нас опасно. Итак, что с планом? Отказаться от него мы просто не можем; значит, надо что-то в нём менять.

– Разве что время начала, – сказал Фхын. – Предлагаю выждать не час после нашего сюда проникновения, а лишь треть. В конце концов, эффект будет практически тот же.

– Принято, – отозвался ещё кто-то. – К тому же, не забывайте, что местным жителям эта войнушка может быть не по нутру, так что в случае чего мы можем привлечь их…

– Но мы же не знаем их языка! – воскликнул удивлённый Хшер. – Нам в мозги его не загружали, в отличие от речи винтхерлундцев… К тому же, у местных, похоже, совсем нет оружия, кроме как, наверное, у тех, кого нам приказали уничтожать…

– Оружием можно сделать что угодно, – твёрдо ответил чеб, чьё имя Хшер, как назло, забыл. – А насчёт языка… Придумаете что-нибудь! Можете вообще обходиться без объяснений – просто указывайте, что делать: вероятно, местные и послушаются…

– Принято, – сказал Хшер, сглотнув комок, внезапно появившийся в горле от того, что чеб только что услышал. – Конец связи. – И он выключил микрофон и посмотрел вниз, на улицу Павлова, по которой катились редкие автомобили – и бежали испуганные люди в одежде самых разных цветов, преследуемые неуклонно растекающимися по району людьми в белом, которые сняли хаос и смерть, стреляя из своих лазерных ружей.

Хшер подумал: «А чего ждать? Всё равно придётся кого-то мочить», – и припал к прицелу своей снайперской винтовки.



* * *



00:08.



Флаер плавно пролетел над полутораметровой высоты решетчатым забором мутно-зелёного цвета с белыми столбиками через каждые два метра периметра и аккуратно сел на заснеженное школьное так называемое футбольное поле: такое впечатление создавалось только торчащими по сторонам пустыми остовами ворот. Никого не было: все ученики, учителя и технический персонал в данный момент отмечали по домам Новый год – или же спасались от наступающих им на пятки бойцов армии Винтхерлунда. Идеальное место, чтобы спрятать машину – даже не на ночь, а на целых несколько дней; этого, как подумал танн Дирнер, выпрыгивая из кабины, будет более чем достаточно.

Военнослужащий постоял немного, приноравливаясь к местным климатическим условиям («Всё-таки здесь намного теплее, чем дома… М-да, недаром сюда хотят нас всех переселить…» – подумал он); в эти секунды он смотрелся как Дед Мороз, который ошибся адресом. Разница была лишь в том, что это было неправдой: Харл Дирнер не был Дедом Морозом – и уж тем более не ошибся с местом.

«Так, посмотрим, что там у нас…» – мысленно произнёс офицер и достал из внутреннего кармана шубы тот самый маленький чёрный пульт, на котором помещались разве что узкая сенсорная панель да одна чёрная кнопка – плюс маленькая лампочка голопроектора в торце устройства. А потом нажал на кнопку.

Проектор высветил подробную объёмную карту района с многочисленными условными знаками в виде разноцветных точек. Военнослужащий снял одну из рукавиц, засунул её в просторный карман и поводил пальцем оголённой кисти по панели. На карте появился виртуальный курсор, который, следуя за пальцем Дирнера, стал перемещаться от одной коричневой точки к другой.

Это продолжалось с минуту. «Так, вроде бы всё в порядке… Хорошо… Значит, чёрную кнопку нажмём просто так…» – подумал офицер и, переведя курсор с последнего обозначения на пустое пространство, снова нажал единственную кнопку.

Картинка, высвечиваемая проектором, пропала; очевидно, в этой ситуации кнопка всего-навсего отключала прибор – так же, как до этого и включила. А вот что было бы, если бы при её нажатии курсор стоял бы на одном из условных знаков? «Это мы ещё испробуем», – усмехнулся Дирнер, спрятал пульт, включил, сунув руку за пазуху, силовое поле комбинезона, надел рукавицу, взял посох и побежал по сугробам к выходу с территории школы.

Наконец-то он мог заняться тем, чего он так долго ждал, – вырезать Винтхерлунду лазером законное место на этой отсталой планетке.



* * *



00:10.



В это время на улице Щорса, располагавшейся параллельно Гастелло и с другой стороны от неё, нежели также параллельная Павлова, никто ещё ничего не знал. К примеру, шумно веселилась толпа на мощёной брусчаткой площадке перед торговым центром «Мави». Рекой лились напитки, нарасхват продавалась самая разная еда, брызгали искрами бенгальские огни, царило веселье, звучал смех. Всем было хорошо в эти мгновения праздничной ночи.

Вдруг из-за торгового центра вышла пара – Дед Мороз и Снегурочка. Выглядели они прям как актёры-аниматоры – только светлая борода на лице мужчины была настоящей, а за плечами не имелось объёмистого мешка, да под полой шубы у женщины топорщилась какая-то штука, которую та (в смысле – женщина) ненавязчиво придерживала рукой. И эта живописная парочка направлялась прямо к скопищу людей, даже не подозревавших о том, что должно было сейчас произойти.

Первыми этих двоих заметили двое подростков лет двенадцати, стоявшие, привалившись к серо-синей стене огромного по площади, но не очень высокого здания в некотором отдалении от остальных празднующих, и втихомолку курившие дешёвые сигареты. Дед Мороз и Снегурочка увидели, что на них смотрят, остановились и повернулись к пацанам.

Должно быть, на последних подействовало что-то в облике и выправке тех двоих, потому что подростки тотчас же потушили сигареты о бетонную стену и во все глаза уставились на «псевдоаниматоров». Один из мальчишек прошептал:

– Так вы настоящие…

Дед Мороз и Снегурочка переглянулись, после чего мужчина в белом взглянул подростку в глаза и проникновенно сказал:

– Да, мы настоящие. И теперь мы должны вас убить.

И прежде чем пацаны дёрнулись бы, чтобы убежать, пара «псевдоаниматоров» молниеносно подняла оружие («Дед Мороз» – посох, а «Снегурочка» – вытащенную из-под полы штуковину, похожую на автомат) и выстрелили обоим курильщикам в голову зелёными лучами. Два трупа с аккуратными дырочками во лбу и на затылке медленно сползли по стене на покрытую снегом брусчатку.

А «сказочные персонажи» прошли мимо них и направились к толпе, из которой никто не обернулся из-за выстрелов – те были почти беззвучными.

А через пару секунд из-за торгового центра начали строем выходить «деды-морозы» и «снегурочки» с футуристичного вида оружием наперевес. Перед ними было большое поле деятельности.

Вторжение в Красноярск началось.