Анатомия одного развода

               

               
               

                (Из записей Марка Неснова)

                …Время ходит кругами
                И пробует нас на зуб.
                А.В.Макаревич

 Эту грустную историю рассказал мне Павел Сергеевич Орлов, с которым мы много лет встречались на кладбище, где похоронены мои родители.

Недалеко от их могилы лежит его жена Аня, которая ушла от него после сорока пяти лет совместной жизни, а через месяц умерла от инфаркта.

Если бы жена ушла от него в молодости, то Павлу Сергеевичу,  наверное,  было бы не так обидно и горько.

Ну, увлеклась другим, ну влюбилась или ещё какая-нибудь блажь в голову ударила.

С кем не  бывает по - молодости, да по - глупости.

Такое, если и не простить, то понять, всё - таки, можно.

Но её уход, по мнению Павла Сергеевича, не имел под собой абсолютно никаких оснований.

После сорока пяти лет нормальной жизни  уйти из-за пустяка к сестре в однокомнатную хрущевку.

Даже через несколько лет этот пожилой и образованный человек не мог смириться с её предательством.

Она всегда была не от мира сего.

Но любил её Павел Сергеевич, сколько себя помнил.

Наверное, ещё со второго класса, когда началось совместное обучение мальчиков и девочек.


Без него она бы точно пропала.

У них вся семейка такая.

Вшивая интеллигенция.

В бедноте - зато по - совести.

Как будто все остальные сплошь без совести?!

Как можно всё хорошее перечеркнуть из-за пустяка?…

 …Это случилось в седьмом классе, когда их 7-а стал победителем школы по сбору металлолома.

Особо отличившихся обещали за это досрочно принять в комсомол и класс жил в радостном нетерпении.

Но тут разразился скандал.

Отец одного из мальчиков параллельного класса написал в обком партии письмо, что победу 7-а получил незаконно, потому что им привезли ночью на самосвале чугунные чушки, которые лежат в железнодорожном тупике завода «Дормашина».

Директор и завуч собрали весь класс и стали допытываться, какая фамилия у шофёра, который совершил это преступление.

Именно преступление!

Потому что чугунные чушки – это никакой не металлолом, а готовое сырьё для мартеновской печи.

Поэтому  будущие комсомольцы должны были честно и открыто сказать, кто это совершил, чтобы груз этого преступления не лежал всю жизнь на их совести.

Но никто ничего не говорил.

Тогда в школу вызвали родителей, и по - одному стали водить в кабинет директора.

Но и после этого никто не признался.

Однако на следующий день, старшего брата Вальки Молодцова, который и был тем шофёром, уволили с работы, а потом исключили из комсомола.

Кто рассказал, что именно он привёз эти чушки, осталось тайной, но подозревали Наташу Синцову, потому что она расплакалась, когда класс стал её допрашивать.

С ней перестали разговаривать.

А Валька однажды залил её школьную форму чернилами.

Родители перевели её в другую школу.

Со временем эта история забылась.

Мало ли чего было в детстве!?

…То ли от лишней рюмки водки, то  ли в запальчивости спора, а то ли от неисправимой наивности и глупости жены, Орлов и ляпнул ей, что это он рассказал тогда про злополучный металлолом.

Да, он!
И нисколько об этом не жалеет!

По совету собственного отца, который разъяснил ему, что свою жизнь нельзя разменивать на жизнь какого – то там шофёра.

Аня сразу замолчала.

А потом тихо заплакала.

Неспешно собрала маленькую сумку с одеждой и ушла к сестре.

Обидней всего, что она ничего не взяла из совместно  нажитого имущества и отказывалась от помощи, которую Павел Сергеевич регулярно предлагал.

О том, чтобы вернуться в их большой дом она даже слушать не хотела.

И вообще она ничего не говорила.

Просто плакала, когда он заходил к ней.

И главное, ничего же нельзя объяснить родственникам и знакомым.

Как рассказать нормальным людям, что после сорока пяти лет брака жена ушла от него, потому что считает его подлецом.

-Такие, видите ли, у этой интеллигенции стандарты!

Оттого всю жизнь и перебиваются с хлеба на квас.

Да ещё и других норовят поучать, как жить.

Он, хоть и не ангел, а скольким людям в жизни помог.

А что она сделала людям хорошее, сидя в своём музее?

Павел Сергеевич всё больше распалялся.

Но неожиданно как-то поперхнулся и замолчал.

Он долго сидел, не обращая на меня никакого внимания, а потом тихо заплакал.