Беседы про демократию, коротко...

- Лежу я, значит, как-то на берегу ласкового Чёрного моря и грею своё измученное работой тело. Солнышко  улыбается мне сверху, ветерок бегает по спине, а море убаюкивает тихим шорохом набегающих волн. Собственно говоря, это даже не волны, это их подобие, это такой волнистый штиль. Обычно море так разговаривает, ты лежишь молча, подставив всего себя ласковым лучам, а оно шепчет тебе, шепчет, перебирая мелкие камешки, - шшшш, шшшш, - и ты невольно прислушиваешься, и уже тебе слышатся в этом шёпоте разные истории про дальние страны, про дельфинов, про неистовые штормы, и затонувшие корабли…
- А на берегу в это время ещё никого, ведь сентябрь это сезон пенсионеров. Может немного позже, через часик, когда солнце поднимется выше и уже начнёт припекать, народу на берегу прибавится, а пока я один. Мне очень нравится выходить пораньше, когда лежишь на берегу, и солнышко ласково гладит плечи и спину, когда ветерок, словно пёрышком пробегает по коже, заставляя замирать в приятной истоме, тогда все проблемы отодвигаются на задний план, ты просто наслаждаешься жизнью, и, прикрыв глаза, постепенно погружаешься в приятную полудрёму…
- Драсьте, - услышал я над собой мужской голос, - позволите, я рядом расположусь.
Я нехотя стал возвращаться к действительности, хотя и не было никакого желания. Там, тягучая тишина и вязкая истома, они окутали всё моё тело, а нежный шёпот моря убаюкивал и расслаблял,  напряжёние куда-то уходило, хотелось жить, хотелось радоваться тишине и беззаботности …
- Так что, вы не против, если я расположусь рядом - услышал я опять этот голос. Делать было нечего, я повернул голову и открыл глаза, рядом со мной кряхтел, расстилая своё покрывало на песке, пожилой мужчина.
- Вы ведь уже расположились, - ответил я, стараясь скрыть своё раздражение. Вот как, я не мог понять, сто метров в одну сторону никого на берегу, и сто метров в другую тоже, но ему обязательно надо подойти именно ко мне, и расположиться рядом, что б порушить всю мою идилию.
- Ну да, - радостно улыбнулся он, - уже расположился, вы давно здесь отдыхаете?
- Уже неделю, - обречённо ответил я, делать было нечего, не уходить же со своего места.
- А я вот только вчера приехал, кстати, я из Белоруссии, - отрекомендовался он.
- А я из России, - усмехнулся я про себя.
- Я из Минска, - добавил мой собеседник с серьёзным видом.
- А я из Тамбова, - ситуация стала немного забавлять, никогда ещё я не знакомился городами. 
- И как у вас в Тамбове жизнь, - поинтересовался у меня человек из Минска.
- Да ничего вроде, живём, - ответил я.
- Всё хорошо?
- Вроде бы хорошо, - повторил я, - живём потихоньку.
Минск немного помолчал, собираясь с мыслями, потом оглянулся, увидел молодого парня, который вышел из проулка и тоже направился к морю, махнул ему рукой и повернулся ко мне. Парня я уже видел несколько раз и даже знал хозяйку, у которой он живёт, они родственники и тоже из Минска. У неё здесь  маленький домик-развалюшка,  сама она уже давно на пенсии, и каждый год приезжает сюда отдыхать на всё лето. А в этом году, видимо, пригласила ещё и свою родню. Ну и хорошо, - тогда подумал я, - не скучно одной, да и ночами не страшно, ночи-то на юге тёмные. А двор у неё весь давно зарос бамбуком, и когда ночью начинает дуть ветер – бамбук вибрирует, шатается, и бьёт ветками по крыше, и тогда кажется, что там, в зарослях,  кто-то есть, и он, ещё и разговаривает. А шелест бамбука реально похож на чьё-то злое бормотание, а вокруг темно и тогда становится очень страшно, ведь освещения во дворе нету, и телевизора нету, и вообще ничего нету, только полуразвалившийся домик, доставшийся когда-то ей в наследство…
- Что, прям так и хорошо, - Минск опять повернулся ко мне, видимо он всё-таки решил разговорить меня.
- Ну, да, хорошо, - ответил я, понимая всю неизбежность, но не говорить же ему, что я не желаю никого видеть, я хочу тишины. Всё-таки человек из братской нам республики, и ещё пару тройку шагов в сторону союзного государства и наши страны сольются в братских объятьях, - еды полно, что ещё надо, одежда тоже есть. В общем, не голодные и одетые…
- А пенсии какие?
- Ну, у меня…, - я назвал свою пенсию.
- Это в долларах  будет…, - Минск быстро пересчитал, потом перевёл в белорусскую валюту, - а мясо почём, а молоко? - Я назвал. Опять быстрый провод на доллары, потом на белорусские рубли, по лицу было видно, Минск остался удовлетворённым полученной от меня информацией.
- А у вас какая пенсия, - тут уже и мне стало интересно, ведь я слышал, что они живут лучше, чем мы, и пенсия у них выше нашей и продукты дешевле, но хотелось бы услышать это от очевидца, так сказать из первоисточника. И выяснилось, что живут они действительно лучше. Пенсии им хоть и уравняли всем, или почти всем, но у Минска она на данный момент выше моей. И продукты там дешевле, судя по ценам на свинину, молочку и другие необходимые товары. И живёт мой Минск с весны до поздней осени на даче, в город возвращается только на зиму. И дача у него хорошая, и пенсии ему и его жене вполне хватает, сытые, одетые, и даже медицина относительно приличная…
- Ну, что я могу сказать, - пожал я плечами, если честно, мне было немного обидно, почему у нас цены выше, а пенсии ниже. – У вас тоже всё хорошо…
- Да ничего хорошего, - ответил Минск, и даже как-то обиженно посмотрел на меня.
- Не понял, - тут во мне полностью проснулся интерес к ситуации, - что значит ничего хорошего? Поясните, может я что-то прозевал…
- Понимаешь, - Минск наклонился ко мне, - у нас нет никакой демократии...
Если честно сказать, я немного обалдел от его слов. Передо мной стоял обычный пенсионер, приблизительно моего возраста, который две третьи года он сидит на даче и наслаждается жизнью. Свет на даче есть, вода есть, газ есть, правда в баллонах, туалет в доме, ванна и та есть, чем не рай? Но ему зачем-то ещё нужна какая-то мифическая демократия...
- В смысле, - не понял я, - как нет демократии? Что, прям совсем? Даже нельзя выразить своё мнение? Даже в разговорах между собой?
- Нет, - махнул он рукой, - это сколько хочешь, хоть сто порций, нельзя митинги проводить…
- Совсем нельзя? – Удивился я, - у нас, пожалуйста, пиши заявление, сколько человек будет, указывай тему - по поводу чего митингуешь, ну и так далее. Тебе назначат место, и митингуй себе, сколько влезет. А без разрешения нельзя, иначе дубинкой по башке и кирдык,  тюрьма сразу…
- Ну, у нас тоже, если написать заявление, то назначат место…
- Ну, вот, - обрадовался я за братский народ, значит, Батька всё-таки даёт возможность помитинговать, не всё так плохо…
- Но за это надо заплатить, - прервал мою преждевременную радость товарищ Минск.
- Это как заплатить, - почесал я затылок, - за что, за проведение митинга, - меня это даже немного развеселило, ну Батька, думаю, ну сукин сын, на всём копейку старается заработать…
- Ну да, - подтвердил Минск, - тысяч шесть или семь...
- Ну, круто у вас, платить за то, что б митинговать, - усмехнулся я, - ну, вообще, это выше моего понимания, - мне даже стало весело.
- Нет, - Минск остановил меня, не дав, как следует развеселиться, - не совсем так, платить надо за то, что б полиция охраняла, и за уборку территории после митинга…
- Аааа, - разочарованно протянул я, - так ведь всё верно, а как ещё?
- А какая же это тогда демократия, - возмутился он, - почему мы платить обязаны…
Тут уже, честное слово, я не выдержал:
- А ты что, ядрён батон, -  меня откровенно понесло, ну, не люблю я пустобрёхов, - хочешь толпой идти по улице просто так? А машины? Кто будет регулировать движение? А? Вы сами, или всё-таки гаи? А это, если ты хоть немного понимаешь, дополнительные люди, или они за просто так должны выходить на работу? Ты-то сам, за бесплатно будешь вкалывать? – я на мгновение замолчал, - фигушки ты будешь. И потом, вы толпой нагадите на площади, бычки, стаканчики от кофе, бутылки, бумаги всякой накидаете, а кто за вами убирать должен? Чё, Пушкин придёт мести улицу, или вы сами будете? Хрен вы будете что-нибудь делать, вам бы только болтать, - продолжал я, - демократия, видите ли, ему нужна, посмотри на себя, сколько тебе лет, тебе что, сытая жизнь надоела, или забыл девяностые годы? Или хочешь, как на Украине? Может ты либерал, а? Уууух, - я был возмущён до предела, - зажрались вы там у себя в Белоруссии. Да вы на Батьку молиться должны…
  Обиделся на меня мой знакомый Минск, молча повернулся и отошёл к своему молодому приятелю. И судя по их жестикуляции и косым взглядам в мою сторону, они ещё долго обсуждали меня, и свою тяжёлую жизнь у себя на родине…