Вдова. Ги де Мопассан

Это произошло во время охотничьего сезона в замке Баннвиль. Осень была дождливой и унылой. Красные листья, вместо того, чтобы шуршать под ногами, гнили в канавах под проливными дождями.
Лес, почти голый, был влажен, как баня. Когда в него входил человек, его окутывал запах росы, мокрой травы и мокрой земли, а с крон сыпались капли. Охотники, согнувшиеся под беспрерывным ливнем, угрюмые псы с опущенными хвостами и шерстью, прилипшей к бокам, и юные охотницы в намокших амазонках каждый вечер возвращались в замок, усталые телом и духом.
В большой гостиной после ужина играли в лото без удовольствия, пока ветер бил в ставни и вертел старыми флюгерами. Хотелось слушать занимательные истории, но никто не мог найти ничего забавного, чтобы рассказать. Мужчины рассказывали байки с заячьей охоты, а женщины ломали голову, не находя в себе воображения Шехеразады.
Гости уже собрались отказаться от этого развлечения, когда одна молодая женщина, играя в лото со своей тётушкой – старой девой, – заметила у неё на руке кольцо из светлых волос, которое она часто видела и раньше, но не придавала этому значения.
Она спросила: “Скажите, тётушка, что это за кольцо? Похоже на волосы ребёнка...” Старая дева покраснела, затем побледнела и сказала дрожащим голосом: “Это так грустно, так грустно, что я никогда не хочу об этом рассказывать. Все несчастья в моей жизни исходят отсюда. Тогда я была совсем молода, но воспоминания так горьки, что я плачу каждый раз, вспоминая об этом”.
Публика немедленно захотела узнать эту историю, но тётушка отказывалась говорить. Однако её так упрашивали, что она согласилась, наконец.
*
“Вы часто слышали, как я упоминала семью Сантез, вымершую теперь. Я знала трёх последних представителей этого дома – мужчин. Все трое умерли одной и той же смертью; волосы последнего – в этом кольце. Ему было 13, когда он покончил с собой из-за меня. Это кажется вам странным, не так ли?
О, это была особая порода людей: безумцы, если хотите, но безумцы прекрасные, сошедшие с ума из-за любви. Всем, от отца к сыну, передавалась страстность, порывы, которые они совершали всем своим существом, толкавшие их на фанатичные поступки и даже на преступления. В них была та пламенная преданность, которая встречается в некоторых душах. В округе говорили: “Влюблён как Сантез”. На них стоило посмотреть. У них всех были курчавые волосы, низко спускавшиеся на лоб, курчавая борода и большие глаза, свет которых проникал в вас и тревожил.
Дедушка того, от кого осталось это кольцо, вёл бурную жизнь, имел много дуэлей, похищал женщин, а в возрасте 65 лет страстно влюбился в дочь фермера. Я знала их обоих. Она была бледной блондинкой, изысканной, с медленной речью, нежным голосом и мягким взглядом, похожим на взгляд Мадонны. Старик взял её к себе в дом и вскоре оказался так поглощён страстью, что не мог обходиться без этой девушки ни минуты. Его дочь и невестка, жившие в том же доме, находили это естественным, зная, как много значила любовь в этой семье. Когда речь шла о страсти, их ничто не удивляло, и когда при них говорили о странных связях, разлучённых любовниках или даже о мести за измену, они обе говорили огорчённым тоном: “О, как он (или она) страдал, должно быть!” И больше ничего. Они сочувствовали сердечным драмам и никогда не возмущались, даже если речь шла о преступлении.
Однажды осенью молодой г-н де Градель, приглашённый на охоту, увёз девушку.
Г-н де Сантез остался спокойным, словно ничего не произошло, но однажды утром его нашли повесившимся на псарне.
Его сын умер такой же смертью, в парижском отеле, во время путешествия в 1841 году, когда ему изменила певичка из Оперы.
Остался мальчик 12-ти лет и вдова, сестра моей матери. Она приехала с сыном жить к моему отцу в Бертийон. Мне было тогда 17 лет.
Вы не можете себе представить, каким удивительным ребёнком был этот маленький Сантез. Можно было подумать, что вся нежность, вся экзальтация, присущая их породе, аккумулировались в нём. Он постоянно мечтал и прогуливался один в большой аллее из вязов, которая вела от замка в лес. Я смотрела на него из окна, как он шёл, склонив голову, заложив руки за спину, и иногда останавливался, чтобы взглянуть вверх, словно видел или предчувствовал что-то, не свойственное его возрасту.
Часто после ужина, когда ночи были лунными, он говорил: “Пойдём помечтаем, кузина...” И мы вместе шли в парк. Он внезапно останавливался перед опушками, где витал белый туман, похожий на лунную вату, и говорил, сжимая мою руку: “Посмотри, посмотри! Но ты не понимаешь меня, я чувствую. Если бы ты меня понимала, мы были бы счастливы. Надо любить для того, чтобы это понять“. Я смеялась и целовала этого мальчонку, который любил меня до смерти.
Часто после ужина он садился на колени моей матери и говорил: “Тётушка, расскажите историю о любви”. Мама, ради шутки, рассказывала ему все семейные легенды, все любовные приключения его предков, так как их цитировали много раз, правдиво и с искажениями. Всех этих мужчин погубила их репутация: они не могли посрамить славу своего дома.
Мальчик приходил в восторг от нежных или страшных рассказов, хлопал в ладоши и повторял: “Я тоже, я тоже, я умею любить больше их всех!”
Он стал ухаживать за мной, робко и очень нежно, над чем смеялся весь дом. Каждое утро на моём окне появлялись цветы, а каждый вечер перед сном он целовал мне руку и шептал: “Я люблю тебя!”
Я была виновата, очень виновата, и я до сих пор плачу об этом и расплачиваюсь всю жизнь. Я осталась старой девой или, скорее, невестой-вдовой – его вдовой. Меня забавляла эта детская нежность, и я даже подстрекала его. Я кокетничала, соблазняла его, словно он был взрослым мужчиной. Я сводила его с ума. Это было игрой для меня и развлечением для наших матерей. Ему было 12 лет! Подумайте! Кто бы отнёсся к этому всерьёз! Я целовала его, сколько ему хотелось, и даже писала любовные записки, которые читали наши матери, а он отвечал мне страстными письмами, которые я сохранила. Он думал, что наша связь – это тайна, считая себя мужчиной. Мы забыли, что он был Сантезом!
Это продолжалось около года. Однажды вечером в парке он упал к моим ногам и, целуя мой подол, начал повторять: “Я люблю тебя, люблю до смерти! Если ты покинешь меня ради другого, я сделаю, как мой отец...” И он добавил глубоким голосом, от которого у меня дрожь пошла по коже: “Ты знаешь, как он умер!”
Затем, так как я поражённо молчала, он встал, поднялся на носки, чтобы достать до моего уха (я была выше его), и так нежно произнёс моё имя: “Женевьева!”, что я задрожала с ног до головы.
Я лепетала: “Вернёмся в дом!” Он больше ничего не сказал и последовал за мной, но когда мы поднимались на крыльцо, он остановил меня: “Знай, что если ты меня покинешь, я убью себя”.
На этот раз я поняла, что зашла слишком далеко, и стала сдержанной. Так как он сердился на меня за это и осыпал упрёками, я ответила ему однажды: “Ты теперь слишком большой для шуток и слишком маленький для серьёзной любви. Я жду”.
Я думала, что смогла отделаться.
Осенью его отправили в пансион. Когда летом он вернулся на каникулы, я была обручена. Он всё понял с первого взгляда и стал таким задумчивым, что неделю я ходила очень встревоженная.
На девятый день, утром я заметила клочок бумаги под дверью. Я схватила конверт, открыла и прочла: “Ты покинула меня, и ты знаешь, что я тебе сказал. Ты захотела, чтобы я умер. Так как я не хочу, чтобы меня нашла не ты, приходи в парк, на то место, где я в прошлом году признался тебе в любви, и посмотри вверх”.
Я думала, что сойду с ума. Я быстро оделась и побежала, выбиваясь из сил, к указанному месту. Его ученическая шапочка валялась на земле, в грязи. Всю ночь шёл дождь. Я подняла глаза и заметила что-то, болтающееся в листве – дул сильный ветер.
Я не помню, что сделала потом. Наверное, сначала я закричала, потом упала, потом побежала в замок. Когда я пришла в чувство, я лежала в кровати, а надо мной стояла мама.
Я думала, мне всё это привиделось. Я пролепетала: “А он, он… Гонтран?” Мне не ответили. Значит, это была правда.
Мне не достало духу увидеть его ещё раз, но я попросила, чтобы мне принесли прядь его волос… Вот она…”
*
Старая дева вытянула руку в отчаянном жесте.
Затем она высморкалась, вытерла глаза и продолжила: “Я разорвала помолвку… без объяснения причин… и навсегда осталась вдовой… этого 13-летнего мальчика”. Затем она уронила голову на грудь и разразилась слезами.
Когда гости расходились по комнатам на ночь, толстый охотник, которому рассказ помешал спать, просвистел в ухо соседа:
- Какое несчастье – быть сентиментальным до такой степени, не так ли?

1 сентября 1882

Переведено 29 декабря 2019