Глава 25. Райские птицы

Путешественники последовали за Арысь-поле. Рысь проходила мост за мостом, остров за островом. Вскоре она привела путешественников к очень красивому саду. Из-за кованой золочёной ограды возвышались высокие деревья. Их ветви склонились от тяжести плодов, созревших на них. Яблоки и груши, гнувшие ветки к земле были из чистого золота. Садившееся солнце играло на поверхности, и из-за этого казалось, что весь сад светится золотым светом.

– Очень красиво, – бросила Сияна с таким тоном, будто не восхищалась увиденным, а просто констатировала факт. – Интересно, а мешок этих яблок можно унести с собой в качестве гостинца?..
– Не советую! – оборвала Арысь-поле. – Если ты, конечно, не хочешь погибнуть ужасной смертью. – После предостережения рыси весь интерес богатырки к золотым плодам резко пропал, ей даже не хотелось смотреть на них. Арысь-поле перевела взгляд на Даню и продолжила: – Я привела вас куда нужно. Где-то в этом саду вы найдёте райских птиц. Только ничего отсюда не берите, ничего в саду не ешьте и не пейте. А ещё не слушайте песни райских птиц, иначе сойдёте с ума либо забудете всё на свете. Даже своё имя.
– Имя? – переспросил Даня.
– Имя, имя, – нехотя повторила Арысь-поле. – Надеюсь, вы скорополучите ответы на свои вопросы и покинете Ирий. И уж очень прошу, постарайтесь не сойти с ума. Трое сумасшедших с оружием, бродящих по Ирию – это слишком!
– Но я без… – «оружия» хотел договорить Фонкин, но рысь не дала ему закончить фразу.
– Всё! До свидания! А точнее – прощайте! Надеюсь, я вас больше не увижу.
– До свидания! – сказали все вместе, но не согласовано так, что вместо прощания был слышен просто набор звуков. Но Арысь-поле это не интересовало: она направилась прочь от сада в сторону ирийских лесов.
– Ну что? Поищем райских птиц? – задала риторический вопрос Сияна и первой вошла в сад через кованые золочёные ворота. Она неторопливо ступала по саду шаг за шагом, Даня и Фонкин следовали за ней. Нечто белое, лежавшее на тропинке, зацепило внимание девушки. Она наклонилась к предмету и подняла его с тропы. Это оказалось перо, небольшое белое перо. Богатырка повертела его между пальцев, а затем бросила свой взгляд вперёд. Взору Сияны открылась неподалёку стоявшая красивая расписная беседка. Сунув белое перо в карман колчана, она обернулась к Дане и Фонкину и сказала, качнув головой в сторону беседки: «Нам туда!»

И, действительно, в беседке горделиво сидели две прекрасные птицы. От головы до пояса обе были женщинами несравненной красоты, от пояса же - птицы. У Сирин – птицы горя – оперение было чёрным, словно безлунная ночь, волосы также были смольно-чёрными и превосходили по красоте даже роскошные длинные волосы Сияны.

Из-под изящной тонкой линии бровей блестели два уголька чёрных глаз. Голову птицы горя увенчивала красная корона, сделанная из неведомого металла. Алконост – птица радости – была полной противоположностью своей сестры: у неё было белое оперение, слегка вьющиеся волосы выглядели, словно золотые нити, радужка глаз тоже была цвета золота, а на голове красовалась золотая корона.

– Интересно, в Ирии все животные с человеческим лицом? – сострила Сияна, разглядывая издалека птиц.
– Стойте! – неожиданно воскликнул Фонкин, шедший последним. – Помните, что сказала Арысь-поле?! Услышавший пение птиц может забыть абсолютно всё. Даже своё имя! Теперь я понимаю, почему мой прапрадед после посещения Ирия сошёл с ума – всё дело в их пении.
– Вовремя напомнил! – похвалил гнома Даня. – Я запомнил только, что брать тут ничего нельзя.
– И что нам теперь делать? – нахмурившись и жестикулируя руками, спросила богатырка.
Гном призадумался, лицо его приобрело серьёзный вид. В голове его явно бродили какие-то мысли. Через несколько мгновений все эти мысли собрались в одной точке, образовав полноценный план действий.
– Кажется, у меня есть идея, – сказал Фонкин. – Но для этого мне нужен лёд, много льда.
– Ну, этот вопрос решаем! – сказал Даня, вынимая скатерть-самобранку из походной сумки.
– Она ведь создаёт только съедобное… – стала возражать Сияна.
– …И то, что можно выпить, – продолжил за Сияну Даня. – А выпить можно и воду со льдом.
– Думаешь, получится? – недоверчиво спросила девушка.
– Сейчас посмотрим, – ответил наследник, после чего поднёс к губам угол скатерти и произнёс: «Много воды со льдом!»

В это же мгновенье на скатерти появилось три больших металлических ведра с водой на треть наполненные кубиками льда. Сияна вскинула брови, признавая внутри себя, что зря была скептически настроена. Юноша слил всю воду, а кубики льда пересыпал в одно из вёдер. Льда получилось немало: посудина была полностью наполнена и даже с небольшой горкой.

– И что ты собираешься с этим делать? – спросил Даня, передавая ведро со льдом Фонкину.
– Сейчас увидите. Это должно сработать! – с этими словами гном стал ползком через кусты и деревья, продвигая вперед ведро, пробираться к беседке, где сидели райские птицы. Фонкин уже был возле беседки, как птица Сирин услышала шорох и посмотрела в сторону кустов, в которых прятался гном. Маленький хитрец притих, птица печали его не заметила и повернулась спиной. Рядом с беседкой, в которой находились сладкоголосые певицы, находился небольшой золочёный стол, накрытый красной скатертью. Он был переполнен блюдами с разными фруктами, орехами, чищеными семечками и мёдом. На краю стола стоял большой серебряный чан с водой (это был, пожалуй, единственный серебряный предмет в саду!). Фонкин подполз незаметно к столу и аккуратно стал подкидывать в серебряный чан льдинку за льдинкой, пока металлическое ведро не было полностью опустошено. После этого гном тихо и аккуратно стал ползти обратно к своим друзьям. Теперь оставалось только ждать и надеяться, что его план сработает.

Ждать долго не пришлось. Прошло не более четверти часа, как райские птицы захотели отведать яств, от которых ломился золочёный стол, и подлетели к нему. После славной трапезы прекрасным девам захотелось утолить жажду из большого серебряного чана, но вода в нём из-за подброшенного Фонкиным льда стала очень холодной. Птицы сделали по глотку из чана. Путешественники с напряжением наблюдали за их реакцией. План гнома всё-таки сработал: после первого же глотка холодной воды у птиц заболело горло, и со стороны беседки послышался кашель.

Теперь поющие девы временно лишились своих прекрасных голосов и не могли петь, при этом они не потеряли возможности говорить, хотя и сухим хриплым голосом.

– Ах ты, хитрец! – воскликнул Даня, обращаясь к Фонкину и потеребив его по плечу.
– В книге об Ирии, которую я изучил вдоль и поперёк, написано, что райские птицы не терпят ледяной воды и уже после одного глотка они теряют голос. – И надолго ли это? – поинтересовался Даня.
– Приблизительно на пару недель.
– Значит, наше общение с ними сейчас абсолютно безопасно? – уточнил Даня.
– Я бы так, конечно, не сказал... Но, по крайней мере, мы не забудемся от их пения.
– Отлично! – присоединилась к беседе Сияна. – Не будем тратить времени!
После этих слов богатырка смело направилась по тропинке в сторону беседки, где на своих жердях сидели птицы и кашляли. Даня пожал плечами и пошёл за девушкой, Фонкин был замыкающим.

Сирин и Алконост увидели, как к ним приближаются чужаки и захотели спеть свою прекрасную песню горя и радости, но вместо прекрасного музыкального голоса из их уст вырывалась лишь хрипота.

– Здравствуйте райские птицы! – сказала Сияна.
Птицы гордо поклонились, но ничего не сказали.
– О, великие птицы! Мы пришли, чтобы задать вам вопрос… – сказал Даня.
– Знаем, зачем ты к нам пришёл, – сказала Сирин хриплым голосом. – Но воровству и коварству нет места в нашем саду, поэтому твои друзья не получат от нас ответов!
– Что касается коварства, я ещё могу согласиться относительно Фонкина и его идеи о безопасности нашей с вами беседы. Но это была вынужденная мера, иначе мы бы все сошли с ума от вашего пения. Но причём тут воровство? Мы ничего не брали… – юноша обернулся к своим спутникам и спросил: – Вы же ничего не брали?
Фонкин открещивался руками и мотал головой, мол «нет». Сияна же замялась и опустила глаза.
– Сияна… – вскинул брови Даня.
Богатырка продолжала мяться на месте, а затем громко выдохнула и сказала:
– Это перо… Я подобрала на тропинке белое перо. – После этих слов девушка потянулась к карману колчана и вытащила это злополучное перо. – Простите, я не подумала, что перо тоже нельзя было брать.
– Я буду говорить только с юношей, – прохрипела Сирин.
– Но… – хотел возразить Даня, но Сияна ткнула его локтем и прошептала: «Тише! А то и тебе ничего не скажет!»
Юноша послушал богатырку, и Сирин продолжила:
– Смерть не обманешь! Смерть! – как одержимая хрипела Сирин, размахивая крыльями. – Не твоя судьба та, из-за которой сюда пришёл. Твоя судьба рядом с тобой, - продолжала хрипеть Сирин, окинув взглядом своих чёрных глаз Сияну. Молодые смущённо переглянулись. Девушка в мыслях обрадовалась, что именно она предназначена Дане судьбой, а не Лена. Сердце в её груди забилось сильнее. А вдруг всё-таки не она! Слова «рядом с тобой» могут означать что угодно, и не обязательно они трактуются так буквально. Затем Сирин вновь обратила свой взор на юношу и продолжила. – Но ты можешь её потерять! Потерять! Навсегда! Если не будешь бороться! – Последние слова птицы печали прозвучали как-то зловеще. После них она вовсе вылетела из беседки, пролетела мимо всех троих и скрылась из виду в листве садовых деревьев.

Даня и Сияна вновь переглянулись, но на этот раз оба были напуганы - недоброе напророчила птица печали.
– О, птица радости Алконост, – начала богатырка, сев на одно колено и протянув в ладони белое перо, – прости мне мою дерзость! Я хочу вернуть тебе твоё перо.
– Оставь себе, богатырка, – прошептала Алконост, – оно тебе ещё пригодится.
Девушка встала с колена, положила белое перо обратно в карман колчана, поклонилась белой птице и сказала:
– Благодарю тебя, о, птица радости.
– Птица радости Алконост, а можешь ли ты нам о чём-нибудь поведать? – осторожно спросил Даня.
– Тяжко говорить мне, – сказала Алконост шёпотом. – Испили мы с сестрой ледяной водицы из серебряного чана. Принесите нам лекарство, чтобы наши прекрасные голоса к нам вернулись.
– А что же это за лекарство? – уточнил Даня.
– На ирийском молоке нужно вскипятить ирийский мёд да ягоду красную, а затем остуженное варево дать нам с сестрой испить.
– Ищи дураков! – бросил Фонкин. – Мы, значит, принесём вам всё, а вы с сестрицей как запоёте, так мы всё на свете забудем.
– Не ищи подвоха, гном. Не желаю я вас погубить. А о судьбе вашей я могу рассказать только в песне своей. Сделайте себе ожерелья из красных ягод, и не забудетесь вы от нашего пения. Помогите нам вновь обрести наши голоса, и вы получите то, за чем пришли, и даже больше.
– Хорошо! – сказал Даня. – Мы поможем вам.
После этих слов путешественники поклонились птице радости и направились к выходу из сада. Первым пошёл Даня, следом – Сияна, Фонкин вновь замыкал. Путешественники шли той же тропой, оглядываясь по сторонам и любуясь красотами сада. По мере приближения к кованым воротам усиливалось сомнение Фонкина по поводу помощи райским птицам и восстановлении их голос.
– Даня, ты думаешь, что доверять этой голубице хорошая мысль?.. – спросил Фонкин с нотой сомнения в голосе.
– А что нам остаётся делать?! – оборвала гнома Сияна. – Ты предлагаешь вернуться ни с чем?
– Я предлагаю действовать крайне аккуратно, – возразил гном. – Ведь мой прапрадед не просто так вернулся умалишённым. Он побывал в этом саду. И вообще, птица Сирин нам поведала уже многое. Так что мы уже не уйдём ни с чем.
– Поведала что?! – скептически вопросила богатырка. – Что Даня может потерять свою судьбу, если не будет за неё бороться?! Хм! Так это можно сказать о ком угодно: если двое не борются друг за друга, то рано или поздно их отношениям приходит конец. К тому же судьба отношений одной пары не такие уж важные сведения по сравнению с судьбой целой Аристарии.
– Отношения любой другой пары – да. Но не отношения наследника престола и будущего царя с будущей царицей, – продолжал возражать гном. – Перестаньте спорить! – вмешался Даня, остановившись и повернувшись лицом к Сияне и Фонкину. Спорщики тоже остановились. Юноша взял богатырку за руку, потянул к себе и обнял её за плечи. – Ты очень для меня дорога, Сияна. И я буду за тебя бороться всегда. Можешь в этом не сомневаться.
– Я знаю, – выдавила из себя девушка, прижавшаяся к груди Дани.
– Но нам нужно… Нужно послушать Алконост, – продолжил юноша. – Если песнь об Аристарии поёт она, то значит…
– …нам не о чем волноваться, – Фонкин закончил фразу за Даню. – Птица печали ничего об Аристарии тебе не поведала, значит, печаль не поджидает Аристарию – вот и всё. Пожалуйста, Даня, давай не будем возвращаться к птицам.
– Ты прав, Фонкин, – сказал Даня, выпустив Сияну из своих объятий. – Излечение птиц и пение Алконост может оказаться губительным для нас. Я вернусь сюда один.
– Я пойду с тобой! – отрезала богатырка.
– Даня, не думай, что я испугался, – сказал Фонкин. – Я пойду за тобой куда угодно. Но, подумай, есть ли смысл в таком риске?
– Мне кажется, Алконост нас не обманывает. Птицы могли бы с нами расправиться в два счёта. К тому же ты сам говорил, что после ледяной воды их голос восстанавливается через пару недель. Уж могли бы они как-нибудь пережить это время без песен.
– Как бы они с нами справились? – не унимался Фонкин. – Выклевали бы нам глаза своими человеческими носами?! Кроме их голоса у них больше нет никакого оружия против нас!
– Это ты тоже прочёл в своей книжке об Ирии? – поинтересовалась Сияна с явным скептицизмом.
– Я так понимаю, мне вас не переубедить, верно? – остановившись у самых ворот сада, вопросил Фонкин. Он понял, что остался в меньшинстве.
– Да! – ответили молодые люди в один голос, выходя из золочёных ворот сада.
– Ладно, я всё понял, – гном глубоко вздохнул, а затем прошёл в ворота вслед за Даней и Сияной. – А где же нам искать это всё?
– Давайте снова воспользуемся услугами Арысь-поле, может быть она сможет нам чем-нибудь помочь, – предложила богатырка.
– Да эта кошка ненавидит нас! – снова стал причитать Фонкин. – Она бы с радостью вцепилась бы нам всем в горло!
– Отличная идея, Сияна! – сказал Даня, будто не услышав причитаний гнома.
– Я уже понял, что меня здесь никто не слушает и не слышит, - обижено пробурчал Фонкин. – Но, может быть, поиски продолжим завтра. Солнце уже почти село.
– Дорогой Фонкин, – начала подлизываться Сияна, подойдя к гному и слегка приобняв его, – конечно же, мы тебя слышим и слушаем. Пожалуйста, не обижайся на нас. – От объятий девушки гном даже немного раскраснелся и замялся. Его обида вмиг исчезла, он расплылся в улыбке.
– Конечно, Фонкин, мы тебя слушаем, и мы ценим твои советы, – вторил Даня. Гном стал выглядеть ещё более довольным. – Если бы тебя не слушали, то уже сошли бы с ума от пения райских птиц. Фонкин, нам очень важно твоё мнение… И да… Ты прав… Поиски Арысь-поле нужно начать завтра.

* * *

Эту ночь путешественники провели возле кованого забора райского сада. Даня воткнул в грунт светящиеся стрелы, после чего из земли появились две палатки и костёр.

– А почему только две? – спросила Сияна, когда юноша присел к костру. – Хм! Ты собираешься спать под открытым небом?!
– Ну, почему сразу под открытым небом? – вопросил Даня, придвинувшись к богатырке. Он обнял её за талию и продолжил. – Мы могли бы переночевать в одной палатке…

Девушка нахмурила брови. Она была ошеломлена наглостью Дани. Подумаешь! Поцеловались утром два раза! Это не означает, что теперь они должны провести вместе ночь! Она богатырка и потерпит такого отношения к себе.

– Нет, не могли бы! – грубо отрезала Сияна и оттолкнула Даню от себя. Она быстро встала и сделала несколько шагов в сторону, после чего вытащила светящуюся стрелу из своего колчана и воткнула в землю. Вмиг появились ещё один костёр и палатка. Девушка юркнула в неё, закрылась изнутри и не выходила до самого утра. Даня стоял, не понимая, чем опять обидел Сияну.
– Что я снова такого сказал?! – негодовал он.
– Это, конечно, не моё дело, – вмешался Фонкин, – но, по-моему, ты торопишь события.
– События? Какие события?! Я ничего не имел… – вдруг юноша замолк. Он сейчас понял, как неприлично выглядело со стороны его предложение переночевать в одной палатке. – Я понял! Я осёл! – Даня подошёл к палатке богатырки и попытался оправдаться. – Сияна, извини, я не хотел тебя обидеть!
– Я сплю! – доносилось из палатки.
– Сияна…
– Мне что, похрапеть для приличия, чтобы ты убедился?!

Даня понял, что продолжать разговор дальше не имеет смысла. «Завтра Сияна остынет, и мы продолжим общаться, как ни в чём не бывало», –  думал он. Юноша направился в свободную палатку и удобно в ней устроился.

Гном остался сидеть возле костра. Явившись невольным свидетелем размолвки Дани и Сияны, он лишь покачал головой и буркнул себе под нос: «Молодёжь!»

Постепенно стало смеркаться. На темнеющем небе начали проявляться первые яркие звёзды, потом менее яркие, потом ещё менее яркие. Вскоре на чистом потемневшем небе проявилось бесчисленное количество звёзд. Здесь, в Ирии, они были похожи на множество рассыпанных маленьких алмазов. Ближе к полуночи звёздное небо озарило жёлто-зелёное свечение, извивающееся по ясному небу, словно потревоженный змей. Через несколько секунд после своего появления жёлто-зелёный змей превратился в розовую зарю, а затем вновь в подвижное жёлто-зелёное свечение. Извивающееся зарево блистало на ночном небе ещё около полминуты, а затем исчезло.

Фонкин лежал под открытым небом, закинув руки под голову, и любовался красотами ирийского неба. Ему до сих пор не верилось, что его мечта сбылась.