В погоне за тенью. 2 глава

    Фёдор вошёл в дом и с порога огляделся. Беспорядок его не удивил, он подошёл к кровати и посмотрел на Ивана. Наверное, Фёдора не столько поразило то, что творилось внизу живота покойного, выражение лица напугало Фёдора. На нём застыл ужас, боль, злоба и безысходность. Видимо, Иван понимал, что что сделала Ульяна и что сейчас умрёт, но от того, что не мог встать, отомстить и вообще, что-то сделать - это было больнее всего для Ивана. Он так и умер, с выражением злобы и мести на лице. Фёдор вышел во двор, все в ожидании посмотрели на него, ведь Степан так и не смог ничего сказать.
    - Надо что ли брату сообщить... Василий, сходи до них, пусть быстро придут сюда. Иван мёртв и я догадываюсь, кто с ним такое совершил. Стыдно сказать, но ему отрезали всё его хозяйство, вот и истёк кровью. За два дня, тело уже начало разлагаться. Лето... И сделала это Ульянка, видать, Иван довёл деваху, что она на такое решилась. Только не пойму, сама-то она где? Может видел её кто? - громко говорил Фёдор, оглядывая на всех, кто собрался во дворе дома Ивана.
    Вот ведь покойный Илья и предположить не мог, что дом, который строил его отец, в котором он был так счастлив, станет проклятым домом. Все смотрели на Фёдора с испугом и недоумением, качая головами.
    - Позавчерась я видела Ульянку, а знаете, люди, ведь девочка после смерти матери, ну Натальи значит, изменилась очень, ну, я думала, мамку потеряла, поэтому и грустная она, а в глазах тоска такая, испуг. А помните, когда она школу заканчивала? Вот я помню, однажды шла Ульянка со школы, весёлая такая. Спрашиваю, что получила на экзамене-то? А она кричит, пятёрку, мол, получила и побежала к дому, мать обрадовать наверное хотела, а Наталья... бедная, в тот день и повесилась. Странно всё это... - сокрушаясь, рассказывала тётка Дарья, ближайшая соседка Натальи.
    - Что-то тут нечисто, товарищи. Ульянка не стала бы без причины убивать Ивана таким жестоким способом. Это я Вам точно говорю. Видать, он это... ну того... девчонку-то испортил, наверное. Жалко бедную. Вот где она сейчас? Жива ли? А вдруг этот ирод её того, убил? - говорил дядя Жора, муж Дарьи.
    Тут пришли брат Ивана, Егор и его жена Евдокия. С испуганным лицом, Егор прошёл в дом и через две минуты выскочил, как ошпаренный.
    - Кто? Кто его так? Люди! Что же это такое, а? За что брата моего так? Где эта тварь? Где Ульянка? - сжав кулаки, кричал Егор.
    - Ульянка тварь, да? А ты знаешь, что твой брат, за которого ты готов девчонку убить, ко мне приставал, когда ты на поле работал? Еле отбилась я тогда, огрела его сковородой. Вот он, тварь, видать и Ульянку в покое не оставлял, что она на такое решилась. Бедная, один Бог знает, что этот ирод с ней вытворял, - вдруг закричала Евдокия.
    Егор ошалело посмотрел на неё, шум голосов стоял во дворе.
    - Как это, приставал? Было что, говори, - вплотную подойдя к жене, спросил Егор.
    - Да разве ж я позволила бы ему? Ирод был твой брат и поделом ему! Не работал нигде, тунеядец и Наталью он загубил, не иначе. Бедная Ульянка, могу себе представить, что он с ней творил, гад. Прости меня, Господи, о покойниках вроде плохо не говорят, но он получил по заслугам, - сказала Евдокия.
    Приехал участковый, на УАЗике, который он  с большим трудом выбил в области для участка, и пройдя в дом, пробыл там довольно долго, потом, зажав пальцами нос, вышел во двор.
    - Если кто что-то знает, говорите. Кто мог с ним такое злодеяние совершить? - громко спросил мужчина в форме, лет сорока пяти, постоянно вытирая платком лоб, снимая фуражку.
    - Ульянка верно, кроме неё некому,- неуверенно высказалась Дарья.
    - Цыц, баба, молчи. Не губи за зря девчонку. Посадить её могут, дура, - толкнув в бок Дарью, сказал Жора.
    - Так я... что, правду сказала... - растерялась женщина.
    Дебаты и споры, продолжались часа два.
    - Ты, Петрович сгоряча-то не пиши свой протокол, погодь. Надо бы обдумать всё, чего зазря девчонке жизнь губить? Сам подумай, неужели она осмелилась бы такое сделать, если бы не подпёрло её? От отчаяния, видать, того, с корнем отчекрыжила ему это, ну... сам понимаешь. Ивана не вернуть, а девчонка только жить начинает, прошу тебя. Может быть можно написать, что он сам... хотя нет, сам бы не смог. Ну ты у нас власть, придумай что-нибудь. Правильно я говорю, люди? - оглядываясь на людей, спросил Фёдор.
    -  И то верно, вот и Евдокия, и Дарья говорят, что Иван был не тем, кем мы его представляли. Все просим за Ульянку, Петрович, уважь слово народа, - попросил Жора.
    - Да вы что? Как же я могу не отреагировать на такое преступление? Это же убийство с отягащающими. Что я отвечу начальству? Мне же в области отчитаться надо. Меня, за такое, с работы попрут, - ответил Петрович, с удивлением посмотрев на всех. 
    - А мы все подтвердим, что в пьяной разборке это сделал кто-то из его дружков и убёг. Нет преступника - нет и преступления. Неужели из области приедут смотреть на это безобразие? Нет, не приедут, вот и напиши, что, мол, пьяный был, сердце не выдержало или ещё что придумай. А мы подпишем, не сомневайся. Неужто твоя работа дороже Ульянкиной жизни стоит? - сказал Фёдор.
Несколько человек закивали головами. Петрович задумался.
    - Давай, грузить тело, Фёдор, у тебя машина, подгони её, что ли. Давайте, вынесем тело покойного, я и мешок полиэтиленовый с собой принёс, - сказал наконец Петрович, выходя на улицу, взяв из своей машины пакет и пройдя через двор, поднялся на крыльцо дома.
    - Так может в твою машину его, а, Петрович? - осторожно спросил Фёдор.
    - Вы мне - я вам, всё по честному, - оглянувшись, ответил Петрович.
    Фёдор, тяжело вздохнув, кивнул Жоре. Через минут сорок, тело Ивана увезли в участок. Что написал в отчёте, Петрович никому не докладывал, но имени Ульяны, он в отчёте не упоминал.
    Через два дня, Ивана, худо-бедно похоронили. Правда, хороших слов о нём так никто и не сказал, да и поминки делать не стали. Окна и входную дверь дома, который, по сути, принадлежал Ульянке, Фёдор заколотил, сказав, что девушка однажды может вернуться.
    Ульянка, доехав до станции, купила билет до города. Она вспомнила, что почти сутки ничего не ела, но и аппетита не было, перед глазами стояла картина, от которой её подташнивало. Хотя тошноту она почувствовала ещё раньше, до того, как всё это произошло.
    Поезд проходил через маленькую станцию, останавливаясь всего на десять минут, но до него ещё было время. Ульяна купила в буфете булочку и горячий чай с сахаром. Страх не покидал девушку, она беспокойно оглядывалась, всё ждала, что за ней приедут и арестуют. Съесть булочку, Ульяна так и не смогла, сунув её в сумку, она заставила себя выпить чай. Сев в самый конец скамьи, она прикрыла лицо платком и закрыла глаза. Кажется, от усталости, она задремала, но услышав звук приближающего состава, тут же поднялась и пошла к поезду. Ульяна зашла в свой вагон и села, прижав к себе сумку. Сумку побольше, с вещами, она убрала под ноги. Дорога заняла трое суток, напротив сидела женщина и с любопытством смотрела на неё, но Ульяна всячески отворачивалась, стараясь не встречаться с ней взглядом.
    - Вот я смотрю на тебя... ты вчера ничего не ела, может нет ничего? На вот, угощайся, дочка. Случилось у тебя что? В глазах страх, испуг и беспокойство. Молчишь всю дорогу. Может помочь смогу? Меня тётя Настя зовут, а тебя? - спросила женщина преклонных лет, с корзиной и двумя большими сумками.
    Ульяна напряглась и с испугом посмотрела на неё.
    - Меня? У... Вера зовут. Я не хочу есть, спасибо, - тихо ответила Ульяна, не сказав своего настоящего имени.
    Женщина кажется поняла, что девушке есть, что скрывать, но дальше спрашивать не стала.
    - И всё же ты поешь. На вот, с чаем поешь, - протягивая блюдце с двумя пирожками и стакан чая, сказала тётя Настя.
    - Спасибо. А долго ещё ехать до города? - спросила Ульяна.
    - Ещё двое суток. Я вот к сыну еду, в городе он живёт. В институте учится, на инженера-строителя дорог, во как. Вот, гостинцы ему везу, пусть учится, человеком станет, верно? А ты... школу-то закончила? Тоже учиться едешь, али как? - решилась спросить тётя Настя.
    - Да, учиться еду, - ответила Ульяна, с трудом проглатывая кусочек пирожка и запивая чаем.
    Вдруг она побледнела, зажала рот и поднявшись, побежала до туалета.
    - Понятно... бедная девочка, беременна, вроде. Видать, досталось ей, сполна досталось. Как зверёк затравленный, - провожая взглядом Ульянку, подумала тётя Настя.
    Добежав до туалета, хорошо свободно было, Ульянка вырвала до желчи. Умывшись холодной водой, она вытерла платком мокрое лицо и руки и нехотя вернулась обратно.
    - С животом что-то... - смущаясь, сказала Ульяна.
    - Да не с животом у тебя, дочка, что-то, беременная ты. Это и дураку ясно. Может расскажешь, что с тобой случилось? Я помочь тебе хочу. Может есть у тебя родные? - заботливо спросила тётя Настя.
    Ульянка широко раскрыла глаза и с испугом посмотрела на женщину.
    - Нет. Этого не может быть. Нет у меня никого. Оставьте меня в покое, ну что Вам всем от меня надо? - воскликнула Ульянка и закрыв лицо ладонями, заплакала.
    Несколько пассажиров с удивлением смотрели на неё, но ей, кажется, было вовсе не до них, да и вообще, ни до кого.
    - Ну что ты, дочка? Успокойся, я не хотела тебя напугать. Но одна ты не справишься, да ещё в большом городе. Правда и у меня там никого нет... - задумавшись, произнесла женщина.
    - А мне никто и не нужен, я сама справлюсь. Просто оставьте меня в покое, - ответила Ульяна.
    Она легла на своё место, отвернулась к стенке и закрыла глаза.
    - Ох и тяжело тебе придётся, бедная девочка. Видать и правда, никого у неё нет и случилось с ней что-то страшное, - подумала тётя Настя.
    Ульянка уснула, она уже двое суток не спала, так, урывками ей удавалось поспать, а тут, она всю ночь проспала, правда, часто вздрагивала и стонала во сне. Утром, тётя Настя приготовила завтрак и позвала Ульянку, назвав по имени.
    - Вера? Иди завтракать, - громко сказала женщина.
    Но Ульянка на имя не отреагировала и продолжала стоять у окна.
    - Не Вера, значит... понятно, - пробормотала тётя Настя и встав с места, подошла к Ульянке и тронула девушку за плечо, которая умывшись, стояла в коридоре и смотрела в окно, за которым проносились поля и холмы, вдалеке горы, леса и реки. Обернувшись, Ульянка с недоумением посмотрела на женщину.
    - Есть иди, ты же голодная, я знаю, - тихо сказала тётя Настя.
    Ульяна посмотрела на столик, почувствовав голод, она зашла в плацкартное купе и села.
    - Спасибо Вам. Вы простите меня за вчерашнее... - смущаясь, сказала Ульянка.
    - Да ладно, с кем не бывает. Ты ешь, не стесняйся, - улыбнувшись, ответила тётя Настя.
    Немного поев, Ульянка больше есть не смогла.
    - Тошнит наверное, да? - осторожно спросила тётя Настя.
    Опустив голову, Ульяна стыдливо кивнула головой.
    - Что делать собираешься? Оставишь ребёнка или как? - спросила тётя Настя.
    Ульянка подняла голову и со слезами посмотрела на женщину.
    - Я умереть хочу, - тихо, боясь, что её услышат, произнесла Ульянка.
    Тётя Настя села рядом и обняла её за плечи.
    - Что ты! Даже думать не смей! Грех-то какой! Ты только жить начинаешь, а жизнь такая короткая, девочка. Всё пройдёт, не сомневайся. А ребёночка ты роди, это дар Божий, - говорила женщина, стараясь успокоить Ульянку.
    Она положила голову ей на плечо и заплакала. Но рассказывать ничего не стала, испугалась, подумав, что её всё равно не поймут.
    Через два дня, тётя Настя сказала, что они подъезжают к городу и попросила Ульянку помочь вынести сумки. Выйдя на платформу, тётя Настя позвала носильщика и тепло попрощавшись с Ульянкой, ушла. Ульянка, оглядываясь по сторонам, вышла на дорогу. Куда идти дальше, она не знала, а уже вечерело. Свет уличных фонарей, раскачиваясь, бросал блики на асфальт. Не зная города, Ульяна шла, не разбирая дороги. Вдруг она услышала шум подъезжающей на большой скорости машины, девушка испуганно повернулась и тут раздался треск, боль, шум в ушах, в глазах у неё потемнело. Упав, от удара Ульянка потеряла сознание.