Две жизни - Джобс и Муссолини

         Мы пишем не историю, а жизнеописания, и не всегда в самых славных 
         деяниях бывает видна добродетель или порочность, но часто какой-нибудь
         ничтожный поступок, слово или шутка лучше обнаруживают характер
         человека, чем битвы, в которых гибнут десятки тысяч, руководство
         огромными армиями и осады городов.

                Плутарх.

                +++

Год-другой назад нам с Геннадием Прашкевичем довелось работать над парой книг – биографией Стива Джобса (1955–2011), основателя Apple, и биографией Бенито Муссолини (1883–1945). Обе биографии недавно напечатало издательство "Молодая Гвардия" (Джобса - в серии ЖЗЛ). Мы не выбирали, о ком писать, по принципу сходства, но, как ни странно, это сходство обнаружилось. Данная заметка предлагает некоторые мои размышления на эту тему.
При параллельном "освоении" двух биографий сначала, естественно, в глаза бросаются некоторые общие черты Джобса и Муссолини. В первую очередь те, которые лежат на поверхности, но неожиданные совпадения удивляют.
        Не скромное происхождение того и другого– в этом как раз мало удивительного. Бенито был сыном кузнеца и учительницы начальной школы, Стив – приемным сыном автомеханика и библиотекарши, но что тут такого, ведь двадцатый век расшатал все социальные пирамиды.
Общими оказываются некоторые черты характера и поведения, на первый взгляд анекдотические. Например, в молодости ни тот ни другой не считали нужным часто мыться и бриться. У Муссолини, который рано занялся политикой, эту особенность связывали с желанием казаться «человеком из народа». Лохматый, небритый, немытый, вечно сквернословящий, в потрепанном пиджаке, засаленном и запачканном чернилами, но – талантливый журналист, но – вскоре – редактор главной газеты социалистической партии... У Джобса, с детства знавшего, что он приемный ребенок, скорее с желанием, чтобы его принимали таким, каков он есть – или таким, каким он хочет казаться. Пятнадцатилетним школьником он мог дозвониться до директора крупной компании и убедить прислать недостающие радиодетали – за счет фирмы. Двадцатилетним – рваных джинсах, босиком, прийти в кабинет к богатому бизнесмену просить инвестиций, и положить ноги на стол. Это же мог сделать и молодой Муссолини, если требовала политика. Впрочем, позже, когда это потребовалось для закрепления успеха,  и Джобс, и Муссолини научились одеваться элегантно.
Само собой, приходилось задумываться, применимы ли к Джобсу слова, сказанные о Муссолини хорошо его знавшей его российской революционеркой Анжеликой Балабановой: «Несмотря на выдающуюся вперед нижнюю челюсть, ожесточение и беспокойный блеск выпуклых черных глаз, Муссолини производил впечатление человека крайне робкого... Он был легко возбудимым,склонным к богохульству человеком, мстительным, нарочито плохо одевавшимся, лентяем, ненавидевшим физический труд и возомнившим себя интеллектуалом, при этом он очень боялся оказаться в обществе людей, стоящих выше его в социальном и интеллектуальном плане...»  Может, и не во всем применимы, но... Например, когда читаешь, с какой легкостью молодой мультимиллионер Джобс ударялся в слезы, сталкиваясь с оппозицией более опытных корпоративных игроков.
Одними анекдотическими чертами сходство, однако, не ограничивается. И тот и другой довольно рано научились выступать перед публикой, увлекать и вести ее за собой. Только Муссолини обычно выступал на политических митингах, а Джобс – с рекламой новой продукции. Со временем (но позже) оба освоили умение вести руководящие совещания.
И Джобс и Муссолини любили искусство. Вполне серьезно. Джобс восхищался певцами и поэтами, например, Бобом Диланом. Высококачественный дизайн был одним из его «пунктиков». Муссолини восхищался поэзией Габриэля д’Аннунцио, драматургией Пиранделло, поддерживал футуристов. И у того и у другого был хороший художественный вкус. Впрочем, у того и другого эстетическое чутье служило самоутверждению, а в дальнейшем и укреплению собственной власти.
Д’Аннунцио писал: «Мы не хотим больше вашей ничтожной правды. Дайте нам ослепительную мечту!» Под этими словами мог бы подписаться и Джобс. Сам он вполне мог пользоваться эстетикой, как орудием для достижения совсем других целей. Например, когда строился суперсовременный завод по производству «Макинтошей», он настаивал что оборудование необходимо раскрасить в яркие цвета, подобно эмблеме Apple, а стены сделать стерильно-белыми. «Если бы у нас не хватило дисциплины держать это место в абсолютной чистоте, то нам не хватило бы ее и для того, чтобы обеспечить ... бесперебойную работу.» 
Джобс так и не получил университетского диплома (ушел после первого курса), но очень любил обзывать дерьмом достижения своих сотрудников-интеллектуалов. И не только обзывать: «То, что он тебе говорит, будто нечто ужасно или здорово, не значит, что он то же самое будет думать завтра,» - говорил Триббл (один из сотрудников Apple)... «Если сообщить ему новую идею, как правило сначала он скажет, что это глупость. Но если идея ему понравится, через неделю он придет и представит эту идею как свою собственную.»
А вот что писал о Муссолини очень высоко его ценивший американский посол в Риме (в 1921-24), Ричард Чайлд: «Измените факты, на основании которых Муссолини действовал прежде, и он тут же изменит свои нынешние действия. Измените гипотезы, и он изменит свои умозаключения.» Чайлд трактовал сказанное в пользу Муссолини: «Постоянная изменчивость – это атрибут истинного величия...»
И Муссолини и Джобс с легкостью пользовались достижениями других, не всегда даже упоминая о заимствовании, или о чужих усилиях. И охотно «меняли коней на переправе». Значительная часть программы его партии была написана для Муссолини его любовницей Маргерит Сарфатти. (Маргерит долгое время оставалась его верной сподвижницей. Преследования евреев Муссолини начал значительно позже, когда в надежде на раздел мира «подружился» с Гитлером – и тогда, в 1938 г., он все же позволил ей эмигрировать в США.)
С технической стороны, решающий вклад в создание первого настоящего персонального компьютера, Apple II, внес не Джобс, а другой Стив – Возняк. Графический интерфейс и мышь, сыгравшие такую роль в успехе «Макинтоша», были «позаимствованы» в лаборатории PARC фирмы Xerox. Джобс откровенно восхищался фразой «великие художники воруют». По поводу Джобса Энди Херцфельд, еще один сотрудник Apple, отмечал: «Стив – сама противоположность верности. Он анти-верный. Он должен бросать людей, которым он близок.»
Есть черты сходства, есть черты различия... Но что же все-таки их объединяет, создает драматическое напряжение при сравнении этих двух исторических персонажей. Что? Воля к власти?
Похоже, что да. Известно, что Муссолини много читал Ницше. И сам он написал эссе «Философия силы», в котором прямо заявлял: сила – вот что главное в мире.
Джоанна Хоффман, сотрудница Apple, получившая как-то приз за успехи в противостоянии Джобсу, вспоминала, что Джобс «обладал неприятной особенностью в точности знать где ваше слабое место, знать что заставит вас чувствовать себя ничтожеством, и хотеть провалиться сквозь землю. Это общая черта харизматиков, которые знают, как манипулировать людьми. Знать, что он может вас раздавить, заставляет чувствовать себя слабым и жадно искать одобрения, чтобы он мог вас затем возвести на пьедестал и завладеть вами.» 
А чем объясняется все же такое различие жизненных траекторий? Различием начальных условий, в данном случае – стран и эпох? Как ни странно, это простое предположение скорее всего верно.
Молодость Муссолини пришлась на время массовых социальных движений, к которым добавилась огромная энергия разрушения, высвобожденная Первой мировой войной. И он, с его ненасытной жаждой самоутверждения, сумел воспользоваться частью этих энергий, обернуть их в свою пользу, чтобы прорваться на вершину властной пирамиды в одной отдельно взятой стране – Италии. Меняя, если надо, политическую программу и сторонников.
До 1914 года антивоенная пропаганда помогла ему стать главным редактором социалистической газеты «Avanti ! ». Когда началась война, он неожиданно стал сторонником вхождения Италии в войну на стороне Антанты. Теперь, по его словам, борьба с Австро-Венгрией и Германией была в интересах Италии. Ему хватило храбрости самому пойти на войну. Простым капралом, так что он вполне мог погибнуть. Но он отделался серьезным ранением, после которого вернулся в политику. Создал одно из фашистских движений.
Движения, склонные к самому радикальному насилию, росли как грибы на фоне не слишком удачно складывавшейся войны. Но Муссолини сумел быстро подчинить себе конкурирующие группировки.
Следующим этапом стала борьба за власть над Италией. Ему помог страх обывателей, предпринимателей и властей перед «красным» радикализмом, который вдохновлялся успехом большевиков в России. Захвату власти фашистами предшествовало так называемое «красное двухлетие» (1919-1921), когда около полумиллиона рабочих на многие месяцы захватило административную власть на предприятиях. Но Муссолини сумел лучше организовать своих фашистов.
В организационных вопросах он без стеснения пользовался опытом большевиков. Наладил в своей партии жесткий «демократический централизм» – во главе партии находился Большой Фашистский Совет, а Совет возглавлял он сам. Вполне осознанно назвал «Чека» подразделение в партии, которое занималось устранением политических противников. Позже, после скандального убийства Маттеотти, когда название стало мешать, подразделение было переименовано и влилось в государственную службу безопасности.
Вот краткий очерк восхождения Муссолини на вершину власти.
А Джобс? Он рос совсем в другой стране, в другое время. США по результатам Второй мировой войны стали ведущей мировой державой. Фактически они приблизились к этому статусу уже по результатам Первой – никакого сравнения с разрушенной войной, истощенной Европой. Даже с теми европейскими странами, которые считались победителями.
Вот почти забытый, но многое говорящий об их положении факт – в конце 1920-х годов Франция должна была выплачивать проценты по американским военным кредитам, взятым еще во время войны, в объеме, превосходившем половину ее военного бюджета. Поэтому, кстати, можно сомневаться, что Россия, даже если бы царь не отрекся в 1917 г., страна не вышла из войны, и оказалась формально в числе победителей, не пришла бы все равно к революции и гражданской войне.
Юность Джобса пришлась на годы мирового могущества США и экономического подъема. Научно-технический прогресс находился в центре внимания. Можно было осуждать атомную бомбу или считать ее необходимой, но независимо от этих мнений большинство американских граждан привыкло думать, что все самое главное – не обязательно хорошее (но больше хорошего) – создается именно в США. Конечно, существовали интенсивные социальные движения, но они боролись не за власть в государстве, а скорее против нее, за уменьшение контроля государства над личностью. Внешние враги представлялись как враги демократии. Так что даже если ты сам совсем не демократ по натуре, а склонен диктовать другим свою волю, об этом нет смысла говорить вслух – диктатура непопулярна.
Но бороться за власть можно. Только власть, которую без особого сопротивления готово признать большинство – это власть, основанная на деньгах и экономическом успехе. И для жаждущего самоутверждения и власти подростка – это самый естественный путь. Многие пробуют таким образом «пытать счастья», но немногим это удается. Однако иллюзия, что это возможно для каждого, поддерживает необходимый уровень терпимости к успеху других.
«Постоянная изменчивость – это атрибут истинного величия...» Готовность к перемене принципов, если они способствуют завоеванию власти, характеризует как Джобса, так и Муссолини.
В знаменитом рекламном ролике режиссера Ридли Скотта «1984» Джобс представляет персональные компьютеры своей фирмы как путь к свободе. Ролик был сделан для рекламы только что выпущенного на рынок «Макинтоша». Ключевые фразы в тексте, который читает диктор, отсылают к знаменитой антиутопии Оруэлла: «24 января Эппл Компьютер выпустит «Макинтош». И вы увидите, почему 1984 не будет похож на ‘1984’».
Атлетка в красных спортивных шортах и белой майке с эмблемой «Макинтоша», за которой гонится спецназ, вбегает в темный зал, где бритоголовые «дроны» смотрят выступление «большого брата» на огромном компьютерном экране. Исполнитель роли «большого брата», курьезным образом напоминает Билла Гейтса. Прежде чем спецназ успевает схватить бегущую девушку, она бросает в экран спортивный молот. Из-за разбитого экрана проливается свет. И звучит ключевая фраза...
Но обещание свободы нисколько не мешает свободу ограничивать. И в этом отчетливо проявились диктаторские наклонности Джобса.
Покупатели «Макинтоша» ни при каких обстоятельствах не должны были иметь доступ к внутренностям компьютера. Джобс настоял на том, что у него должен отсутствовать не только жесткий диск (из-за дороговизны), но и разъемы для внешнего подключения. Никакой совместимости с компьютерами других производителей. Оперативная память – всего 128 К. Тайком от Джобса сотрудники предусмотрели возможность ее расширения до 512 К, с чем Джобс позже согласился, видя, что недостаток памяти ведет к коммерческому провалу. Но за установку расширения в нелицензионных ателье – немедленный отзыв гарантии. Джобс ненавидел шум, и настоял, что у «Мака» должен отсутствовать вентилятор охлаждения. Из-за этого компьютер часто перегревался. Для отвода тепла сотрудникам пришлось придумать особое приспособление, напоминавшее каминную трубу.
Впрочем, Джобсу ни на каком этапе не удается стать ни в одной компании – а на его жизненном пути это не только Apple – абсолютным диктатором. Другая страна, другая эпоха. Здесь никто не мешает обиженному или ищущему лучшей жизни сотруднику перейти в другую компанию. В Калифорнии на эту тему есть даже особый закон. Хотя давление на своих сотрудников Джобс умеет создавать исключительное: «Опыт Macintosh научил меня, что первая лига любит работать с игроками своего уровня и добавлять к ним более слабых игроков ни в коем случае нельзя».  А кто относится в команде к игрокам первой лиги определяет хозяин...
Когда в 1985 г. Джобсу из-за корпоративных интриг пришлось уйти из созданного им самим Apple, в новой компании – Next – по отношению к сотрудникам он проводил точно такую же политику.
Продолжал и тогда, когда сумел вернуться в Apple в 1996. Основные противники его к тому времени покинули Apple, потому что корпоративные интриги не прекращаются никогда...
Сам по себе капитализм здесь ни при чем – дело в характере, а методы подбираются по обстоятельствам.
Но во многом напоминают методы тоталитарных диктатур.
В контрактах сотрудников магазинов Apple Store (первый появился в 2002 г.) как повод для немедленного увольнения значится любое упоминание в социальных сетях, что они работают в магазине.
«Apple доходил до настоящей паранойи работая над iPhone... Больше чем в любом проекте до этого. Люди работали в герметически закрытых помещениях с крайне ограниченным доступом...»
Сотрудники Джобса откровенно боялись.
«И он произнес свой вердикт:
-У нас пока нет ничего достойного названия продукта!
Он говорил спокойно, но холодок пробежал по спине участников. Эффект был более страшным, чем от его легендарных приступов гнева...»
Есть черты сходства, есть и различия – одно ясно, две жизни, Джобса и Муссолини, так и напрашиваются на создание не простой биографии, а сравнительных жизнеописаний, в духе Плутарха.
Но один важный вывод возможен уже сейчас.
Потенциальных диктаторов, обладающих необходимыми для этого качествами, немало в любой стране в любую эпоху. Их реальный жизненный путь зависит от обстоятельств, но изменись обстоятельства, и кандидаты найдутся. Больше, чем один. Один из университетских знакомых Джобса, адепт восточных учений, Роберт Фридланд, у которого, по свидетельству других знакомых Джобс многое перенял по части манипулирования людьми, впоследствие занялся бизнесом и тоже стал миллиардером. Каждый знает имена диктаторов, заправлявших в Европе в середине ХХ века. По пути к власти они отстранили или уничтожили немало менее удачливых кандидатов... Недавнее избрание Трампа показывает, что наступает эпоха, когда и миллиардеры начинают всерьез стремиться в политику.