Рождённая в пурпуре 05

Первая мысль — уйти.

Вторая — остаться.

Дальше не стала размышлять, а поступила так, как мне подсказывало сердце.

Решительно толкнув дверь, вошла в кабинет. Моя мама и лорд Дигби в испуге отпрянули друг от друга.

Сделав вид, что не замечаю их, осматриваю помещение.

Массивное кожаное кресло с витыми ножками и подлокотниками возле письменного стола сразу бросается в глаза. Достаточно много места в кабинете занимает камин из зелёного мрамора. Точёные полуколонны, акцент на строгие лаконичные линии. Можно любоваться им бесконечно. На каминной полке в разных концах расположились высокие канделябры, а между ними бронзовые часы в виде мчащейся колесницы, которой управляет женщина с развевающимися волосами.

Стены украшают две картины. Одна из них копия Ван Дейка - «Портрет леди Венеции Дигби, олицетворяющей Благоразумие».

- Картина хороша, но зачем приписывать упомянутой леди то, что совершенно ей не свойственно? - делаю реплику в сторону, ни к кому конкретно не обращаясь.

Другая картина выполнена акварелью . Лицо женщины на ней разглядеть трудно. Но её золотистые локоны, синие глаза, изящная фигура, вкупе с разыгравшейся здесь любовной сцены, наводят на догадку, кто эта дама. О чём незамедлительно сообщаю, онемевшим свидетелям моей дерзости.

Подхожу к одному из книжных шкафов. Пробежав взглядом по корешкам, вынимаю толстую книгу, самую старую из всех. Сажусь в кресло и листаю страницы. Напряжение просто витает в воздухе. Смущённый вид у сэра Эдварда. Он теребит лорнет и не решается начать переговоры. Эта миссия легла на мамины плечи. Женщины приходят в себя быстрее, даже в самых щекотливых ситуациях.

Она подошла к столу, за ней последовал сэр Эдвард, а я нашла нужную страницу.

Нет, не собиралась приводить в пример строчки из Расина, где Федра ищет оправдания своей измены мужу. Да и книга, которую я выбрала к поэзии не имеет отношение, а вот к драме…

Её автор Джон Паркинсон, аптекарь и травник Карла I

- Мы должны все молчать об этом! - произнесла мама, с мольбой глядя на меня. Лорд Дигби поддержал её.

- О чём вы должно молчать?! - прозвучавший вопрос заставил нас вздрогнуть.

Значит, не показалось, что в коридоре мелькнул подол фисташкового платья тёти Памелы.

Так вот почему дверь в кабинет была приоткрыта! Причина вовсе не в сквозняке. Должно быть тётя Памела последовала за сэром Эдвардом. Она весь вечер кружила возле него. Как много тётушка успела увидеть и услышать? Наверное, мои шаги вспугнули шпионку. К сожалению, она видела сэра Эдварда и маму вместе, а потом намекнула своему брату, где те уединились. Пора спасать положение.

- О том, что сэр Кенелм отравил жену, - проговорила я, вставая.

На лице отца отразилось замешательство, он явно не ожидал застать меня в компании супруги и лорда Дигби. Суровая складка на лбу разгладилась. Подозрения оставили его.

- Сэр Кенелм не мог отравить леди Венецию. Он слишком любил её! - убеждённо заявил лорд Дигби, заметно приободрившись.

- Даже если сэр Кенелм отравил жену, то не стоит вытаскивать на свет грязное бельё, - включилась в разговор леди Элизабет. Она тоже всё поняла.

Да, я делаю это для тебя, мама. Отвожу подозрения отца. Но именно здесь и сейчас я догадалась, что произошло тогда между Кенелмом Дигби и его женой.

- Взгляните на картину, где изображена леди Венеция.

Все обернулись в сторону названной картины.

- Ван Дейк не любил аллегории, - продолжила я. - Значит, сюжет придумал сам Кенелм Дигби. Зачем?

Репутация леди была слишком подмочена. Все знали, что от своего любовника графа Дорсета прекрасная Венеция имела несколько детей. Только старшего Кенелма можно считать сыном от мужа. Хотя и до замужества леди Венеция не соблюдала целомудрия. Почему она вышла замуж за юнца, который младше её на три года? Тот же граф старше Венеции на шесть лет. Этого мы теперь не узнаем. Но так или иначе, сэр Дигби любил свою супругу ещё с детства и сохранил эти чувства, невзирая ни на что. И после смерти леди Венеции — сэр Дигби пытался обелить её.

- Выходит, я был прав. Кенелм Дигби не убивал жены! - воскликнул сэр Эдвард.

- Посмотрите на картину, написанную после смерти леди Венеции более внимательно. Голуби — символ супружеской верности леди Дигби, змея — её мудрости. Человек с маской — аллегорическая фигура двуличия, отвергнутая Венецией. Купидон — олицетворение любовных соблазнов, растоптанный её ногами. Но что означают растения в правом нижнем углу? Свисающее соцветие жёлтого цвета, трёхлепестковое, с рассечёнными лепестками.

Поискав, я нашла сведения о них в книге Паркинсона. Это - жёлтый аконит. Обычно он синий, но жёлтый – особый. В те времена его считали универсальным противоядием. Вот что о нём пишет Паркинсон в своём трактате:

«Противоядие аконит. Его корни помогают не только от яда ядовитого Шлемового цветка и всех ему подобных, но и от всех ядовитых зверей, от чумы простой и бубонной и других заразных болезней, вызывающих высыпания, прыщи и отметки на коже, выгоняя яд изнутри и защищая сердце как самый важный орган».

Получается, что сэр Кенелм Дигби лечил жену от какого-то заразного заболевания. Готовил ей специальный лечебный напиток, в состав которого входил аконит. Но что-то пошло не так и леди Венеция умерла во сне.

- Боже мой! - сэр Эдвард был поражён.
Мои родители тоже выразили крайнюю степень изумления.

А я ощутила горечь, словно сама приняла, чуть пьянящий и сладковатый напиток сэра Кенелма.

- Спасибо, - одними губами произнесла мама.
Они покинули кабинет, приняв решение, что об истории смерти леди Венеции следует молчать.

Я задержалась для того, чтобы обдумать создавшееся положение. Однако моему уединению помешал граф Бессборо.

Чёрт бы его побрал!