По дороге на Север

Ветер странствий, родной брат солнечного ветра, привел мою шхуну-судьбу в порт небольшого по европейским меркам города на севере Норвегии со звучным именем Тромсе. Я пил морской воздух, разговаривал с чайками, вдыхал песни уличных музыкантов и прислушивался к шепоту волн, ласкающих остров на котором находится Северный Париж, как еще называют Тромсе, надежно укрытый берегами фьорда.

Вначале у меня было чувство, что я попал в город на Чукотке, где вдруг стало теп-лее, и склоны сопок поросли деревьями. Со временем все встало на свои места, а я свыкся с мыслью, что на той же широте, 70;N, действительно растут тополя, и для сумасшедшего дома я еще не вполне гожусь.

В первый выходной, свободный от своих обязанностей, предусмотренных командировкой, я отправился на берег моря рядом с Полярным институтом. Погода стояла чудная, и я вполне мог насладиться превосходным видом морского дна. Для этого достаточно было посмотреть под нужным углом сквозь отражение неба и гор на поверхности моря. Среди фукусов на камнях  и глубже я увидел вот что. Больше всего здесь было, конечно, балянусов или морских желудей. Эти усоногие раки без устали высовывали свои веерообразные ножки и ловили, ловили невидимую моему глазу пищу. Они проделывали эти движения уже в течение нескольких сотен миллионов лет и чье-либо присутствие, явно, не могло их смутить.
 
Присмотревшись, можно было увидеть морских ежей, устроившихся несколько ниже. Камни, покрытые сизо-коричневыми иглами, казались головами чудовищных разбойников, заросших многодневной щетиной. Мне пригрезилось, что они зловеще поблескивают белками глаз, но, вглядевшись, я понял, что это не глаза, а литторины, брюхоногие моллюски, сидящие на камнях в изобилии. Колеблющиеся желтовато зеленые слоевища фукусов, усиливали впечатление. Нетрудно было представить дядьку Черномора со своими богатырями, а еще легче - древних викингов, не вернувшихся из своих походов и нашедших вечный приют на дне моря.

Я улегся у самой воды на холодные камни и попытался отснять все, что мог видеть замечательного. Было время отлива, и картина менялась: викинги исчезали, водоросли по мере отступления воды, сначала блестящие, постепенно тускнели, моллюски тоже не становились красивее. Но скажу, что большее разочарование я испытал позднее, когда получил снимки в фотомастерской - на них не было ничего из того, что я видел под водой, остались лишь фрагменты дна и только. Утешает меня одно, это впечатление каким-то чудом сохранилось во мне. Стоит подумать о Норвегии, как я тут же вижу берег моря в Тромсе, и седеющие под лучами солнца камни…

Север - это неизлечимая болезнь, она передается через все органы чувств и мгновенно становится хронической. Лекарства от нее еще не придумали. И если вас тянет к туманным берегам, и вы с грустью следите за летящими на север птицами - вы безнадежно больны, и надежды на исцеление нет.