Синичка

          В отдел аспирантуры залетела синичка, и я залетел. Именно залетел: у нас комиссия на носу и никак её с этого носа не стряхнёшь, всё равно приедет. В отпуск уже можно идти, на солнышке обсыхать от моря, загорать, а тут она. Носимся «угорелыми», летаем по универу, толку немного, но километры наматываем, а голова уже давно отказывается что-либо понимать. Дураку не докажешь, а умный и так поймёт, что у нас совсем неплохо на аспирантском фронте, как везде, почти в любом вузе и даже лучше. Но совещания по паре раз на дню, совещания, совещания, совещания – когда работать? Как будто не знают, что непрерывными совещаниями фронту не помочь, здесь Жуков нужен или Лаврентий, а лучше сразу оба и главнокомандующий. Если совещание, то временных потерь от него гораздо больше, чем просто прямых – всё в трубу безвозвратно, все дела. Но без совещаний никак не можем – совещание провёл, галочку поставил, отчитался: никто не скажет, что не работаешь…
          А тут синичка в открытое от духоты окно, и всё равно что комиссия: мечется, летает по комнате, места себе не находит, делами аспирантов шуршит, приказы сверяет, итоговые ведомости смотрит, табеля проверяет… Сотрудники аспирантуры её веником, как шайбу клюшкой, из угла в угол по всему потолку, а она в окно обратно ну никак не хочет, то ли боится чего за окном, то ли мы здесь приглянулись ей, но от веника уворачивается, наши доводы покинуть помещение не воспринимает…
          И тут я вспомнил другую синичку. Пилю как-то дрова зимой на Севере, берёзовые шестиметровые брёвна, целую фишку привезли тёще. Пила «Штиль» удобная, в дерево идёт мягко без надрыва: вжик и чурка готова, вжик и другая. Быстро получается пилить, дольше наклоняться и складывать чурки, чем пилить. Такой пилой работаешь почти на автомате, особо не напрягаясь. Не то что в Красной, когда возле дома свалят воз тридцатиметровых хлыстов берёзы, целый «МАЗ», и мы с отцом, попеременно помогая друг другу, бензопилой «Дружба» распиливали намертво перепутавшиеся между собой брёвна, скреплённые снегом и льдом. Пила тяжёленная, неудобная, малосильная и её шину с цепью то и дело зажимает брёвно, и пилящему приходится силой собственных мышц вытаскивать «Дружбу» из «брёвенных» объятий. После чего пила вскрикивает, как ужаленная, и ты снова принимаешься за дело, получая навыки пильщика. Этот воз мы с отцом распилили недели за две, работая часа по два в день, пока на улице мало-мальски светло: я после школы, он после работы. И вот эти детские воспоминания об отце всё лились и лились в голове, перемешиваясь с настоящим…
          Вдруг прилетает жёлтая как лимон синичка и, расхохлившись от мороза, прыгает по дереву, которое «Штилем» распиливаю – ни капельки не боится, ни меня, ни рыканья пилы, не отваливающихся чурок. Пробую её отогнать, уберечь, а она ни в какую, настойчиво пытается мне что-то сказать или передать, или поделиться чем-то – лезет прямо под цепь. «Улетай, – кричу ей, перекрикивая пилу, – зашибу на раз!» А она бесстрашная стоит на своём, и чего хочешь делай, не даёт работать и всё. И так, и так пробовал отогнать – бесполезно. Пилу заглушил, а чего сделаешь, жалко животинку, думаю, ведь чего-то хочет от меня, не иначе. И только об этом подумал, сразу вспомнилась мать, как после распила хлыстов кололи и складывали дрова, как она помогала нам, чем могла, и тоже после работы – жалела нас, что мы с отцом все устали, умаялись. И синичка, как будто добившись своего, упорхнула, уступив рабочее место и не дав мне с головой уйти в воспоминания. Оказывается, это мама «прилетала» напомнить о себе…
          Вспомнив этот случай теперь в аспирантуре, я протянул руку, и запыхавшаяся синичка села мне на ладонь, лёгкая, маленькая, с выскакивающим из груди сердечком, трепыхавшимся от страшных веников. Я слегка сжал её в своей ладони, чтобы передать маме привет, и подошёл к открытому окну. Побыв ещё несколько мгновений на руке, синичка оттолкнулась, взмахнула крылышками и улетела в другой мир, передавать привет от сына и папе, и маме…


14.06.2019. 08:44 … 30.12.2019. 19:10, СПб.