Я был в раю

Максим часто пропадал из виду. Из всех моих друзей он был главным заводилой лесных походов на несколько дней с ночевками в непролазной глуши.
Когда мой друг третий день не брал телефон, я не особо переживал. «Наверное, бродит где-то с такими же, как и сам, безбашенными искателями приключений», - думал я.
Но на четвертый день позвонила его девушка Марина и кинулась причитать в трубку. Оказалось, что еще вчера вечером Максим не пришел домой, и сегодня утром его тоже не было. Мобильный телефон был вне зоны действия сети. Марина принялась ездить мне по мозгам. Мы особо с ней не общались, и тогда мне показалось, что любой на месте Максима выключил бы телефон только чтобы не слышать этого истеричного потока сознания. Лично я так поступил бы на месте друга.
Прошло еще несколько дней. Маринины звонки мне до жути надоели. Один раз я не выдержал и жестко отшил девушку. Потом мне принялись названивать уже родители Максима. Они хотели знать, куда пропал их сын. Я ничем не мог успокоить взволнованных стариков, потому как сам ничего не знал.
Все вместе мы написали заявление в полицию. Полицейские для виду поискали парня, да и прекратили, узнав, что мой друг частенько ходил в глухие леса в одиночку.
Прошло два месяца. С деревьев опали листья, лето сменилось осенью. Неожиданно мне позвонила мать Максима и сообщила, что ее сын вышел на связь. Не веря в случившееся, я набрал номер. Послышались длинные протяжные гудки. Трубку не подняли. Я надеялся на самое худшее – что телефон друга украли, или нашли где-нибудь в лесу, или номер симки перевели на другого человека.
Я набрал номер еще раз. После нескольких гудков кто-то взял телефон.
- Алё!
- Макс, это ты? Где пропадал? Тебя полиция ищет! Родители и Марина все извелись уже…
На другом конце молчали. Затем голос моего друга ответил:
- Где я? Сколько времени прошло?
- Это ты мне ответь. Два месяца тебя ищем!
И снова молчание.
- Я еду домой. Вечером буду.
Связь пропала. Я боялся, что больше никогда не услышу друга. Но вечером мне позвонили родители Максима и сообщили, что их сын дома и не может ничего объяснить.
Я успокоился и больше не звонил, решив разузнать все в более походящий момент. Максима, должно быть, допрашивали в полиции, да и с Мариной ему предстоял неприятный разговор. Целый месяц я не звонил другу, но через общих знакомых узнал, что девушка ушла от него, и друг сильно переживал из-за этого.
И вот, наконец, Максим сам пришел ко мне.
Это было утром в воскресенье. Я сидел дома и отдыхал после долгой трудовой недели.
Я давно ждал прихода Максима. Многое хотелось обговорить. По лицу товарища я понял, что он сильно страдает.
- Заходи, путешественник! Рассказывай, куда тебя так угораздило пропасть на все лето! Мог бы предупредить родителей!
Максим нахмурился. Затем выпалил:
- Мы с Мариной расстались… Насовсем. Она меня и слушать не хочет! Говорит, что я больной, что меня надо в дурку отправить. Я и сам так думаю, если честно… Никто мне не верит. Может, хоть ты выслушаешь и поймешь…
- Ну, садись, рассказывай…
Я усадил друга на диван и пододвинул журнальный столик. Сам уселся напротив, на стул. Максим достал из пакета бутылку пива и пол-литра водки.
- Не много ли будет на двоих?
До этого Максим спиртного в рот не брал. «Совсем скис парень», - решил я.
Мы выпили. Макс немного повеселел.
- Я и сам не знаю, что со мной произошло тогда… в день моей пропажи. Но я… знаешь, я тогда побывал в раю!
«Возможно, Максу действительно стоит обратиться к врачу», - про себя решил я, но вида не подал.
- Да, знаю, это выглядит глупо и необычно, но как тогда назвать место, куда меня занесло?
- Может, это был ад или чистилище? – неумело пошутил я, но понял, что делать этого не стоило: Макс говорил на полном серьезе.
- В аду черти, в чистилище грешники, а тут, понимаешь, тут я видел ангелов, а когда зашел в храм, слышал ото всех слово «рай».
- Да что это еще за храм? Что за ангелы? Не темни, рассказывай по порядку, все как было!
Мне не терпелось услышать историю Максимова путешествия с самого ее начала.
Макс раскинулся на диване поудобнее и начал рассказ.
- В тот день я ушел с работы как обычно и, зайдя домой за вещами, попрощавшись с Мариной, отправился на железнодорожную станцию. В планах у меня была поездка в соседнюю область в тамошние дремучие леса. Вечер в пути по железной дороге, две ночи в лесу, а на третий день возвращение домой. Пошел я в этот раз один, никого с собой не брал, да и кого? Все в отпусках, тебе никогда не нравилось мое увлечение, а Марину в лес и силком не затащишь!
Ехать мне предстояло до станции Торфобрикет, это несколько часов отсюда на дизеле. Честно признаюсь, раньше я туда не ходил, знал эти места только по карте. Но так ведь оно интереснее! Теперь понимаю: лучше бы тогда не ехал, провел выходные с Мариной, как она хотела. Или у стариков посидел бы.
Да и не заладилась моя поездка с самого начала. Ты прикинь: я, хоть и вышел заранее, а на дизель опоздал. Буквально перед моим носом ушел! Со мной такого раньше никогда не случалось! Что делать? Идти домой? Ну нет, решил я, все равно доберусь до Торфобрикета!
В ту сторону все поезда – и пассажирские, и товарняки, - идут через Торфобрикет и останавливаются там, это пересадочный узел. Поэтому я решил вспомнить детские годы и попрактиковаться в зацепинге. Ты знаешь, как это – вскочить в товарняк на ходу!
Опасно? Ну да. Пришлось пройти пару километров по рельсам, до поворота. Здесь товарные поезда тормозят, и вскочить в вагон особого труда не составляет.
Удача мне улыбнулась – я заметил издалека длинный товарный поезд, идущий в сторону Торфобрикета. Сошел с насыпи, дождался, пока затормозит, а там мигом взлетел наверх и ухватился за лесенку угольного вагона, перемахнул через борт и был таков.
Проехав поворот, поезд набрал скорость. Вагон ехал порожняком, поэтому мчать по рельсам было одно удовольствие. Я пристроился в уголке, и тут меня стало клонить в сон.
Я понимал, что засыпать нельзя, ведь можно прозевать Торфобрикет (хотя, как я знал, все поезда делают там остановку). Меня мог заметить машинист, а это сулило проблемы. Наконец, поезд мог надолго остановиться на какой-нибудь промежуточной станции. Но сделать с собой ничего не мог. Меня будто отключило.
Я проснулся от резкого торможения поезда. Мигом вскочил и выглянул из вагона. Поезд подъезжал к железнодорожной станции. Я посмотрел на часы. Как раз было время подъезжать к Торфобрикету.
Вот тут что-то со мной и произошло. Может, оно произошло раньше, когда я спал. Дома у путей были какие-то не такие. Понимаешь, не здешней архитектуры. Похожи на мазанки, но расписаны под камень, да еще кривые и косые какие-то. Я понял это позже, а в тот момент поспешил спрыгнуть с остановившегося поезда. Боялся, что меня заметят.
Недалеко был вокзал. Точнее, не вокзал, а длинный деревянный барак, давно не видавший ремонта. Сверху висела косая надпись «Торфобрикет». Не таким себе я представлял пункт моего назначения!
Людей, что странно, на станции не было. Вообще все выглядело запущенным. Сразу за вокзалом начинался лес. Я сверился с картой, но так ничего и не понял. На карте был довольно крупный поселок, до леса нужно было еще идти и идти.
То ли врала карта, то ли мое восприятие. Я, однако, не стал проверять, а поспешил обойти вокзал и углубиться в лес. Что стало причиной моей поспешности? На меня нахлынул непонятный приступ паники, каких со мной до этого не случалось. На перроне почувствовалось странное шевеление, у окон барака возникли на земле странные очертания и тени.
Короче, я не стал разбираться, что здесь к чему, и поспешил в лес. Только потеряв вокзал из виду, я успокоился.
Сверять мой путь с картой было бессмысленно, поэтому я просто пошел по разбитой лесной дороге куда-нибудь подальше от Торфобрикета. Пройдя пару километров, решил передохнуть. Вот тут и заметил, что деревья в лесу необычные, нездешние. Листья на них невероятно большие, с крон свисают лианы. Совсем как в джунглях!
Я решил исследовать странный лес.
Чем дальше я углублялся, тем гуще становилась растительность вокруг. Дорога, по которой я шел, все сужалась, пока не превратилась в узкую тропинку. Вокруг росли необычные растения – гигантские папоротники, лианы, опасной красоты цветы. Деревья были такими высокими, что казалось, будто они поддерживают верхушками небо.
Судя по времени, должно было смеркаться, но понять, день еще, вечер или ночь, было невозможно. Я достал мобильник, чтобы посветить. Ни одна из сетей не ловила, что неудивительно – в такой глуши!
Заметив у тропинки маленькое озерцо, я решил здесь переночевать. Без воды в лесу тяжело – не утолить жажду, не приготовить еду. Разложил палатку, нарубил каких-то сухих листьев и лиан, развел костер. Достал котелок, набрал воды, взялся за готовку еды и чая.
В тот момент я почувствовал, что нахожусь в чаще не один. Рядом со мной были не звери (их отпугнул бы костер и дым). Я нутром ощутил, что тут, кроме меня, есть еще один человек. С добрыми или недобрыми намерениями он пришел сюда, я не знал. Я крепко сжал рукоять топора и огляделся вокруг.
В полумраке от дерева отделилась тень. На несколько секунд я потерял ее из виду, но затем увидел, как она двинулась на пламя костра.
Я схватил закипающий котелок и выплеснул кипяток на приближающееся темное пятно. Раздался жуткий не то крик, не то писк. Такого я не слышал ни разу в жизни. На звук ошпаренного существа ответило что-то из чащи. Как будто заревел медведь. А прямо над моим ухом раздался голос – человеческий голос! Он говорил на каком-то гортанном языке непонятную тарабарщину.
- Бер-быр-был-ар-бый-ах-ор-так-сен-бор-бор-бор-бор…
Я ударил топором наотмашь. Топор рассек воздух. Тарабарщину сменил дикий крик, от которого я чуть не оглох.
- А-а-а-а-а-а-а-а-а!
Я выхватил из костра головешку и принялся махать в разные стороны. С топора по ручке мне на ладонь стекало что-то вязкое и теплое. В свете костра я разглядел, что это была кровь!
Я схватил рюкзак и кинулся наутек. За собой я услышал топот, будто бежал табун лошадей. Я кинул в темноту тлеющую головешку. Раздался хрип. Топот прекратился.
Я стремглав кинулся вперед, почти ничего не видя перед собой. Сколько я пробежал, не помню. Может, километр, может, все пять. Только убедившись, что меня никто не преследует, я посветил мобильным телефоном и понял, что вышел на песчаную дорогу.
Я был уверен, что иду к станции. После пережитого в лесу я решил ехать домой первым же поездом, не дожидаясь утра. Сколько я шел, не помню, но светать в этом странном лесу стало ка-то очень быстро. Я вообще не был уверен, что это утро следующего дня, а не вечер предыдущего. Телефон вместо времени показывал восьмерки, как старые испорченные электронные часы.
Когда рассвело уже достаточно, я увидел метрах в ста перед собой две темные тени. Они шли рядом, по обе стороны лесной дороги.
Я решил сделать вид, что ничего странного не заметил и просто пройти мимо. Тени поравнялись со мной. Эти двое были похожи на монахов в длинных плащах с надвинутыми на лица капюшонами. Мне стало не по себе, но я не подал вида.
Я прошел мимо них, на всякий случай, стиснув покрепче топор. Монахи  прошли, ничем не выдав своих намерений, хотя я боялся, что они набросятся на меня. Как только их черные тени остались позади, у меня над ухом что-то резко зашипело, будто встревоженная змея.
-Ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш!
Я не стал оборачиваться и кинулся бежать из этого проклятого леса. Меня никто не преследовал, поэтому, пробежав немного, я остановился, чтобы перевести дух и, наконец, оглянулся. Сзади никого не было.
Я пошел быстрым шагом. Через полчаса (как мне показалось, ведь точного времени я знать не мог) я услышал вдали гудки поезда. Я побежал, надеясь увидеть Торфобрикет.
К моему удивлению, я выбежал не к станции, а к железнодорожным путям, которые проходили прямо через лес. Возможно, я сбился с пути, потерял дорогу. Честно, мне было все равно. Раз не получится купить билет, то можно вскочить в поезд на ходу!
И правда – вскоре я услышал гудок товарняка. Сойдя с путей, я приготовился. Поезд на небольшой скорости проехал мимо меня. Клянусь, он ничем не отличался от того, на котором я прибыл сюда, хотя в том месте, где я находился, можно было ожидать всякого.
Я не хотел разбираться, что это за мир, куда я попал – мне хотелось поскорее уехать отсюда домой!
Я вскочил в вагон на ходу и перемахнул через борт. На этот раз я не стал засыпать (хоть мне и хотелось после бессонной ночи), а решил понаблюдать через борт, куда я еду. Ведь это могла быть железная дорога совсем в другую сторону.
Я долго ехал по лесу. Честно признаюсь, мне казалось уже, что этот лес никогда не кончится, и я навсегда останусь тут. Но лес закончился совершенно неожиданно. Начались поля, залитые утренним туманом. Я успокоился, но ненадолго.
По некоторым приметам я стал понимать, что приближаюсь к большому городу. От основного железнодорожного пути пошли ответвления, на них стояли другие вагоны и цистерны, иногда даже пассажирские поезда (правда, окна в них были задернуты занавесками, и никого внутри я так и не увидел).
Я встал на цыпочки, чтобы посмотреть выше. Над крышами вагонов я разглядел высокие дома, значительно выше девятиэтажек нашего города, и даже выше современных высоток в двадцать этажей. Скоро сгрудившиеся вокруг моего пути вагоны исчезли, и я рассмотрел-таки очертания домов.
Это были здания странной, как и все здесь, архитектуры. Высокие, почти до неба, этажей в сто, если не выше. Туман начал спадать, и я заметил на крышах огромные позолоченные купола, шпили и шары. Стены зданий были сложены из белого полированного материала, похожего на мрамор. Местами по стенам небоскребов спиралями вились трубки из стекла или чего-то еще, по которым, наверное, передвигались жильцы зданий с этажа на этаж.
Нигде – ни по телевизору, ни в интернете – я не видел столь причудливой архитектуры.
Неужели я сейчас в Москве или каком-то заграничном городе? Поверить в это было абсолютно невозможно!
Поезд плавно затормозил, я вылез из вагона и спрыгнул вниз. Пройдя немного по пустым путям, я вышел на перрон и увидел огромное, этажей в пятьдесят, здание из стекла с витражами. По-видимому, это и был центральный вокзал города, в который я прибыл.
- У тебя есть фотографии? – не удержался я, перебив Максима. Все рассказанное им было чересчур фантастично. Моему скептическому рассудку требовались доказательства.
- Да, - ответил Макс, - я, конечно, делал снимки – и тогда, в лесу, и потом, в городе. Приехав домой, я немедленно скинул их на компьютер, уже предвкушая, какую сенсацию вызовет у журналистов знакомство с тем миром, в котором я побывал. Честно, я даже намеревался их продать, и недешево. Но как велико было мое разочарование, когда все мои фотографии – и с телефона, и с фотоаппарата – оказались или темными, или белыми, засвеченными. Что я только не делал, как не пытался их скорректировать! Хотя, с одним снимком кое-что сделать удалось! После того, как мы с Мариной поругались в очередной раз (он и слышать не хотела о моих многомесячных странствиях), я решил отдать их хорошему специалисту и заплатил немало. Специалист долго колдовал над фотографиями, и, наконец, на одном из снимков удалось что-то разглядеть.
Максим достал смартфон. На экране я увидел бледный и немного размытый контур большого стеклянного куба с изображенными на нем символами. Это и был тот самый центральный вокзал, о котором мне рассказывал мой друг.
- Я, - продолжил Максим, - собираюсь расшифровать эти символы, и поможет мне в этом программа-дешифровщик. Я уже договорился с одним спецом, он тоже берет немало, но в случае удачи мы поймем, на каком языке говорят в раю! Ты понимаешь!
«Бедный мой друг, совсем сбрендил!» - решил я. Но откуда у него этот снимок?
Мы выпили еще. Закончив с пивом, перешли на водку.
- Я зашел внутрь, - продолжил Макс свой рассказ. – Чудесный свет полился на меня с потолка, сквозь стекло и витражи. И тут я увидел их…
Максим прервался. По его виду можно было понять, что мой друг не мог совладать с нахлынувшими чувствами.
- Кого ты увидел? – не в силах ждать, прервал я молчание друга.
- Их… Это были люди – и в то же время не люди. Высокие, стройные, в белых светящихся плащах, с золотыми капюшонами…
- Как те монахи в лесу, только светлые? – вновь неумело пошутил я. Макс не обратил внимания на шутку.
- Они не ходили, а парили по воздуху, точно ангелы. По крайней мере, я не слышал топота шагов. Все, кто был на вокзале (а их было много), передвигались бесшумно и плавно. Они как будто не замечали меня. Каждый шел по своим делам. Я пытался вглядеться в их лица. Но, понимаешь, у них не было лиц!
- Как-то это странно, ты не находишь?
- Да, странно, но, клянусь, так все и было! Существа без лиц! Вместо них изнутри, из-под капюшона, исходил мягкий и приятный свет…
- Но, может, лица все-таки были, а ты их не разглядел?
- Иногда мне тоже так кажется. Я силюсь вспомнить, что на меня смотрело из-под капюшонов, но всякий раз вижу только свет. Может, кроме него там что-то и было у этих существ, но потом мне стерли память, и остался только свет. Мне вообще порой кажется, что все произошедшее со мной было во сне, только вот куда девать эти два месяца?
Мы снова выпили. По Максиму было видно, что дальнейшие воспоминания давались ему все труднее и труднее.
- С потолка тоже лился свет и музыка. Приятная и умиротворяющая музыка. Боже, я не слышал более чарующих звуков никогда в жизни. Я пытался потом повторить этот мотив, да так и не смог. Казалось, что именно эта музыка приводила в движение весь окружающий мир, что от льющихся с потолка восхитительных звуков парили чудесные создания вокруг меня.
А затем все, что меня окружало, ринулось к выходу в город. Меня подхватил этот поток и вынес с вокзала на городскую площадь. Такой огромной площади я ни разу в жизни не видел! По бокам ее стояли небоскребы удивительной архитектуры, похожие на причудливые деревья, вроде тех, что я видел в лесу. Сама же площадь была вымощена белым металлом, похожим на платину (возможно, это и была платина). Но долго восхищаться открывшимися красотами мне не удалось – людской поток тянул меня по широкой лестнице под землю, где находилась станция метро, только куда большая по размерам, чем те, которые я видел.
К перрону бесшумно подкатил поезд. Я, повинуясь общему движению, сел в него. Двери закрылись, и я помчался по туннелю. Не помню, долго ли я мчал или нет, но двери отворились, и существа стали выходить из вагона на другую станцию. По широкой лестнице я вышел на поверхность и увидел перед собой огромное здание с упирающейся в небо башней посредине. Это, видимо, был храм, уж очень похож.
С неба, или с вершины башни вновь полилась чудесная музыка, и я вошел внутрь через большую арку, в которую, наверное, вошел бы девятиэтажный дом. Вообще все в этом райском городе было, как ты уже понял, исполинских размеров, будто строилось не для людей, а для великанов.
- Какой религии был этот храм?
- В тот момент мне было не до этого. Хотя, вроде, на стенах виднелось что-то, похожее на кресты, но я не уверен, были ли это они. Так вот, внутри храма совершалась месса. Спереди, у алтаря стоял священник. Он был заметно выше ростом, чем все остальные. Его одежда сияла, будто была соткана из чистого золота. А вот на голове… голова…
Тут Макс, совершенно неожиданно для себя, схватился за голову, будто вспомнил что-то важное, но приносящее муку. Пару секунд он крепко сжимал виски, а потом попросил меня:
- Налей мне еще водки!
- С тебя уже хватит. Мы и так выпили бутылку на двоих!
- Налей, прошу. Кажется, я вспомнил, что было вместо головы у священника. Это были… были… огромные ножницы!
- Максим, - перебил его я. – Твой рассказ замечателен, но не кажется ли тебе, что ты малость того… помутился рассудком!
- Хотел бы и я так думать.
- Но, согласись, священник с ножницами вместо головы – это уже чересчур. Зачем они ему, что он ими делал?
- Хотел бы я знать!
С минуту мы помолчали. Макса совсем развезло от выпитого.
- Я ушел оттуда, - сказал мой друг. – Не потому, что все, происходившее в храме, мне не понравилось. Вовсе нет. Дивнее того, что я там видел, не было ничего на свете. Но я ощущал душой, что не готов к этому, не готов стать частью этого мира. Не готов войти в рай.
- Ты говорил, что в храме слышал от кого-то слово «рай» и решил, что находишься в раю.
- Да, во время службы все окружавшие меня существа качались вперед и назад в такт небесной музыке, повторяя «рай, рай, рай».
Так вот. Я ушел из храма. Когда я уходил, слово «рай» звучало вокруг все громче и громче, так что когда я вышел из арки к метро, то оно буквально оглушало меня, било молотом по голове. Видимо, окружающее таким образом выказывали недовольство моим уходом. Но я спустился в метро, сел в поезд и поехал… сам не знаю, куда. В вагоне я был один. Двери захлопнулись, поезд тронулся, и мне, совсем как тогда, в товарняке, захотелось спать. Я не противился этому чувству и заснул. Проснулся под мерный стук колес от звонка мобильного телефона. Вроде, звонил ты или моя мама. Но ведь в том, райском мире связь не ловила. Неужели…
- Да, ты вернулся домой, в наш с тобой земной мир! – закончил я рассказ моего друга. – И должен быть по гроб жизни благодарен мне, что я вытащил тебя своим звонком оттуда! А то неизвестно, какие еще приключения могли тебя ждать в этом твоем раю!
- Я ехал в вагоне товарняка, поэтому сразу и не сообразил, где нахожусь. Мне вообще сначала показалось, что впереди Торфобрикет, а все, что я пережил, мне приснилось. Но вокруг было зябко и сыро, а ты мне что-то понес про два месяца. Короче, как выяснилось, товарняк вез меня домой, и непонятно, каким образом я там очутился. Ну, скажи, разве это не чудо! А телефон как за два месяца не разрядился?
- Да, это чудо, конечно!
- Домой я добрался без приключений, сразу побежал к родителям, успокаивать, потом к Марине. Дальше ты все знаешь. Меня, кстати, уже похоронить успели, в полиции дело завели об исчезновении.
На глазах у Максима выступили слезы. Видно, воспоминания о Марине и их расставании приносили ему новые мучения.
Мы еще посидели, посудачили о том, о сем, я вызвал другу такси и проводил до дома. Вернувшись, взялся обдумывать услышанное. Поверить в это было сложно, но и не поверить – нельзя. Проще всего было списать все на сон или амнезию, но где мой друг был эти два месяца?
Больше мы с Максимом не виделись. После расставания с девушкой Макс стал нелюдимым, ушел в депрессию. Возможно, причина тут была не только в Марине – ее, как я уже сказал, не всякий парень вытерпит. Я переживал, что мой друг тоскует о том, что не остался тогда в том мире, который упорно считал раем.
Пару раз мы перезванивались, но беседы выходили какие-то вялые. Больше года Макс не ходил по лесам, хотя раньше, бывало, не вылезал оттуда. Через год после расставания с Мариной я мельком увидел его из окна автобуса с какой-то другой девушкой. Через общих знакомых узнал, что зовут ее не то Оля, не то Люся, что она помешана на эзотерике, как и Макс в последнее время. Я порадовался за друга, чья личная жизнь стала приходить в норму, и решил лишний раз не беспокоить.
В один из летних дней мне вновь позвонила мама Максима и сообщила, что ее сын исчез и уже неделю не выходит на связь. Заподозрив неладное, я стал звонить другу, но абонент был недоступен. Вскоре к ежевечерним звонкам Максовой матери присоединились звонки родителей его девушки, каким-то образом разузнавших мой номер. Их интересовало, где их дочь, которую я вообще не знал.
С тех пор прошел год. Я все еще не теряю надежду, что в один прекрасный день на мой мобильник придет эсэмэска, что Макс снова в сети. Для этого я иногда набираю его номер, но женский голос на другом конце сообщает, что в настоящее время абонент не может ответить на мой звонок.
Из всех окружающих людей я, наверное, один, кому точно известно, где сейчас Макс. Вместе со своей второй половинкой он поехал в Торфобрикет в вагоне товарного поезда. Не знаю, была ли то его идея (вроде как он завязал с лесными походами), или новая девушка настояла. Нетрудно представить, что с ними там сейчас. Возможно, они заблудились в лесу, став жертвой черных монахов или странных диких зверей. Но хочется верить, что эта романтическая пара нашла свой путь в рай. Если не в тот фантастический город, то уж в рай своей любви – это точно.