Опаленное сердце Тьмы Последние Кельты Темное свид

                ОПАЛЕННОЕ СЕРДЦЕ ТЬМЫ: (ПОСЛЕДНИЕ КЕЛЬТЫ)
                ТЕМНОЕ СВИДАНИЕ               


(Отрывок)

     … Торстейн гнал на машине по городу, на часах было уже девять вечера. Цель оказалась одна, - любимая девушка. по которой он пролил немало слез. И много раз снилось ему, как они женаты, воспитывают своих детей, - сорванцов, любящих все черное. И также жгли сердце и душу эросны. Где творилось невесть что.
     Так промучавшись некоторое время, Торстейн сначала поставил статус в вконтакте «влюблен», чем вызвал море вопросов у друзей. Особенно взвились женщины легкого поведения да соплячки, у коих давно в мозгах осело: хочу от него детей, и точка. Никому детей Тор не собирался делать: он как продолжал убивать на капищах быдло, так и жил. Смеясь над наивняком, кои ради его поцелуя или еще чего – нибудь делали аморальные вещи. Дурочки… Написав всем на стене, что со старой развратной жизнью покончено, Властелин Тьмы просто зашел на страницу Ивы, и долго любовался ее фотографиями, глотая то слюни, то слезы. Решение сына Энрике вызвало небывалый шквал в своих кругах, особенно масонство встрепенулось: ну надо же, год с половиной назад женился, свадьба получилась на ура, а потом он жену просто убил, похоронив под плитой на капище на Обводном канале. Ради чего? Просто потому, что никто не любит, когда манипулируют ради своих целей. Особенно сильно покоробило молодого мужа, когда он понял, для чего понадобился. Бабе захотелось просто от него ребенка. Не спросив, не обсудив… За что и получила могилу.
     Ничего. Теперь Ива есть… Пофигу, что она враг и Светлая… Зато идеал, который так рядом… И уж когда – нибудь, после своих слов о Тьме, что та прекрасна по – своему (в день знакомства), Торстейн братика отодвинет далеко. И будет счастье. Навсегда. Не будет никаких оргий, а только жертвоприношения. Жена такого не простит, если изменит муж. А вот брат… пусть дальше работает, нашел одну бабу, найдет еще… где, когда, с какой целью, - уже не касается.
     Влюбился в первый раз. По – настоящему. И жизнь стала без Ивы сущим АДОМ. Пора бы и честь знать, в гости поехать в этот вечерок. Когда небо черное. И устроить романтику. Спеть хотя бы под окном. Если не прогонят. А может, и просто пустят поспать в своей комнате. Но вот что теперь делать с братом… слушать, как он занимается любовью с невестой? Хреново это все конечно, - за стенкой, но делать нечего. Может, получится  просто поговорить, посмотреть за чашкой чая на свою любимую…
     С болью в сердце и душе, сын Энрике гнал, как сумасшедший, - не хуже любого гонщика. И заодно представлял, как на сиденье машины занимается своим сокровенным с Ивой, как она отвечает на его нереальные ласки, не в состоянии даже выбиться из – под его прекрасного тела. Скольких он так имел… а теперь вот, облом. Причем немаленький. И хочется, и колется, да нельзя. Но ничего, все можно будет. Если головой как следует подумать.
     Вытерев слезы кулаком, старший сын Гвелда, наконец, подъехал к дому. Остановился рядом с гаражом, и замер. Похоже, кто – то был у себя. В комнате Ивы и Ингилэйва. Горел приглушенный свет за занавесками. Торстейн вышел через некоторое время, подергал дверь. Заперта на ключ. Тепловизор в виде бинокля показал: дома кто – то есть. Один. И кто – большой вопрос. Мать? Кроме кого – то из женщин, никого не было. Если это мама, то что скажет Тор? Что явился к Иве? Она итак сразу все поймет. Но очень редко все куда – то уходили так. Или там его любимая? Тогда это прекрасно. Получится поговорить. И еще в доме родительском была интересная вещь на втором этаже: стекло не матовое там, где находилась ванная. Со шторкой. Можно было в душе поглядеть в окно, без страха быть обнаруженным: никого ж в округе нет. И стекло рядом второе, чуть матовое. Но при этом, видно все отлично через него. Хоть и размыто.  И вот, там загорелся свет. Странно.
     Властелин Тьмы насторожился. Кому там, в такое время, - приспичило помыться? Нет ничего особенного, - бывает и такое. И вот, в комнате на чердаке отдернули занавеску, и Торстейн чуть не завизжал от радости: Ива! Она одна дома! Ну все, понеслось… Теперь вечер удастся на ура. Поговорим, в спокойной обстановке, признаемся в любви. Дальше по ситуации будем решать вопрос.
     И вот, наблюдая дальше, Торстейн, затаив дыхание, задрал голову, и после открыл дверь машины. Высунулся. Не выходя. Притаился так, что увидеть ни машину, ни его было нереально.
     - Любимая моя… Вот ты где. Фея моих снов. Наконец – то мы одни, наедине…
     Она просто прошла в ванную комнату, да и сбросила с себя халатик. День выдался тяжелым и грустным: никого не было дома с самого утра. Иву накрыла тоска. Но зато она была в безопасности. Никто не обидит. Ингилэйв просто не отходил от нее ни на шаг. Он был готов убить любого, кто захочет отобрать его сокровище. Все семейство уехало в город, - решать какой – то вопрос. Ива скучала, приготовила хороший ужин на всех, и прикорнула спать. И вот под ночь, захотелось ей просто погреться в теплом душе, в ванной понежиться. Помечтать, подумать о своем здоровье. Она и помыслить не могла, что за ней наблюдает брат любимого. А постоять под теплыми, щекочущими струйками воды, - это наслаждение. Приятно же обнять жениха чистой, с ароматами меда и кофе. Да и волосы заплести в косу, чтобы они потом, высохнув, завились волнами. Ингилэйв это очень любил. Зарываться лицом в эту темную копну длинных волос…
     - Темная ночь, только Тор летит по степи, только ветер гудит в проводах, тускло звезды мерцают. В темную ночь ты, любимая, знаю, не спишь. И ты в ванной при мне в неглиже ты слезу утираешь... Как я люблю глубину этих ласковых глаз, как я хочу к ним прижаться сейчас губами... Темная ночь разделяет меня и кровать, и тревожная черная степь пролегла между братом... Верю в тебя, в дорогую подругу мою,
Эта вера от брата меня тёмной ночью хранила…
Радостно мне, я спокоен, - да он же тюфяк:
Знаю, встретишь с любовью меня, что б там с ним ни случилось…
Смерть не страшна, с ней не раз мы встречались в степи…
Вот и сейчас никого не бу - дет...
Ты его ждёшь и так хочешь в ванной его,
И поэтому, знаю, со мной ничего не случится! – грустно пропел Торстейн, вздыхая и любуясь на обнаженную девушку, которая просто стояла спиной в окне к нему. При всем этом, красота ее тела поражала. Вот ТАКОГО Темный увидеть не ожидал вообще. В самый смелых фантазиях сего не было, чтобы вот сразу взять, и поймать такой момент. Редкий, красивый, пикантный, наконец.
     Закурив, сын Гвелда вышел, и тяжело вздохнул.
     - Вот спасибо, отец… за это знакомство. Как мне жить – то теперь со всем этим? Я же правда, хочу теперь не только убивать, да и жениться, по – нормальному. А не по – расчету. – Он стоял, опершись рукой о дверь машины, пуская колечки дыма в небо. Которое оказалось усыпанное звездами. Чуть ли не Млечный Путь в таком месте под Питером каждую ночь, сколько себя помнил Игорь, рассыпал свой бисер из коллекции небесных тел. – Какая шикарная девушка… даже денег не взяла, не пошла навстречу в руки, в отличие от всех предыдущих. НИКТО не отказывал мне никогда, все хотели. А эта… просто отказала, как порядочная, нормальная женщина. Не взять миллиард… Вот это воспитание, вот это жена будет! А то платье черное я принес просто так, чтобы посмеяться… И попал в свои же сети. И не истерит, не пилит, не красится, не носит тряпки из бутиков. Сколько я ночей без тебя прожил, девочка моя. Сколько плакал, мечтая хотя бы поцеловать… И вот, сюрприз. Это я удачно зашел. Повеситься она захотела, - из – за какого – то козла, в Новый Год, видишь ли. По словам отца и брата. Этого урода я лично расчленю на капище. За ВСЮ твою боль, возлюбленная моя… Жена моя будущая… Я Властелин Тьмы, мне можно брать в жены кого угодно. Ничего не будет. Теперь только по любви. Я люблю. А не так: взял и в кровать кинул, и делай что хочешь, хоть ножом режь. Это все закончилось, никто мне больше не нужен!  Обеспечу так, что ахнешь. Отлюблю по – королевски. Одна ночь со мной, и Ингилэйв будет послан нах… хутор… А ведь правда, какая ты в постели, девочка моя… Удивишь наверное. А уж я в долгу не останусь, дорогая Ива. Ах… - его всего трясло. И лишь табак как – то успокаивал измученные нервы. Так близко, и так далеко. – А еще есть Мира, которая клеилась к брату. Вот пусть ее и забирает себе, благо знает давно. Чего тут? А ничего. – Он тряхнул головой, золотые локоны рассыпались по плечам, золотом древних Секванов. На черном фоне рубашки и галстука это выглядело просто потрясающе. И красавец мучился, глотая сладкие слюни. – Сегодня плевал я на всех и все, ты будешь моя! Господи… Как же ты прекрасна! – Торстейн засунул руку в карман брюк, и вручную пытался себя успокоить. Получалось плохо, как дома, когда любимой нет, а физиология требует. Выплюнув опостылевшую сигарету, Темный стиснул зубы. Кто его знает, а семя надо поберечь. Вдруг повезет. Подарочек такой будет – себя оставить в ней. А потом держать на руках наследника, СЫНА, маленькую свою копию. Несмотря на судороги известно где, он взял салфетки и вытер руки. Помотал головой, приходя в себя. Ну все, понеслось. Жаркая намечается ночь от такого зрелища. Размечтался.
     Ничего не подозревая, Ива мылась, водя мягкой мочалкой по телу. Мокрые волосы лежали на спине, облегая лопатки. И вот она повернулась в профиль. Торстейн закусил губу. О Боги, да это же вылитая Валькирия! Понятное дело, что он представлял, как там что у девушки выглядит. Но то, что открылось перед ним, превзошло ВСЕ ожидания.
     - Плохая у меня фантазия, Ива… СЛИШКОМ плохая. Все гораздо ЛУЧШЕ, чем я думал. Афродита это уродина по сравнению с тобой. И ты спишь с моим братом. Вот повезло. Не знаю, каков он в постели, но демоницы тогда его прекрасно обслужили… не каждого с такой любовью разденут и опа на… - он представил брата и Иву в пикантные моменты, и поморщился. Зависть вспыхнула с новой силой. Какой – то архитектор – Инквизитор вставляет – вынимает где – то там,  в такой шедевр.
     Плюнув на асфальт, Торстейн просто понимал: желание начинает гасить рассудок. Он же просто не совладает с собой! В прямом смысле слова. А насиловать милую очень не хотелось. Желалось все по взаимному согласию, и никак иначе. И чтобы никто не узнал после. Но вид обнаженного тела делал свою работу. В мозгу уже звенело, как будто сирена. Темный опустил голову. Все, пора передохнуть. Это перебор уже… Сам виноват: увидеть ТАКОЕ. И что дальше, как жить с этим? Теперь будет сниться, как он Иву имеет, или обнимает в этой ванной, в одежде, или стоя занимается с ней любовью, целуя сладко. Это не лезло ни в какие ворота.
     Хотелось просто снести эту запертую дверь, и взять свое. Нет, так нельзя. Надо сделать все по – джентельменски. Залезть в окно. А то еще спать ляжет. Нууу… а проснется когда, будет поздно. Нет, так тоже нельзя. Получится самое настоящее насилие.
     - Боже мой… моя голова… Остынь! – Торстейн сидел на сидении машины, и просто плакал от бессилия. Сидеть и руками работать – хватит. Это не выход. Надо порадовать Иву. Сделать ей сюрприз. Пока не вышла из ванны. 
     Передохнув немного, Темный просто закрыл машину, и подошел к водосточной трубе. А после по ней полез наверх, чтобы попасть в окно в дом. Словно по канату, разве что ногами цепляясь, чтобы не улететь. Иначе будет очень больно. Падать на террасу. Пока никого нет, надо ловить момент.  И, мучимый страстью, мечтал просто оказаться в той ванной. Нырнуть в горячую воду прямо в одежде, и прижать к себе это драгоценное тело… Руки быстро стали грязные. Благо, в кармане остались салфетки с пачки. Что касается презервативов, Торстейн никогда ими не пользовался. Просто он был ОЧЕНЬ аккуратен в таких делах. Не хотелось потом незаконнорожденных отпрысков содержать и воспитывать. Такая головная боль на всю жизнь. Ну нафиг. Да и отец обалдеет от количества.
      Немного перемазавшись в грязи, Торстейн открыл окно. Своим, старым способом. Каким раньше открывали форточки.
     - Ты моя хорошая… Люблю, хочу, жду. Мне даже фотографий не надо. Фото – удел слабых. – прошептал брат Ингилэйва, и посмотрел на свою машину. Она была действительно не видна в темноте.
     Комната брата не оказалась обставлена косметикой и прочим барахлом. Наоборот, не завалена, аккуратно прибрана. На кровати лежали верхняя одежда и белье. Оно и понятно: никого раз нет, значит пусть лежит. Торстейн на него даже и смотреть не стал. Хотя сам бы купил девушке самое лучшее и красивое. Но не Судьба. На стене висела старая картина. Рассеянный свет абажура заливал комнату, и от этого казалось, будто вернулись времена девяностых… когда было много дач, и там как раз именно ТАК выглядели комнаты, чердаки. Брат любил ретро – стиль. И менять свои вкусы не стал. Несмотря на свое богатство. В двести миллионов в год. Больше него в Инквизиции НИКТО не получал. Потому что тот мог убить ЛЮБОГО своим Даром. Если что не так. Особенно это касалось Темных. Разбить на атомы, перенеся, например, кого – нибудь в момент зачатия… в то место, и сделать так, чтобы его не произошло. Точнее, на две клетки, - сперматозоид и яйцеклетку. ОЧЕНЬ добрый брат, надо сказать. К счастью, никого пока так убить не вышло. Повода никто не давал. О себе Торстейн не беспокоился: не получится его так уничтожить. Вот и замечательно. А вот Дар получить его не вышло при помощи изнасилования в Новый Год. Демоницы должны были просто впитать то чудо, и перенести кровью на Торстейна. А не получилось. Одну пришлось обезглавить. Без сожаления. Теперь нужно думать о другом – как жить дальше.
     Властелин Тьмы сел на подоконник. Потянулся, тяжело вздохнув. Тяжело осознавая, что ты здесь абсолютно лишний. Тебя же совсем не любят. И не полюбят. Когда – то он, будучи еще пацаном и подростком, много бывал в этой комнате. И мечтал о своей жизни. Теперь все… Торстейну хотелось подругу, которая его поймет и поддержит. И вот, любовь накрыла медным тазом. Обратного пути просто не существует.
     Опустив голову, старший сын Энрике смахнул слезу с глаз. Да, обидно, больно. Но, несмотря на это, можно хотя бы полюбоваться на Нее.
     Свет играл в его золотых волосах, отражаясь тенями на черной, испачканной рубашке. Малость и брюки замызганы. Может, сегодня перепадет ее ласка. ОДНОГО поцелуя хватит, чтобы успокоиться. Главное не сорваться! СЛИШКОМ перевозбужден, влюблен, импульсивен.
     - Один раз… И мне хватит. Поверь, любовь моя, ты не пожалеешь, если уйдешь ко мне. Будешь как за каменной стеной. Добьемся этого. Будто мне не больно было в день знакомства, когда ты с моим братом занималась сексом за стенкой… Я видел во снах, как мы ласкаем друг – друга… Боги… Почему ты несвободна?! – Он просто зарыдал, опершись правой рукой о подоконник, от собственного бессилия. Горячие слезы жгли мраморно – белую кожу, сливаясь с шикарными локонами. Расхотелось даже курить.
     Наконец, не выдержав, Торстейн поднял лифчик девушки, или уже женщины, и с наслаждением вдохнул запах ее тела. В мозг ударил адреналин, стало малость лучше. Пройдясь по комнате, Темный легко приоткрыл дверь, и на цыпочках, спустился по лестнице. КАК же он боялся спугнуть свою драгоценность… Вдруг что – то будет не так? Не насиловать же собрался. Просто полюбоваться.
     В ванной шумела вода. Приятно пахло медом, мылом и кофе. Торстейн замер, прижавшись к стене. Как бы так подобраться, чтобы не спугнуть. Мотнув головой, он вытер кулаком сопли и слезу с ресниц. Немножко приоткрыл дверь. И замер…
     Спиной к нему, в струях душа, перед ним стояла Богиня… Темные волосы были помыты, и Ива поливала их горячей водой. Вот оно, Счастье. Торстейн просто окаменел… Ладно в полумраке дома, на этаже, представлял он Ее обнаженной, но то. Что оказалось в реале, превзошло ВСЕ ожидания. Словно ожившая статуя, с прекрасными формами, осиной талией, девушка нежилась. Слезы хлынули с новой силой из голубых, как сапфир, глаз. Темный распахнул бесшумно дверь, и старался почти не дышать, периодически работая рукой в кармане. Сглатывая во время наплывов сладкую слюну. Воспаленные от страсти и слез белки глаз, вожделение, слезы, обида, любовь, ревность, - ВСЕ смешалось в его голове и воображении. Член просто рвался на свободу, с мясом бы вылетел, и пристроился бы куда надо… Крепко сжав его в кулаке, сын Энрике любовался шикарной девушкой. КАК же ему хотелось просто взять, обнять Иву, сжать в объятиях, и слиться. Стояк был просто каменный. И контроль мало – помалу начинал ослабевать… Он хотел ее, как зверь, причем дико… Даже любое прикосновение могло спустить крючок. И тогда все… Пот потек со лба и шеи, и хотелось, чтобы этот момент длился ВЕЧНО. Он жадно рассматривал каждый миллиметр Ее тела, ноги, руки, пальцы… И вздохнул. Тут Торстейн заметил, что ванна наполняется водой с пеной. Это уже очень хорошо.
     Даже жар в ванной не давал понять, что идут минуты, что волосы уже намокли и потемнели от сырости. Нужно было скоро самому ванну принять. Никто не выгонит. И они будут молчать о своем интимном секрете… Но нет!!! Один он не будет мыться… только с Ивой. А после просто забросит ее ноги себе на пояс… и дальше…
     Дальше сын Энрике даже думать боялся, ЧТО тогда произойдет. Тогда Тьма будет просто в шоке лицезреть, как он Ее будет ласкать, входя и выходя из шикарного тела. Нет, Торстейн не будет насиловать жестко, как обычно делал… а станет ласкать аккуратно, блаженно растворяясь в экстазе, наслаждаясь Ее плотью. Как его изящный, длинный член скользит по стеночкам, а руки обнимают девушку, которая извивается в Его объятиях, кусая губы Темного, намотав золото волос на руку, оттянув голову Зла назад… И они, двое, Свет и Тьма, как Инь – Янь, мокрые от струй душа… зарождают что – то новое здесь, в этой ванной. Во мраке может быть. А потом, Тор возьмет свечи, плавающие в гильзах, и наполнит ванну водой… взяв на руки Иву, и опустит в тепло возлюбленную. И нырнет следом сам. Продолжая ласкать. Клятву принося в любви.
     ВПЕРВЫЕ ОН ПРОВАЛИЛСЯ В СЕКСЕ ТАК… Недоступная, прекрасная. Чистая… Враг. Зачем отключать магию, если  никого нет? Ну придут, и что дальше? Он будет спать в своей комнате. Никто ничего не скажет…  Любуясь великолепным телом, своей Богиней, он ронял слезы на рубашку. И вот, наконец, Ива повернула голову, и остолбенела…
     Брат возлюбленного стоял, открыв дверь, и улыбался. Мечтательно, приоткрыв уста, прикрыв глаза. Тяжко вздыхая, и плача от бессилия. Ива просто схватила душ, и окатила мужчину с головы до ног. Ее крик был слышен на весь дом.
     - Что ты здесь делаешь?! КАК ТЫ ПОСМЕЛ так сделать?! Мое тело никто не должен видеть! Кроме жениха! Ты все видел! Я расскажу Инги!
     - Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, моя БОГИНЯ… - простонал Властелин Тьмы, не меняя позы. – Я не могу жить без тебя, Ивушка! Прошу, не надо рассказывать. Пожалуйста… Дай мне насладиться моментом, чтобы наконец не мучиться от снов с тобой в постели. Ты не сможешь погасить водой то, что во мне разбудила в тот день.
     У девушки разом пыл ушел. Пот резко ее пробил, - до корней волос. Он ее видел. Что дальше – то будет… Да и ванна наполовину наполнилась. Также, Иве стало интересно, как выглядит брат – близнец любимого. Просто в разных эмоциях. Не более. И вот. Выдался момент. А тот с наслаждением рассматривал девушку. Успокоившись. Взгляд Торстейна посерьезнел. И он строго поглядел на предмет своего обожания.
     - Не бойся меня… - произнес он. – Я просто пришел посмотреть на тебя…
     - Как ты зашел вообще в дом?! – Ива прикрыла грудь и низ.
     - Думаешь, для такого, как я, это сложно? В окно влез, посмотрев на тебя сначала с машины… Боги, как же ты красива… - он отвернул голову, и зарыдал. – Ну ПОЧЕМУ ты ЕГО, а не МОЯ?! Я бы весь Мир моей Иве кинул под ноги. И сейчас стою, униженный, оскорбленный, можно сказать, оплеванный… зная, что ты враг. И плачу от собственного бессилия, любовь моя. Если бы, Ивушка, в тот день, ты САМА на меня накинулась, то был бы другой разговор. Но здесь я запал. На чистоту, искренность, бескорыстность. Давай станем любовниками, девочка? Поверь, никто ни о чем знать не будет. Даже мой брат. Я не могу больше так… Девочка моя милая…
    - Не надо… пожалуйста. Уходи, Торстейн. Я не могу согласиться на такое. Спать с тобой. Ладно, можешь полюбоваться и так, а потом будешь молчать в тряпочку. Но сон сбит. В кухне есть пирог малиновый и жаркое, можешь спокойно идти и ужинать. Договорились? – Ива при этом видела, КАК он возбужден. И это вызывало опасение.
     - Зря, дорогая. Вдруг брат погибнет, или уедет куда? Ты будешь годами его ждать или плакать? Не стоит. Я с лихвой его заменю. Не пожалеешь. Выходи за меня замуж! – Он смело протянул руку.
     Девушка помотала головой в знак отрицания. Она прекрасно поняла: Тор не остановится, и будет ждать ВЕКАМИ. Либо начнет мешать, причем так, что ой… А теперь он видит ее, в пене. Которую не успела Ива смыть. Чтобы хоть как – то спасти положение, Светлая просто схватила мочалку, наклонившись, обнажив прекрасную грудь, и принялась намыливаться.
     - Так и съел бы тебя, Ива. Шикарная грудь! Потрясающая фигура! Какая же нежная… - простонал он. – Подумай над моим предложением. Не подведу. Не изменю и не предам. Я всю жизнь мечтал о такой красавице. Которой не нужны мои деньги, Тьма, красота… а только я, настоящий, истинный… В душе ведь я такой же, как все. Одинокий. А хочется ласки настоящей. И внимания. И напарницу. Подругу. Вспомни себя. Когда бросил тот Илья, грязно и пошло. Поверь, этот ублюдок будет и дальше гадить, это пока он затаился. Запомни мои слова. Какая же ты в постели… Ммм… - Он поправил член в брюках. – Давай вместе примем ванну…
     - Спасибо за комплимент, Торстейн, но можно я домоюсь, и мы поговорим нормально? Ты все – таки родственник. А не жених.  А ты смелый!
     - Теперь я вечный жених. Будь моей. Хоть как – нибудь. – прошептал он. Подошел ближе. – Думаешь, что Тьма это Зло, а Свет, - Добро, значит. Нет. Не всегда Тьма, – это плохо. Не всегда Свет, – Добро. Будто я не хочу быть счастливым… Конечно желаю! Думаешь, Темные не любят друг – друга? Будто они только и делают, что рвут у меня друг – другу глотки? Нет, там есть пары, и любовь, и дети. Я желаю также. Просто быть не одиноким. А то поглядь, вбили в голову, – любви достойны лишь Светлые… Да не смеши.
     Он просто резко шагнул в ванную, и обнял ее. К тому времени девушка успела смыть с себя часть пены. Обнял Тор нежно ее, но крепко, прижав к себе. И снова по его щекам покатились горькие слезы. Но также это оказались и слезы счастья. Хоть так, лишь бы успокоиться. Сильный, страстный, надежный, но одновременно и беспощадный, этот Темный покорился девушке. Она поначалу просто вырывалась, прося выпустить, но потом обмякла. Деваться было просто некуда. Обнаженная, Ива просто утонула в его руках. И плакала от стыда и боли. Посчитав за измену то, что происходило сейчас. Но одновременно видела, что Темный НЕ ВРЕТ. Его чувства были настоящими. А если возьмет, и все обставит так, словно она сама полезла? Кто его знает?
     Но сейчас Торстейн бы так НЕ СДЕЛАЛ. Он плакал от радости. Что прикоснулся к Ней, своей возлюбленной, прижав к себе. Гладя эту спину, шикарные волосы, руки, немного сжимая упругую попу. А Ива испугалась так, что готова была потерять сознание. Ее сердце билось, словно птица в клетке, которая пыталась вырваться на волю. И сквозь рубашку Темный чувствовал этот бешеный пульс. Он все понимал.
     - Не бойся меня. Я ничего не сделаю. Просто полюбуюсь, обниму и удалюсь. Но если мой брат тебя обидит, – я его в клочья порву. И не только его. Любого и любую, кто тронет. А теперь представь, какая у нас с Ивушкой была бы семья… - Он стоял в ванной, наполненной водой. Брюки ниже колен и ботинки моментально промокли. Но на это плевать стало основательно. Шепча слова любви, Торстейн ронял слезы. И Иве стало жаль его. Что не в ту влюбился. – Я люблю тебя, моя милая, драгоценная… Не хочу… не хочу насильно… Любовь моя… Доселе я не знал, что это такое. Поверь, я хочу быть с тобой. Подумай хорошенько, мы будем счастливы. Как же я рад прикасаться к этой шикарной фигуре… Прошу… - его голова лежала на ее плече. Торстейн целовал ее шею, плечо, гладил нежнее нежного спину и талию, коснувшись руками ягодиц.
     Он страстно взглянул на нее. И слил ее губы со своими. Тут Ива ничего сделать не могла. Да и опомниться не успела. Он был ПРОФЕССИОНАЛ. Невольно она подняла руку, и положила ему на спину. Вырваться было нереально. А тем временем, Темный закинул ее ноги себе на пояс, слегка приподняв за бедра, прижал к стене, и принялся дальше целоваться. Она даже не отвечала на поцелуи, а просто плакала. А Тор слизывал ее слезы, чувствуя, как теряет над собой контроль. Пот с него катился градом, но было на все плевать. А член просто пульсировал, просил свое… Властелин Тьмы прекрасно понимал: девушка боится его. Сердце ее колотилось как бешеное. Но действительно, брат жениха целовался просто потрясающе. Нежно, страстно, словно душу вливал в возлюбленную. КАК же ему хотелось просто стоя ее взять, да это слишком будет. Тьма и Свет… Такие разные… Положив руку на грудь Ивы, он просто массировал ее, прижимаясь нежно к ней. По позвонкам прошел как будто ток. И из его груди вырвался протяжный стон. Запрокинув голову назад,  Торстейн с закрытыми глазами выдохнул, и расслабился.
     - Как же ты красива, и нежна! Я сейчас как будто вина хорошего выпил! Твои губы как вишни, сладкие, терпкие, мои… Я буду целовать милую ВСЮ, очень нежно, и страстно одновременно. Если пожелаешь, могу хоть сейчас войти в тебя. И все останется между нами. Я не посчитаю возлюбленную шлюхой или сукой. Потому что ЛЮБЛЮ. Не мучай… прошу… Насиловать не стану. Попросишь – будем в постели. А нет – то я и так потерплю. Я многое понял, поверь.
     Ива сурово поглядела на Темного:
     - Да будто я не знаю, как ты меня хочешь, или не хочешь… Все вы одинаковые: наплетете мути лишь бы до трусиков добраться, а потом бросить. Ну кроме твоего брата. Тот порядочным оказался. Мы с ним тоже в ванной были, и поверь, он шикарен! Получше тебя, Торстейн!
     Властелин Тьмы поднял левую бровь:
     - Ты уже нас сравнила, меня не попробовав? Ну и как тебе мои ласки, поцелуи? Я никогда не говорил, что был плох. Поверь, я многое знаю… И могу помочь. Во всем. Против тебя Мира план, с бывшим твоим, строит. Чтоб убить. Я заслужил поцелуй? Порву этих двоих на капище. Ее демонам, его – сам вскрою. Брат такого не станет делать. Не узнает даже таких подробностей, что его бывшая названная сестра вытворяет… Эту суку я б убил. Дрянь еще та.
    Взгляд Ивы потеплел. Она растерялась. Вот такого она не ожидала. И вся смелость просто исчезла, и настала слабость. Вдобавок, становилось холодно.
     - Но почему она так?! Я же ее послала!
     - Такие просто так не уходят, любовь моя… - Он снова поцеловал ее, принявшись сжимать грудь и гладить спину по позвоночнику. Ива на сей раз ответила в благодарность, ругая себя. Тут он, правда, заслужил. – Если тебе неудобно, можем поменять позу… Как же ты шикарно целуешься! Спасибо…
     Он, придерживая рукой ее на весу, и одновременно следя, чтобы Ива не замерзла, поправил в кармане член. Терпение кончалось. А после он просто взял ее на руки, так как видел, как дрожат ноги. Которые, без опоры, просто обвились вокруг талии, обнимая его.
     - Что ты задумал?! Отпусти меня, пожалуйста! – закричала Ива.
     - Я же вижу, что ты мерзнешь… Да и вода остыла. Я просто забочусь о женщине, которая мне очень дорога. Пойдем в кровать… Ты… 
И тут Ива просто лишилась чувств, - от страха и нервов. Голова ее просто откинулась назад.
     - Ну вот, здрасьте… По крайней мере, хоть поцеловались… - Торстейн вышел из ванны, и пошел с драгоценной ношей на руках по лестнице, чувствуя, как в левой груди бешено колотится сердечко Светлой. – Губы твои как маки…
     Прижимая нежно к себе девушку, Торстейн еще раз поцеловал ее. Мда, случай тяжелый. Мокрые ботинки оставляли следы на лестнице, с брюк лилась вода ручьями. Вот еще потом полы мыть, чтобы никто ничего не узнал. Он всего лишь хотел сказать – «пойдем в кровать, я укрою тебя одеялом, согреешься, и поговорим». Только Ива поняла по – своему. Она решила, что все. Но сын Энрике и не собирался ложиться рядом. Он просто хотел позаботиться. Не более того. Не просто швыряться деньгами, не играть, не издеваться под видом заботы. А помочь. Вступиться, если надо, выслушать. Или, в конце концов, прокатить на машине, или сводить в дорогое кафе, все оплатив. И любоваться на Иву, в любом виде. Хоть на обнаженную, хоть в платье, или даже в какой – то старой советской кофте, которую давно пора выкинуть. Он нес ее как бриллиант, боясь даже дышать. Вот оно, это счастье, которое лежит на руках, пусть даже без сознания. Ну и что, что брат ее жених, - может все случиться так, что свадьбы не будет. А мы это устроим, что ничего не состоится… в голове уже план зрел. Просто Торстейн понял, по темпераменту Ивы, ЧТО она не сможет вынести. Но это все потом. Суровая, идеальная, прямолинейная, честная, и без вредных привычек особа… А вот брат сделает то, что посчитает нужным, в этом случае. Он же такой жалостливый, всем поможет, и в безвыходной ситуации начнет разворачивать дела в сторону слабого. А вот Ива хоть и слабая, но и сильная. И если ее разозлить… она может и кинуть. Навсегда. Вот эта черта нравилась Торстейну больше всего. И если бросит, то можно смело встать на место Ингилэйва, и все. О да, она с горя прильнет к брату, заласкает, умоет его грудь и рубашку слезами, нажалуется на то, что брат просто ее кинул ради родителей. Подло это все, конечно, будет выглядеть, но старший сын Энрике на все и рассчитывал. Ива не станет ложиться с ним в постель, но зато есть другая кандидатка для наследника Тьмы. Это если совсем будет конкретный ноль по всем фронтам. Ну или если ляжет Ивушка, то когда – нибудь… когда обидят. Женщины ж всегда так: в таком случае ищут утешителя и понимающего парня. И вот он – несет ее по лестнице. Даже курить не хотелось. Само осознание прикосновения к ней давало ТАКУЮ разрядку, что Торстейн сам готов был упасть, обессиленный, на эти ступени. Ничего, сейчас до кровати дойдет, и уставший, с головной болью от перевозбуждения, он свалится в кресло, и задремает. Другой вопрос, что потом с братом делать, когда он явится домой, и все это увидит? А хрен с ним, перебьется. 
     - Ну не надо, не стоит… Сейчас я тебя отогрею, позабочусь, пока никого нет. Ты моя хорошая… Очень многого не понимаешь и не представляешь. Я же реально могу разорвать брата, и стать великолепным мужем и отцом, девочка… - шептал Властелин Тьмы, поднимаясь по лестнице. – Не так уж Тьма и страшна, как вы все думаете. И я согрею эту беднягу, что лежит на руках, поспи, маленькая… Я буду охранять твой сон, налью воды или сока, пылинки сдую. Я все – таки член семьи тоже. И должен вносить свой вклад. Хотя брат, надо отдать ему должное, молодец, - ТАКУЮ девушку нашел… Завидую!
     По лестнице текла вода. Капало и с длинных, густых, тяжелых волос Ивы. Тело ее покрылось пупырышками, а лицо побелело. Сердечный ритм понемногу стал успокаиваться. Торстейн внес свою возлюбленную к ней в комнату. Осторожно положил на кровать. А потом убрал оттуда все лишнее. В комнате было достаточно тепло. Укрыв девушку одеялом, которое нашлось в шкафу, Темный снял ботинки, надел тапки и пошел сливать воду. Быстро со всем справившись и вытерев лестницу, Торстейн вернулся к своему сокровищу. Та еще и не приходила в сознание. Погладив Иву по голове, он присел к ней рядом, и принялся любоваться. Вот он, этот момент. Бери и делай! Но нет, теперь такого не повторится. Нельзя насиловать.
     - КАК же ты дорога мне… Люблю тебя! Пусть хоть так, скомкано, но зато хоть поцеловались. Мою милую же правда та тварь убить собралась! Сама на твое место метила сколько лет, а братец, как дебил, еще ее поцеловал в парке. Мире крышу и снесло. Да и у него тогда нервы сдали. Вот и получается так… Понимаешь? Ничего, буду помогать, хотя бы отдаленно. Может, что и получится у нас в итоге. Думаешь, я не понимаю, что такое забота? Понимаю, но из другого опыта. Например, забота о том, чтобы на границе живой товар не накрыли, и не развернули назад. Чтобы наркотики не ушли невесть куда, и прочее… А тут новое, - ты. Что это за чувство, которое не дает спать ночами?! Как мне жить без тебя?!
     Немного потрепав Иву по щечкам, Торстейн попытался привести милую в чувство. Пришлось достать нашатырь, и поднести ватку к носу. Девушка застонала и потянулась. Властелин Тьмы улыбнулся. Получилось. Все – таки сам медик, идеально разбирающийся в лекарствах. Открыв шкафчик, сын Гвелда подал девушке халатик. Светлая, нервно косясь на брата жениха, набросила его на себя и села, поднянув на ноги и живот одеяло.
     - Еще моя помощь нужна, Ивушка? – тихо произнес он.
     - Думаю что нет… И что теперь мне делать? Зачем было меня лапать, и целовать в ванной? Не мог просто постучаться,  и подождать для разговора? – чужая невеста прокашлялась.
     Торстейн усмехнулся. Наивная! В таких делах женщина не может себя чувствовать так, как мужчина.
     - Я просто хотел тебя пообнимать, почувствовать… Ты не представляешь, как же тяжело мучиться, когда сердце ноет. Поверь, для меня это все в новинку. Я и счастлив, и несчастен одновременно. Теперь это все для меня и наказание, и ярмо. Больно любить, когда ответа нет. Как мучаюсь, как хочется подержать за руки, любоваться… До этого все женщины оказывались мясом и шлюхами, тупыми малолетками, кои готовы за одну внешность прыгнуть в постель. Ты сразила тем, что не такая. Нормальная женщина, вымирающий вид. И без косметики. Будь моей женой! Свадебное платье уже есть… Черное… Это на случай, если брат бросит. Я не шучу. Мира наточила на тебя зуб, Ивушка. Она же влюбилась в Лэйва, не по – детски. И будет до последнего бороться, чтобы получить желаемое. Думаешь, кто – нибудь, если бывший и она подкараулят, помогут? Нет! А я смогу. Мои ребята быстренько с этими двумя разберутся. Так что спасибо за поцелуй. Может, когда – нибудь получу еще, и более приятные вещи… Если заслужу. – Он почувствовал, как желание снова начинает застилать сознание. И просто закрыл глаза, заплакав от бессилия.
     Ива спокойно смотрела на него, а Торстейн любовался ею, халатиком, этими большими глазами, и не только. По крайней мере, его тайное желание сбылось. Увидел обнаженной. На это и рассчитывал. Теперь осталось просто втереться в доверие. Сама Ива никогда не будет никому изменять, да и денег просить. А вот защищать ее будут ВСЕ. Если что не так. 
     - Тогда скажи мне, зачем было столько лет тратить себя на полное дерьмище? Иметь проституток, малолеток без мозга, и прочих? Почему не хотел найти себе по Силе женщину? Раз говоришь, что у Темных есть пары и любовь? При всей власти и величии? Объясни пожалуйста, Торстейн. Почему именно я, враг? А не своя?
     - Была своя, но она решила меня просто поиметь, как спермоносителя, чтобы зачать. Это никому не понравится. Молодой мальчик, красивый. Тебя если бы так имели, то тогда как быть? Я и убил. Заслужила. Поверь, никто из нас не любит обмана. А я всего лишь Властелин Тьмы. Проси чего угодно! А взамен я дам ВСЕ. И Любовь. Какая же ты нежная, легкая, красивая. Сладкая, особенно уста… Сутками бы так лежали в постели, и целовались. Без всякого разного. И было мало бы нам тогда. Спасибо за поцелуй. Клянусь, никто о нем не узнает. Да и информация ценная.
     Ива понемногу стала приходить в себя. Она понимала: ситуация начинает принимать весьма серьезный оборот. И нужно что – то делать. Она так сказать, сама виновата, что стала целовать в благодарность. А что оставалось делать?
     - Для начала, принеси мне пирог и чай. Я проголодалась. Потом зайди к себе в комнату и ботинки переодень. А после, кому нужен убийца, насильник и тиран? Подумай над этим вопросом, Торстейн.
     Тот вихрем спустился вниз, и все сделал, как Ива просит. Потом он просто сел на подоконник, и принялся дальше любоваться той, коя недоступна для отношений. Ива спокойно пила чай и ела пирог, хитро поглядывая на Темного. Но видела: он силен по – своему. Во Тьме, в ярости, сексуальности, решимости. И его Тьма стала рядом с девушкой пушистой черной кошкой, коя терлась о ногу или плечо Ивы, просящая погладить. Бархат ласк и искренность поражали ее. Мягко, красиво, тепло даже. Вот что бывает, если отбросить в сторону все страхи, и внимательно присмотреться.
     Торстейн положил руку на колено чужой невесте, и сказал:
     - Я всегда тебя буду ждать, любовь моя. Сколько я плакал, мучился, отказывая всем. Взгляни на мой статус в вконтакте – влюблен. Сколько там комментариев от шлюх, что как же ужасны чувства, и можно спать без обязательств. Нет… Я могу теперь прожить без интима веками, ждать. Красота – это не дело, насколько я понял за время, когда твой образ жег мне душу. А убивать и дальше стану. Но поверь, я буду отличным мужем. Не стану ни предавать, ни изменять. Ни глазки строить. Знай, я всегда приду на помощь. Что бы ни случилось. – Темный осторожно, нежнее нежного, повел руку выше, и Ива вздрогнула. Она поняла, что тот хочет. И вырваться будет нереально. Ласка манила, по коже пошли мурашки. А он всего лишь гладил пальцами колено. Теперь было нечего скрывать – Темный увидел ее обнаженной. Вот так – оба брата налюбовались. Как с таким жить теперь? Неизвестно.
     - Я понимаю, дорогая, что сейчас стало стыдно. Но это только сейчас. Я как бархат, как парча, как холодок по коже, могу и ласками обжигать. Видишь, насколько Тьма прекрасна? Не стоит ее игнорировать. Надеюсь, в комнате нет никаких камер. Не бойся. На руках, милая, ты уже побывала. В руках тоже. Маньяки и убийцы тоже могут любить и защищать. Просто все зависит от обстоятельств. Не больше. Думаешь, народа полстраны в тюрьмах сидят за настоящую вину? Нет. Кто – то защищал жену, сестру, невесту… Таков людской суд. А у меня суд всегда справедлив. Я никогда не ошибаюсь. Если шлюха провинилась и хочет халяву, - я от нее избавляюсь, чтобы не мешала другим жить. Девочки сейчас любят за деньги спать. Вот и чищу от них все. Разве не добро? Прекрасное чувство, сносящее все на своем пути… Равное по силе Тьме…
     Он обхватил руками голову, и горько сказал:
     - Я никогда раньше не хотел ни жены, ни брака, а только помощника, подругу для тела. Понимающую. И надо же такому случиться… на горизонте появилась эта красавица, коя сидит передо мной на кроватке, а я как дурак мучаюсь от вожделения. Изнемогаю от жгучего желания… Не мучай меня, девушка… Позволь я еще раз тебя поцелую. И обниму, ласково прижму. Ты не представляешь, как мне сейчас тяжко. Как звезда на небе… Подумай над моим предложением. Да плевать, что жена будет врагом, я Темный, и я хозяин положения! А Инги – пусть забирает Миру, чтоб тебя не убили. И мирно у всех будет.
     Ива обалдела от такого напора, спокойного, но твердого. Уж лучше умереть, чем бросить жениха ради того, кто не знал, что такое Добро. Ну разве что в детстве. Когда таскали с братом конфеты и смеялись. А сейчас мальчики превратились в мужчин. Да, Торстейн сейчас попался в капкан, и не сможет выбраться. И то, что теперь над семьей нависла угроза, Светлая знала. Он всерьез желал быть ее супругом и защитником. Но слишком поздно. Ингилэйв обскакал его. Да и чай плохо шел – девушку подташнивало. Она молчала на этот счет. Не дело так. Сначала испугал до полусмерти, теперь еще что – то хочет.
     - Я не собираюсь бросать твоего брата. Я люблю его. Ты всего лишь родня. Мне некуда деться. Семья хорошая, приняла как родную. Можешь спокойно на меня любоваться. Только не надо, пожалуйста… - Он снова прижал ее к себе, и принялся целоваться. Пустая тарелка выпала из ее рук, звякнула где – то на полу, и все. Торстейн не мог больше сдерживаться. Он просто цапнул ее за шикарную грудь, поглаживая по бокам, животу, и его пальцы просто бегали по коже, и даже не было никаких намеков на то, что в теле Темного сокрыта неслыханная физическая силища. Ива пыталась вырваться, но было поздно. Ничего не оставалось, как ответить на ласки, погладить по спине, и запрокинуть его голову назад, намотав волосы на руку. Тор улыбался довольно, щеки его порозовели.
     - Я это прекрасно понимаю, милая… Но ты делаешь одну ошибку: я возбужден дико. И если я сорвусь, то извини. Даже если в окно прыгнешь, я поймаю.
     Ива встала, запахнувшись в халат. Торстейн жалобно поглядел на нее, сжав губы. Он понимал: скоро вернется Энрике, Ингилэйв и мать с города, и нужно просто убраться отсюда. А иначе даже при его присутствии в комнате начнутся подозрения. Да и Ива была на эмоциях. Она просто заплакала, закрыв лицо руками. Темный подал ей стакан воды. Ноги стали ватные, их била дрожь. «Скорей бы ты ушел», - думала она, чувствуя, как синие, как сапфир, глаза, смотрят с тревогой на девушку.
     - Если я обидел тебя, Ива, то прости. Просто любуюсь, наслаждаясь даже таким общением. Мы, мужчины, такие. Когда любим. Хотим ухаживать и защищать. Поверь, все может быть. Я встану на место брата, и не буду гасить твои чувства к нему, дорогая. Если что не так. Ты тоже натерпелась. Избавимся от Миры, и будем счастливы все. Если я не отправлюсь на эшафот… Знала бы ты, где брат работает…
     - Ты как обезумевший Супермен в сериале «Тайны Смолвиля», который по ошибке купил кольцо с рубином, и ошалел… Аналогичное поведение. Приходи, коли захочешь. Но я спать никогда с тобой не желаю. Я несвободна. И мне стыдно за то, что показалась тебе обнаженной… Прости за это.
     - За что? За простую обнаженку? Чего я там не видел… ну разве что настолько прекрасную девушку в струях душа… коя стояла спиной.
     - Ты на многое способен, Торстейн… - всхлипнула она. – Хотя если кормить собаку, которая лает на человека, мясом, она и руки начнет лизать. Любое Зло любит ласку, как уж молоко. Ты тоже ее любишь, я смотрю. А вот что будет завтра… когда меня не будет рядом… будешь опять убивать.
     - Ну и что? – Властелин Тьмы встрепенулся, и приобнял ее за плечо. – Я просто люблю тебя. Неужели настолько ужасен? Только потому, что хочу в черном и не такой, как отец и Ингилэйв? Нельзя быть только Светлыми, и только Темными. Понимаешь меня? Есть мясо. А есть красота. Я вижу сейчас красоту, живую. И моя Темная Сущность лижет сейчас возлюбленной руки в благодарность, за ласку и поцелуй… Как черные кошки, сбежавшиеся на молока крынку, коя налила хозяйка… - Торстейн нежно поцеловал ей руку, прикрыв глаза, - доброе слово и мне приятно. Я их мало слышал в своей жизни. Одно насилие, кровь, которая возбуждает… Теперь все обесценилось. – Он отошел на шаг, повернулся спиной, и потянулся. – Не злите зверя, который лижет руки, почувствовав ласку и тепло. О Боги… О Тьма… Что со мной сделала эта красавица…
     Иве и сказать было нечего. Ей было жаль Темного. Но разобраться с Мирой очень хотелось. Да только Тору не соврешь. Он будет сразу видеть, где вранье, а где нет.
     - Мне скоро надо будет убираться. Что подумают все?
     - Ничего. Ты у себя в комнате, я у себя. Ехал мимо, да и зашел. Чая выпил и пошел отдыхать.
     Торстейн изумленно поглядел на любимую вытаращенными глазами, обернувшись. Что?
     - Что ты сказала, лапушка?
     - Просто можешь отдыхать у себя в комнате. Ничего не будет. Ты ведь не тащил в постель сейчас. Что бы сказал ты, окажись я беременной, если бы родила ребенка от Ингилэйва? Смог бы спокойно смотреть на племянника?
     Глаза Темного блеснули злобой. Вот это повод чтобы позлиться. И он принялся за свое:
     - Ударило бы больно, милая… С какой стати я буду его с собой равнять? Я СВОИХ желаю! – И он вихрем налетел на бедняжку, прижал к себе, принявшись ласкать, обнимать, покрывать тело поцелуями. – Будь моей… Умоляю… Я ХОЧУ тебя… Сейчас, здесь, стоя! Пока никого нет. Пока не умер! МОЯ! ПЛЕВАЛ Я НА БРАТА!
     Светлая пыталась отбиваться руками, но силы оказались не равны. Торстейн просто сгреб после ее в охапку, прижал к стене, распахнул халатик, и полез вниз, руками, именно туда. Тем не менее, он был не груб. Его понесло так, как коня, как быка на тряпку, как пса на течку… Ива выгнулась дугой, моля отпустить, но Тора это больше разбередило. Он просто быстро нашел эрогенные зоны девушки, и услышал стоны. И слезы. Пальцы его ласково, нежно ласкали. Контроль слетел напрочь. Крепко обняв одной рукой, он просто постанывал, даже не входя в нее, пока что. Но планировал.
     - Отпусти меня! Мы так не договаривались!
     - Сегодня ты моя… и в постели, и так… Мы, мужчины, такие… - и закрыл ее рот поцелуем. Ива принялась сопротивляться, но он ее руку крепко сжал, зафиксировав у стены. Отбиваться стало без толку. – Хотя бы орально тебя опробую… только сначала немного разогрею… У нас будут шикарные дети… Сегодня. Именно сегодня получу тебя…
     Больше отвечать смысла не было. Он обнимал ее, целовал, но при этом и не трогал. Наблюдая, что будет дальше. Не хотелось делать больно. А все потому, что привык брать и ломать жертву психологически. Наслаждался этой прекрасной, гладкой кожей, которая манила ароматом кофе и меда, этими устами, грудью, коя легко помещалась в сильной и изящной ладони. Рука у Ивы затекла, и начала неметь у запястья. А Торстейн просто включал свой арсенал, наслаждаясь девушкой.
     - Ты моя хорошая… сладкая, любимая Ивушка… - постанывал он, забыв об осторожности, лаская пальцами то, что предназначалось брату, - какая же ты… слов нет! Это же даже Боги бы позавидовали! – Он провел сильно по ее спине пальцами, и несчастная просто зарыдала. Она вовсе не хотела его как мужчину. А вот он желал, бешено. Чувствуя, как бьется сердечко. Лаская шею языком и губами…
     - Не надо, Торстейн… Прошу тебя! Прости, если задела чем – то! Я не хотела…
     - Один твой вид вызывает желание любить физически, девочка. Я просто очень многое знаю… И обучу, если надо. Но пообещай, что будем близки как – нибудь. Я слова на ветер не бросаю, пожалеешь ведь про то, что с моим братом осталась. Кинет в самый неподходящий момент, любовь моя. Он слишком привязан к дому… но не мамкин сын.
     - Стой, стой! Но это же не то совсем, – учитель учит сексу… Это как мелком по доске. Нет, надо по – другому, чтобы обоим нравилось. Понимаешь?
     Властелин Тьмы разжал ее руку, и недоуменно взглянул на партнершу.
     - Это не мелок, что в школе, мой мелок уже давно болит по тебе, и он белый от любви… Ты не знаешь, что такое мужская настоящая любовь…
     - Да кто тебе это сказал, Игорь – Торстейн? А как же Ингилэйв? Он же тоже мужчина, и он шикарен! Я бы не поступила так, как его бывшая, которая кинула на квартире со спущенными штанами.
     - Да это вообще отлично! Ты меня не бросишь, не вскочишь, если тот провалится с тобой в жизни. Ну и плевать на него, в этом случае. Думаешь, мне нравится каждый день почти просыпаться с мокрой простыней?! И плакать по Ивушке? Желая ее обнимать и ласкать, выполнять любое желание? Ну – ну – ну, не плачь. Не надо… - Он приобнял ее снова, и прижал к себе, гладя по волосам.
     - Не трогай… Пожалуйста… Давай ты забудешь этот день. Но да. Ты очень нежен и силен… Только нет любви моей. И не будет. – рыдания перешли чуть ли не в крик.
     - Я разве тебя тронул? Я просто ласкаю… Трону, когда сама попросишь, ну или если слабину дашь. А наследника я давно хочу. Подумай.
     Он и пришел как раз для секса в итоге. Да и пообщаться. Спустить пар, и ослабить ту невыносимую душевную боль. Эти двое стояли, Темный обнимал свое сокровище, а та рыдала у него на груди, униженная,  даже как – то убитая морально. Как же так? Темный, ужас всего Мира, и тут свернулся у ее ног, как котенок. И мурлыкает, прося молока, разрешив за ушком почесать… Лоснится черная шерсть, горят цвета сапфира глаза, а древнее золото падает на плечи… тяжелыми кольцами. Идентичное тело… Как там с членами правда, - вопрос. Проверять очень не хотелось.
     - Я никогда не спал с любимой женщиной. Это же божественно даже сейчас… лаская. Отдавая ВСЕГО себя одной, стараясь не обидеть. А то что было… мясо. Когда плоть хочет секса, и берешь любую. Обещаешь ей все, да и спишь. А потом – пока навеки, или на капище. Только не думай, простыни у меня белые дома, да и тут. Пока никого нет, давай ко мне в комнату, пообнимаемся. Клянусь, не будет больно. Полегче станет. Кто там тебя называл фригидной? Я ему покажу, фригидная… Будет сосать члены моих демонов тот ублюдок! А я погляжу… - Торстейн ласково гладил чужую невесту, прижимая к себе. Та пыталась выбиться. Да только это оказалось бесполезно. – Я зла не желаю, просто наслаждаюсь тобой, и не более.
     Он, понимая, что желаемого не будет, просто прижал девушку к стене, и принялся дальше ее мучить, в низу живота. Та уже задыхалась от толчков мышц. И весь ее вид просил: остановись, я упаду в обморок… Торстейн сбавил темп, и принялся страстно целовать Светлую. Да, он мастер… Но брат лучше, только потому, что возлюбленный. И Ива молила Богов, чтобы это все скорее кончилось. Она тихо сползла на пол, и закрыла лицо руками. Властелин Тьмы присел. Погладил Иву по голове.
     - Я не сделал тебе больно?
     - Прошу, не надо… - Она встала, пытаясь отойти. Но не вышло. Казалось, прошла вечность.
    Скрипнула дверь… Ингилэйв застыл на пороге, увидев парочку. Торстейн целовал его женщину, а та пыталась тщетно вырваться. И плакала. Тут кто – то похлопал его по плечу. Темный замер. Ива улыбнулась. Любимый… И жалобный взгляд: «спаси меня»!
     - Ну что, хорошо тут прохлаждаешься, пока меня нет, сука? – Ингилэйв с размаха, развернув сильной рукой злодея, оторвав его от Ивы, - как следует, вмочил брату по морде. Тот отлетел к двери, стиснув зубы. – Думаешь, что лучше меня справишься, когда перед тем, как кончить, член побаливает, увеличиваясь… только потому, что мы близнецы, и все одинаково? Только потому, что переимел всех, до кого добрался, и куда в какую щель влез?! Получил с моей руки оргазм? Рука, кстати, женского рода! Вот в нее и кончай, ублюдок! Еще мериться со мной будешь! - хищно ухмыльнулся он, добавив с ноги. – Милая, не бойся, я сам с ним разберусь! Ты в порядке?
       Та, запахивая халатик, сползла на пол, зарыдав. Лэйв поцеловал ее, приобняв.
     - Я все знаю, мы же единое целое… Он тебя не тронул?
     - Не успел. Только к стене прижал, и стал лапать. В окно влез…
     - Тебе сейчас вредно нервничать, любовь моя, – Властелин Времени кивнул. И принялся складывать смачные маты в адрес брата, избивая его от души. Достав кастет, Инквизитор натешился всласть, да плюс и отец заглянул.
     - Ага… Чего я вижу… - и Энрике от души вкатил родному сыну в солнечное сплетение и в пах, с ноги. – Кома тебе не вправила мозгов… Пятьдесят костей придется по – новой сломать. Отрастил х… и по новой начал, поганец! – теперь и Гвелд просто метелил с сыном Торстейна, дав ему подняться. В глазах Темного было СТОЛЬКО злобы и ненависти, что мертвый бы встал.
     - Она будет моей, я люблю ее! А ты кто, брат?! Дерьмо, НИКТО! Иди к Мире, она давно тебя хочет, примет сразу! – Он схаркнул на пол кровь, и драка продолжилась. Приложив мордой о стену сына, Энрике просто кидал его, как тряпку, в комнате. Тиль даже не стала лезть. Она слышала просто крики с такими матами, что уши вяли. Что – то там случилось.
     - Как же обидно, что яйцеклетка моей жены в свое время породила такое дерьмище… которое не умеет член держать в штанах! – Гвелд отсыпал мужчине дюжину ударов, вместе с Ингилэйвом, и онит принялись творить самую настоящую расправу. – Ива, выйди! Побудь с Тиль внизу! Мы разберемся с ним сами. Я понимаю, что он родственник, что тогда и деньги принес, и общались… но его на сей раз перемкнуло. Покажем ему, что нехорошо чужое лапать…
     - Милая… - слова потонули в крови, которая потекла с уголков губ. Торстейн не собирался так просто сдаваться. А тем временем, Ингилэйв просто схватил его за шкварник, и, дождавшись, когда Ива и Тиль уйдут в комнату, просто от души снес брата с лестницы. Тот кубарем скатился вниз, под удары Светлых. Отец и брат молотили его так, словно это был какой – то мяч драный, который не жаль порвать. Оно и ясно: домогаться до чужой невесты!
     - Иди на свои шабаши, и суй свой отросток туда, ясно? – Гвелд в очередной раз прижал сына к стене, дав по морде и по яйцам. – Не думал я, что твой эгоизм достигнет ТАКИХ масштабов! Будто не видел влюбленных глаз, когда Ива вышла в платье…  Ромео бы позавидовал! Сука! 
     - Наверное, в тот Новый Год получилось тебе, братец, своими обаянием, красотой, тем рестораном завалить Иву в постель у себя дома, воспользовавшись ее положением, за столько лет изголодавшись по ласке женщины? – хищно усмехнулся Тор, и выпрямился. Сплюнул на пол кровь, и вытер губы кулаком. Они еще помнили тот поцелуй. Ингилэйв с размаху вмочил брату по зубам, едва их не выбив.
     Торстейн сначала пытался что – то сказать, типа «Отобью, и никто мне не помешает, даже отец», но это было тщетно. Боль в грудной клетке, всех конечностях и ребрах не давала больше сказать что – либо. Скатившись можно сказать кубарем с лестницы, он получил свое. Не то, что надо, но все равно. Ощущения оказались еще те. С кровью и болью. В родном доме. Где Темный вырос.
     А тем временем, Тиль и Ива сидели в комнате на первом этаже. Испуганные, обнявшись, прижавшись друг к другу, словно две ровесницы, женщины склонили головы, и вздрагивали от шума. Тильсирвэ даже не успела раздеться, скинуть верхнюю одежду. Обняв невестку, как родную дочь, она шептала слова утешения.
     - Вот что бывает с мальчиками, когда они влюбляются всерьез… Я же говорила. Сейчас они там разберутся по – своему, и все стихнет. К сожалению, Торстейн будет спать у себя сегодня. Это у него просто порыв, первая любовь… Я же говорю: знаю своих мальчишек. Популярна ты в нашей семье, Ивушка. Да, Инги и мой муж звери, если задеть всерьез за живое. Заступились за тебя. Так что он сделал?
     Ива со страхом глянула на Волшебницу.
     - Только между нами, хорошо? Мало ли…
     - Говори, я пойму. – Она обняла девушку за плечи.
     - Он залез в окно, а потом поднялся в ванну. Я мылась как обычно, а ваш сын просто нагло стоял и смотрел. Я спиной к нему стояла. А потом он просто залез ко мне, и принялся обнимать и насильно лапать, целовать. И еще сказал про Миру… - голос Ивы дрожал, и она заплакала. Тиль поняла: все серъезно.
     - Ну, ну… не надо так… успокойся. – Волшебница погладила несчастную по спине. – И что он выдал на сей раз?
     - Он сказал, что та хочет меня убить с моим бывшим. Готовят там что – то. Предложил помочь. Пробил информацию, потому что любит. Действительно, сильно любит. Верить? Или просто плюнуть?
     Мать семейства тяжко вздохнула. Оглядела комнату. Началось.
     - Ему стоит верить, Ивушка. Он если что – то обещает, то врать не будет. Миру я давно ненавидела. Мерзкая, пошлая, взбаломошная девка. Как – то раз она явилась к Инги в нижнем белье, и полезла к нему в кровать. Тот обалдел конечно, это под Новый Год было, еще перед знакомством с тобой, буквально за несколько дней. Напялила на себя все, и приперлась. Понятное дело, он не знал. Мира захотела его обрадовать перед Новым Годом, а тот не дурак, - послал с матом. Она разобиделась, дверью хлопнула и ушла. Красивый мужчина, чудовищно причем. Много кто на него засматривался, да на всех он плюнул. Ты единственная, кто подошел под его мечты и идеалы, и под характер. Мужу я ничего не стану болтать, а то начнется. Между нами пусть останется.
     Ива заплакала. Она поняла, что ЭТО все надолго затянется, и Мира будет землю жрать, лишь бы разлучить влюбленных. Другой вопрос, почему Лэйв ее сразу не послал куда подальше. Наверное, надеялся на то, что девка тупая поймет, что здесь ловить нечего. Но тупым без толку что – либо объяснять. Поняла Ивушка, КАК достала всех эта Мира. Несмотря на то, что в черном списке у возлюбленного. Шарахнуло ее, что она приперлась нагло за сексом. Конечно, шикарный мужчина, у которого долго не было женщины.
     - Тильсирвэ, а у вашего сына были еще женщины? До меня?
     - Одна была в девятнадцать, пока на Самайне не убили на его глазах. Крутила и с Тором, и с ним. Правда вскрылась за день до свадьбы. Еще и отец потом добавил люлей. Мерзко вспоминать…
     - Мне как раз столько же… скоро двадцать будет. Бывают же некоторые… которым лишь бы самоутверждаться. – Ива оглянулась, с дрожью прислушиваясь к крикам и прочему. – Вот потому у меня нет подруг.
     - Именно этим ты мне и понравилась, что нет подруг. Мы похожи, девочка. Как думаешь, сколько мне лет? Да, я выгляжу на двадцать, как и ты, но никогда не умру и не состарюсь. Как и сыновья. Но похоже, Тор когда – нибудь допрыгается.
     Перед тем, как ответить, девушка долго рассматривала лицо и фигуру спутницы.
     - Ну не знаю… - замялась она. – Другие бы решили, что мы ровесники.
     - Почти шестьдесят. В такое время моих ровесников – людей начинает бить старческий маразм порой, да и критикуют они ВСЕХ, особенно молодых. Обычно приходится паспорт менять, чтобы никто не прицепился, или стирать память о моем настоящем возрасте. Энрике еще больше – он из Секванов, кельтов, единственный уцелевший настоящий их представитель. Ему больше двух тысяч лет.
     Такого ответа невестка не ожидала. Она вытаращила глаза на женщину, которая мило улыбалась.
     - Так вам… столько лет… наверное, мальчики оборачиваются на улице.
     - Естественно! Но я не собираюсь даже обращать на них внимания. У меня есть муж. Всякое у нас случалось за тридцать с чем – то лет, но все равно, мы вместе. Всем бы такого. Но это нереально. Мне вот повезло… в самый неподходящий момент. Когда пошла искать работу в Братске, думала там сопляк сидит, раз в городе ЛЮТАЯ экология. Но все оказалось наоборот. Город давно покоится под водами разрушенного Водохранилища. Когда – нибудь расскажу, девочка. Страшная жизнь там творилась. Особенно в самом конце. Потому что в свое время строители родили Химауру, и она в буквальном смысле сожрала сначала здоровье и жизнь своих создателей, а потом и их самих. Когда мы с Гвелдом вырезали ВСЕХ Темных города по приказанию Инквизиции, то и представить даже не могли, ЧЕМ это обернется. Кончилось все страшно. Нельзя удалять Зло из Сущего – нельзя построить вечный Рай. Два полюса энергий уравновешивают друг – друга. Не бывает Зла в чистом виде. Потому я нахожу общий язык с Торстейном, несмотря на его нрав. Я же тоже была Темной десять лет. Но потом все вернулось на круги своя. Недавно вот Торстейн учудил на капище – притащил туда меня по ошибке. Показала ему Тьму. Как он не поседел – большой вопрос.
     Ива покачнулась, схватившись за желудок. Ей стало плохо. В глазах потемнело, голова закружилась. Ловя ртом воздух, как рыба, невестка просто упала на кровать. Тильсирвэ подхватила ее, потрогала лоб. Улыбнулась.
     - Либо ты от нервов упала, либо отравилась, либо… Ничего, потом все узнаем…

     Тем временем, вырубив Торстейна и неся его за руки – ноги по лестнице, сын и отец улыбались и переговаривались.
     - Видишь, насколько популярны в нашей семье хорошие девочки? Даже твой брат, который никогда никого не любил, втрескался намертво. Вечный конкурент теперь у тебя, сынок. – Гвелд ухмыльнулся. Глаза его заиграли. – Это же надо, - влезть в окно, потом нашкодить, и еще думать, что ничего не укроется. Хорошо, что полы вымыл, пахнет порошком стиральным. Да и ванна еще не остыла.
     - Ты думаешь, он пытался ее в ванной поиметь? – спросил Ингилэйв.
     - Не думаю. А знаю. Здесь все видно невооруженным глазом. Романтики Темному захотелось. Наши девочки сейчас сидят в комнате и ждут, когда мы закончим агрессивные переговоры. Оклемается да свалит. На машине приехал. Ромео бы застрелился с такого.
     Светлый сын кхыкнул недобро.
     - Понимаю, понимаю, Инги… Ты спроси у невесты, как она? Расскажет. Надеюсь, ее не тронули.
     - Если бы тронул, я бы сразу это почувствовал. Да вдобавок, сейчас дотащим этого урода до комнаты, кинем на кровать, и поговорим дальше. И отдыхать. Хотя ночь бессонная будет. – ответил сын, осторожно поднимаясь по лестнице.
     Кинув на постель Темного, поставив стакан воды рядом на стол, сын и отец снова переглянулись.
     - Пошли, пусть отдыхает. Комы ему было мало. Упрямый по характеру. Как я в юности в кельтском племени. Да потом мозги вправили те же Темные. Так что там стряслось у тебя? – спросил Гвелд, потирая руки и надевая тапки.
     - Я потому и сказал, что ей нельзя волноваться, и вмочил ему как следует, потому что не только за себя испугался… И потому что она МОЯ.  Ива беременна от меня. Совсем маленький срок, недель пять – шесть. Плоховато ей было на днях. – Светлый серьезно поглядел на отца.
     Гвелд заулыбался и свистнул. Однако, молодец сынок! Несмотря на свой характер.
     - Вот ты какой у нас, Ингилэйв… не успел жениться, а уже такое вытворяешь… - хитро посмотрел Архимаг на сына. Сказав по – доброму. – Только не вздумай жениться по беременности. Решай сам, когда в ЗАГС пойдете. Торстейн надеялся наследника себе сделать. Влюбился, и пошел на работу так сказать… ты меня понял. Захотел младшего обскакать. Типа потом хрен с ним, кто отец. Да не вышло. Так что давай, если что надо, обращайся. Пора помогать молодой чете. А этот… так и будет таскаться по шабашам. Мне от него даже потомства не надо. Несмотря на то, что сын. На мать он уже полез, это о многом говорит. Придется все кости перехлестать. Ладно, я к себе в комнату, и пойдем наконец ужинать, а то кости болят, устал… На машине пару часов – это не на работе за клавиатурой сидеть. Мы мужчины, мы друг – друга поняли… - Энрике хихикнул, и пошел ставить кофе варить.
     Мать семейства повернула голову, когда скрипнула дверь. Ингилэйв спокойно зашел, и бросился к возлюбленной. Та лежала, тяжело дыша. Окошко было приоткрыто, и свежий воздух привел в чувство невесту.
     - Ну что ты, что ты… - ласково сказал Светлый, присев на кровать, и пригладив мокрые волосы любимой. – Он тебя не тронул, только полапал. Ничего, я ему втащил по – полной, день не встанет. – Ты моя хорошая! Мама, что с ней?
     - Она упала в обморок. Ты лучше скажи мне, что с ней… - улыбнулась Тиль.
     - Известно, что. Она носит моего ребенка. Убью любого, кто принесет Иве вред. Хоть всю ночь просижу, но отогрею. Еще не хватало, чтобы выкидыш с такой выходки брата случился! И главное, чтобы он не знал ничего. Иначе устроит все так, чтобы меня обскакать. Будет нехорошо. Пусть она поспит, могу унести невесту в комнату. Чувствую, это только начало.
     - Сынок, это правда, что Мира хочет ее убить? – спросила Волшебница.
     - Что? – поднял голову Ингилэйв.
     - Торстейн пробил информацию. Мира со своим бывшим против тебя и Ивы козни строят. Просто она желает тебя вернуть, захапать любой ценой. Понимаешь? Женщины они такие, - если им что – то надо от мужиков, ВСЮ землю перевернут, чтоб заполучить. Это как раз такая тварь. Сука, одним словом. Хочешь, убей. Хочешь, проверяй. Торстейн врать не будет. Он ЛЮБИТ ее! И сказал, что на капище обоих вскроет. Если с Ивы хоть волос упадет, хоть царапина будет. Так что думай. Сдай брату тех двоих, уж он быстро их закопает. – серьезно сказала она, держа руку невесты.
     - Мама, на что я? Это я их вскрою, а не брат. Пусть докажет сначала, что это так. Вот очухается, пускай показывает… - мрачно сказал Ингилэйв, потерев переносицу.
     - Ох, плохо ты знаешь ту мразь… Женщина женщину издали видит. Если та дерьмо. Уж поверь моему опыту. А уж Торстейн тем более, он таких много уже зарыл на корм червям. И эта сдохнет.
     - Что он там мне орал? Забирай Миру, а мне Иву? Щас! Мира в черном списке у меня кругом, больше не придет. Она слишком тупая, чтобы сунуться. Притащилась ко мне под Новый Год тот, в одном прозрачном кружевном белом белье. Дурой надо набитой быть, чтобы не понять, - НЕ ЗАВЛЕЧЬ МЕНЯ ТАКИМ, ЕСЛИ НЕТ ЧУВСТВ! Придет если – разобью рожу, как мужику. И плевать на пол.
     - ЗРЯ ты тогда ее в парке – то целовал… женщинам это башню сносит.
     - Точно также, как мужикам минет, мама. Я виноват, просто пар спустил тогда. Кто ж знал, что Иву встречу. – Светлый опустил голову. Разговор намечался серьезный. – Ладно, потом разберемся. Пусть отдыхает… Если будет рвота, то говори. Хотя нет… - Ингилэйв осторожно, как хрустальную вазу, взял на руки невесту, и понес в комнату. Но про информацию мало поверил. Мира давно не давала знать о себе.