Забвение

В конце тоннеля меня ожидал бетонный тупиканский-тупик с металлической лестницей, а сверху, еле-еле заметно пробивались редкие блики света. Взобравшись по прутьям, я вылезла в крошечное, невероятно грязное помещение с цветными витражами, вместо окон. Стряхнув с себя пыль, осмотрелась, и обнаружила лишь мраморный гроб в слоях паутины. Открыв засов на деревянной дверце и выглянув наружу, я окончательно убедилась, что попала на кладбище. Без всяких сомнений. Над землей, покрытой инеем, клубился густой туман. Опавшие веточки хвойных деревьев и шишки жалобно хрустели под подошвами тяжелых ботинок. Смотря лишь под ноги, дабы не целовать землю, я выбралась на главную тропу, и начала искать выход, прислушиваясь к шуму авто. На узенькой лавочке возле каменной арки спал бездомный в черной обтягивающей шапке, прикрываясь газетой. Беспокойно бормоча нечто неразборчивое себе под алый, сплюснутый картошкой нос, он периодически вздрагивал, издавая лошадиное фырканье, причмокивал и грозно шевелил рыжими усами-усищами. Облезлые кривые деревья игриво покачивали ветками, сопровождая меня от самого склепа. По прошествию могильной зоны, пейзаж не сильно изменился, разве что, деревья выстроились в упорядоченные аллеи. Наткнувшись на болезненно узнаваемые рельсы, мокрую брусчатку и бегущий в депо трамвай под номером «1», мне сразу стало понятно, что я нахожусь в родном городе, хотя выглядел он непривычно. Сложно сказать, что конкретно изменилось. Архитектура осталась прежней, но само пространство, будто бы искривилось и ощущалось иначе: звуки казались приглушенными, изображение блеклым, движения нескладными. Размышляя, куда бы податься, я решила первым же делом проверить стариков. Прошла родной дом, и снова услышала отголосок звонкого детского смеха. Замерла на несколько секунд и завертелась, как юла, в попытке разглядеть признаки мало-мальской жизни. Справа от пешехода вплотную вростал массивный жилой домина из облезлого светлого камня, с прилегающей к нему одноэтажной кирпичной ключницей. Окошко в форме трапеции закрывала черная железная решетка, за ней красовались рекламные вывески — огромные разноцветные ключики: золотой, красный, синий, плюс монетка с надписью “SOS”.  Слева тянулись рельса, а за ними угол перекрестка огибал деревянный зеленый заборчик, ограждающий огромный ботанический сад. Пройдя парочку метров вперед, чтобы не заслонять собой выезд из двора, я забралась на невысокий каменный полуразваленный забор.

—Кто ты?! — наконец выкрикнула я. В ответ тишина. Опираясь руками о камень, я начала беспокойно болтать ногами в разные стороны, переминаясь бедрами с косточки на косточку.

—Я могу сидеть здесь целую вечность, пока ты не выйдешь! Спешить мне некуда. — Правда, это не слишком уж удобно. От порывов ветра жутко закладывало уши. Натянув байковый капюшон, я думала о том, как же жаль, что по пути не нашлось ни единой пары перчаток. Хоть каких, подошли бы даже те дурацкие, что совсем без пальцев.

За спиной раздался треск, обернувшись, я увидела красивого юношу лет тринадцати. Лицо еще совсем по-мальчишечьи детское, болезненно бледное, черты аккуратные, глаза печальные, огромные и голубые, волосы средней длины, темные и густые. Одет совершенно простенько — в синие джинсы, черную лыжную куртку и белые кроссовки “nike”.

—Кто ты? — повторно спросила я.

Он пожал плечами в ответ, безмолвно сел рядом, уставился на небо ввысь (там все еще меркли последние утренние звезды) и начал аналогично болтать ногами.

—У тебя есть имя? — Я не сдавалась.

—Нет. У меня нет имени, и никогда не было. Я — никто. — Холодно ответил незнакомец.

—Никто — звучит, как неплохое имя. — Не раздумывая, сказала я, но юноша лишь хмыкнул. Пауза. —Так почему ты смеялся?

—По началу, просто хотел тебя хорошенько напугать. Затем, мне стало интересно, чем ты будешь тут заниматься. — Он перестал болтать ногами и громко вздохнул. — Не думал, что ты обратишь на меня внимание.

—Почему ты так думал?— Я нахмурилась.

—Раньше никто не обращал.  — Сколько же холода в его интонациях голоса.

—Тут — это где? В аду?

—Вроде того.

—Вроде? Это как? — Из меня невольно вырвался нервный смешок.

—Мы только что выбрались из Лимба, так что, фактически, где-то между небом и землей. — Он перевел взгляд на меня и грустно улыбнулся. — Вернее сказать, я застрял, а с тобой дела обстоят совершенно иначе.

—Что ты имеешь в виду? — Я приподняла брови.

Юноша бегло глянул на меня, не поворачивая головы, затем скрестил пальцы обеих ладоней воедино, прижал к лицу и начал пускать пар изо рта.

—Я заметил, что ты дрожишь, забудь о физических ощущениях — это все самообман.

—Еще недавно я ничего не чувствовала, пока в меня насильственно не залез скелет, — я не удержалась, и хихикнула.

—Скелет? — удивленно спросил юноша.

—Именно так.

—Получается, у тебя даже в Аду уже больше друзей, чем у меня. — Последовал вздох.

—Не думаю, что это был мой друг. К тому же, без тела казалось намного проще. Солнце начало всходить. Машины потихоньку заполняли проезжую часть. Мимо нас начали проходить люди.

—Еще какой друг.

Никто резко спрыгнул с каменной ограды и зашагал прочь. Я последовала за ним попятам, более того, никто другой, кажется, не мог меня видеть.

—Эй! Никто! Почему ты убегаешь? — я схватила юношу за руку, и он замер, как вкопанный. Судя по физиономии, у него был ярко выраженный шок. — Куда же ты? Постой.

Никто вырвал руку и нахмурился.

—Почему бы тебе не пойти туда, куда ты шла…

—Во-первых, мне некуда спешить. Во-вторых, с тобой мне точно будет интереснее, куда бы я там не шла… Кстати, не подскажешь, куда?

—Только не надо называть меня Никто. — Он скрестил руки на груди.

—Могу звать тебя Антоном.

—Почему Антоном?! — Он жутко возмутился.

Машин становилось все больше и больше. Светофоры сменяли цвета, а мы чуть ли не ругались, как семейная парочка сварливых идиотов.

—Мама хотела, чтобы у меня был младший братик или сестричка, поэтому примеряла на мне разные имена. Когда я негодовала, она называла меня Антоном, а когда капризничала, то Пенелопой.

Возмущение сменилось удивлением, и юноша впервые при мне открыто рассмеялся.

—Тебя…Антоном? — Он все еще поглядывал недоверчиво.

—Именно. — Я утвердительно кивнула головой.

Прохожие действительно не могли нас видеть или осязать. Мужчина в сером плаще и черной фетровой шляпе пробежал прямо сквозь нас, в результате чего мы поочередно подпрыгнули, словно испуганные коты, оторвавшись на добрый метр от асфальта. Юноша снова рассмеялся, чуть ли не надрывая живот.

—Ты бы видела свое выражение лица! — Он все ухохатывался.

—Кто бы говорил…— я наигранно ворчала. — Между прочим, ты первый подпрыгнул и испугал меня!

—Как же это странно…— Пауза. — Разговаривать с кем-то реальным, вот так.

—Стоя посреди улицы в параллельном мире? Очень странно, ты прав.

Юноша снова рассмеялся, уже не так громко.

—Ладно, можешь звать меня Антоном. — Он протянул руку и пояснил, — Вы, живые люди, так делаете.

—В худшем из случаев. Мэри,— я хлопнула новоиспеченного именинника по ладони в ответ и приобняла. Мы почти одного роста. Ладно-ладно, он выше сантиметров на десять-тринадцать. Если исключить платформы ботинок, то, может быть, даже на пятнадцать. — Стой. Разве я не умерла?

—Боюсь разочаровать, но нет.

К нам неожиданно подбежал рыжеволосый конопатый мальчик с баскетбольным мячом в руках. Одет в темно-синий джинсовый комбинезон на подтяжка, оранжевую рубашку и зеленые кеды.

—Привет, белые кроссовки. — Злорадно крикнул он. — Кто твоя новая подруга? Она не слишком стара для тебя? — Мальчик истерично рассмеялся.

—Только тебя не хватало, рыжий. — Антон закатил глаза.

—Рыжий и в Аду рыжий… — задумчиво сказала я.

—Это тебе не Ад, дура. Мы на поверхности. — Он начал бить мячом об асфальт. — Твоя подруга, смотрю, совсем недалекая?

—А ты, смотрю, неудавшийся модник. —Огрызнулась я в ответ.

Рыжий поджал губы и перестал отбивать мяч.

—Что не так с моей одеждой? — Карие глаза уставились на меня с вызовом. — Что тебе не нравится?

—Оставь его. — Сказал Антон, и начал идти вперед, ухватившись за мой рукав. — Идем, я покажу, что с тобой стало. Я проследил, куда тебя увезли.

Сделав несколько шагов, я остановилась.

— Так, ты действительно…— Люди незаметно проходили сквозь нас, а мы остановились друг напротив друга, и пытаясь разобраться в том, что должны чувствовать сейчас, если все физические ощущения — самообман. — Ты мой младший брат.

Рыжий петлял сзади, обнимая мячик.

—Белые кроссовки, у тебя, оказывается, есть сестра по духу? Ты никогда не упоминал об этом.

—Закрой рот, мелкий. Нам добираться полтора часа на общественном транспорте. — Встревоженно сказал Антон.

—Просто скажи, где я, и что со мной…

—В “Петушином Озере”, в коме.

—Не впервой. — Я усмехнулась. —Что означает Поверхность?

—Это не совсем Ад…—Пауза. — На поверхность выходят лишь те, у кого остались сверхважные незавершенные дела, или те, чье тело не придали земле, не похоронили, как подобает. Призраки, короче.

—Чем планируете заняться? — Ненавязчиво поинтересовался рыжий.

Я посмотрела на мальчика, и, не смотря на невоспитанные манеры, мне стало его запредельно жаль. Антон уловил мой опечаленный взгляд и тяжело вздохнул.

—Есть предложения?

Крупная черная овчарка на поводке бросилась кружить около нас, скулить и яростно лаять.

—Фу! — рявкнул смуглый темноволосый мужчина в белом спортивном костюме. — Иди сюда, я кому сказал!

Овчарка все лаяла и лаяла, встревоженно оглядываясь назад. Рыжий показал ей язык.

—Для начала, я бы не прочь узнать чуть больше о поверхности. Только давайте найдем местечко поуютнее, и без посторонних людей. — Сказала я, обняв себя за плечи.

—А играть мы будем? — Спросил рыжий.

—Будем, как только я узнаю достаточно. — Сжав плечи покрепче и закрыв глаза, я подумала о том, интересно, чем сейчас заняты мои старики.

Начал идти мелкий редкий снег, а туман над землёй развеялся. Небо казалось практически белым, как лоскутное одеяло, переливающееся холодным блеском в лучах зимнего солнца.

—Мы можем по желанию проникнуть в любое помещение? — спросила я.

—Да, — ответил Антон.

—То есть, защита в виде креста на входной двери не работает?

—Не работает. Мы можем забраться в любое место.

—Даже в церковь?

—Даже в церковь.

—Я хочу посмотреть на свой старый дом.

—Хорошо.

Мы развернулись и направились в обратную сторону, проходя сквозь людей — на переходе едва хватало места, чтобы могли разминуться двое. Домик был одноэтажный, красно-коричневого цвета.