Глава 1. Появление Тунтсика в дедушкином доме

                Глава 1.
            Появление Тунтсика в дедушкином домике.
На окраине одного маленького северного посёлка, недалеко от старого пешеходного  моста через речку Тунтсайоки, на высоком берегу,  стоял деревянный  домик. Домик принадлежал дедушке-леснику, который много десятков лет  работал в лесной охране, но теперь уже вышел на пенсию. Хозяин по вечерам частенько сидел у своей печки-буржуйки, погружаясь в воспоминания и размышления и прислушиваясь к звукам за окнами. В часы непогоды, когда ветер начинал хулиганить, никого не боясь и ни с кем не считаясь, сидеть возле печки было особенно уютно. В печке  жил Маленький Огонь. Он куда-то исчезал, когда жилище пустовало, но всегда возрождался, когда хозяин возвращался.
Огонёк обычно весело трещал свои песенки и повторял красным язычком всякие смешные фразы, подслушанные им из говорящего ящика, что стоял у хозяина на столе.
Дедушка-лесник и Маленький Огонь были большими друзьями. Дедушка Василий добывал  в лесу пищу для Маленького Огонька, пилил и рубил дрова, приносил из дровяника целые охапки чурок, чтобы огонёк в  печке-буржуйке не испытывал голода.
И вот однажды, в дождливый ненастный вечер поздней осени, когда Огонь горел, а Ветер хулиганил, стараясь сорвать крышу с домика, хозяин услышал, как будто в дверь кто-то скребётся.
– Наверное, мыши уже зимние квартиры ищут, – подумал дедушка.
Надо сказать, что мышки, жившие в норках вокруг домика,  были  мелкими воришками. В начале осени они залезли в дедушкин сарай и погрызли там собранную  на огороде картошку. Дедушка сердился на них и, конечно, впускать их в дом  вовсе не собирался.
Но беспокойство  за дверью усилилось, какие-то  мелодичные звуки стали слышнее. Кто-то пытался привлечь внимание хозяина. Дедушка встал с табурета и направился к выходу. Он открыл дверь, но никого не увидел. На улице была сплошная темень, луна спряталась за тучами. В узкой полоске света, упавшей из открытых дверей на веранду, показались только грязные, мокрые, съёжившиеся берёзовые листочки, занесённые на веранду ветром. Дедушка закрыл дверь.
– Показалось. Мыши точно ко мне проситься не будут, у них  есть тёплые норки, – сказал он как будто самому себе, а на самом деле Маленькому Огоньку.
Маленький Огонёк притих. Ему самому вдруг показалось, что за дверью раздался тонкий голосок  колокольчика. Услышал этот звук и дедушка.
Снова встал с табурета, шагнул к двери, приоткрыл её. Внизу, у порога, кто-то копошился. Оттуда и доносился звук колокольчика. Дедушка закрыл дверь, подошёл к столу, взял очки, нацепил их на   кончик   длинного носа и снова приоткрыл дверь, на  этот  раз сильно наклонившись к порогу.
Изумлению дедушки Васи не было предела. У порога стоял маленький человечек,  в зелёной курточке и жёлтой вязаной шапочке, с рюкзачком  за спиной. Он держал в руке крохотный колокольчик и  что есть мочи трезвонил им,  размахивая из стороны в сторону. Язычок колокольчика    болтался, ударяя о  медную  юбочку, – в звуках была слышна знакомая дедушке мелодия.  Только он никак не мог сразу её  вспомнить.
– Это ещё что такое? – дедушка задал этот вопрос сам себе, никак не ожидая, что странный крохотулька откликнется.
– Стучать  бесполезно, ты не слышишь, – улыбаясь,  заговорило  существо, – я решил позвонить в свой  волшебный колокольчик.
– Первый раз вижу такого малыша… – изумлённо сказал дедушка и наклонился ещё ниже,  так  что в больной спине даже что-то неожиданно захрустело.
– Я не малыш, – дружелюбно возразил человечек. – Пожалуй, постарше тебя  буду.
– Да ну, – не поверил дедушка.
– Ещё помню,  как на этом месте дом  большой стоял…
– Давно  уже  дом сгорел в пожаре, я  тогда  ещё  молодым был…
– А я  тогда за тридевять земель в тридесятое царство-государство ходил,  так  пожара и не видел. Когда вернулся – одни угольки  от  дома увидел.
– Ты мне скажи, как звать-величать-то тебя, – попросил дедушка. – Да и проходи, что ж это мы в дверях стоим, тепло из дома выпускаем. Расскажи, мил человек, кто таков, куда путь-дорогу держишь, зачем ко мне пожаловал.
Человечек быстро вскарабкался на порог, перевалился через него – и  оказался в комнате.
– Забирайся в кресло, – пригласил хозяин,  но, увидев, что гость при таком маленьком росте вряд ли заберётся, наклонился к нему и осторожно посадил его к себе на ладошку. Поднёс поближе к глазам, а потом очень аккуратно спустил его с ладошки в кресло. Малыш-крепыш понял сразу, что ему помогают, пробежался по сиденью, подошёл к краю, заглянул вниз, увидел, что высоко. Снял  рюкзачок, сел у самой спинки  кресла и весело представился:
– Я Тунтсей, кладезь затей, житель речной, а люблю и дух печной… Река Тунтсайоки мне мамушка, ветер Сиверко – отец,  а  я челоречик-молодец!
– Складно  говоришь,  мне это нравится, – улыбнулся дедушка. – Но ты замёрз, наверное, – хозяин оглядывался, соображая, как и чем ему угощать такого необычного  гостя-кроху.
– Нет, я не замёрз, я  вообще никогда не мёрзну, – немного хвастливым тоном произнёс пришелец. – Я мимо проходил, дым из трубы увидел, понял, что тут найдётся  с кем поговорить. Ну и зашёл на огонёк…
Огонёк в печи вспыхнул от радости, услышав своё имя. В щёлочку между дверцей печки он с интересом рассматривал незнакомца, который, видимо, не боялся ни осенней стужи, ни чужих людей, ни высоты, ни  даже огня, раз «зашёл на огонёк».
– Ага, понятно, – протянул дедушка, хотя в голосе слышно было, что ему пока ничего не понятно. – Значит, я  тебя  буду  Тунтсиком звать-величать, уж больно  ты маленький для  полного имени. А меня можешь звать просто дедушкой, как внуки зовут. Ты на них похож, у них у всех такие же любопытные и весёлые глазки. Только они хоть и маленькие, а  побольше  тебя  будут,  да и намного побольше-то…
Человечек слушал дедушку не перебивая, но от нетерпения что-то сказать всё время правую руку вверх поднимал и  тряс ею, приблизительно как это делают на уроке ребятишки-первоклассники.
Дедушка замолчал, и  тут  же раздался звонкий голосочек Тунтсика:
– Ещё меня можно звать Тунтся. А божья коровка Соня, с которой я дружу, меня всегда полным именем зовёт, Тунтсей. Но она сейчас спряталась в зимнюю квартирку, я один  везде путешествую теперь. А   летом она всегда со мной. Мне  без неё грустно. У неё  такое нарядное платьице. Когда посмотришь на неё, сразу хочется веселиться, петь и плясать. Мы с Соней песенку сочинили сами. Хочешь, я  тебе её спою?
Дедушка хоть и  был  уже немножко глуховат, но слышал всё, потому что голосок у гостя  был звонкий и громкий, как будто принадлежал не какому-то крохотному человечку, а вполне нормальному человеку с тренированными голосовыми связками.
Дедушка, слушая Тунтсю, всё ещё пытался найти разумное объяснение неожиданному явлению. Он перебирал в уме возможные варианты: «Может, я сплю? Или у меня слуховые и зрительные галлюцинации? Или это какая-то радиоуправляемая игрушка, которую внучата забыли?»
Вопрос Тунтсика вывел дедушку из задумчивости.
– Что? Песенку? Ты и петь умеешь?
– Умею. Вот, послушай…
Жить на свете хорошо!
Петь  о свете хорошо!
Сколько я дорог прошёл!
Сколько песен я нашёл!
Человечек в кресле поднялся на ножки и стал притопывать в  такт мелодии.
– Ну, нравится? – закончив свою короткую песенку, спросил Тунтся.
– Хорошая песенка, только маленькая, коротенькая, как и  ты сам, – пошутил  дедушка.
– Длинные песенки люди поют, а мы с Соней коротенькие сочиняем, чтобы сразу запоминались всем.
Дедушка, увидев свой стакан с чаем, поискал глазами  подходящую посуду, чтобы  налить чаю и  маленькому  человечку. Но даже самая  маленькая  красная чашка с белыми горошинками была велика для Тунтсика.
– Как же мне тебя угощать? У меня и посуды по твоему росту нет… – озвучил дедушка своё беспокойство.
– Не  беспокойся, дедушка, я свою посуду всегда с собой ношу.
Тунтсик открыл свой маленький рюкзачок и достал оттуда маленькую зелёную тарелочку,  такую же чашечку  и маленькую серебряную ложечку. Всё соответствовало размерам хозяина  рюкзака.
– Наливай чай сюда, а в тарелочку хлебца положи, вот  беседа  у нас и пойдёт живее, за горячим чаем никогда  и не заскучаем…
Хозяин взял  чайную ложку, с её  помощью не налил, а почти накапал в  чашечку Тунтси чайку, а в тарелочку положил кусочек печенья «Курабье», которое особенно любила внучка Настенька.
Тунтсика, конечно, пришлось пересадить прямо на стол – так ему  было  удобнее.
Беседа продолжалась.
– Я у тебя до весны пожить хочу, – важно произнёс Тунтсик. – Домик мне твой понравился, я вокруг да около уже который день хожу – мне это место для зимовки очень подходит. И река рядом, и поговорить  будет с кем…
– А и поживи, мне, старику, веселее будет. С внуками тебя познакомлю, когда в гости ко мне пожалуют.
– А много их у тебя?
– Да трое. Две лапочки-внучки и внучок-почемучка.
– А речку они любят? А сказки? А песенки поют? А в прятки будут со мной играть? А муравьишек не обижают? – засыпал дедушку вопросами Тунтсик.
Беседа затянулась за полночь. Тунтсей поведал дедушке и о маме-речке, и о папе – ветре речном, и о друзьях отличных, и о заботах привычных, и  так этот челоречик пришёлся дедушке по душе, что он уже сам попросил Тунтсика:
– Поживи у меня, позимуй, пожалуйста, не передумал?
– Нет, дедушка, не передумал. И печеньки у тебя  сладкие, и чаёк у тебя вкусный, и сам  ты не грустный. Вижу, что ты человек лесной-речной,  почти как я… Поживу-ка у тебя до весны.
Наговорившись обо всём на свете, дедушка и Тунтсик улеглись спать. Дедушка ещё немного поворочался на своей лежанке, прежде чем уснул, а Тунтсик за печкой устроился на старой дедушкиной рукавице, положил рюкзачок под голову по-походному и тут же уснул, довольный и радостный, что к хорошему человеку попал и беседа получилась славная.
– Соне дедушка бы тоже понравился, летом их познакомлю, – мелькнула в крохотной голове Тунтсика крохотная мыслишка, которой дядюшка Сон  уже торопился закрыть глазки…
Маленький Огонёк  был  свидетелем беседы, но не осмелился вступить в разговор. Всё равно он потрескивал довольно, радуясь, что дедушка не забывает подкармливать его дровишками. Огонёк вскоре тоже уснул до утра, но в его  горячих мозгах  уже  застряла песенка Тунтсика и незнакомой Сони:
Жить на свете хорошо!
Петь о свете хорошо!