14 Перемены нынешние и грядущие

После прибытия губернатора в Мариуа начались перемены. По приказу Мендонсы Фуртадо разровняли деревенскую площадь, конечно же, сохранив крест, символ присутствия христиан в этом далеком от цивилизованного мира краю. Побелили церкви, школу и больницу. Стали строить новые дома: для недавно прибывших представителей португальской короны, более многочисленных, чем ожидалось, а также для испанцев, которых в деревне готовились встречать. Правда, когда они приедут, точно никто не знал.

На этом изменения не заканчивались. И кармелитам, и индейцам было велено привести в порядок свое жилье. Всем миссионерам, в том числе Педру, раздали новые сутаны, а индейцам – хлопковые рубахи, штаны и платья. Индианкам велели одевать маленьких детей, пусть даже некоторые женщины этому воспротивились.

Некоторые кармелиты считали, что губернатор, лично отвечавший за многие преобразования, намеревался придать деревне наилучший вид (насколько это было возможно), чтобы доказать испанским послам, что Амазония хорошо освоена португальцами и поэтому справедливо принадлежит Португальской Империи. На самом же деле планы Мендонсы Фуртадо шли намного дальше благоустройства Мариуа. Это была только капля в океане его намерений.

Одной из важнейших задач, поставленных перед Мендонсой Фуртадо, когда он был направлен в Гран-Пара и Мараньян в качестве губернатора, было повышение доходности штата. Вести плантационное хозяйство, приносившее огромные доходы крупным рабовладельцам на северо-востоке Бразилии, в Амазонии было невозможно. Зато амазонская сельва славилась своими природными богатствами. Среди них были дерево ценных пород, «тропические пряности» и растения, из которых получали красители (например, урукум, который давал красный цвет, и индиго, дающий синий). Торговля всеми этими дарами леса или товарами, при изготовлении которых они применялись, была очень прибыльна и могла бы приносить короне значительный доход.

По мнению Мендонсы Фуртадо, препятствовали этому, равно как и экономическому развитию штата в целом миссионеры и некоторые светские поселенцы. И те, и другие считали себя полноправными хозяевами Амазонии: в их руках была сосредоточена торговля, они владели земельными угодьями и обладали монопольным правом на труд индейцев, которых часто использовали как рабов. Стремясь к собственному обогащению, об интересах короны они мало задумывались. 
Неоднократно Мендонса Фуртадо высказывал эти мысли в письмах к Себастьяну Жозе де Карвалью и Мело, к которому всегда обращался не иначе как «брат моего сердца».
18 февраля 1754 года губернатор писал: «Миссионеры – самый могущественный враг государства […], и сила их основана на том, что им принадлежат земельные угодья, а также огромное количество рабов». В том же письме он сравнивал миссионеров с сорными растениями, подобными тем, с которыми его брат боролся на своих виноградниках в поместье Оэйраш, неподалеку от Лиссабона.

Останавливаясь в миссионерских деревнях по пути из Белена в Мариуа, Мендонса Фуртадо все больше утверждался в своих взглядах. Миссионеры виделись ему не защитниками индейцев, а скорее – их господами. Рассуждая о миссионерах, губернатор имел в виду в первую очередь иезуитов, однако, считая необходимым изменить всю систему управления штатом, он не был намерен делать исключения для других орденов.

В письмах к брату Мендонса Фуртадо не только обличал «пороки системы», но и предлагал реформы, направленные на ограничение власти миссионеров, а также на освобождение индейцев из рабства. Эти меры должны были усилить влияние португальской короны и позволить ей получать больше прибыли.
Себастьян Жозе де Карвалью и Мело всегда внимательно относился к предложениям брата. Королевский министр не только обдумывал их сам, но и передавал королю Жозе Первому.

Живя в Мариуа, Мендонса Фуртадо продолжал вести переписку с братом (и не только с ним). В отличие от большинства жителей деревни, губернатор имел возможность отправлять и получать письма. Ответов приходилось ждать долго, но все же они приходили, что иногда имело значение далеко не только для Мендонсы Фуртадо. Одним из таких посланий было письмо от Карвалью и Мело, датированное 14 марта 1755 года. В нем министр сообщал: «Его Королевское Величество принял решение преобразовать все миссионерские поселения в светские и передать все недвижимое имущество, принадлежавшее орденам, в собственность государства».
Иначе говоря, деревни и угодья, которыми ранее владели иезуиты и другие духовные ордена, переходили к португальской короне. Кроме того, министр писал, что миссионеры поступят на королевскую службу и будут получать жалование за свой труд. Затем Карвалью и Мело переходил к вопросу освобождения индейцев, заявляя, что в ближайшие месяцы будет издан новый указ, призванный окончательно запретить их порабощение.

Согласно готовящимся королевским постановлениям, труд индейцев будет оплачиваться
в обязательном порядке. Помимо этого, им предоставят право использовать в качестве рабочей силы африканских невольников, которых завезут в Амазонию. 
Когда индейцы будут объявлены равноправными подданными короны, они получат новые свободы, а также новые обязанности, в число которых войдет уплата налогов в королевскую казну.   
Спустя два месяца, королевский министр написал брату еще одно письмо, в котором говорил о необходимости создания единой государственной торговой компании, обладающей монополией на внутреннюю и внешнюю торговлю штата Гран-Пара и Мараньян.

Конечно, Карвалью и Мело просил брата сохранять все эти планы в тайне, поэтому в Мариуа никто не догадывался о том, насколько серьезны грядущие перемены.
Жизнь текла своим чередом, и сложно было представить, что скоро все будет совсем иначе.