Снежная королева. Сказка в стихах

СНЕЖНАЯ КОРОЛЕВА
(по одноимённой сказке Х. К. Андерсена).

В одном из государств, - сказать точнее, в Дании –
Была зима.
В снегу были дома.
В снегу был дом,
Который во внимании
Моём.
Вот сказка начинается…

На город сумерки тихонько опускаются;
И свечи в доме загораются;
И бабушка рассказывает детям
Об интересном всём, что есть на свете.
А кто же представители из детства?
Вот Кай – он гость из дома по соседству –
Свершает дружеский поход
До Герды –
                внучки бабушкиной – Кай не первый год.
И Кай, и Герда в тех летах,
Когда лишь дружба, – чувства новы,
Но о любви ещё ни слова.

О, вечная любовь!
Не раз и я пролепетал в стихах
О ней! О ней!
Что может быть грустней и веселей?!
Не скажешь в двух словах,
Не скажешь и во многих.
Любви дороги неисповедимы,
Удар любви – неотразимый!..

Но я – заговорился.
Недолго вечер длился.
По улицам
Стал потихонечку прогуливаться
Мрак.
И тишина – лишь лай собак
Издалека, как будто понарошку.
Кай подошёл к окошку.
И в темноту через проталину он посмотрел.
Смотрел, смотрел –
Сказал: “Снег полетел!”
Сказал – и тут
Нарушен в доме был уют...
Спросила Герда: “Бабушка, когда бывает снег?”
”На это есть легенда, есть, но не для всех, -
Для тех, кто не боится – лишь для тех!” –
Ответила старушка.
”Я смелая! Ты прошепчи мне, бабушка, на ушко”.
И бабушка легенду нашептала ей.
“А ветер злей!
Вон, снегом закружил. –
Сказал вдруг Кай. –
              Ты, Герда, мне теперь легенду расскажи, -
Я тоже смел! –
Я в темноту глядел”.
Легенду Герда Каю говорит;
(Кай слушает – в окошко всё глядит):
Сказала бабушка: “Есть женщина на свете.
Детишек взглядом метит.
Глядит глаза в глаза. И если вдруг заметит
Боится кто – всё! – обречён тот:
Сердечко сразу превратится в лёд!
Тогда он видит всё на свете
Лишь в черно-белом цвете:
Добро, как зло,
Мороз, как летний зной.
А женщина та выглядит вся белой-белой –
Зовут её все Снежной Королевой.
Она является из туч – и вместе с нею снег”.
И слышит Герда Кая смех:
“Я королеву посажу на печку –
Расплавлю снежную, как свечку!”
Вдруг отскочил он от окна, как снежный ком
И прошептал: “Там... за окном…”
На Герду посмотрел и закричал вдруг звонко:
“Проклятая девчонка!”
Цветы в горшках поразбросал –
И убежал.
А почему?
А всё к тому:
Увидел за окном фигуру белой девы –
Пронзил его взгляд Снежной Королевы!
Я ненадолго оборву рассказ.

Все спорят: есть ли порча сглаз.
Наверно, есть! Наверно, нет!
Когда б вдруг был ответ,
Всё доказалось –
То всё равно бы сказка продолжалась.
Оставим спор другим
И поглядим,
Что в сказке дальше было.

А было плохо – вот:
Сердечко Кая превратилось в лёд.
Вы помните, как закричал он грубо –
Так детей добрых взгляд холодный губит.
Улёгся ветер, снежный пух.
Прокрался слух,
Что кто-то видел, видел: мальчик во всем белом
Умчался в тьму со Снежной Королевой.

Так кто она – таинственная? Слух –
Опять же – говорит, что это девы дух.
Настолько он при жизни девы охладился,
Ожесточился,
Что после смерти – смог! – сравнился
С самим Морозом! В чём причина – неизвестно.
Но нам известно:
Едва ли
И нас прохлады жизни в чём-то миновали.

Ах, как изменчив небосвод;
И год начавшийся пройдёт;
И вновь начнётся всё. Вот началась
Весна. Снег тает. Речка разлилась.
Мы помним про легенду.
Кай не являлся. Загрустила Герда
И мысленно его звала.

Судьба однажды привела
Её до речки. В лодке очутилась
С вопросом к речке обратилась:
“Скажи мне речка: где мой Кай?”
И тут, как будто невзначай,
Вода лодчонку подхватила –
И понесла. “Ах, Кай мой милый! –
Вскричала Герда. – Путь намечен!
Спешу к тебе. К тебе навстречу
Река несёт!”

Да, понесла. Река течёт.
Но это было лишь начало.
Река бежит, течет – и Герда задремала.
Она проснулась,
Когда вдруг в берег лодочка уткнулась.

Глядит – и видит: берегом забор;
И двое бравых часовых калитку – вход во двор –
Усердно охраняют.
Хоть деревянные, но дело знают:
Честь Герде отдают
И песни бравые поют:
“Ать, два! Ать, два!
А мы вовсе не дрова!
Деревянными руками
Мигом справимся с врагами!”
Всё было весело и прытко.
Калитка
Растворилась –
В калитке шляпа появилась.
Под шляпою – старушка древняя,
                как древняя легенда.
“Ах, здравствуйте! – сказала Герда, -
Бабушка”. – “День добрый! – бабушка сказала. –
Тебя я, деточка, сегодня поджидала.
Я добрая. Шепчу себе, шепчу:
Людей лечу.
Насквозь я вижу
И многое предвижу.
И о тебе я, Герда, уже знаю:
Ты, детка, ищешь Кая!”
“Ах, бабушка, он жив?!”
“Да, жив! – старушка отвечала. –
Но сначала
Ты заходи во двор погреться,
А как его найти – я знаю средства.
Ты заходи! Давно мечтала я о внучке. Мы вдвоём
С тобой, как в сказке, заживём”.
И точно: это было в сказке.
Всё было во дворе, как детские раскраски:
Цветные птицы и цветы кругом,
И цветной дом –
На нём и окна расписные,
И стёкла в окнах все цветные.
Заходит Герда в дом –
Повеяло ей сном.
Ей бабушка даёт корзинку вишен.
Их Герда кушает и песню медленную слышит:
“Возле берега лужок.
Скачет козлик – скок-поскок,
Скок-поскок, скок-поскок;
Скачет козлик – скок-поскок.
Спи, дитя, спи, усни –
Сладкие приснятся сны,
Сны, сны, сны, сны.
Сладкие приснятся сны.
Спи, дитя, спи, усни!”
В той песне – колдовская сила.
Заснула девочка. Проснулась – всё забыла;
Забыла Кая.
Старушка, хоть не злая,
Решила Герду присыпить,
Заставила про всё забыть,
Чтоб навсегда осталась с ней –
Ей с Гердой веселей.
Но так случилось: через время два цветка
Из потайного уголка –
Две розы сада – напомнили забывчивой о том:
Зачем она покинула свой настоящий дом,
А Герда слушает, глядит на розы –
И вспомнила свои –
                и вспомнила про всё и – в слёзы.
Воскликнула она: “А где мой Кай?!
                Мне торопиться надо!
Кай ждёт меня!” Помчалась прочь из сада.
Солдаты деревянные опять ей честь отдали
И продолжали
Шагать
И песни распевать:
“ Ать, два! Ать, два!
А мы вовсе не дрова!
Ать, два! Бойся враг:
Нам в бою неведом страх!”
Шагнула Герда из двора – опять кругом
Всё тот же мир, с его добром и злом.

Что ж не хватает нам, когда нам хорошо? Страданий?
Или неведомых нам знаний?
Когда вдруг бросив всё, уходим на грозу,
Терпеть невзгоды, проливать слезу.
Что ищем мы в краю громов и тьмы,
В краю, цена где: жизнь иль смерть.
Поэты любят то воспеть.

Но Герда знала цель. Хотя весна была снаружи,
Направилась на север – к стуже –
По разговорам и приметам
Кай был совсем не там, где лето.
Нелёгок Герды путь.
Измаялась – присела отдохнуть.
И слышит речь гортанную:
“Кро-кроме шуток! Картину странную
Я наблюдаю.
Кро-кроме дум своих, никак не понимаю”.
И Герда видит: рядом ворон чёрный-чёрный,
Взъерошенный, какой-то с виду вздорный.
“Кро-кроме шуток! Не шутя,
Хочу спросить; что делает дитя
В пустынных столь краях,
                в столь неудобную погоду? –
Иль это молодым вошло сегодня в моду?”
Сказала девочка: “Вы – ворон?”
“Да, ворон
Я! Но не простая птица –
И тем могу гордиться.
Я с высшим обществом дружу –
Я при дворе у короля служу.
А должность при дворе моя
                встречается столь редко:
Я... так сказать... министром по объедкам.
На благо короля тружусь –
У королевской кухни нахожусь.
Невеста у меня – ворона.
                Как и я: чуть-чуть не молода.
Да вот... летит сюда!”
И точно: летит ворона
И с разгона
Затрепыхалась, затормозилась,
На землю обвалилась – приземлилась.
На ней, по старости, ни одного нормального пера.
“Моя невеста с королевского двора! –
С вороной Герду познакомил ворон,
Большой напыщенности полон. –
Имеет сан высокий, как и я. “Реликвия!
Реликвия идёт!” - все сообщают,
Когда моя невеста по двору гуляет”.
“Кормушка полная у нас, мой дорогой!
А это кто с тобой?” –
Спросила жениха, после столь плавного присеста,
“Чуть-чуть не старая невеста”.
“Кро-кроме шуток! Сам я узнаю,
Зачем гуляет девочка в краю,
Где в небе пролетают птицы,
Такие умные, как мы, да шмыгают лисицы –
Народ шальной и грубый,
В которых и ума – лишь зубы!”
“А я, мой дорогой, паря в небе, летя,
Смотрю: что за дитя?
А чтоб не слишком удивиться,
Решила всё же приземлиться.
Люблю я ясности в делах.
Так кто ты, девочка? Зачем в таких краях?”
Им Герда тут же рассказала
О том, что с ней бывало.
Сказала им о Кае.
Спросила: знают ли, где Кай?
                “Нет, мы не знаем!” –
Ответил ворон. “Что ты мелешь! –
Ворона возмутилась. – Ты, Герда, не поверишь!
Я знаю, где твой Кай!”
“Ах, где же?” – “Так и знай:
Твой Кай – ведь он блондин, голубоглазый –
Тьфу-тьфу, не сглазить! –
Я ничего бы не сказала,
Но ты всё так обрисовала –
Немудрено узнать.
Теперь какая благодать!
Узнала б я его изо всех лиц:
Твой Кай – наш принц!!”
Тут ворон как стоял,
Так и упал.
“Ай, ай! Что с ним?”
“С ним? Ничего! Мы так шалим, -
Ворона девочке сказала. –
Я бывало,
Как и сейчас –
Не помню уж: в который раз, -
Какую новость не скажу,
Гляжу –
Кар-кар! –
А у него – уже удар!
Сейчас, сейчас –
Кар-кар! Кар-кар! –
Закончится его удар”.
И верно: падший вдруг с земли вскочил
И моментально вопросил:
“Тут не до шуток!
Кроме шуток.
Тебе не верю я!
В чём истина твоя?!”
Ворона закричала: “Я
Вся истина! Она лишь в том,
Чтобы ты был с закрытом ртом.
Когда чего хочу сказать,
Тебе, дружочек мой, - молчать!”
“Ах, Герда, он такой смешной –
Жених мой дорогой.
Не обращай внимания!
Как все министры говорят: продолжим заседание!
Ах, Герда, так узнать охота
Душещипательское что-то.
Твоей судьбе настолько изумилась:
Была бы человеком – прослезилась!
А что-то здесь мы попусту болтаем.
Пойдём, пойдём – я приведу тебя до Кая!”

Когда добрались до дворца, уже был вечер.
На канделябрах во дворце горели свечи.
И в дело, между прочим,
Вступила, ближе к ночи,
Наёмная вся стража –
Объект ведь очень важен.
И, как бывает иногда у страж,
Начался героический кураж.
Как только стражники к дворцу попали –
Стены задрожали.
Явился марш.
“Эй, запевала наш!
Эй, начинай, чтоб в склад и в лад,
Чего-нибудь насчёт палат, -
Сказал старшой, - а мы – в подхватьях,
Чтоб слышно было на кроватях”.
Солдаты все повеселели,
За запевалой все запели:
“Закованные в латы!
Да-да! Да-да!
Храним покой палаты!
Да-да! Да-да!
Для нас особы святы!
Да-да! Да-да!
Нам не нужна зарплата!
Да-да!.. А?!”
Старшой орёт: “Молчать! Эй, запевала!
Будь осторожней! Запевай сначала!”
В дверях принцесса показалась
И храбрецов угомонила малость:
“Я не могу никак уснуть!
Потише вы, хотя б чуть-чуть!”
Тут старший стражи рукой машет.
“Спасём покой особы нашей!” –
Герои шёпотам пропели;
Настала ночь – уснули, захрапели.   
И через сад Герда с друзьями-проводниками
Проникла в залы королевского дворца –
Казалось, им не будет и конца.
Казалось Герде, от волненья, сердца стук
По залам разлетается, как колокольный звук,
Который всех разбудит –
И что-то тогда будет.
Но старая ворона хладнокровно
Всех провела по залам превосходно.
Вот спальня появилась.
Вся троица вошла – и притаилась.
Сказала девочке тихонечко ворона:
“Вона!
Где белая кровать – принцесса.
Там для тебя нет интереса.
На красной – так и знай! –
Твой Кай!”
К кровати Герда подошла. Зовёт тихонько: “Кай!”
Кай повернулся: “Кто вы?” – “Ай!
Это не Кай!” – вдруг Герда восклицает.
С другой кровати крик: “Кто спать мешает?!
Немедленно того казнить,
Кто нас посмел будить!”
Друзья как будто онемели:
Они – посмели.
Тут Герда зарыдала
И обо всём особам важным рассказала.
Принцесса изумилась
И Гердой восхитилась.
“Спасаешь ты свою любовь!
                Любовь влечёт по свету.
Сильнее чувства просто нету!
Ах, Королева Снежная – какая она злая!
А я ведь добрая! Тебе я помогу, но объявляю
Твоим проводникам: “На первый раз прощаю,
А на второй – все перья ощипаю!”
От счастья ворона опять хватил удар.
Ворона прокричала: “Ка-а-р!!
Благодарим! Виват принцессе!” –
И прочее из льстивой смеси.

Живём мы в мире всевозможного.
Движение неосторожное –
И тут же – крах!
Нет ничего – всё в прах!

Дворцы, дворцы! В любой дали
Правители, цари и короли
Следили цепко и ревниво,
Чтоб было пышно и красиво
Среди их царственных палат –
А попросту: среди большущих хат.
И каждый архитектор был не промах:
Срывая куш на царственных хоромах.
Но иногда – увы! –
Лишался головы!
С царями рядом жить –
По лезвию ходить!

Герда два дня спокойно отдыхала.
В залах дворца во многих побывала.
Везде портреты королей,
Великих, незнакомых ей людей.
Смотрела, удивляясь без конца
Шикарности дворца.

Но я б сказал:
Неплохо бы, когда б там побывал,
Да жить в дворце не захочу: судьба покажет фигу:
Враз попаду в дворцовую интригу.
В среде придворной жить –
Коварным, льстивым надо быть.
Способностей таких и у меня хватает –
Их применять душа не пожелает.

Живи, душа моя, живи
И сказку старую по новой оживи.

На третий день к дворцу подъехала карета.
И Герда, что была уже как фрейлина одета,
В неё забралась,
С принцессой слёзно попрощалась.
Форейторы и кучера
Знак получили – карета тронулась. Охрана грянула: «Ура!»
Да!.. Та охрана,
Что так рьяно
Проспала ночью службу тихо,
Уже отплясывала лихо.
Охранники – уже кавалеристы;
И каждый в храбрости неистов.
Принцессе всё-таки сумели доказать:
На службе впредь не будут спать.
«Ваше Высочество! Мы деньги отработаем,
С душевной храбростью и всяческой заботою.
И все увидят: без обмана
Мы все – храбрейшая охрана!”
Такой вот экипаж
Отправился в вояж,
Отправился на север – к Каю.
Мы знаем:
Всё на словах
Легко, да тяжело в делах.
Пришлось карете ехать лесом,
А при разбойных временах там мало интереса.

В глухом месте раздался свист,
С дерева кто-то корявый прыгает вниз.
Посыпалась с ветвей разбойников ватага.
“Отклонимся от врага! –
Охранники кричат. – Без выгоды отвага!”
И разбежались по кустам да по оврагам.
Чего уж говорить о кучерах.
Все – кто куда! Что значит – страх!
Грозят оружием, орут
Разбойники. Спешат, бегут.
Ватага эта
Добралась до кареты –
И Герду выдернула вмиг,
Оря: “Храбрец не убежал! Пока в живых!”
Скрипучий голос тут раздался:
“Посмотрим, кто же нам попался?
Ах, девочка! Её жизнь сытненькая.
Зажарим – и съедим! Вся аппетитненькая.
Сейчас я ножичком пощекочу –
Мясца хочу!”
С ножом была старуха,
Но за ухо
Вдруг сзади кто-то укусил её
                и крикнул звонким голосом:
“Не тронешь ты её и волоса!
Корявое рыло!
Ты забыла
Шайки обычай:
Девка – моя добыча!”
Старуха взвыла,
Но жертву свою отпустила.
Спаситель с голосом звонким
Оказался девчонкой –
Годами такая,
Как Герда, но, как разбойница, - злая.
Герду в карету тот-час посадила,
Предупредила:

“Теперь ты пленница моя!
Никто не тронет – с тобой я!”
“Гей! Гей! Держи! Гей! Гей!” –
Разбойники ловили лошадей,
Которых бросили удравшие от боя
Герои.
Всех лошадей переловили,
Себя по сёдлам рассадили
И, с гиком, песнями и свистом,
Как будто пьяные артисты,
Помчались с этого ристалища
В своё разбойное пристанище.

Скрывает разбойников леса покров.
Под грохот колёс Герда слышит их рёв:
“Продались! Скупил наши души бес!
Хо-хо-хо-хо-хо!
Хо-хо! Хо-о!
Вся жизнь наша: к золоту лишь интерес!
Хо-хо-хо-хо-хо!
Хо-хо! Хо-о!
Кому-то – на плаху, кто в петлю залез.
Хо-хо-хо-хо-хо!
Хо-хо! Хо-о!
Наш дом – только лес!
Наш дом – только лес!
Наш дом – только лес!
Хо-хо-хо-хо-хо!
Хо-хо! Хо-о!”

Коротко, долго ли пели,
Но добрались до цели.

Пристанище – замок заброшенный,
Старый, совсем перекошенный.
В замок шайка заехала.
Кричит старуха: “Приехали!
Добралися,
Мои грубияны! Живыми опять осталися.
Умеют без боя
Грабить мои мастера разбоя!
А стражники – бриты и гладки –
Бегут, до сих пор, без оглядки!”
Разбойники
Рассмеялись. “Ещё побываем в покойниках! –
Мадам продолжала визжать. –
До тла теперь пировать!”
Разбойники поразбежались –
За дело взялись.
Дичь, зайцев распотрошили,
Порубив, в котел сложили – сварили, -
Не оставили без внимания
И награбленное пропитание.
Накормились;
С успехом поперепились;
Стали плясать
И песни свои распевать.
Жуток их был пьяный рёв,
Гвалт непристойных слов –
Убийцы, грабители, воры
Вели меж собой разговоры.
Хмельное лилось.
Из глоток неслось:
“Мы говорим прямо:
Ха!
Наш атаман – дама!
Ха!
Сколько – не знаем – лет,
Ха!
Но свирепей – нет!
Ха!
Много дорог. Одна –
Ха! –
Нас довела до дна!
Ха!
Каждый душой нечист, -
Ха! –
Любит разбойный свист, -
Ха! –
Любит людей бить, -
Ха! –
Любит их кровь лить.
Ха!
Судьба наша – всех! – простая:
Ха! –
Нам не добраться до рая.
Ха!
Ждёт нас в конце – мат:
Ха! –
За гробом – неласковый ад!
Ха!”

“Они все, до последнего вора,
Уморы!” –
Смеялась разбойница,
            таща пленницу в свой угол в замке. –
Тут тебе – не у мамки.
Будет гостинец
Тебе: попала ты в мой зверинец.
У меня все – по клеткам.
Привет, детки! –
Рукой махнула сидящим там:
Лисице, зайцам и голубям. –
Ногами длинный,
Танцор старинный! –
Показала она на оленя. – Он у меня на верёвке.
Посмотрим, какой ты ловкий”.
Под горлом оленя блеснул нож.
Взбрыкнул олень.
Слышит разбойница: “Его не трожь!” –
Это сказала Герда ей.
“Что я слышу от пленницы моей! –
Разбойница изумилась. –
Ты что: взбесилась?!
Я тебя – или позову свою стаю –
Саму на куски искромсаю!”
Оружием помахала –
За пояс убрала.
“Ты же видишь, что я из леса.
А ты, наверно, принцесса?”
“Нет, нет!” И Герда, как и другим, рассказала,
Что с ней бывало.
Потом стала слёзы лить:
“Они не смогут меня убить?”
Разбойница рассмеялась:
“Ну вот ты трусихой и оказалась,
Пленница моя.
Нет! Это уж если я!
Была б тебе каша,
Когда б не отбила тебя от мамаши!”
“А, это мама твоя?”
“А чья?
Моя точно мать –
Другой мне негде взять.
Какой вон народ,
А она там верхушку свободно берёт!
Вот твои друзья-соколы
В деле – голы.
И чего тебя угораздило
Туда сунуться, где у нас дела?
Сейчас я тебя слушала.
Девка ты ушлая –
Гляжу как словами скачет,
Но я не заплачу –
Я помогу
Побывать опять тебе на снегу”.
И помощница обратилась к оленю:
“От лени
Избавлю. Будешь меня вспоминать.
Сейчас доскакать
Сможешь туда, где живёт дива-дева –
Снежная Королева?
Надо доставить девчонку.
Где пурга и позёмка,
Там её паренёк.
Какой нужен срок?”
Ответил
Олень: “Просвет я в жизни заметил!
Когда получу
Свободу, дней в несколько доскачу.
Королеву Cнежную
Не раз я видел. Она не нежная.
На родине, меня манящей,
Холод держит сейчас настоящий.
Кто голоден да плохо одет –
Надежды нет!”
“Надежда
Будет – из кареты одежда.
И еду ты сейчас получишь –
Сейчас ты её навьючишь”.
К делу
Разбойница приступила. Потеплее Герду одела.
“С тобой долго не буду возиться.
Муфту твою заберу. Забирай рукавицы.
Замечу:
Матушки моей – тебе будут по плечи.
Дикие с виду,
Но никакой обиды:
Любой с ними холод пройдёшь –
С муфтой своей – пропадёшь!”
Прошла помощница, по углам, с ревизией –
Натащила провизии;
На оленя её закрепила;
Герду наверх посадила.
Сказала оленю: “Дай шею!
Зарезать бы мне тебя, змея.
Да не бойсь! На дорожку шучу –
Удачи тебе хочу!”
Нож над верёвкой блеснул –
С места рванул
Свободный олень. Помчался на север вскачь.
“Всем – удач!” –
Разбойница крикнула. Вслед поглядела.
“А мне-то какое дело?” –
Сказала,
Затосковала;
Из клеток пленников повыпускала
И зарыдала…
В жизни видела грабежи да кровь –
Впервые спасала любовь,
Которую у других разглядела, -
Сама же любить не умела.
Она запела:
“Сохнут травы бледные.
Кругом люди вредные.
Вдоль да вдоль по просеке
Псы бегут и пёсики.
В небе тучки тянутся.
Что пройдёт – помянется:
Ни моя ль там рожичка
Мёртвая от ножичка”.

Тут скажу, но скажу осторожно я:
И в разбойниках есть искра божия.

Как мне воспеть ледяное безмолвие,
Солнце холодное, искры узорные,
В небе снежинок игру,
Сосны в снегу.
Как мне воспеть ледяное безмолвие.
Чудище белое и преогромное –
Образ бескрайних степей,
Снежных степей.
Как мне воспеть ледяное безмолвие.
Сколько лежит в нём с замёрзшею кровию…
Снежная, страшная ширь…
В ней человек, словно пыль.
Жуткое солнце белой пустыни
День начинает – и слабый остынет,
Но не найдёт он спасения в нём.
Льдом станет он под холодным огнём.

Который уж день
К северу скачет олень.
Начинается
Снежная степь – не кончается.
“Эти края –
Родина моя!” –
Олень Герде сказал.
На пригорок взбежал;
Направил на ветер нос
И произнёс:
“Сейчас я вспомнил, глядя с пригорка,
Волки
Гонялись здесь за мной. И мне не нравится:
Опять всё повторяется.
Держись!”
Сказав, рванулся вниз.
Стая волков
Недолго гналась:
                Олень, с разбега, перепрыгнул ров,
Волки завыли – и отстали.
“Знакомые места. Знакомая мне стая. –
Сказал олень. – Бежал бы я быстрей,
Да мне с тобой трудней.
Но свою ношу
Я не брошу:
Тебя зауважал,
Когда спасла ты от ножа.
А волчья стая
Беда не самая большая.
Вот он:  пошёл снежок!
Это намёк:
Всё королева знает.
Дворец недалеко – гора там ледяная.
Где горизонт, смотри на небосвод:
Пургу, пургу к нам шлёт!”
И Герда видит: появилась тень,
Куда смотрел олень.
Заплакала она: “Домчи меня до Кая,
Пока пурга не замела нас злая.
Ведь потому её к нам королева шлёт,
Что во дворце мой Кай живёт”.
Сказал олень: “Пурге ответить нечем.
Одно: помчаться ей навстречу!”
Чем дольше длился бег,
Тем чаще падал снег.
Мерк свет. И наступил не только вечер –
Начался ветер;
Набрал разгон.
И зазвучало со всех сторон:
“Бегу-у-у-у!
Смогу-у-у-у:
Согну-у-у-у
В дугу-у-у-у
В снегу-у-у-у.
Страши-и-и-ись пургу-у-у-у!”
Долго мчался олень.
“Всё! Кончился день!
Вот она – белая ночь,
Которую я не смогу превозмочь!
Я сделал – что смог!” –
Сказал олень – и в снег лёг.

“Так пусть же день и ночь, и поздний вечер, -
Вскричала Герда,- к тебе спешу всегда навстречу,
Мой милый Кай, -
Встречай!”
Она шагнула смело
Во тьму. Уже гора во тьме блестела.
И чем пурга сильнее злилась,
Теплее Герде становилось.
Он рядом, рядом – она знает.
Одна лишь мысль её – о Кае.
Посбрасывала тёплую одежду,
И согревала лишь надежда.
Гора все ближе. Взвизг пурги. Вдруг тишина.
                И, словно летом,
Босой и в платьице одета,
Вошла в дворец… С великолепного крыльца
Чертоги зимнего дворца!
Все стены, свод
Над головой, всё было – лёд.
Прозрачнее такого льда
Никто не видел никогда –
И крепости такой: разбить нельзя.

Босой на лёд шагнув, скользя,
С порога
Прошлася Герда по чертогам.

В громадных ледяных просторах
На кристаллических узорах
Искрится всюду чудный свет.
Но Кая – нет!
Зовёт тихонько Герда: “Кай!”
И купол отвечает: “А-ай!”
Разносит эхо: “Ай-ай-ай!”
Огромной комнаты был край,
И там нашла она его –
Из детства друга своего.
Окликнула его, но он,
Своей работой увлечён,
Внимания не обратил.
Вот голос Герды повторил
Погромче имя его: “Кай!”
И Герда слышит: “Не мешай
Задачу мне решать:
Фигуры собирать”
(Он собирал кристаллы льда).
И вот тогда
Все силы Герда собрала
Своей души и обняла
Давно забывшего её.
“Мой Кай! Всё счастье ты моё!
Ты вспомни – я с тобой росла.
Тепло тебе я принесла”.
Во взгляде Герды возник свет –
Сильней его во взглядах нет.
Кай, Кай, который был весь синий –
На нём уже не таял иней, -
Теплеть вдруг стал, светлеть – и просиял глазами:
«Я вспомнил, вспомнил, вспомнил всё,
                что было между нами!
Ах, Герда!” – “Милый, милый Кай,
Тебя, как будто невзначай,
Нашла я всё-таки!” И дети – но и уже не дети –
Затанцевали весело, забыв про всё на свете.

И во дворец вдруг вихрь ворвался,
И грозный голос вмиг раздался:
“Забыли – где вы?!!
Влюблённых нет, где власть у Снежной Королевы!”
Тут Кай и Герда вспомнили: вокруг что за чертоги,
И поняли: им нет домой дороги.
Из вихря появилась дева –
Снежная Королева.
Герда собой заслонила Кая
И крикнула ей: “Беспощадная, злая!
Холодная ты душа,
Ненавистью дыша,
Хочешь, чтоб мир живой
Всегда трепетал пред тобой.
Я рада встрече с тобой!”

Два взгляда достигли друг друга:
Взгляд жизни и взгляд смертной вьюги.
В глазах королевы – страх.
Она превратилась в прах,
В прах ледяной – в туман.
Пропало всё, как обман.

У Герды над головой
Купол неба родной, голубой.
Лето. Знакомый дом.
Розы цветут под окном.
Рядом – любимый Кай.
Живое сердце, играй!
Влюблённых горячая кровь.
Сильней всех на свете – любовь!

                10.12.2000.  22ч. 33м.

МИХАИЛ АНПИЛОГОВ.
ГОРОД ПАВЛОВСК ВОРОНЕЖСКОЙ ОБЛАСТИ.