Палата номер семь

ЛЮБОВЬ И ГОЛУБИ
В больничной палате, кроме меня -  дальнобойщик, тракторист, строитель и пчеловод.  А ещё голуби, которые  топчутся по  карнизу за окном – они  тут тоже вроде постоянных обитателей.  Заелись настолько, что простой хлеб пренебрежительно сбрасывают с  пятого этажа вниз. Предпочитают семечки, яблоки и кусочки сыра.
Мужиков в палате заставили купить белые компрессионные чулки. Якобы это ноу-хау снижает риск во время операции и предотвращает тромбофлебит. Палата превратилась в гримерную театра оперы и балета: старательно пыхтя, пациенты натягивали чудо медпрома на волосатые ноги. Конечно, потом спрятали его под брюки. Лишь один чудик из соседней палаты надел шорты и щеголял в белых обтягивающих чулках несколько дней. Кроме того, его пару раз застукали в женском туалете. Бриться, наверное, туда ходил. Остальные мужики относились к себе в чулках с должным сарказмом:
- Ща как выйдем в коридор, как станцуем танец маленьких лебедей!
Первым операцию сделали строителю.  Пока он отходил от наркоза, при нём неотлучно сидела жена.  Как только отошёл, принялся что-то гнусаво бубнить из-под одеяла. Я не понял ни слова, но жена что-то понимала и даже задавала встречные вопросы.
На следующий день оперировали остальных.  Первым привезли из операционной тракториста, у его кровати  уже сидела его жена. Трактористу делали операцию на горле, поэтому, оклемавшись,  говорить он не мог. Только преданно смотрел на жену и наглаживал её коленку.
Потом они придумали писать друг другу  в тетрадке, изредка что-то мыча, как глухонемые.
Вообще, в больничных коридорах, кроме боли и грусти, на самом деле есть много чего ещё: заботы,  нежности, любви, юмора.
ОТЦЫ И ДЕТИ
Ещё когда проходил обследования, заметил, что многих пожилых людей сопровождают их взрослые дети. Дети оформляют бумаги, сидят с  родителями в очередях к специалистам. В очереди к кардиологу передо мной было две таких пары: здоровенный детина с сухоньким седым отцом в инвалидной коляске и бойкая молодуха с растерянной и всё забывающей старушкой-матерью.  Старушка порывалась встать и куда-то пойти.
- Ну, куда ты? Куда? -  спрашивала дочь, - в туалет?  По лестнице на этаж выше,  дверь напротив.
Старушка вернулась минут через пятнадцать и сказала, что туалета не нашла.
- Как не нашла, - удивилась дочь, -  ты наверх поднялась?
- Нет, - ответила пожилая женщина, - я  пошла вниз, а там только регистратура.
Молодая воскликнула:
- Ну, чисто дитё! Пойдём со мной, горе луковое!
И повела маму под ручку в заветное помещение.

МУЖСКАЯ СОЛИДАРНОСТЬ
Всех моих соседей по палате оперировали раньше меня.   Вторым после тракториста прикатили пчеловода.  Он в полубессознательном состоянии пытался встать с кровати, что вызвало беззлобное возмущение медсестёр:
- Что за непослушный больной! Ложись, миленький!  Иначе врачу на тебя пожалуемся.
Но такая угроза не действовала.  Тогда другие мужики в палате изъяснились более кратко:
- Башкой сейчас ё… шься! Ложись на…й!
Как ни странно, это послание подействовало.
Меня увели в операционную самым последним.  Как мне потом рассказали, отсутствовал я часа четыре. Очнулся от приложенного к моей голове льда.
- Держи сам! Не спи два часа!
Но я ничего не соображал и, проигнорировав приказ,  опять  «отрубился».   Проснулся поздно вечером  под  двумя одеялами. Это   сосед-тракторист  догадался меня накрыть не только моим одеялом, но еще и  одеялом, стянутым с пустующей кровати.

КАК В КИНО
На следующий день всех жильцов палаты № 7 избавили от повязок, пластырей,  тампонов.  Самый пожилой мой сосед Дмитрич, бывший дальнобойщик,  которому сделали операцию на горле, говорил громче и больше всех. Рассказывал истории из своей жизни,  одна из которых напомнила мне известный фильм «Любовь и голуби».
- Сыночек мой любимый как-то учудил!  Когда ему было 19 лет, я не только баранку крутил, но и с Кавказа шубы возил, на рынке точку имел.  Вот однажды уехал  я под Новый Год в очередной рейс,  привёз шубы на рынок,  а продавщицы на меня смотрят и крестятся,  будто привидение увидели. 
«В чём дело, бабы?»- спрашиваю.  Те оправились от шока и рассказали, что сынок пришёл  несколько дней назад на рынок и, плача, сообщил, что  его отец  разбился на горной дороге. Насмерть.   Как это обычно бывает в таких ситуациях,  продавцы скинулись на похороны и поминки . Отдали деньги сыну. А тут я, живой и здоровый. О, ужас!
Я давай сыну звонить на мобильник - не отвечает.  Кинулся искать его – не нашёл. Если  бы нашёл – убил бы, стервеца!  Только через год он объявился, представляете?   Жулик, где он этому научился?
- Как где, Дмитрич?  Ты же фильм «Любовь и голуби» смотрел?  Вот и он, наверное, тоже.

«ТАМ ТЕПЛО, ТАМ МОЯ МАМА»
Ближе к выписке Дмитрич озадачился вопросом возвращения домой:
- Ваня, глянь там в своём Тырнете, какие автобусы ходят до автовокзала!
Я полез в Яндекс-карты. От больницы  ходило много автобусов. Назвал первый попавшийся, который ходил каждые три минуты.
-  «Шестёрка», Дмитрич! Тёплый, просторный автобус, остановки объявляют. Можно по карте расплатиться.
- На автовокзале останавливается?
А  это я как раз посмотреть забыл. Уточняю маршрут. Оказалось,   что «шестёрка» на автовокзале не останавливается и даже мимо не проходит.
- Так что ж ты мне голову морочишь?! – смеётся Дмитрич,  - ты,  как Василий Алибабаевич в «Джентельменах удачи»:  «А при чем тут Джамбул? Там тепло, там моя мама».   
- Дмитрич,  - улыбаюсь я, - 55-й и 85-й точно идут на автовокзал.
Дмитрич весь вечер повторял про себя номера автобусов, чтобы не забыть, а наутро заказал такси.
В общем, весёлая получилась предновогодняя неделя в Палате №7.   Мужики в ней сдружились, как попутчики в поезде «Москва-Владивосток».  Хотя  без сожалений  расстались, стремясь  как можно скорее вернуться к своим женам, детям и внукам. Некогда болеть!  Я тоже сижу "на чемоданах", созерцаю опустевшую палату и пишу эти больничные записки.
Всех с Новым годом! Здоровья и улыбок!