В бассейне Кунара

…Когда несколько человек на руках тащат груз вверх по горе, тяжелее всего замыкающему, хоть он и понимает это не сразу. Чем круче склон, чем выше перепад между первым и последним, тем труднее людям попасть в ритм, согласовать движения на непредсказуемых извилинах еле заметной тропы, отмеченной козьим пометом. И вскоре силы начинают покидать даже закаленных.

В начале лета 1985-го, в ходе знаменитой Кунарской операции, столкнулись армии, сравнимые с составом Туркестанского округа. Искушенные летчики промахнулись в тот раз, сбросив афганский полк неполного состава и советский десантный батальон прямо на склад снабжения моджахедов на узком плато в бассейне Кунара. Обе стороны, поначалу растерявшиеся от неожиданности, вступили в свирепую схватку по всему заросшему чахлыми кустами склону, вдоль которого неслись протяжные очереди не жалеющих патронов пулеметчиков советского разведвзвода.

Через полчаса моджахеды, не выдержав напряжения, скатились в ущелье, быстро отходя вдоль реки под спасительной зеленью. Пришла пора добивать пленных, выносить раненых и собирать убитых. С трехсотметровой глубины, под рев еще недавно бывшей льдом воды цвета асфальта, комендантский взвод афганского полка и наша разведка начали поднимать погибших и раненых товарищей.

Профиль скалы оказался настолько сложным, что команды приходилось менять буквально каждые полчаса — подняв тела на 50 метров, бойцы выбивались из сил. К обеду их донесли до середины подъема, и стало ясно, что без помощи не обойтись. И тогда вниз, с плато, пинками и матом погнали всех оставшихся без боевой задачи — переводчиков, штабных, тыловых, легкораненых.

Убитых положено было эвакуировать при любых обстоятельствах, этот закон блюли неукоснительно. Мы подобрали тело бойца на широком карнизе, и лежащие без сил пластом разведчики, его товарищи, провожали нас равнодушными глазами.

Было уже не до совести: они связали ноги-руки убитого, продели найденную на берегу корягу и, надрываясь, как папуасы пойманного леопарда тащили вверх.

Нам повезло: вскоре путь стал более пологим и отмечался уже не расстоянием между камнями, а принял смутные очертания тропы. Конечно, через полчаса и наши ХБ можно было выжимать. Чудовищным, непредсказуемым эксцентриком еще не окоченевшее тело тяжело моталось между кустами и скалами. Центр тяжести перемещался в самых неожиданных частях системы люди-палка-труп, создавая нагрузку на группы мышц, которые у нас в обычной жизни почти не работают.

Устало, неуверенно переставляли мы ноги долгой дорогой наверх. Снизу, от тропы на меня смотрел убитый веселый татарин из разведвзвода, еще час назад стрельнувший у меня сигарету. «Ява. Дукат» нашим ребятам в сороковой не давали, это были сигареты советников и офицеров.

Откинувшаяся назад голова покачивалась над тропой, я смотрел в светлые серые глаза и вывалившийся страшной колбасой, казавшийся огромным, почерневший язык временами волочился по камням. Никто из нас, выросших в комфорте горожан, не умел, конечно, вправить его на место и пришить нитками к щеке. Да и сил думать об этом не было: я шел замыкающим.

Он был жизнерадостным парнем, его легкий нрав любили товарищи, по крайней мере, таким он запомнился. Обаяние молодости и лик смерти показали всю хрупкость и уникальность жизни одного единственного человека, потерянного безвозвратно. За полтора часа подъема это почти вошло в подсознание. И деться было некуда, и закрыть глаза невозможно.