Полная хрень

    Было это в 1994 году, когда новорождённая капиталистическая Россия, отринув путь социалистического развития, бодро помчалась по рыночным дорогам, закупая и продавая барахло и разрезая попутно танки, подводные лодки и ракеты на металлолом. Бывшие враги в одну минуту стали друзьями. А натовцы поспешили на своих кораблях к ранее запрещенному для них дальневосточному берегу.
 
   Корабли НАТО, конечно же, прибыли во Владивосток с благороднейшей целью — защита Мира и всё такое прочее, а так же для совместных военных манёвров на море с российскими кораблями. Вот так после горбачёвской перестройки, под пьяно-угодливым правлением Ельцына, русский и американец стали почти братьями.

   Старший лейтенант войск связи  Николай Голубев, это самое время, находился в отпуске и поправлял свое здоровье в военном  санатории. Гуляя в воскресный день по набережной города Владивостока он с удивлением уловил сначала обрывки фраз: «Америкосы прибыли...», «… экскурсию устроили»,  «...гады», а потом и воочию увидел  военных иностранного государства. Непроизвольно возникла мысль: «Интервенция». Где-то слева, совсем рядом вопросительно прозвучало: «How much?» Николай повернул голову и увидел двух американских матросов в черной форме и белых панамках, стоявших рядом с девушкой. «How much» - прокрутил Голубев в голове свой скудный «справочник» по английскому языку. Если память не подводила, то по-русски это звучало «сколько». «Девушка что-то продает», - подумал Николай, но больше обращать внимания на эту троицу не стал, так как его внимание привлекло действо, по мнению молодого офицера, из ряда вон выходящее.
   Чуть впереди по ходу движения стоял, шатаясь, американский матрос в военной форме, его руки сжимали за горлышко пол-литровую бутылку с этикеткой «Русская водка». Он махал ею на проходящих людей и задорно выкрикивал, еле ворочая языком: «Russian friend» (русские друзья). Проходящие мимо пьяного матросика американские офицеры, а это, по мнению Голубева, были именно они, так как носили кителя и фуражки, а не панамки, на него внимания не обращали. Ну, типа, отдыхает матросик, устал, имеет право. «Демократия, понятно. У нас вся страна за демократию борется. Наверное, в воинских частях России тоже будет так», - думалось Николаю. Он представил пьяно шатающихся офицеров, вываливающихся из КПП после службы, и тряхнул головой, отгоняя наваждение. Такого не могло быть никогда!

   Размышляя, Николай остановился около невысокого здания. У входа висела табличка: «в/ч 43102». Из здания выходили мужчины, явно военные, но одетые в гражданскую одежду и делились впечатлениями об интересной экскурсии. Услышав слово «экскурсия» Голубев подскочил к мужикам:
- Разрешите поинтересоваться?! Вот я услышал про экскурсию. А что это за экскурсия?
Явные военные скользнули взглядами по Голубеву, оценили его яркую рубашку и вареные джинсы и, наверное, приняли за своего коллегу.
- Да американцы экскурсию устроили на своём корабле для российских военных. Десантный док. Техники там куча, оборудование интересное, оружие.
- А как туда попасть?
- Ты офицер?
- Да.
- Удостоверение личности с собой?
- Всегда ношу, как положено.
- Тогда заходи в эту дверь и тебя пропустят на территорию части. Там сориентируешься, - мужики махнули рукой на дверь КПП и двинулись дальше, решив, что объяснили достаточно.

   Николай, не теряя времени, воспользовался советом. Он подошел к окну дежурного и объяснил цель своего визита, протянув документ.
- Нет, не выйдет, - ответил ему капитан-лейтенант с повязкой на рукаве. - Американцы с самого утра экскурсию проводят. Устали уже, начали закругляться и попросили больше никого не пускать.
- Как неловко получилось, - сник Голубев, - а может быть, пропустите? Я в Сибири служу. Тут в санатории, в отпуске. Мне, наверное, никогда в жизни не удастся посмотреть чужой военный корабль. Я то и на русских, честно говоря, не был.
- Нет, не могу. Я получил чёткое указание — прекратить доступ.

   Николай вышел на улицу. В глубине души он понимал морского офицера — служба. Он и сам бы, наверное, не пустил бы никого при подобных обстоятельствах, но мириться с данным фактом не хотелось. На крыльцо КПП вышел генерал-майор, нет по-флотски, все-таки, контр-адмирал. И Николай Голубев, ещё раз, решился попытать судьбу.

- Товарищ контр-адмирал, - по-военному обратился отпускник, - разрешите обратиться?
Обратив внимание на такую выправку у человека в гражданской одежде, старший офицер улыбнулся:
- Обращайтесь.
Николай коротко поведал ему о своем, звании, службе, лечении в санатории, пожаловался на дежурный наряд КПП, который его пускать не хочет и в конце своей речи, заглянув в глаза контр-адмиралу, произнес, забыв о морском звучании воинского звания:
- Товарищ генерал, разрешите взглянуть на своего вероятного противника. Столкнуться с ним, так сказать лицом к лицу. Посодействуйте, пожалуйста, чтоб меня пропустили через КПП.
- Ну, что делать? Пойдем со мной.
На КПП капитан-лейтенант пытался было возражать, но генерал сказал четко:
- Пропустить!
Турникет открылся, и Голубев шагнул на территорию восковой части моряков, услышав вдогонку:
- Там, возможно, на корабль не пустят.
- Ничего, я рядом постою!

   Такой громадины Николай не видел никогда в жизни. Вообще-то, корабли он видел, но издали и на картинках, а вот так, совсем рядом — никогда. Корабль возвышался кормой на высоту пятиэтажного дома. На корме красовалось название «Dubugue». От кормы был перекинут трап на плавучую платформу, а от нее ещё один трап на берег. На берегу стоял наш патруль — капитан третьего ранга и матросы. Голубев уверенным шагом направился к ним.

- Доброго дня. Подскажите, пожалуйста, я здесь могу пройти на американский корабль?
Майор или капитан третьего ранга улыбнулся:
- По-моему, вы нигде пройти не можете, не пускают американцы.
- Но меня пропустили на КПП…
- Это ничего не значит. У меня приказ — не пускать никого!
Старший лейтенант понял, что на этом его экскурсия закончилась. Николай попытался задирать голову вверх, начал всматриваться в глубину черной пасти трюма корабля, но что там разглядишь?
Вот тут опять произошло то, чего Голубев никак не ожидал. Видимо, ему суждено было оказаться на палубе корабля другой страны, и, как факт, на территории другого государства.

   От КПП к патрулю следовала небольшая делегация. Впереди, возглавляя её, шёл американский военный в камуфляже песочного цвета. В руках у него был какой-то предмет, похожий на миниатюрное весло, с гербом США. Николай звания американских военных не различал, но по «веслу» понял, что это какой-то не маленький военный чин. С американцем были российский морской пехотинец в звании майора и симпатичная женщина, видимо переводчица. Американец через неё стал объяснять дежурившему офицеру, что это его личные гости, и он просит пропустить их на судно. Услышав про «личных гостей», Голубев подтянулся поближе, взглянул американцу в глаза, показал обеими руками на себя и спросил по-русски:
- А я?!
Американец понял, сказал что-то женщине и она добавила:
- И этот тоже.

   Николай шагал во главе делегации по перекидным трапам и не верил своей удаче. Ему удалось попасть на экскурсию по чужому военному кораблю! При входе с трапа на палубу американского корабля произошла заминка. Прямо перед ногами Николая лежал ковер с гербом Соединенных Штатов Америки. Голубев не знал, стоит ли наступать ногами на герб чужой страны, и не будет ли это нарушением дипломатического этикета. Он обернулся, и американец приободрил его взглядом, кивнув: «Иди». Николай шагнул на герб, а матрос, стоящий напротив трапа у знамени, вскинул руку, отдавая воинское приветствие. Голубев чуть было не потянул руку к непокрытой голове, но вовремя остановился. На нем нет формы, а значит козырять в ответ не обязательно.
   Американский офицер, взявший Николая с собой, перепоручил его чернокожему моряку, а сам остался с морским пехотинцем. Голубев зашёл в трюм корабля как в огромный металлический ангар, не имевший ни начала, ни конца. В трюме в три этажа и в три ряда стояли бронированные машины на гусеницах с пушками и пулеметами, военные тягачи и какая-то другая техника. Моряк что-то объяснял Николаю, но тот не понимал своего сопровождающего. Он только иногда, для вежливости кивал в ответ, произнося одно и то же: «Good» (хорошо).

   После трюма экскурсанта повели наверх, в капитанскую рубку или центр управления кораблем. Вид с верхней точки судна открылся потрясающий. Взглянув вниз на воду, Голубев ощутил себя на крыше девятиэтажного дома и понял, что если спрыгнуть вниз, можно запросто разбиться. В самой рубке стояли улыбающиеся мужики в белых рубашках с короткими рукавами и морской символикой. Куча штурвалов и много пространства. Честно говоря, Николай даже не подозревал, что военные корабли бывают таких больших размеров. В рубке разговора не получилось, зато Николаю дали брошюру на русском языке, где был изображен сам корабль и отражены все его тактико-технические данные по вооружению и личному составу. Вот это да! Никаких секретов.

   Спустившись вниз, Николай и его сопровождающий оказались на палубе, где по всему периметру были расставлены столы с армейским оборудованием, а в центре красовалась военная техника. Посредине стоял транспортный вертолет с двумя винтами. Николай хотел направиться туда, но моряк направил его к американским морским пехотинцам. Наверное, с этого должна была начаться экскурсия по палубе. Пехотинцев было человек пять, они все были как на подбор невысокого роста и упирались Голубеву в грудь при его ста восьмидесяти девяти сантиметрах роста. Зато американцы были все как один — с бычьими шеями, накаченными мышцами на руках. Голубев заметил одну особенность. Моряки на корабле высокие, ростом с него самого, или чуть ниже, а пехотинцы наоборот, не высокие. Потом все стало ясно. Пехотинцам нужно высаживаться на берег, зачастую под огнем противника. Им нужно прятаться за любые препятствия от пуль и сохранять свою боеспособность. У невысокого солдата больше шансов остаться в живых. Короче — длинного подстрелят быстрее. Стоять и молчать было как-то неловко. Пора была начинать знакомиться. Американцы достали разговорники, в которых русские слова были записаны английскими буквами. Ну, прямо как русские дети в школе, только наоборот!
- Ка-ак ть-убь-я зевь-ют? - произнес один из них.
Ну что ж, вроде понятно. Раз они пробуют говорить по-русски, Николай попробовал ответить по-английски.
- My name is Nikolai (мое имя Николай).
- О! – Понял американец и опять начал читать по слогам. – Ско-ль-кью ть-ебь-е лэт?
- I'm twenty four years old (мне 24 года).
Американский военный понял, засунул свой разговорник в карман и начал говорить на своем языке. Тут Николаю стало трудновато. В школе он к английскому языку относился прохладно, в военном училище он изучал язык с учетом специфики военных действий. Например, допрос военнопленного: «your part number (номер части), Your name (Ваше имя), how many soldiers and officers (сколько солдат и офицеров), what weapons (какое вооружение), shoot (расстрелять). Понятно, что эти познания в разговоре применять не стоит. Когда Николай ничего не понимал, американцы опять доставали разговорники или «объясняли» на пальцах. В общем, беседа как-то велась, но натянуто. Голубев решил сказать американцам, что он тоже военный.
- I'm a Russian soldier (я русский солдат).
Американцы оживились, стали жать Николаю руки. Тут он подумал: «Что-то я не то брякнул и исправился: - I'm a Russian officer (я русский офицер). Солдаты, как по команде, приняли положение «смирно» и отдали Голубеву честь. Вот так будет правильно. Один морской пехотинец спросил:
- What troops do you serve in?
Николай стал соображать: «Так – troops, это вроде войска, наверное про род войск спрашивают».
- communication troops (войска связи).
- Well.
- Your military rank? (Военное звание).
«Про звание спрашивает», - понял Николай. Тут он замешкался. Лейтенант – lieutenant, капитан – captain, майор – major. «А как будет старший лейтенант?» -  Николай не помнил. Тогда он достал удостоверение личности офицера и показал пальцем на фотографию.
- Three stars, three stars (три звезды), - зацокали языками американцы, видимо по их понятиям русский Николай был большой начальник.

   Затем двое из них начали сопровождать Николая по палубе корабля. Он с интересом смотрел медицинское обеспечение американцев, где, например, раненого солдата можно было одеть в герметичный пакет по самое горло, выкачать воздух и кровь в вакууме останавливалась сама. Такого раненого возможно сразу транспортировать до госпиталя, не тратя времени на перевязку. Николаю давали надевать приборы ночного видения, каски, передергивать затвор винтовки М-16 и давить на спусковой крючок. Автомобили можно было заводить и слушать рычание мощного мотора, нажимая педаль газа. Американцы сфотографировали Николая на фоне грузовика и подарили ему моментальное фото «Polaroid».

    Для военнослужащего всё это было интересно, но у одного из столов Голубев задержался. Здесь были системы и предметы связи. Телефоны, коммутаторы, катушки, переносные портативные рации и много-много всего. Для Николая, как для военного связиста, эти предметы были наиболее интересны. Он увидел на столе небольшую коробку прямоугольной формы. При ближайшем рассмотрении она оказалась коммутатором «Thirty» на тридцать абонентов. К Голубеву подошел майор, морской пехотинец, с которым они вместе заходили на корабль.
- Ну, как экскурсия? – Спросил майор.
- Понравилось, особенно вот эта аппаратура связи. – Николай протянул майору коробку коммутатора с отверстиями для подключаемых проводов.
- Ерунда! – Отмахнулся майор.
- Как ерунда?! Я связист и разбираюсь в подобных вещах. Наш коммутатор тяжелый, его как ранец нужно таскать на плечах, и соединяет он всего десять абонентов, причем это делает человек, втыкая в гнезда опросные шнуры, а здесь соединение происходит в автоматическом режиме и одновременно коммутатором могут пользоваться тридцать абонентов.
- Полная хрень! – Еще более убежденно заявил майор.
- Почему?
- Подожди. – Майор повернулся к военнослужащему США, стоящему у стола связи и задал ему вопрос, - If you take this switchboard and throw it into the water, what happens? (Если взять этот коммутатор и бросить в воду, что будет?)
Американский солдат обозначил на своем лице мыслительный процесс. Думал он долго, минуту, не меньше, а затем что-то ответил. Голубев не понял, а майор рассмеялся.
- Что он сказал? – Спросил Николай майора.
- Он спросил: «Зачем его в воду бросать?» - Не стесняясь солдата США, стоящего рядом, майор продолжил, - Он тупой и не понимает, что в реальных боевых условиях солдат может попасть в болото, реку, море и начерпать воды в свой хваленый коммутатор. И что? Да все просто – их прибор замкнет при включении и связи не будет. А наш коммутатор? Из него воду вытряс, включил – и он работает! Проверено. Так что американский коммутатор - полная хрень! Кстати, и техника, и вооружение, да и корабли у нас лучше. Ну, бывай, - майор пожал руку Николаю и направился к выходу с палубы.

   Голубев тоже долго не задержался на корабле. Убежденность майора морской пехоты в превосходстве российского вооружения вызвало у Николая гордость за свою страну. При выходе с американского корабля, сопровождающий Николая матрос спросил:
- Good ship? (Хороший корабль).
- Yes, good. (Да, хороший). – Затем Николай обвел пространство корабля рукой и добавил, - Полная хрень!
- Yes, поль-ния хрэнь. – Американец подумал, что повторил за Николаем лестные отзывы о корабле по-русски. – Goodbye (до свидания).
Николай Голубев помахал рукой и вступил на трап, довольный тем, что хоть один американский матрос будет знать правду о своем корабле.