Где прячется солнце? Часть 2

Когда Санька дослушал мои стихи до конца, то прямо взбеленился весь.
- А что же ты про свою мать ничего не написал? - заорал он. - она тоже хлыщет, будь здоров. Если сейчас же не напишешь, то я тебя буду каждый день бить. Ещё и других ребят подговорю, чтоб тебя поколотили.
Я ушёл домой и вскоре принёс продолжение моей писанины:
           А у Райсы есть соседка, ту соседку зовут Верка.
           Всегда пьяная сова - непутёва голова.
           Голодная, избитая, лохматая, немытая...
           С утра водки нажралась и куда-то подалась.
Когда я прочитал это Саньке, он заржал: "Ну вот, теперь клёво! Можно и на столб повесить сову твою. Ха-ха-ха!"
Так он и сделал. Расплата пришла быстро в виде самой Райсы. Она заверещала на всю улицу и прибежала к нам в дом, размахивая листком с моими стихами.
- Верча, на, читай, что твой выродок нацарапал. Врежь ему, чтоб не смел тявкать, скотина этакая!
Мать прочитала и, ни слова не говоря, стала бить меня тем, что что на тот момент было в её руках - мокрым полотенцем. Я рванулся бежать, но споткнулся о порог и упал с крыльца лицом вниз. Из носа потекла кровь. Я заревел во весь голос. На шум прибежала баба Маня. Она обняла меня и стала выговаривать матери:
- Что же ты, зверюга, с мальцом делаешь? За что ты его бьёшь?
Мать стала оправдываться, наклонилась ко мне, чтобы вытереть кровь на моём лице. Пахнуло перегаром, и я брезгливо отстранился от неё.
- Смотри, Верча, как он от тебя нос воротит,- завопила Райса.- Врежь ему, стихоплёту ещё.
Мать заорала, что я отбился от рук, и она сдаст меня в интернат. Потом в сердцах опять замахнулась тем же самым полотенцем. Тут баба Маня бросилась наперерез и вместо меня получила удар прямо по лицу.
- Ах ты,- рассердилась на мать баба Маня. - Креста на тебе нет. Не дам бить ребёнка. Попробуй ещё только тронь его!
Я уткнулся лицом в её колени и заплакал навзрыд, а потом и вовсе забился в истерике. Захлёбываясь слезами, я умолял бабу Маню немедленно  отвести меня в интернат, потому что так больше жить нельзя. Мои рыдания подействовали на мать отрезвляюще. Она заплакала и стала выпрашивать у нас с бабой Маней прощение.
Райсе такой оборот дела не понравился.
- Видишь, Верча,- встряла она в разговор, - как эта старуха настроила пацана. Она и Саньку моего подговаривает против нас. Как-то у Алёшки был день рождения. Ну мы посидели немножко, отметили, как надо. И Саньке, смеха ради, поднесли стаканчик. Праздник же. Так испортила его нам эта ведьмака. Подскочила к столу , выхватила стакан у Саньки и вылила водку в помойное ведро. Водку - в помойное ведро, представляешь?! Я ей за это чуть все космы седые не вырвала. Достукается подлая стерва, выгоню её из дома. Здорово ты её примочила полотенцем, не будет нос совать не в свои дела. Так ей и надо!
-Тьфу на тебя,- ответила баба Маня.- совсем одурела. Как только пришло тебе в голову такое: семилетнего мальчишку водкой потчевать? Ещё этим  хвалишься, бессовестная. А дом, между прочим, мой, и если бы не Алёшка и Санька, то я тебе, пьянь, давно указала бы на дверь. И тебя, Вера, я простить не могу. Брось пить и не водись с Райкой. Она и сыну моему жизнь сгубила. И с нашего Саньки, помяни моё слово, не будет толку. Испортит она ребёнка совсем. Или сбежит он из ада кромешного, куда глаза глядят, или с ними вместе пристрастится к этой заразе.
(Продолжение следует).