Дрозды

               

   К прославленным певцам нашей земли относятся дрозды. Весенний лес трудно представить без их громогласных и мелодичных свистов, которые заставляют невольно вздрагивать и приводить в трепет, а их накрики в лесных чащобах в вечерних сумерках способны вызвать суеверный озноб, кажется, что сам леший подает свои голоса и старается запугать кого – то в лесу.
   Человек с древнейших времён обращал внимание на этих великолепно поющих птиц и надо полагать, что были (а я в этом не сомневаюсь) страстные охотники до дроздиного пения. Их могучие песни невозможно не заметить и не отдать им должное. Они прочно вошли в русский фольклор, а значит, и в наше сознание, наряду с соловьями, жаворонками:
                «Скок, скок, поскок
                Молодой дроздок
                По водичку пошел…»
  В наших лесах живут такие превосходные певцы как певчий, черный и деряба. Белобровик и рябинник поют значительно хуже.
   В лесах Сибири, Дальнего Востока и Кавказа живут сибирский дрозд, земляной, темнозобый, краснозобый, малый, дрозд Науманна, бледный, сизый, пестрый каменный, синий каменный, белогорлый.
   Среди них ценятся своими мелодичными песнями каменные дрозды.
   Помню, отдыхая в Грузии в местечке Цихисдзири в конце апреля, я наслаждался перед сном дроздиными песнями среди цветущих камелий и азалий. Ущелья, горы усиливали их звучание, причем плотность поющих особей был столь велика, что звучала вся видимая и невидимая окрестность, и это не удивительно, ведь днем, не боясь человека, черные и певчие дрозды пробегали прямо у ног по каменным ступеням старинной усадьбы, по которым я спускался к морю.
   Конечно, такое нельзя сказать о наших северных дроздах, которые очень осторожны, хотя в процессе урбанизации наблюдаются и некоторые сдвиги, в частности некоторые особи черных дроздов, оставаясь на зиму, перебираются из лесных чащоб к окраинам городов и поселков, где на свалках находят что-то для себя и выдерживают довольно-таки сильные морозы. Также летом дрозды, отбросив свою дикость, живут в дачных массивах, где много садовых зарослей и достаточно различной созревающей ягоды. Здесь они до глубокой осени кормятся красной и черноплодной рябиной.
  В свое время, когда была одна страна – СССР, возвращаясь домой из Мичуринска, была пересадка в Москве на свой поезд и у меня оставалось свободное время, и я звонил своему знакомому старейшему охотнику до дроздов Ивану Ивановичу. Видя мой неподдельный интерес к птицам, он меня приглашал к себе в гости. Как водится, в таких случаях мы немного выпивали, и он мне много рассказывал о своих питомцах. Все стены большой комнаты были обставлены клетками с дроздами певчими и черными, соловьями и был даже скворец. Хозяин мне говорил как во время голодомора в 1933 году он тоже держал птиц и делился с ними последними крохами от скудного пайка. Любовь к птицам была столь сильной, что он не мог отказаться от них.
     Иван Иванович брал иногда из гнезд дроздят и выкармливал их. Часть птиц от отлавливал сам, часть привозили с юга, чаще всего с Кавказа. Он мне часто предлагал:
 - Не хочешь взять у меня дрозда? Птица хорошая.
  Я отказывался, ссылаясь на то что не готов. Да, я был юн, неопытен и только что начал приглядываться к ним. Немного позже дрозды завладели полностью мной, начались многочасовые походы в лес, прослушивание песен, охота на них (ловля), отыскивание гнезд. Я научился безошибочно определять самцов не только взрослых особей, но и из числа птенцов, выкармливать их, обучать пению. Это был какой-то угар, полное вживание в лесные чащобы с их звуками и песнями, я потратил на это целые годы. И не жалею. Я набрался опыта, я их полюбил, и дрозды отвечали мне также своей любовью и своими прекрасными песнями.