77. Ромкины мучения и Софьина работа

21+
Содержит сцены эротики и мучений.
Краткое содержание предыдущих частей: Борис Георгиевич, любовник Софьи, решил вернуть ей девственность, чтобы та помогла  его сыну Ромке стать настоящим мужчиной. При этом он решает сэкономить деньги на  рекламе своих шоколадных конфет и использовать Софью как модель, а сына как фотографа.  Софья пережила операцию по восстановлению девственности, чтобы Ромка мог получить мужской приз. Воспользовавшись моментом он заставил Софьбю выпороть Ромку, и теперь он на девушку дуется. Софьин приемный отец, что питает к девушке не только отцовские чувства, очень переживает, предчувствуя новую беду. Борис Георгиевич отвез Ромку и Софью на натурные съемки в глухую деревню, где из людей одна баба Тоня.
За компанией присматривают Ангел Хранитель и Ангел Искуситель.

77. Ромкины мучения и Софьин стриптиз
***
Ангел Хранитель: Ну что, опять сыграем пьесу о рояле в кустах? Вон боевая бабка мину под мостом проверила… Неймется ей!
Ангел Искуситель: Да мина у нее давно лежит, искушает. Но второй раз в рояль играть не интересно. У меня вариант лучше есть! Знавал я в свое время эту старушку.
Ангел Хранитель: Оставь этого Божьего одуванчика мне!
Ангел Искуситель: Это Божий одуванчик? Да она сама корову доит и поросят режет. А в кармане носит вычищенный и смазанный пистолет.
***
Борис не позволил детям расслабляться. Впереди было слишком много работы.
– Быстро едим, а потом съемки! Дел невпроворот!
– А что тут ещё есть, кроме автономной мини электростанции? – Софья осматривала помещение. Стены и потолок были прокопченные, окна маленькие, а пол был заслан линолеумом и половичками.
– Из-под пола дуло. Пришлось линолеум постелить, ну, и половики, – Борис Георгиевич рассказывал о своем домике. – Зимой в таких домах в валенках ходили. Там, где был двор для скотины, я устроил баню. Настоящая русская по-черному! Стараниями бабы Тони она уже натоплена, в предбаннике душ с дровяным водогреем типа того, что у тебя в ванне стоит. Проход во двор из соседней комнаты, но она холодная. В деревнях из экономии дров топили только одну комнату, и сюда же приходили все спать. А в холодной комнате спали летом.

– Погодите. Обеденный перерыв! Блины ждут. Руки мыть и за стол! Рукомойник в сенях.
– А мыло там есть? – Софья поставила к печке ухват и повернулась к Борису Георгиевичу.
– Есть! – Борис Георгиевич придвинул к столу широкую скамейку. – Вот на таких раньше спали. Кто опоздает – я не виноват! Сам все блины съем.
Ангел Хранитель: Там можно взвод накормить! Бабулька расстаралась!
Ангел Искуситель: Сметана – это по моей части. Настоящая деревенская сметана мужиков заводит не хуже Виагры. В бытность человеком…
Ангел Хранитель: Не грусти, мы теперь оба бесплотные создания.


Софья предпочла метнуться к умывальнику с криком:
– Я первая! – мысли девушки в этот момент были заняты лавкой. А у рукомойника висели старые вожжи...
"И за что мне такие мучения? – Ромка топтался позади. – Девушка вот она, рядом, а тронуть нельзя! Папа убьет!"
Запахло спермой…
"Вот этими вожжами… – Софья прикоснулась к кожаным полоскам, закрыв глаза и блаженно улыбаясь, – да на той лавочке!"

Она была слишком поглощена фантазией, чтобы обратить внимание на этот запах.
– Софья, – Ромка сунул руки под рукомойник, – я у Достоевского о таких читал! Там отец Акульку за блуд на скамейке такими вожжами потчевал.
– Вот бы... – вырвалось у Софьи.
Девушка испуганно повернулась, смутилась и стала мыть руки.
– Не надо сердить моего папу, – Ромка не удержался и шлепнул Софью пониже спины. – Раз позвали обедать – надо идти обедать.
Софья взвизгнула от неожиданного шлепка, но к мальчику повернулась с улыбкой и, вытерев руки, побежала обедать.

– Тут можно есть по-деревенски, без этикета, – Борис Георгиевич положил на блин сметаны, скрутил его и отправил в рот. – Советую чередовать земляничное варение и сметану, больше блинов влезет!
Пузатый самовар был фальшивый, электрический и закипел быстро. Софья ела иначе, не заворачивая сметану в блины, а макая их, сделав сначала из блина рулетик. Ромка ел так же, но вкуса не чувствовал. "Впервые в жизни я шлепнул девушку по попе, – думал он. – И не схлопотал по морде! Ах, как хочется шлепнуть еще разок!"
Стопка блинов убывала...
– По субботам в старые добрые патриархальные времена выставляли такую лавочку на середину комнаты и всех, кто грешил, вожжами! – Борис Георгиевич налил себе чаю. – От малых детей до неженатых парней и девок на выданье. Так и воспитывали. Прутья готовить ленились, а вожжи всегда под рукой.
– Только девушек? А как же жен
ы? – спросила Софья. – И почему не розгами? Почему ленились? Мало пороли?
– Женам тоже доставалось! А розги... Их надо нарезать, просолить... А работы в деревне и так много. Хотя в семьях, что промышляли плетением корзин, водились и прутики... Но мне старые хозяева рассказали об обычаях своей семьи. Тут были заведены вожжи.
Софья молча кивнула, стараясь представить, каково это, вожжами...
– Держать не приходилось. Там, где привязывали к лавке толстыми веревками, до сих пор следы остались. Без веревок не пороли, под вожжой без привязи не вылежать!
Софья скосила глаза на край лавки со своей стороны, ища названные следы. Если бы не масляные руки, она бы потрогала эту мебель. Там, где когда-то кто-то лежал, действительно, сохранились протертые следы... Мебель была старой, заслуженной, пережившей не одно поколение... Отверстий для веревок деревенские не делали.
– Тогда пусть Рома останется, пока я переодеваюсь. Я не хочу, чтобы он простудился только из-за того, что мне надо надеть рабочий костюм.
Борис только хмыкнул. "Девушка действует по плану!"
"А ведь стыд разыгрывать не приходится! – Софьино сердечко отчаянно колотилось. – Пусть Рома посмотрит!"

"Белая кожа, маленькие грудки, круглая, хоть и небольшая попочка, – Ромка во все глаза смотрел на раздевающуюся девушку. – И я чувствую, что ей стыдно передо мной раздеваться, но она не хочет меня морозить. Зря я думал, что она жестокая, сердце у нее доброе!"
"И такую девушку надо отдать своему недоноску! – Борис, борясь с искушением, посматривал на часы. – Но от меня она никуда не уйдет! Главное, чтобы Рома стал настоящим мужчиной!"
– А где тут спали? – уточнила Софья, избавляясь от колготок, и оставаясь только в трусиках. Взглянув на Рому, она прикрыла свои грудки и опустила глаза.
"Наваждение! – Рома смотрел на белое тело фотомодели. – Неужели это все наяву? Передо мной сама раздевается девушка, и такая красивая?"
Рома, дрожа от желания, убрал со стола остатки трапезы, расставил шоколадные формочки на столе.

– Софья, надень купальник с силиконом, потом сарафан, и таскай формочки ухватом из печи. А ты, Ромка, не зевай!
Ромка успел сделать снимок голой девушки.
– Рома, не подведи! – девушка оделась, взяла ухват и стала складывать формочки в печь. Она ещё была горячая...
– Спят тут на печи. Там пятерых положить можно, – уточнил Борис. – На полатях. А удобства в сенях.
Ромка вздохнул и взялся за работу.

– Хорошая получается сессия, – улыбался Борис Георгиевич. – Я и денег на рекламе сэкономлю.
"Только бы Софья не подвела!"
Сложив все формы в печь, Софья принялась выставлять их на стол. Ромка продолжал фотографировать с разных ракурсов. Кончилось тем, что он залез на полати и прицелился оттуда.
"Потом пойду навестить нашу деревенскую старосту, – подумал он, – а ребят оставлю! У них будет время пообщаться!" Но звонок по мобильнику разрушил все его планы.
– Срочно вызывают на разборку. Отвести вас в город не успеваю, – Борис Георгиевич встал и пошел мыть руки. – Справитесь без меня несколько часов?
Софья вопросительно посмотрела на Рому. В себе она не сомневалась.
– Справимся! – Рома старался на Софью не смотреть. – Папа, я смогу быть джентльменом!

– Не подведи, сынок! – папа быстро оделся. – Если что, домик бабы Тони в конце деревни. Софья, на ночь протопи печь еще раз, Ромка не умеет.
– Так мы же на несколько часов, вы сказали... – не без неуверенности в голосе спросила Софья.
– Дома должно быть тепло в любом случае. Позвоню, как освобожусь! – пообещал Борис Георгиевич, сел в машину и уехал в зимнюю тьму.
"Только бы бандиты не узнали, где я оставил детей! Кто знает этих отморозков! Надеюсь, что Владимир с охраной успеет подтянуться…"
Ангел Искуситель: А волки уже взяли след! Софья слишком много болтала!
Ангел Хранитель: Не будь Софья такой закоренелой грешницей – я бы вмешался, а сейчас – не буду!


78. Ромка становится мужчиной

  Опаснее всего враг, о котором не подозреваешь.
Мигель де Сервантес Сааведра, писатель (1547 – 1616 гг.)

Софья проводила Бориса до дверей, подбежала к окошку и смотрела, пока машина не растаяла вдали.
***
Ангел Хранитель: О размышлениях своего любовника она ничего не знала и была спокойна.
Ангел Искуситель: Коллега, не мешай работать! Мине с Ромой разобраться надо.
***
– А ты не боишься остаться со мной в глухой деревне? – Ромка посмотрел на девушку.
Софья чувствовала, что пропала. Она утонула в его глазах по самые уши.
– А почему я должна бояться? – Софья сделала вид, что не поняла.
– А тут папы нет, и некому заступиться, – голос Ромки дрожал. – А я в машине строил относительно тебя планы мести.

– Мести? И что ты собрался со мной сделать? – Софья не сдержалась и улыбнулась.
– Как что? Выпороть! – набрался смелости Ромка. – Голую! По попе! Как ты меня!
– Только то? – рассмеялась Софья. – Так я совершенно не против.
– Не против? – Ромка сел мимо стула.
Софья подбежала к нему и подала руку, помогая подняться.
– Спасибо, – Ромка потер ушибленное место. – Ты серьезно? Тогда поставим эту мебель на середину комнаты?
– Давай, – Софья подошла к одному концу лавки.
– Раз-два!
– Тяжелая…

Лавка была сделана добротно, чтобы прослужить века.
– А теперь... – у Ромки пересохло во рту, и он не мог просить Софью раздеться. Он налил себе чаю в стакан и выпил.
– Софья... – голос мальчика сел от волнения.
Переставив лавку, Софья даже села на её край и посмотрела на Рому.
– Мне нести вожжи? Или снять мой ремень?
– Я же рассказывал, что строил относительно тебя планы мести за то, что ты меня высекла.
Про рассуждения Ромы Софья предпочла придержать мнение при себе.

– А папа с меня спускает штаны, вместе с трусами! Раздел при тебе впервые!
– Понятно! А ты сможешь раздеться сейчас? – этот вопрос дался Ромке с трудом.
– А ты меня не разденешь? – спросила Софья, не поднимая взгляд и изображая смущение.
– Если ты это просишь… – Рома подошел к девушке и наклонился, чтобы прикрыть свое возбуждение. – Я ведь не насильник.
– А почему ты тогда спрашивал, не боюсь ли я с тобой оставаться, если не готов брать силой то, что хочешь?
– Я хочу по-честному, – Ромка снял рубашку с Софьи и поцеловал ее между грудей.
Обнажённая Софья вздрогнула от поцелуя, но не сопротивлялась, стараясь изображать смущение.

– Меня ещё никогда не пороли мальчики... И... Я бы, если честно, не хотела этого.
– Не хотела? Жаль, – вздохнул Рома. – Тогда посиди тут. А я пойду, погреюсь в бане.
Мальчик ушел в баню раздеваться, не позвав Софью с собой. Но Софья последовала за ним...
– Я... Я хотела сказать, что я не хочу, чтобы меня порол мальчик... Но я буду совсем не против, если меня будет пороть мужчина, – остановилась Софья в дверях и только сказав, закрыла их за собой.

– Тогда проходи, и не выпускай тепло, – Ромка отвернулся и снял трусы. – Настоящие викинги, от которых ведет папа наш род, мужчинами становились в бане!
Оба оказались в жарко натопленном помещении, посреди которого стояла печь без трубы, а посередине котел с горячей водой. Рядом стояла широкая скамейка, бадейка с вениками и ковшик с квасом.
– Именно в бане! Тут тепло, почти светло, есть скамейка и водичка. Мой папа обожает баню! И меня приучил.
 

– Мой папа тоже сауну любит, – Софья ещё раз улыбнулась, присела и стала разуваться.
– Впервые моюсь в бане с девушкой. И баня интересная, по-черному. Вон, все стены блестят, – фалл у Ромки воспрянул и мелко завибрировал. Мальчик прикрылся руками.
– В сауне была, а в баньке по-черному и я впервые, – голенькая Софья встала босыми ногами на пол и постаралась покраснеть при виде возбуждённого мальчика.
– А папа с тобой парился? – мальчик отошел на шаг и прикрылся веником. Оторвать взгляд от Софьи он не мог. Его сердце было готово выпрыгнуть из груди.
– По-честному? Парился! И клизму мне делал, когда я болела! А ты ревнуешь?

Ромка прижался к ней всем телом так, чтобы она могла почувствовать его мужскую силу, потискал и слегка пошлепал Софье попку, так как удержаться было выше его сил. В натопленной бане пахло дымом и смолой. Софья закусила губы и застонала от удовольствия. Ромка поднял ее на руки и понес к скамье.
– Я решила стать женщиной! – Софья ойкнула и обхватила Рому за шею, улыбнувшись. – Ты будешь нежным? А потом выпорешь…
Нежные руки гладили шею Романа, и это было так возбуждающе, что устоять не было никакой возможности.

– Миледи, я не верю своему счастью! – Ромка опрокинул девушку на скамью, сам навалился сверху и стал неумело целовать лицо, шею, ключицы...
Софья лежала, широко разведя ноги, грудь вздымается от волнения и, как казалось Роме, робости, глаза, как всегда, закрыты, щечки оказались залиты румянцем.
– Можно мне посмотреть? – Роман прикоснулся средним пальцем к девственной, как он надеялся, вагине.

– Можно, – Софья сама раздвинула пальцами губки.
– Софья, – Рома осторожно начал поглаживать розовые лепестки, наслаждаясь их нежностью, затем ласково прикоснулся к клитору, Софья вздрогнула и еле слышно охнула.
– Какая ты красивая! – Рома посмотрел на девушку. – Я так близко еще не видел этот цветок, – Рома нагнулся так, что девушка могла почувствовать его дыхание.
– А я его так близко и не показывала! – Софья снова хихикнула, теперь от щекотки воздухом, и улыбнулась.
– Можно я тебя там поцелую? – Ромка покраснел.
Софья чуть-чуть кивнула.
Ромка несмело поцеловал, потом лизнул и посмотрел на Софью. Солоновато, но вкусно!
Софья вздрогнула и тихонько ойкнула.
– Я только на картинках в Интернете видел. Не умею… – Ромка несмело поцеловал щелку еще раз.
"Совсем маленький мальчик! – Софья снова ойкнула и чуть дёрнулась, улыбнулась. – Но толк из него получится!"
Ромка осмелел и стал лизать цветок, согревать его своим дыханием.
Софья быстро напрягла бёдра и застонала.

– Тебе плохо? – Ромка прекратил занятие, но по лицу девушки понял, что это не так, и, обхватив цветок губами, стал высасывать.
"И это не сон, – думал Рома, – я поцеловал ТУДА самую вкусную на свете девушку".
– Нет! Но ТАМ меня никто никогда не целовал! – Софья застонала громче и выгнулась.
Ангел Искуситель: Врет и не краснеет!
Ангел Хранитель: Краснеет, но в бане темно и не видно!
Ромка, осмелев, стал гладить ее там, где мог достать. Его руки задержались на маленьких, но уже набухших грудках.
– Я волнуюсь! – Рома аккуратно надавил на соски и, не отпуская, стал их ласкать, жадно пожирая глазами распростертое перед ним тело.
Его старания увенчались успехом – девушка стала дышать прерывисто и возбужденно, щелочка ее увлажнилась настолько, что откуда выступили светлые прозрачные капли.
– Мне тоже очень страшно! – вздохнула Софья.

"Вот и настал черед отрабатывать аванс! – Софья вздрагивала от неумелых, но настойчивых прикосновений, стараясь не выдать, что уже весьма опытна. – Наивный глупый мальчик! И откуда такие берутся?"
– Раздвинь ноги, пожалуйста,– Рома поцеловал ее в губы.
"Лох! Глупый лох! – Софья снова вздрогнула от поцелуя и спустила голени с лавки, закрыв глаза и покраснев. – Попался, как кролик в капкан! Мне ничего и делать не надо!"
Рома после нескольких неудачных попыток нашел дорогу и надавил.
Ангел Хранитель: Хирург поработал хорошо. Ромка понял, что в его объятиях действительно лежит ЮНАЯ ДЕВСТВЕННИЦА!
Ангел Искуситель: Подарок, что выпадает не каждому мужчине! Хороший инструмент для искушения юных душ.

– Сейчас будет больно, – шептал он, давя фаллом. – Потерпи чуть-чуть.
Софья почувствовала, как фалл уперся в преграду, и напряглась...
– Ууу...
Ромка пыхтел, взмокнув от жары и приятной работы. Неизвестная ранее сладкая мука, пронзающая каждый нерв, каждую клеточку, давила на него… Еще немного, и он прорвал преграду и вошел внутрь...
"Теперь я настоящий мужчина! – подумал он. – За такой подарок я папе все прощу! Вот только если мой или ее папа узнают – нас обоих убьют!"
Софья прогнулась и громко вскрикнула от жуткой боли. Работа, на которую она согласилась, закончилась мучительной сладостью, от которой, казалось, кровь вскипала в жилах, не давая ни отдыха, ни покоя. Играть совершенно не пришлось, но больно было так, как будто туда вылили стакан кипятка.

Ромка тяжело дышал, но продолжал двигаться. Он чувствовал, что оба взмокли. Его силы были на пределе.
– Какая ты вкусная, – шептал он.
"Мальчик удовольствие получил, – когда боль схлынула, Софье снова стало хорошо, и она блаженно застонала, стараясь, однако, сдерживаться и вести себя так, как будто у неё первый раз. – Борис Георгиевич будет доволен!"
Ромка был счастлив, он не хотел слезать с Софьи, но фалл обмяк...
Софья, полуприкрыв глаза, лежала расслабленная и тяжело дышала.
– А теперь – на снег!
***
Ангел Искуситель: И откуда только у Ромы силы взялись? Коллега, смотри, вытащил, поднял разгоряченную Софью на руки, вытащил на улицу и бросил в сугроб! Следом сам прыгнул!
Ангел Хранитель: Девственность и целомудрие у молодежи не в почете!
Софья снова схватилась за шею Ромы, но очень быстро с визгом полетела в снег.
Выбравшись из него, девушка заметила кровь на себе и на снегу...
***
– А наши папы крови на снегу не заметят?
– Может, и заметят, – Ромка понял, что замерзает. – Теперь все равно! Да и туча снеговая над деревней висит. Заметет!
– Всё равно? – удивилась Софья, но тоже стала немного приплясывать. – Это тебе все равно!
Из глаз девушки потекли слезы.
– Бежим в баню! Я скажу им, что люблю тебя, и мы поженимся, когда вырастем! – Ромка почувствовал, что начинает замерзать. – Кто же будет убивать своего зятя?! Побежали обратно!
"Дурачок, дурачок! – подумала Софья. – Повелся, как телок в стойло!"

Молодой мужчина был счастлив. Он намыливал и хлестал веником первую любимую девушку, которая стала его женщиной! По своей юношеской наивности он и не думал, что его развели, и Софья согласилась изобразить невинность за подарки от его собственного папы.
– А веником ты парить умеешь! – Софья нежилась под веником Ромы, постанывая и переворачиваясь по мере обработки.
***
Ангел Хранитель: Про перспективы отдалённого будущего она не задумалась.
Ангел Искуситель: А я и не позволю!
***
– Меня парить мой папа научил, – счастливый Ромка вытирал Софью полотенцем. – На полати? – спросил он. – Продолжим?
Пока Софья развлекалась с Ромой, Светка сидела над уроками и дулась. Папа скуп и денег не дает. Спонсор меня не зовет. Так и с тоски подохнуть можно, – она легла в кровать, раскинула ноги в нашла пальцем клитор.
"Все лучше, чем ничего, – ловкий пальчик массировал маленькую горошинку. – И Софья уехала! И никому я не нужна, кроме как самой себе!"
Оргазм был коротким и не очень ярким. Настроение у девушки портилось с каждым часом.