Тревожные ночи в Самаре секреты и судьбы героев-2

«Тревожные ночи в Самаре». В кадре и за кадром. Полвека спустя

50-летию выхода на экран посвящается

Продолжение

Начало: http://www.proza.ru/2019/12/31/1288


…Ну вот, со столичными звездами разобрались. Теперь очередь — наших, пусть не таких известных на страну, но, порой, не менее даровитых и уж точно любимых! Начнем с «красных»…

4. В кадре: «красные»

Одну из ведущих и на тот момент однозначно положительных ролей (чекист же!) исполнил тогда совсем молодой

Морозов Иван Иванович (р. 1938)

Часто слышишь: Иван Морозов играет русский характер. Да нет же, не играет. Он и есть русский характер, плоть от плоти смекалистый и надёжный мужик. На таких «стояла и стоять будет русская земля». Один из лучших мастеров самарской сцены и кино родился в куйбышевском селе Малая Петровка. Город и трамвай увидел едва ли не взрослым. Телевизоров не было. Кинопередвижка, радио, книги и труд, труд, труд на полях. Детство-то о войну обожглось, а закалялось в годы возрождения.
Не потому ли созданный им образ Касьяна из «Усвятских шлемоносцев» в знаменитой телепостановке Монастырского узнает и полюбит вся страна, а исполнителю присвоят звание заслуженного артиста РСФСР. И даже родная сестра, увидев, ахнет и без вычур: «Ванька, ведь ты отца нашего сыграл». Вот тот всенародный
Касьян войну и выиграл. Руками бил фрицев, ногами с земли родной не сошел.
Это потом. А пока сельский мальчуган Ваня учился «строить образы» посредством карандаша. С каждым годом рисовал все лучше: линии обретали четкость. Но то бумага, а Морозов уже знал: есть такая штука «театр» — там образы делают живыми.
От большой сцены его отделяли годы службы в войсках ПВО на далеких Курилах… и учебы — в студии при Куйбышевском театре драмы. «Руку набивал» на горьковских персонажах («Егор Булычов и другие»), а наставляли его маститые партнеры Александр Демич и Сергей Пономарев.

Он не сразу стал мастером. И не сразу его заметили. Пора вынужденной «молчанки» затянулась. Зато артист в совершенстве постиг редчайшее искусство искрометного заполнения «пустых мест». Когда взгляд, жест, мимика, вздох или смех «безмолвной роли» сплавляют драму с пантомимой.
Так Морозов стал виртуозом немых и полунемых ролей: трактирщик в «Доходном месте», Афанасий Иванович в «Старосветских помещиках». Хотя, конечно же, по природе он записной актер театра Александра Островского: Васильков («Бешеные деньги»), Грознов («Правда хорошо, а счастье лучше»), Лыняев («Волки и овцы»).
Иван Иванович и сам не заметил, как из молодежной гримерки пересел во взрослое кресло… Николая Николаевича Засухина. Как сам стал Иваном Ивановичем Морозовым — кумиром самарской сцены. И не только сцены. Театральный артист сыграл в большинстве художественных картин местного производства: «Лесной дождь», «Тревожные ночи в Самаре», «Зыковы», «Усвятские шлемоносцы».
Звали и из других киностудий. Морозов снялся в нескольких известных картинах: «Ожидание полковника Шалыгина», «Весна надежды», «А в России опять окаянные дни», «Губернаторъ».

В 80 лет у Морозова 70 ролей в театре и кино, его обожают поклонники нескольких поколений, у него масса друзей, он погружен в любимую работу, народ ходит на Морозова, а таксисты до сих пор и бесплатно подвозят.
Но странная вещь, при всем, при этом чего-то в сей цепочке не хватает. Или, как остроумно подмечено критиком: «пора его уже давно перевести из заслуженных в народные, ибо у народа, в первую очередь, он пользуется заслуженным успехом».
Опять же не это заботит Ивана Ивановича, а – беспощадно ускользающее время, которое мы так и не научились ценить:
— Нынешней молодёжи я сказал бы следующее: если вы решили пойти в артисты, то дорожите каждым днём, потому что они летят очень быстро. И каждая роль у вас должна быть главной. Проходящих ролей не бывает… Не стареть бы…

…Следующий персонаж в партии большевиков не состоял — он всего лишь любил свою профессию и был верен ей, невзирая на политические предпочтения своих клиентов. Потому как жил в согласии с единожды дан-ной клятвой Гиппократа. Дарованное ему ролевое пространство, кажется, совсем невелико. Но оно выбивается из рамок трехмерности, благодаря таланту исполнителя с двойной фамилией

Демич-Демидович Александр Иванович (1901 или 1903–1977)

Интеллигентный человек легко становится мишенью хулиганов. Хотя случаются осечки. Ну вот, скажем, идет вечерним сквером пожилой дядечка, а на него трое с кулаками! Раз-два — двое лежат, а третий, улепетывая, причитает:
— Альсанываныч, простиття, не признал-с!
Очень многим — от имени-отчества до профессорского лика и корена-стой фигуры — этот случай напоминает эпизоды из жизни Куприна, писателя-атлета. Александр Иванович Демич, действительно, во многом походил на великого прозаика.
— Даже в шестьдесят лет отец Юрия Демича был необыкновенно силен и спортивен, легко делал сальто и был способен выстоять в любой драке, — аттестовал товарища актер Большого драматического театра Владимир Рецептер.
Впрочем, что тут удивительного? Сама жизнь научила маститого артиста боксировать не хуже суперменов Джека Лондона.

Он прошёл на редкость суровую «творческую» школу. Нет, всё начиналось вполне симпатично. Учеба в Высших экспериментальных мастерских Всеволода Мейерхольда и удачное распределение, а точнее, учитывая «революционную чехарду» всеобщих метаний, самоопределение. За первые 13 лет актёрской карьеры (1926–1939) молодой и мускулистый Александр успел послужить в массе столичных театров. Среди них Московский драмтеатр (бывший Корша), Центральный театр Красной армии, театр имени М. Ермоловой...
Как говорится, опыта набирался «всех стилей, школ и ответвлений». И был уже «крепкий орешек», что доказала роль в знаменитом фильме «Борцы» (1936), как вдруг…
В 1939-м за ним пришли: донос «товарища по цеху», банальное дело. И стоило оно банальной строчки приговора: «осужден на 20 лет лагерей». Срок отбывал по 1957 год. На Колыме. Выжить на рудниках помогла недюжинная физическая подготовка.
Но именно здесь, на Колыме, «их повенчало небо», которое «в клеточку»: коллега из Ермоловского театра попала в те же лагеря за то, что отказалась подтвердить тот самый донос. А в 1948 году у них родился Юра, примечательнейший актёр театра и кино…

Талант и стать Демича-старшего быстро скадрировали в Магаданском музыкально-драматическом театре имени Горького, где образовалась сильная труппа из таких же жилистых жертв доноса. Сценическим партнером Александра Демича на долгие годы стал сам Георгий Жжёнов, будущий «резидент», гаишный преследователь Юрия Деточкина, капитан «Экипажа» и народный артист СССР.
После освобождения Александр Иванович в столицу не вернулся, предпочтя «изменщице» провинциальный Куйбышев с далеко не провинциальным театром. И тоже Горького. Служению куйбышевской драме актер отдал 18 лет. Здесь ему было присвоено звание народного артиста РСФСР (1966).
Здесь же внес он и весомую лепту в областной кинематограф, снявшись почти во всех «культовых» картинах Куйбышевской студии телевидения.
По иронии судьбы гроза местной шпаны в кино играл, если не субтильных, то весьма утонченных персонажей: «самый человечный» Владимир Ильич Ленин («Старик в потёртой шинели»), главврач Владимир Петрович («Тревожные ночи в Самаре»), интеллигентный персонаж лирической короткометражки «Лесной дождь».
Последние два года актер отдал Ленинградскому театру Комедии. В город на Неве Александр Иванович последовал за сыном Юрием, который блистал у самого Товстоногова.
На Северном кладбище в Санкт-Петербурге он и нашел последнее пристанище. Династию Демичей продолжает внук Александр Юрьевич, ученик Андрея Юрьевича Толубеева...

…Сей большевистский начальник губернского масштаба мелькнул буквально в одной короткой сцене, но в память врезался всерьез. Не мудрено, ведь этот эпизод сыграл сам

Кузьмин Николай Николаевич (1915–1986)

Из автобиографии: «родился в 1915 году на второй год первой мировой войны, в год, когда в Самаре был пущен первый трамвай, который пришел на смену конке».
К 1933 году за его плечами были ФЗУ (фабрично-заводское училище), станкозавод «Автотрактородеталь», «синеблузники», ДиСк (Дом самодеятельного искусства), живые «агитки», «оратории» и т.п.
К концу жизни заслуженный артист РСФСР Кузьмин имел две высших на театральной стезе «должности»:
1) глава куйбышевского отделения Всероссийского театрального общества (ВТО) и… 2) супруг народной артистки СССР Веры Ершовой, «царицы» куйбышевской драмы.
Мы же вспомним о третьей и, ведущей, должности: Николай Кузьмин был испытанным и верным «Ланцелотом самарской сцены».
У Коленьки были ранние актерские задатки — еще в 1937 году он окончил экспериментальные театральные мастерские при куйбышевском ТРАМе (театре рабочей молодежи).

Дебютировал в образе секретаря комсомольской ячейки. Название спектакля было идеологически выдержанным: «Начало пути». Вскоре последовал «Морской призыв», на долгие годы приковавший парня к театральной палубе тихоокеанского флота. То был самый юный театр СССР, где каждое «театральное подразделение», будучи боевой единицей флота, строем шагало даже на репетиции и спектакли.
Школа что надо! По крайней мере, дисциплина никому не вредила… во время учебы.
В Куйбышев матрос-актер вернулся уже зрелым моряком и сразу же поступил в труппу театра драмы, где бессменно проработал ровно 40 лет.

Кузьминская «галерея современников» была настолько сочна, звучна и разномастна, что роли «тихоокеанскому матросу» валили караваном: Иван Земнухов («Молодая гвардия»), Бахирев («Битва в пути»), Суванкул («Материнское поле»), Чибисов («Усвятские шлемоносцы»), полковник Березкин («Золотая карета» — Государственная премия РСФСР), Судаков («Гнездо глухаря»)…
Николай Николаевич был одним из немногих актеров местной драмы, который не просто играл в кино, но в кино нашем — куйбышевском. Его помнят по 4 киноработам: «Старик в потёртой шинели», «Тревожные ночи в Самаре» и в двух замечательных телеспектаклях Петра Монастырского: «Зыковы» и «Усвятские шлемоносцы».
Сам же Кузьмин считал высшей наградой любовь своей жены. Народная артистка СССР Вера Ершова пережила супруга на 20 лет.

Однако портрет его и фотографии на стенах до последнего дня оставались священным иконостасом верности, любви и благодарности. А еще ки-тель, фуражка и зонт Колюни завсегда аккуратно покрывали ее вешалку, словно он здесь, словно только что вышел.
Божество любви не выдумка язычников. Без Николая свет для Веры стал бы тьмой. А тьма рождает хаос. Кузьмина и Ершову свел и породнил свет. Очень и очень немногим артистическим парам повезло пронести его сквозь всю свою жизнь. Им — дано!

…Как между светом и тьмой всегда есть незаметная линия перехода, так между красными и белыми была своя, нейтральная так сказать, прослойка нэпманов, мещан, обывателей. Тех, чья затертая «самохарактеристика» не старится веками: «Моя хата с краю, ничего не знаю».
Отличнейший, скульптурный  портрет типичного представителя «советской буржуазии» начала 1920-х в сериале изваял



Пономарёв Сергей Иванович (1913–1989)

Блистательный советский актер Сергей Пономарев, обладая богатейшей палитрой сценических красок и даром глубокого проникновения в психологию, был способен перевоплотиться в любой образ. Даже на фоне «Монастырской плеяды» его отличало искуснейшее владение техникой тонкого портретного рисунка и мастерство социального гротеска.
И еще у него была стопроцентно «самарская судьба», без столичных «курсов повышения квалификации»: родился в Самаре днем позже праздника смеха, умер в Куйбышеве в день Победы.
Его отец был портным и сыну старался привить сугубо технические навыки. Семейная профориентация исключала гуманитарные поползновения. Но мальчик еще в школе тайно влюбился в театр, а вскоре стал открыто посещать ученический оркестр, школьную эстраду, записался в драмкружок.

На ту пору в глубинке, лишенной основательной театральной базы, сценическим образованием занимались ТРАМы — театры рабочей молодежи. Куйбышевский ТРАМ и стал для Сережи Пономарева его ГИТИСом.
Ну, а после службы в армии молодой «дембель» отважился показать, на что способен, уже на сцене Куйбышевского ТЮЗа. Его сразу зачислили во вспомогательный состав. Но в 1939 году не по своей воле он отбыл в продолжительную «сибирскую командировку».
До 1946-го работал в театре Читы, потом еще 12 лет на омской сцене. Вернувшись в Куйбышев, дальнейшую свою судьбу артист связал с драмтеатром имени М. Горького, где стал «звездой первой величины».

Именно здесь ему удалось реализовать свой недюжинный ресурс артиста вне амплуа. Впрочем, считайте, как говорится, «по головам»: Лыняев («Волки и овцы»), Мамаев («На всякого мудреца довольно простоты») и Хлынов («Горячее сердце») — это все А. Островский. Судаков («Гнездо глухаря») и Иван Лапшин («В поисках радости») — это уже В. Розов. Далее горьковские Маякин («Фома Гордеев») и Илья Артамонов («Дело Артамоновых»). В «Ревизоре» Гоголя он Городничий. У Шекспира в «Гамлете» — Полоний. Плюс два исторических героя: маршал Бертье в брукнеровском «Наполеоне I» и канцлер Берли у Шиллера в «Марии Стюарт». Ну и, само собой, Селиван в «Усвятских шлемоносцах» Е. Носова.
Сергей Пономарев внес неоценимый вклад в развитие самарского художественного кино. Его немногочисленные персонажи исключительно емки. Цепляя психологической достоверностью, почти каждый совершенно ненавязчиво сообщает ряду ситуаций некую гротесковость. Вспомним пономаревского нэпмана Башкатина («Тревожные ночи в Самаре», 1969–1970). Уверен, любой МХАТовский старик пожал бы ему с почтением руку.

А кляузник Бызин из фильма «Самый последний день» (1972) на равных содействует в ансамбле с героями Михаила Ульянова, Вячеслава Невинного, Богдана Ступки, Николая Граббе, Игоря Кашинцева и Николая Парфенова. Про Селивана в телеспектакле «Усвятские шлемоносцы» мы уже говорили. Дебютным же для Пономарева стал любимый детворой фильм «Дубравка» (1967).
«Прокурор и адвокат своих героев». Так был «засекречен» на афишах вечер, «посвященный 100-летию со дня рождения актера, народного артиста РСФСР Сергея Пономарева, проработавшего всю жизнь в Куйбышевском академическом театре драмы имени М. Горького».
Верные самарские зрители с волнением и благодарностью почтили па-мять мастера, ни разу за более чем 30 лет не изменившего сцене родного театра…


5. В кадре: «белые»

«Белую партию» логично будет начать с самого одиозного персонажа, чьим олицетворением «по поручению партии» (то есть «красных») вот уже полвека является

Тарасов Ольгерд Георгиевич (1924–1996)

Именно ему суждено было стать верховным злодеем куйбышевского кино. В сериале «Тревожные ночи в Самаре» Ольгерд Георгиевич со смаком перевоплощается в Гаюсова, коварного и беспощадного вожака контрреволюционного кружка в нэпманской Самаре.
Его прототипом был реальный главарь бандитов, бывший белогвардейский офицер Серый, готовивший заговор против большевиков.
— Очень интересные съемки были на Жигулевском пивкомбинате, там вот тарный цех, где делали бочки раньше под пиво, — вспоминает второй оператор сериала Валериан Введенский. — Там Тарасов очень пострадал: с бочек упал, загремел. С обрыва на Первой просеке тоже почти упал, покатился. Для кадра было великолепно, но встал он ободранный напрочь, а-ля натурель. Он пытался сделать хорошо, свалился и получилось еще лучше!
Запоминающийся характерный актер с волчьим блеском глаз и броским именем князя Ольгерда — ярого неприятеля Московской Руси — он как будто был создан для этой неуютной ипостаси.

В молодости Ольгерд Тарасов серьезно и методично занимался образованием, окончив сначала Ленинградский театральный институт имени А. Островского, а затем и ЛГИТМиК — Ленинградский государственный институт театра, музыки и кинематографии.
В некоторой степени то был артист-«бродяга» горьковского склада. Поработав в Драмтеатре Орджоникидзе и Волгоградском ТЮЗе, «князь Ольгерд» трижды (в 1952–1960, в 1964–1970 и в 1972–1986 годы, то есть суммарно почти 30 лет) находил прибежище на сцене Куйбышевской драмы.

За многоплановые образы, созданные актёром в содружестве с блестящими коллегами из труппы Петра Монастырского, Ольгерду Георгиевичу было присвоено звание заслуженного артиста РСФСР (1977).
Среди лучших его ролей: Шут («Король Лир» В. Шекспира), Сиплый («Оптимистическая трагедия» Вс. Вишневского), Чернец («Великий государь» В. Соловьева), Микич («Ханума» А. Цагарели), министр финансов («Левша» Б. Рацера и В. Константинова)...

С «куйбышевской пропиской» он сделал и первую пробу пера, в соавторстве с драматургом Ириной Тумановской Ольгерд Тарасов сочинив пьесу «Дачный тупик». Произведение не раз инсценировали.
Был у артиста и режиссерский опыт — пьеса В. Розова «Четыре капли», поставленная на сцене Куйбышевского театра драмы.
Злодей Гаюсов из «Тревожных ночей в Самаре» — далеко не един-ственный заплыв Тарасова в море кино. Не менее убедительно смотрятся его Есаул в эпическом «Емельяне Пугачеве», Афоня в телепостановке «Усвятских шлемоносцев» (1982) и Гордей Мироныч в фильме «Обида» (1986).

А еще Ольгерд Георгиевич запомнился землякам как славный педагог и художественный руководитель любительских коллективов в клубе «Мир», Куйбышевском авиационном институте и др.
Дочь артиста, Ирина Ольгердовна (р. 1956), пошла по стопам отца. Ее театральная карьера началась на подмостках сцены куйбышевского театра юного зрителя. В 1985 году актриса, как когда-то отец, окончила ЛГИТМиК по специальности «театровед, экономист-организатор театрального дела».
Сейчас Заслуженный работник культуры России Ирина Тарасова воз-главляет московский драматический театр «Сфера»…

…Любопытно, что «верховную белую заговорщицу» авторы фильма разглядели в женщине, которая по жизни придерживалась стойких коммунистических убеждений. Это

Оттович-Воловская Ванда Павловна (1934–2010)

География ее биографии достойна отдельного туристического маршрута. Представьте, родилась в Херсоне, в 1957-м окончила одесский «политех», а через 11 лет (в 34) получила диплом выпускницы ГИТИСа, где училась на факультете актерского мастерства у Нины Соломоновны Михоэлс, дочери великого актера и режиссера. Хотя еще задолго до получения диплома талантливая девушка успела завоевать признание на сценических площадках Одессы, Советской Гавани, Владивостока и Саратова.
Есть в ее послужном списке и Куйбышевский драмтеатр имени М. Горького (1966–1979). Здесь она стала одной из самых запоминающихся актрис.
В 1976-м Ванде Павловне присвоили звание заслуженной артистки РСФСР. Но из-за разногласий с главным режиссером Петром Монастырским вместе с мужем Всеволодом Турчиным она вынуждена были оставить любимую сцену.

«Скитальческая одиссея» продолжилась в театрах Ташкента и Воронежа. После возвращения в Самарскую драму (1991) началась педагогическая деятельность «дуэта» Оттович-Турчин. Ванда Павловна вела курс актерского мастерства в Самарском институте культуры и воспитала немало благодарных выпускников.
Разлад после ухода Монастырского (в 1996-м) вызвал «вторую волну эмиграции». Вслед за маэстро театр покидали не просто ценные «кадры», а целые «миры». В числе не сработавшихся с новым руководством была и Ванда Павловна.
Тяжело переживая за все, что происходило в стране и на сцене, она не смогла принять «новые ценности». Ей было стыдно за падение нравов, культуры и, в частности, утрату русским театром, всей творческой элитой уважаемого, базового, созидательного статуса в обществе.
Не поступаясь принципами, Ванда Павловна осталась приверженцем традиций отечественного театра и кино с их идеалами нравственности, гуманизма, справедливости и любви. Всё это теперь опошлялось, оглуплялось, высмеивалось.
Вместо глубоких внутренних переживаний, вместо мира психологии и царства духа «бал правили» поверхностная внешняя хохма, психиатрическое зазеркалье, пиршество плоти.
Все это точило душу актрисы, которую всегда отличала активная жизненная позиция. Уже в 1976–1979 годах она возглавляла куйбышевское отделение Всесоюзного театрального общества, а в 1994–2006 годах — Самарское отделение Союза театральных деятелей России. В 2003 году ей вручили орден Дружбы.
Несмотря на частые отлучки и отлучения, Ванда Оттович успела сыграть свыше 100 театральных ролей, из них половину — в нашем Театре драмы.
Дважды посчастливилось ей соприкоснуться с искусством кино. В хрестоматийном сериале «Тревожные ночи в Самаре» она создала любопытный образ «белой заговорщицы» — один из немногих самостоятельных женских характеров в этом проекте В. Недолужко, Э. Кондратова и В. Сокольникова.
И уже на закате советского кино Ванда Павловна снялась в художественном фильме «Щенок» (1988), став еще одной «самарской судьбой» в отечественном кинематографе...

…Детектив есть детектив: самый нейтральный, если не положительно настроенный к Советам, персонаж в финале оказывается «Наполеоном преступной Самары» (ее еще называли «Поволжским Чикаго»).
Уголовного «Буонапартия» изящно обыграл

Клюев Николай Иванович

Незаурядный актер Днепропетровского русского театра имени М. Горького, сегодня он почти забыт. Ну, кто назовет эпизодический мельк в грандиозной эпопее «Огненные дороги» (1982) про узбекского просветителя Хамзу?
Не в пример другим, самарцы регулярно и с благодарностью любуются мастерским преображением Николая Ивановича в одну из самых примечательных персон любимого чекистского сериала «Тревожные ночи в Самаре». Это ведь днепровский Клюев столь правдиво «перекрасился» в волжского нэпмана, пивовара и замаскированного контрреволюционера Макса Ивановича Гюнтера.
Прообразом того лукавого Гюнтера, как несложно догадаться, послужил барон Альфред фон Вакано, основатель Жигулёвского пивзавода и автор самого народного сорта отечественного пива…

…А подвести соединительную черту под разлиновкой персонажей по столбикам «Красных», «Белых» и «Между Ними» хочется посредством са-мой противоречивой героини сериала — медсестры Нюси, роль которой вдохновенно исполнила легендарная самарская актриса

Боголюбова Светлана Игоревна (1926–2007)

Девочке везло с ранними дебютами. Родилась в Киеве. А четыре года спустя в Саратове сыграла мальчика — сына мадам Баттерфляй. Так что в Самару 8-летняя Света приехала сложившейся актрисой и твердо знала, что ее призвание не банк, где работала мама, а театр, которому верно служил отец.
В 18 лет она подалась в Москву «штурмовать» ГИТИС. Детское личико в бабкиной тужурке и подростковых ботинках сильно смутило приемную комиссию. И неизвестно, чем бы все закончилось, не возьми «девчонку» под могучее «крыло» сам Владимир Белокуров — обожаемый всей страной «Валерий Чкалов».

Однажды в гардеробе ее заметил режиссер Михаил Чиаурели: «Да это же вылитая Ольга!». И шестикратный лауреат Сталинской премии решительно повернул в ректорат. Ни за что! Не помогло даже ходатайство самого Михаила Храпченко, председателя Комитета по делам искусств при Совмине СССР: «Студентам сниматься запрещено».
А она снялась, только ректор узнал об этом уже на премьере «Клятвы». Увидел и простил. Да и как иначе, если главный герой картины — сам товарищ Сталин, а фильм получил «Золотую медаль МКФ в Венеции-1946»!
Через два года ее пригласил Александр Довженко, снимавший «Мичу-рина» (1948). После чего весь курс Белокурова командировали в Таллин формировать труппу вновь созданного Эстонского русского драмтеатра. Но 22-летней Светлане, успевшей стать мамой, быстро наскучили роли девочек да сорванцов. И уже через год она вернулась в Куйбышев. Окончательно!

Долгих 40 лет Светлана Игоревна отдала академическому Театру драмы, где нашла своего режиссера — Петра Монастырского. Ее первым триумфом стала роль Нилы Снежко в спектакле «Барабанщица». Она и была «Барабанщицей»: четверть века вела детский драмкружок, 30 лет учила молодежь актёрскому мастерству, выбивала для коллег направления в санатории и больницы, а для их деток — место в детсадике. и все это «без отрыва от производства».
После раскола труппы в середине 1990-х Светлана Игоревна ушла вслед за своим режиссером. Буквально «с нуля» с молодыми коллегами она создавала театр «Понедельник».
Вторая серия «киноромана» для Боголюбовой началась в 1969-м. В закрытом Куйбышеве ставили один из первых советских сериалов. Когда пригласили на главную женскую роль, могла ли она подумать, что «Тревожные ночи в Самаре» станут визитной кино-карточкой города?
— Светлане Игоревне предстояло играть Нюсю — молодую самарскую интеллигентку, эдакую рефлектирующую врагиню коммунистов, — вспоминал сценарист Эдуард Кондратов, — роль эта трудна была уже и потому, что по сценарию Нюся была много моложе нашей Светланы. Однако же сыграла она прекрасно… Светлана Боголюбова рассказывала, что когда после съемок она поехала в Трускавец, то по дороге в санаторий её предупредили, что рассчитывать на хорошую палату ей не приходится – нужен великий блат. но стоило актрисе войти в вестибюль, как раздался восторженный возглас администраторши: «Так это же Нюся!».
В 1982 году была ещё одна всесоюзная премьера: по центральному ТВ показали нашумевший спектакль Петра Монастырского «Усвятские шлемоносцы», где Светлана Игоревна блеснула в роли Махотихи. К тому времени заслуженная артистка РСФСР Боголюбова была уже кавалером двух орденов: «Знак Почёта» (1976) и «Трудового Красного Знамени» (1981).
 
А завершится раздел «В кадре» именами нескольких, и не только самарских актеров, которым выпали в сериале крохотные эпизоды. На всех, увы, ни времени, ни места. Да и стоит ли здесь распинаться, допустим, о Николае Михееве или Николае Засухине, чьи мельки в «Ночах» слишком ничтожны ввиду масштаба их художественного дара.
Короче, поехали…

В кадре из фильма чекисты Кропачев (Валерий Караваев) и Шабанов (Иван Морозов).

Окончание: http://www.proza.ru/2020/01/05/1293


Рецензии
Читается с большим интересом!!! Спешу смотреть фильм))) Пол

Пол Унольв   03.01.2020 14:51     Заявить о нарушении
Спасибо, Игорь. Вот выставил заключительную часть.

Владимир Плотников-Самарский   05.01.2020 16:32   Заявить о нарушении
На это произведение написаны 2 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.