Случайные неслучайности

Существует байка про профессора, который каждому новому потоку студентов, на вступительной лекции по «Общей теории относительности» Эйнштейна, касаясь вопроса вероятности наступления того или иного события, в качестве примера рассказывает одну и ту же короткую притчу. Главными действующими лицами в ней являются два первокурсника, которые в студенческом общежитии, разбуженные безоблачным апрельским рассветом, решили передать вопрос планирования распорядка дня обыкновенной монете. Смысл этого действа заключался в следующем: если подброшенная монета выпадет орлом – они идут в кино, если решкой – прогуливаются по городу, а если ребром – идут на лекцию. К этому дополнительно я бы предложил читателю рассмотреть еще один вариант – чем можно им заняться, если монета зависнет в воздухе?
Уже слышу слова: «Последние два варианта не реальны. Это из области фантастики». С ними нельзя не согласиться, но только в девяносто семи процентах случаев из ста. А вот как поступить с теми тремя процентами у которых невозможно отобрать «право быть». Может, когда они проявляются, сделать вид, что не замечаем легких трещинок, появившихся на нашем, как ранее казалось, незыблемом фундаменте реализма, или, не задумываясь, привычно отмахнуться как щитом фразой: «Чудеса да и только». Обратите внимание, столкнувшись с этими тремя процентами, те кто еще недавно называли необъяснимое фантастикой, сейчас, пусть даже неосмысленно, вынуждены произносить слово «чудеса». А раз есть чудеса, то кто же их посылает? И всегда ли мы их замечаем? Почему, даже при поверхностном анализе, они наталкивают на мысль о присутствии в них некоей символичности, заставляющей переосмысливать настоящее?
Сразу оговорюсь, в приведенных ниже примерах, я не стану ссылаться на прочитанное или услышанное из третьих уст. Всё о чем сейчас расскажу, происходило в действительности.
На предприятии, где я в то время работал, директор, отличавшийся буквально во всем неимоверной щепетильностью, за что сотрудники за глаза называли его «всё должно быть параллельно и перпендикулярно», сразу после выходных дал указание о проведении в одном из технических боксов косметического ремонта. И вот уже приобретенная им «Ауди» заняла свое место в гараже. Через пару дней, пригласив меня в кабинет, он попросил договориться в ближайшем храме о освящении машины. Через сутки, в назначенное время, священник в присутствии директора и вашего покорного слуги стал проводить обряд освящения. Возгласив, - Освящается сия колесница… - он стал читать "Молитву на освящение всякой вещи", где были слова: «Вышним благословением на вещь сию, яко вооружена силою небесного заступления, помощно будет к телесному спасению и заступлению».
Спустя полгода наш руководитель попадает в аварию. Виновником её был водитель длинномера, выехавший на встречную полосу. Корпус «Ауди», принявший на себя всю тяжесть столкновения и подушка безопасности, позволили на следующее утро, директору, практически с небольшими ушибами, предстать на пороге техотдела с взглядом, обращенным ко мне, в котором несложно было прочесть большую долю разочарования. Своё молчание, длившееся около минуты, он прервал единственным вопросом, - А как же освящение? Верно подмечено, что мысль является самой быстрой на Земле. В поисках ответа, за какие-то мгновения ею был перелопачен архив раздела моей памяти, где могли находиться весомые контраргументы, не имеющие ничего общего с применяемыми в таких случаях отговорками. По мере того, как они оформлялись в отдельную страницу, всё более возникало желание взять эпиграфом к ним следующие слова: «Вот и подвела Вас, уважаемый директор, выработанная годами щепетильность. Именно сейчас, как никогда всё было параллельно и перпендикулярно». Ответом же ему послужила история, которую рассказал мне один знакомый. Она произошла в день покупки им своего первого автомобиля. Жил он тогда в небольшом городке. В автомагазин, расположенный в областном центре, они отправились вместе с тещей. Это был период больших очередей на авто. Ожидание заветного вызова, для мечтавших сесть за руль собственного четырехколесного друга, длилось годами. Для неё же, проработавшей не один десяток лет на предприятии закрытого типа, этот процесс занял гораздо меньше времени. И вот, пройдя последний этап, связанный с выбором цвета, оформлением бумаг, он переполненный радостью, связанной с осуществлением его заветной мечты, ради которой приходилось часто работать сверхурочно, а семье жить в условиях жесткой экономии, выехал на трассу, ведущую в родной город. Теща находилась на заднем сидении. Эти двадцать с небольшим километров, заставят его впоследствии определять цену происходящего совершенно по другим критериям. Чтобы картина была более полной, надо отметить, что это был его первый, после получения водительского удостоверения, самостоятельный выезд. Привыкший надеяться только на себя, он не обращая внимания на начавшийся дождь, перешедший вскоре в настоящий ливень, отправился в путь, где первым непреодолимым для него препятствием оказался столб. Проехав приблизительно четверть необходимого расстояния, он на повороте не справился с управлением и его новенький «Москвич», слетев с дорожного полотна, правым боком прошелся по бетонной поверхности столба, издавая рвущий на части душу, скрежущий звук. Перед въездом в город, судьба приготовила ему ещё одно испытание. На спуске, объезжая ухаб, он выехал на обочину. На скользком от дождя глинистом грунте машину понесло вправо, где находился неглубокий кювет. Однако этого оказалось достаточно, чтобы израненный автомобиль, на откосе испытав крен, перевернулся…
Когда они, в конце концов, въехали во двор дома, теща, до этого молча переносившая, выпавшие им испытания, перекрестившись прошептала, - Спасибо Тебе, Господи! Услышав это, он с досадой спросил, - За что спасибо? - на что она, еще раз перекрестившись, произнесла, - Спасибо Тебе, Господи, что остались живы.
Не могу сказать насколько этот рассказ стал для директора весомым контраргументом. Но всякий раз, вспоминая про эти случаи, мне приходят на ум слова Булгаковского Воланда: «Кирпич ни с того ни с сего, никому и никогда на голову не свалится». А если учесть попытки науки объяснить факт многих неслучайных явлений – случайностью, основанной только на вероятности наступления того или иного события, то возможность подброшенной студентами монеты парить в воздухе будет иметь право на существование еще не одно столетие. Может даже до тех пор, пока в Эдемском саду не будет сорвано человеком второе, после Евы, яблоко с дерева Познания.
Если конечно это исполнимо…