Письмо Дедушке Морозу

      За окном сумрак, хотя ещё только недавно закончились занятия в школе. На душе тоже как-то неуютно. Наверное, потому что обычно в декабре вокруг белым бело, и карниз за окошком толстым слоем покрывает пушистая сахарная вата, которую так и хочется лизнуть. А сейчас, куда ни глянь, вокруг только грязный лёд на лужах, да и то лишь там, где не ездят машины. И деревья такие неприветливые и сиротливые, что даже смотреть на них жалко. Ощетинились голыми, колючими ветками и удручённо покачивают своими верхушками на ветру, словно тоскуют по утраченной листве. А по небу нескончаемой вереницей ползут зловещие сизые тучи.

      Даша переводит взгляд на тетрадь и недовольно морщится. Строчки, как ни старайся, всё равно не выходят ровными и послушными, а буквы в словах кривляются и пляшут. Вроде бы выводишь их усердно и аккуратно, пристраивая одну к другой и придавая им нужный наклон, как требует классная, но стоит только отвернуться, как тут же в эти несчастные буквы вселяются маленькие вертлявые чёртики и начинают раскачивать их из стороны в сторону. А взглянешь назад – эти шалунишки тут же исчезают, побросав всё в жутком беспорядке. И след их простыл – будто вовсе не они тут напроказничали. Но Дашу не обманешь.

      Нет, лучше набирать слова на компьютере, а потом, выделив набранное и нажав на кнопку курсива, распечатывать текст на принтере, как это нынче делают все. А в компьютер эти чёртики залезать почему-то опасаются – наверное, боятся, что их током дёрнет. Поэтому получается стройно и красиво. Но кто ж ей такое позволит?
      Петьке хорошо. Сопит себе над машинкой, пристраивает к ней отлетевшее колёсико – ни тебе прописей, ни английского: им, первоклашкам, уроков пока не задают. А тут сиди, мучайся, учи эти тупые слова. И зачем он только нужен, этот английский? Скорее бы всё закончить и – к компьютеру. Там её дожидается со вчерашнего «недострой». Папа недавно скачал такую программку, в которой можно три-дэшные модели домов конструировать и вертеть их под разными углами. Даша уже приступила ко второму этажу, где по её планам должна быть огромная гостиная, совмещенная со спальней. Почему совмещённая – потому, что тогда в ней можно отовсюду телевизор увидеть, даже если тебя из-за стола выгнали. А телевизор надо побольше, чтобы во всю стену.

      Сегодня за обедом Даше опять досталось за недоеденный суп. А потому, что не было у неё аппетита, ну нисколечко. К тому же на дне тарелки лук, такой скользкий и противный. И морковка жёсткая. И ещё потому, что трудно от экрана оторваться, когда вот-вот должно произойти самое главное – злодей уже проник в замок, связал стражу и вплотную подобрался к спальне со спящей принцессой. А тут мама со своими: «Опять не ешь? Сейчас всё выключу! А не доешь – не будет тебе компьютера после обеда».

      Даша снова переживает эту ситуацию. А как нужно было ей поступать? Петьке что: не хочет есть – сполз себе под стол, и затаился там. Вот и тогда он – боком, боком и – шмыг в спальню, только его и видели. А там за свои машинки. И ничего. Конечно, младшенькому всё можно! А с ней такое не проходит. Не всегда, правда, но только не сегодня.

      И когда Даша снова взялась было за ложку, подлый злодей схватил принцессу и взвалил её на плечо. Это просто ужас. Ложка зависла на полпути. Мама тут же выключила звук. В носу сразу защипало, и на глаза навернулись слёзы.
      – И прекрати мне тут реветь!
 
      Легко сказать – прекрати реветь. А слёзы у меня такие быстрые, что сами выскакивают, и никак их не унять. Потому, что они очень солёные и сразу начинают ужасно щипать глаза, отчего хочется плакать ещё сильнее. Ну как мама не понимает, что это я не специально, а так оно само получается. И чуть что – сразу: «Марш в спальню!» И от этого ещё обиднее становится, а слёзы ещё пуще. Кажется, что всё в этом мире настроено против меня. Ну как здесь угомониться?
Правда, я уже научилась немножко справляться с этим, но получается не всегда.
 
      Обычно не очень строгая, сегодня мама совсем не в духе. Наверное, потому что прихворала и на больничном. И с папой тоже была неприветливой, когда он утром уходил на работу. А вот был бы папа сейчас здесь, он бы сразу меня успокоил. Возьмёт меня на руки, погладит по головке и, хотя слёзы продолжают щипать глаза, внутри становится теплей, и обида сразу же куда-то отступает. Но сейчас его нет, и когда он вернётся домой – вечно он на своей работе допоздна – я уже буду спать.
 
      Мысль об этом снова подстёгивает Дашину обиду. И в детскую спальню теперь лучше убежать тоже самой, без напоминаний, чтобы там уже дать волю слезами. И только потом, наплакавшись, успокоиться. В детской это сделать проще. И хотя там и нет телевизора, но и противного супа тоже нет.
      Даша возвращается к мыслям об уроках. Осталось совсем немного. Она снова берётся за ручку.
      Наконец, дописывается последнее предложение. Она удовлетворённо закрывает тетрадь и переводит взгляд в окно. Ух ты, неужели снежинки?! А ведь скоро новый год!
      – Петя, а ты придумал, что заказать Деду Морозу в этот раз?

      Обычно в канун Нового года они пишут ему письмо со своими желаниями. Хотя оба они давно догадываются, что этого персонажа в действительности не существует, но раз родители предлагают им это сделать, то пусть тогда сами и отдуваются. Или просят об этом деда, уже настоящего. Или бабушку.
      Петя отрывается от своего занятия и подходит к сестре. Та уже достаёт из стола чистый лист бумаги, берёт ручку и начинает выводить на нём первые слова. Здесь ничего придумывать не надо, начало у письма всегда стандартное: «Дорогой Дедушка Мороз!»

      Петя видит, как сестра старательно выписывает слова. В отличие от тетради, здесь строчки, да и буквы получаются на удивление ровными и чёткими. Наверное, потому что она не отвлекается. Даша уже делилась с ним этим секретом – написанное нельзя оставлять без внимания в открытом виде ни на минуту, эти чёртики всегда начеку. А если написал, то сразу закрывай тетрадь, тогда нормально.  Придумает же! Наверное, боится, что кто-то прочитает, вот и прячет. Вот и сейчас – Петя, не подсматривай.

      Наверно, опять закажет себе «Лола» из новой серии. Как же – у подружки их уже девять штук, а у неё только семь! Хотя у той половина фейковых, китайских, у Даши почти все настоящие. И как они их только различают? То ли дело – «Хотвиллсовские» машинки. Там всё понятно. У оригиналов колёса из металла, а у подделок – из пластика, и краска с них облетает на раз. Так что уже на второй день становится всё ясно, если и были до этого сомнения. А у этих «Лолов» что там, что здесь – один пластик, и ты поди, разберись, фейк это или оригинал. Куклы как куклы!

      Или попросит для себя очередной Лего, теперь уже на две тысячи деталей. Как будто нельзя разобрать старый и собрать его снова, как следует всё перемешав! Да тут даже и не мешая запутаешься сразу. И как только у неё терпения хватает сидеть над этим Лего часами? Нет, это не по мне. Не нашёл сразу нужную деталюшку,  ну пусть даже с двух попыток – так и двинул бы ногой по этой коробке, чтоб её содержимое разлетелось по всей комнате! А она сидит тихонечко, бурчит себе под нос что-то, и даже если не получается найти сразу нужное, раскладывает детальки на кучки или делает маленькие заготовки. И даже помнит, куда десять минут назад положила то, что не подошло, и что может пригодиться именно сейчас. И ещё ругается, если я между делом пытаюсь ей помочь.
      – Даша, а закажи мне ловушку «Бауэр» с обозначением «джи-эр». Мне тренер сказал, что подойдёт только с такими буковками. Правда, я не знаю, что это такое.
      – С такими? – Даша пишет на листке.
      – Да.
      – Это детская, значит.
      Всё-таки английский иногда бывает полезным, с удовлетворением подмечает про себя она.
      – Вообще-то, Петя, это не совсем то, что нужно заказывать Деду Морозу, – продолжает сестрица. –  Даже совсем не то. Подумаешь, хоккейная форма! Тебе мама с дедушкой и так всё купят, чего не хватает. А это ведь не обычный праздник, а немножко сказочный, если даже не волшебный. Поэтому и подарок должен быть вовсе не таким, какие всегда дарятся по другим поводам, например, на день рождения. А особенным и очень важным.  А ты тут со своей ловушкой-хлопушкой!

      Много вы понимаете, сопит Петя. Ловушка – это, наверное, самая важная вещь для вратаря. Он уже больше года посещает хоккейную школу, а последнее время стоит в воротах. Ему это нравится гораздо больше, чем просто носиться за шайбой по всей площадке. Ведь тут эту шайбу сами к тебе привозят, и нужно только постараться изловчиться, чтобы поймать её. И ловушка в этом деле – первая вещь. Поэтому в чём в чём, а в том, что важнее всего для вратаря, он уж точно разбирается.
      – А ты сама что хочешь?
      – Петя, ты вот про хоккей всё свой. А на хоккей тебя по утрам отвозит? Мама, так ведь?
      – Ну так.
      – А если она вдруг передумает или не сможет?
      – А с чего это она вдруг передумает?
      – А вот помнишь, когда мама поссорилась с папой, и его несколько дней не было дома? Был ли у тебя тогда хоккей?
      – Ну, вроде, был. Но уже не помню точно.
      – А вот я помню, что не было. А если он со своей работой или ещё с чем-то забыл про нас, кто бы тебя на гонки по выходным возил?

      Петя задумался. С папой они частенько ездят на ралли, это одно из его любимых увлечений. У него всегда замирает сердце при виде лихо проносящихся мимо машин, и, хотя они всегда держатся на безопасном удалении от виража – обычно это небольшой пригорок, откуда лучше видно происходящее, – мелкие комья земли пополам с песком всё же долетают и до них, и вслед за этим их окутывают клубы отработанных газов. И что-то в этом запахе и во всей атмосфере, которая окружает гонку, имеется такое, что завораживает и захватывает его дух. В такие моменты он сильнее сжимает руку отца и мысленно представлял себе, что это они вдвоём сейчас летят вон в том серебристом «ситроене» с цифрами «38» на крыле, который в прыжке оторвал свои колёса от земли и через несколько мгновений коснётся ими грунта.

      – Ну так вот, – продолжает Даша. – Самое важное, о чём нужно просить Деда Мороза, так это о том, чтобы мама в новом году никогда не болела, и чтобы папа приходил домой пораньше и проводил с нами больше времени.
Петя призадумался. Пожалуй, сестра права.
      – И в новом году, ни после него.
      – И чтобы папа с мамой никогда не ссорились.
      – Давай, пиши скорее. – Он уже забыл про ловушку.

      Даша склоняется над листом. Через несколько минут письмо готово. Они вкладывают его в конверт, на котором Петя с разрешения сестры, хотя и не так красиво, как она, но всё же чётко, большими буквами, выводит: «Дедушке Морозу».
      – Только родителям его отдавать не будем, ведь эти желания больше про них, чем про нас.
      – А кому тогда?
      – Петька, ну что ты, в самом деле! А вдруг он всё же есть?
Петя пожимает плечами. Даша задумывается на минуту.
      – А давай его положим на карниз за нашим окном! И проверим утром!
Петя открывает рот от очередной необычной затеи сестры. Вечно она придумает что-нибудь хитроумное. Он кивает, быстро забирается на подоконник, открывает форточку и протягивает руку за конвертом.
      – Давай его сюда.

      Он берёт письмо, просовывает его в форточку и разжимает пальцы. Конверт падает, стукается углом о край карниза, уже слегка припорошенного снегом, и, удачно срикошетив, отскакивает в сторону окна.
     – Ну Петька, чуть всё не испортил, – ругает его Даша. – А если бы он свалился вниз, как Дед Мороз узнал бы, что это от нас?
      Она уже сама начинает верить в свою придумку.

      Ребятишки, опершись локтями о подоконник, смотрят, как первые снежинки оседают на конверте. Наслаиваясь друг на друга, они и медленно закрывают собой надпись. Хотя это и выглядит довольно красиво, но вселяет в них лёгкую тревогу. А вдруг эти пушинки примёрзнут к ещё не остывшему конверту, и под ледяной коркой имя адресата станет совсем неразличимым?

       Сумрак за окном медленно сгущается, и вот уже трудно различить даже заглавные буквы. Но поправить дело невозможно – письмо уже «в пути», и остаётся надеяться лишь на удачу или на чудо. Они возвращаются к своим делам.
      Когда за окном уже почти совсем темнеет, в прихожей слышится звук открывающейся двери. Петя выскакивает в коридор.
      – Даша, ура! Папа ёлку принёс!

      Даша подбегает к окну и смотрит на карниз. То место, где недавно лежал конверт, пустует. Может, его просто сдуло ветром?
      Она выбегает в коридор.

      Родители стоят у дверей, приобнявшись. Рядом, прислонившись к стене, сверкает ещё не до конца растаявшими снежинками лесная красавица.
      – Ух ты, пушистая. – Даша гладит влажную ветку.
      Папа берёт дочку на руки.
      – Нравится?
      – Очень! А ты будешь с нами в новый год?
      – С чего это у тебя такой странный вопрос? Конечно, буду, и не только в новый год, но и вообще.
      – И домой будешь возвращаться пораньше, как сегодня?
      – Конечно. Буду стараться изо всех сил.

      Она переводит взгляд на маму. Та, улыбаясь, смотрит на папу: выглядит она при этом очень свежо. Похоже, вместе пришедшим в дом с запахом хвои хандра покинула и её. Несомненно, эта колючая зелёная кудесница способна на многое – ведь вместе с её появлением в доме сразу всё преобразилось. Недаром Даша с замиранием сердца всегда так ждёт этого момента. Она чувствует, как радость, как и прежде, снова переполняет её. Наверное, поэтому, думает она, все – и дети и взрослые – так ждут этих новогодних праздников, потому что именно в эти дни в сердце каждого снова рождаются добрые чувства и пробуждается надежда пусть даже на маленькое, но всё же чудо.
      – Значит, он, всё же, существует, папочка!
      – Не знаю, о ком это ты, Дашенька, но, скорее всего, ты права!