Приключения шалопая. 21. Неразгаданный секрет...

Предыдущая: http://www.proza.ru/2019/11/27/723


     21. НЕРАЗГАДАННЫЙ СЕКРЕТ РАЗБИТОЙ КОЛБЫ


     Через три месяца после выписки Рязанцев вернулся на реактор.

     Естественно, врачи узнали об этом и предупредили: «Если не перестанешь лазить куда не надо – мы ни за что не ручаемся!»

     Бедолага подумал-подумал и решил сменить место работы: договорился о переходе на должность ассистента кафедры в Московский технологический институт.

     Доложил о своём решении Сорокиной. Она пришла в дикую ярость: «Ты что, думаешь, мы тебя сюда всего на два года взяли? Кем бы ты был? Жалким учителишкой? А теперь? В престижном институте, инженер с московской пропиской и комнатой в самом центре Москвы. И зарплата с ежемесячной премией – выше крыши! Неблагодарный! Я, что ли, должна сама на реактор лазить? Ты подумай, если уйдёшь, твоему напарнику не поздоровится, придётся работать за двоих! Врачи тебе сказали то, что говорят всем. Детей у тебя не будет? Так и у меня их нет. Это даже лучше – ну какой из тебя отец?.. Последствия облучения обязательно передаются по наследству. Ты не волнуйся, мы уже готовим вам обоим замену. Поработайте еще с полгода, и потом гуляй на свободе. А иначе – ой, как пожалеешь! Ты и меня, и Петра Васильевича хорошо знаешь. Ни на какое приличное место тебя не возьмут, уж мы позаботимся! Дворником станешь!»

     Но Рязанцев принял бесповоротное решение: «Хватит! Что я, рыжий? Прощай, ВЭИ! Ты сделал меня человеком и подарил будущее. Спасибо за всё!»

     Правда, при амбулаторном лечении последствия от ожогов полностью исчезли только через тридцать пять лет. И выяснилось, что работа на реакторе нигде официально не указана, а потому никаких льгот и выплат ему не положено, что тогда было общепринято в научной среде.

     Но всё же он неплохо устроился. Вспомнил про своё первое образование и пошёл в преподаватели. А это – одно сплошное удовольствие. Даже с маленькой зарплатой.

     Через четыре года он стал специалистом-теоретиком по химической чистке одежды. Опубликовал две исследовательские работы в сборнике Академии Наук. И стал старшим преподавателем в Московском технологическом институте.

     Однажды с Рязанцевым произошёл такой забавный случай на Дне открытых дверей для выпускников школ. Там традиционно устраивались ознакомительные лекции с показом эффектных опытов. Но молодого преподавателя старшеклассники всё равно слушали плохо: «Что мы, этого в школе не видели, что ли?»
 
     И тогда его понесло: «Вот, ребята, полюбуйтесь, плоскодонная колба с мраморной крошкой внутри. - И он показал на неё рукой. - Она находится в состоянии покоя. Но стОит мне капнуть туда кислоту, и начнётся бурная реакция, остановить которую не сможет даже Господь Бог».

     И вдруг – хлоп! Колба на подоконнике развалилась на кусочки. Они очень аккуратно расположились венчиком вокруг центра – мраморной горки. Все замерли, а Рязанцев тут же вышел из положения: «Видите, что можно сделать, если этого очень захочешь?»

     Стояло изумлённое молчание. Преподаватель постарался быстрее избавиться от будущих химиков, чтобы самому разобраться, почему это случилось. Если бы кто-нибудь из шалунов запустил в колбу камешек, она бы, разбившись, упала с подоконника на пол, и там вместе с осколками стекла оказался бы и мрамор. Но ничего подобного. Тогда в чём же дело?

     Старшая лаборантка присутствовала при этом нерукотворном чуде. Она тут же сообщила об увиденном заведующему кафедрой Закощикову. Он вызвал поэта в свой кабинет: «А ну-ка, расскажи, как это у тебя получилось? Я всё осмотрел, пощупал мрамор – он сухой».

     Рязанцев изобразил таинственность:

- Александр Павлович! Извините, не могу открыть Вам этот секрет. Я дал честное слово фокуснику из цирка, что никогда и никому его не выдам.

     Шеф промолвил после паузы:

- Ладно, иди. Теперь я тебя буду бояться, вдруг ты захочешь стать завкафедрой вместо меня? Второй раз в жизни я по-настоящему удивлён.

- А в первый?..

- В первый? Я оказался во время войны в блокадном Ленинграде. Прилетел туда к Жданову по личному заданию Сталина. И этот член Политбюро ЦК ВКП после разговора пригласил меня в личное бомбоубежище на ужин. Там оказалось ещё человек семь из высшего партийного руководства города. Так вот, никогда ни до, ни после этого я не сидел за столь роскошно накрытым столом, который ломился от экзотических блюд в умирающем от голода городе. На десерт появились девочки-подростки, перепуганные и очень голодные. Мне стало не по себе, я откланялся и ушёл, сославшись на занятость. По возвращению в Москву сделал доклад, и Сталин спросил: «Ходят слухи, что Жданов там безобразничает. Твоё мнение?» Я ответил: «Нет, Иосиф Виссарионович. Он всё время на передовой, жизнью рискует…» Берия, стоявший рядом, усмехнулся. «Хорошо, - сказал Сталин, - ступай!»

     Конечно, может быть, Закощиков всё это выдумал. Но такими вещами не шутят!

     Александр Павлович был серьёзным человеком. Много лет заведовал Кафедрой Общей неорганической и органической химии, дважды Лауреат Сталинской премии. Во время войны служил военным химиком, работал над увеличением количества порохОв для оружия и ракетных снарядов для «катюш».

     Но в причинах разбившейся колбы он так и не разобрался.


Следующая: http://www.proza.ru/2020/01/08/1416