Снова о любви

- Ну, вот опять! - Степан Степаныч раздраженно отшвырнул газету, - опять эти дурацкие тарелки!

Собственно говоря, причина его раздражительности  была понятна домочадцам. Первые полосы всех газет  пестрели заголовками: «И снова они!», «Инопланетяне атакуют!»,  «Доколе?!» Не остались в стороне и любимые Степан Степанычем «Энские ведомости», где сегодня вместо биржевых котировок красовалось четкое изображение летательного аппарата.

Надо сказать, что по натуре своей Степан Степаныч в финансовых кругах слыл человеком очень серьезным. Он, наверное, и родился таким – неулыбчивым и строгим перфекционистом. Каждый его поступок предварял трезвый расчет и тщательное взвешивание всех «за» и «против».

Женился он, будучи в весьма преклонном для этого возрасте сорока лет, да и то, уступив последней воле матери. Супруга неслышной тенью скользила по дому, всеми силами стараясь не обнаружить свое присутствие случайным шорохом или бляканьем ложечки в чайном бокале. Под тяжелым взглядом мужа она как-то тушевалась, втягивала голову в узкие печи и старалась ретироваться из поля его зрения. Хотя Степан Степаныч свою жену никогда не обижал, но и вниманием не баловал.

В это утро, в восемь сорок пять, скомкав газету, сунув руки в рукава не слышно поданного женой дорогого пальто, поправив перед зеркалом модный галстук, финансист отправился на работу.  В мысли его упорно лезли газетные упоминания о похищениях людей, чему Степан Степаныч категорически не верил. Это никак не помещалось в логическую картину мира.

Крепко задумавшись, вошел он в распахнутые двери лифта. Резко рванув вверх, кабина неожиданно остановилась. «Что за хулиганство?», - сдержанно высказался Степан Степаныч и нажал на кнопку с колокольчиком. Глаза резанул ослепительно яркий свет. А потом неожиданно раздался грохот, и свет померк. Или сначала свет погас, а потом громыхнуло, уже не важно. Вечно невозмутимый Степан Степаныч рухнул в обморок.

Очнулся он от странных ощущений – что-то непонятное творилось с лицом. Рот самопроизвольно растягивался, а глаза слегка прищуривались. «Нет, не так. Плохо», - Степан Степаныч услышал  над собой несколько  скрипучий голос и снова провалился в небытие. Привычные серые колонки цифр растворились в безграничной умиротворяющей рокочущей сини.

Снова свет. Но уже не ослепительный, а приятно-теплый. Непривычное напряжение мимических мышц перестало доставлять неудобства. Степан Степаныч осторожно открыл глаза. Он лежал на пестрящем разноцветьем лугу. С безоблачного неба лился яркий теплый свет. Раздавались то резкие, то переливчато-мелодичные звуки. Все это тревожило Степан Степаныча. Не покидало чувство глупо потраченного времени. Опять провал…

Хлоп. Уже привычный теплый свет, луг, птички-бабочки. И новое ощущение – одиночество. «Нормально. Можно выпускать», - произнес скрипучий голос.

Взглянув на часы, которые показывали восемь пятьдесят пять, Степан Степаныч вошел в распахнутые двери лифта. Палец потянулся к кнопке с цифрой 2. Но вдруг финансист, сам того не ожидая, вышел из офиса и направился домой. «Маруся!» - крикнул он с порога. Жена поперхнулась утренним кофе. Марусей ее звали в раннем детстве. «Маруся! - снова позвал Степан Степаныч, - а поехали в отпуск! Мы с тобой так давно не отдыхали!»

В суете совместных сборов супруги не заметили, как от их дома плавно отчалила летающая тарелка.