В день рождения Христа

Виктор Матюк

В день рождения Христа

В день рождения Христа с раннего утра на всю округу звонят колокола,
Оставлены дела, в святом углу горит огромная свеча, она не из сургуча,
А как подобает – из воска, изменена на голове короткая причёска,
Штаны в мелкую полоску, она сужается вверху, сомкнуты наглухо уста,
Сгорблена до земли худощавая спина, вспомнились усопших имена!
В доме гробовая тишина, здесь в давнишние времена в окна светила полная Луна,
Праздничный стол тогда накрывала нарядно убранная жена, та пора уже прошла,
Остались лишь древние письмена, ты же смотришь из окна на золотые купола,
А со стороны двора разбитная приезжая толпа, небось, спьяна уже целует образа!
 В этот день от приезжих с окрестных сёл и деревень одна и та же дребедень,
Они прибились к чужим берегам, по пути зашли неспешно в златоглавый храм,
Помолились там, перекрестились, святой водой умылись и преобразились тотчас!
Ворон ворону не выклюет глаз! В этот радостный миг ты не замечаешь грехов своих,
Твой норов притих, ты же едва на кривых ногах стоишь, и слишком долго молчишь,
Вчера ты был угрюм, не было покоя от тяжких дум, тебе не мил уличный шум,
Промелькнула морозная ночь, природа сделала глубокий вдох,
А выдох сделать не успела, грешное тело мигом ослабело,
Чело вспотело и в тартарары полетело, птица за углом жалобно запела,
Солнце ещё за горой не село, веселится огромное село, оно возбуждено,
Но ещё не пьяно, не слышно старого фортепьяно, чело румяно,
Ты же смотришь на сутолоку трезво, и наблюдаешь мирно,
Как живое естество пытается добраться до корыта своего!
Что было – прошло, что будет? Этого не знает никто!
Только божество  без лишнего шума разносит по ветру свои мысли и думы,
Плотно закрыто огромное окно, в комнатах темно, окромя светлицы,
Там собрались на выданье девицы, они даже в праздник святой
Подают голос свой и ходят идти толпой к божьему храму,
Без отца и без мамы, но дамы в годах и при чинах и орденах
Не хотят жить впотьмах! Им присущ естественный страх,
Они лишь иногда меж собой вспоминают былые года,
Тогда и душа, и плоть была молода,  а небу плыла  путеводная звезда,
Она была видна из окна до самого утра! Нет на грешницах креста,
В душах ни травинки, ни куста, ни цветущего деревца,
Одна надежда на Христа и его Отца, без них жизнь будет пуста!
Близится конец Великого Поста, кладёшь в карман полста
И бежишь в питейные места, чтоб согреть свои уста глотком креплёного вина!
Там нет ни шума, ни крика, ни тишины, везде слышны мужские шаги,
Навакшенные сапоги и с подковами позади каблуков, ясно без лишних слов,
Что запах портянок и портков здесь был не нов! Нальёшь стакан и бьёшь в барабан,
Крестишься, раз за разом, и, не моргнувши глазом, встречаешься с маразмом,
Не сразу, а постепенно, но он тебя поджидает у входа и выхода непременно!
Стоит неприметно в сторонке, мимо бегают рыжие девчонки,
От девичьего визга лопаются ушные перепонки!
Тонкий голосок освежить мужскую память помог!
Звякнул увесистый запор, во двор ввалилась пьяная ватага,
Не ведая ни совести, ни страха, стала пить прямо из алюминиевой фляги,
Предварительно перекрестившись три раза, плоть рада такому событию,
 А душа по наитию отбивает наглую атаку человеческих страстей,
Грешники всех мастей собрались под тусклым светом уличных фонарей!
Кто от счастья свой лик отвратит, того сердце, как гранит и он сам свой грех победит!
Повседневный быт всех деревенских мужиков постоянно злит,
Как им жить, когда вместо счастья в дом без спросу часто входит беда?
Ей милостыню подай кровь с носа, дабы избежать грядущего перекоса!
К небу нет вопросов у отставных матросов и молодых малороссов!
Им плевать, что где-то тлен и прах вваливаются даже в кровать,
Им нравится сеять, пахать и жать, особенно, когда девки визжат!
В жизни трудно понять, где и что, и для чего? Любовь приятней всего!
Её торжество привлекает к себе жалкое большинство, хватит уханья слов,
Хватит заноз и шипов, сердце закрыто на огромный железный засов,
Чтобы туда не проникла продажная и грешная любовь!
Хозяин к двери подошёл, глаза к небу возвёл,
И тихо слова молитвы прошептал, на колени встал,
А ветер его седые волосы долго трепетал,
Но он шептал и шептал, ни на миг не переставал!
Вновь глаза к небу приподнял, холодом повеяло вблизи,
А вдали не видно ни зги! Колокола гремят и гремят,
Птицы над головой парят и парят, тускнеет уставший взгляд,
Хотя и ему давно уже не привыкать на свою жизнь роптать!
Вокруг тлен и маета, жизнь без Христа пуста, она ещё не прожита,
Не исполнилась мечта! Из живых очей грядущее видится страшней,
Чем сумрак грядущих дней и ночей, но здесь стало тихо и совсем темно,
Свет не проникает в закрытое окно, морозом сковано оно и уже давно!
В течение полного светового дня, пока ярко светит Солнце и блестит Луна
Гуляет вся Украина и Московия, у кого же нет в голове царя
Лишь вспоминают добрые и забытые времена самодержца Панька,
Лишь единицы, нахмурив обрюзгшие лица, припоминают,
Что догмы Соломона уже никого на бренной земле не впечатляют!
Бабы спешно детей рожают, крестят, холят, а потом из избы выгоняют,
Вот и сейчас из живых очей вылетает образ диковинных людей,
Нет никого их не понятней и страшней! Опустел давно торговый ряд,
Пустые прилавки мещан страшат, их глаза томит тоска,
Вдалеке шумит полноводная и плакучая река!
Снег едва стучит в окно, настежь было намедни раскрыто оно,
Уже совсем темно, и никто во дворе не стучит в домино!
Снежный вихрь в одно мгновенье изменил смысл бытия,
Нет праведного жития, петляет его стезя посреди осоки и бурьяна!
Ты отводишь в сторону глаза, перечить анахоретам нельзя,
Может раньше времени  погаснуть путеводная звезда!
Перед тобой глубокая полынья, в ней отражена вся твоя судьба!
С глаз капает долу крупная слеза, ты зришь на тёмные небеса
И покоя не даёт тебя злобная людская молва,
Это она в давнишние времена на Голгофу привела Христа!
В святом углу сияют старинные образа, рядом с ними полусгоревшая свеча,
Она едва блестит, сверкает и трещит, едва льёт призрачный свет на каждый предмет!
Старый дурак  сразу же размяк, как жир трехлетнего барана,
Он стал жертвой коварного обмана, ложь выплыла из сизого тумана,
И тут же скрылась вдалеке, зажав  ломоть чужого хлеба в одной руке!
Дух крутой ушёл на водопой, он не сдрейфил перед бедой,
Дело успокоилось само собой, ему не дано выбирать:
Где, когда и  зачем умирать? Ни пером описать, ни в сказке рассказать,
Что Рай и Ад перед глазами весь вечер мельтешат, и мешают понять,
Зачем чужие тайны выпытывать? Уж лучше спрятаться во тьму ночную,
Чем, согрешив всуе, терять время впустую! Не пренебрегая молитвой и постом,
Божий раб строил храм и райский дом, тьма стояла за окном,
Она скрывала чужое коварство, но небесное царство  заменяло старику лекарство,
Любовь и непостоянство вызывали мытарство дум и страстей у слабых на передок людей!
Автор – не бог и не пророк, он тоже изредка смотрит в потолок, закрыв рот на замок,
Его глаз не похож на алмаз, он и хил, и стар, да и от жизни прилично устал,
Он долго готовился к этому дню, часто приглядывался к календарю,
Даже обзванивал родню перед тем, как подойти к святому алтарю!
Совесть, как недочитанная повесть, она непрочный товар,
Товар-базар, ночной кошмар, удар ниже пояса,
Ты всё же избежал незатейливых женских чар,
И не снял с молодой проказницы модный пеньюар,
Слюну глотал рывками, ширинку мял руками.
А там за облаками догорал красный фонарь,
Пусть природа в этот день отдыхает,
А душа насущные дела спешно решает!
Сегодня даже у напыщенных господ нет иных хлопот,
Как закрыть свой паршивый рот, чтоб прожить морозный день без забот!
Затих приморский бульвар, церковь подсчитал весомый гонорар,
Навар реально был велик, старый мужик истину до конца не постиг!
Он прилёг на левый бок, в открытое настежь окно подул ветерок,
Ему пришлось дать богу зарок, что время распрей и склок прошло,
Желание в тупик стремглав зашло, заморозилось стекло,
Уже давно уснуло уставшее от праздника затерянное в глуши село!
Язык, как помело, ему только повод дай, и он тебя отправит в Ад иль в Рай!
Лишь одно старое мурло на чужое подворье поздним вечером забрело,
До резного крыльца неспешно дошло, дальше стёжки-дорожки снегом занесло!
Он у крыльца сидит, небось, уже спит на бархатном снегу, во сне несёт пургу,
Отвергнув негу и суету! Что творится в его мозгу – это известно только ему!
Я же к этому дню иначе подошёл, нежный и благодатный взор на небо возвёл,
Глаза вдаль пристально глядят, язык лепечет что-то невпопад, авось, его боги простят
 За излившийся яд во фразах и словах, произнесенных впопыхах!
Каждый шаг, каждый взгляд заставляет немного приврать,
Чтобы не попасть в Ад, всё равно тебя лжецом окрестят,
В тебя стрелы зависти уже стремглав летят!
Как необъятное объять? Как непостижимое понять?
Ушёл закат за горизонт, приблизился грозовой фронт.
Голову он клонит в сон, ей нужен кратковременный ремонт,
Сложен переход от одного состояния к другому,
Прошлое мертво, но ты не в состоянии отвернуть истому,
Следуешь примеру дурному, ищешь вокруг себя давнее родство,
Родственников полно, но всё вокруг черство! Болезненное нутро
Сегодня само себя превзошло, день провело легко, считай, ему повезло! 
Мысли летают в облаках, у них на запятках сидит седой монах,
Его глаз, как алмаз, выручал старика не раз,
Лишь в недобрый час он на пять минут прервал свой рассказ!
Жизнь его текла, он за страстями наблюдал из-за церковного окна,
Вот так жизнь прошла, не затронув ни душу, ни чела! Он шепчет молитвы слова,
Они улетают бог весть куда, лишая плоть тепла, ему хочется, чтоб даль была светла,
И виделись во сне только райские острова, в келье тишина, в окно светит Луна,
А голова в тяжкую думу погружена, уставшие глаза сковывает темнота,
Он их раскрывает едва, сжигает прошлое дотла, а сам сидит до утра
У гаснущего костра! Только в устах божьего раба одно  слово – «борьба»! 
Улыбка вспыхнула на миг, свою молодость вспомнил до земли сгорбленный старик
И его язык мгновенно к мягкому нёбу прилип, лампадка сильно кадит,
В ушах промозглый ветер шумит, хочется с богом по душам поговорить,
И тихо спросить: «Как дальше жить, чтоб грех упредить?»
На лице старика углубились морщины слегка,
Дрогнула авторская строка, белая пыль посыпалась с потолка,
Жизнь анахорета не легка зимой и летом, он сам перед богом ответит за всё,
 Что было,  что есть и что будет, когда чужая лесть страждущую душу до основания разъест?
Нет чудес самих по себе, только Христос родился на земле и опосля ровно через три дня воскрес,
Вознёсся до небес, его образ до сих пор среди христиан не исчез!
Колокольный звон доносится со всех сторон, он летит окрест,
Долетает до заброшенных мест, даруя блеск грешной земле,
Там везде яркие разводы есть только на замёрзшем стекле!
Крест в его руке, пусто на скоблёном столе, девичий смех слышен вдалеке! 
Он чутким ухом к стеклу приник, дивный стук в груди услышал старик,
Небось, бог намекнул ему между строк, что жизнь сама преподносит урок,
Коль пуст твой кошелёк, а ты сидишь и молча,  плюёшь в потолок,
А рот закрыт на замок!  Ни интриг, ни дрязг, ни склок!
Прогнивший плод былых наук не тревожит угасающий слух,
Пуст монашеский дом, холодно и неуютно в нём, стужа за коном,
Кто-то стучится в дверной проём! Скрипит балкон, он подошёл босиком к двери,
Заскрипели ржавые петли, полотно двери распахнулось,
Глаза ужаснулись, они о высокий порог споткнулись,
И тут же родилась таинственная мысль: нет слов пустых,
 Мы в них запечатлеваем собственную жизнь!
За дверью воет вьюга, ветер дует с юга,
Старик отсутствием людей напуган,
За дверью не оказалось никого!
Там, как и прежде, холодно, одиноко и темно!
Ещё не рассвело, хотя начало просыпаться близлежащее село!
Он примостился на кованом сундуке с толстым Евангелие в левой руке,
Открыл начатую страницу, и мыслей вереница оторвала от жизни частицу!
Мужик качнул седой головой, обнялся с сокровенной мечтой,
Глаза заслезились, потом заискрились и закрылись под тяжкой ношей,
Он почувствовал кожей, что его след уже много лет был закрыт порошей
 От взглядов прохожих! Он – одинок, выживать помогает только авторский слог,
Тоской томим, но Муза пребывает рядом с ним, он ещё гражданин божьего царства,
Ему будут прощены проявления лукавства, лжи и хамства!
Быстрый ум помог анахорету избавиться от чёрных дум!
Ему уже подали карету ближе к рассвету, пора отбывать,
Рано ещё умирать, предстоит прощать, благословлять и 
И все точки над «И» расставлять! Нельзя плутать между трёх сосен.
Седая проседь, как отошедшая в небытие осень, дарит шанс надежде,
 Что всё здесь останется, как и прежде! Речь не об одежде,
А о тягостной жизни, когда надоедливые думы и мысли
Предчувствиями объяты, перед очами Деревянное распятье,
Без одежды и без платья, а на челе – торжество, там от зла не осталось ничего,
Нет примет проклятья: все люди – сёстры и братья и таковыми останутся,
А не иными  навсегда! Моё дело – сторона, моя голова седа,
А на устах железная узда, на носу холода, рядом бродит беда,
Но здесь край родной, здесь ты обвенчан с роком и судьбой,
Придёт тот благословенный час, и кто-то из нас исступлённый и немой
Навеки примет образ не живой, навеки слившись с безграничной темнотой!
Пока же сердце трепетно билось, голова анахорета всё сильнее кружилась,
Судьба не торопилась приводить в исполнение свой роковой приговор,
Он же - не тать, не убийца, не вор, он с давних пор зарыл топор войны рока и судьбы!
Толпа господ и рабов услышала последний зов страждущей плоти,
Она против, и потому попыталась продлить жизнь тому хилому на вид старику!
Он ожил, странный крик из груди испустил, и со стыдом покинул божий дом!
Он стал стариком и оказался лишним в нём!

г  Ржищев 
3 января 2020 г.
18:54