Всего-то-навсего

В электричке, которой она ездила почти двадцать лет, в основном все друг друга знали. Каждый входил в свой вагон, присаживался на привычное место и следовал в полудреме до станции назначения.

В последнее время даже мысли о работе вызывали приступы жесткой депрессии. Женщина не спеша достала из сумочки Псалтирь. Взгляд бежал по затейливой церковно-славянской вязи, а мысли растерянно блуждали во временах и пространствах.

Надо б в храм. Года два не была. Раньше и субботы и воскресенья там проводила. Запах ладана, юбочки-платочки. Прихожане улыбчивые, при приветствии кланяются. Откуда взялась та записка, в которой аноним требовал уйти и не мешать молиться?

Автором оказалась ревнивая дамочка весьма преклонных лет.  Боже мой! Много слез пролилось, пока настоятель со своим мудрым юмором не разрулил ситуацию.

Потом за год столько всего навалилось, что видеть никого не хотелось. От слова вообще. Доктор вынес вердикт «нервный срыв», прописал лекарство и дал больничный на две недели. В церковь идти сначала сил не было, а потом и желания. Выходные теперь пролетали в карусели домашних дел.

К чему вспомнилось?

Тем временем поезд дотащился до следующей остановки. В вагон вошел немолодой мужчина в черной рясе.
- Ой, отец Сергий!

Презрев правила приличия, женщина подсела к иерею.
- Здравствуйте, батюшка!
Он поднял голову. Взгляд был отрешенным и тяжелым.
- Добрый день.

Видно было, что нежданная попутчица ему знакома. Только имя ее вспомнить никак не получалось.

- Как я по вам соскучилась!
- Ты?
Ровный без эмоций голос привел женщину в замешательство:
- Угу.
- А в храм почему не ходишь?
- Как-то не получается.
- Надо ходить, - батюшка снова опустил взгляд.

Он вспомнил ее, уставшую женщину с веселыми глазами. Военные пенсионеры – хорошие психологи. В церковь сейчас приходят  в основном требы заказать. Эта же молилась с открытой улыбкой. И под благословение подходила с поистине детской радостью.

И он, в прошлом выпускник высшего военного автомобильного училища, а ныне протоиерей Сергей Котов, сложив персты для пастырского благословения, осенял крестом и по-отечески прижимал к своему плечу ее голову с выбившимися из-под платка непокорными кудряшками.

- Как у тебя дела? Как дочь?

Получив ответ, отец Сергий нескладно посетовал:
- А я вот теперь в дальней деревне служу, подменяю на время болезни отца Александра. Ничего не сделаешь, командировали.
Потом, отпустив внутренние тормоза, махнул слегка подрагивающей рукой:
- Наверное, там и останусь. А в церковь приходи.

Он поднялся со скамьи и собрался на выход. Женщина тоже встала, сложила ладошки:
- Благословите, батюшка!

Перед дверьми он обернулся и с непонятной надеждой спросил:
- Ты, правда, соскучилась?
Женщина смотрела на священника и улыбалась.

В обеденный перерыв она сбегала в иконную лавку и подала записку о здравии иерея Сергия.

Тем временем отец Сергий бодро шагал к ожидающему его автомобилю и на протяжении всей дороги рассуждал о неисповедимости господних путей.

Из главного храма благочиния его выслали совсем не за примерное поведение. Разгромить в пьяном угаре сельский магазинчик – это вам не колбасы в пост поесть. Хрен знает, что в голове переклинило. Горячие точки, ети их, просто так из памяти не сотрешь. Пить совсем нельзя.

Теперь вот жена ворчит, сельчане стороной обходят, на службу за сорок километров добираться приходится.

Супруга-то ладно, привычная, отойдет. Соседи поймут, забудут. Перед Богом совестно. Такая тяжесть на душе от этого, хоть волком вой.

А тут вдруг она. Соскучилась. Случайных случайностей не случается.

Господи! Помилуй мя, грешного. Значит, не совсем я конченый человек! Еще послужим!