Еврейская девочка

Дорога к заветному оборвалась нитью, и ворса осыпалась вмиг канителью на вязкий покров предвесенней, ранней земли. Неподалеку протекала река, унося омертвелые кусочки коры деревьев и коренья. Я решил напиться и омыть лицо.
 
Неволей вспомнились ее очертания и упрямые пухлые губы. "Ты присядь, возьми конфет к чаю" - и она включила чайник на подставке. В комнате разгуливало солнце с улицы и преломлялось в стеклянной вазе. На столе помимо столовых принадлежностей нашла место, теснясь в углу, книга.
 
Не сразу, но постепенно разглядел в девушке смесь еврейки и чего-то западноукраинского.
 
В последние февральские заморозки глухой ночью мы околачивались недалеко от жилого комплекса, упоминая в беседе Франкфуртскую школу, Бодрияра и попутно флиртовали.
 
Она слегка пролила кипяток на светлую скатерть, упустив из виду крен фарфорового сосуда, а вместе с ним и крышечки.
 
"Что расскажешь?" - еврейская девочка мило потянула краешки губ в улыбке, в глазах ее блеснули излучины.
 
Сейчас, оказавшись так далеко от города, я вспоминал свои слова ей и что в разгаре бросил на пепелище ссоры.