Глава 27. Песнь Сирин и Алконост

Возле кованных золочёных ворот сада Сияна передала ожерелья из красных ягод Дане и Фонкину, после чего надела одно ожерелье на себя. Украшение легло поверх волос девушки, поэтому она взялась руками за смолёно-чёрные локоны и немного приподняла их, чтобы ягодные бусы смогли упасть на шею. После этого богатырка взяла самое большое ожерелье и надела его на шею Графа. Единорог фыркнул и покачал головой в знак благодарности.

Теперь можно было отправиться на встречу к райским птицам. Путешественники шли к беседке райских птиц по уже знакомой тропе. На этот раз первым пошёл Даня. Следуя за юношей, Сияна напутствовала его:
- Даня, на тебя вся надежда. Ведь на наши с Фонкиным вопросы птицы отказались отвечать, по крайней мере, Сирин. Расспроси их хорошенько.
В ответ юноша ничего не сказал, как будто бы и не слышал всё то, что только что говорила ему богатырка. Девушка окинула спину Дани раздражённым взглядом. «И как вообще на него можно положиться, если он даже не слушает своих товарищей по оружию!», - думала она.
Вернувшись к птицам, путешественники поклонились им, те кивнули головами в ответ. Сияна подошла к столу, вытащила из-за пояса флягу и налила её содержимое в два золотых кубка.
- Мы приготовили лекарство для вас. Прошу испить, - сказала девушка, обращаясь к птицам, после чего аккуратно сделала несколько шагов назад и встала рядом с Даней и Фонкиным. Единорог Граф стоял позади всех, слегка помахивая своим белоснежным хвостом.

Сирин и Алконост подлетели к столу и ловко ухватились своими птичьими лапками за его край, после чего одной лапкой взялись за кубки, продолжая другой держаться за стол. Обе птицы стали жадно пить, пока полностью не осушили ёмкости. Путешественники внимательно смотрели на них в ожидании, что же будет дальше. Результат не заставил себя ждать: сначала птицы поочерёдно уронили золотые кубки на пол, и поднесли свои крылья к горлу, как будто бы хватая его руками. Сирин первой отпустила горло, и из уст её потекло сладкое пение, ласкающее слух, словно морская волна ласкает ноги, сидящему на берегу человеку. Затем прекрасную песню подхватила и Алконост. Ирийское молоко с мёдом и красными ягодами излечило райских птиц. Из уст Сирин и Алконост стали доноситься сладостные звуки, которые могли одурманить любого и даже довести до безумия.

Ожерелье из красных ягод оказалось хорошим оберегом: Дане, Сияне и Фонкину (а может быть, и Графу) очень нравилось пение птиц, они дослушали песню до конца, после чего всё-таки вспомнили о цели своего визита и, что их очень радовало, не обезумели.

- Мы исполнили свою часть уговора, - начал Даня, придя в себя после сладкого пения, - теперь и вы сдержите обещание.
Обе птицы закрыли глаза и как будто бы вошли в транс. Затем Алконост пропела:
«Что ты хочешь знать?
Что тебе сказать?»
- Я хочу знать о Лене, - сказал Даня.
«Говорила я,
Что она мертва.
Смерть она нашла
И навсегда ушла!» -
печально пропела Сирин.
- Тот волкодлак, которого я встречал в южных лесах и на плато у Северных гор… – юноша не успел договорить, как птица печали стала петь:

«Это не она,
Только пыль в глаза!»

Подозрения Дани подтвердились, тот волкодлак не был Леной. Кто-то искусно манипулировал его чувствами. Но всё-таки у него оставалась надежда, что возможно ещё спасти девушку, однако райские птицы убили эту надежду. Чувство вины в смерти одноклассницы вновь окатило его болезненной волной, пустота и отчаяние снова поселились в его душе в этот момент.

Но вдруг свою песню начала Алконост:

«Не переживай,
Попала она в рай.
Исполни ты свой долг,
Поведи народ.
Ты, Ставрон Великий! Яромира сын
Свободу Аристарии принесёшь лишь ты!»

- Спасибо вам, Сирин и Алконост! – воскликнул Даня и поклонился птицам. Он хотел было уже уходить, но Сияна ткнула его локтем в бок, мол, спроси ещё что-нибудь. Тогда Даня задал ещё один вопрос: – А можете ли вы пропеть о том, что поможет мне в странствиях?
Алконост запела:

«Добромила-берегиня жизнь тебе дала
И дар скороучения тебе передала.
Мать твоя жива,
Пленница она.
Её аспид стережёт,
Всё вокруг нещадно жжёт».

- Моя мама жива? Она в плену? – невнятно буркнул опешивший юноша.
Алконост снова начала петь:

«Волоярский лес –
Силкве занавес.
Замок ты найди,
Змея победи!»

- Но как я туда попаду? – спросил Даня.

Средство от поимки
Шапка-невидимка.
У Баенника шапка лежит,
Баенник шапку сторожит!»

Затем обе птицы резко вышли из транса.

- Хватит! – строго сказала Сирин. - Более ему не нужно знать.
Затем птица печали улетела из беседки. Вообще она была не очень дружелюбна: не любила ни людей, ни гномов, ни любых других говорящих существ. Алконост же напротив была очень доброжелательна и общительна.
- О, райская птица Алконост, - попытала счастье Сияна, - я пришла просить у вас силы для изгнания волоярской нечисти с земель Аристарии.
- Знаю. Я помогу вам. Следуйте за мной.

Птица радости перелетела из беседки на ветку одного из деревьев ирийского сада. Все трое последовали за ней, Граф остался ждать возле беседки. Оставляя единорога одного, Даня слегка похлопал его по спине. Убедившись, что путешественники следуют за ней, Алконост полетела дальше к водопаду, который располагался прямо в саду. Это было очень красивое место: вода падала прямо с неба в небольшое озеро. Путешественники уже видели такие водопады в Ирии, но так близко к ним ещё не подходили. Рядом с озером стоял очень красивый пёстрый терем: окна и двери в нём были резные, стены были расписаны растительным орнаментом. Неподалёку располагалась крытая постройка прямоугольной формы (абсолютно не выдающаяся с точки зрения местной архитектуры), напоминающая то ли конюшню, то ли амбар.

Алконост приземлилась возле этой постройки.

- Откройте дверь, - сказала она путешественникам.

Даня открыл дверь и вошёл первым, за ним последовали Сияна и Фонкин, последней зашла Алконост (в этот момент она напоминала большую белую курицу, неуклюже передвигавшуюся на своих птичьих лапках). В помещении было темно, невозможно было что-либо разглядеть. Юноша вытащил светящуюся стрелу и, используя её как факел, осветил помещение.

Как оказалось, весь амбар был переполнен разными вещами, оружием, доспехами, украшениями, золотом. Там находились даже такие предметы, которым было трудно придумать какое-либо применение. На удивление всем в дальнем конце помещения в деннике стоял чёрный крылатый единорог. Все трое подошли ближе к диковинному скакуну. Сияна протянула к животному руку, и тот понюхал её своим большим чёрным носом.

- Чёрный единорог… - едва слышно сказала Сияна, опустив руку.
Алконост подошла ближе к путешественникам, а потом, пару раз взмахнув своими белыми крыльями, переместилась на дверь денника.
- Сияна, ты просила силу, - сказала она. - Вот тебе сила. Это Индрик – редчайший в своём роде чёрный крылатый единорог. Его не берут ни мечи, ни стрелы. Он не знает усталости, и может скакать и работать до двадцати дней без сна, еды и воды. Это конь богов.
Все стояли и с удивлением смотрели на чёрного единорога.
- Сияна, - продолжила Алконост, - теперь он твой!
Богатырка открыла рот от удивления, всё её нутро было переполнено восторгом. «Я…я…», - заикалась девушка , которой в этот момент было трудно выдавить из себя хотя бы одно слово.
- Теперь ты, Фонкин, - обратилась птица радости к гному, не дожидаясь слов благодарности от Сияны. – Вы гномы постоянно что-то изобретаете, поэтому я хочу подарить тебе, а заодно и всем гномам Северных гор вот этот сундук. – Птица указала крылом на обычный непримечательный сундук, стоявший недалеко от денника. Сундук был средних размеров, с двумя бронзовыми замками и бронзовой ручкой на крышке, при этом он был весь покрыт пылью. Фонкин скептически посмотрел на неприглядный пыльный ящик. Алконост продолжала: - В этом сундуке волшебные инструменты. Они не тупятся, не ломаются, не ржавеют, ими можно обработать даже самые крепкие и прочные камни и самоцветы. Вот тебе ключ, - птица передала гному бронзовый ключ от сундука, - открой его.

Фонкин подошёл к сундуку, сдул с него пыль и стал ковырять бронзовым ключом в замках. После того, как гном справился с затворами, он с любопытством открыл крышку. Внутри оказалось множество различных инструментов: молотки разных размеров, пилы, лобзики, свёрла ручные, отвёртки, ножницы, кромкорезы и ещё много, много чего.

Фонкин просто засветился весь от радости и не знал, как выразить свою благодарность.

- Спасибо! Спасибо! Спасибо! – всё время повторял он.
- Сияна, - обратилась Алконост к девушке, которая к этому моменту, наконец, смогла справиться со своими эмоциями, - то, что висит на твоей шее, поможет твоему брату поправить здоровье, - девушка опустила голову вниз и ухватилась за ягодное ожерелье, после чего стала перебирать ягоды пальцами. - Сделай ему отвар из красных ягод – и он быстро пойдёт на поправку.
Перестав теребить ожерелье, богатырка кивнула головой.
- А что касается тебя, - сказала Алконост, обращаясь к Дане, - ты уже получил то, зачем пришёл… Хотя… Твоему новому другу Графу не помешает сбруя. Посмотри в деннике, у Индрика должна быть запасная.

Алконост слетела с дверцы и приземлилась на пол. Даня открыл дверь и вошёл внутрь денника. В этот же момент Сияна взяла Индрика за уздечку и вывела его оттуда. Стойло чёрного единорога было абсолютно чистым, рядом лежала большая куча сена. В дальнем углу прямо на полу лежала небрежно брошенная сбруя. Юноша подобрал её и вернулся ко входу в денник. Его товарищи и райская птица уже вышли из амбара-конюшни. Даня тоже последовал к выходу. Он вышел на улицу и убрал светящуюся стрелу обратно в колчан.

Фонкин держал в руках тяжёлый сундук, который он уже успел запереть обратно. Казалось, что гном сейчас рухнет вместе с ним на землю, но он держался стойко и не выпускал из своих рук дорогой подарок. Сияна стояла рядом и гладила Индрика по его чёрной гриве.

- Возвращайтесь на землю, - сказала Алконост, завидев Даню у выхода. - Вам больше нечего делать в Ирии.

Путешественники поблагодарили райскую птицу за её подарки и отправились в обратный путь. Возле беседки в саду их ожидал новый верный друг Дани Граф. Юноша не без помощи Сияны надел на него только что подаренную сбрую.

Выйдя из золочёных ворот ирийского сада, Сияна с волнением взобралась на чёрного единорога – ей предстояло впервые на нём прокатиться. Она провела рукой по его гриве, а затем крепко ухватилась за вожжи и воскликнула: «Вперёд!»

Индрик резко рванул с места, богатырка даже немного опрокинулась назад (хорошо, что крепко держалась за вожжи!). Единорог разогнался очень быстро, а потом так же быстро поднялся над землёй и умчался за облака.

- Мы должны её догнать! – играючи воскликнул Даня. – Фонкин, забирайся!
Юноша быстро взобрался на Графа, но гному не удавалось сделать это столь же ловко, учитывая, что в его руках был тяжёлый сундук с инструментами. Он отдал сидящему на единороге Дане сундук, только после этого он смог спокойно забраться на летающего скакуна. Затем он обратно забрал свой сундук и положил его на спину единорогу, придерживая его одной рукой за ручку, другой рукой гном ухватился за всадника.

Только теперь они бросились вдогонку, но чёрного единорога не так-то и просто было догнать, скорее, это было невозможно. Им оставалось только смотреть вслед Сияне.

Через несколько минут Даня заметил, что Индрик стал снижаться. Он потянул вожжи вниз, веля Графу тоже снизиться. Сквозь редеющие облака Даня увидел, что Сияна с Индриком приземлились возле речки, на которую они наткнулись, когда только прибыли в Ирий, и из которой впервые попробовали ирийское молоко. Даня с Фонкиным верхом на Графе приземлились рядом.

Богатырка опустила в реку свою пустую флягу. Наполнив её молочной водой, девушка закрыла горлышко пробкой, а затем заткнула её за пояс. Увидев вопросительный взгляд приземлившегося рядом Дани, Сияна, не дожидаясь вопроса, сказала:
- Большая редкость внизу. Может быть, понадобится…
- Как котелок? – улыбнулся Даня, поправив отросшую чёлку назад.
- Но он же всё-таки понадобился!
Юноша не стал говорить ничего в ответ, и, не дожидаясь пока Сияна заберётся на Индрика, поскакал на Графе в сторону воздушного причала, на этот раз по земле.
Как бы Даня не старался быстро гнать Графа, Сияна верхом на Индрике первой прискакала к воздушному причалу.

Воздушный шар был точно в том месте, где его оставили, воздушные потоки его нисколько не сдвинули.

Фонкин, держа за ручку тяжёлый сундук, слез с Графа и сказал:
- Ну, всё! Я возвращаюсь в Китеж! Думаю, я доберусь на этом шаре прямо к порталу.
- Кстати, письмо Арысь-поле у тебя? Ты его не потерял? – поинтересовался Даня, спрыгнув с единорога.
- Оно у меня, - сказал гном, похлопывая по большому карману у себя на штанах. – Как только окажусь в Китеже – сразу же передам его дельфину Рыси.
- До свиданья, Фонкин! – сказал Даня, обнимая гнома. – Доброго тебе пути!
- До свиданья! – сказала Сияна, спрыгнувшая к этому времени с Индрика, и поцеловала Фонкина в щеку. Гном от стеснения даже немого покраснел.

Фонкин, не отпуская из рук сундук, взобрался на воздушный шар по верёвочной лестнице, которая так и оставалась висеть на корзине шара, пока трое путешествовали по Ирию. Гном подтянул верёвочную лестницу в корзину и сделал знак рукой Дане, чтобы тот отвязал воздушный шар. Юноша развязал узел швартова на статуе русалки, после чего подтолкнул корзину, чтобы та сошла с воздушного причала. Оказавшись в воздушном пространстве, воздушный шар с Фонкиным на борту стал улетать всё дальше и дальше. Молодые люди махали ему вслед. Гном махал рукой из корзины, едва различимы были его слова: «Ещё увидимся!» Вскоре воздушный шар полностью скрылся за густыми облаками.

Даня и Сияна остались одни. Чувство неловкости повисло между ними: никто из них не знал, как вести себя друг с другом после всего случившегося между ними в Ирии. Они чувствовали влечение друг к другу, но призрак Лены никак не давал им воссоединиться: Даня чувствовал вину, а Сияна понимала, что он думает о другой.
Чтобы как-то убавить напряжение, повисшее в воздухе, юноша натянул улыбку на лицо и сказал:
- Поскакали?

Девушка кивнула в ответ, после чего оба вскочили на своих единорогов и поскакали по облакам. Ирий оставался позади. Путь лежал прямиком в Северные горы, в деревню гномов.