Валаам

    Бом… Бом… Бом… Бом... Звон разносился над Ладогой и, казалось, всё сущее – вода, острова, небо – внимало этому размеренному звучанию – колоколу Валаамского мужского монастыря. На ряби воды играли лучи скупого северного солнца, которое проглядывало сквозь облака и светлой дымкой, рассеиваясь, окутывало островные деревья, причал, строения и храм. И как-то по-особому заиграли, засветились купола на колокольне и на храме, когда я услышала эти голоса: монахи монастыря запели «Агни Парфене».
   –  Марие, Дево Чистая, Пресвятая Богородице,
Радуйся, Невесто Неневестная.
     Четыре голоса пели гимн Пресвятой Богородице. Мерцали свечи, отражались на ликах икон, и музыка возносилась к сводам храма, вытекала на просторы Валаама и заполняла собой весь мир. Небесная гармония. Ангельское пение. Созвучие стройных голосов наполняло душу благоговением и трепетом. Оно отрывало от земного: проблемы, заботы, сомнения и тревоги, всё куда-то испарилось, всё предстало ненужным, лишним. Только музыка дыханием высших сфер лилась и наполняла каждую клеточку моего сознания, и, словно благословение, окутывала природу и предметы, давала надежду живущим, лаская и утешая :
      – НемОщных Покров и Заступнице, Надеждо ненадежных,
Радуйся, Невесто Неневестная.
     И я в тот момент знала, что я не одна со своею бедой, что Она придёт, Мати Божия, спасёт и сохранит, оградит и утешит. Что нет предела Её любви. И моя любовь сливалась благодарно с голосами монахов, и славила Деву, и молила:
     – Священная и Непорочная Владычице Всепетая… Приклони ко мне милосердие Божественного Сына…
Ходатайце спасения, припадая, взываю Ти:
Радуйся, Невесто Неневестная.
     Последние звуки гимна растворились в пространстве и словно зажгли зарю. На Валаам спускался вечер, и закатное солнце медленно уплывало за горизонт.
     Бом… Бом… Бом… Прощался с ним монастырский колокол, и тихие сумерки ложились покровом – ласкали и утешали усталую землю.