Намедни в Губернии был...

Куда судьба только не заносит меня в моём увлечении по собирательству книг для мой Либерии. Сколько людей встречается, сколько судеб, сколько историй услышано, коих такое множество, что самое большое многотомие - из пожелтевших страниц, померкнет!

Намедни в Губернии был. В самых,что ни есть, её задворках.
"Любезный сударь не соблаговолите ли испытать невообразимые чувства от разочарования?" - думал я направляясь в самую глубь Тамбовской губернии,"Чем глубже, тем сильнее эти чувства из сострадания и огорчения - от понимания всей безнадёжности и безысходности, трагизма бытия людей, их жизни!"

Из записной книжки:
"... -Эх, знать бы все премудрости, да житие бы легче стало! – Задумчиво и прищурив глаза, произнесла она.
"Сама с собою говорит?" – подумал я - "Ну что ж, пусть думает, что не расслышал я про её бабье!"
Её «Гм- м-м…» Было таким безучастным, нет, отнюдь, оно было грустно-безучастным, как словно греховность этого бытия, по край наполненного тоской зелёной.
-Приехал!? Красивенький такой, блестишь как рубль новый! А я ж ведь, грешным делом, подумала и не приедешь вовсе, к чему тебе? Да и далеко! Лежат они, да сами по себе, а со света сгинут, и не жалко… Продать их нынче, что козла доить! – холодно заключила она, - Цену книжкам знаю! - сказала с серьёзностью в голосе, тем самым намекая на ожидаемую добродетель - с моей стороны, в торге...
Сунул сторублевку,
поверх цены, и подумал философски "За глаза, будет!" При этом испытал нестерпимое огорчение. Здесь же как: дашь больше, породишь в сердцах людей огорчение, а за меньшее, стоило ли ехать!?
Вот оно как, однако бывает...