Зимняя Пасха 1930-го года

 
«Для нас храм должен быть дороже всего»
(Священник Константин Чефранов, г. Фатеж)

Священник Константин Филиппович Чефранов из города Фатеж больше всех других церковных праздников любил Рождество Христово. В 1930 году Господь дал ему возможность последний раз встретить эту «зимнюю Пасху» на свободе. Сотрудники местного ОГПУ арестовали отца Константина прямо в отделении, куда он явился по вызову.

Во время обыска в доме священника изъяли наперсный серебряный крест в футляре, серебряную дароносицу и записки «вероисповедного характера» на шести листах.  Изъятые записки уцелели, так как были подшиты к делу. В них содержаться два наброска проповедей и одна проповедь целиком, которую батюшка произнес на Рождество в 1927 году.

За три дня до ареста отца Константина, то есть 28 января, состоялся расширенный пленум Фатежского Горсовета, на котором присутствовал 71 человек. Обсуждали проблемы коллективизации района, искали тех, кто этому процессу мешает. По мнению собравшихся, «выполнение плана /коллективизации/ упирается на своем пути в нерентабельное мелкокрестьянское индивидуальное хозяйство, немогущее нормально удовлетворять все расширяющиеся крупные индустриальные рабочие центры». Поскольку крестьяне-единоличники не выражали особого желания вступать в колхозы, участники пленума приняли решение «возбудить вопрос об их выселении».

Естественно, идейными вдохновителями крестьянского сопротивления колхозному строительству были объявлены «бывшие люди», к которым с первых дней советской власти относили представителей духовенства.

Константин Филиппович Чефранов родился 29 мая 1880 года в семье священника из села Стригуны Грайворонского уезда Курской губернии. Окончил Курскую духовную семинарию. Был псаломщиком, диаконом, а затем стал священником. С 1914 года отец Константин служил в селе Хмелевое Фатежского уезда. С 1919 года – в самом Фатеже в Покровском храме.

В январе 1930 года вместе со священником Константином Чефрановым в Фатеже арестовали механика по установке двигателей Ивана Афанасьевича Сударикова, киномеханика гортеатра Шевелева Николая Егоровича и двух коноплеводов-сортировщиков пеньковолокна Чаплыгина Алексея Семеновича и Антипова Ивана Петровича. Иногда в материалах дела их называют бывшими торговцами. Можно предположить, что до недавнего времени они были нэпманами.
Всех пятерых обвинили в агитации против коллективизации. Антипову еще припомнили участие в белом движении в 1919 году.

Что следует отметить, отцу Константину следствие отводило не первую роль в этом деле. Это отразилось и в обвинительном заключении, где о нем вспоминают, лишь перечислив «преступления» других фигурантов:

«…В данной агитации не отставал и местный поп Покровской церкви Чефранов Константин, который в январе в разговоре с крестьянами с. Русаново около церкви говорил: «Не ходите в колхоз, идите за православной церковью, а колхоз – это антихристово дело и вам всем, которые в колхозе, будут ставить печати, и вы тогда уже не спасетесь». На почве чего в с. Русаново было сорвано два общих схода с вопросами колхозного строительства, где сами бедняки выступали с подобной агитацией и заявляли, что колхоз им не нужен…».

Вошла в обвинительное заключение и речь отца Константина, сказаннря им в ноябре 1929 года на собрании верующих по поводу угрозы закрытия Покровского храма. Естественно, что в этом документе он приведен в пересказе одного из свидетелей и в редакции следователя:

«Православные, у нас власть хочет отобрать церковь, но нам нужно ее отстаивать. Ведь сами знаете, что без церкви жить нельзя. Неужели вы отрекаетесь от Бога и не хотите молиться? Давайте сделаем так, чтобы все присутствующие подписали приговор с ходатайством об оставлении нашего храма, выберем комиссию из трех лиц, которая пойдет по дворам и объявит, чтобы верующие шли в церковную сторожку подписать наш приговор».

Но Пленум Фатежского Горсовета вынес свой приговор Покровскому храму и его настоятелю: «Учитывая постановление собрания в день 6-летия без В.И. Ленина о закрытии одной церкви в г. Фатеже и передаче таковой под культурно-просветительные цели, Пленум Горсовета вполне поддерживает данное решение и поручает Президиуму Горсовета в недельный срок закрыть одну из церквей и передать ее под культурно-просветительные цели».

Таким образом, местные власти решили почтить память Ленина ликвидацией православного храма. Естественно, священник Константин Чефранов был противником такого приношения вождю мирового пролетариата. И свои мысли на этот счет он, разумеется, высказывал. Вот фрагмент из проповеди отца Константина, записанный им на клочке бумаги карандашом и изъятый во время обыска:

«Не Богу нужны церкви, ибо вся вселенная есть храм, в котором всякое дыхание хвалит Господа. Но необходим храм для самого человека, где бы он мог удобнее к Богу приблизиться и для души своей полезное найти. Вот почему для нас храм должен быть дороже всего другого на земле…»
 
Судя по материалам дела, допрашивали отца Константина всего один раз 18 февраля. И протокол допроса уместился в один абзац:

«Смею заявить, что во все время революции я вел себя по отношению к советской власти вполне лояльно, никакой агитации против советской власти и коллективизации никогда не проявлял. Сообщества с торговцами и зажиточными никакого не было».
Но, похоже, результаты допроса мало интересовали следствие. От отца Константина не особенно то и добивались признания своей вины. Для набирающей обороты репрессивной машины он был виноват по определению. Священник не может не быть невиновным.

8 марта 1930 года Тройка ОГПУ вынесла священнику Константину Филипповичу Чефранову приговор – заключение в концлагерь сроком на 10 лет. Столько же получили И.А. Судариков и А.С. Чаплыгин. Впрочем, Алексей Семенович Чаплыгин не успел увидеть лагерь. 30 марта того же года он умер от брюшного тифа.  Н.Е. Шевелеву дали 5 лет. А И.П. Анпилова Тройка приговорила к расстрелу.
К делу подшит документ, от которого веет могильным холодом. Это отпечатанный на машинке красными буквами (вероятно, через копирку) Акт о приведении расстрельного приговора в исполнение:

«АКТ. 1930г. 14 марта в 19 часов мы, нижеподписавшиеся секретарь Курского Окружного ОГПУ С., сотрудники отдела К. и Б., сего числа привели в исполнение приговор-расстрел над осужденным Коллегией ОГПУ гр-ном Антиповым Иваном Петровичем в подвальном помещении Окротдела ОГПУ, что подписями свидетельствуем».

Врач Курского ДомЗака, в котором все время следствия содержался отец Константин, выявил у него серьезное заболевание – миокардит и вынес заключение: «Следовать этапом пешком очень больших расстояний не может». Но едва ли кто-то всерьез воспринял эту медсправку. Священнику Константину Чефранову пришлось преодолеть немалое расстояние. Последнее письмо пришло от него к родственникам 19 декабря 1936 года из лагеря, расположенного аж под Владивостоком.

На свободу батюшка так и не вышел. Что с ним случилось, не трудно догадаться.
Репрессиям подверглись и семьи осужденных. Та же самая Тройка поставила перед Райисполкомом вопрос о выселении семей приговоренных в Северный край и о конфискации имущества.

Матушка отца Константина осталась одна с тремя детьми. В 1930 году им было 17, 16 и 15 лет. 23 марта 1989 года, когда священник Константин Филиппович Чефранов был реабилитирован, в живых еще оставалась его дочь Вера.

Священник Владимир РУСИН,
председатель Историко-архивной комиссии Курской епархии,
настоятель Покровского храма в селе Кунье Горшеченского района

Очерк написан по материалам архивного уголовного дела № П-10152 из архива УФСБ РФ по Курской обл.