Перекрестки

Счастливое утро — когда из радостного сна выныриваешь в явь, еще более радостную. Равиль проснулся первым. Как всегда.

— Света, любимая, Светлана, свет мой, счастье мое…

Каждое утро рождались новые слова. То непривычно нежные, то внезапно грубые. Света делала вид, что спит, затем вдруг бросалась обниматься. Игра такая, ритуал.

— Давай скорее, милый, а то на завтрак опоздаем. Надо хоть раз не проспать.

Завтрак как завтрак – каша, блины, растворимый кофе. Вчера и позавчера поинтереснее занятие с утра нашлось вместо каши.

Вернулись, сытые. Хотя, не совсем.

— Свет, погоди, рано еще на гору! Нельзя кататься с полным желудком. Иди ко мне, поваляемся немножко.

— Немножко? Нет уж, «немножко» не отделаешься!

Как подростки. Хотя ему тридцать пять, ей чуть меньше. Красивая пара, глаз не отвести. Равиль словно арабский принц — яркий, цепкий, острый. Белоснежная и лучистая, под стать имени, Света. Дерзко, вызывающе счастливые. Сказать, что знакомы меньше месяца — ни за что не поверишь!

У Равиля для счастья была еще одна причина.

***
На склон выбрались только ближе к обеду.

— Ра, забыла спросить, тебе из Питера ответ пришел?

— Еще нет, со дня на день жду.

— Я городскую одежду уже по чемоданам упаковала. Так и буду ходить до отъезда в спортивном.

— Тебе очень идет. Тебе все идет, ты самая красивая в мире!

Облачно, минус десять, легкий снежок — погода идеальная. Склон крутой, самая длинная трасса в Сибири. Равиль, бывший горнолыжник, пролетает ее за четыре-пять минут. Потом еще столько же ждет Свету у подъемника.

— Все бы хорошо, но в гору тащиться так долго! Двадцать шесть минут вверх, и всего пять вниз. Несправедливо как-то!
— А ты с другой стороны взгляни. Пять минут без меня, зато потом полчаса вместе.
— Спору нет!

Он до сих пор не мог поверить, что Света согласилась с ним переехать. Практически без колебаний, пару недель знакомы, и она пишет заявление, уходит с работы, собирает чемоданы — легко, без раздумий, без сомнений.

Равиль погрузился в мечты. Новый город, новая жизнь, новые планы. Света принялась фотографировать причудливые сугробы на ветвях. Неожиданный ракурс — сверху, с канатки, они такие забавные!

***
— Равиль, гляди, тот парень, левее, вылитый ты. Куртка, как у тебя, шлем черный…
— Ага, одет похоже, издалека спутать можно. Но манера другая, у него к карвингу ближе.
— Это как?
— Видишь, он дуги широкие нарезает? А я люблю с канта на кант, да побыстрее.
— Ты молодец у меня, конечно. Но с виду никакой разницы: кто вас, лыжников, разберет? Вот сноуборд — другое дело!

Оба посмеялись. Вечный спор двух горных кланов.
На вершине погода всегда другая. Вот и сейчас ветер сдул облака, показалось солнце. Света ахнула:

— Смотри, красота какая!

Горные цепи, одна за другой, пестрое небо, тени облаков на снежных вершинах. Словно не три измерения у этого мира, а пять или шесть. Света принялась фотографировать. Кадр не понравился, она стала спускаться по сугробам в сторону.

— Света, ты куда? Я же за тобой на лыжах не смогу.
— Ра, езжай, катайся, не жди. Я тут побуду, поснимаю спокойно, полюбуюсь. Такую красоту нельзя мимо пропускать.
— Ну давай, я скоро.

Равиль несколько раз мощно толкнулся палками. Настоящая красота — только в движении.

***
Подъемник тащился еле-еле, с остановками. Интересно, как в Питере с горнолыжкой? Впрочем, оттуда можно в Скандинавию прокатиться, в Финляндию, например. Даже дешевле получится.

На склоне, ярким пятном — неужели Света? Видимо, устала ждать на вершине. Точно, она. Оранжевый костюм, ядовито-желтый борд, спокойная, неторопливая манера. Приближается, вот-вот прямо под ним проедет. Равиль принялся махать руками.

То ли отвлеклась, то ли что-то попало под кант — Света вдруг вскинула руки, доску перекрутило. Головой вниз, затем кувырок через себя, еще метров десять пронесло по инерции.

— Света! Света! Ты как? Ты в порядке? Я сейчас!

Крик развеяло порывом ветра, невесть откуда налетел. Равиль развернулся, привстал, как там она? Света приподнялась на локтях — жива, в сознании. Похоже, ничего серьезного. Ох, хоть бы так!

А вот тот самый лыжник в черно-желтом, похожий на Равиля. Широкой дугой подъехал к лежащей Свете, протянул руку. Молодец, не проехал мимо, как остальные. На этом моменте Равиль их из виду и потерял.

Связи на горе никакой. Проклятый подъемник, черепахи его проектировали, что ли?

За пару метров до точки высадки Равиль откинул рамку, выпрыгнул на склон, три взмаха, низкая стойка. Пулей проскочил «полку», Света упала где-то сразу за ней, чуть ниже. Где же она, куда делась?

Равиль решил снизить скорость, заложил дугу пошире, но не рассчитал, резкая боль в колене,  правая нога как чужая, потеря контроля, глухой стук шлема о жесткий накатанный снег. Затем второй удар, но шлем уже сорвало, снова стук - оглушительный, ослепляющий…

***
— Где я?

Кругом темнота. Из одной темноты, мрачной и гулкой, в другую. Но эта новая темнота хотя бы людьми населена, чувствуется.

Равиль ощупал себя. Тело в норме, кости целы, но плечо ушиб крепко, судя по всему. Вся голова в бинтах, затылок болит адски. Не вставая, Равиль огляделся.

Казенная койка, крашеные стены, цвет не разобрать. Похоже, больница. Или морг. Равиль криво усмехнулся и ощутил — левая половина лица опухла и не слушается.

Через силу, через внезапную боль во всем теле он повернулся на здоровый бок и сел. Палата на четыре койки, но он тут один. Вдруг, вспышкой: Света! Как там она, где она, что с ней? Она же упала, тоже упала, практически на том же месте! Где телефон?

Мобильный рядом, на тумбочке. Разряжен.

Голова варит еле-еле. Равиль собрался, выдохнул, вдохнул. Встал, пошатнулся, поймал равновесие, босиком побрел к двери. Тут обязательно должен быть кто-нибудь из персонала.

Каждый шаг требовал полной концентрации. Как только мысли убегали к Свете, он начинал терять равновесие. Держась за  болотно-зеленую стену, Равиль добрел до конца коридора.

Разговор с дежурной медсестрой занял минут десять. Да, он в больнице, даже не в больнице — в медсанчасти, ближайшая деревенька, тридцать километров от отеля. Доставили без сознания, пару раз приходил в себя, даже поел, но снова и снова вырубался. Сотрясение точно есть, надо лежать, покой и только покой. Сильные ушибы, переломов вроде нет, но надо в городе МРТ сделать обязательно. Девушка сюда не поступала, точно не поступала, да говорю же вам, не поступала. Тут вообще никого нет, кроме нас с вами, да и вам бы лежать надо.

Равиль попросил позвонить по стационарной линии, набрал Свету, хорошо, что номер ее при падении из памяти не вышибло – но нет, «абонент вне зоны обслуживания», а ведь точно, там, в отеле, связь только через интернет. Попросил у сестры личный телефон, связаться в мессенджере, или в соцсети какой-нибудь. Та протянула кнопочный древний аппарат. Черт!

Равиль немного очухался, начал мыслить логически. Добраться до отеля глухой ночью из этой дыры маловероятно. Тем более, в его состоянии. И в лыжных ботинках. Значит… Равиль все-таки взял раритетный мобильник.

— Серега, прости, что разбудил, выручай, я в беду попал! Я в больнице, в… (как эта деревня называется?), ты сможешь завтра часов в пять утра из города за мной выехать? Уже сегодня, то есть. Серега, брат, тут без вариантов, приедешь, все объясню…

***
Равиль проснулся неожиданно свежим и бодрым. Света в порядке, раз ее в больнице нет. Будь что серьезное, была бы тут, без вариантов. Видимо, спустилась со склона сама. Наверное, написала ему, пошла в номер отлежаться. Может, задремала. А когда хватилась, уже дело к ночи. Пока выяснила, что Равиль в больнице…

На этом месте он задумался. В отеле, на ресепшн, есть обычный, стационарный телефон. В больнице тоже. Хотя, кто знает, может, Света и звонила, пока он был без сознания?

Серега появился около восьми, одновременно с дежурным врачом. Заверил, что в его «Крузере» больному будет комфортнее, чем в казенной «буханке». И что сразу по прибытию в город они направятся в больницу, и никак иначе.

Равиль отказался от унылой манки на завтрак, неуклюже поковылял в своих лыжных ботинках к машине. Скорее в отель. Пару раз терял равновесие, хватаясь за что придется. У Равиля и раньше бывали сотрясения — баскетбол, бокс, нелепое детское падение с горки — но такое сильное, судя по всему, впервые.

Он догадался попросить у Сергея мобильный слишком поздно — отъехали от деревушки, связь пропала. Ничего, тут недалеко.

- В больничку тебе точно не помешает. Врач что сказал? Сразу на МРТ. Тут у них в деревне рентген еще с советских времен, ламповый. Он не то, что трещину в кости, лом в заднице не заметит!  И как ты так упасть умудрился? Вроде всю жизнь на лыжах катаешься…

Равиль ухмыльнулся правой половиной лица. Левая болела, еще сильнее, чем ночью:

— Я ж тебе говорил – за Светку беспокоился, бдительность потерял. Да еще нога внезапно как не своя. А сейчас вроде нормально.

— Ты погоди радоваться. Это же та нога, которую лет семь назад ломал? Помню, остаток тайма доиграл на адреналине, и дальше в бой рвался, всей командой тебя на носилки паковали. Вот и сейчас не торопись, лучше сдайся в больничку добровольно.

— Погоди, когда это было?

Утренняя бодрость внезапно улетучилась. Равиль изо всех сил попытался вспомнить, но в голове только шум, боль в затылке:

— Хоть убей, не помню…
— Неудивительно. У тебя сотрясение, ясное дело. И вообще, хватит напрягаться, у тебя же вся башка распухла, хорошо, бинтами стянули, а то разорвет же от мыслей. Потом вспомнишь.

***
Равилю почему-то казалось, его будет встречать весь персонал отеля, его хватились, беспокоятся. И Света, никаких сомнений, ждет его в холле, с самого утра, всю ночь глаз не сомкнула.

Лыжные ботинки громко застучали по дорогому паркету. Администратор занята новыми гостями. Больше никого в холле.

— Давай я тебя до номера провожу, а то мало ли. Ты весь бледный, не дай бог навернешься в этих лабутенах.

Серега отличался своеобразным чувством юмора. Но другом был надежным, вопросов лишних не задавал, в душу без спроса не лез.

— Ну все, дошли. Спасибо, дружище! Что бы я без тебя делал?
— Да не вопрос. Ты как в город-то думаешь добираться?
— У нас эти сутки оплачены, отлежусь, а потом Свету за руль посажу, и доедем аккуратно.
— Гляди, осторожнее будь.

Крепкое рукопожатие. Вот и все, приключения закончились.

- Милая, привет! Как ты?!

Равиль не сразу понял, что говорит сам с собой. Светы в номере не было. Кровать аккуратно заправлена. Что происходит? Внезапная тошнота, Равиль сел на тумбочку, огляделся. Вещей Светы не видно. Зато все остальное ровно на тех местах, где вчера.

Чертовщина какая-то…

Звонок на ресепшн ничего не прояснил. Отель большой, гости уезжают и приезжают, номер не сдавали. О несчастном случае не слышали, на горе каждый день кто-нибудь бьется, привычное дело.

Оживить телефон, дозвониться до Светы, достучаться во всех сетях и мессенджерах! Ноль эффекта. Равиль оставил сообщения везде. Увидит, ответит. Перерыл шкаф, тумбочку, сумку перетряхнул — ни одной ее вещи, ничего, ни малейшего следа. Ни записки, ни послания, ни намека.

Если бы не слабость в теле и чугун в голове, Равиль, наверное, принялся бы бегать по отелю и расспрашивать всех и каждого. Но рассудил, самое верное в его положении — крепко позавтракать. Тем более, шведский стол тут  — не больничная каша.

От расспросов за завтраком он, правда, не удержался, но вовремя понял, дело бесполезное. Как поступить? Свой талон на завтрак Света не использовала. Либо уехала очень рано, либо вообще не ночевала. Скорее всего, вернулась в город, какие-то чрезвычайные обстоятельства. Может, с родными что случилось?

Равиль внезапно осознал, что почти ничего не знает о ее семье. И вообще, странно все это. В наше время весточку можно оставить десятком разных способов. Может, ее похитили? Тот хрен в черном комбинезоне? Теоретически, не исключено, но кто тогда так аккуратно собрал вещи?

Что бы там ни было, надо возвращаться в город. Все ответы там. Равиль прилег, не раздеваясь, около часа подремал. Теперь сил должно хватить. Поедем осторожно.

***
Беспокойство нарастало с каждой минутой. Равиль вовремя догадался использовать его как топливо для поддержания тонуса — фокус периодически терялся, мир становился ватным, накатывала тошнота. Несколько раз он останавливался у обочины передохнуть.

Черт же дернул вчера оставить Свету! Ну пусть бы пофотала в свое удовольствие, покатились бы потом вместе, пять минут подождать не смог. И вовсе это не обычная девичья прихоть! Света реально умеет найти красоту, видеть красоту, запечатлеть ее. Насладиться моментом не торопясь, как наслаждалась она объятиями и поцелуями. А его все время несет куда-то! Равиль внезапно ощутил, что последние недели буквально живет в будущем, в том счастливом будущем вместе со Светой, в уютной квартире на Васильевском, в новом офисе с окнами до пола и видом на Адмиралтейство. Где оно сейчас, его будущее? В принципе, там же, где и раньше – в его мечтах, и более нигде. А настоящее, тем временем, упустил…

Равиль вдруг ощутил, чего-то не хватает. Часы, где же часы? Интересные, недешевые, его первая серьезная покупка после года работы в корпорации. Слишком массивные, чтобы одевать на склон, но слишком любимые, чтобы оставить в городе. Неужели забыл в номере? Странно, вроде все оглядел как следует. Ладно, доберется, позвонит в отель, предупредит.

Равиль остановился проверить мобильный. Пусто. А ведь уже часа четыре прошло, даже больше. Беспокойство перестало пульсировать в груди, осело в каждой клеточке невыносимой тяжестью. Да что же произошло-то? Света, милая, что с тобой?

Позвонить ей на работу? Черт, она же только что уволилась. Чтобы с ним ехать в Питер, между прочим. Еще варианты? Стоп! Идея. Майя. Подружка Светы, полная ее противоположность, черноволосая, меланхоличная, с претензией на неоцененный талант. Познакомились в студенчестве, с тех пор вместе снимали квартиру. На троих с еще одной подругой, кажется, Наташей, которая все время была где-то у родственников, и Равиль ее ни разу не видел.

Номера Майи у него не было, но в этой деревушке хорошо цеплял интернет. Несколько кликов, вуаля.

— Майя, привет, это Равиль, можешь говорить?
— Равиль, привет! Вы уже прилетели?
— Нет, я еще не доехал, двигаюсь помаленьку. Как там Света?
— В смысле? Она же с тобой!
— Понимаешь, тут такая история… Я вчера на горе упал, ударился сильно. Света тоже упала. Короче, долго объяснять, ты скажи, она в город приехала?
— Ничего не понимаю. Ра, ты, похоже, очень сильно ударился. Не помнишь, разве?
— Не помню, в том-то и дело. Вчера полдня из головы выпало.
— Странно, и как ты в таком состоянии вчера до города доехал?
— Я еще не доехал!
— Ой, ну хватит уже прикалываться. Вы вчера вечером со Светкой часам к восьми появились. Ты подниматься не стал, в машине остался, Света сказала, что устал очень, неважно чувствуешь себя. Она вся счастливая такая, нас с Наташкой расцеловала даже на прощание, переоделась, шампуни в чемодан покидала и к тебе. Всю неделю перед этим собиралась.
— Ко мне? Как ко мне?
— У вас же билеты на сегодняшнее утро были. Слушай, что происходит? Светка с тобой? Дай ей трубочку. Или постой, я ее сама наберу!

Майя внезапно отключилась. Равиль попытался сосредоточиться  - что все это значит? Одно хорошо — Света жива и здорова, она доехала до города. С кем-то, кого приняла (наверное, до сих пор принимает) за него самого.

Чертовщина! Равиль решил понемногу двигаться, обдумать по ходу. Скоро начнутся сумерки, а ехать по темноте в таком состоянии в его планы не входило.

***
Думать получалось не очень. Вот факт: он сейчас едет в город. Света там оказалась вчера. Слава богу, жива-здорова, но почему-то не отвечает на звонки, не реагирует на сообщения. С кем она? С тем парнем? Почему тогда сказала Майе, что с Равилем?

Тут одно из двух. Вариант первый. Света приняла того парня за Равиля. Невероятно, конечно. Просто невозможно. Еще версии?

Так, а вдруг она внезапно залипла на того «двойника»? Влюбилась? Фактически, сбежала с ним, бросила Равиля. Тогда ее молчание объяснимо. А Майя… она же самого Равиля вчера не видела, а в машине мог ждать кто угодно. Света ей элементарно соврала.

Равилю стало хорошо и плохо одновременно. Отлегло — хоть какая-то правдоподобная версия. Даже боль в затылке утихла. А вот в сердце, наоборот, резануло. Как она могла? Как?

Есть и третья версия. Майя говорит неправду. Может, они там договорились о чем-то? Может, разыграть его решили? Равиль вздохнул и улыбнулся. Легче поверить в эту нелепицу, чем принять обман Светы. Внезапный, жестокий, необъяснимый.

Минут десять Равиль придумывал вопросы, с помощью которых выведет Майю на чистую воду. Затем затормозил на обочине. Десяток безрезультатных попыток, длинные гудки, затем — «аппарат недоступен».

Вдалеке замаячила серая шапка испарений и выхлопов. Минут двадцать, и в городе. Равиль решил, что в больницу сегодня уже поздно, а вот навестить Светиных подружек — самое оно.

Новая попытка дозвониться. Майя недоступна, Света недоступна, в сетях молчание. Хуже того, Света то ли удалила свои аккаунты, то ли заблокировала Равиля почти везде. Инстаграм только остался. Равиль пригляделся — все совместные фото Света удалила. Ну ничего, у него-то остались!

Странно, но злости на Свету не было совсем. Это точно какая-то ошибка. Или розыгрыш. Или он до сих пор без сознания на больничной койке, и все это бред.

Знакомая пятиэтажка, уютный район, скверик, тишина. Кодовый замок которую неделю неисправен, двери нараспашку. Третий этаж, еле поднялся, то за перила, то за стену. После третьего звонка за дверью раздались шаги.

— Кто там?
— Вечер добрый, это Равиль. Майя, ты? Света дома?

Дверь приоткрылась, старомодная цепочка, лица внутри не разглядеть.

— Нет ни одной, ни другой. А вы кто?
— Я Равиль, друг Светы. Вы, наверное, Наташа?

Дверь приоткрылась, в коридоре зажегся свет. Наташа выглядела усталой — очки, волосы узлом на затылке, бесформенный, безразмерный халат. На лице — испуг и сочувствие.

— Что с вами?

Равиль внезапно понял, что выглядит бомжом. Распухшее, синее лицо, голова в бинтах (кстати, что там врач утром говорил про перевязку?) Его слегка качнуло, вцепился в стену.

— Спасибо, жив. Все обошлось вроде. Свету только потерял, найти не могу. Может, вы в курсе?
— Я как-то немного по-другому вас представляла. Может, присядете? Заходите, чаю, воды? Или врача вызвать?
— Нет, спасибо, все в порядке. Где Света?
— Она уехала. Вроде с вами же! Вчера вечером. Ой, а что случилось? Вы в аварию попали? Она жива? Цела?
— Не знаю, как объяснить. Кажется, она уехала, но не со мной.
— А вы… точно Равиль? Я сначала подумала, это из-за синяков, а теперь вижу — лицо другое. Я у Светки в инстаграме видела.

В голосе Наташи нарастала опаска. Неудивительно — впустила в квартиру незнакомого мужика с разбитой башкой и синей мордой.

— Давайте я вам покажу свой. Мы там со Светой во всех позах и ракурсах.

Равиль полез в карман.

— Черт! Телефон в машине оставил!

Наташа съежилась, вот-вот закричит. Равиль понял — пора уходить.

— Я вас очень прошу, запишите номер, позвоните мне, если Света… как только она появится. Хорошо?
— Я запомню.

Равиль трижды продиктовал номер. Пятясь, вышел за дверь. Та захлопнулась без секунды паузы. Запах сильного испуга, казалось, чувствовался даже в подъезде.

В машине Равиль открыл свой инстаграм и остолбенел. Все совместные фото куда-то делись. Мистика какая-то!

***
Внезапная мысль — а может, это розыгрыш? У Светы есть ключ от его квартиры. Решила сделать сюрприз, привезла вещи, наконец-то. Сейчас готовит ужин, надев его футболку, это так заводит…

Стемнело. Пробки, как раз в сторону центра. Усталость и боль отступили. Конечно, она дома, как же он сразу не догадался. Он рассердится для начала, жестковатая шутка-то получилась. А затем…

Парковка у дома, у каждого свое привычное место, негласная соседская традиция. А вот и Витек с шестого этажа на Форестере. Длинный белобрысый разгильдяй. Странно, он же какого-то корейца недавно брал?

— Равиль, привет, как покатался? Ой, ешкин кот, что с тобой? Упал? Руки-ноги целы?
— Да все норм, Витек, жив вроде. Маленько трассу попутал.

У Равиля был талант общаться с людьми на их языке. Правда, в его работе совершенно невостребованный.

— Кстати, Вить, ты же вроде Форика продал на той неделе. Корейца, кажется, брал, то ли Соренто, то ли Санта Фе?
— Да ну, ты че, брателло? Видать, крепко тебя об лед приложило, ха-ха! Я своего Форика ни на что не поменяю, он у меня зверь - на турбине, двести сорок кобыл, пятнадцать лет гоняет и еще столько же будет…

Равиль поспешно попрощался. Эта песня, гимн любимому Форику, может длиться вечно. Хотя странно, готов поклясться, в пятницу видел Витю на оранжевой Крете, точно, Хендэ Крета, новенький. И те же дифирамбы, только новому автомобилю.

За этот день Равиль научился откладывать неудобные мысли в сторону. Думать было больно физически. Потом ему полегчает, и он во всем разберется. А сейчас Света, она его ждет, она приготовила суп, или жаркое, вкусное, как только она умеет. Да что угодно пусть готовит, и вообще, к чертям еду, лишь бы ты нашлась, лишь бы ты была дома, Света, любимая…

***
Запах пустоты ни с чем не перепутаешь. В квартире никого не было с пятницы, это очевидно. На кровати футболки — перед отъездом выбирал, какие взять. На столе недопитый чай, остатки высохли, отмывать теперь…

Равиль криво ухмыльнулся. А какого чуда он ждал? Глупый, ухватился за соломинку, которой нет и не могло быть. Голова монотонно гудела. А вдруг бред — это вообще вся история с самого начала? Вдруг Светы вообще никогда не было? Он упал, ударился, полдня был без сознания, и ему все это примерещилось от начала до конца?

Может, он и не Равиль вовсе? А, например, Иннокентий? Нет, вот паспорт, фото его, имя его и реквизиты тоже. А может, он где-то свернул не туда? Ехал по трассе, и вдруг попал в иное измерение? Где все почти такое же, только нет Светы. И у соседа машина старая.
Все, хватит. Равиль лег прямо в одежде и уснул в ту же секунду.

***
Подкинуло по привычке около семи. На работу только завтра, но Равиль решил заглянуть, показать медицинские справки перед тем как в больницу, чтобы не теряли. Похоже, пару дней придется отлежаться.

Двадцать одинаковых вопросов, двадцать одинаковых ответов. Да, упал, да, сотрясение. Уже уходя, Равиль решил проверить почту. Может, из Питера ответ пришел?

Пока грузился компьютер, машинально полез проверить мобильный, в пятый раз за утро. Ни весточки. Инстаграм… Что это?

Первым в ленте — ее фото. Свежее, выложено ночью. Питер, Канал Грибоедова, фоном — Спас-на-Крови. Серое зимнее небо. И Света, его Света, такая красивая! Улыбка, ямочки, светлые волосы стрелами из-под смешной шапки. Модный ракурс, обернувшись через плечо, она словно ведет за руку кого-то… Кого? Явно мужская рука, узкое запястье, часы… Часы! Те самые, его часы, белые, массивные!

«Я такая счастливая! Город мечты, мужчина мечты! Здравствуй, новая жизнь!»

Равиль остолбенел. Из ступора его вывело характерное пиликанье электронной почты. На связи Питер:

«Уважаемый Равиль Фатхуддинович! Вынуждены сообщить, в связи с реорганизацией Управления ваша штатная единица потеряла актуальность. Приносим наши извинения»

***
Два-ноль. Две пули в висок. Так не бывает. Равиль вскочил — резкая боль в затылке. Ладно, вдох, выдох, надо для начала успокоиться.

Успокоиться получилось не сразу. Слева — телефон, фото Светы, Питер и чужая рука. Справа — экран компьютера, письмо с отказом, бездушное, казенное. Равиль зачем-то заскринил фотографию и отправил себе на почту. Принял, распечатал, свернул вчетверо, выключил компьютер, попрощался, вышел из офиса. Это последняя точка. Сейчас он просто поедет в больницу, там ему дадут какие-нибудь таблетки. Или капельницу. И все вернется назад, и он спокойно уснет, а проснется со Светой в отеле. И больше ни на секунду ее не отпустит.

Уже в машине Равиль понял, что не представляет, в какую больницу ехать и к кому записываться. Всю жизнь в спорте, равнодушный к алкоголю, некурящий, удачливо избегающий проблем, он не обращался к врачам с самого детства. Пара звонков друзьям, разобрался. И вот — неврологическое отделение первой краевой, госпитализировали сразу, никаких тебе «домой за тапочками». Как обычно, выручил Серега: зубная щетка, трико, пакетик с яблоками, термос. Стандартный больничный набор.

В подробности Равиль решил не вдаваться. Катался, упал, ничего не помню, очнулся в фельдшерском пункте, друг довез до города. Уже ближе к вечеру лечащий врач зашел в палату:

— А вы счастливчик, молодой человек. Описание МРТ пришло. При таких ушибах ни перелома, ни трещинки. Сотрясение, конечно, сильное, но, видимо, шлем вас спас.
— Спасибо, хорошие новости. Когда домой отпустите?
— Полежите пару дней, понаблюдаем вас. Завтра я вас на консультацию к психиатру записал. Не волнуйтесь, ничего страшного, обычная процедура. Просто у вас обширный провал в памяти, есть неврологическая симптоматика, да и воспоминания путаются. Вы говорите, ничего не помните, а в направлении написано, приходили в себя неоднократно, снова сознание теряли.
— Иосиф Натанович, вы меня в психбольницу определить задумали?

Равиль попытался улыбнуться, но шутка явно не получилась.

— Отнюдь, молодой человек, отнюдь. Максимум — пропишут седативные, может, нейролептики какие-нибудь. Для вашего же блага, чтобы восстановились скорее. А сейчас покой, только покой. И про горные лыжи вам надо забыть, с вашим переломом застарелым. Кто лечил вас так неудачно? Кстати, боли в позвоночнике не беспокоят?
— Перелом? Какой перелом?
— Правая голень. Я как раз хотел спросить, когда это было?

Равиль вспомнил беседу с Сергеем. Неужели он и вправду ломал ногу? Но когда? Почему он об этом не помнит? Вслух, принимая во внимание скорую встречу с психиатром, решил эмоций не высказывать.

— Лет шесть назад, в баскетбол поиграл неудачно.
— Мясник какой-то вас лечил. Малоберцовая кость срослась неправильно, правая нога короче на полтора сантиметра. Вам категорически противопоказаны лыжи, коньки, тем более футболы-баскетболы. Ортопедическая обувь, легкий бег, а лучше ходьба.

Равиль молча кивнул. А что ему еще оставалось?

***
По ночам каждая больница живет своей особенной, тайной, жизнью. Коридоры наполняются звуками: вздохи, храп, стоны. Словно эхо человеческой боли, прошедшей за десятки лет через эти стены. В больницах не бывает тишины.

Но Равилю не спалось по другой причине. Света. Почему она так поступила? Фактически, бросила его в беде. Уехала в тот же самый день, не оставив весточки, без предупреждения. С каким-то левым мужиком. Забрала вещи из дома и исчезла. Света, это же его Света! Так не бывает.

Или бывает? Сучка, чертова сучка, шлюха. Равиль вспомнил их знакомство. Отраслевая конференция, случайно оказались по соседству в зале. Света, ослепительная, элегантная, влекущая. Менеджер корпоративного отдела, она отвечала за привлечение в банк крупных клиентов. Поле конференции по кофе, затем сразу к нему. И до утра. Кстати, утром в ее сумочке нашлась зубная щетка и смена белья. Тогда ему это показалось милым и смешным. Милым? Шлюха, шлюха…

Кого она нашла позавчера там, на склоне? Сделку всей своей жизни? Как это называется, перебросила активы?

Да нет же. Не может быть, это же его Света, светлая, любимая, открытая, заботливая, верящая и верная. Нет. Завтра он проснется, и все будет хорошо. Он просто упал, сильно ушибся, причем, головой, сейчас надо отдохнуть, а потом все встанет на свои места.

***
«Местный» психиатр на больничном. Почти каламбур. Принимает доктор из диспансера, специально пригласили, дважды в неделю плановый прием.

К одиннадцати, строго по назначению, Равиль прошел в соседнее крыло. Физически он чувствовал себя значительно лучше. Отечность лица спала, синяки побледнели. Ушибы почти не беспокоили, и даже нога, не то переломанная когда-то, не то целая, совершенно перестала ныть.

Но на душе легче не стало. Равиль по-прежнему не помнил полдня после падения. Последующие события не стыковались друг с другом, картина не складывалась, постоянные сомнения — где реальность, где бред? Впрочем, он начал привыкать к новой ситуации. Главное правило — не реагировать сразу, какую бы информацию ни сообщали. Все происходящее с равной вероятностью может оказаться и явью, и сном. Просто сиди, кивай и молчи. Копи факты, когда-нибудь разберешься.

А вот поминутно проверять телефон Равиль перестал. Судя по всему, Света сделала свой выбор и не сожалеет о нем. Что же, пусть будет счастлива.

На скамейке напротив кабинета дожидался приема забавный персонаж. Худой, низкорослый, лысый, он поразительно напоминал Луи де Фюнеса в его лучшие годы. Равиль поздоровался, присел рядом, начал изучать свою медицинскую карту. На каком языке эти каракули? Луи де Фюнес закинул ногу за ногу, покачал полминуты, поменял ноги. Затем встал, прошелся по коридору, снова сел. Огляделся по сторонам.

— Вы должны знать. Просто обязаны. Они скрывают, но это же так очевидно!

Равиль с интересом оторвался от дешифровки.

— Простите, вы о чем?
— Мир. Все в нем закономерно. Случайностей не существует. Все взаимосвязано. Абсолютно все.

Каждую фразу Луи словно выкрикивал. Но шепотом. Равиль начал понимать, собеседник не в себе, мягко говоря.

— Они скрывают, но все на поверхности. Они показывают нам декорации, но меня не обманешь. Теперь меня не обманешь. Я хочу, чтобы знали и вы.
— Извините, но…
— Вы можете попробовать сами, убедиться легко. Машины. Номера. Ни одного случайного числа. Ни одного.
— То есть?

Равиль вдруг почувствовал любопытство. Мир определенно сошел с ума, но если поделать с этим нечего, остается только развлекаться.

— Мне недавно было даровано знание. Иду по улице. Вдруг вижу — если прибавить номер серой Хонды к красной Тойоте, получится номер черного БМВ, и все они рядом стоят, понимаете? А если их перемножить, получатся номера еще двух соседних машин.
— Не может быть!
— Это проявляется по-разному. Иногда надо возвести в степень и взять первые три цифры. Или логарифмировать. Нужно лишь угадать, какие операции с какими номерами проделать. Но они все взаимосвязаны, всегда. Это факт.
— И как вам это удается?
— Обижаете.

Де Фюнес протянул Равилю ручку и свою медкарту.

— Напишите тут на обороте шесть, или семь, восемь чисел. Любых. Например, год рождения. Рост. Вес. Зарплату в рублях. Зарплату в долларах. Что угодно.
— Только целые числа?

Равиль решил сыграть на полном серьезе.

— Любые. Мне все равно. А теперь пишите. Где-нибудь у себя пишите, а мой листок мне дайте. Вот так. Записываете? Их произведение сто шестьдесят миллионов четыреста двадцать пять тысяч шестьсот восемьдесят восемь. Их сумма…

Собеседник Равиля устремил взгляд вдаль и без паузы продиктовал результаты попарного перемножения и суммирования, деления первого числа на второе, затем второго на третье и так далее. Даже сумму факториалов, которая получилась фантастически огромной.

— Сафиуллин? Проходите, пожалуйста.

Дверь кабинета приоткрылась.

— Вы можете сами проверить. Возьмите калькулятор. В телефоне у вас есть. Но я вам не рассказал про телефоны. Это еще интереснее…
— Извините, вызывают.
— Запомните, все взаимосвязано. Потому что мир — это декорация. Он не настоящий. В настоящем мире есть свобода выбора, а здесь ее нет. Они просчитали все наперед.

Равиль, кивая и поддакивая, аккуратно скользнул в кабинет, с облегчением вздохнул, закрыл за собой дверь.

***
Равиль представлял себе психиатра стереотипно — эдаким седым дедушкой с бородкой и в очках, привет Зигмунду. Но за столом, спиной к окну, сидел совсем молодой парень, лет тридцати. Из-под халата выглядывала красная клетчатая рубаха, на шее болтались какие-то амулеты на ремешках. Но главное — дреды, самые настоящие. Типичный растаман из молодежных комедий, не хватает лишь косяка с травкой. Но голос оказался неожиданно душевным, низким, глубоким.

— Садитесь, Равиль Фат-хут-динович. Как себя чувствуете?
— Можно просто Равиль.
— Спасибо, мне так действительно удобнее. Вы тоже можете называть меня просто Михаилом. Что вас беспокоит, рассказывайте.
— Да особо ничего. Позавчера… ой, поза-позавчера, то есть, в воскресенье катался в Карагеше, упал, вроде сотрясение. Очнулся вечером в больнице, привезли в город, на следующий день здесь оказался. Ничего страшного, чувствую себя лучше.

Равиль твердо решил придерживаться самой элементарной версии. Упал, очнулся, гипс. Иначе точно психом посчитают.

— Видите, какая история. В направлении указано, вы не просто теряли сознание, вы несколько раз приходили в себя, говорили, ели, ходили. А сейчас этого не помните. Это указывает на подавление одних очагов мозга и гиперактивность других. Ничего страшного, все восстанавливается, надо лишь подобрать правильное лечение. Скажите, у вас не возникает порой ощущения, что все вокруг незнакомое? Или какие-то отдельные предметы или люди — вы их вроде должны знать, но узнать не можете? Или словно что-то не так, а что именно – понять трудно?

У Равиля все внутри замерло. Так вот в чем дело! Он ходит, гадает, мучается, а для медицины это обычный случай, даже название какое-нибудь сто лет как придумано. Все можно попросту вылечить таблетками, слава современной науке! Равиль глубоко вздохнул и рассказал, как есть.

— Очень интересно. Очень. Скажите, а у вас что-то материальное осталось от Светы? Может, книга ее, или зубная щетка?

Равиль припомнил, Света как-то раз оставила у него несколько смен белья и какие-то крема.

— Вроде должно быть, но не проверял.
— Проверьте обязательно. Я пропишу вам лекарство, очень мягкое, полезно для восстановления нейронных связей. Но вы тоже должны будете над собой поработать.
— Кончено. Я сам заинтересован во всем разобраться, вернуться в реальность, наконец. Какой бы она ни была.
— Вот вы за нее, за реальность, и цепляйтесь крепче. Не за догадки или воспоминания, а за то, что непосредственно видите, слышите или чувствуете. Заведите дневник. Пишите туда три раза в день, можно чаще. «Я видел это, делал то, слышал вот это, чувствовал так-то». Как будто документальный фильм о себе снимаете. Важно именно писать, и лучше от руки в тетрадку. Понимаете?
— Понимаю. То есть, не совсем.
— Есть учения, в которых считается, что реальность — плод фантазии человека. В какой-то мере это так и есть. Иногда люди перестают различать грань между реальностью и фантазией, и тогда они оказываются в каком-то своем, особенном мире. Может, им там и хорошо, но так невозможно нормально коммуницировать, работать, зарабатывать. Вот я вам и предлагаю, так сказать, сильнее зацепиться за объективную реальность, настоящую, не придуманную. Фантазии, мысли — это нормально, но учитесь каждую минуту осознавать — стол твердый, воздух теплый, лампа яркая. И ваши воспоминания вернутся, картина склеится.
— Воспоминания?
— Конечно. Вы уверены, что не виделись со Светой после падения? Ведь вы, по словам персонала больницы, вставали, разговаривали. Может, вы и с ней успели поговорить. Наговорили чего-нибудь, она обиделась и уехала. Потом упали, ударились и забыли, а мозг спрятал воспоминания подальше, чтобы лишний раз не расстраивать. Но это я лишь к примеру. Или тот парень, похожий на вас, который к ней на склоне подъехал. Возможно, это вы и были. Просто у вас в голове события отложились таким вот странным образом. Бывает такое.

Равиль молчал. Боже, как все просто! Он трое суток ломает голову, а отгадка так очевидна. Хотя…

— Извините, Михаил. Но как же… инстаграм, например? Кто-то ведь удалил из моего аккаунта все совместные фото? И с телефона тоже.
— Иногда ответ лежит буквально на поверхности. У кого пароль от вашего инстаграма? Тот и удалил.
— …Я …сам?

Гром и молния. Черт, ну все же понятно! Они поссорились, он упал, воспоминания об этом стерлись. Хотя… удалять фото? Это так… по-девчачьи. А может, Света сама взяла его телефон, да и почистила?

— Об одном прошу, не делайте поспешных выводов. Они могут оказаться очередной ловушкой разума. Просто пейте таблетки и ведите дневник. Вот увидите, через неделю все восстановится. Разумеется, побудете пока на больничном. А потом придете на прием к Александру Викторовичу, который тут обычно принимает, он выздоровеет к тому времени как раз.
— Извините, можно только один вопрос? А быстрее никак? Неужели это самое «сцепление с реальностью» нельзя как-то быстрее восстановить?
— Есть методы, но научными их не назовешь. Их только в радикальных случаях рассматривать можно. И то, считайте, в этом кабинете я вам такого ничего не говорил.
— Конечно-конечно. А что такое — «радикальный случай»?
— Бывает, что человек не просто теряет отдельные фрагменты, как вы, а строит себе новую реальность. В которой все логично и объяснимо, но все неправда. Бред, фантазия. Люди призраков начинают видеть или с Наполеоном разговаривать. И вот тогда надо включаться радикально. Но в вашем случае поспешить — только навредить. Рецепт возьмете у дежурной медсестры, а через неделю — обязательно на прием. Будьте здоровы!

Равиль поблагодарил и двинулся к выходу. Так просто! Так логично! Сейчас он сядет и аккуратно выпишет все факты, сложит заново общую картину, додумает выпавшие фрагменты. Или нет. Рано анализировать. Он сделает так, как сказал доктор. Неделю можно ни о чем не задумываться — как же это прекрасно!

Выходя, Равиль чуть не сшиб дверью своего недавнего собеседника.

— Он все врет! Он знает правду, но врет!
— Извините?
— Доктор не сказал вам всей правды. Он складно рассказывает. Это его работа. Никогда никому не верьте. Я все слышал. Приходите сюда после полдника, я вам все объясню.
— Фурцев, заходите!

Луи де Фюнес с прозаической фамилией «Фурцев» гордо выпрямился и шагнул внутрь. Весь вид выражал намерение не сдаваться «им» ни при каких обстоятельствах.

***
Равиль флегматично пообедал, перезвонил на работу. Напряжение последних суток отпустило. Картина мира снова сложилась, и пусть остались слепые зоны, зато у него есть таблетки.

Скорее, по привычке, он снова достал телефон, принялся искать в сети следы Светы. Ничего. Даже инстаграм ее теперь недоступен. Равиль нашел в кармане распечатанное фото —единственное свидетельство ее существования. Хотя… не факт. Просто картинка. Мало ли, кем и когда это было снято.

Только факты. Только то, что можно проверить документально. Не путать с догадками.

Перелом! Вот что не укладывается в схему! Факт медицинский, зафиксирован вчерашним МРТ. Равиль вспомнил момент падения — да, под нагрузкой была именно неправильно сросшаяся нога, она дрогнула, что-то кольнуло, потеря контроля именно в тот момент случилась. Но есть и другие факты — призы, грамоты, они хранятся дома, это точно. Футбол, горные лыжи, даже тайквондо. С такой ногой невозможно добиваться реальных спортивных результатов.

Равиль подумал, что это пресловутое «сцепление с реальностью» он, наверное, потерял еще до падения. Почти месяц жил мечтами, ожиданиями, надеждами. Оторвался от земли и упал. В прямом и переносном смысле слова.

Навалилась усталость - все-таки, сотрясение не шутка. Хватит этих бесконечных изматывающих мыслей! Тем более, пора к рефлексотерапевту. Равиль пошел на пост за медкартой. Кстати! Эти длинные числа, записанные на обороте. К врачу очередь, почему бы пока не проверить?

Черт, исходные цифры остались на медкарте Фурцева. Равиль забыл их напрочь. Как можно проверить результат вычислений, если ты не помнишь исходных данных?

Равиль решил — после полдника он прогуляется в соседнее крыло. Безумцем больше, безумцем меньше…

***
Фурцев был заметно спокойнее, чем утром. Он по-прежнему говорил шепотом, но напор и экспрессию сменила усталая отрешенность.

— Система, матрица, они все на нее работают. Правда и ложь — все перемешано. Я сейчас расскажу, что произошло.
— Внимательно слушаю.
— Мир суть бесконечное множество вариантов. Об этом даже ничтожество Зеланд писал. Хотя открыл это Будда, а до него еще сотни мудрецов. Человек движется от одного варианта к другому. Это движение мы называем временем.
— Логично.
— Я еще даже не начинал. Слушайте внимательно. У нас есть разные варианты, их бесконечно много. Вы могли быть с вашей Светой, вы могли вообще ее не встретить, могли упасть, могли не упасть. Я слышал вашу историю, да. Да, я подслушивал, не благодарите! Двигаясь к новым вариантам, мы меняем не только будущее, но и прошлое. Потому что ни будущего, ни прошлого на самом деле нет. Есть только воспоминания и ожидания в нашем уме.
— Но…
— Просто послушайте. Для вашего же блага. Я не с каждым разговариваю, это честь для вас. «Сцепление с реальностью» — тут доктор молодец. Тут он прав. Сцепление надо усилить. Только тут одного сцепления мало. Нужна особая сила.
Представьте, вы прыгаете из одного варианта жизни в другой, как со льдины на льдину. Сцепление требуется, чтобы как следует оттолкнуться от своей льдины. Но куда вы при этом прыгнете? Так вот, нужна еще и особая сила, чтобы мысленно подтянуть подходящую льдину поближе. Если у вас нет этой силы, вас несет ветер чужих желаний.
Похоже, что в какой-то момент у вас эту силу внезапно забрали.
— Но я вроде не чувствую…
— Вы этого не можете чувствовать. Вы не Иисус. «Прикоснулся ко Мне некто, ибо я чувствовал силу, исшедшую из меня». Это не обычная сила, не физическая. И даже не сила воли. Ее называют «мана», но мне термин не нравится. Ее можно восполнить практиками, медитацией, молитвой. И можно потерять в один момент. Стать жертвой охотника.
— Охотника?
— Люди, которые забирают ману. Это не потеря сил как таковых. Это выглядит как потеря удачи. Встретился с таким охотником, и вдруг перестало все в жизни получаться. Очень похоже на ваш случай.

В конце коридора появилась медсестра:

— Фурцев, проходите на процедуры!
— Мне пора. Система чувствует, когда я дохожу до самого главного. Они не дадут мне договорить, я знаю. Вам надо найти охотника, запомните. Того, кто забрал у вас ману.
— И… что с ним делать?
— Сердце вам подскажет.
— Фурцев! Сколько вам повторять?

Медсестра была уже в пятнадцати шагах. Фурцев привстал. Равиль понял, разговор окончен.

— Подождите… Но как узнать, кто охотник?
— Это самое простое. Еще дедушка Ленин, великий маг, говаривал: «кви продест». «Кому выгодно»? Кто от этой всей ситуации выиграл? Кому в итоге повезло?
— Фурцев!

Медсестра, крупная высокая тетка, бесцеремонно взяла Луи де Фюнеса под локоть:

— Молодой человек, не берите в голову, он такого наговорить может! Фурцев, пора!

Фурцев, которого в буквальном смысле уже тащили в отделение, изловчился, вынул из кармана мятый листок, покрытый надписями, всучил Равилю:

— На тот случай, если вы мне не верите. Можете проверить с калькулятором. Утром вы мне цифры написали, помните?

Равиль машинально взял листок. Бред какой-то. После визита к психиатру все вроде встало на свои места, и вот опять новые вводные. Впрочем, зачем искать смысл в бреде сумасшедшего?

Длинный, бесконечно длинный больничный вечер. Процедуры окончены, врачи давно разошлись по домам. Двери палат открыты, в каждой орет телевизор. До ужина полчаса, а потом еще целая бесконечность, пока заснешь. И еще одна вечность до утра.

Соседи по палате увлеченно обсуждали какой-то тупой ментовской сериал. Равиль взял бумажку Фурцева, нашел листок со своими записями, сел, включил в мобильном калькулятор. Хоть какое-то развлечение.

Кстати, Фурцев утром ничего не записывал! Видимо, уже в палате воспроизвел по памяти. Аккуратные ряды цифр, неестественно четкий почерк, словно у первоклашки в прописи. Равиль начал с суммы факториалов. Невероятно. Он еле вспомнил школьное определение, полчаса с калькулятором и ручкой провозился — Фурцев давеча справился с этой задачей за пару секунд. Все точно!

А этот комик не так прост… Может, он и не псих вообще? Может, он и впрямь умеет видеть то, что обычным людям недоступно? Равиль задумался. И вдруг… Словно до жирафа! Как он сразу не услышал?

«Кто выиграл в этой ситуации? Кому в итоге повезло?» Кто «охотник»?
Как молния. Ясен день. «Новый город, новая жизнь», Питер, любимый мужчина, у которого на руке хорошие часы.

Света.

***
Мысль о Свете заняла все пространство, заслонила весь мир. Неужели? Не может такого быть, он вспоминал каждый миг вместе, он прожил этот месяц снова, минуту за минутой. Она была такой искренней, такой открытой… Нет, невозможно, все это чушь насчет охотников, уши развесил, поверил сумасшедшему.

Равиль не заметил, как провалился в сон. Снилась Света. Проснулся в пять, ее надо найти, непременно надо. Только так он все поймет. Только так.

Завтрак, врачебный обход, перевязочная. Повязку с головы сняли, синяки окончательно поблекли. Ближе к обеду Равиль зашел в ординаторскую и попросился домой, какой смысл зря койко-место занимать?

Дома все оставалось на местах. Равиль попытался найти те самые крема и белье, но нигде — ни в шкафу, ни в ванной — их не обнаружил. Зато нашел вторые ключи, там, где они обычно лежали, в ящике для документов. Вспомнил про тетрадь, принялся записывать: «Света успела заехать, забрать вещи, вернуть ключи». Подумал, зачеркнул. Никаких интерпретаций и догадок. «Ключи на месте, чужих вещей не обнаружено».

По ходу Равиль нашел свои старые брюки, которые, как казалось, давно выкинул. А любимый свитер, оранжевый, крепко ношеный, не нашел. Зафиксировал в тетради и сел за компьютер.

Света не обнаруживалась ни в одной сети. Равиль попробовал пару интернет-трюков — бесполезно. Более того, из телефона исчезла вся их переписка, и даже номер Светы исчез. Странно, Равиль готов был поклясться, что еще вчера все было на месте. Пожалел, что тетрадку начал вести так поздно.

Ладно, время не ждет, пора на дело. Равиль усмехнулся. А как еще назвать предстоящую очную ставку? Он сунул в карман распечатку — единственное доступное изображение Светы — оделся, вышел.

***
Припарковаться удалось прямо напротив подъезда. Майя с Наташей должны знать, где Света. Может, она уже вернуться успела. А может, вообще никуда не уезжала. Он задаст вопросы предельно четко и добьется внятных ответов. Только факты, только то, что видишь и чувствуешь непосредственно.

Кодовый замок так и не починили. Равиль поднялся, нажал звонок. Никакой реакции. Хорошо, подождем снаружи. Равиль откинул водительское кресло, радио погромче, только бы не задремать.

Стемнело. Седьмой час. Равиль выбрался из машины. Не отходя от подъезда, десять шагов туда, десять обратно. По свежему, пушистому, на удивление чистому снегу. Скрип-скрип.

Равиль так увлекся, считая шаги, что столкнулся с Майей буквально нос к носу.

— Здравствуйте! А я вас тут дожидаюсь.
— Здравствуйте! А вы кто?
За последние дни Равиль привык не удивляться. Наверное, именно так чувствуют себя разведчики в тылу врага, каждую секунду готовые к любому повороту.
— Я Равиль, друг Светы. Видимо, уже бывший друг.

Он ожидал ответа «Света же с вами в Питере», и приготовил на этот случай вполне убедительную историю их нелепой ссоры и расставания. Но не тут-то было.

— Извините… А о какой Свете речь? Коломийцева? Рыкова?
— Ланская, Света Ланская, вы же с ней в этом подъезде уже лет пять квартиру снимаете, подруги лучшие. Еще Наташа с вами…
— Ни Светы, ни Наташи не знаю. Я тут с мужем живу, он вот-вот придет, ревнивый он у меня, так что извините, всего наилучшего.
— Подождите! Одну секундочку! Я вам просто фото Светы покажу, чисто для верности, чтобы убедиться.
— Молодой человек, вы из милиции, что ли? Нет, я ее впервые вижу, извините, до свидания!

Майя решительной походкой направилась к двери. Равиль остался стоять возле машины. Удивляться он уже не мог, он просто подбирал формулировки для записи в «тетрадь фактов». Ладно, остается план «Б», но уже завтра. А сейчас домой и волшебную таблеточку. Рецептам доктора он решил пока следовать твердо.

***
Наутро Равиль тщательно побрился, хороший костюм, галстук. Сначала на работу, проверить, как дела, а потом уже план «Б». В лифте — тот самый сосед, Витек, ему тоже обычно к половине девятого.

— Привет, Равиль! Гляжу, ты уже почти нормалек! Огурцом, так сказать. Ты в больнице чалился или дома отлеживался?
— Спасибо, Витек! Да, в больничке повалялся чутка, отпустили. Сам как?
— Да знаешь, бывали и получше времена.
— Ну ничего, наладится.

Вдаваться в чужие проблемы не хотелось, своих выше крыши. Вышли из подъезда, сосед неожиданно свернул в сторону остановки.

— Витек, ты что, пешком, что ли?
— Да представляешь, датчик воздуха полетел. Хорошая машина Субару, но с электрикой вечные проблемы. В сервисе стоит, разобранная. Заказали датчик, ждем.
— Бывает. Пятнадцать лет для тачки возраст солидный. Может, подвезти тебя?
— Да мне тут всего пару остановок, доберусь. Давай!
— Ага, хорошего дня!

В офисе хватило получаса. Новостей из Питера никаких. Лучше уж так, новостей итак выше крыши, каждый час сюрпризы. А теперь в банк, где раньше работала Света.

Шикарный холл, блондиночка на ресепшн, яркая, но очевидно недалекая. Так даже лучше. Равиль включил все свое обаяние, подошел, с ходу протянул визитку.

— Здравствуйте. Я из «Ростехснабжения», региональная дирекция. Могу я с управляющей переговорить?

Расчет сработал. Работа в крупной корпорации иногда дает свои плюсы. Управляющая, элегантная брюнетка лет сорока, вышла навстречу с профессионально радушной улыбкой. Личный шарм и солидное имя компании сработали безотказно.
Приветственные ритуалы позади, пора переходить к делу.

— Где-то месяц назад мы на конференции познакомились с вашим менеджером… Светланой…

Равиль сделал вид, что забыл фамилию.

— Ланской?
— Точно, Ланской. Она зарплатный проект предлагала. Обещала  особые условия. Вот, мимо проезжал, вспомнил, решил заглянуть, поинтересоваться.
— А что, Светлана вам не перезванивала?
— Она же, вроде, в Питер уехала? Как там она, кстати, не знаете?
— Не может быть. Извините, пожалуйста, это какое-то недоразумение. Мы сейчас ее пригласим и все выясним. Это мой личный недосмотр, простите, мы сейчас вам другого менеджера предоставим, раз Света недоработала.

Света? Она здесь? Сердце удвоило ритм. Пытаясь сохранить равнодушный вид, Равиль принялся импровизировать.

— Ничего страшного, все в порядке. Это вы меня извините, что отвлек. Меня Светлана вполне устраивает, возможно, это я сам что-то не так понял. Получается, хорошего человека подставил.

Управляющая выдохнула, улыбка на секунду стала вполне искренней. Она взялась за трубку:

— Сейчас я ее приглашу, и мы сможем втроем все обсудить.
— Нет-нет, спасибо, не беспокойтесь. Я сам пройду к ней, мы просто договоримся о встрече с нашими экономистами, я сам-то решения по зарплатным проектам принимать не уполномочен. Просто обещал Светлане свести с нашими спецами.

Длинный, бесконечно длинный коридор, успеть просчитать варианты. Значит, Света никуда не уезжала? По-прежнему ходит на работу? Ну и стоило тогда все свои аккаунты удалять, номера стирать, если найти ее так легко! Сердце колотилось дробью. Неужели он сейчас ее увидит? Равиль с трудом удерживал деловую маску. Руки дрожали.

Вип-отдел разделен перегородками на кабинки, довольно просторные.

— Вот Светлана, пожалуйста. Ой, у нее сейчас клиенты, давайте вернемся ко мне, еще кофе выпьем? Как только она освободится, нам тут же сообщат.

За столиком, напротив двух солидных мужчин сидела полноватая высокая брюнетка. По-своему, конечно, приятная, но совершенно не похожая на сияющую, яркую Свету. Его Свету.

— Извините, это же Светлана Ланская?
— Да, именно. Что-то не так?
— Нет, просто… Странно, она так изменилась за этот месяц. Может, волосы покрасила?

Ничего более умного Равилю в голову не пришло.

— Что вы, Света всегда в одной поре, она у нас девушка консервативная, экспериментов не любит. Я сильно удивилась, что она вам не перезвонила, на нее это не похоже.
— Нет, все отлично, спасибо, все в порядке. Пока Светлана занята, я тут по соседству загляну еще кое-куда.
— Она скоро освободится, а у нас конфеты вкусные к чаю есть!
— Ничего-ничего, я минут на десять отойду и вернусь. Сразу к Свете. А вам огромное спасибо!

Равиль ретировался чуть ли не бегом. Разговор с этой Светой — чужой, ложной, подмененной — был бы выше его сил.

***
Так, а теперь поразмыслить. Это точно не бред, в реальном банке работает реальная Светлана Ланская. На реальной должности менеджера по особо жирным клиентам. И это не вяжется вообще ни с чем. Хотя…

Равиль остановился в полукилометре от дома, вышел из машины, принялся вышагивать по заснеженному тротуару. Получается, его Света бесследно исчезла. Из будущего, из прошлого, из банка, из памяти телефона. А была ли она на самом деле?

Тот самый разрыв с реальностью, потеря контакта. Казалось, это случилось в момент падения. Но, возможно, это произошло гораздо раньше. Знакомство со Светой, приглашение в Питер — может, всего этого вообще не было? Может, он еще месяц назад выпал из действительности?

Или еще проще. Он упал, ударился, и в бреду выдумал Свету, Питер и все остальное. А потом подсознание дорисовало детали – например, наделило несуществующую Свету фамилией и должностью реального человека.

И сейчас он вернулся с небес на землю. Снова один, привычно один. На своем рабочем месте, о котором, кстати, сотни и тысячи рядовых граждан могут только мечтать. В своей собственной квартире.

Чем не жизнь? Друзья рядом, семья… надо маме позвонить, кстати, давно пора. Неделю уже не созванивались — Равиль просто боялся сказать ей правду про сотрясение, про неудачу с Питером, про исчезновение Светы. А врать матери не умел. Но сестре старшей еще в среду отзвонился, все нормально, работы выше крыши, как сами?

Перелом? Да, дело странное. Кстати, надо дома дипломы да грамоты спортивные поискать. Может, и это бред. Удивительно устроен мозг — стоит приложиться башкой об лед, новая реальность выстраивается. Но ничего, теперь он понимает, где иллюзия, а где правда. Конечно, Света ему приснилась, примерещилась. И спортивные награды тоже. Бывает. Зато теперь он твердо стоит на почве реальности.

Равиль стал замерзать. Пора домой. По пути надо на обед что-нибудь взять в кулинарии.

***
Его место оказалось занято. Классика жанра, тонированный в ночь «Гелендеваген» на блатных семерочках. Равиль вспомнил утренний разговор с Витьком и поставил машину рядом. Пока соседский Форик в ремонте, почему бы и нет?

Жаркое в духовку, самое время набрать маму. Его семья жила в деревушке под Уфой, собственный дом на земле, крепкое хозяйство. Отца десять лет как не стало. Старшая сестра, Галия, вернулась после развода, ее дочери уже десять. Младшая, Гюзель, замужем не была, да уже и отчаялась выйти. Так и живут вчетвером, четыре поколения женщин, гордые, сильные, красивые, дружные, трудолюбивые.

— Мама, привет!

Странно, в ответ — лишь тяжелое дыхание.

— Мама, мамочка, с тобой все в порядке?
— Ой, Равиль, милый мой мальчик, сама тебе собиралась позвонить, все никак с силами не соберусь. Горе у нас, горе огромное!
— Что случилось?

В одно мгновение все внутри сжалось в точку. Слезы матери — единственная настоящая беда, остальное — мелочи.

— Марата не стало. Умер сегодня утром. Сидим, не знаем, как тебе сообщить, плачем все вместе. Мустафаевы скоро приедут, Ильясовы, дядя твой утром приходил, поможет с похоронами. Прилетай, сынок, в понедельник провожаем… Ой, ой… За что же матери такое горе, сына своего до срока хоронить? Ой, за что же гнев небесный на нашу семью…
— Мамочка, я перезвоню.

Слезы матери — это больно, конечно. Но… у Равиля никогда не было брата по имени Марат. Ни родного, ни двоюродного.

Земля из-под ног. Ничего еще не кончилось. Может, все вообще только начинается. Какая разница, когда именно он выпал из реальности! Он в свою реальность еще не вернулся. И вернется ли? Ладно, все эти страсти по Свете, какая хрень! Черт с ней, с неправильно сросшейся ногой! Но мама! Ее слезы! И по какой причине? Слезы по мертвому брату, которого никогда не было? Нет, чертово мироздание, маму не трожь, так нечестно. Делай со мной, что хочешь, но моя мать не должна плакать. Никогда.

Равиль осознал, что десять минут как завис над телефоном, не в силах перезвонить. Встрепенулся — да, радикальные методы. Как там говорил растаман? Самое время для радикальных методов.

Мамочка, подожди еще пять минут, я, кажется, знаю, что делать.

Равиль набрал номер отделения, где лежал. Узнал, откуда был приглашен вместо заболевшего психиатра тот Михаил с дредами. Нашел номер диспансера. Представился начальником отдела из министерства здравоохранения, солидный тон — беспроигрышный ход.

Никого по имени Михаил в диспансере нет. И не было. Тем более, с таким экзотическим имиджем. И вообще, странные вопросы для министерства здравоохранения.

Тупик.

Равиль набрал маму. Это почти не ложь, это во благо, он сказал, что лежит в больнице с сотрясением, просто не хотел сразу расстраивать. Да, конечно, он обещает беречь себя. Да, будет лежать, пока доктор не отпустит.

— Ничего, сынок, прилетишь на девять дней, или даже на сорок, родные поймут, мы все тебя любим, милый, только ты не болей, единственный наш мужчина…

И снова рыдания.

Дым? В комнате? Откуда?

Равиль кинулся в кухню, где в духовке догорало жаркое. Ничего страшного, пожара не случилось, все под контролем. Черт. Все? Под контролем? Не смеши Вселенную!

Что делать? Может, вернуться в больницу и найти Фурцева? Он явно что-то знает, он не настолько безумен, в его сумасшествии есть определенная логика. Позвонить Серёге? Собрать друзей, пусть помогут… чем? Черт возьми, кто и чем тут может помочь?

Звук сирен за окном спальни, оно выходит во двор, как раз на парковку. Ледяное, ледниковое, доисторическое спокойствие, это сон, это бред, это скоро закончится. Пожарные суетятся вокруг полыхающего «Гелендевагена». Огонь успел перекинуться на соседнюю машину, его машину. Еще одна цепочка случайностей замкнулась на шее. Равиль неторопливо поставил чай, сделал себе бутерброд, съел, оделся и пошел оформлять происшествие. В этой злосчастной реальности ему доставались одни потери. Но свою настоящую реальность он непременно вернет. Знать бы еще как.

***
ГАИ, милиция, допрос, протокол, эвакуатор, сервис, страховая. Остаток дня пролетел пулей. И вот вечер, новое жаркое из той же кулинарии, умудрился не сжечь, бутылка вина — иначе не уснуть — билеты в Питер на завтрашнее утро. Никакого понятия, как искать Свету. И ее ли он будет там искать. И будет ли искать кого-либо вообще. Но из родного города надо бежать, иначе снова что-нибудь сгорит, взорвется или сломается. Меняется прошлое, тонким льдом трескается будущее, из всех возможных вариантов двойной шестеркой выпадают сплошные катастрофы. Найти Свету. Непонятно, как, но найти!

Вино зашло, как цунами. Равиль заснул в кресле, не раздеваясь. Хорошо, успел будильник завести. На сборы пятнадцать минут, только необходимое, зубную пасту купим на месте. Тетрадка от психотерапевта? Равиль швырнул ее в мусорное ведро. За такую реальность он цепляться точно не собирался.

Равиль заснул в такси, потом в зале отправления, затем в кресле самолета. К черту курицу с макаронами, и рыбу с рисом тоже. Сейчас нужнее та сила, которая не от еды образуется.

И вот семь по-питерскому, Пулково, гулкий утренний аэропорт, неясное предчувствие колокольным звоном в грудной клетке. Все вещи в небольшой сумке, багаж ждать не надо, он вышел из зоны прилета первым.

Наверное, за последнюю неделю ему пришлось удивляться больше, чем за всю предыдущую жизнь. И каждый раз кажется: ну все, теперь больше ничего меня из колеи не выбьет, я видел всё, выключайте кино. Но нет. Киномеханик каждый раз оказывается хитрее.

Совершенно невзрачный мужичонка, зевая, прохаживался по залу с табличкой: «Равиль Сафиуллин». Черт, какой гостеприимный Питер!

С другой стороны, хоть это и не «Петр Иванов», но мало ли нас, татар, на белом свете? Равиль отошел в сторону, присел на скамью, огляделся. Проснулась звериная осторожность и расчетливость, тот самый разведчик в тылу врага. Равиль подождал минут двадцать, убедившись, что другого Сафиуллина на горизонте нет. Подошел.

— Здравствуйте, Равиль Фат-хут-динович!

Встречающий явно узнал Равиля. Играем безразличие, удивляться сил нет. Как будто все так, как должно быть.

— Утро доброе! Потеряли уже?
— Так мое дело не терять, а находить. Вот и вы нашлись. Подождите напротив выхода, я на стоянку схожу, подъеду, заберу вас.

Автомобиль оклеен символикой «Ростехснабжения». Хоть какая-то ясность. Российская дирекция, куда Равиля отказались приглашать три дня назад (три дня… целая жизнь пролетела!) Хотя, сама машина не из департамента протокола, низовое звено, отдел розницы. Водитель словно прочитал мысли:

— В секретариате просили извиниться, протокольные машины на саммит международный командированы, я сам из сбыта, просто попросили встретить.
— Что вы, никаких проблем, спасибо вам большое.

Водитель попросил разрешения включить радио и втопил педаль. Равиль понял: вот еще шанс поспать. Какая разница, куда его везут? Видимо, туда, где ему надлежит оказаться.

***
Знакомое здание центральной дирекции на Инженерной. Пару месяцев назад именно тут Равиль проходил собеседование. Перед повышением, которое отменили. Электронный пропуск (забавно, взял же зачем-то с собой) сработал — видимо, единая система для всех филиалов и отделений. Кругом суета, движение — половина девятого, начало рабочего дня.

Отлично, раз такие дела, надо заглянуть в управление регионального развития. Спросить насчет причины отказа. Узнать перспективы — мало ли. Равиль нашел стенд с перечнем служб и кабинетов. Вот кадры, вот централизованная бухгалтерия, вот департамент методологии закупок и его руководитель… Р.Ф.Сафиуллин, полный тезка, судя по всему.

Так, одной загадкой меньше. Вот кого встречал тот парень в аэропорту! Ну ладно, зато бесплатно доехал до города, маленькая компенсация за отказ взять на работу.

Внезапная мысль — а почему бы не заглянуть к своему тезке? Тем более, его кабинет как раз по пути. Равиль пешком прошел на третий этаж, солидная лестница, камень и старомодная ковровая дорожка. Словно из позапрошлого века. Добротная дверь из массива. Табличка, натуральный мрамор. Ого, неплохо тут тезка устроился!

Равиль открыл дверь. Без стука, ведь за такой дверью подразумевается приемная с секретаршей. Но тут — сюрприз — никакой приемной, сразу рабочий стол, дорогой, солидный. Стены в дипломах. Картины. В красном углу — знамя компании.

И никого.

Равиль подошел к столу. Часы. Те самые, белый металл, редкая марка. Его часы, никаких сомнений. Лежат слева от клавиатуры, его привычка.

Фото в рамке. Света. Его Света, та самая, настоящая. С кем она? Мужчина, очень похожий на Равиля. Только волосы седые на висках. И морщин побольше.

И третий на фото. Или третья? Ребенок, малыш, совсем крошка. Супруги в обнимку, оба смотрят на детеныша, в глазах пронзительное, неподдельное счастье.

Заслезились глаза и у Равиля. Впервые в жизни кольнуло сердце.

— Равиль Фатхутдинович, доброе утро! Как долетели?

В дверях элегантная женщина. Именно так должна выглядеть помощница начальника департамента в такой серьезной компании.

— Спасибо, никаких проблем. Не выспался только.

Навык не удивляться и реагировать по ситуации — самый ценный урок этой сумасшедшей недели.

— Я вам кофе приготовлю, хорошо? Вот на подпись накопилось, пока вас не было!
— Да, хорошо. Вы меня часик ни с кем не соединяйте, ладно? Типа, еще не приехал?
— Конечно, Равиль Фатхутдинович! Как скажете.

Равиль сел в роскошное кресло. Все настройки, как он любит — высокая посадка, прямая спина. А теперь сосредоточиться. Осознать. Это снова бред? Или какая-то очередная новая реальность?

Звонок. Это его телефон в кармане. Как некстати!

Равиль собрался было не брать трубку, но… На входящем номере — заставка. Света с тем же самым малышом на руках. Сияющая, счастливая, влюбленная.

— Милый, здравствуй! Как долетел? Что не звонишь? На обед приедешь? Я твое любимое жаркое приготовила!