Жажда подвига

     Расслаблять голову надо крайне аккуратно! А не то может случиться непредвиденная оказия. Да что угодно может случиться. Вылезет что-то безобразное или непотребщина какая-нибудь, – и живи потом с этим! Однажды, так уж получилось, – не в том месте и не в то время, – я сильно разнервничался: куча народу под ногами путается, туристы с детьми проходу не дают, постоянно натыкаешься на кого-нибудь, на ноги наступают… А я сильно торопился в одну контору. Вот стою перед светофором в разношёрстной толпе, как в переполненном лифте, и пытаюсь успокоиться, расслабиться и перестать нервничать. Прикрыл глаза, отпустил мысли… И вдруг как вспышка: хватаю маленькую девочку, что стоит у меня под ногами и бросаю в поток мчащихся машин, под колёса. Она даже испугаться не успела. Раз – и всё! Будто и не было ничего. Никто и глазом даже не повёл! Не успели. Загорелся зелёный, и толпа перенесла меня на другой берег. Я, не оглядываясь, пошёл дальше по своим уже не таким важным более делам. Вот так – неожиданно легко и просто. Да я просто пар спустил. Это уже потом меня накрыло и ошарашило. Да что теперь переживать-то - что сделано, то сделано! После драки кулаками не машут!
    Вот такие пироги! Поосторожнее надо быть с душевными порывами! Вечное несоответствие. Требуется лишь только почувствовать над головой сияющую ярко-синим пламенем воронку. Позволить наливаться через неё тому, что должно войти в тебя. И не всегда получается включать фильтр. Может войти что-то совсем уж неожиданное…
    Я сижу в присутственном месте. Казённые коридоры, заполненные повисшим в воздухе ожиданием, которое довлеет над всеми. Оно давит и унижает вас в собственных глазах. Надо постараться не проникнуться им и сохранить внутреннюю улыбку до конца посещения – дабы не расплющило по полу и не растащило на куски горестным и бесполезным, как это часто бывает, ожиданием. Надо максимально расслабить затылок, а не то он неизбежно начнёт каменеть в подобных условиях. Люди обречённо сидят в ожидании. Кто-то завис в телефоне. Кто-то нервно прохаживается из конца в конец, раздражая тем самым обречённых. Периодически открывается дверь кабинета, выплёвывая очередного недо-пережёванного посетителя, который благодарно и подчёркнуто медленно закрывает за собой дверь, и с сильно опухшим чувством собственного квази-достоинства неспешно уходит. А сотни горящих в надежде глаз устремляются на вновь открывающуюся дверь кабинета. Естественно, вызывают опять не их. А счастливчик вскакивает с места и проворно скрывается дверью. Его провожают уже с ненавистью во взгляде. И ожидание продолжается.
    Смотреть тут особо не на что: белые стены, серый линолеум и навязчиво яркий свет. Ощущение, будто находишься внутри огромного колокола, обитого изнутри толстым войлоком – чтобы не звенело. Только глухие удары языка о стенки отмеряют время. Вот ещё один бесполезный час прошёл, – потерян! Навсегда. Мы стали глупее ровно на один час. Обидно, но неизбежно в таких случаях. А почему бы в присутственных местах не оборудовать игровые зоны, как для детишек в некоторых заведениях? Сидели бы дяди и тёти за раскрасками, за настольными играми бы коротали время, ну, я не знаю, - по канату бы лазили, что ли… Ведь намного веселей было бы деградировать! Может, некоторых пришлось бы ещё и силой оттуда уводить, с криками, скандалами, со слезами. А то ведь как обычно бывает: приходишь в числе первых, а уходишь, как правило, одним из последних – выжатым и абсолютно бесполезным для общества существом. Даже ненависть к существующим порядкам куда-то девается, пересыхает, как Аральское море. И совершенно не хочется писать стихи!
     Но я вышел на свет несломленным, недобитым, если хотите. И кое-что ещё оставалось в пороховницах. И одной девочкой мои приключения сегодня явно не ограничатся. Мокрый и грязный асфальт, на седых газонах гое-где куски покрытого трёхдневной щетиной, заброшенного и неухоженного снега. Я остановился. Потом ухватился рукой за край этого иллюзорного покрывала и рывком сдёрнул его, обнажив тем самым старый матрас. Пусть он и выглядел нелицеприятно: рваный в некоторых местах, в пятнах и протёрт кое-где, но эта была самая, что ни на есть подноготная улицы. И отныне я всегда буду передвигаться, зная, что подо мной только матрас, не боясь испачкать нарядное покрывало своими грязными ботинками.
     Как странно: я совсем перестал читать книги, смотреть фильмы, ходить на чужие концерты – мне больше это не интересно. И мы больше не будем отвлекаться на повседневные мелочи. Нам нужен подвиг! Просто подвиг, как альтернатива повседневной псевдо-реальности. Ежедневная альтернатива. И ничего более.  Я улыбнулся и зашагал прочь, к автобусной остановке.

4 января 2020 г.