TO TAKE OR NOT TO TAKE! Part 3. Обуза для армии

Рассматривая вопрос о возможности комплектовании кайсак-киргизами (в современном понимании – казахов) регулярных пеших и конных частей армии, Особое совещание, состоявшееся 30 июня 1910 года, ЕДИНОГЛАСНО высказалось ПРОТИВ этой возможности, единодушно отметив, «что инородцы будут лишь обузой для армии».
Такая категоричность, по мнению участников, была вызвана низким уровнем образования и культурного развития инородцев. Но любые попытки «подтянуть» инородный элемент до нужной степени соответствия грозили непрогнозируемыми последствиями:
«… прежде киргизы не шли дальше аульной школы. Но, когда часть киргизской молодежи была помещена в гимназии, то, получивши среднее образование, они встали во главе освободительного движения и вообще все были отмечены как крайне левые…».
Повращавшись в русской среде, получив необходимые знания и впитав нужный опыт, инородцы будут обращать это все против России:
«… некоторые из киргиз, достигнув на гражданской службе довольно значительных чинов, при выходе в отставку и по возвращении в степь, делались врагами-фанатиками всего русского…».
Поэтому, участники совещания выступили с предупреждением, не торопиться с подготовкой национальных кадров:
«… обучению умению владеть оружием киргизского народа, на преданность которого положиться еще нельзя, явилось бы действием крайне неосторожным в политическом отношении…».
В своем безапелляционном суждении о непригодности киргиз ни для какой службы, военные ссылались на мнение об инородцах «бывшего военного министра графа Милютина, который определенно выказался против привлечения их к военной службе».

****

Тем не менее, участники совещания прекрасно понимали, что их мнение (пусть даже столь категоричное и сугубо отрицательное) могло не найти поддержки на самых верхах. В любом случае, решать такой вопрос было не им. Поэтому, в дальнейшем, они посчитали нужным выразить свое отношение по остальным моментам, касаемым службы инородцев, и дать свои рекомендации на этот счет.
Первый вопрос касался непосредственного места службы киргиз. Здесь военные были непреклонны:
«… В случае если киргизы будут привлечены к военной службе, их необходимо отправлять на службу в части войск, отдаленных от их родины…».
Это положение не отличалось оригинальностью, учитывая предыдущий негативный опыт призыва иных инородцев с конца XIX века. Главное же заключалось в слабом физическом здоровье и неумении переносить тягости и лишения:
«… Где бы киргизы не служили, безразлично, вблизи или вдали от родины, привлечение их к военной службе, безусловно, привлечет за собой увеличение болезненности, смертности и случаев бегства со службы нижних чинов.
… Получая на военной службе черный хлеб, который киргизы не едят, лишенные молока и кумыса, оторванные от привычной и свободной жизни среди своих сородичей, киргизы будут лишь с большим трудом и с большими потеряем в личном своем составе, переносить нестерпимую для них службу солдата и жизнь в казармах…».
Как видно, причин, чтобы отказаться от таких затратных и проблемных солдат, было очень много. Это и иной климат, и совершенно другая пища, и непривычный образ жизни, религия и язык.

****

А, собственно, стоила ли вообще «овчинка выделки»? За что, как говориться, боролись? И какую посильную отдачу можно было получить от призыва на военную службу инородцев?
По мнению военных, по двум областям (Сыр-Дарьинской и Акомолинской) общий контингент новобранцев намечался числом не более 3000 человек, из которых, к военной службе могло привлекаться лишь 500-600 человек (то есть всего лишь пятая часть), по причине «поздней возмужалости».
Эти новобранцы по санитарно-бытовым условиям явно не отвечали установленным общим в отношении телосложения и здоровья требованиям. Отмечалось, что «среди них свирепствует туберкулез и сифилис до такой степени, что, например, весь Каркалинский уезд поголовно заражен сифилисом».
Проблемы еще виделись совсем в ином плане – в техническом исполнении. Дело в том, что у киргиз НЕ ВЕЛОСЬ метрических книг, поэтому «лета лиц призывного возраста пришлось бы определять по наружному виду».

А КТО ЭТО БУДЕТ ДЕЛАТЬ?

Мы, русские, абсолютно не умеем различать инородцев по возрасту. Для нас, что 20-ти летний, что 30-летний – абсолютно одинаковы!
Определенных затруднений доставлял и кочевой образ жизни инородцев – киргизы умудрялись переходить за это время сотни километров!
«…… Район кочевок киргиз весьма широк, они уходят даже в другие губернии, переходят из Сыр-Дарьинской области в Акмолинскую, кочуют иногда в силу необходимости на 100 верст…».
Поэтому прием новобранцев можно было установить только в зимнее время, начиная с октября месяца, «ибо тогда киргизы продолжительное время остаются на месте».
При неблагоприятном стечении обстоятельств следовало «ожидать значительного уклонения инородцев от отбывания воинской повинности». Но, если в великорусских губерниях уклонисты стремились убегать в леса, то инородцы будут пытаться удрать за границу:
«… По всей вероятности, инородцы потянутся в Китай. Все они в родстве между собой и владеют языком. Ловля таких киргиз будет стоить очень дорого правительству и единственное средство против такого ухода – это прочно заселить пограничную полосу русским элементом.
Бороться какими-либо особыми мерами против ухода киргиз в Китай не предвидится необходимым и особенно жалеть об их уходе также не стоит.
Но в общем не следует опасаться значительной перекочевки киргиз в Китай, так как сам Китай уже пытался, хотя неудачно вводить у себя воинскую повинность для инородцев…».
К тому же имелись серьезные проблемы с документацией вообще. По мнению участников совещания говорить о ведении правильной регистрации было вообще немыслимо «до полной оседлости» киргиз:
«…при перекочевках часть бумаг волостных канцелярий, которые обыкновенно возится на мешках, подмачивается, портится или даже совершенно пропадает или утрачивается…».
Ибо на волостных писарей положиться было нельзя по причине их продажности:
«… посемейные списки находятся в руках неблагонадежного элемента, то при ведении их замечаются многие злоупотребления и полагаться на правильность их составления невозможно…».

****

В общем и целом, совещание еще раз приходило к неутешительному заключению:
«… Принимая во внимание, что содержание на военной службе киргиза обойдется в виду сего правительству, безо всякой для себя пользы – крайне дорого, совещание приходит к заключению, что все только что изложенное служит также одной из серьезных причин отказа от привлечения киргиз к отбыванию воинской повинности натурой…».