Глава 84. Переписи. 18 февраля 2013 года

Глава 84. Переписи. 18 февраля 2013 года
 
Живого переписчика населения Руль видел только в 2002 году. И немедленно послал его за пивом. Позже, перед второй переписью населения России, он обнаружил, что сайт первой не работает.
Он не работал долго, а потом включился. Руль понял, что корректируют данные.
Его абсолютно не волновало в тысячах количество холостого женского населения города Иваново. Тысячи разводов на тысячи браков Ярославской области, все эти любопытнейшие срезы самой плоти страны оставляли Руля совершенно равнодушным.
После переписи 2010 года он решил изучить оба сайта. Закрыв перед этим глаза, потому что он решил смотреть информацию в ключе «повезло – не повезло».
Итак. Девяностые годы – средний возраст женщины в 1989 году был 35,2 года. Тридцать пять лет – интересная женщина последнего основного детородного возраста.
Тридцатипятилетняя соседка, библиотекарь из анекдота, – надежда и утешитель подростка девяностых. Анекдот ли ты? Сегодня?
А в 2002 году средний возраст российской женщины уже 39,8.
В 2010 году – за сорок.
Сорокалетняя женщина как усредненная забава мужчины десятых годов – с этим, наверное, к Оноре де Бальзаку, серьезному теоретику и практику вопроса. Наблюдаемая реальность подтверждает даже некоторую наивность Бальзака.
Короче, повезло Рулю и ребятам с дамами, ответила статистика. И Руль согласился, что «перепись» не от «переписать факты».
Но идем дальше.
А дальше Руль попытался выяснить основной вопрос истории.
Было три переписи населения – 1989, 2002 и 2010 годов.
Сколько тинейджеров, подростков от 11 до 19 лет, было в России в 1989 году? Сколько в тысячах человек, а не в размытых диаграммах?
Сколько представителей этих возрастов в 2002 году? Сколько бывших тинейджеров 1989 года нашли в России в 2002-м – уже мужчин от 24 до 32 лет? Именно в тысячах человек?
И сколько их, уже 32–40-летних россиян с рождения, переписали в 2010 году?
Руль выяснил удивительный факт. Оказалось, что «лихие девяностые» – это государственная тайна.
Ничего, кроме размытых диаграмм, в Интернете он не нашел.
Бандитизм, наркомания, чеченские войны, социальный стресс – все «лихие девяностые». Скверная еда, невыплаты зарплат. Все это, возможно, пошло только на пользу. И укрепило здоровье. Чем черт не шутит?
У нас тут не Германия, народ учету не подлежит. Там четко напишут: «Среди мужчин, родившихся в период с 1919 по 1928 год, во время боевых действий погибло 1,9 миллиона человек».
Тех, кто вошел в войну подростками, посчитали в середине ХХ века в Германии с точностью до ста тысяч человек. В XXI веке в России не смогли посчитать поколение совсем.
И девяностые, не подкрепленные ясной цифрой, остались для Руля пропагандистским штампом в трепе мудаков из телевизора. И он вдруг понял: хитрожопая политика – это только плюс.
Это были отличные годы для людского поля.
Перед тем как забросить поле интеллигенции, его распахивали десятилетиями.
Создали благодатный надел. Запас роста. Поле, однако, поливали пестицидами, и советский колос, невзрачный, но крепкий, выходил один к одному. Сорняков и цветов не было. Были и элитные делянки.
А тут – убрали пестициды, убрали удобрения, ветром нанесло каких-то новых растений. Но поле, заботливо паханное семьдесят лет, десять лет доращивало советский урожай.
Да, чуть свежего ветра – он только укрепил колосья.
Чуть меньше ухода – да, бурно выросли сорняки. Но бурно выросли и цветы. С поля снимали урожай все, кому не лень. Оно стало диким полем.
Последний верный сорт с поля сняли в 2003 году. Цветы и часть урожая продали. Но главный урожай людского поля девяностых сгноили по дури.
Те, кто учился в девяностых, без Интернета и по советским стандартам, – это последние образованные люди. Это очень просто доказать. Никто же в уме не доверится врачу моложе сорока? Например, кардиохирургу? И дело не в опыте, а в качестве образования и том факте, что специалист мог проработать несколько лет после выпуска на одном месте, да, пускай за гроши в конце восьмидесятых, и стать на этом одном месте специалистом.
Из врача можно сделать маркетолога лекарств уже завтра. Из интеллигенции можно завтра сделать креативный класс. А вот обратный переход невозможен и за десять лет.
Примерно как из химфака МГУ можно сделать факультет телевидения МГУ за неделю. А обратно – ну никак.
Образованное поколение можно было объединить делом после заката девяностых. Году в 2003-м. Но – «вы – выродки», как однажды передал Неизвестный мнение старшего поколения.
Возьмут ли свое обманутые пионеры, когда одряхлеют и выживут из ума коммунисты и комсомольцы?
Да. Он вспоминает Неизвестного: «Вы – романтики в кантовском определении». Руль не историк, но читатель образованнее, может, и вспомнит романтиков во власти. Про романтиков Дзержинского, начальника ЧК, и Робеспьера всем известно. Робеспьер был поэтом, и ценил не только пушечные расстрелы обмотанных цепью толп аристократов, но и поэзию, и сам писал стихи:

«Свои оценивая чары,
Нам скромность мудрую яви;
Всегда сомненьем будь томима:
Лишь жарче будешь ты любима,
Боясь не заслужить любви».

Отличное наставление даме, не из самых красивых, не так ли?