Ленин в мумии - комедия полудостоинств

ВСЕ АВТОРСКИЕ ПРАВА НА ЭТО ПРОИЗВЕДЕНИЕ ЗАЩИЩЕНЫ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВОМ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
Евгений Балакин
ЛЕНИН В МУМИИ
Комедия полудостоинств, почти без подтекста
Владимир Ильич Ленин – незримо присутствует
Роман Валерьевич Иванов – главный в мавзолее (после Ленина)
Нина Петровна Сидорова - уборщица
Надежда Сергеевна Петрова – молодая сотрудница мавзолея
Игорь Олегович Кузнецов – сотрудник. Имеет определённое сходство с Лениным
Иван Каплан – родственник Фанни Каплан
Фаина Львовна Соколова
Первое действие
Служебные помещения мавзолея. Появляется Нина Петровна с ведром и шваброй.
Нина Петровна – Здравия желаю, Владимир Ильич! Майор госбезопасности Сидорова к исполнению своих служебных обязанностей приступила! Сейчас я быстро тут порядок наведу... А то вы уж, поди, товарищ Ленин, совсем от пыли задохнулись... Столько народищу! Идут и идут... Сейчас хоть поменьше стало, не то что раньше... Тащут на подошвах всяких личинок в мавзолей... Так ведь вам и заболеть недолго. Но вы не переживайте, Владимир Ильич! У меня хлорка есть. Роман Валерьевич запрещает полы мыть с хлоркой, говорит, мол, это мумии может повредить. А я всё равно мою! Потихоньку... Потому что мумии, может, и повредит, а вам, Владимир Ильич, только на пользу будет! Мне ваше здоровье, товарищ Ленин, важнее и дороже собственной работы... Я, когда сорок девять лет назад сюда по комсомольской путёвке работать пришла, так просила своё начальство разрешить мне трудиться здесь круглосуточно и в отпуск меня не отпускать. Не разрешили. До меня здесь работала уборщицей Матрёна Прокудина, так ей это позволили... Померла полковником! Прямо рядом с вами... Но ни швабры, ни ведра из рук так и не выпустила. Говорят, что от физического истощения... А я думаю, что не от этого, а от чувства долга. Я тоже мечтаю, чтобы так же, как и она... Прямо здесь! Генералом...
Появляются Роман Валерьевич Иванов и Надежда Сергеевна Петрова.
Иванов – Значит, сами захотели пойти сюда работать?
Петрова – Сама...
Иванов – Похвально, похвально... Молодая кровь! А то мы тут совсем закостенели. Сами стали, как мумии! Это шутка. Ни на что не намекаю...  Сил у нас, как видите, ещё предостаточно, но, всё ж таки, мы, извините, не вечные, в отличии от, сами понимаете, кого... Ни на что не намекаю... Ну что ж, поскольку, Надежда Константиновна...
Петрова – Сергеевна!
Иванов – Да, конечно, Сергеевна... Так как вы у нас тут человек новый, поэтому не обессудьте, голубушка, сделаю вам некоторые руководящие указявки. Это не шутка! Начните с того, что лично проследите за климат-контролем и за приготовлением бальзамической ванны...
Петрова – Хорошо, Роман Валерьевич. Я поняла...
Иванов – Не всё, не всё... Прошу вас также проконтролировать сотрудников. Далее... Особое, архиважное внимание уделите количеству парадиметиламинобензальдегида. Потому что, ежели по вашей вине, голубушка, количество оного будет превышено, хотя бы на сотою долю миллиграмма, вас посадят! А, возможно, даже, простите, и расстреляют...
Петрова – Что со мной сделают?!
Иванов – Расстреляют... Как и всех, кто работал до вас. Шучу! Ни на что не намекаю... Ха-ха... Видели бы вы сейчас себя со стороны, Наденька! В смысле, своё лицо. Оно у вас...
Петрова – А я вам не Наденька, а Надежда Сергеевна! Это, во-первых! А, во-вторых, я завтра же позвоню, куда следует и скажу, что вы, Роман Валерьевич, пьёте на работе и чокаетесь гранёным стаканом об голову Ленина.
Иванов - Что я делаю?!
Петрова – Чокаетесь стаканом об голову вождя мирового пролетарьята!
Иванов – Да это же чушь несусветная! Дичь какая-то...
Петрова – Тем быстрее в неё поверят! Причём, все! Вас, конечно, не расстреляют, но, скорее всего, извините, уволят. Как вам такая перспектива? Нравится? Видели бы вы себя сейчас со стороны, Роман Валерьевич! Своё лицо! Это была шутка...
Иванов – Я вас понял... Надежда Сергеевна! Идите работайте... Я проверю!
Петрова –
Надежда Сергеевна уходит.
Иванов – Зубастая барышня... Шуток не понимает. И намёков тоже...
Нина Петровна – Здравия желаю, Роман Валерьевич!
Иванов – Вольно! А-ну, показывай, что у тебя там в карманах!
Нина Петровна – Сейчас... Вот... Ключи, хозяйственное мыло, платок...
Иванов – В другом!
Нина Петровна – А это...
Иванов – Что?!
Нина Петровна - Бутылочка...
Иванов – Вижу, что бутылочка! С чем бутылочка?! С чем, спрашиваю?!
Нина Петровна - Со святой водой...
Иванов – С какой ещё, к чёртовой матери, святой водой! Открывай!
Нина Петровна – Батюшка не велел!
Иванов – Врёшь ты всё! Бога нет! Опять хлорка!?
Нина Петровна – Святая вода! Святой истинный крест! Взяла в церкви Троицы Живоначальной... В Никитниковом переулке... В глазоньки себе закапываю. По три раза в день...
Иванов – В глазоньки?! Хорошо... Капай давай при мне! Ну!? Капай, говорю! Ясно... Так и думал. Ты уволена! Завтра же выйдет приказ! Майор Сидорова! Как ты не понимаешь, что своей хлоркой ты сократила существование мумии, по крайней мере, лет на двести пятьдесят!
Нина Петровна – А Владимиру Ильичу это только на пользу...
Иванов – Какому ещё Владимиру Ильичу?! Нет никакого Владимира Ильича!
Нина Петровна – Есть...
Иванов - Есть только мумия! Мумия!! Образ! Видимость одна! Мираж! Объект государственной важности! Короче, хлорку я забираю! Забираю! Сегодня домывай, Сидорова, а завтра вместо тебя здесь будет всё делать робот!
Нина Петровна – Кто?!
Иванов – Машина!
Роман Валерьевич уходит. Нина Петровна достаёт ещё одну бутылочку.
Нина Петровна – У меня ещё одна есть... Не уволит! Он каждый раз мне так говорит. Пугает только... Куда без человечьих рук?! Никуда! Я в такие места ими залезу, что никакому роботу это и в голову не придёт... Да у него и головы-то нет. Мумию нашёл! Что я, мумию ни разу не видела? Видела! В Эрмитаже на первом этаже лежит... Египетская... Страшная, чёрная, как конец света! А товарищ Ленин не мумия! Он весь аж изнутри светится... Как электрический! Сияет...
Появляются Игорь Олегович Кузнецов и Иван Каплан.
Каплан - …Хотя всем это кажется совершенно невозможным!
Кузнецов – Это вы, батенька, не иначе как насмотрелись телевизора... Это там всё просто и по щелчку. А мировой науке, к вашему сведению, не известен ни один подобный случай. Прецедентов нет! В природе их просто не существует. И быть не может... Это объективные законы, с которыми не поспоришь. Зато в кино возможно всё. Но мы же с вами не в кино живём... Вы где работаете? В полиции! Вот и делайте то, что у вас лучше всего получается – охраняйте вверенный вам государством объект! Мавзолей Ленина!
Каплан – Я не у мавзолея стою. Чуть подальше. У Исторического музея... Второй день всего...
Кузнецов – Тем более! Идите и охраняйте исторический материализм. А мы уж тут как-нибудь сами со всем этим разберёмся...
Каплан – Да я...
Кузнецов – Без вашей помощи.
Каплан – Да я это и сам понимаю, я ж не спорю с вами! Я не против науки... Но почему бы вам не допустить, что есть вещи, которые не поддаются рациональному объяснению? Которые подчиняются совсем другим силам, нам не известным. Вероятность этого всегда существует... Её никто не отменял!
Кузнецов – Молодой человек, вы тратите моё время! Которое, между прочем, стоит очень дорого.
Каплан – Ну, на секундочку представьте, что это возможно! Почему вы этого не хотите допустить даже в мыслях?!
Кузнецов – А вот мои мысли попрошу сюда не впутывать! Есть порядок и не вам его менять.
Каплан – Просто есть законы иного свойства.
Кузнецов – Слушайте, молодой человек, если вы такой умный, почему работаете в полиции?
Каплан – Потому что я тоже за порядок! Вот почему... И какое отношение имеет моя профессия к тому, что я вам говорю? Чехов был по профессии врачом, а композитор Бородин химиком. И никто их этим не попрекал! Вы хотя бы прочтите вот это...
Кузнецов – Нет!
Каплан – Ну, тогда передайте своему начальству этот конверт! Там всё написано… Очень подробно...
Кузнецов – Я передам...
Каплан – Спасибо!
Кузнецов – Но не своему начальству, а вашему! С соответствующей формулировкой!
Игорь Олегович уходит.
Нина Петровна – Чего ты к людям пристаёшь? Если к товарищу Ленину, то он закрыт на профилактику... Придёшь через неделю.
Каплан – Да я не смотреть... Видел уже. Я за другим сюда пришёл...
Нина Петровна – За другим? За каким ещё другим? А-ну, говори, зачем пришёл! Не то я...
Каплан – За чудом...
Нина Петровна – За чудом?!
Каплан – За ним...
Нина Петровна – В мавзолее?!
Каплан – В мавзолее...
Нина Петровна – Здесь чудес нет! Здесь только Ленин...
Каплан – В нём-то всё и дело... В нём! Хватит ему лежать, бабушка, хватит!
Нина Петровна – Я тебе не бабушка! Я старше тебя по званию... Я вот тебя сейчас шваброй по спине за такие слова! Умник какой выискался! Сколько надо, столько и будет здесь лежать! Тебя не спросили...
Проявляется Роман Валерьевич.
Иванов – Что здесь за шум?! Что происходит? Почему посторонний на режимном объекте? Вы кто?
Каплан – Я не совсем посторонний... У меня пост здесь поблизости. Возле Исторического музея... Вы можете меня выслушать? Это касается Ленина...
Нина Петровна – Роман Валерьевич! Вы бы слышали, что он сейчас тут сказал! Как язык только повернулся...
Иванов – Это что у тебя в руке, Сидорова?! Опять хлорка?! Ну, всё, тебе конец! Терпение моё лопнуло! Ты слышала это, преступница?
Нина Петровна – Что?
Иванов – Как оно лопнуло! Сдавай ведро и швабру! Сейчас же! И домой... Домой!
Нина Петровна – Чего домыть? Я всё вымыла. Везде, вроде, чисто...
Иванов – Не домыть, а домой! В смысле, иди домой! Кругом, марш! Ты свободна! Я жду, майор Сидорова!
Нина Петровна – Есть идти домой...
Нина Петровна покорно уходит.
Иванов – Что в лоб, что по лбу...
Каплан – Можно задать вам вопрос?
Иванов – Гранёным стаканом...
Каплан – Что, простите?
Иванов – Я говорю, чокаться гранёным стаканом об голову Ленина! Здесь в мавзолее! Ну, это же бред! Бред! Невозможнейший! Ну, вот вы, здравомыслящий человек, можете в такое поверить?!
Каплан – Теоретически, могу. Всё возможно...
Иванов – Да ведь вы меня даже не знаете!
Каплан – Не знаю...
Иванов – А с какой тогда радости вы поверили, что я на такое способен?!
Появляется Надежда Сергеевна.
Петрова – Роман Валерьевич, я сравнила нынешние показатели фоторегистрации объёмов рельефа лица Ленина с прошлыми и, возможно, я ошибаюсь, но мне показалось, что с ним что-то не так!
Иванов – Что-то не так? Что там может быть что-то не так?
Петрова – Поменялся угол наклона головы относительно оси позвоночника!
Иванов – Что? Какой ещё угол наклона?
Петрова – Относительно оси позвоночника...
 Иванов – Слушайте, вы хоть понимаете, что вы такое говорите! Я вам чем велел заняться, младший научный сотрудник, Петрова?
Петрова – Я понимаю, что я говорю, Роман Валерьевич! Владимир Ильич Ленин смотрит в сторону Исторического музея...
Иванов – Вам это показалось... Показалось! Либо, возможно, повторяю, возможно, во время последней бальзамической процедуры, кто-то из сотрудников случайно, я повторяю, случайно задел голову мумии!
Петрова – Я смотрела видеоотчёт. Всё было чисто – голову Ленина никто не задевал...
Иванов – Тогда, допускаю, что с левой стороны шеи начался процесс разрушения тканей! Хотя, повторяю, это практически невозможно... Там уже нечему разрушаться!
Петрова – Дело не в этом...
Иванов – Ах, не в этом?! А в чём тогда?! Вы такая умная?! Тогда скажите нам, бестолковым дилетантам и бездарностям, тупым докторам наук и академикам, в чём тут дело?!
Петрова – Я не знаю! Но если угол наклона головы ещё как-то можно оправдать, то как объяснить, что у него приоткрылся левый глаз?!
Иванов – Что приоткрылся?! Левый глаз?! Я ослышался?! Вы сказали, приоткрылся левый глаз?!
Петрова – Да! Приоткрылся левый глаз! И он смотрит в ту же сторону...
Иванов – В какую ещё ту же сторону?!
Петрова – В сторону Исторического музея!
Иванов – Да бред! Бред какой-то! Я сегодня же буду требовать, чтобы вас отсюда убрали! Немедленно! Глаз у него открылся...
Роман Валерьевич быстро уходит.
Каплан – Простите, а вы не могли бы...
Петрова – В первый же мой день! Голова кругом...
Каплан – Простите...
Петрова - Что вам нужно?
Каплан – Вы не могли бы прочесть это? Это очень важно! Касается Ленина...
Петрова – Кого?!
Каплан – Ленина...
Петрова – Простите, мне сейчас не до вас... Тут такое! Такое...
Каплан – Но послушайте... вы должны это знать! Должны! Там всё написано...
Петрова – Ладно... Давайте, что там у вас.
Каплан – Если что, я здесь рядом, возле Исторического музея...
Петрова – Фантастика! Фантастика...
Надежда Сергеевна быстро уходит.
Появляется Нина Петровна, опять с ведром и шваброй.
Нина Петровна – Опять ты здесь? Делом лучше займись! Умник... Хватит ему лежать! Сколько ему надо, столько он и будет здесь лежать! Всегда!
Каплан – А ты сама-то знаешь, сколько надо? И вообще, кто это знает, сколько кому что надо?!
Нина Петровна – А ты что это мне тыкаешь?! Я, между прочем, майор! А ты сержантик желторотый! Так что, не умничай! Я жизнь целую прожила... И ни где-нибудь - в мавзолее!
Каплан – Полегче, бабуля. Тебя уволили...
Нина Петровна – Так! Освобождаем помещение мавзолея, гражданин полицейский, пока я охрану под тебя не вызвала!
Каплан – Ты живого Ленина хочешь увидеть?
Нина Петровна – Видела уже! Тоже мне удивил! Вон они табунами по Красной площади ходят... Федька Мирошкин по средам, Сашка Угольников по вторникам, Егорка Синицын по пятницам... Одна фуражка на троих! А недавно ещё какая-то женщина под Ленина появилась... С бородой!
Каплан – Ты не ряженного, а настоящего, живого Ленина хочешь увидеть?
Нина Петровна – Тьфу! Тьфу на тебя! Умер он в одна тысяча девятьсот двадцать четвёртом году!
Каплан – И может воскреснуть в две тысячи двадцать третьем! От Рождества Христова... Ладно... Я ещё сюда приду... Товарищ майор!
Каплан уходит. Появляются Иванов и Кузнецов.
Иванов – Сидорова, давай в туалеты! Кафель протри... Гранит! Чтобы всё там блестело... Лично проверю!
Нина Петровна – Слушаюсь!
Нина Петровна уходит.
Иванов – Я тебе вот, что скажу! Это ещё ни о чём не говорит! Абсолютно ни о чём! Что-то подобное, я слышал, было у Хо Ши Мина... Во Вьетнам тогда выезжали наши специалисты... Да ты же сам, Игорь Олегович, с ними ездил!
Кузнецов – Там совсем другое было... Просто возникли проблемы с цветностью кожного покрова. Пигментация и прочее... Подкорректировали состав бальзамической жидкости и температурный режим... А здесь же мы видим явные мимические изменения... Движение мышц!
Иванов – У тела, которое почти сто лет мертво! Откуда там им взяться этим мышцам?! Это же абсурд! Иисус Христос воскрес через три дня! Через три! А через сто лет даже он не смог бы этого сделать! Не то, что Ленин!
Кузнецов – Речь не идёт о каком-то воскрешении! Причём тут это, Рома? Успокойся... Просто по совершенно необъяснимым причинам останки физического тела пришли в движение...
Иванов – Игорь Олегович, ты хоть сам-то понимаешь, что говоришь?! Останки пришли в движение...
Кузнецов – Чего ты к словам придираешься? Ну, а если я скажу – забальзамированное тело стало проявлять признаки жизни – это что-то меняет? Тебе от этого станет легче?
Иванов – Пять лет до пенсии! Ну почему именно сейчас?
Кузнецов – Хватит стенать, Рома... Попробуем найти этому хоть какое-то рациональное объяснение...
Появляется Надежда Сергеевна.
Иванов – Слушайте, злой вестник, лучше молчите!
Петрова – Левый глаз почти полностью открылся!
Иванов – Открылся?! Зачем?! Нет! О, боже! Кошмар какой-то! У мумии не должен открываться глаз! Ни левый, ни правый! Это противоречит всем законам природы! Слушайте, не дай Бог узнает пресса! Поднимут вой, шумиху... Нам этого не простят! Начнутся инсинуации, вопросы всякие, обвинения! Скажут, что в чьих-то интересах мы делаем манипуляции с Лениным! Нас тут же обвинят во всём, чём только можно! Сожрут! Нас всех упекут в психушку! Всем молчать! Ничего никому не говорить! Ничего не было!
Кузнецов – Роман Валерьевич, я что вспомнил...
Иванов – Сейчас говорим только о хорошем!
Кузнецов - Мне звонили на днях, что в мавзолей должен придти с проверкой кто-то из замов председателя какого-то подкомитета, не помню название...
Иванов – Зачем?!
Кузнецов – Кто его знает? Очередная инспекция... Проверка!
Иванов – Проверка!? И он всё вот это увидит?! Этот глаз!? Этот раскрытый глаз?! Почему ты раньше мне об этом не сказал?!
Кузнецов – Зачем?! Сюда постоянно кто-то приходит! И раньше все глаза у него были закрыты!
Иванов – Надо что-то делать... Что-то радикальное! И как можно быстрее... Думай, Рома, думай...
Петрова – А может, это событие мирового масштаба! Может...
Иванов – Помолчите, Петрова! Вашего совета никто не спрашивал! Может, он уже сегодня сюда заявится с проверкой! Игорь Олегович, надо срочно принимать какие-то меры!
Петрова – Какие?!
Иванов – Нужные! Кто-то ещё из сотрудников знает об этом? Кто-то ещё видел его открытый глаз?!
Кузнецов – Вряд ли... Плановая профилактика должна начаться только завтра...
Иванов – Отлично! Значит, у нас есть ещё целые сутки! Игорь Олегович, сейчас же идём к нему и закрываем глаз...
Петрова – Что?! Вы не посмеете это сделать! Я запрещаю! Это научный феномен, аналогов которому ещё не было! Мы, возможно, стоим на пороге открытия мирового масштаба, а вы проявляете преступное малодушие! Вместо того, чтобы всесторонне исследовать это явление, дать ему соответствующую научную оценку, вы идёте на заведомый подлог! Я не позволю вам! Слышите?! Не позволю!
Иванов – Даже не смейте мне ничего говорить! Своими куриными мозгами вы даже не представляете во что пытаетесь ввязаться и втянуть нас! Это будет не открытие мирового масштаба, это будет катастрофа мирового масштаба! Если вам, дамочка, плевать на свою жизнь, то мы этого делать не собираемся! Всё должно оставаться, как прежде! Мы отвечаем только за мумию! И это должна быть только мумия и ничего больше! Неподвижное тело с закрытыми глазами! Вам всё ясно?!
Петрова – Нет! Я сейчас же позвоню...
Иванов – Куда?! В Политбюро? Лично товарищу Сталину?! Не смешите меня! Позвонит она! Кто вам поверит?! В гранёный стакан ещё могут, но в это не поверит никто и никогда! Только выставите себя полной идиоткой! Дурой! И об этом узнают все! И конец вашей карьере! Вы этого хотите? Куда вы?!
Петрова – Не ваше дело!
Надежда Сергеевна убегает.
Кузнецов – О, чёрт! Она сейчас сфотографирует его на свой телефон!
Иванов – Чтоб её! За ней!
Кузнецов (за кулисами) – Стойте! Остановитесь, говорю! Я вам приказываю!
Петрова (за кулисами) – Что вы делаете?! Не трогайте меня! Не смейте! Я запрещаю! Я буду кричать...
Появляются Иванов и растрёпанная Петрова.
Иванов – В мавзолее кричать нельзя. И вы это знаете. Звуковые вибрации опасны для мумии...
Петрова – Отдайте мне мой телефон!
Иванов – Спасибо нам ещё за это скажете, Надежда Сергеевна! За то, что мы спасли вашу репутацию!
Вбегает Кузнецов.
Кузнецов – Глаз закрылся! Закрылся!!! Слава Богу!
Иванов - Слышали?! Глаз-то закрылся! Сам! Без чьей-либо помощи закрылся! А вы звонить куда-то хотели! Давайте, звоните! Расскажите про то, чего нет! Может вам поверит какой-нибудь идиот! Мумия и то понимает, в отличие от вас, что хорошо, а что плохо... Маяковского читать надо! Игорь Олегович, отдайте ей телефон.
Петрова – Как это может быть?! Я же сама видела – левый глаз был открыт!
Иванов – А сейчас закрыт! У вас была, простите, галлюцинация... С чем я вас и поздравляю!
Петрова – Не было у меня никакой галлюцинация! И я пока что ещё в своём уме! Ничего не понимаю...
Кузнецов – И даже не пытайтесь, Надежда Сергеевна... Есть вещи неподдающиеся обычному пониманию. Это происходит, так сказать, за пределами разумного... Что называется – вас не спросили. Кстати, сегодня мне именно об этом говорил какой-то полицейский... Пытался мне всучить какое-то письмо. Шёл за мной от самого Исторического музея...
Иванов – Исторический музей?! Опять?! Что-то много сегодня Исторического музея...
Петрова – Он смотрел в сторону Исторического музея!
Иванов – Хватит! Не вижу в этом никакой связи. И вообще, никуда он не смотрел! Только в себя закрытыми глазами! Как Гамлет... Ничего не было! Не было! Всё, забыли! А теперь, работать... Работать! «Нас утро встречает прохладой... Кипучая, могучая! Никем непобедимая. Страна моя, Москва моя…» И так далее...
Петрова – Мне надо подышать свежим воздухом...
Иванов – Конечно, конечно... Можете даже взять отгул. Дня на три. Разрешаю... Идите, сходите в Большой театр! Или в оперетту... А лучше - в цирк! Влюбитесь в кого-нибудь, наконец! Наделайте глупостей... Ведите себя, как нормальная женщина, а не как Джеймс Бонд!
Петрова – Нет! Влюбляться вы меня не заставите! Я должна быть здесь...
Надежда Сергеевна выходит.
Иванов – Тяжёлая дамочка... С характером... Скорее даже с норовом! Своё не упустит. Открытие мирового масштаба! Меня до сих трясёт... Слава Богу обошлось!
Кузнецов – Почему мумия закрыла глаз? Как она это делает?!
Иванов – Ни одной существующей научной теорией это не объяснить... Я могу только предположить, что это происходит в результате воздействия энергетического поля ноосферы на молекулярные цепочки ДНК. Оно постоянно на них воздействует... Любая мумия, сколько бы тысяч лет ей не было, сохраняет внутри себя полный набор хромосом. Вопрос – как происходит процесс их активации? Что является исходным толчком...
Кузнецов – И именно это мы сейчас наблюдаем... Я думаю, что шведский король уже готов вручить нам по премии!
Иванов – Только через мой труп!
Кузнецов – Хорошо! Тебе посмертно...
Иванов – Мне не смешно!
Уходят. Появляется Нина Петровна с конвертом в руках.
Нина Петровна – Посмотрим, посмотрим... Письмо дедушке Ленину... Откуда? Алтайский край, Залесовский район, деревня... Не разобрать какая... И что тут у нас? На что жалуемся? Поди, какой-нибудь сельский клуб отремонтировать забыли или что-нибудь заасфальтировали не так... Так... Это понятно... Это тоже... В нашей деревне есть несколько человек, которые не умирают... Что они не делают?! И кажется, что они могут жить вечно... Потому, что они не могут умереть. Но такая жизнь давно уже стала для них мучением...
Появляется Надежда Сергеевна. Быстро проходит в другую дверь.
– Это что такое?! Это как понимать?!
Появляется Надежда Сергеевна.
Петрова – Послушайте, уборщица... Я случайно выбросила в корзину для мусора одно письмо в нераспечатанном конверте... Там очень важная информация! Конфиденциальная! Вы его не доставали оттуда? В корзине его нет!
Нина Петровна – Письмо?! Какое письмо?! Не было там никакого письма... Ничего я там не видела...
Петрова – Вот это письмо, которое вы сейчас от меня прячете! Отдайте мне его!
Нина Петровна – Нет! Я не могу!
Петрова – Это ещё почему?! Это моё письмо! Оно лежало в моём кабинете!
Нина Петровна – Оно лежало в мусорном ведре! Значит, оно уже не ваше! Не ваше...
Петрова – Живо отдала мне письмо, пока я тебе все руки не переломала! Нечем будет за швабру хвататься! Ну?!
Нина Петровна – Нет!
Короткая схватка и письмо оказывается у Надежды Сергеевны.
Петрова – Нехорошо читать чужие письма... Вам должно быть за это очень стыдно! Вас разве в советское время в школе этому не учили, уборщица?
Нина Петровна – Нас много чему тогда учили. Не то, что вас! Например, тому, что старших надо уважать!
Петрова – Да? А я уважаю... Разве я не попросила вас отдать мне моё письмо по-хорошему? Попросила! Но вы, уборщица, эту мою просьбу проигнорировали. Так что обижайтесь на себя... А теперь идите куда-нибудь и боритесь с грязью... Ударными темпами!
Нина Петровна – Нет...
Петрова – Опять нет? Слово «да» или «хорошо» в вашем лексиконе отсутствует? Ладно... И что же вас так в этом письме заинтересовало, уборщица? Сознавайтесь... Алтайский край... Понятно...  Сегодня здесь произошло столько странного и необъяснимого... Должно же всему этому быть хоть какое-то разумное объяснение. Итак, господин полицейский, что вы хотели мне так настойчиво сказать... Так... Так! Как?! О, Господи?! Это что, всё правда?!
Нина Петровна – Что? Что там ещё написано?!
Петрова – А что, если его глаз и Исторический музей – простое совпадение? Безо всякой связи...
Нина Петровна – Какой глаз?! Чей?
Петрова – Не ваш! А если всё это фигня? Ну, просто захотел человек попасть в телевизор... Присочинил ради красного словца. Сейчас всему поверят! И не такому верят... Нет, не похоже... Ведь он же не знал, как будет вести себя мумия! Или знал?!
Нина Петровна – Он спросил меня, хочу ли я увидеть живого, настоящего Ленина...
Петрова – Кто спросил!?
Нина Петровна – Полицейский! Он был здесь недавно...
Петрова – Полицейский?! Он что, так и спросил?!
Нина Петровна – Так и спросил...
Петрова – Господи, какая же я дура!
Надежда Сергеевна убегает.
Нина Петровна – Дорогой товарищ Ленин, подскажите, что мне делать? Я вас очень прошу! Вы такой умный... Безусловно я хочу увидеть вас настоящим и живым, но также, безусловно, я не должна этого допустить, и обязана принять меры, и доложить об этом, куда следует... Потому что, если я этого не сделаю, то... Кто-нибудь, помогите... Пожалуйста, Владимир Ильич, дайте мне хоть какой-нибудь знак! Я пойму... Хоть что-нибудь...
Появляются Иванов и Кузнецов. Говорят нарочито громко и пафосно.
Иванов – Ну, что ж, Игорь Олегович, по-моему, работа всего нашего коллектива заслуживает самой высокой оценки. Мумия вождя мирового пролетарьята товарища Ленина находится в очень хорошем состоянии. А вы как считаете?
Кузнецов – Я полностью в этом с вами согласен, Роман Валерьевич! И даже добавлю от себя, так сказать, не постесняюсь, что на сегодняшний день мумия вождя мирового пролетарьята товарища Ленина ещё никогда не была так хороша! Несмотря на возраст... Просто, как живой! Даже лучше! Любо-дорого посмотреть... (говорит тихо) Сидорова, посторонних в мавзолее нет? Никто не приходил инкогнито?
Нина Петровна – Как?!
Иванов – Тайно!
Нина Петровна – Нет. Не было никого...
Иванов – Точно?
Нина Петровна – Точно.
Иванов - А где Петрова?
Нина Петровна – Какая Петрова?
Кузнецов – Новая наша сотрудница!
Нина Петровна – А-а… Так она куда-то пошла...
Кузнецов – А куда, не говорила?
Нина Петровна – Нет... Но сильно торопилась. Сказало только – «Господи! Какая же я дура!»
Иванов – Правильно сказала... Удивительно точно и по существу! Может, по собственному желанию напишет... Пойдёмте, Игорь Олегович. Есть соображения... Сидорова, весь гранит, чтобы блестел!
Уходят.
Нина Петровна – Уволиться, что ли... (уходит)
Появляются Надежда Сергеевна и Каплан.
Петрова – Послушайте... Как вас зовут?
Каплан – Иваном...
 Петрова - Не знаю, как это у вас получается, что вы для этого делаете, Иван, но мумия Ленина на вас реагирует! Причём, активно! Смотрит в сторону Исторического музея... В вашу сторону! И если, хотя бы половина из того, что вы здесь пишите - правда, то это просто молекулярный взрыв мозга у всей мировой научной общественности! Вы это понимаете?!
Каплан – Понимаю...
Петрова – Ничего вы не понимаете! Почему вы раньше с этим сюда не пришли?! Никому не сказали?! Почему молчали?! Чего ждали?
Появляется Нина Петровна. Стоит и слушает. Её не видят...
Каплан – Недавно, в ночь, перед тем, как моей пра-пра-прабабке исполнилось сто тридцать лет, снится ей Ленин и говорит – три выстрела, две пули...
Петрова – И что это значит?
Каплан – В тысяча девятьсот восемнадцатом году, вы должны это знать, в Ленина трижды стреляла Фанни Каплан, две пули попали... И во сне он ей сказал, тридцать два человека в вашем роду будут жить до тех пор, пока я в мавзолее. Стареть, дряхлеть, разваливаться, но жить. Это вам, говорит, в наказание... И они живут! И никто не умирает! Стали, как мумии... Только одни глаза живые.
Петрова – А вы-то тут причём?! И вся ваша семья?! Какая здесь связь?!
Каплан – Прямая. Моя фамилия Каплан... И родственники все Капланы!
Петрова – Как?!
Каплан – А вот так! На вторую ночь он опять ей снится и велит запомнить несколько слов... Принесите, говорит, листок бумаги с этими словами ко мне в мавзолей, и я уйду. И вы отмучитесь... Вы мне верите!?
Петрова – Доказать надо!
Каплан – Я и есть доказательство! Только я не могу это сделать сам. У него было условие – чтобы не из нашего рода... Пожалуйста, помогите!!!
Появляется Игорь Олегович.
Кузнецов – У кого-нибудь есть корвалол?! Срочно! Или что-нибудь ещё от сердца! Валидол?! Нитроглицерин?! Иванову плохо! Вы представляете... Нет, вы даже не представляете! Мумия повернула голову, открыла оба глаза!!!
Нина Петровна – Надо звонить в «Скорую помощь» ...
Появляется бледный Роман Валерьевич, рука на сердце.
Иванов – Отставить! Ни в коем случае! Никакой «Скорой помощи»! Я запрещаю!
Нина Петровна – А если вы тут умрёте?
Петрова – Это же мавзолей! Если что, можно даже и не хоронить...
Иванов – Смешно... Тут человек помирает, а она... Я вам это припомню, младший научный сотрудник Петрова... Лучше бы воды мне принесли... Куда вы?! Вода в другую сторону!
Петрова – К Ленину!
Кузнецов – Запрещено!
Петрова – На каком основании?! У меня есть доступ во все служебные помещения мавзолея!
Иванов – На основании приказа № 19\24, который гласит – «В случае возникновения опасности мумифицированному телу Владимира Ильича Ленина, мавзолей переходит на чрезвычайный режим работы и самоликвидируется».
Петрова – И вы считаете, что телу Ленина угрожает какая-то опасность? Какая?! Где вы её тут увидели? От кого?! Самая главная опасность для Ленина – вы сами!
Иванов – Игорь Олегович, ответьте ей... У меня уже сил нет...
Кузнецов – В данном конкретном случае прямой угрозой Ленину являетесь вы, гражданка Петрова! Вы провоцируете мумию на действия, нехарактерные для её состояния...
Петрова – И каким же это образом я это провоцирую?! Объясните мне! Я что-то не понимаю...
Кузнецов – Не понимаете?! Вам сказать, как называются люди, когда всем всё понятно, а им нет?
Петрова – Ну, вы же не себя имеете в виду?
Иванов – Молчать!
Каплан – А не могли бы вы...
Кузнецов – А вас здесь вообще не должно быть! Идите к своему Историческому музею и стойте там!
Иванов – Не надо про Исторический музей...
Кузнецов – Он мне надоел! Как ваша фамилия и к какому участку вы относитесь?
Каплан – К сорок седьмому...
Иванов – Фамилия!
Каплан – Каплан...
Иванов, Кузнецов – Как?!
Каплан – Каплан! Сержант Иван Каплан…
Кузнецов – Как у... Вы что, с ней родственники?!
Петрова – Послушайте! Что вы тут оба выясняете – родственники они, не родственники они?! Нашли время! Там Ленин глаза открыл!!!
Нина Петровна – Отче наш, Иже еси на небесех, да святится имя Твое...
Иванов – ...да приидет Царствие Твое, да будет...
Кузнецов – Роман Валерьевич!!! Какое ещё там царствие твое?! Окстись! В себя приди! Надо что-то делать?! Время уходит!
Каплан (Петровой) – Вы письмо это просто проложите рядом с ним...
Петрова – Нет! Это неправильно! Это не по-научному!
Каплан – Люди умереть не могут!
Кузнецов – Роман Валерьевич!!!
Иванов – Сейчас, сейчас... Только отдышусь немного... Погоди, Игорь Олегович, не гони! Дай с духом собраться... Эти глаза... Напротив...
Петрова (Каплану) – Вот ваше письмо... забирайте! И идите отсюда! Ленин должен оставаться здесь...
Каплан – Пожалуйста... Я вас прошу!
Иванов – Каплан, вон из мавзолея! Немедленно! Вы плохо действуете на Ленина! Мне бы следовало раньше поинтересоваться вашей фамилией. Возможно, причина странного поведения мумии именно в вас! И я полностью отдаю себе в этом отчёт... Я уже ничему здесь не удивляюсь... Я жду!
Нина Петровна – Иди, иди! Нечего тут! Всех уже собой измучил... (тихо) Дай мне письмо!
Каплан отдаёт ей письмо и уходит.
Нина Петровна – Ой, что же это я! Тряпку половую оставила прямо возле Владимира Ильича! Увидит её, рассердится... Он ведь порядок любит! Побегу, приберу её! Я быстро...
Нина Петровна убегает.
Иванов – Не отрицаю, возможно, вы, Надежда Сергеевна, в каких-то моментах были правы... Сила инерции, консерватизм мышления, косность взглядов и тому подобные вещи имеют место быть в любом обществе, особенно среди учёных, но это нормально. Это нормально! Нельзя безоглядно доверяться первому впечатлению...
Петрова – Первому впечатлению?! Вы сказали – первому впечатлению?! Роман Валерьевич, вы о чём говорите?! По-вашему, всё, что здесь происходит – это всего лишь впечатление?! Импресьён?! А для полного впечатления он, что, должен встать и с вами поздороваться?!
Иванов – Называйте это, как хотите, но по-вашему всё равно не будет! Даже не надейтесь! Мумия товарища Ленина должна полностью соответствовать установленному ГОСТу! Государственному стандарту! И она будет ему соответствовать, как бы она при этом не вертела головой и не вращала глазами!
Петрова – Очень скоро вы пожалеете о том, что сказали. Вот сейчас у вас есть шанс потом оправдаться!
Кузнецов – Это что? Угроза?!
Петрова – Понимайте, как хотите...
Иванов – Поэтому, в свете последних событий, что само собой разумеется, я сделаю всё, чтобы вы, бывший младший научный сотрудник Петрова, были лишены возможности доступа к останкам одного из величайших представителей человечества! И даже не сомневайтесь в этом. Так и будет! Пойдёмте, Игорь Олегович...
Петрова – Не имеете права! По закону мне, как молодому специалисту, полагается трёхмесячная отработка...
Иванов и Кузнецов уходят.
Петрова – Что же делать?! Мне не поверят... Надо срочно куда-то звонить! Пока эти двое всё там не испортили...
Появляются с дикими глазами Иванов и Кузнецов.
Иванов – Ааа…Вааа… Оооо... Неееееет!!! Неееееет!!!!
Кузнецов – Успокойтесь, Роман Валерьевич! Отставить! Немедленно возьмите себя в руки! Я вам приказываю! Смирно! Поберегите своё сердце! Вы сорвёте себе голос! Это просто какое-то недоразумение! Нонсенс! Ошибка! Чушь собачья! Нелепая, трагическая ошибка!!!
Иванов – Какая ещё к чёртовой матери ошибка?! Где ты тут видишь ошибку?! В чём?! В том, что вместо Ленина ничего нет?! Пустое место! Вакуум!!! Когда сюда придут и спросят у нас, где Ленин – ты всем будешь говорить, что это всего лишь чушь собачья и нелепая, трагическая ошибка?! Ещё скажи, что он сам встал и ушёл?!
Кузнецов – Нет! Мы так не скажем! Мы никому так не скажем! Мы ещё пока что в своём уме! Мы дадим этому феномену научную оценку! Мы созовём консилиум! Международный! И со временем...
Иванов – Господи...
Петрова – Роман Валерьевич, что случилось?
Иванов – Что случилось?! Вы спрашиваете у меня, что случилось?! Это я у вас должен спрашивать, что случилось?! Куда вы его дели?! Отвечайте мне! Где он?
Петрова – Кто?!
Иванов и Кузнецов – Ленин!!!
Петрова – Его, что... Там нет?!
Иванов – Перестаньте ломать комедию и делать вид, будто вы ничего не знали! Я вам не верю! Ни одному вашему слову! Вы бездарная актриса! Вас не возьмут играть даже в любительский театр! Да, его там нет! Нет!!! Вместо Ленина там лежит только бумага с каким-то дурацким текстом! Вам его Каплан дал! Сознавайтесь! Куда вы его дели?! Её! Где мумия?! Где Ленин?!
Появляется Фаина Львовна Соколова.
Фаина – Здравствуйте!
Иванов – Кто вы? Что вам здесь надо?!
Кузнецов – У нас закрыто!
Фаина – Простите... Меня зовут Фаина Львовна Соколова! Ударение на первый слог... Это принципиально!
Иванов – И что?!
Фаина – Ничего... Просто в качестве информации. А вообще, я заместитель председателя подкомитета по историческому наследию. Вам звонили... Должны были обо мне предупредить. Как только у меня освободилось время, я прямо сюда! К вам... Ну, господа-товарищи, показывайте своё сокровище! Честно вам скажу, последний раз я приходила сюда, когда мне было десять лет... Не думаю, что он за это время сильно изменился. Ведь так?!
Длинная пауза. ЗТМ
Второе действие
Фаина – Вас, кажется, зовут Роман Валерьевич?
Иванов – Так точно... Нарекли...
Фаина – Роман Валерьевич, познакомьте меня, пожалуйста, с вашими сотрудниками...
Иванов – Что, простите?
Фаина – Я говорю, познакомьте меня, пожалуйста, с вашими сотрудниками...
Иванов – Да, да, конечно... Меня зовут...
Фаина – Про вас я всё уже узнала.
Иванов – Да?! Очень предусмотрительно... Начинается... Вот это мой заместитель – Олег Игоревич... Простите... Игорь Олегович Кузнецов...
Фаина – Здравствуйте! Очень приятно...
Кузнецов – Мы вас ждали... Ещё вчера.
Фаина – Готовились? Что ж, я постараюсь всё сделать побыстрее, чтобы не отвлекать вас от работы. Хотя у меня есть один недостаток – я слишком дотошная. Всюду сую свой нос, до всего мне есть дело... Но, мне кажется, что это нормально. Особенно здесь, в мавзолее! В этом месте не может быть никаких мелочей. Здесь всё важно, значительно, масштабно... Ведь дело касается Ленина! Или я не права, Роман Валерьевич?
Иванов – Абсолютно...
Фаина – А вас, девушка, как зовут?
Петрова – Надежда Сергеевна...
Фаина – Очень приятно... Завидую! Вы можете каждый день видеть Ленина...
Петрова – Я сегодня только первый день здесь работаю...
Фаина – Первый день? Понятно... Ну, так что, Роман Валерьевич? С чего мы начнём? Командуйте...
Иванов – Э-э-э... А-а-а... К-ха! К-ха! (начинает мучительно кашлять)
Фаина – С вами всё в порядке?!
Иванов – Да... Да... Сейчас пройдёт... Надышался химикатами. Бальзамическая ванна... Это у меня застарелое... Уже лучше...
Фаина – Уверены?
Иванов – Да... Лёгкая форма аллергии на парадиметиламинобензальдегид... Не обращайте внимания. Уже всё прошло...
Фаина – А то я уже было собралась перенести свой визит на другой день...
Иванов и Кузнецов начинают усиленно кашлять.
– Хотя, нет! Это вряд ли. Не получится... Послезавтра я надолго уезжаю. Давайте уж лучше сегодня всё закончим... Хочу сама во всём убедиться. А то все устали от этих бесконечных разговоров о целесообразности, о нецелесообразности, о нужности, о ненужности... В конце концов, каждая страна интересна своей неповторимостью и разнообразием исторических событий. И пока существует интерес к личностям такого масштаба, мы не имеем права закрывать на это глаза...
Иванов – Простите, что вы сказали про глаза?!
Фаина – Я сказала, что мы не имеем права их закрывать...
Появляется Нина Петровна.
Иванов – Очень правильная мысль... Надеюсь, мы сможем ответить на все ваши вопросы, которые могут у вас возникнуть. А они у вас возникнут... Да, Игорь Олегович?
Кузнецов – Всесторонне решительно...
Иванов – Что?! Ну, как-то так... Нина Петровна, для начала проводите, пожалуйста, Фаину Львовну в дамскую комнату...
Нина Петровна – Здрасьте...
Фаина – Добрый день... Вы думаете, это необходимо? А-а... Понимаю! Стерильная чистота, как в операционной. Ну, хорошо... Надо так надо. Идёмте.
Фаина Львовна и Нина Петровна уходят.
Иванов – Игорь Олегович, сбегай, посмотри, вдруг он вернулся?! Мало ли... Чудесным образом...
Кузнецов убегает.
Иванов (Петровой) – А вы молчите! Слышите?! Ни слова! Вы во всём этом замешаны... Вы ему помогли!
Петрова – Я никому не помогала!
Иванов – Рассказывайте ваши сказки кому-нибудь другому!
Возвращается Кузнецов.
Иванов – Ну?!
Кузнецов – Пусто... Никого! Исчез... Как сквозь землю провалился!
Иванов – Катастрофа... И что теперь нам делать?!
Кузнецов – Может, сказать правду...
Иванов – Точно! Правду! Как я раньше до этого не додумался?! Какую правду, Игорь Олегович?! О чём?! О том, что он был, был и вдруг сплыл?! Куда? За океан?! Или, скажут, продали мумию китайцам! Мы все теперь не отмоемся до конца своих дней! Так... Вы, Петрова, немедленно идите к этому своему Каплану...
Петрова – Он не мой!
Иванов- Ваш! Теперь ваш! И, как хотите, но вместе возвращайте Ленина назад! Иначе вам не поздоровится... Обоим! Вся ответственность ляжет на вас!
Петрова – Никто на меня не ляжет!
Иванов – Это фигура речи! Не придирайтесь к словам! Но в любом случае вы будете крайними! Это я вам устрою! Так что без Ленина можете не возвращаться!
Петрова – Самое время пойти в Большой театр или в цирк...
Иванов – Не смейте мне дерзить!
Петрова – Хорошо. Буду примерной... Роман Валерьевич, хотите совет?
Иванов – Не нуждаюсь!
Петрова – И всё-таки... Постарайтесь произвести впечатление на Фаину Львовну... Включите всё своё мужское обаяние! И, возможно, на какое-то время она вам поможет... Нам поможет! Мы женщины - очень впечатлительны! Тем более, что вы пока ещё не очень похожи на мумию... И, кстати, у неё нет обручального кольца!
Надежда Сергеевна уходит.
Иванов – Придётся как-то выкручиваться... Вы что предлагаете?
Кузнецов – В музее восковых фигур есть Ленин! Может...
Иванов – Не может! Потому что там он смотрит в коммунистическое будущее! Во все глаза! Они у него там открыты ещё больше, чем у нашего... Так... Сегодня среда? Значит, здесь где-то поблизости крутится Мирошкин... Если что, притушим свет! Он больше всех похож... Быстро, Игорь Олегович, тащи его сюда!!! Ты понял?! Одна нога здесь, другая там! Пообещай ему пятьсот рублей...
Кузнецов – Сколько?!
Иванов – Шестьсот пятьдесят!
Кузнецов – Бегу!
Иванов – А я пока отвлеку её тут... Эту Соколову!
Кузнецов – Соколову! Ударение на первый слог! Это принципиально...
Игорь Олегович убегает.
Иванов – «Вихри враждебные веют над нами, тёмные силы нас злобно гнетут. В бой роковой...»
Появляется Фаина Львовна.
Фаина – Я готова. Идёмте!
Иванов – Минуточку, Фаина Львовна... Минуточку! Не спешите... Это ещё не всё!
Фаина – Не всё?! А разве нужно что-то ещё?
Иванов – Просто приятная неожиданность для вас! Особо почётных гостей сотрудники мавзолея приглашают принять участие в акции под названием – «Ленин, как живой!» Акция включает в себя творческую викторину и знание теоретических работ вождя мирового пролетариата! Не переживайте, только самых популярных... Которые, так сказать, у всех на слуху.  И почему-то мне кажется, что с этим у вас, Фаина Львовна, никаких проблем не будет...
Фаина – Ну-у... Как вам сказать... Я, конечно, читала работы Ленина, но это было очень давно. И я не совсем уверена...
Иванов – Поэтому мы начнём с самого простого! Вы готовы?
Фаина – Господи... Ну, давайте, что там у вас...
Иванов – Внимание, вопрос! Любимое музыкальное произведение Владимира Ильича Ленина!
Фаина – Инструментальное, вокальное или хоровое?
Иванов – Э-э-э...
Фаина – Владимир Ильич Ленин очень высоко ценил «Аппассионату» Людвига ван Бетховена. Это фортепианное произведение... Соната. Слушал её запоем. Из любимых вокальных – на первом месте, естественно, «Интернационал» Руже де Лиля! Далее, по порядку: «Варшавянка», «Дубинушка», «Марсельеза» ... Очень любил слушать русские народные песни в исполнении Фёдора Ивановича Шаляпина.
Иванов – Э-э-э... И это правильно...
Фаина – Тогда давайте теоретические работы. Называйте...
Иванов – Ну-у... Сейчас... Эта, как её? Вертится на языке... Что-то связано с временами года... «Апрельские тезисы»!
Фаина – Работа Ленина «Апрельские тезисы» была опубликована в газете «Правда» 7 апреля 1917 года по новому стилю. По своей сути – это программа действий российских большевиков после Февральской революции, план борьбы за перерастание буржуазно-демократической революции в революцию социалистическую путём захвата власти. Фактически в «Апрельских тезисах» были сформулированы основы ленинизма. Что-то ещё? Или этого уже вполне остаточно?
Иванов – Да, да... Потрясающе! (апарт) Что ж так долго?! Где его черти носят?
Фаина – Роман Валерьевич!? Вы меня слышите? Я прошла все ваши тесты! Хотя могла бы этого и не делать. Пойдёмте уже к Ленину...
Появляется Кузнецов.
Иванов – Да, да... Конечно. Сейчас пойдём... Простите, я только на минуточку... Ну?!
Кузнецов – Просит двадцать пять тысяч!
Иванов – Сколько?!
Кузнецов – Двадцать пять...
Иванов – Вот скотина! За двадцать пять тысяч я и сам здесь лягу!
Кузнецов – Ну так что!? Соглашаемся?
Иванов – Делать нечего. Придётся... Постой! Он поди ещё и с похмелья?
Кузнецов – Ну... С него!
Иванов – Тогда пусть катится на все четыре стороны! Ленин с бодуна! Кто в это поверит?! Обойдёмся ... Фаина Львовна, тут у нас производственные вопросы! Извините, ради Бога... Игорь Олегович, ступайте, голубчик, приготовьте мумию к осмотру!
Игорь Олегович уходит.
Фаина – Мумию?! Хотя, по существу, так оно и есть... Это же ваша работа. А скажите мне, Роман Валерьевич, вы часто используете здесь в мавзолее смесь гипохлорита, хлорида и гидроксида кальция?
Иванов – Хлорку, что ли? Да вы что, Фаина Львовна?! Да никогда в жизни! Боже упаси! Строжайше запрещено! Я лично слежу за этим!
Фаина – Да? Странно... А мне показалось, будто в дамской комнате пахнет хлоркой! Довольно сильно...
Иванов (апарт) – Ну, Сидорова! Зарезала! Хлоркой своей... Ослица упрямая!
Фаина – Я почему вас спрашиваю об этом... У меня сильная непереносимость на хлорку. Вплоть до потери сознания... Поэтому не хотелось бы этого здесь... Вы понимаете?
Иванов – Да что вы говорите?! Конечно, я это понимаю! Какая неприятность! Ай-яй-яй... Я сейчас же с этим разберусь! Сейчас же! Сидорова! Нина Петровна!!!
Фаина – Прошу вас, только никого не надо за это наказывать, Роман Валерьевич! Возможно, мне это просто показалось... И человек может незаслуженно пострадать из-за меня...
Иванов – Разумеется... Я буду предельно либерален! Предельно! Обещаю...
Появляется Нина Петровна.
Нина Петровна – Тута я...
Иванов – Простите, Фаина Львовна... Иди сюда! (отводит Нину Петровну в сторону) Быстро иди в основной зал и вымой там пол с хлоркой!
Нина Петровна – Что?!
Иванов – Не обсуждать! Бегом!
Нина Петровна – У меня больше хлорки нет... Вы всю у меня забрали... Всю, сколько было.
Иванов – Не верю!!!
Нина Петровна – Клянусь!
Иванов – Чтоб тебя... (громко) И я предупреждаю вас, Нина Петровна! Если это повторится ещё раз, вас больше здесь не будет! Это я вам обещаю! Идите работайте! Фаина Львовна, она покаялась... Чёрт, говорит, попутал. Случайно так получилось... Она обычно глаза себе закапывает.
Фаина – Хлоркой?!
Иванов – Святой водой! Перепутала... Ну, в смысле... Но я тут вот о чём подумал, Фаина Львовна! Какая досада!
Фаина – Что такое?
Иванов - В основной зал, через вентиляцию обязательно проникнет запах хлорки! Обязательно! Даже не сомневайтесь... Может вы сегодня воздержитесь от посещения и не будете рисковать своим здоровьем...
Фаина – Нет, нет! Раз я здесь, я не отступлюсь из-за какой-то там хлорки! Идёмте к Ленину!
Иванов – Что ж вас так к нему тянет? Вы же не Инесса Арманд...
Фаина – Простите!?
Иванов – Прощаю... Скажите, а вы не замужем?
Фаина – Вопрос некорректный и отвечать на него я не собираюсь!
Иванов – Значит, не замужем... Послушайте, Фаина Львовна, а давайте наплюём на всё на это!
Фаина – В каком смысле наплюём?
Иванов – В прямом! В лучших традициях отечественного авантюризма! Я тут подумал...
Фаина – Скажите мне, где Ленин! Я сама к нему пойду!
Иванов – Я предлагаю вам гораздо более интересный маршрут!
Фаина – Я вас не совсем понимаю... Простите, Роман Валерьевич, но вы говорите загадками.
Иванов – Вы правы... Тогда скажу открытым текстом. Давайте вместо всего этого просто рванём в «Прагу»? Вот прямо сейчас!
Фаина – Куда?!
Иванов – В «Прагу»! В ресторан... Мне так хочется сделать вам что-то по-настоящему приятное, Фаина Львовна! Посидим... Поокаем! Как в песне поётся... Я угощаю! Сегодня там прекрасная заливная осетрина. И кстати, её обожал Владимир Ильич с товарищами...
Фаина – Вы предлагаете мне пойти с вами в ресторан, вместо...
Иванов – Предлагаю! Даже нет, я настаиваю! Вы не пожалеете, уверяю вас...Сто лет там не был... А с вами пойду. И знаете, почему? Вы мне очень нравитесь! Очень! Простите за откровенность, но я это скажу! Как только я увидел вас, Фаина Львовна, такую светлую в этих холодных гранитных стенах, в этих трагичных тонах, вы не поверите: душа моя зарыдала, а из груди у меня стали буквально рваться Пушкин, Фет и Есенин! Ничего подобного со мною никогда ещё не было! И это даже не стихи в обычном понимании. Это какой-то львиный рык! «Я помню чудное мгновенье, передо мной явилась ты! Как мимолётное виденье…», «Люблю грозу в начале мая, когда весенний первый гром…», «Мне осталась одна забава – пальцы в рот и…» А давайте перейдём на «ты» ... Фая!
Фаина – Значит так... Роман Валерьевич! Мне совершенно всё равно, что там у вас рвётся из груди! Предупреждаю, к этому я не имею никакого отношения! И вообще, всё это для меня более, чем странно... «Я помню чудное мгновенье...» Извините, но вам больше к лицу не Пушкин, а Бурлюк с его – «Душа – кабак, а небо – рвань. Поэзия – истрёпанная девка, а красота – кощунственная дрянь…»
Иванов – Боже! Вот вы какая?! Я просто наслаждаюсь вашим обществом... Я уже полюбил этого Бурлюка! Теперь я буду каждый день возносить хвалы товарищу Ленину за то, что, благодаря ему я узнал вас! Вот уж воистину, всё, к чему он прикасается, превращается в золото! Обожаю таких женщин! Ну, так что, Фаина? Заказываю столик на двоих? Там есть один такой очень уютный, справа от входа, рядом с окном, между двух пальм...
Фаина – Почему вы такой самоуверенный?
Иванов – Потому что, когда ты каждый день в течение десятилетий видишь один и тот же гроб с одним и тем же с телом, вернее даже, с останками бренного тела, начинаешь воспринимать жизнь несколько иначе. Но это неправильно! Своей жизнью ты должен распоряжаться сам, а не зависеть от полутрупа! И понял я это, к сожалению, слишком поздно. Только сейчас! И вы тому причиной... Какой смысл в жизни без удовольствия, без куража, без оглушительно победного львиного рыка?! Какой смысл в жизни заурядной, грязно серой, жизни, втискивающей тебя в крохотную клетку мелочных желаний и страстей?! Когда все твои достоинства оказываются размером с собственный мочевой пузырь! Хотя они должны принимать размеры Вселенной! Ведь жизнь и так коротка, и при этом мы умудряемся делать её ещё короче... В моей судьбе, судя по всему, грядут радикальные изменения, и я хочу устроить себе праздник! Сделать то, в чём я отказывал себе много-много лет... «Раньше думай о Родине, а потом о себе…» Именно поэтому я в своё рабочее время приглашаю в лучший ресторан Москвы красивую женщину очень высокого социального статуса! Приглашаю, чтобы в шикарной обстановке поцеловать ей руку, признаться в любви и положить к её ногам весь мир! А взамен получить от неё всю нежность, на которую только способна русская женщина! Соглашайтесь! Неужели вы этого не хотите, Фаина?!
Фаина – Не ожидала от вас... Вы меня смутили. Ну, предположим, что хочу... Какая нормальная женщина от такого откажется? Я не исключение! Но...
Иванов – Вы всё-таки пойдёте к нему... Живому вы предпочитаете мёртвого! Что ж, наверное, я поторопился. Простите... Иногда желаемое мы принимаем за действительное. Я вас больше не держу. Только его там нет...
Фаина – Нет кого?!
Иванов – Ленина. Видите ли, он исчез... Испарился! Депортировался в неизвестном направлении...
Фаина – Это такая шутка?
Иванов – Это такая правда... Правда сегодняшнего дня! К сожалению...
Фаина – Простите!!!
Фаина Львовна уходит в основной зал.
Иванов – Ну вот, пожалуй, и всё... Кто тут Иванов? С вещами на выход! Вы, Роман Валерьевич, должно быть, наивно полагали, что ваша близость к вождю мирового пролетариата послужит вам некой гарантией спокойной, безопасной, сытой жизни? Как вы ошибались! Билеты в счастливую жизнь продаёт слепая, глухая, беззубая старуха, которой абсолютно плевать, кто вы и что вы. Потому что уж кто-кто, а она хорошо знает, что девяносто девять процентов того, чем она торгует – дешёвые пустышки, годные разве что для мусорного ведра. Именно поэтому почти с каждым из нас с завидной регулярностью происходит нечто подобное сегодняшнему происшествию. Всегда что-то пропадает... Здоровье, жена, работа, репутация! Ленин... Вы не понимаете, почему это происходит именно с вами?! Вы же лучше всех! Вы достойны другой жизни! Вам об этом трещат отовсюду... И после этого у вас рушится всё, что до этого казалось нерушимым и незыблемым... И вы либо осознаёте полное своё ничтожество и бессилие и опускаете руки, либо начинаете любить... И это единственное и самое приятное, что может спасти вас от полной катастрофы! И заодно раскрыть глаза на всё, что происходит вокруг вас... Ах, Фаина Львовна! Фаина Львовна...
Появляется Нина Петровна.
Нина Петровна – Роман Валерьевич, я по-быстрому в магазин сбегала! Купила хлорку... Сейчас я мигом всё там вымою...
Иванов – Отставить, Сидорова... Запрещаю.
Нина Петровна – Да как?
Иванов – Да так!
Нина Петровна – Тьфу! Вот человек – семь пятниц на неделе! То мой, то не мой... Вам, Роман Валерьевич, ни с какой стороны не угодишь с вашими капризами... Как дитё малое! Как же я с вами устала...
Иванов – Нина Петровна, я не позволю вам подвергать опасности жизнь человека... И вообще, что за разговоры в строю?!
Нина Петровна – Да уж какие тут разговоры?! О чём тут можно теперь говорить?! Что теперь делать-то будем? Без Ленина!? Как мы без нашего кормильца? Осиротели! (хлюпает носом)
Иванов – Без Ленина? Да тоже самое, что и с ним... Жить будем. Хуже, лучше – это уже не важно... Постой, постой! А ты откуда знаешь, что его там нет?! А?! Кто тебе это сказал?! И ты с ними заодно, Сидорова...
Нина Петровна – Я не заодно! Я сама по себе...
Иванов – Не верю... Это заговор. Плевать! Ничто не вечно под луной, даже мумии... Что-то зампредседателя подкомитета по историческому наследию слишком долго... Медитирует она там, что ли? На пустое место...
Нина Петровна – Куда хлорку девать?
Иванов – Неси обратно...
Нина Петровна – А может...
Иванов – Неси, говорю, обратно!
Нина Петровна уходит.
Иванов – Даже не представляю, что я буду ей сейчас говорить... Да пошло всё...
Появляется Фаина Львовна.
Фаина – Однако вы большой озорник, Роман Валерьевич! С вами опасно расслабляться... Враз подстрелите! Вы зачем меня обманули? Вам это доставляет удовольствие? Ну так вот, что я вам скажу! Психологические опыты надо мной я вам ставить запрещаю, а вот гастрономические – это пожалуйста! В любом количестве... Теперь я согласна пойти с вами в ресторан!
Иванов – Простите, не понял вас...
Фаина – Вы передумали?!
Иванов – Нет! Я не передумал... С чего вы это взяли? Я просто... Вы хотите сказать, что довольны осмотром?! Там всё нормально?!
Фаина – Вполне.
Иванов – И вам ничего не показалось странным?!
Фаина – Успокойтесь, Роман Валерьевич! Всё хорошо...
Иванов – Вы меня разыгрываете... Ведь так!? Как вы можете быть довольны пустым местом?!
Фаина – Простите!? Я что-то не поняла! С каких это пор Владимир Ильич Ленин для вас стал пустым местом?!
Иванов – Я не в этом смысле! В другом... Вы хотите сказать, что видели там Ленина?!
Фаина – Послушайте, Роман Валерьевич, ну, хватит! Ну, это уже не смешно! Это называется перебор! Вы в карты играете? Видела! Своими собственными глазами видела! Как сейчас вас! И спасибо вам за вашу работу! Он там, как живой...
Иванов – Как живой?! Как живой... В каком смысле?! Ничего не понимаю...
Роман Валерьевич убегает. Появляется Нина Петровна, в руках – хлорка.
Фаина – Что с ним происходит? Даже не знаю, как на это реагировать... Смеяться или обижаться. Он всегда такой?
Нина Петровна – Кто? Ленин?
Фаина – Если бы Ленин... Ленин всегда такой. Я про вашего Романа Валерьевича... Он какой-то странный... Зачем вам хлорка!?
Нина Петровна – Роман Валерьевич велел пол в основном зале с ней вымыть...
Фаина – Что он велел?!
Нина Петровна – Пол вымыть... А у меня хлорка как раз закончилась. В магазин бегала... Он вообще сегодня не в себе. У нас тут такое с Лениным произошло! Страшный сон...
Фаина – Когда он вам это велел?!
Нина Петровна – Да вот, когда кричал, звал меня. Вы же слышали... Сразу тогда и сказал – иди пол вымой... Потихоньку так сказал. Чтобы, видимо, для вас это был сюрприз...
Фаина – Так это выходит, он, узнав, что у меня... Вот негодяй! Зачем он меня обманывал?! А я ещё и уши развесила... Напел тут мне – красивая женщина высокого социального статуса! Господи, какие же мы все бабы одинаковые! Как же нам мало надо! Немного лести, чуточку сочувствия, капельку восхищения – и вот мы уже готовы повиснуть на любой бородатой шее! Для нас это как кислород! Лучший ресторан Москвы, признание в любви, мир к ногам – и барышня уже нафантазировала себе с три короба, а заодно и любовь до гроба... Ненавижу таких мужиков! Болтуны!
Появляется Роман Валерьевич.
Иванов – Фаина Львовна, произошло недоразумение...
Фаина – Вы называете это недоразумением?! Прекрасно! А я называю это хамством, наглостью и ложью! Короче, свинством! Извините, но мы с вами не совпадаем в определениях! Сочинили мне тут поэму о борьбе с хлоркой... Святая вода?! Лично прослежу?! А сами, что ей сказали?! Тут же, причём... Чтобы я грохнулась в обморок, надышавшись этой гадости! Противно! Только я понять не могу, зачем вам всё это было нужно? Зачем?!
Иванов – Всё это не совсем так... Вы несколько однобоко оцениваете ситуацию...
Фаина – Я никак её не оцениваю! И не собираюсь этого делать! Всё, что надо я увидела! Прощайте! Я ухожу!
Иванов – Постойте! Фаина Львовна! Пожалуйста, не уходите! Я всё объясню!
Фаина – У вас минута!
Иванов – Простите меня! Здесь я позорно смалодушничал... И это останется несмываемым пятном на моей совести! Я глубоко в этом раскаиваюсь... Но я не хочу, чтобы вы пострадали из-за меня! Не хочу! Особенно вы!
Фаина – Вы не хотите, чтобы я пострадала?! Ах, как это мило! Какая трогательная забота! И это говорите именно вы?!
Иванов – То, что вы там видели – это не Ленин! Это подделка! Это всего лишь мой заместитель Игорь Олегович Кузнецов! Он похож... Ну, почти похож... Грим, борода, лысина и полумрак! Настоящий Ленин сегодня пропал... Его здесь нет!
Фаина – Ну, всё! С меня хватит! Это не мавзолей, это сумасшедший дом...
Иванов – Вы не верите мне?! Хорошо! Сейчас я вам это докажу! Сейчас вы увидите настоящее воскрешение! Кузнецов! Второе пришествие товарища Ленина! Игорь Олегович, выходи!!!
Появляется с виноватым видом Игорь Олегович. Одет и загримирован под Ленина.
Фаина – Что всё это значит?! Что вы там делали?! Подождите!!!
Фаина Львовна быстро уходит, тут же возвращается.
– Так это были вы?! Это я вас приняла за...
Кузнецов – Меня...
Фаина – А где... Боже! Вы куда его дели?!
Иванов – Фаина Львовна, никуда мы его не девали! Я же вам сказал...
Фаина – Это не ответ, Роман Валерьевич! Это не ответ! Здесь почти сто лет находилось тело Владимира Ильича Ленина! И вдруг оно пропало... Исчезло!? Кто вам поверит?! Вы вообще представляете, что сейчас начнётся?! Верните его, пожалуйста, на прежнее место! Ради Бога! Умоляю вас! Верните, пока ещё не поздно... Клянусь, я никому об этом не скажу! Никто об этом не узнает!
Кузнецов – Он ещё утром здесь был...
Фаина – А вас вообще не спрашивают! Самозванец! Как вы могли занять собой его место?! Как вы посмели?!
Кузнецов – Честно говоря, я всегда этого хотел...
Фаина – Я этого не слышала! Оставьте нас одних с Романом Валерьевичем! И уберите с себя весь этот дешёвый маскарад!
Кузнецов – Но вы же поверили...
Игорь Олегович и Нина Петровна уходят.
Фаина – Роман Валерьевич!!!
Иванов – Да...
Фаина – У меня нет слов!
Иванов – У меня тоже...
Фаина - Вы отдаёте себе отчёт, что это – ЧП национального масштаба!?
Иванов – Отдаю... Но я ...
Фаина – И что вся ответственность ляжет на вас!
Иванов – Догадываюсь...
Фаина – Он догадывается?! Удивительная прозорливость! Вот уж даже не предполагала, что простое, рядовое посещение мавзолея может превратиться в нечто подобное... Кто ещё знает об этом?
Иванов – Ну... Не так много.
Фаина – Кто?!
Иванов – Надежда Сергеевна...
Фаина – Это та ваша сотрудница, которая работает сегодня первый день... Я помню. Кто ещё?
Иванов - Я не совсем уверен, но, возможно, что ещё и Каплан...
Фаина – Кто?! Опять вы за своё?! Прекратите! Мне совсем не до шуток! Причём тут она?
Иванов – Это не она, это он... Ну, то есть, не совсем то, о чём вы подумали... Просто однофамилец. Полицейский по фамилии Каплан... Хотя согласен, совпадение более, чем странное...
Фаина – Отлично! Такого количества свидетелей вполне достаточно, чтобы через пятнадцать минут об этом узнала вся Москва, а ещё через полчаса об этом будет говорить весь мир!
Иванов – Да это просто какая-то мистика... Я ничего не понимаю. И этому нет никакого рационального объяснения! Пожалуй, кроме...
Фаина – Кроме чего?!
Иванов – Этот Каплан... Потому что это с него всё началось! Как только он здесь появился. Думаю, только он может что-то прояснить в этом безумии...
Фаина – Где он?!
Иванов – Я же уже сказал вам – не знаю!
Фаина – Не Ленин! Где этот полицейский?!
Иванов – Недалеко отсюда, возле Исторического музея...
Фаина – Надо идти за ним!
Иванов – Но прежде я прошу вас, Фаина Львовна, об одном одолжении...
Фаина – Надеюсь, это никак не связано с заливной осетриной, Роман Валерьевич!
Иванов – Что бы тут не происходило, моё предложение остаётся в силе! Но я сейчас не об этом... В мавзолей часто приходят официальные и полуофициальные лица... Это может произойти в любой момент. А Ленин, как вы сами только что изволили убедиться, отсутствует... Пусть, хотя бы ещё на какое-то время вместо него...
Фаина – Ваш заместитель?! Нет! Исключено! Я против этого...
Иванов – Подождите! Почему, нет?! Он был настолько хорош, что даже вас ввёл в заблуждение!
Фаина – Просто потому что я не видела Ленина лет тридцать! Ну, скажем, двадцать пять... Я просто подумала, что он за это время мог как-то измениться...
Иванов – Да, да, конечно, он изменился... Ещё скажите - помолодел! Не смешите меня! Весь смысл нашей работы здесь в том, чтобы он не менялся! Никогда! Короче, под мою ответственность! Если что, скажете, что вас ввели в заблуждение... Вы тут не причём. Я возьму всю вину на себя. Пойду, обрадую Кузнецова... Хотя то, что мы с ним сейчас делаем, тянет лет на двадцать пять...
Фаина – Я с вами!
Иванов – На двадцать пять лет?!
Фаина – Нет! К Ленину... К вашему!
Появляется Нина Петровна...
Нина Петровна – Что я наделала?! Что я наделала?! Дура я! Дура... Зачем?! Осиротели...
Сидорова убегает.
 Появляются Надежда Сергеевна и Иван Каплан.
Петрова – Вам так не терпится стать подозреваемым? Вместе с уборщицей!
Каплан – Мне надо убедиться в этом...
Петрова – Вам мало моих слов?!
Каплан – Извините, но мне надо самому...
Петрова – Просто позвоните домой...
Каплан – Верно. Не додумался... (звонит) Алло! Это я... Как там у вас? Что?! Все?! Когда...? Понятно...
Петрова - Они... Они умерли?
Каплан – Да... Я пойду...
Петрова – Вы плачете?
Каплан – Да... Но это от радости... Странно, да? Но я, действительно, радуюсь за них... За всех.
Появляются Роман Валерьевич и Фаина Львовна.
Иванов – Вот они! На ловца и зверь бежит! Полюбуйтесь на него, Фаина Львовна! Перед вами человек, который одним только своим появлением здесь, в мавзолее, вызвал у мумии Ленина анафилактический шок! Естественно, что у него аллергия на фамилию Каплан! И это уже второй раз в течение века! Тут у любого глаз задёргается...
Фаина – Послушайте, молодой человек... Я не знаю, как вы это сделали, не понимаю, как вообще это возможно, но если вы имеете к этому хоть какое-то отношение, верните его на прежнее место! Пожалуйста! Он же не лично ваш, он общий! Это собственность государства... И вы не имеете никакого права самому решать – быть ему здесь или не быть. Это должно произойти эволюционным образом, а никак не иначе! Вы вспомните Петра Аркадьевича Столыпина! Он ведь правильные слова говорил! Вам нужны великие потрясения, а нам...
Каплан – Простите... Я не могу сейчас говорить...
Иванов – Но ведь это же вы?! Это всё из-за вас, да?!
Каплан – Не совсем из-за меня, но... Да, я пришёл сюда для того, чтобы его здесь больше не было.
Появляется Нина Петровна.
Нина Петровна – Роман Валерьевич! Это я сделала! Я! По глупости по бабьей... Мне рубите голову! Виновата! Каюсь... Я уже позвонила, куда следует!
Иванов – Вы-то тут причем, Нина Петровна?!
Нина Петровна – Притом! Каплан, Ленина верните!!!
Иванов – Слышите?! Вам говорят!
Каплан – Поздно, батенька... Поздно.
Внезапно у всех начинают звонить телефоны.
Фаина – Началось! Что я вам говорила... Ошиблась всего-то лишь на пять минут!
Иванов – Стойте! Не отвечайте! Сбросьте звонки! А лучше отключите телефоны! Все!!!
Нина Петровна – Марья Геннадьевна, тут такое! Такое! Ты не поверишь...
Фаина Львовна забирает у неё телефон.
Фаина – Вам же сказали!
Иванов – Так... Времени мало, поэтому - краткий курс истории России! Декабристы выступили за то, чтобы не было бедных... А большевики боролись за то, чтобы не было, кого? Правильно! Богатых! У нас у всех есть только одна минута, для того чтобы выбрать, за что мы будем голосовать! За благородную бедность или за унизительное богатство! Решайте! Лично я за декабристов!
Фаина – Не знаю, что вы задумали, но я тоже!
Петрова – И я!
Иванов – Каплан!?
Каплан – И я за них...
Иванов – Нина Петровна, вам придётся присоединиться к большинству! В смысле, к декабристам... Фаина Львовна, помните, я сказал – всё, к чему прикасается Ленин, превращается в золото?
Фаина – Да...
Иванов – Среди ваших знакомых есть богатые люди?
Фаина – Есть, конечно...
Иванов – А очень богатые?
Фаина – Есть и такие...
Иванов – В России?
Фаина – Естественно...
Иванов – Видимо, потомки декабристов... Срочно звоните, кому-нибудь из них и предложите за десять миллионов долларов... Нет, за двадцать миллионов долларов эксклюзивное видео воскрешения Ленина! Думаю, все четыре видеокамеры это снимали! Фиксировали исчезновение вождя мирового пролетариата! Звоните, Фаина, звоните! Пока суть да дело, мы успеем отправить этому счастливчику весь материал. Он всё равно на этом заработает в десять раз больше! Так что, считайте, что три с половиной миллиона долларов – это подарок каждому из нас от Владимира Ильича Ленина! Когда полежишь здесь, почти сто лет, неизбежно происходит переоценка ценностей. Вперёд!
Появляется Игорь Олегович в виде Ленина.
Кузнецов – Слушайте, я уже не могу больше там лежать... С тоски помрёшь. Когда это всё закончится?!
Иванов – Всё, Игорь Олегович! Это конец! Конец! И он вам понравится!

К О Н Е Ц